Дмитрий Глуховский - Особое мнение - 2021-02-26
М.Майерс
―
19 часов, 7 минут. Добрый вечер! У микрофона — Маша Майерс. Это программа «Особое мнение». Наш гость — писатель Дмитрий Глуховский. Дмитрий, Здравствуйте!
Д.Глуховский
―
Здравствуйте!
М.Майерс
―
Очень много вопросов по сериалу «Топи», особенно по концовке. Я обязательно их оставлю на сладкое. Вы расскажете, чем там на самом деле всё закончилось. Только надо как-то обойтись без спойлеров, чтобы не отпугнуть потенциальную аудиторию.Давайте начнем с кейса Алексея Навального. Разные сообщения о том, что он якобы в Подмосковье. Нет, его там нет. Что с ним всё в порядке, его здоровью, безопасности ничего не угрожает. Но при этом, где Алексей Навальный, мы не знаем. Как вы думаете, почему его прячут?
Д.Глуховский
―
Легко объяснить это возможности нет. Может быть, опасаются, что колония станет местом паломничества сторонников, почитателей творчества Алексея. Или, может быть, они сами не знают, куда его отвезли. Здесь, я думаю, пока рановато… Или просто бардак во ФСИН, что тоже нельзя исключить. Или какая-то паранойя и секретность. Всячески эту историю можно объяснить. В общем, будем следить за ситуацией с замиранием сердца.
М.Майерс
―
Вы, наверное, следили за тем, как Amnesty International сначала признали его узником совести, потом передумали. Многие правозащитники винят в этом чрезмерную бюрократию, царящую в этой организации. Как вам кажется, вообще Алексей Навальный — узник совести или нет?
Д.Глуховский
―
Я не знаю, насколько он узник совести. Все-таки узник совести в моем представлении — это в большей степени все-таки правозащитник, защищающий меньшинства какие-то или человек, пострадавший по религиозным убеждениям. Алексей Навальный — политик, с которым власть борется методами как бы физического устранения, шантажа и теперь неправедного какого-то суда и заключения псевдоуголовного характера, но на самом деле просто преследует по политическим мотивам. То есть это политическая борьба.Я не знаю, существует ли в анналах Amnesty International случаи, когда людей, которые просто занимаются политической борьбой, просто признают узниками совести. Я незнаю, честно говоря, какими критериями они руководствовались. Я понимаю, что он позволял себе какие-то националистические высказывания в нулевых годах, заигрывая…поскольку он по большому счету как политик, наверное, прежде всего, популистской ориентации был и остается, что не отменяет…
М.Майерс
―
А вы вкладываете негативный смысл в это утверждение?
Д.Глуховский
―
Вы знаете, Путин тоже популист. И вообще немело популистов. Популист — это человек, который ловит тренд, условно говоря. То, что народ сейчас хочет услышать, то ты ему сейчас и говоришь.Другое дело, что, говоря о борьбе с коррупцией, он вскрыл одну из самых важных проблем, которая существует в российской общественно-политической жизни. И поэтому совершенно невозможно становиться для интеллигенции и среднего класса и для делового сообщества от нее каким-то образом абстрагироваться и дистанцироваться.
То есть он сейчас продвигает и защищает повестку, которые, действительно, очень многих затрагивает: нахождение во власти самозванцев и решение этими самозванцами своих психологических проблем, то есть комплекса самозванца, который решается при помощи чрезмерного обогащения, демонстративного сверхпотребления и попыток прикоснуться к чему-то святому; или вписать себя теми или иными пиратскими способами в учебник истории, или храм какой-то в свою честь поставить, ордена какие-то на себя навешать. И параллельно всё это сопровождается, поскольку ты никак не можешь поверить, что эта сказка происходит с тобой, что это не сон, — ты продолжаешь бесконечно закидывать в себя какие-то миллиарды, яхты, недвижимость.
Фантасмагорическая уже картина складывается. Но это касается всех нас, потому что это наши деньги уходят туда. И за наш счет, из счет бюджетников в первую очередь, за счет среднего класса и за счет бизнеса, во вторую очередь бюджетники недополучают, а бизнес-класс перерасходует, — происходит решение психологических проблем достаточно узкого круга лиц, которые, действительно, случайным совершенно образом были катапультированы во власть.
И Алексей своей деятельностью на это всё обращает внимание. Поэтому как с этим спорить? С этим спорить нельзя. И с тем, что когда его пытаются отравить запрещенным, казалось бы, химическим веществом, которое, оказывается, всё это время производилось, и занимается этим Служба безопасности, — с этим тоже согласиться ну, никак не получается вне зависимости от того, сочувствовал ли он антииммигрантским каким-то настроениям или нет в свое время.
Но, Amnesty International — это все-таки организация, которая должна очень печься о своей репутации. Не надо, наверное, тогда изначально ему присваивать статус этого узника совести. Но, так или иначе, можно сказать, что совести у Алексея гораздо больше, чем у всех остальных людей, которые здесь занимаются его изобличением.
Д.Глуховский: У него есть верная ему гвардия и Нацгвардия и еще 8 разных спецслужб и всё, что угодно
М.Майерс
―
А давайте о терминах договоримся? Какой смысл вы вкладываете в слово «самозванцы»? То есть что такое комплекс самозванца, мне более-менее понятно. Но назвать Путина самозванцем я, понимаете, не могу, потому что есть прозрачная и понятная история прихода его во власть и как минимум выборы 2000-го или 2004 года…
Д.Глуховский
―
Нет, самозванец — мы говорим о комплексе самозванца.
М.Майерс
―
А, но при этом утверждаем Путина политическим самозванцем.
Д.Глуховский
―
Нет, Путин — назначенец. Путин не самозванец, Путин — назначенец.
М.Майерс
―
Ельцинский.
Д.Глуховский
―
Ельцинский. Изначально ельцинская креатура. Который попадает во власть, будучи избранным среди массы других кандидатов от Кириенко и Немцова до Степашина, который тоже эфэсбэшный и генерал, кстати, а не полковник или подполковник. И перебирали, перебирали кандидатов, и вот почему-то остановилось всё это на Путине.Если вы смотрели фильм Виталия Манского «Свидетели Путина», то видно, что сам Путин первое время не очень может заставить себя во всю эту историю поверить и пытается понять, как ему со всем этим быть. И, мне кажется, что все 20 с лишним лет нахождения во власти это история того, как он пытается с этой информацией что-то сделать. То есть он, наверное, уже сроднился с этой позицией и не видит себя без трона, но, тем не менее, сомнения в себе… То есть одно дело, когда у тебя в стране свободная политическая конкуренция, и ты с младых ногтей к этому идешь, и ты борешься, ты терпишь поражения. Ты знаешь, что тебе это надо.
И, в принципе, это нормально для политика — желать власти. И когда ты это получаешь как Байден, например, в конце жизни своей, ты понимаешь, что всё это неслучайно, ты знаешь себе цену, и ты знаешь, что да, если не Трамп, то ты, может быть, и не выиграл бы и так далее. Ты понимаешь, почему ты туда попал, и это результат осмысленной целенаправленной деятельности, которая заняла у тебя полжизни или всю жизнь. Тебе не надо больше ничего доказывать. Ты уже там, и это само по себе уже есть вознаграждение.
Но когда ты оказался там случайно, тем более, что для укрепления своих позиций ты себя окружаешь такими же случайными людьми, которые всем будут обязаны тебе, нарушая меритократический принцип, то есть ты не заслуживаешь оказаться там, а тебя выбирают, потому что ты без этого ничего не стоишь, и без этого человека, который назначил тебя, ты ничего не стоишь, и поэтому ты будешь ему верен, ты его не подведешь, ты его не предашь, — поэтому нужно окружать себя такими же креатурами, еще более бессмысленными, потому что это и есть твоя линия обороны, которая, как мы видим прекрасно справляется с задачей держать позиции, несмотря на санкции личные и какие-то не личные и все равно никуда не разбегается, держат все строй как фаланга Александра Македонского.
М.Майерс
―
А есть какой-то цивилизованный путь, по которому может пойти Путин, отказавшись от власти. на ваш взгляд? Который не противоречил бы его внутренним убеждениям, или его просто не существует?
Д.Глуховский
―
Нет, он может, конечно, в любой момент отказаться от власти. Но, как человек, который замкнул всю эту историю на себе, который все эти 20 лет во власти посвятил тому, чтобы выстроить систему на себе, может еще 3-4 года посвятить тому, и должен был, по идее, посвятить последние 10 лет тому, чтобы выстроить систему, которая бы ему вне зависимости от его состояния здоровья, например, или должности гарантировало бы его физическую неприкосновенность и сохранность какие-то капиталов, которые он мог бы за это время мобилизовать.
М.Майерс
―
Но мы вроде что-то похожее видели в этом году — вот эти пожизненные гарантии.
Д.Глуховский
―
У меня есть ощущение, что все равно это продолжение игры на запутывание общественного мнения, то есть это не какие искренние…Вы знаете как. То, что говорят российские политики и в первую очередь первые лица, не имеет никакого значения, потому что это очень часто расходится с реальностью. Судить о них и об их намерениях можно только по их действиям, как это бывает с кинодраматургией: неважно, что герой говорит, главное — что он делает. Вот если ты выключаешь звук телевизора и смотришь за действиями и за суммой действий — тут ты можешь представить себе, что у человека происходит в душе, и к чему дальше всё приведет в кинодраматургии.
Точно такая же история и в нашей политической драматургии. Какая разница вообще, что он говорит. Надо обращать внимание только на то, что он делает, на то, какие законы там принимаются — да, наверное, но также на то, как власть потом с этими законами распоряжается и обращается.
М.Майерс
―
Когда мы с вами начали говорить об Алексее Навальном несколько минут назад, вы сказали, что он, собственно, продукт и актор такой политической борьбы, на ваш взгляд, в настоящий момент в этой борьбе кто в большей степени победитель, а кто в большей степени проигравший, если мы берем Путин — Навальный, наверное, вот эту линейку. Навряд ли кто-то еще может встать вровень с этими политиками.
Д.Глуховский: Пока Россия на подъеме — Путин молодец. Но когда Россия - на спаде, Путин не молодец
Д.Глуховский
―
Во-первых, это, конечно, Давид и Голиаф. Потому что, с одной стороны, есть царь мира, у которого миллионная армия, у которого верные штыки, у которого все деньги мира, у которого все практически за ничтожным исключением, медиа мира. То есть у него есть возможность свою точку зрения транслировать из всех рупоров, матюгальников милицейских одновременно. У него есть верная ему гвардия и Нацгвардия и еще 8 разных спецслужб и всё, что угодно. Все его государственные аппараты абсолютно лояльны.С другой стороны, есть человек, сила которого заключается только в его храбрости и в том, что он может позволить себе говорить правду по тем вопросам, по которым царь мира вынужден врать. Потому что так на этом уже основана система — на вранье по многим вопросам: по вопросам бессребренничества, по вопросам исторической истины, по вопросам наследия, и вопросу, кто по факту управляет всем, по вопросам независимости судов и беспристрастности судов. То есть очень много построено на вранье.
И дальше есть в этой системе народ, собственно, которые знает на самом деле, как все обстоит, которые не хочет рисковать тем немногим, что у него есть. И пока его не доводить до ручки, он предпочтет играть притворство, как будто бы вранье на самом деле истина. Ничего уникального у нас не происходит в стране. Происходило много раз в разных странах, в том числе, европейским. У меня дети читают «Чиполлино» сейчас. Там всё описано. И вещи, происходящие с Чиполлино, очень похожи на то, что происходит со штабами Навального. Тоже там солдаты, аресты, тюрьмы, симпатии со стороны трудящихся и так далее.
Просто интересным образом Алексей Навальный сместился, видимо, в более гармоничную, в особенности в тяжелые времена, левую повестку — повестку социальной справедливости и несправедливости.
М.Майерс
―
А какая в этом смысле социальная прослойка, эти люди, которые готовы, действительно, поддержать Навального? Кто его основной актив — неужели пролетариат?
Д.Глуховский
―
Вы знаете, бюджетники вынуждены поддерживать власть, потому что власть их просто кормит. И неважно, что она их кормит просто скверно, и это всё больше напоминает тюремную баланду — то, чем, собственно, бюджетники питаются, опять же за исключением силовиков, от которых всё зависит (а силовики сегодня получат у нас с кусочком мяса, я имею в виду рядовых каких-то силовиков). Но чем больше власть в ситуации экономического кризиса, который вызван ее недальновидностью и чрезмерной централизацией, недоверием к бизнесу, и нежеланием того, чтобы в стране появился какой-то класс, независимый от нее и предъявляющий какие-то претензии, ставку на зависимых от бюджета людей производит, и постепенно пирог уменьшается. Власти никаким образом кроме подачек поддерживать незащищенные слои не хочет. Незащищенный слой становится всё больше, потому что экономическая политика заваливается.Дальше мы переходим к левому популизму и уравниловке. Но все равно всё это сужается, и в какой-то момент левая риторика Навального, связанная с изобличением людей, которые без конца жрут, как не в себя, она становится всё более актуальной, поэтому он, поиграв когда-то давно с жителями Москвы на их антииммигрантских настроениях, пока москвичи пытались разобраться с приехавшими трудовыми мигрантами — потом выяснилось, что это всё усваивается, трудовые мигранты в большой степени адаптировались и стали таким же москвичами и слава богу, — он перешел к поиску каких-то других тем чувствительных.
Повторюсь, Алексей Навальный — это политик, который хочет во власти. Но это, в принципе, в здоровом обществе нормально, что политики хотят идти во власти и что они доступными себе способами легальными за эту власть борются. Только ему, в принципе, зачистив его отовсюду, оставили ему YouTube и улицу. И вот он остался с тем инструментом, который у него есть: YouTube и улица.
И то, что он склоняется к левой повестке — это наша страна склоняется к левой повестке, потому что стране всё больше становится очевидно, что политическая, общественная, экономическая жизнь устроена несправедливо. А устроена несправедливо, потому что всё, получившие случайно опять же — это тоже закономерность, — не хотя ни в коем случае этого ничего потерять, и разочаровавшись в своей способности сохранить власть с помощью вранья и отвлечения внимания, вынуждены тоже делать акцент на насилии, на угрозе насилия, по крайней мере, но которое все больше и больше становится реальным насилием.
Я думаю, что молодежь за Навального, потому что Навальный молодой.
М.Майерс
―
Ну, уже не очень молодой на самом деле, так уж, по хорошему. Да, смотря, с кем сравнивать, я понимаю.
Д.Глуховский
―
Смотря, с кем сравнивать. По крайней мере, он общается с этими людьми на интернет-языке. Это уже кое-что. Это раз.И то, что он просто на 25-30 лет моложе, чем весь истеблишмент наш, это тоже очень важно.
М.Майерс
―
Это правда, да.
Д.Глуховский
―
И в то время, как все эти люди, которыми укомплектована наша правящая элита, пытаются время остановить и заморозить и вернуться во времена своей молодости, просто не по пути элементарно становится со всеми людьми, которым сейчас 20 и 30, потому что им назад туда, в это душнилово не нужно.
М.Майерс
―
Но они не очень, в общем, про него и знают.
Д.Глуховский
―
Про Путина?
М.Майерс
―
Нет, про Путина, может, и знают, а про душнилово… Вы сравниваете, может быть, с советской властью, да или нет?
Д.Глуховский
―
Да.
М.Майерс
―
Ну вот. Понятно.Вот «Левада-Центр» свежий. «Левада» — это тот самый, который российские власти считают иностранным агентом, мы должны довольно подробно об этом говорить. И, соответственно, последние исследования «Левада-Центр»: менее половины россиян хотят, чтобы Владимир Путин остался после 24-го года на посту президента. И тут есть такие цифры: 48% опрошенных хотят, а 41% — хотят, чтобы Путин ушел. Причем лишь в 8% это связано с коррупцией и прочими злоупотреблениями. Чаще всего люди говорят, что он надоел, что ему пора на пенсию, что глава государства засиделся. Вот как вам такая аргументация? То есть это не про Навального и даже не про коррупцию. Это просто надоел.
Д.Глуховский
―
Во-первых, это очевидно, что главная проблема Путина заключается в том, что он просто уже надоел. Это человек, с которым власть изначально в его исполнении и в исполнении окружающей его группы лиц — истеблишмент, финансовые элиты — решили отождествить Россию. И пока Россия находится на подъеме — Путин молодец. Но когда Россия находится на спаде, Путин не молодец. И то, что Путин отказывается признавать спад и отказывается признавать свою ответственность и говорит, что его всё устраивает, с его точки зрения всё нормально: люди как бы нищают, сталкиваются с ограничениями, и, видимо, им предстоит, действительно, как динозавр новой нефтью в нашей стране, когда нельзя будет делать ставку на углеводороды и на всё остальное — лес и металлы — власть планирует извлекать деньги непосредственно из народ.При этом, поскольку опора идет на силовиков и контролирующие органы, потому что народу, ни в коем случае, доверять нельзя, потому что он чуть что — сразу за вилы возьмется, при этом народ всячески ограничивая, контролируя и позволяя в первую очередь силовикам за счет народа кормиться, а потом еще из народа какую-то извлекая ренту, то есть фактически заполнять все эти наши построенные нефтепроводы «народной кровью» — так назовем вещи.
М.Майерс
―
Да, порезче.
Д.Глуховский
―
Порезче назовем. В общем, конечно, кто тут этому обрадуется? И, наверное, именно желание Путина остаться навсегда вывело людей на улицы в 11-м/12-м отчетных периодах… году на Болотную.Как бы ни относились к Дмитрию Медведеву — высмеивать его можно, еще что-то — при нем климат был другой, обстановочка была другая, атмосфера была другая. Верилось в будущее. При Путине, как только он сказал: «Я возвращаюсь» — такое ощущение, что форточку закрыли, и потом всё — затемнение от фашистских бомбардировщиков, еще изнутри проклеили, чтобы газом не отравили нас снаружи. И дышать стало нечем совсем. Вот я помню это ощущение, оно было такое.
Д.Глуховский: Навальный — политик, который хочет власти. Но это, в принципе, в здоровом обществе нормально
И этим летом ощущение с Конституцией, оно ровно повторилось. И включилось совсем такое ощущение безнадеги: «Ой, ну всё, этот человек пожизненно. Это мы будем гнить, в подполе сидеть, вражеских самолетов бояться». И вот нам уже рассказывают, что фонарики — это уже наведение бомбардировщиков.
Хотя, с моей точки зрения, фонарики — это как раз наша зенитная оборона, которая эти бомбардировщики фашистские сбивает. Ну, вот это всё. И мы теперь с этой войны не вернемся никогда.
М.Майерс
―
Сейчас какое у вас ощущение, исходя из сегодняшнего дня? То есть мы летом переживали историю про Конституцию, про гарантии пожизненные президентам. А теперь у нас фонарики. Стало повеселее Дмитрию Глуховскому или по-прежнему всё безнадега и сплошные «Топи»?
Д.Глуховский
―
То, что они готовят? Вы смотрели?
М.Майерс
―
Нет, я не смотрела. Тут столько вопросов просто, что я не могу не упомянуть.
Д.Глуховский
―
У меня лично так было. Когда возникла вся ситуация с отравлением, во-первых, это настолько жутко, что не хочется верит. Потом тебе доказывают, что это правда. И все эти разговоры с эфэсбэшником. Ты понимаешь, что это не просто какие-то провокаторы пригожинские, что это прямо люди на зарплате занимаются убийством политических оппозиционеров. Это просто какая-то жуть. Потом все это копится, копится. Потом его спасают. Он возвращается. И ты понимаешь, что если его примут — ты смотришь с таким мандражом, и сердце бухает в груди — потому что если его примут — это пипец! Тут нельзя молчать.
М.Майерс
―
Это когда он на «Победе» летел, вы это имеете в виду?
Д.Глуховский
―
Когда он летел на «Победе», ты за всем этим смотришь с замиранием сердца. Это при тебе творится история, что человек вышел из пространства какого-то политической борьбы и вошел в пространство просто мифа. Это уже история происходит на твоих глазах в гораздо большей степени, чем присоединение Крыма.
М.Майерс
―
Классно! Давайте на этой ноте сделаем паузу, а в YouTube к раз поговорим про «Топи».НОВОСТИ
М.Майерс
―
Мы продолжаем. Меня зовут Маша Майерс. А наш гость — это писатель Дмитрий Глуховский.Я прервала вас на прекрасной воодушевляющей ноте, вдохновляющей, когда вы говорите, что на ваших глазах творится история. И это классное ощущение, оно потто находится, наверное, отражение в вашем творчестве?
Д.Глуховский
―
Трудно сказать. Потому что когда на твоих глазах происходит нечто по-настоящему историческое, которое, разумеется, власть потом старается превратить в фарс, ты понимаешь, как мелок и ничтожен ты сам, и тебе становится неловко за свою собственную буржуазную мелочность, ссыкливость и так далее. Я думаю, что это ощущение примерно, которое очень многие люди, наблюдающие в прямом эфире за возвращение Навального и его последующим арестом, пережили.
М.Майерс
―
Это дорогого стоит.
Д.Глуховский
―
Да, но это такая, достаточно унизительная вещь, который ты проживаешь в отношении себя. Ты думаешь: ну, как я дальше буду молчать в тряпочку? Если я бы хотел смолчать в тряпочку. Потому что, в принципе, пока не начали метелить людей дубинками и показывать нового электротехническое оборудование и пинать женщин в живот, и теперь как бы снова можно опять, мы булькнули обратно в трясину, и можно опять продолжать без особых потерь, если ты не читаешь «Новую газету», для себя существовать психологически в этом путинском безвременье. Оно намеренно и устроено так, чтобы стараться, изображая из себя это болотное чудовище, при этом не очень большому числу людей на пятки, как бы на мозоли. Оно намеренно и устроено так, чтобы стараться, изображая из себя это болотное чудовище, при этом не очень большому числу людей на пятки, как бы на мозоли наступать, не делать жизнь совсем некомфортной. Оно всё время демонстрирует возможность превратить свою жизнь в ад, но потто — раз! — и не превращает свою жизнь в ад. И просто для некоторых людей нечего кушать, и таких людей все больше. И вот в этом главная проблема.А в ад оно превращает жизнь избранных каких-то, которые уж совсем проявляют принципиальность. И ты думаешь: Ну, стоит ли мне, действительно, проявлять сейчас эту излишнюю принципиальность? Что я этим добьюсь. Не так уж и мучительно жить в путинской России, в сущности.
Но когда ты понимаешь, что да, Служба по защите конституционного строя ФСБ занимается отравлением людей, и делает это потому, что он там кого-то разоблачил, и потом еще, доказывая свою причастность и вину в этом, арестовывают и упаковывают, и проводят над ним судебные процессы и приговаривают, ты проживаешь как бы момент того самого сдвига, про который немецкие антифашисты писали, что ты сейчас смолчишь, ты думаешь, пронесет, а на самом деле ты приближаешь этим пришествие сатаны, с одной стороны.
А, с другой стороны, ровно сейчас в этот моментик ты совершаешь что-то такое, за что тебе потом будет как-то не очень приятно на старости лет вспоминать. Ну да, смолчал, но: а) ты ничего не добился, все равно случилось плохое то, что должно было случиться, и б) как-то с этим уже сложновато становится жить. Я думаю, что многие люди фейсбучные и не только, принадлежащие и к среднему классу думающему, и к богеме частично — артисты многие вступились в тот момент за Навального, — интеллигенция, пережили. Но это некомфортное ощущение. Это требует от тебя перехода в состояние войны с заведомо гораздо более сильным противником с пониманием, что ты, скорей всего, проиграешь эту борьбу. И тогда ради чего ты это делаешь? Ну, чтобы поддержать внутренний мир и с какой-то небольшой надеждой что-то поменять к лучшему.
Ну, а потом власть проводит все эти истории с военным положение фактически в городе, с десятками тысяч безликих заведомо с зеркалами черными вместо лиц, которые теперь уже действуют совершенно иначе и показывают жестокость и так далее. И в этот момент, конечно, думаешь: «Ну, всё…». А потом как-то всё отыгрывается назад, эти люди исчезают куда-то, переодеваются в треники, пиджаки, расходятся по своим домам и снова притворяются обычными людьми, потому что не все же время они тренируются лупить людей дубинками по головам. Где-то он в Nintendo играют. И как бы — раз! — и всё вернулось на круги своя. Странное ощущение. И вот вроде мир, порядок восстановились. И как бы не было ничего. И только Алексей Навальный сидит как бы в тюрьме.
Общественность переключилось по щелчку на обсуждение вброшенных, с моей точки зрения, совершенно по методичкам тем «Вернуть Дзержинского» и «Россия — это не Европа, а Европа — это не Россия». И всё, как будто ничего не было.
Д.Глуховский: То, что говорят первые лица, не имеет никакого значения, это очень часто расходится с реальностью
М.Майерс
―
Да, при этом как бы понимаете, что есть широкая поддержка. Вот у меня ощущение, что когда вы описываете, что народ в каком-то широком смысле, вам кажется, что все как бы типа против Путина, то ли как-то латентно против Путина. На самом деле, нет. Действительно, убрали Навального, просто как ластиком стерли из повестки. Вот он был тут яркий, вот он на «Победа» летел тут его задерживали. Люди выходили на улицу. Сейчас его спрятали. Где Навальный, кто знает? Никто не знает, где Навальный. Вот вам, действительно, памятник на Лубянке, вот вам манифест Константина Богомолова. Вы же его имеете в виду, правда?
Д.Глуховский
―
Да, конечно. У меня есть такое ощущение, что путинская властьв очень — я пытаюсь сейчас это сформулировать, будучи писателем, и не в первый раз уже — вот Путинская власть в очень большой степени зиждется ни на каком-то общественном договоре и не на каких-то даже — вот они показал, что огут применить силу — неприятно, — а на ощущении этого беспамятства и безвременья И вот сегодня «Норд-Ост» — а завтра никто ничего не помнит и не хотят помнить. Взрыв в метро — забыли-забыли-забыли, заболтали — ничего нет!Ну, и Путин-то, ну что? — бу-бу-бу-бу — успокаивающе. Нахмурил бровки, вот так сделал...
М.Майерс
―
У нас, как вы знаете нет и Беслана, 3 сентября у нас нет. У нас там теперь дала окончания Второй мировой войны.
Д.Глуховский
―
Беслана нет, ничего нет. Всё. И помнить мы будем только о Великой отечественной война. Она была, и больше ничего не было. Афганистана не было. Распада Советского Союза тоже не было. Забыли.
М.Майерс
―
Чечни.
Д.Глуховский
―
Чечни ни в коем случае не было. Этого не было, не было, не было. Полное отрицание, закапывание всех исторических событий. Ничего. Только сегодняшний день. И ели вдруг в нем что-нибудь происходит… Как это делается, я хочу понять. Как они это делают? Вот за счет замусоривания повестки, за счет забалаболивания. Вот там есть 25 говорящих голов, которые работают над тем, что сегодня давайте про другое.И мне, конечно, что обидно — что Захар Прилепин выступил в этой роли, я не удивлен, он уже выступал в этой роле неоднократно — политического провокатора и человека, который по заданию так делает. СЕГОДНЯ Артемий Лебедев выступил так же, предъявив общественности фейк про немецкое гражданство Юлии Навальной.
М.Майерс
―
Ну, он там написал, конечно, апгрейд, но в общем, да, что вброшено…
Д.Глуховский
―
Он произвел вброс. И меня очень смущает, когда люди, которые просто откровенно работают за бабло на сатану, говорят: «Ха-ха! Я просто хулиган!» Никакой ты… не хулиган. Ты работаешь за деньги на сатану и гореть тебе за это в аду. Точка. Всё. И когда ты склеишь ласты, ты там будешь жариться в кипящем масле, потому что ты работал на сатану. Точка. А то, что ты веселишься, что ты тролль, — ну, как бы тролль классный, ну и что? Ты можешь себе объяснять, что ты тролль, ты можешь своим фолловерам в Инстаграмчике объяснять, что ты тролль. Но существует Высший суд и тебе прилетит по первое число, когда ты перейдешь с этого уровня на следующий.
М.Майерс
―
Классно. Но только вопрос остается. Скажем так, в очень многих ситуациях мы власть нашу прекрасную российскую критикуем за то, что она действует довольно топорно. И при этом вы приводите пример наизысканнейшего, наиэффектвнейшего метода, работая с повесткой. При этом не вые ее навязываете, хотя, может быть, и навязываете, но в какой-то очень узкой части. А ее навязывают, условно говоря, некая странная инициативная группа, которая вспомнила: «О, черт! У нас же есть Лубянская площадь». Странно что мы еще Ленина не выносим из Мавазолея и не голосуем по этому вопросу на «Активном гражданине», понимаете?
Д.Глуховский
―
Когда придет время задействовать лево-ностальгическую часть… Кол людей, для которых важен Ленин, уменьшается с каждым днем. Потому что новым каким-то левым Ленин вообще неактуален.
М.Майерс
―
Ну, а кто, Дзержинский актуален? Александр Невский актуален? Кто такой Александр Невский, кто-то вообще мне может рассказать на улице?
Д.Глуховский: Есть ощущение, что все равно это продолжение игры на запутывание общественного мнения
Александр Невский есть такой бодибелдер.
М.Майерс
―
А, кстати, между прочим.
Д.Глуховский
―
Небезуспешно действующий в Голливуде. Вот ему, может быть, надо ставить памятник на Лубянкой площади? я бы проголосовал.Что касается Дзержинского, то это, конечно, просто манипуляция. Это акупунктура точечная в болевую точку, собственно, стареющей интеллигенции антисоветской. Ну, антисоветской еще с тех времен. Всё конкретно туда. Богомолов — это одна целевая аудитория. А Прилепин и Дзержинский — это другая целевая аудитория. Просто есть интеллигенция, которая сейчас внутри своей навальнистской протестной повестки сама инициирует какие-то свои темы для обсуждения, власть вынуждена плестись вослед этим обсуждениям. Они говорят: «Так дело не пойдет. Уже три недели мы обсуждаем то, что Навальный требует обсуждать, оправдываться. Сейчас мы ́этих людей быстренько отвлечем. Все старперы, все бумеры будут обсуждать сейчас Дзержинского, потому что для них это репрессии и так далее и возвращение КГБ. Собственно, КГБ никуда и не уходило, поэтому возвращения никакого нет. Ну, поставили — ну, и что поменяется что ли?
А зумеры будут обсуждать у нас то, что Россия — это не Европа. У них есть свой культурный герой господин Богомолов, театральный панк, который не панк вовсе. И он будет у нас ответственен за то, чтобы эта часть аудитории переключилась, для кторой важна фемповестка, гендерная повестка, права меньшинств — вот эта вся история, которые подключены к леволиберальной дискуссти мировой. Вот мы сейчас просто в этот улей ккак ткнем палкой! Для этого у нас есть специально обученный человек, которому, во-первых, нравится провоцировать людей, а, во-вторых, он там кое-чем обязан. Поэтому он сделает и с удовольствуем поработает Вот и всё, всем раздали поручения Вжик! — и всё зажужжало Кому нужен был Дзержинский последние 10 лет? Никому. Поэтому мы сейчас обсуждаем всё это с вами в эфире радиостанции «Эхо Москвы» только потому, что Навальный пропал. Это изящным образом закольцовывает как бы наш эфир от точки А к точке Z или Я.
М.Майерс
―
Это правда. Но ведь вы же можете… Вы говорите, что вы испытываете стыд, но у вас есть инструментарий, как этот инструментарий был у тех великих людей, которые, собственно, этот ГУЛАГ опрокидывали — опрокидывали в своих великих произведениях. И вот вопрос, чем вы отвечаете? Потому что, действительно, вышел вас сериал, который называется «Топи», его уже все посмотрели, нет смысла его рекламировать, но смысл в том, что вы утверждаете, что «Топи» — это и Москва, в том числе.
Д.Глуховский
―
Топи — это Россия. Вся. Но «Топи» не надо воспринимать. Я не Максим Горький.
М.Майерс
―
«Топи» — это зеркало русской жизни, скажите?
Д.Глуховский
―
«Топи» — это путеводитель по России. Карманный. Маленький 7-серийный.
М.Майерс
―
Карманный путеводитель по России. Ответ Дмитрия Глуховского, ответ этой реальности. Это ваша перчатка, который вы бросаете Путину или общая.
Д.Глуховский
―
Знаете как, я не обольщаюсь, во-первых, по поводу масштаба своей аудитории, понимаете? Не так уж она велика. Я просто призываю людей не выключать голову и разговаривать.
М.Майерс
―
вот, собственно, мы с этим и занимались с писателем Дмитрием Глуховским в программе «Особое мнение». Меня зовут Маша Майерс. Спасибо вам большое!