Демьян Кудрявцев - Особое мнение - 2021-04-12
О.Журавлева
―
Добрый вечер всем! Меня зовут Ольга Журавлева. И сегодня свое особое мнение высказывает поэт Демьян Кудрявцев. Здравствуйте, Демьян!Д.Кудрявцев
―
Здравствуйте!
О.Журавлева
―
Сначала хотела с вами обсудить и, кстати, один из слушателей меня к этому подталкивает. Когда Рогозин высказался по поводу того, что 12 апреля сравним с Днем Победы в нашей стране, это настолько же важный и скрепоносный праздник, у нашего слушателя сразу возникло ощущение, что Рогозин решил приватизировать праздник бывшего государства.У нас, действительно, приватизируются народные какие-то чувства, и, может быть, как раз День космонавтики был такой народный праздник, как и День Победы когда-то?
Д.Кудрявцев
―
Я не считаю, что что-то реально приватизируется. Ничего приватизировать нельзя. Но то, что манипуляционно используется в аппаратных целях — да. А что, День Победы, что ли, нет?
О.Журавлева
―
День Победы — уже…
Д.Кудрявцев
―
А что, он с самого начал не был так использован? Он почему 9 мая? Какой народный праздник 9 мая? Какая была победа 9 мая? Она была 8-го. Во все мире она — 8-го. Она случилась 9-го, потому что мы могли от них отстроиться. Вполне стала себе народным праздником со сменой поколений.Я сейчас не пытаюсь принизить нашу великую Победу или даже значение этого праздника уже в отрыве от войны. Просто, действительно, есть праздник. Неважно, была война или нет. Есть праздник, к которому люди привыкли. Они выходят 9-го и не какого-либо другого. Я просто говорю о том, что одно другому не мешает.
Есть всякая мразь, которая хочет оседлать праздник любой, какой может, вообще любой повод информационный, создать его и так далее, чтобы свою бессмысленность обменять на собственную известность. А есть праздник. Он от этого не становится хуже, это его свойство: настоящий праздник нельзя сделать хуже. Гагарин не становится менее прекрасным, его улыбка не становится менее сексуальной оттого, что рядом как бы ею потрясает Рогозин. Я бы даже сказал, наоборот.
О.Журавлева
―
На контрасте.
Д.Кудрявцев
―
Да, Гагарин только лучше. Поэтому пусть… Мы их переживем. Гагарин с нами, мы их переживем, они все кончатся и так. Ничего страшного.
О.Журавлева
―
Еще один вопрос, который, возможно, только в моем больном воображении существует: почему, когда говорится о победе, говорится о Сталине, как о творце Победы, и портреты Сталина именно поэтому должны быть на праздничных плакатах, а вот когда говорится о полете в космос, нет портрета Хрущева, хотя в этот момент уже Иосиф Виссарионович уже умер? В этом есть какая-то специальная политика, почему мы не любим Хрущева, я имею в виду на официальном уровне?
Д.Кудрявцев
―
Действительно, у нас много разных претензий к Хрущеву. Он какой-то негероический, неколоритный. Он выставил нас идиотами на трибуне ООН и отдал Крым на свое усмотрение непонятно кому, тогда как известно, что там жили все наши дедушки и бабушки, и его, конечно, ни в коем случае отдавать было нельзя.Д.Кудрявцев: У нас много разных претензий к Хрущеву
Но на самом деле главная наша претензия — под нашей я имею в виду тех, кто рулит сейчас пропагандой и имеет официальные полномочия думать о том, как должна быть устроена российская власть, — что Хрущев был человеком. Во всех своих проявлениях он был человеком. Брежнев был какой-то странной машиной, про его человеческие качества мы не знаем. Не машиной в смысле машиной, а в смысле такой какой-то…
О.Журавлева
―
«Красивый молдаванин», как говорил товарищ Сталин.
Д.Кудрявцев
―
Да, и я думаю, что это придумал за товарища Сталина товарищ Брежнев, кстати.
О.Журавлева
―
Может быть.
Д.Кудрявцев
―
И вложил ему это в уста. Сталин был, конечно, не маленький, изъеденный оспой осетин, а прекрасный горный человек с широкой грудью и усами Пржевальского (вот, кто был по-настоящему красив). А Хрущев, его вообще невозможно украсить. Вот Сталина можно подрисовать, Брежневу как-то помолодить брови.А Хрущев — никуда не денешь, что он такой лысый колобок, весь в нелепых костюмах… Больше всего, конечно, он был человеком в том, что он ушел без боя, что он имел представление о том, что не надо держаться за власть и за нее умирать и убивать за нее. Хотя убивал и не раз. Но, в принципе, когда он стал играть не по чужим правилам, а воплотил в себе абсолют этой власти, выяснилось, что он может уйти — что он может уйти из Карибского бассейна, он может уйти с поста. Он такой человек. Может жить на даче, огурцы...
Таким человеком на самом деле был, конечно, Михаил Сергеевич Горбачев, и дай ему бог здоровья и есть, еще как-то будет.
О.Журавлева
―
Ельцин тоже ушел вообще сам, его никто не сбрасывал.
Д.Кудрявцев
―
И Ельцин, конечно, был большим человеком. Но к Ельцину есть набор других претензий, но все-таки Ельцина многие любят, пусть их меньшинство, но их, конечно, больше, чем у Хрущева, потому что к Ельцину можно относиться как к собственной молодости. А к Хрущеву мы уже как к собственной молодости относиться не можем. На самом деле среди певцов оттепели многие относились к нему нормально, то есть в том смысле, чья молодость с ним совпала, то есть тут очень важно, что мы же не относимся к реальному человеку, мы относимся к символу.И вот к символу Хрущева Путин и как бы власть спецслужб относится, безусловно, плохо, он для них как бы органически неверный. Причем тут у них оксюморон немножко в голове, который является символом разрушения абсолютной власти силовых структур. Вы как-то разберитесь: он слишком слабый или слишком сильный?
О.Журавлева
―
С одной стороны, слабак. С другой стороны, Америке показали кузькину мать в буквальном смысле как раз запуском человека в космос и спутника и всё такое. Там вообще какие глобальные были затеи. И, кстати, Новочеркасский расстрел.
Д.Кудрявцев
―
Безусловно, оттепель. Оттепель, лучшие ее проявления — это не песни Окуджавы и даже в каком-то смысле это не публикации Солженицына и так далее, хотя это одно и то же. Хрущевская оттепель — это и есть полет Гагарина. Это 20 зэков, которые, сидя в шарашке запустили космический корабль.
О.Журавлева
―
С человеком на борту.
Д.Кудрявцев
―
Давайте правду говорить. Ну, и спутник они запустили при Хрущеве, естественно. Королев и его бригада — это, прежде всего, советские заключенные. Миллионы людей пришли домой, но это статистика, которую трудно разглядеть. Но Королев — это конкретно из лагеря пришел в лабораторию, без него бы ничего не было. Как-то и в обратную сторону. Вроде космос была модная тема, но ее же и сделали модной, как атомную бомбу, как вот это всё. За великим физическим очарованием в Америке и у нас стояли конкретные люди — Оппенгеймер, Элеонора Рузвельт, Королев, Курчатов, — прекрасные красивые как бы люди, которые понимали в пиаре, которые понимали, что невозможно сделать ничего крупного, не мобилизовав страну. Ее больше нельзя мобилизовать штыками. Ее надо мобилизовать мечтой. И мечта о космосе — это, конечно, главная оттепельная мечта. Хрущев, как народный человек понимал это, как никто, что ее нельзя сейчас милитаризировать и всякое такое. Помянем его в этом смысле добрым словом. И пойдем дальше.
О.Журавлева
―
Есть еще один момент, о котором сегодня часто пишут, спрашивают слушатели о том, что, может быть, собственно, это достижение, эта мечта прекрасная, она и подорвала весь прекрасный Советский Союз. После нее-то уже хорошо не было. Дальше-то начались всякие ужасы. Опять же, начиная с 62-го года дальше было только хуже. Согласитесь?
Д.Кудрявцев
―
Да нет, и до 62-го было погано, надо сказать нашим молодым слушателям, если они…
О.Журавлева
―
Пишут: Мои родители в 61-м жили прекрасно, всё было хорошо.
Д.Кудрявцев
―
Абсолютно, да. Но дело в том, что полет в космос, конечно, важное экономическое напряжение страны, но надо понимать, что в России были очень должно нематериальные способы как бы концентрации ресурсов — при Сталине одни, при Хрущеве другие, — которые нельзя сбрасывать со счетов. Мы запустили по любым оценкам человека в космос дешевле, чем это сделали американцы. Но я как раз не считаю нужным этим мерится. Я считаю другое, что при этом американцы как-то не надорвались. То есть вообще-то надо понимать, что посыл кого-то в космос… мы, конечно, были первые, но мы не были единственные. Все остальные тоже кого-то послали.Прекрасная совершенно сцена в сериале… Мои постоянные слушатели знают, что я люблю сериалы, и даже у меня есть Телеграм-канал про сериалы и всякое такое. Pennyworth... Не буду рассказывать, в чем сюжет. Это прекрасный сериал. И главный герой читает газету в 50-како-то году или в 60-каком-то году (немножко сдвинуто все во времени) и говорит маме: «Какие новости… вот американцы хотят послать человека на Луну» — «А за что?» Вот как бы что он такого несчастный сделал?
Это огромный толчок инновациям и, как следствие повышение производительности труда экономики нормальной страны, и как следствие полет в космос — это очень большая нагрузка на экономику, которая, как нагрузка на вираже машины, она дает возможность развернуть и с большей скоростью поехать в новом направлении. Поэтому нет, никакая тяжелая работа не надорвала Советский Союз. Советский Союз надорвала тяжелая безработность.Отсутствие любой нормальной мотивации, леность и рожденное советской властью тотальное безразличие — вот что надорвало СССР.
Д.Кудрявцев: Отсутствие любой нормальной мотивации, леность и тотальное безразличие — вот что надорвало СССР
О.Журавлева
―
Прекрасно. Это Демьян Кудрявцев. Если что, вы, пожалуйста, записывайте. Трансляция идет на канале «Эхо Москвы» на YouTube, там же можно писать свои версии. Многие не верят, что американцы не летали на Луну. Ну, дорогой Алекс, это просто отдельный совершенно том — во что не верят. Что император Александр — на самом деле Федор Кузьмич, старец…
Д.Кудрявцев
―
Меня удивляет во всей этой истории только одно. Я много бываю в Америке, много занимаюсь деловыми контактами и не деловыми, а простыми с англосаксонскими жителями разных стран — никто из них не ставит под сомнение полет Гагарина.
О.Журавлева
―
Да.
Д.Кудрявцев
―
В то время, как на самом деле «железный занавес», закрытая страна. Вообще-то мы ничего не знаем про Гагарина, мы не знаем, как он погиб. Мы не знаем, как он жил после полета. Мы ничего не знаем. И так легко не верить в Гагарина. Не верить в Гагарина в целом проще, чем не верить Нила Армстронга, потому что про полет Гагарина мы узнали, когда он приземлился. А про американцев на Луне мы видели в прямом эфире, благодаря, как мы знаем, русскому инженеру Зварыгину. При этом все верят там в Гагарина, и никто у нас не верит в них. Может быть, все-таки проблема не в космонавтах — вот, что я хотел сказать.
О.Журавлева
―
Понятно. Но просто они называются у них астронавтами, что сразу звучит подозрительно. Сразу всё меняется.Вот Елена пишет: «Леность советских людей???? Олигархи прихватизировали всё, что было построено ленивыми советскими». Да, и до сих пор наверняка процветает всё, что было построено. То, что было построено, было построено не ленивыми явно совершенно людьми.
Д.Кудрявцев
―
Конечно. Было построено неленивыми. Возьмем комбинат «Норильский никель», который недавно НРЗБ утек и там случился разлив нефти, потому что так его хорошо запрограммировали и сделали зэки, потому что никто другой не работает на этой территории. И до сих пор в мире никто не работает на этой широте. Потому что надо было построить никелевый комбинат там, где замерзает на лету всё — вода, слова падают льдинками. Там люди работали, да, они не были ленивыми. И у нас теперь все любят просить прощения. Сразу прошу прощения перед их памятью. Хотели ли они там работать, хотели ли они быть героями советского труда — это большой вопрос к… Не могу сейчас успеть прочитать фамилии женщины, которая восхищалась стройками века.
О.Журавлева
―
Неважно. Главное, вы видели вопрос. Вот видите, Демьян следит за чатом, поэтому всё, что вы напишите, может быть использовано против вас, ну или за вас, соответственно.Еще одна тема, которая не оставляет наших слушателей. Это… ну раз мы про Хрущева заговорили, значит, придется и про Украину говорить, потому что деваться некуда. В последнее время все время поступает информация о том, что стягиваются российские войска, украинская перегруппировка на украинской территории вокруг Донбасса. Постоянно официальные лица, по-моему, каждый день какое-нибудь более-менее официальное лицо российское говорит: «Нет-нет, никакой войны мы не планируем. Это никак не возможно, у нас совсем другие планы». Ну, или как-то еще. И вот как раз это вызывает у многих тревогу. Почему?
Д.Кудрявцев
―
Ну, и хорошо, что вызывает тревогу. Вообще тревожность — показатель высокоорганизованного существа и внимательного человека и так далее. У нас есть историческая память и опыт. Кстати, про Хрущева. Одна из претензий к Хрущеву — не наша, а его современников — состояла в том, что при нем начали повышать цены. Ну, потому что на самом деле отказ от талонной системы приводил к либерализации экономических отношений, цены приходилось повышать. Но люди же этого не хотели. Поэтому, собственно, и Новочекрасск…
О.Журавлева
―
Это повышение цен на мясо.
Д.Кудрявцев
―
Повышение цен на мясо и пересмотр трудодня в пересчете на мясо. Поэтому, конечно, хочется, чтобы все было хорошо. Но у цен на мясо есть еще такое прекрасное свойство: перед тем, как повысить на него цены, выпускалось коммюнике Центрального комитета партии в одной из двух газет, которые существовали на федеральном уровне…
О.Журавлева
―
«Правда» или «Известия».
Д.Кудрявцев
―
И там всегда писалось, что, несмотря на враждебные советской власти инсинуации западных держав — тогда не притворялись, не кокетничали, что «нашими западными партнерами», сразу говорили — нашими западными врагами, цены на мясо повышаться не будут. И народ сразу бежал закупать мясо и колбасу. Потому что если в «Правде» написано, что не будут повышаться цены на мясо, то значит, точно повысят цены на мясо.И вот, собственно, если «мы не будем воевать с Украиной», то это прямо повод задуматься, не будем ли мы воевать с украинской. Это так устроена наша историческая память.
О.Журавлева
―
Если о сегодняшнему дне поговорить…
Д.Кудрявцев
―
Я надеюсь, что все-таки мы больше с Украиной воевать не будем, что мы перешли все-таки в фазу холодной и пропагандистской войны. Я, правда, считал, что мы и Крым захватывать не будем, поэтому я себя невысоко ценную как политического аналитика. Я что-то стал так ошибаться. Они как-то изобретательней, чем всё, что я могу о них придумать. Но, все-таки, я надеюсь, что никакой больше войны с Украиной не будет, и это все специальные такие, дипломатическо-военные карты в переговорах: «А вот я двину сюда 8 полков». — «А я двину сюда».Меня это еще в детстве смущало. Всегда говорили по телевидению, что американский 6-й флот с ядерными боеголовками вошел в акваторию такого-то океана (или там… Красного моря). И поэтому все испугались и будут вести себя как-то.
Д.Кудрявцев: Я надеюсь, что все-таки мы больше с Украиной воевать не будем
О.Журавлева
―
Растет напряжение на Ближнем Востоке — после этого.
Д.Кудрявцев
―
Абсолютно. На западном берегу реки Иордан. Я всегда думал: И чего? Нет, ну я наивный, плохо образованный человек, но все-таки вот он вошел с ядерными боеголовками — он что, реально будет стрелять ядерными боеголовками? На территории, где ядерная боеголовка задевает 4 или 5 стран. Ну, как-то вы покажите людям карту.То же самое и здесь. Этот дипломатический язык с двух сторон — «Мы сейчас двинем 758 тысяч пехотинцев сюда,, и вы поэтому не договаривайтесь с Эрдоганом» (чем, о туристском сезоне — о чем?), — он вошел как бы вошел в кровь и пот международной дипломатии. И в каком-то смысле мне тут не так стыдно за Россию, как обычно, а прямо за человечество. И они как-то продолжают все в эти бирюльки играться. Дай бог, чтобы я не ошибся еще раз, и всё было, действительно. так, и все постепенно отведут свои войска, потому что воевать никто не может. Я даже не про то, что война бесчеловечна и отвратительна, и страшна, и экономически неоправданна. Я сейчас даже про то, что воевать физически никто не может. Помните, вот тут в Вешках по дороге на Мытищи…
О.Журавлева
―
Один пенсионер, говорите…
Д.Кудрявцев
―
Да, 9 часов держал, понимаете… Вообще я бы не подвергал наши силовые службы и армию никакому испытанию. Хрен знает… Ну как бы красивые стоят на параде — пусть стоят дальше. А то мало ли, где еще есть пенсионеры. Вот право слово.
О.Журавлева
―
Вопрос только, насколько богатый у этих пенсионеров арсенал. Мне кажется, тут только в этом проблема.Пишет тут нам наши слушатели, кстати, тоже про международное положение. Пишут, что Навальный — заложник режима и так далее. В международной повестке Россия сильно изменилась в лице после отравления Навального и посадки Навального?
Д.Кудрявцев
―
Понимаете, преемственность институтов и преемственность людей во власти — это очень разные рефлекторно и эмоционально конструкции. И у нас все-таки один человек или другие люди, они очень долго у власти, и они ее передают физически.В мире происходит смена институтов. В некотором смысле, грубо говоря, для новой американской администрации нет никаких нас вчерашних, кроме тех, с которыми они и так выясняют отношения внутри собственного конгресса. Они пришли и имеют дело с новой какой-то реальностью. Так всегда было. Приходит Буш, встречается с Путиным: «Я посмотрел этому парню в глаза…».
О.Журавлева
―
Послушайте, но Байден встречался с советскими лидерами, когда был еще маленький совсем.
Д.Кудрявцев
―
Абсолютно.
О.Журавлева
―
У него, может быть, какое-то свое представление о нас.
Д.Кудрявцев
―
Абсолютно. Как вы думаете, кто выиграл эти переговоры: Байден или Громыко?
О.Журавлева
―
Громыко.
Д.Кудрявцев
―
Абсолютно. Правильно, конечно. Потому что каждому овощу — свое время. Вот тогда был Байден маленький с кудрявой головой, а теперь был Байден старенький, поэтому там вокруг новые люди, которые не имеют этого опыта. И им кажется, что они сейчас всё заново… и так далее. И Россия для них — это такой страшный образ врага, в котором вот сидит Навальный и так далее. Нет никакой эволюции, есть скачки. Это мы с вами живем здесь каждый день, и у нас есть какое-то нагнетание. Но, с другой стороны, у нас и привыкание.А у них всё как бы не так. Вот они имеют дело сегодня вновь с «империей зла», более прагматичной — неидеологизированной, нельзя с ней обсуждать коммунизм или не коммунизм, потому что она тоже считает деньги, — но она безусловное зло. Она не хочет по правилам, она хочет против нас и ей можно предъявить, что она собственных оппозиционных лидеров, собственных граждан убивает и мучает в тюрьме. И это будет предъявлено, и это предъявляется.
Понимаете, это когда один американский президент был бы 20 лет, он бы мог придти и сказать: «Я же тебя знаю. Ты же был совсем другой, мы же начинали, мы же договаривались». Но Путину ужасно нравится — он не понимает, как они так живут, — но, в принципе, вчуже ему очень весело от постоянно ротации во власти. Там появляется каждые 4 или 8 лет кто-то новый…
О.Журавлева
―
Да я пятерых таких видел!
Д.Кудрявцев
―
НРЗБ Я с вами ни о чем не договаривался. Ты кто?
О.Журавлева
―
Это Демьян Кудрявцев, поэт со своим особым мнением. Меня зовут Ольга Журавлева. Никуда не уходите, мы скоро вернемся.НОВОСТИ.
О.Журавлева
―
Мы снова с вами. Ольга Журавлева и наш сегодняшний гость — Демьян Кудрявцев. Демьян, мы начали уже песнь о Навальном. И вопрос, который задают наши слушатели, сводятся часто к тому, что там власть на самом деле планирует. Есть, кстати, секта людей, которые не верят в отравление и не верят в болезнь. Есть такой достаточно большое количество таких людей. Но, тем не менее, из тех, кто верит в отравление и верит во все остальное, у них возникает вопрос: если они и так его пытались убить, то в тюрьме-то убить, тем более проще, и в общем, к этому всё дет, или это не так?
Д.Кудрявцев
―
Это и так и не так, потому что, во-первых, очень важно понимать, что они — это разные люди, и это разные люди в разных обстоятельствах. И они ведут себя не одинаково. Понятно, что в случае Навального основные решения принимает Путин. Но существует масса неосновных решений, которые может применять много кто. И еще они все могут трактовать решения Путина каким-то образом. Он им говорит: «Фас!» — и они все десять бегут и потом сталкиваются в дверях, спотыкаются, падают, роняют предметы. Вот так они устроены. Потому что в стране, Где нет институтов, а есть персональная лояльность и персонально же рвение, Ничего осмысленно работать не может. «Хотели бы убить — убили бы», как известно, а также хотели бы сделать всё остальное — сделали бы.Еще очень хотели не повышать пенсионный возраст, но тоже как-то пришлось повысить.
Д.Кудрявцев: Еще очень хотели не повышать пенсионный возраст, но тоже как-то пришлось повысить
О.Журавлева
―
Прямо клялись, обещали, глядя в камеру.
Д.Кудрявцев
―
Никто не виноват, это просто так устроено и так работает. Точнее нет, конечно — кто-то виноват. Но, говоря о ситуации с Алексеем Навальным в тюрьме, это ситуация, конечно, ключевая, изменение ее в другом: они же хотели убить его тайно. Они хотели его убить и сделать вид, что…
О.Журавлева
―
Так и было.
Д.Кудрявцев
―
Что это кто-то другой. Или что его не убили, или, например, его не было. А когда он все-таки сидит в тюрьме, которую ты как бы контролируешь — вообще-то считается, что власть контролирует всю территорию Российской Федерации, но на самом деле, чтобы было проще. контролируемые территории Российской Федерации обнесены колючей проволокой, и это позволяют более системно подойти к контролю, — и вот если на этой территории у тебя погибает человек, то в целом, в общем, ты, наверное, несешь немножко за это ответственность. И это то, чего наша власть больше всего не любит — она ужасно не любит нести ответственность. И пришлось с Навальным нести ее дважды. Сначала пришлось нести за то, что поймали за руку в попытке убить, а теперь надо нести ответственность за то, чтобы не убили. И это очень раздражает.И как ни странно (или странно), если ты хочешь, чтобы человеку ничего не сделали, то есть не убили, то ты должен как-то его защищать, опекать, как-то делать всё попроще. На самом деле единственный способ защитить человека в России — это сделать его жизнь невыносимой. Это такой способ его защиты: «Мы будем смотреть за ним 24 часа в сутки. Мы четыре часа в день будем его будить. А еще мы сузим территорию на всякий случай. Чтобы нам было легче его защитить, мы его посадим, например, в карцер».
О.Журавлева
―
Демьян, один вопрос. Но ведь очевидно, что есть хоть один какой-нибудь случайный человек в медкабинете, который видел МРТ или еще что-нибудь и понимает, что хотя бы обезболить, ну, хотя бы что-нибудь сделайте…
Д.Кудрявцев
―
Этот человек, который видел МРТ, ничем не отличается от всех остальных людей на свете, в том числе, от того врача, который теперь в Омске стал… кем он там стал: начальником больницы или замминистра? — который утверждал, что он потеет от диабета — Навальный, — или что-то такое говорил.Видел МРТ: грыжа. Ну и что? У многих людей грыжи. А что это, он думал, что тюрьма — это что, санаторий? А вот у него грыжа, а он зачем в Россию полетел?
О.Журавлева
―
С грыжами у нас не любят, я понимаю.
Д.Кудрявцев
―
Абсолютно. Мог в Германии лечить свои грыжи. Прилетел — терпи. Нет, его, конечно, очень жалко. Я бы дал обезболивание. Но вдруг с ним что-нибудь случится — а меня обвинят. Ну, от грыжи он явно не умрет сейчас. А от обезболивающего… — мало ли чего ему там немцы подшили.И каждый из них думает всякую ерунду, потому что, что ему думать на самом деле, нету никаких инструкций. Никто же не слушается законов, правил, да и законы и правила, в общем, не работают.
О.Журавлева
―
Слушайте, но ведь было «дело Магнитского»: неоказание медицинской помощи, пытки, издевательства — всё в комплексе. Молодой еще человек, абсолютно штатский, гражданский бухгалтер жесточайшим образом загноблен в тюрьме.
Д.Кудрявцев
―
Оля, вы сами ответили на свой вопрос. Было «дело Магнитского» — и что?..
О.Журавлева
―
Что, никто не подумал, что можно посчитать. У нас «список Магнитского существует».
Д.Кудрявцев
―
Еще раз?..
О.Журавлева
―
Шаги свои. Что, может, к доктору обратиться…
Д.Кудрявцев
―
У нас существует «список Магнитского», по которому абсолютно каким-то никчемным людям, которых Путин не знает, как звать, нее дают открывать счета на Западе…
О.Журавлева
―
В швейцарском банке.
Д.Кудрявцев
―
Он тоже считает: не хрен открывать счета в швейцарском банке. Путин большой сторонник «списка Магнитского»
О.Журавлева
―
То есть продолжаем в том же духе, понятно.
Д.Кудрявцев
―
Да нет, никто не хочет продолжать в том же или не в том же духе. Вы все время считаете, что есть какая-то воля. Воля полагает еще какие-то расчеты и мозги. Мы имеем дело с энтропией. Воля, конечно, тоже есть злая, абстрактная или конкретная и много разных воль, но при этом еще есть абсолютно профнепригодность всех участников процесса, и вместе она дает невероятный коктейль.
О.Журавлева
―
Я только напомню на всякий случай, что Алексей Навальный объявил голодовку, и по последним данным из ФБК* говорят, что угрожают принудительным кормлением, но пока опять-таки, по словам ФБК, он потерял 15 килограмм.
Д.Кудрявцев
―
Принудительное кормление признано многими конвенциями в качестве пытки. Поэтому юридически никакого принудительного кормления быть не может. Его придется для этого как бы принудительно кормить по медицинской линии. Для этого его придется хоть как-то признать больным и так далее. Там нет для власти симпатичного или достойного, или хоть как-то пристойного варианта.
Д.Кудрявцев: Принудительное кормление признано многими конвенциями в качестве пытки
О.Журавлева
―
Демьян, мы только что говорили, что пристойные варианты — это не наш профиль.
Д.Кудрявцев
―
Я просто подтверждаю. Вы спросили, можно ли посчитать? Можно, но выхода нет. Мы по-прежнему там, поэтому лишнее доказательство, что мы их не ищем. Мы же вообще не ищем простых путей.
О.Журавлева
―
Абсолютно. Главред «Важных историй» остался в качестве свидетеля после повторного допроса в Следственном комитете. Роман Анин рассказывал, что у него там было, и он связывает историю… как раз текст о яхте «Принцесса Ольга», которую Анин связывал с главной «Роснефти» Игорем Сечиным и его бывшей женой Ольгой. И вот якобы он свидетель по проникновению в личную жизнь, частную жизнь этой Ольги, бывшей Сечиной. Вы помните, когда это было? Вот, в 16-м году — тут написано. Спасибо.Скажите, что происходит с Романом Аниным и какова цель этих мероприятий?
Д.Кудрявцев
―
Смотрите, Роман Анин — важнейший человек в российской расследовательской журналистике. Он член от России той самой журналистской сети, организации, которая, в частности, расследовало «панамское досье». Теперь он стал главным редактором «Важных историй», который не назвали свой сайт «Важная история» или там «Важная история про «Принцессу Ольгу», а они назвали себя «Важные истории», значит, хотя продолжать выпускать эти важные истории. Поэтому на самом деле российская журналистика преследуется следующим образом: она преследуется назад для того, чтобы преследовалось впрок. Происходит некоторое заседание, некоторое совещание, на котором говорят: «Слушай, прямо этот Анин… прямо невозможно. Слушай, а чего там… дайте там по голове Анину этому чем-нибудь… А, в смысле физически? Нет, нет, юридически, чтобы понимал» — «А, хорошо».И дальше надо в прошлом накопать что-то такое, что может с видимостью законности предъявить, но при этом на самом деле это прошлое никак не волнует, потому что всей нелюбви к методам хозяйствования компании «Роснефть» и ее руководству поименно всему, я все-таки сомневаюсь, что давно бывшая жена господина Сечина… так уж сильно волнует защита ее частной жизни. Но это тот человек, с которого они могли получить заявление… чем там надо по протоколу. И воспользовавшись этим, начать давить на Анина. И давить в этом смысл: «Вот ты свидетель, а завтра можешь стать обвиняемым…».
О.Журавлева
―
А вот тебе обыск на много часов.
Д.Кудрявцев
―
Да. А вот тебе то, а вот тебе сё. И в этом смысле здраво думать не что Анин в другом расследовании писал в 16-м году, а то, что он писал только что надо проверить, кого он разозлил или что он писал сейчас еще не опубликованного, чему пытаются помешать.Мы незнакомы с Романом Аниным и вряд ли уже профессионально познакомимся. Но мои слова поддержки ему и всем остальным российским журналистам, с которыми вот так себя ведут представители силовых и госструктур.
О.Журавлева
―
Скажите, Демьян как бывший член этого клана, а чего делать-то — соглашаться?
Д.Кудрявцев
―
На что?
О.Журавлева
―
Вынимать руки из всех этих дел и говорить: О’кей, пишем только о светской жизни.
Д.Кудрявцев
―
Нет, почему? Всегда будут люди, которые не будут это делать, которые будут бастовать и будут это делать. Просто надо относиться к этому не как к цеху и не как к институту, которым это перестало быть временно в России, и рано или поздно вместе со сменой режима и парадигмы изменится, а как к тому, что это всегда очень персональное дело, которым ты какое-то время можешь жить, а потом не можешь.Может быть, это время, которое ты можешь, равняется твой жизнь — ты до конца продолжаешь этим заниматься. А в какой-то момент, может быть, идешь воспитывать внуков. И никого ни за одно, ни за второе никогда нельзя обвинять, потому что вы не пробовали быть на этом месте — под «вы» я имею в виду не вас, Ольга, а слушателей, — это очень и очень трудная, опасная ужасно неблагодарная работа, не оплачиваемая и так далее. Настоящий журналист-расследователь — это пария даже в журналистском как бы кругу. Это человек, который с занудством, достойным лучшего применения пытается сделать мир лучше по вчерашнему поводу.
О.Журавлева
―
Это поэт Демьян Кудрявцев. Я благодарю его за последнюю формулировку. Это просто прекрасно. Меня зовут Ольга Журавлева. Всем спасибо!
* Российские власти считают организацию иностранным агентом