Александр Проханов - Особое мнение - 2021-05-18
О.Бычкова
―
19.08 московское время. Добрый вечер, добрый день! Это программа «Особое мнение». У микрофона — Ольга Бычкова. С особым мнением у нас сегодня писатель Александр Проханов, который первый раз за все это пандемическое время пришел сюда, в студию, а не выходит по Скайпу. Добрый вечер, Александр Андреевич!
А.Проханов
―
Добрый вечер, Оля!
О.Бычкова
―
Осмелились вы выйти на улицу.
А.Проханов
―
Да это не вопрос смелости. Просто, знаете, хотелось хоть раз в этот период увидеть ваше лицо в этот период, как я его сейчас вижу, без этого экрана размытого, телевизионного тумана, посмотреть на ваш широкий, умный лоб, услышать вашу бархатную речь. Вот поэтому я здесь. Это не значит, что я буду всегда ходить. Может быть, это мой последний визит. Это видит отчаяния.
О.Бычкова
―
Отчаяния от вируса или отчаяния от разлуки с нами всеми?
А.Проханов
―
Нет, разлука преодолена. А вирус не дремлет. И поэтому я пренебрег опасностями, которые витают надо мной, над всеми нами. Опасности, как я понимаю, они не ушли никуда, они витают все с большей угрозой для нас.
О.Бычкова
―
У вас есть объяснение тому, почему все оказались в состоянии такой неопределенности? Я не имею в виду частных людей, как мы, которые вынуждены на ходу принимать какие-то решения, менять свою жизнь. Но у нас есть российская, она же бывшая советская научная школа, прекрасные специалисты вирусологи, микробиологи, которые делают нам эти вакцины. Есть власти, которые худо-бедно, но как-то должны справляться с ситуацией. Зачем они тут сидят? Но мы видим абсолютный бардак.
А.Проханов: Антиутопии господствуют в современном мышлении
А.Проханов
―
Мне кажется, что это связано с какой-то абсолютной новизной, в том числе, в области вирусологии. Мы столкнулись, или вирусологи, или мы все — столкнулись с чем-то необычайно новым. Да, может быть, это вирус, а, может быть, это сверхвирус, а, может быть, это мегавирус. Может быть, это та самая, ожидаемая нами бактериологическая война, которая не ведется какой-то отдельно взятой страной, какой-то группировкой против человечества, а чем-то таким, что в свое время уничтожило динозавров. Мы столкнулись, повторюсь, тем-то неведомым, с какой-то потрясающей грозной новизной, к которой не были подготовлены ни ученые умы, ни философы, и политики. Эта растерянность не может говорить о дефекте наших научных школ, дефекте наших политических организмов, она должна говорить о том, что пришла какая-то грозная, очень мощная новизна, в том числе, на уровне бактериологии, не только с ней — вместе целая компания этих новаций, которые свалились на человечество.И вот эта растерянность, эта мука, эта паника, эти проклятия, которые я слышу и сам их издаю, мне кажется, являются залогом какого-то нового подъема, нового прорыва, нового понимания. Ведь человечеству для того, чтобы перейти от одного недопонимания к другому недопониманию всегда приходится всегда нести огромные жертвы. Это не проходит даром. Здесь не хватает одного проповедника. Здесь не хватает Иисуса. Иисус, во-первых, сам погиб на кресте для того, чтобы было внесено новое, но и какое-то количество христиан погибло. Поэтому, мне кажется, что в этой жути, в которой мы все находимся, в раздражении, мне хочется усматривать залог грядущего осмысления, очищения. Лично меня это держит, не дает впасть в уныние, скорбеть по поводу болезней, хвори, гибели моих друзей, моих товарищей. Я подвержен, как и все мы, страхам, но я их преодолевают этим ожиданием, этим чаянием.
О.Бычкова
―
Но при этом мы видим, что люди на самых разных уровнях — прежде всего, это заметно, конечно, на уровне высоком общественном, государственном — изо всех сил цепляются за старые формы. Это просто реальность, которая нас окружает. Депутаты Государственной думы, которые хотят опять сделать однопартийную страну и принимают закон за законом и запрещают всё, что как-то высовывается чуть-чуть. Или Россия и США, которые опять находятся в состоянии холодной войны, и опять Путин с Байденом будут встречаться в Рейкьявике, и мы все чего-то ждем от этого. Это же не вперед, это назад.
А.Проханов
―
Нет, это есть свидетельство растерянности. Это та новизна, которая пришла и продолжает приходить, во-первых, перед ней надо на время утихнуть и рассмотреть эту новизну. А утихнуть — это значит, отказаться от поспешных деяний, от поиска врагов, от поспешных решений, от каких-то спорадических действий. В все власти — это же традиционалисты. Нас же нет в России Макнамары, у нас нет Мартина Лютера Кинга. Эти людей нет ни в США. Все пользуются тем арсеналом, который даем им реальность и предшествующая информация. Поэтому, конечно, возникает ощущение беспомощности и какого-то ретроградства на фоне этой приближающейся новизны. Причем эта новизна, она не обязательно должна быть трагична. Это не должна быть антиутопическая новизна.
О.Бычкова
―
Я не говорила, что она должны быть трагична. Почему вы меня в этом убеждаете?
А.Проханов
―
Я себя в этом убеждаю. Потому что антиутопии господствуют в современном мышлении. Антиутопическое отношение к цифре, утопичное отношение к новым формам организации общества. Но это, повторю, не обязательно так. Это напряжение, это огромное духовное. Интеллектуальное напряжение, которое переживает человечество, оно может обеспечить прорыв в светоносные сферы. Я-то верю в то, что человечество не может двигаться и катиться в преисподнюю. Тогда зачем она было нужно? Оно продолжает выполнять какую-то огромную, космическую миссию. И для этого оно должно уцелеть. Для этого оно должно обладать новым инструментарием.И вот той силе — называйте ее господом, природой, каким-то провидением — этой силе не нужен концлагерь, этой силе не нужны люди в полосатых робах, которые долбают кирками гранитные глыбы. Нам нужно новое человечество. Надо искать. Может быть, это ошибочно, может быть, это не так, но моя ориентация на поиск в этом самуме, в этом броуновском движении ужасов всяких — поиск этого абсолютного, светоносного. Мне кажется, так нужно ориентировать сегодняшних людей. интеллектуалов, в том числе.
О.Бычкова
―
А кто должен это делать? Интеллектуалы и должны это делать.
А.Проханов
―
Вот мы и делаем. Перед вами один из них сидит. Пожалуйста. Хоть вы не верите в то, что я интеллектуал, но я покажу вам документ даже.
О.Бычкова
―
Хорошо, покажете потом справку, только чтобы там был подпись, печать и фотография 3 на 4.
А.Проханов
―
Меня же везде вакцинировали как интеллектуала и сделали интеллектуалом благодаря этому.
О.Бычкова
―
Но справку же дали про это тоже.
А.Проханов
―
И справку дали. Я просил тысячи рублей. но не дали.
О.Бычкова
―
Так вы должны были заплатить тысячу рублей.
А.Проханов
―
Нам бесплатно.
О.Бычкова
―
Возвращаясь к сегодняшним темам или даже ко вчерашним темам. Вчерашним не в смысле календаря, а в смысле ощущений. Вот сегодня говорят о дате 77 лет депортации крымских татар. И там проходят разные мероприятия в связи с этим в Крыму памятные, и в мечетях и в культурных институциях и в общественных. Но эта тема, очевидно, не закрыта и для крымских татар в первую очередь. И мы помним, какое было сопротивление всей этой истории с Крымом именно оттуда. И мы знаем, что до сих пор существуют разного рода оппозиционные организации, какие-то недовольные. Там их, может быть, меньше, больше, понятно, что внутри тоже происходят разные процессы. Но, тем не менее, они есть. Почему эта страница с крымскими татарами не закрыта до сих пор?
А.Проханов
―
Я бы сказал, что ни одна из страниц русской истории не закрыта. Ни страница, на которой начертано имя Ивана Васильевича Грозного, не закрыта. Ни страница с Курбским, ни страница раскола Никона и Аввакума. Ни одна из страниц не закрыта. И мы все продолжаем листать эту книгу. На время, когда не до чтения книг, а когда начинается половодье, наводнение, война или столица какого-то общероссийского имперского собора, мы перестаем ее листать. А когда наступает опять тишина, безвременье, когда людям нечем заняться, когда их возвращают обратно в свои чертоги, начинается перелистывание страниц. И так будет вечно.А почему сектор Газа, Израиль эту книгу читает, листает эту страницу и в подтверждение своих мыслей обменивается ударами. Есть проблемы не решаемые, они изначальные. Есть проблемы, которые можно утихомирить, можно смягчить их существование. Крымские татары, переселение народов не просто с их земель, а с их вековечных камней. Они на этих камнях существовали, может быть, тысячелетия, со времен, даже не знаю, каких — домонгольских, может быть, домосульманских времен. Они были исконные. Они были созданы для этих крымских камней. Вдруг их вырвали, переселили. Эту травму не решить ничем — ни реабилитацией, ни обещаниями каких-то благ. Она живет. Как с ней бороться, с этой темой? На это ответа нету.
Я был в прошлом году в Крыму, встречался с крымскими татарами, в основном с интеллигенцией, с художниками. Мы беседовали в Бахчисарае, на фоне этого фонтана. Очаровательные люди утонченные, эстеты, мучимые теми же самыми проблемами. Они во мне, в русском империалисте не видели врага. Мы нашли с ними общий язык. Я был ими очарован. Я сказал им, что эта крымская эстетика, эта песнь историческая, она просто неизбежна, необходима в нашем новом имперском союзе. Это не империя подавления, это империя гармонии. И вы своими представлениями, своими муками, своим пониманием своей земли нам крайне необходимы. И когда вас не было, и если не будет — это будет дыра, это будет пробоина.
А.Проханов: Ни одна из страниц русской истории не закрыта
И они меня понимали. Поэтому политически эту проблему трудно решить. Ее решить можно только культурно, духовно, через какие-то откровения, когда сердца открываются навстречу друг другу. А они открываются сейчас друг другу. Не в думах государственных, ни в парламентах и не в меджлисах (запрещено на территории РФ). Они открываются на горе, когда встречаются интеллектуалы — армяне и азербайджанцы — такие духовенцы. И произносят эти слова. И, конечно, это мука. И у меня нет рецептов, чтобы решить. Ну, конечно, стоит гарнизон. И попробуй сейчас крымские татары поднять восстание протурецкое. И турки вмешиваются туда и хотят опять противопоставить их России. И будет большая еще свара.
О.Бычкова
―
Но как-то в прошлый раз, когда эта свара поднялась, она вроде как подзатихла там. Потому что Крым Крымом, политика политикой, а табачок табачком.
А.Проханов:
―
Это вы говорите о 91-м годе?
О.Бычкова
―
Нет, это я говорю о прошлом годе буквально, когда был очередной всплеск между Россией и Турцией с Путиным и Эрдоганом — вот это всё.
А.Проханов
―
Сейчас затихала — завтра опять. Потому что есть же эмиссары, есть какие-то подрывные организации. Есть интересы турецкие. Турки же, действительно, демонстрируют свои интересы к Крыму, берут под патронаж крымское мусульманское население. Это будет всё время. Нечего тут удивляться.
О.Бычкова
―
Но это естественно, что они берут это? Что они чувствуют себя, по крайней мере, связанными с ними. Это же нормально? Это этническая, культурная связь.
А.Проханов
―
Это военная связь. Почему только культурная? Это военная связь. Это идея великого Турана. Это экспансия. Турция пережила период угасания, упадка. Она сейчас развивающаяся страна. Этнический бум у них. У них лидер, который мыслит геополитически. Это не просто политический лидер, это философ. И идея большого Турана, включает в себя и Крым, она будируется, присутствует в узких политических и культурных кругах Турции.
О.Бычкова
―
Тут вопрос в другом. Смотрите, понятно, там эта идея присутствует, она будируется. У Турции свои интересы, в том числе, военные и политические, они никуда не деваются, это разное дело. Эрдоган, понятно, тот еще калач тертый. Но у России, например, есть такой сюжет: депортация крымских татар, которых обвинили в том, что они коллаборационисты, в том, что они сотрудничают с немцами. И весь народ чохом объявили коллаборационистами и предателями и отправили туда, куда отправили. Россия же что-то должна со своей стороны сделать, например, если она хочет диалога, чтобы сказать: «Нет, это не мы, мы уже не энкавэдэшники…» Россия, наоборот, говорит…
А.Проханов
―
Это сделано многократно, Оля. Уже признано преступлением депортация народа крымского. То есть политические заявления сделаны. Их было очень много и продолжаются они. Но это мало. Что такое политические заявления?
О.Бычкова
―
Ну, значит, этого мало, раз они были сделаны. Но почему-то все равно эта настороженность и это недоверие, и эта страница остается открытой.
А.Проханов
―
Я вам скажу, все страницы остаются открытыми, настороженность остается. Моя осторожность по отношению к вам никуда не делась, она является нормой, и, может быть, она является залогом прекрасных отношений. Настороженность и напряжение такое, духовное, культурное — это стимул развития, это стимул создания чего-то нового, целостного. Конечно, если это различие не используется для усиления вражды, ненависти. Это тоже двояко. Ведь в наше время все политизируется. Искусство политизируется, рождение ребенка политизируется, слеза ребенка политизируется, крымские татары политизируются, еврейский вопрос политизируется. Всё политизируется. И вот это политизация…
О.Бычкова
―
Еврейский вопрос как-то не в первый раз политизируется.
А.Проханов
―
Не в первый разы. В первый раз он был политизирован, знаете, когда Моисей сошел с Синая и перебил треть своего народа. Это была первая постановка, «окончательное решение еврейского вопроса» — этим занимался Моисей. Это к слову. Но все эти не переписанные и не перечитанные страницы, их надо читать. Но их надо читать без очков, надо читать другими глазами, теменным оком каким-то. И вот я убедился, об этом говоря, с крымскими татарами. То есть у нас прекрасные отношения, мы до сих пор обмениваемся какими-то весточками. Они прошли в моих фильмах, эти два — они изысканный художник-ювелир, а другая — активистка, лингвист, которая занимается проблемами татарского языка. И у меня не было никакого ощущения, что мы культурно или метафизически враждебны. Мы были дружественны друг другу. У нас общая красота, у нас общее понимание человечества.
О.Бычкова
―
Ну да. Но как-то мне кажется, что вся эта история с Крымом, например, она не добавила светлых красок в этот сюжет. Ну, потому что там были энкавэдэшники — тут были «вежливые люди» или как там это называлось. Не хочу сравнивать одних с другими, но если одна нация хочет вести диалог с другой нацией, то, наверное, какими-то другими способами можно это делать в XXI веке.
А.Проханов: Интеллектуальное напряжение, которое переживает человечество, оно может обеспечить прорыв в светоносные сферы
А.Проханов
―
Оля, все отношения между нациями сегодня, они подорваны, они разрушены. Сейчас идет переходный период. Муравейник разворошили. И муравьи начинают вытаскивать своих личинок, начинают жалить друг друга. Поэтому там были «вежливые люди», а до «вежливых людей» была батальон «Азов», а до этого были эмиссары Евросоюза там, а потом началась бойня, а потом — суп с котом. И еще неизвестно, что нас ждет. Поэтому что говорить о политических способах решения? Нет политических методов решения.Вот сейчас будет Путин встречаться с Байденом. Причем, он же знаете, где будет встречаться? В Рейкьявике встречаться.
О.Бычкова
―
То ли в Рейкьявике, то ли где-то еще. Может быть, в Рейкьявике — это иронично было бы очень.
А.Проханов
―
Рейкьявик — это же намоленное место.
О.Бычкова
―
Конечно.
А.Проханов
―
Туда надо ехать для того, чтобы сдавать государство.
О.Бычкова
―
Ага!..
А.Проханов
―
Я помню, когда Рейган и Горбачев встречались в Рейкьявике, они там что-то шушукались, бормотали, а потом была такая итоговая пресс-конференция. Когда Горбачев вышел на экран, я ужаснулся его лицу. Вот это такое миловидное, ставропольское южнорусское лицо, оно было такое, как будто к нему приложили раскаленную сковородку. Оно было каким-то черным, оно было страшным, оно дергалось. Это было лицо человека, который совершил что-то чудовищное. Какая-то огромная такая акция. Какое-то предательство метафизическое. Недаром после этого Рейган, когда он вышел тоже с пресс-конференции, он отдал приказ всем ракетам американским все головки перевести с российских целей на какие-то другие, и вообще их заморозить. После этого ему дали по рукам его генштабисты — он вернул все.Но Рейкьявик — это страшное место. Потому что в этой войне, которая ведется, гибридная называется или ментальная, не знаю, как она называется, есть такая технология очень мощная, которая была применена в 90-е годы — это технология обольщения, технология включения тебя в свой шарм, в свое очарование. Горбачева обольщали не только этим способом. Но он был обольщен. Он был упоен своей миссией. Он был такой, действительно, венец мира, миротворец. Он был любимец Запада, он нес общие черты в наш общий дом европейский. Я видел, как весь расцветал как бутон. Он был обольщен. И во многом его политические действия, а там были иррациональные действия, они были связаны с теми иллюзиями, которые ему пытались объяснить, его роль как такую мессианскую роль. Поэтому я боюсь…
О.Бычкова
―
Ну, а что? Человек считал, что он останавливает гонку вооружений, холодную войну, ядерное противостояние. Чем не миссия? Конечно, миссия. Чем плохо-то?
А.Проханов
―
Я говорю, конечно, миссия. И Ельцин то же самое. Я считаю, что Ельцин у нас сейчас по-прежнему кумир — Ельцин Центр. Но, правда, натовские танки около Пскова ходят. И разрушая Варшавский договор, ведь, казалось бы, что мы устанавливаем нейтральную зону, а они сразу вошли в НАТО. И распуская Советский Союз, мы думали, что мы образуем вокруг себя пояс дружественной безопасности — СНГ. А создали целую гирлянду русофобских государств.
О.Бычкова
―
Давайте вернемся в сегодняшний день все-таки…
А.Проханов
―
Мы говорим о сегодняшнем дне.
О.Бычкова
―
Я хотела вас спросить, если уж мы заговорили о Путине с Байденом, как раз про эту новую холодную войну. Ну что, сейчас Путин должен сейчас исправить ошибки Горбачева и продолжить эту холодную войну и это ядерное противостояние, обмениваться ракетами?
А.Проханов
―
Почему он должен исправлять ошибки Горбачева?
О.Бычкова
―
Только у нас теперь вообще другое соотношение сил. Теперь уже так не получится, всё.
А.Проханов
―
Он не должен исправлять ошибки Горбачева. Он их исправил. Зачем он должен исправлять ошибки Горбачева и Ельцина? Он их исправил, он остановил распад России. И он остановил эту экспансию. Правда, на рубежах, которые для нас трагические. Эта экспансия должна была быть остановлена по Рейну, а она перешла и Рейн и Вислу, и Дунай, и она сейчас чуть ли не Москве-реке проходит, понимаете? Но Путин сделал то, что он должен был сделать.
О.Бычкова
―
В смысле поссорился со всем миром.
А.Проханов:все отношения между нациями сегодня, они подорваны, они разрушены.
А.Проханов
―
Да с кем он поссорился? Что, он поссорился с Прибалтикой, что ли? Мы эту Прибалтику вскармливали от наших сосцов. Это от наших сосцов они получили государственность.
О.Бычкова
―
Вообще-то нет. Ну, О’кей, да.
А.Проханов
―
Нет, разве? А от кого?
О.Бычкова
―
Немножко раньше.
А.Проханов
―
Вашингтон давал.
О.Бычкова
―
На несколько веков буквально раньше они ее получили.
А.Проханов
―
Вот здесь поучите меня. На каких несколько веков? Когда была великая Эстония?
О.Бычкова
―
Нет, мы сейчас не будем заниматься историческими уроками.
А.Проханов
―
Не советую, да.
О.Бычкова
―
Но это немножко смешно, когда все получили… Россия — родина слонов… Мы продолжим эту тему сейчас. Мы должны сейчас прерваться на новости и небольшую рекламу. Я с удовольствием поговорю с Александром Прохановым про Россию, от которой все получили абсолютно всё, но это увидят только зрители нашей трансляции на YouTube. Но мы вернемся в прямой эфир «Эха Москвы» буквально через несколько минут.НОВОСТИ
О.Бычкова: 19
―
34 в Москве. Это программа «Особое мнение». У микрофона Ольга Бычкова. С особым мнением писатель Александр Проханов.Тут патриарх Кирилл в несколько заходов сказал очень многое про материнство и детство. Он выступил против суррогатного материнства, потому что эта идея не отвечает сохранению российского народа, где падает рождаемость, и не нужно разрешать иностранцам как-то пользоваться этим всем. Он еще раньше выступал против абортов, призывал российских женщин рожать детей, но если они не нужны, то отдавать их церкви.
Как вы относитесь к этим всем идеям?
А.Проханов
―
Я испытываю колоссальную муку, потому что я принадлежу к народу и живу в народе, который уменьшается у меня на глазах. Народ, который перестает и уменьшается, он тает у меня на глазах. Это для меня огромная мука, и она для меня неразрешима. Я думаю, что это же проблема существует для каждого русского человека. Но зависит от того, какой он пост занимает, каким инструментарием обладает, какой традиции придерживается. Все люди, так или иначе, реагируют. Я думаю, что если патриарх мучим той же самой мукой, что и я, предлагает это решение, и это решение продиктовано мукой, то, слава богу, что не продиктовано догматикой, что не продиктовано какой-то дореволюционной нормой, а продиктовано огромным страданием. Потому что ведь и паства православная уменьшается вместе со всем народом, уменьшаются и уходят и атеисты и православные. И это не от церкви должно все идти, это не вопрос этики. А как к этому подойти? У меня нет рецепта.Антиалкогольная программа только усугубила ненависть. Суррогатные матери. Я не знаю, хорошо это или плохо. Я не знаю ответ. Это выглядит как-то очень курьезно. Суррогатное материнство тоже не является у нас нормой, тоже единичные случаи.
О.Бычкова
―
Ну, оно не может являться нормой, потому что дай бог, чтобы все люди, если они хотят иметь детей, имели физическую возможность сделать это самостоятельно старым, добрым способом. Но некоторые не имеют этой возможности. Почему наука и медицина не могут в этом помочь?
А.Проханов
―
Ради бога, но это не решение проблемы нашей нерождаемости…
О.Бычкова
―
Это не решение проблемы рождаемости. Это решение проблемы каждой отдельной семьи, каждой женщины.
А.Проханов:Верю в то, что человечество не может двигаться и катиться в преисподнюю
А.Проханов
―
Это не отдельной семьи, не отдельной женщины. Это очень дорогая операция. Она недоступна простолюдину, она недоступна большинству нашего народа. Она доступна единицам. Она доступна Пугачевым.Вот в нашей жизни русской должно появиться нечто, я не могу сказать, что это, — что заставит женщину рожать. Что для нее рождение является счастьем, что испытать это счастье, любовь дитяти рожденного — для нее это будет не просто счастье, а какая-то мистическая вера. Вот этот момент, не знаю, будет он найден или нет. Я его не нахожу до конца. Я тоже думаю над этим, но у меня нет решения.
О.Бычкова
―
Когда я слышу всякие разговоры про рождаемость и про падение рождаемости, в том числе, из уст патриарха, а также из уст государственных деятелей, президентов и министров, я всегда думаю, что эти люди говорят о пушечном мясе и о количестве солдат, которых он потом смогут поставить под ружье, если им понадобиться для каких-нибудь целей, а не о счастье материнства конкретной женщины, конкретной семьи, потому что это немножко разные вещи, согласитесь.
А.Проханов
―
Возможно. Например, я знаю крупных бизнесменов, глав серьезных компаний, корпораций, причем таких, патриотических русских людей, которые мучаются оттого, что им негде взять рабочих, чтобы они продолжали свои дела, свой бизнес. Они заинтересованы в том, чтобы было больше людей…
О.Бычкова
―
Нет, они заинтересованы в этом, чтобы было больше квалифицированных людей. Людей полно, не хватает людей, которые умеют что-нибудь делать.
А.Проханов
―
Нет, людей не полно. Людей мало. Люди стремительно уменьшаются. И уменьшаются люди, которые могли бы быть квалифицированными. Не рожают женщины из благополучных семей, а не из несчастных семей.Одним словом, повторяю, для меня здесь какая-то загадка. Я не могу ее решить. Всё, что делает патриарх и церковь, я считаю, что делает правильно, но абсолютно недостаточно. Потому что, мне кажется, что у церкви — я могу ошибаться, я не могу судить патриарха — мне кажется, что из церкви должен исходить не приказ и не назидание, а огонь. Церковь должна дышат каким-то пламенем, которое воодушевляло верующих, вносило нашу земную, очень часто мучительную жизнь, когда все люди смотрят на землю, надеясь найти на ней кошелек, чтобы вносило в нашу жизнь что-то небесное, восхитительное. Мне хочется это слышать от патриарха.
О.Бычкова
―
А почему раздается порицание или поучение такой вот высокомерное или осуждение даже, что вообще странно для христианина?
А.Проханов
―
Я не знаю, почему. Может быть, просто церковная традиция. Вот кто такой батюшка? Это отчим нам, он должен судить нас назидать. И, конечно, наши священники и благородные, добрые люди, благочинные, они все время поучают, рассказывают, как надо в случае, если ты разгневался, себя вести, как нужно какие таблетки принимать на ночь духовные — этого мало. Потому что церковь, христианство — это огонь. Это всегда что-то пламенное, священное, могучее, которое перевертывало континент, НРЗБ культуры великие. Эта русская культура вся на христианских основах, ценностях , и даже богоборческая часть русской культуры, она все равно имеет в виду распятие, Голгофу. Поэтому я очень осторожно отношусь. Вообще, ко всем надо относиться очень осторожно.
О.Бычкова
―
Я вас хотела спросить про другое совершенно. Вот вы тут опубликовали пламенное письмо лидерам ХАМАСа, которых вы очень любите. Буквально на днях это произошло. Письмо было короткое, но прямо огненное. Например, известный критик Юрий Богомолов, напомнил мне, что в 17-м году вы писали длинное письмо товарищу Ким Чен Ыну про то, что враги Северной Кореи клевещут на эту яркую, неповторимую страну, льют скверны и хулы, говорят, что северокорейское общество одно из самых отсталых и примитивных, которое не может угнаться… А вот вы говорите, что чучхе — это прямо такая передовая прекрасная вещь. Ну, как вы сейчас говорите это ХАМАСу.Чем закончилась эта история с вашей перепиской с Ким Чен Ыном?
А.Проханов
―
Она закончилась несколькими пусками межконтинентальных ракет. Буквально.
О.Бычкова
―
В вашу сторону?
А.Проханов
―
Пока что в вашу.
О.Бычкова
―
В мою лично?
А.Проханов
―
Ну, если вы олицетворяете себя с Западом, с Америкой, вообще с Южно-Японским морем, то да.
О.Бычкова
―
А, это те ракеты, которые запустили, но упали почему-то в российских территориальных водах. Никто не знает, почему.
А.Проханов
―
Ну да, это те самые ракеты, которые сделаны из бересты, эти русские мегасверзвуковые, гиперзвуковые…
А.Проханов: Может быть, это вирус, а, может быть, это сверхвирус, а, может быть, это мегавирус
О.Бычкова
―
Из бересты, из палок.
А.Проханов
―
Это всё мультипликация. Я считаю, что да, и никакого там парада нету. Эти коробки, которые наполнены этими красавцами — это не более чем голограмма. Я понимаю. Но вы спросили, чем кончилась моя переписка — я ответил: пуском нескольких межконтинентальных ракет.
О.Бычкова
―
А правда, когда пишете такие письма, верите, что чучхе, например, — это такая прекрасная идея и философия для будущего человечества?
А.Проханов
―
Да, верю.
О.Бычкова
―
А лидеры ХАМАСа — это, соответственно, тоже очень достойные люди. Вы правда, в это верите, когда такое пишите в ваших письмах этим прекрасным людям?
А.Проханов
―
Вы столько лет меня знаете и сомневаетесь в моей искренности? Вы считаете, что это продиктовано коммерческими какими-то интересами, да? Я бессребреник. Я что чувствую, то и ляпаю.
О.Бычкова
―
Нет, ну правда. Вы написали письма Ким Чен Ыну. Он вам ответил или нет?
А.Проханов
―
Я говорю, он ответил. Просто я был приглашен в Корею. Более того, я стал…
О.Бычкова
―
А вы же были в Северной Корее.
А.Проханов
―
Не раз я был в Северной Корее. Они меня сделали лауреатом международной премии Ким Ир Сена. Это очень почетная премия, как в свое время Сталинская премия. Я очень горжусь этим. Они наградили меня золочеными цепями, портретами. Благодаря моим этим усилиям я принят в такой ареопаг истеблишмента.
О.Бычкова
―
А кто там еще кроме вас и Ким Чен Ына состоит в этом высоком клубе для избранных?
А.Проханов
―
По-моему, там, если не ошибаюсь Кант. Иммануил Кант.
О.Бычкова
―
Он знает об этом?
А.Проханов
―
Хотите, дам вам справку, что он об этом знает? Там очень достойные люди, метафизики, потому что чучхе, о котором вы, Оля, дорогая моя не имеете никакого представления, а оно является жупелом, — это удивительная, интересная, мистическая теория. Она гораздо более интересная, чем марксизм советский. Это мистическая теория, даже странно, что она появилась в таком красном, советском, пролетарском государстве. Отсюда и обожествление вождей, потому что вождь является нечеловеческим символом, он является субстанцией, а не личностью. Поэтому восхваление вождя — это как у огнепоклонников, у солнцепоклонников моление, восхваление солнца. Для этого нужно узнать это учение. Мы можем с вами поужинать вместе в корейском ресторане.
О.Бычкова
―
Нет, я, пожалуй, воздержусь.
А.Проханов
―
Живите во тьме.
О.Бычкова
―
Ситуация на Ближнем Востоке в эфире «Эхо Москвы» будут обсуждать после 8 часов вечера сегодня в программе «В круге Света». Там ведущий научный сотрудник Института востоковедения Татьяна Носенко и доцент ВШЭ Леонид Исаев. После 9 — «Статус» с Екатерина Шульман. И на этом всё. Это была программа «Особое мнение». Спасибо, всем пока!