Особое мнение СПб - Дмитрий Губин - Особое мнение - 2021-05-21
21.05.2021
Т. Троянская
―
Добрый день! Я Татьяна Троянская, и сегодня «Особое мнение» журналиста Дмитрия Губина – приветствую! Я не знаю, знакомы ли вы с культурной жизнью северной столицы, вы же опероман, Дмитрий?
Д. Губин
―
Да, оперный театр в Осло вызывает мое восхищение тем, что его крыша совмещена с лыжной и сноубордической трассой, и эту северную столицу я люблю, хотя и оперу знаю гораздо хуже.
Т. Троянская
―
Северную столицу России.
Д. Губин
―
Колыма?
Т. Троянская
―
Я про Санкт-Петербург. Недавно он был вашим родным городом, как вы быстро забываете Родину, Дмитрий.
Д. Губин
―
С чего начинается Родина? С картинки в моем букваре, с хороших и верных товарищей, работающих в КГБ… Все-таки это было в городе Иваново. И каждый раз, когда меня заставляют любить Родину, я мучительно стою перед вопросом: как мне заставить себя любить Иваново? Вообще мне кажется, мы не в первый раз возвращаемся к этой теме косвенно, но раз мы затронули, позвольте на ней потоптаться. Российский тип варианта любви к Родине, африканско-азиатский, который состоит в том, что та лагерная телага, в которой ты родился, должна быть тобою любима до гроба. Между тем, я же разделяю мнение древних римлян: где хорошо, там и Родина. И вопрос выбора Родины такой же вопрос, как и вопрос выбора одежды: можно любить свою национальную одежду. Там, где я сейчас нахожусь, люди спокойно носят по выходным пышные женские платья с перетянутым лифом и короткие кожаные штанишки – им это нравится, и это замечательно. Но если баварец решит переехать во Франконию, в любую другую страну мира, то это не будет считаться изменой Родине: выбрал себе человек другую Родину и слава Богу. А теперь вернемся к северной столице. Я, конечно, уверен, что северная столица – это Колыма или Воркута, Магадан. Но, видимо, есть другие точки зрения.
Т. Троянская
―
Ладно, давайте не будем. Я про Санкт-Петербург, культурную столицу, по крайней мере этот стереотип у многих остается. Есть такой театр Михайловский, бывший Малый оперный.
Д. Губин
―
Кехман на обложке в качестве опричника?
Т. Троянская
―
Вот, об этом я и хотела поговорить. Да, на обложке Кехман в образе Ивана Грозного, но речь о спектакле Сергея Новикова, который работает в аппарате президента и который поставил оперу Чайковского в Михайловском театре. Надо сказать, не слишком популярную.
Д. Губин
―
Я думал, что Кехман в образе Малюты Скуратова, по внутреннему актерству.
Т. Троянская
―
Может быть, и Малюта, я особо не вглядывалась. Я только в глаза Кехману смотрела, когда увидела этот билдборд
Д. Губин
―
Зря, Татьяна, как говорил товарищ Сталин товарищу Эйзенштейну, нужно больше обратить внимания на выдающиеся полководческий товарища Малюты Скуратова- Бельского. И товарищ Эйзенштейн просто не нашел, что возразить, но это глубоко мудрое историческое замечание. Обратите внимание, какая преемственность в руководстве страны, какое знание деталей истории. Я все жду, когда наш луноликий дойдет до тех же примерно высот лингвистики и языкознания, которые в свое время демонстрировал товарищ Сталин.
Т. Троянская
―
Не стоит дожидаться.
Д. Губин
―
Вы хотите меня спросить про оперу, которую я не смотрел?
Т. Троянская
―
Просто мы с вами в одинаковом положении: ни вы, ни я не видели. Но если читать мнения людей, которые посмотрели, что здесь такая классическая форма переосмысления сюжета. С поправкой на современность. Но ставит оперу человек из аппарата президента!
Д. Губин
―
И что? Я рад, что у президента есть аппарат, надеюсь, что президент обладает большим и внушительным аппаратом.
Т. Троянская
―
Дмитрий, в этой опере показана борьба разных политических групп, и все это связано с боярской оппозицией самовластному царю.
Д. Губин
―
Тихо-тихо. Опера – это музыка. Прежде всего. Композитор пишет музыку.
Т. Троянская
―
Либретто тоже имеет значение.
Д. Губин
―
Может писать даже Модест Чайковский, как мы знаем, в итоге ту нудоту, которую Модест написал в операх Чайковског, теперь все вынуждены петь. Либретто вторично. Переосмысление по месту действия – это заслуга не композитора, а режисера-постановщика. Практически все оперы, которые включают архетипичные сюжеты в настоящее время переосмысляются, потому что, чтобы поставить пыльную, в бархате, с золотом, со светящимися флуоресцентом декорациями нужно иметь просто выдающийся идеальный состав, тогда не будет никакого зазора между прошлым и настоящим. Все остальные переосмысливают, ну и хорошо. Последняя опера, которую я посмотрел, «Персифаль» в венской постановке Серебреникова. Но что поделаешь? Там все действие происходит то в тюрьме, то в гламурном журнале. Не лучшая постановка Серебреникова…
Т. Троянская
―
Когда спектакль ставит Серебреников – это понятно, но когда ставит подобный спектакль человек из аппарата президента, то ты начинаешь задумываться. Согласитесь.
Д. Губин
―
Над чем? Не могу согласиться. Сурков, как утверждают, написал пьесу около нуля, надо сказать, понравилось Серебреникову, а Кириллу дерьмо, как правило, нравится не может. Почему нет? Там что не люди? Андропов, говорят, Гумилева любил почитывать.
Т. Троянская
―
Я не говорю, что это плохо, но это достаточно смело, нет?
Д. Губин
―
Бастрыкин стихи пишет, бывший заместитель министра обороны, кто-то пишет картины, Владимир Владимирович кошкин зад очень близко к натуре, включая анатомические складки, изобразил и картина это, как я помню, была неплохо продана на аукционе. Почему бы нет? Посмотрите, Владимир Владимирович, хотя и дрейфует в сторону человека, который единственный на свете, может быть, с ним сравним, Бердымухамедова, Владимиру Владимировичу еще есть чему поучиться. Могу же я дружески покритиковать президента РФ. Вот Гурбангулы Мяликгулыевич Бердымухамедов является доктором наук и академиков, его дискография насчитывает уже восемь дисков. Владимир Владимирович, как вам не стыдно? Один раз лишь публично вышли к роялю и что-то двумя-тремя пальчиками наиграли, вам есть куда стремиться, вы пока еще не академик. Что вам стоит позвонит ректору Горного института, и к утру чудесным образом, ибо Господь несомненно направляет все деяния русских царей, утром волшебным образом вы напишите докторскую диссертацию, вы же крупный специалист по возобновляемым запасам и оборотам минерального сырья Владимирской области. Я вообще удивляюсь, как Путину не дали заслуженного маркшейдера. И вот понимаете на фоне этой несправедливости, что Путин до сих пор не является заслуженным маркшейдером, вы предлагаете мне возмутиться, что человек из большого аппарата, который Владимир Владимирович так изящно на всю страну положил, что он делает какую-то оперную постановку. Ну и что вы предлагаете? Чтобы аппарат рубил головы на Лобном месте? Не все сразу.
Т. Троянская
―
Я просто удивилась. Когда человек из аппарата президента позволяет себе поставить оперу и некоторые люди начинают сравнивать Ивана Грозного с президентом, мне кажется, это очень смело.
Д. Губин
―
Всех, кто сравнивает казним. Да там целый набор статей.
Т. Троянская
―
А, мы просто не так поняли.
Д. Губин
―
Я думаю, что, когда вы мне сказали и я понял, что северная столица – это не Колыма и Воркута, а Петербург – я думал, что мы обсудим главную новость: является ли Михаил Борисович Пиотровский жуликом и вором?
Т. Троянская
―
Это интересно, и меня очень просят вас об этом спросить в нашем чате. Да, это интересная публикация, которая появилась в эту среду, если я не ошибаюсь. И что вы думаете по этому поводу?
Д. Губин
―
Я думаю одну простую вещь, что по большому счету не важно, является ли Михаил Борисович Пиотровский жуликом и вором, я привык думать о людях лучше. Поэтому я считаю, что Михаил Борисович Пиотровский… Сколько он уже руководит Эрмитажем?
Т. Троянская
―
Больше, чем Путин.
Д. Губин
―
Я думаю, все дело в этом. Абсолютно не важно, перенял ли он, а он человек восприимчивый, тонкий, гибкий, все черты той системы, которая за это время построена вокруг него. Согласитесь, что сегодня можно арестовать абсолютно любого министра, губернатора, любого человека из того аппарата, с которым положили с прибором на страну, и он окажется после пары обысков и допросов жуликом и вором. Если сегодня произвести инвентаризацию фондов Эрмитажа, то несомненно окажется жуликом и вором не только директор Эрмитажа при желании следователей, но и все его заместители, включая большого знатока геральдики. В этом никаких сомнений нет, но дело в другом. Кто бы не провел это расследование и было оно основано на фактах или их интерпретации, на это уже обратили внимание. Дело в том, что у Гурбангулы Мяликгулыевича Путина, хотя он еще полностью не достиг подлинной луноликости, ведь при появлении Путина пока еще не расцветают тюльпаны посреди зимы и я думаю, что тюльпанам нужно над собой работать, по крайней мере, в ботанических российских садах. Я думаю, что по большому счету он испытывает душевный дискомфорт, он, будучи не полностью луноликим, нуждается в некоем одобрении просвещённого Запада. Вот Гурбангулы Мяликгулыевич не нуждается в этом, ему достаточно, что он сыграет на золотом саксофоне, проедет на золотом велосипеде, постреляет из золотого автомата и все будут рукоплескать. Помните, как у Пушкина, он знак подаст и все хлопочут. Там это в полной мере, а тут нужно одобрение. А вот фигур в России, которые были бы уважаемы на просвещенном западе и при этом были бы крупными фигурами в России, не осталось. Кирилл Серебреников крайне уважаем на просвещённом Западе…
Т. Троянская
―
Но согласитесь, что Серебреникова знают меньше, чем Пиотровского.
Д. Губин
―
На Западе его знают гораздо больше, я вас уверяю, потому что музейных ценят вообще меньше, чем театральных, а кроме того Серебреников оперный режиссёр, а где-где, а в Германии Серебреников хорошо известен.
Т. Троянская
―
Может быть, в вашей среде, потому что когда я задавала вопрос о Серебреникове британским актером, то они отвечали, что просто только что-то слышали. Мы преувеличиваем значение.
Д. Губин
―
Большое спасибо, что они слышали Пиотровского. Любая постановка «Персифаля» это как две постановки «Пиковой дамы» в России, это событие важное…
Т. Троянская
―
Среди театралов, давайте не будем забывать.
Д. Губин
―
Давайте вернемся к моей идее. Так Пиотровский одна из фигур, которая признана на просвещенном Западе и является уважаемой в России, а у Владимира Владимировича больше нет таких фигур, попробуйте назвать хотя бы одну. Если мы возьмем кинорежиссеров, то Владимир Владимирович обладает качеством Антимидаса: все, к кому он прикасается и берет за ручку, они тут же приобретают определенный цвет, вкус и профессиональные качества. Посмотрите, например, на Никиту Сергеевича Михалкова. Финал «Утомленных солнцем 2» - каляки-маляки, это даже невозможно обсуждать с точки зрения удач или неудач. Был талант и кончился. Михалков исключен. Конечно, режиссер №1 в России сейчас это Звягинцев, признанный на просвещённом Западе, но мы знаем, как он относится к происходящему в России. Кроме Пиотровского практически никого не остается, а Пиотровский очень нужен по одной очень простой причине: ведь он сегодня отсиживается и делает важные западные жесты. Если проходят манифесты, которые сегодня невозможны, непредставимы в России, но когда проходили в последний раз, то проходили в Эрмитаже.
Т. Троянская
―
Это было 7 лет назад.
Д. Губин
―
Неважно, все равно те выставки, что проходят в Эрмитаже – это высший класс, они могут пройти в любом мировом музее. Пиотровский – это мост с тем, что было бы названо Гурбангуля Мяликгулиевичем дегенеративным искусством…
Т. Троянская
―
Это демонстрация того, что культура в России существует для Запада?
Д. Губин
―
Нет, все гораздо интереснее. Пиотровский скоро потребуется, он не сможет больше отмалчиваться по поводу внутренней политики, Михаилу Борисовичу придется начать подписывать списки и, дай Бог, чтобы они были не до конца расстрельными.
Т. Троянская
―
Мне кажется, он очень умело лавирует. Как-то избегает как мудрый человек.
Д. Губин
―
Дорогой Михаил Борисович, вы лавировали-лавировали, вычитали сутры из Корана с утра, кстати при обыске они вам пригодятся… Кстати очень красиво будет Пиотровскому припаять чтение запрещенной литературы, кстати сказать, Кадыров после этого публичного письма, должен сказать: «Кто тебе, шайтану, дал права читать святую книгу без разрешения». Это будет, это уже репетируется. Дальше я знаю, что Пиотровскому инкриминируют: что он украл весь бюджет Эрмитажа и то, что он его легализовал в форме выплаты зарплат самому себе. Она у него реально не маленькая, больше, чем у директоров европейских музеев. Вот, что ему припишут при желании. И этот материал взят на заметку, если нужно, то его пустят в ход, скажут, мол, Михаил Борисович, пора подписывать. Пока что всё хорошо идет: ваш сын вице-губернатор Петербурга по культуре и спорта. Он уже в дерьмо нырнул так, что ахиллесова пытка только наружу торчала, за которую, впрочем, не уверен, что за нее можно вытащить, это по поводу слов о разгоне фестиваля документального кино Манского. Он же сказал, что это все коронавирус… Человек плавает в луже мочи, это у него получается очень хорошо: хорошая скорость и брызги во всю летят. Сын уже замазан, но, Михаил Борисович, приходит время, люди головы теряют и это время не до сна, поэтому живите и тряситесь.
Т. Троянская
―
Я все-таки хочу сказать про это расследование: там нет такого прямого преступления, там просто описывается система, которая удобна всем, но там прямой коррупции нет.
Д. Губин
―
Да ладно, у Платошкина что было, преступление? У всех, кто сидел по делу «ЮКОСА», Переверзев? Там человеку дали 11 лет, обвинив в хищении нефти, хотя у него не было права финансовой подписи, он открывал технический филиал «Минатеп» на Кипре. И что? инкриминировали тоже самое, в составе преступной организованной по предварительному сговору украл всю нефть, которую он в глаза не видел и потом легализовал доходы в виде выплаты зарплат самому себе. Что там было какое-то преступление? У Навального было какое-то преступление? Никакого, а его тем не менее убивают. Это совершенно неважно, потому что времена ужесточаются и просто отсиживаться невозможно. И в этот момент произошло вольно или невольно, что Михаилу Борисовичу как человеку умному должны сказать, что либо он начинает хвалить луноликого прилюдно и с вами должен произойти процесс общей бердымахамедизации, либо не провести ли нам внеплановую проверку прокураторы и счетной палаты в вверенном вам Эрмитаже. Вот, что, как мне кажется, происходит. Я хорошо знаю эту страну.
Т. Троянская
―
Перед директором Эрмитажа стоит такой выбор: либо-либо. Уже определитесь, с кем вы и четко скажите об этом.
Д. Губин
―
ОН же сделал хороший выбор, он не перешел работать в международные структуры, не переехал куда-нибудь, сославшись на здоровье, которое необходимо прямо по булгаковскому «Театральному роману» поправлять в Швейцарии или Италии, он этого не сделал, он остался здесь, он считал, что пронесет, что у него особые отношения с Путиным. Это правда, и он считает, что он очень крупная и неприкасаемая фигура, что пока на него наезжают откровенные идиоты типо Милонова, которые недовольны размером писек у мраморных статуй у Эрмитажа, действительно, они там изображены мелковато, но это древнегреческая традиция, ведь греки, как известно, не считали большие фаллосы признаком мачизма, как сейчас считают в России, а признаком варварства. От таких идиотов Пиотровский успешно отбивается. Но есть другая сила, и он считал, что он может играть с этой силой, проскочить как Эренбург, который тоже не проскочил, замарался – нет, времена кончились, сегодня невозможно быть нейтральным.
Т. Троянская
―
Зачем Борис Пиотровский пошел во власть, ведь мог же развиваться в ином направлении? Это желание или попросили?
Д. Губин
―
Во-первых, это вы сказали, это очень хорошо.
Т. Троянская
―
Я не знаю, я просто размышляю, мне хочется ваш ответ услышать, к чему вы склоняетесь.
Д. Губин
―
Хайли лайкли. Крайне вероятна ваша версия.
Т. Троянская
―
Вторая или первая?
Д. Губин
―
То, что попросили. Питерская культура – это вообще деревенская культура, поэтому то, что в Москве сходит с рук, тут превращается в идиотизм. Если отойти в сторону, я помню, был смешной случай не когда Манского разгоняли, а когда приехал Белковский. Он вполне себе уважаемая фигура в Москве, с ним ужинают иностранные дипломаты, люди из администрации президентов, а когда он приехал на частное выступление в Петербург за ним норушкой бегали и закрывали залы. Сельские тараканы, что я могу сказать.
Т. Троянская
―
Это где-то лет 5 назад было.
Д. Губин
―
Ничего не изменилось, все тоже самое, поэтому Пиотровский больше не может существовать как представитель европейской культуры на фоне обдеревенствующейся, примитивизирующейся…
Т. Троянская
―
Это такая подстава получается? Поставили Бориса Пиотровского вице-губернатора при том, что он ничего не может сделать, его ставят в неудобное положение, ему приходится отвечать за систему.
Д. Губин
―
Луноликий знает толк в заложниках. Да, это своего рода система: замазаны должны быть все. Все, невозможно теперь в России прожить, не будучи замазанным: либо вы идете в тюрьму, либо вы замазываетесь. Еще недавно, мне казалось, что возможен третий путь печника, который может обматерить Ленина, потому что он сам хорош кладет печки, а Ленину нужно у печурки греться. Я думал, что можно быть таким печником и тогда тебя Ленин не тронет – нет, это красивый стишок на потребу детям, в реальности больше не возможно сохранять нейтралитет. Либо замазываетесь по полной программе, либо на вас возбуждают дело или вы просто лишаетесь работы, как в Московском метрополитене выгнали 50 человек за регистрацию на митинги Навального. Куда они пойдут работать? В ленинградский метрополитен, который уже примерно сто лет не развивается и где новые станции строятся так, что идиот лучше бы место для них выбрал. Куда они пойдут работать? Специалисты по наладке эскалаторов.
Т. Троянская
―
Давайте о том, что Владимир Путин до 1 октября обязал представить предложения по созданию Центра по изучению истории Великой Отечественной войны. До этого он заявил об участившихся попытках оболгать и извратить историю Великой Отечественной, здесь причина одна – сдерживание России.
Д. Губин
―
Когда Путин подписывал свой указ, я как раз читал книжку Владимира Буковского «И возвращается ветер», книжка страшная, она о том, что когда посадили Буковского, а его начали сажать ещё при Хрущеве, а потом продолжили про Брежневе, что это система ничуть не изменилась. Абсолютно вымышленные дела: его в первый раз посадили вообще ни за что, это потом уже за какие-то антисоветские действия, и т.д. И у Буковского есть интересное размышление, которое мне кажется очень верным на фоне этой вакханалии с Великой Отечественной, оно состоит в том, что нельзя отрывать Великую Отечественную от Второй мировой, как только мы рассматриваем ее изолировано, как только борьбу Сталина с Гитлером, Буковский прямо говорит, что это всего-навсего война мерзавца с мерзавцем, это война за то, будет ли концлагерь в конце победы красного или черного цвета. Нет никакой разницы, кто бы победил: Сталин или Гитлер. Тут, конечно, поднимается возмущенный рой: да ты жив только благодаря великой победе – друзья мои, число жертв Сталина, включая прямые репрессии, гражданскую войну, голод 1920-х, специально организованный голод 1930-х… Например, Стивен Пинкер в своей последней выдающейся книге «Лучшее в нас» оценивает как 60 млн людей – скажите, пожалуйста, а где дети этих 60 млн, где их внуки, где целиком уничтоженные семьи, где никто не успел никого родить? Это победа красного концлагеря над черным. Но как только мы вписываем Великую Отечественную войну в контекст Второй мировой, тот же самый солдат, который бился за славу коммунистической идеологии, за победу коммунизма, красного концлагеря, тот же самый солдат, что недавно убивал финских женщин и детей (знаменитая бомбежка 1939 года, когда на Хельсинки сбрасывали кассетные бомбы, а Молотов, внук которого им жутко гордиться, сказал, что сбрасывали гуманитарные грузы, и финны до сих пор кассетные бомбы называют хлебницами Молотова), тот же самый солдат, который расстреливал польский офицеров в Катыне, там было 20 с лишним тысяч представителей польского духовенства, интеллигенции и офицерства расстреляно, тот же самый русский солдат, который завоевывал и убивал потом в Прибалтике – превращается в героя. Это фантастическая вещь, как только мы перестаем рассматривать Великую Отечественную войну изолировано и включаем ее в состав Второй мировой, то, мне неудобно это говорить, товарищ Сталин превращается в героя. Вот какая удивительная вещь.
Т. Троянская
―
Вы сейчас смело высказываетесь, и мне кажется, что после принятия всяких законов это могут воспринимать…
Д. Губин
―
Я вам пересказываю, что говорит Владимир Буковский, тот самый, который «обменяли хулиганы на Луиса Корвалана, где найти такую ..., чтоб на Брежнева сменять»
Т. Троянская
―
Будьте, пожалуйста, аккуратными, не выражайтесь, даже если вы цитируете, обсценная лексика…
Д. Губин
―
Это не обсценное, это производное от слова «люд»: та девушка, профессию которой нельзя вслух произносить, пониженной социальной ответственности, она просто очень людей любит. А песенки подблюдные тоже нельзя произносить? Официальные записи метрических документов Российской Империи, которую мы теперь так должны любить и уважать, ..., если это официальное название незаконнорожденного? Что я могу с этим поделать, так написано, я читать умею, читать мне не запретишь. Книги Буковского пока еще не входят в список книг, которые являются экстремистскими, по мнению Роскомнадзора, поэтому я цитирую.
Т. Троянская
―
Слово «пока» у нас всё чаще в ходу.
Д. Губин
―
Татьян, а что такого? Мысль совершенно выдающаяся, что Великую Отечественную войну нельзя вырывать из Второй мировой, как только мы её вырываем, она превращается в преступление, битвы двух преступников, и неважно, кто первый напал, мы же понимаем, что официальная доктрина Советского союза – это победа коммунизма «до британских морей красная армия всех сильней». Товарищ Сталин мечтал завоевать весь мир, чем от геноссе Гитлера с этой точки зрения, попробуйте мне объяснить. Геноссе Гитлер мечтал убить всех коммунистов и евреев, товарищ Сталин мечтал убит всех буржуев, попов и всех, кто не согласен с коммунистической идеологией – и тот и тот довольно успешно воплощали свои влажные фантазии в жизнь. Почему я должен любить товарища Сталина, я не знаю. Есть единственное основание считать мне его героем, если я рассматриваю как ту силу, которая желала зла, но принесла благо в размерах Второй мировой войны, где Великая Отечественная война была центральным эпизодом, большим эпизодом, с точки зрения сроков завершения Второй мировой принципиальным эпизодом, но не единственным.
Т. Троянская
―
Евгений Пригожин сравнил журналистов СМИ иноагентов с врагами народа и напомнил, что в СССР их расстреливали. Естественно, все обратились за комментариями к Пескову, а он сказал, что такая точка зрения имеет место быть, у нас же плюрализм мнений.
Д. Губин
―
У нас плюрализмоизображение. Я считаю, что портрет Пригожина в образе опричника крупным планом можно сразу и показывать, можно даже не объяснять, кого это человек.
Т. Троянская
―
Он у вас в образе опричника.
Д. Губин
―
Я не знаю, в каком он образе… У нас же разные люди... хищение социалистической собственности – дело святое, грех её не расхитить. Пригожин все-таки сидел за то, что девушку придушил, колечки с нее золотые срывая, и каким-то образом этот малозначительный эпизод его героической биографии с годами расцвел и проявился на его лице. Что поделаешь? Я представляю, как если бы кто-нибудь из противников Пригожина предложил дать ему по зубам или расстрелять как врага народа, сколько бы дел на него возбудили. Слушайте, то, что происходит в России, такая тоска, это происходит в любой центральной африканской республике.
Т. Троянская
―
Ладно, давайте о том, что происходит везде, про коронавирус. У нас открывают госпиталь в Ленэкспо, и врачи говорят, что виноваты мы, не прививающиеся. Вы согласны с этим?
Д. Губин
―
Да, согласен. Другое дело, что коммунистическая партия СССР и Гурбангулы Мяликгулыевич виноваты в этом лично. Если Путин не привился Спутником?
Т. Троянская
―
Он чем-то привился.
Д. Губин
―
Он это подтвердил? Он сказал, что мы не обезьяны, чтобы всё показывать.
Т. Троянская
―
А он не обязан. Дмитрий, с вами можно говорить бесконечно, но, к сожалению, сегодня ставим точку. Спасибо!