Сергей Алексашенко - Особое мнение - 2021-07-06
06.07.2021
Е. Бунтман
―
Добрый день. Это программа «Особое мнение». А в гостях у нас экономист Сергей Алексашенко. Как всегда в это время. Здравствуйте.
С. Алексашенко
―
Добрый день, Евгений. Здравствуйте, зрители. Здравствуйте, слушатели.
Е. Бунтман
―
Для тех, кто не видит Сергея Алексашенко – он в прекрасной футболке сборной Украины.
С. Алексашенко
―
Ну ладно, полустилизованная под футболку.
Е. Бунтман
―
Есть флаг Украины, есть футбольный мяч. Но будем говорить не про Украину, а Беларусь сначала. Лукашенко распорядился закрыть транзиты с Германией в Россию и Китай. Кто от этого больше пострадает?
С. Алексашенко
―
Ну, конечно, Россия. Потому что в Россию поступает огромное количество импортных товаров по автомобильной дороге. Есть питерский порт, но автомобильная трасса загружена очень серьезно дальнобойщиками. Это основной транзитный коридор на поступление товаров из Европы в Россию. И очевидно, что через Украину нельзя, Россия запретила украинские товары транзитом пропускать в Среднюю Азию. Соответственно попытка провести в массовом порядке любые импортные товары в Россию упрется в не очень высокое качество украинских дорог, не везде они хорошие. Кое-что есть, но не везде. А второе – следует ожидать, что в этом плане Украина может присоединиться к антироссийскому блоку, объявленному президентом Лукашенко. Германия – да, конечно, несколько фирм пострадает, но всегда нужно понимать, что в данном случае ситуация ассиметрична. И объемы экспорта в Россию для немецкой экономики очень грубо в 10 раз меньше, чем объем импорта из Германии для России. Хотите в процентах от ВВП надо считать. То есть в сумме по деньгам это одно и то же. Просто немецкая экономика существенно больше. И экспорт у нее ориентирован на другие страны, не на Россию. А Россия как бы Германия основной поставщик технологий, многих технологических товаров и так далее. Китай – я не знаю, может, конечно, Александр Григорьевич уже совсем потерял чувство связи с реальности, насколько я понимаю, автомобильная трасса для Китая через Россию до сих пор не проложена и, что называется, близко там не стояла. Поэтому насчет того, что пострадает Китай – только в страшном сне, наверное.
Е. Бунтман
―
Если воспринимать Беларусь как государство на китайско-немецкой границе разве что, тогда в этом есть какая-то логика. Вообще в чем логика этого решения Лукашенко. Я не очень понимаю. Еще раз. Лукашенко наказал в первую очередь, наверное, себя. Потеря транзита. И во вторую очередь Россия.
С.Алексашенко: Следует ожидать, что Украина может присоединиться к антироссийскому блоку, объявленному Лукашенко
С. Алексашенко
―
Да, Беларусь потеряет от потери транзита. Но в списке была Россия, Германия и Китай. То есть мы про эти три страны говорим. Потери Беларуси очевидно будут не очень большие по сравнению с тем, что потеряет Россия и Германия. Логики я не вижу, честно говоря. Так же как я не вижу логики, например, в объявленных Путиным продовольственных контрсанкциях в августе 14-го года. Это была такая бомбежка Воронежа. Запрет российским гражданам потреблять сыры вкусные, вина, фрукты.
Е. Бунтман
―
Тогда хоть какие-то крупицы логики в этом были. В первую очередь Россия наказывает Европу и другие недружественные государства. А во вторую очередь побуждает российских производителей производить то, что они должны. Сыры всевозможные. Стали сыры делать в России, в России продавать иногда российские яблоки, а не польские.
С. Алексашенко
―
Евгений, я все хорошо понимаю, но до Путина и его объяснений полезности контрсанкций вы не дотягиваете. Вам у Владимира Владимировича надо поучиться, чтобы более убедительно.
Е. Бунтман
―
Ну как могу, Сергей Владимирович.
С. Алексашенко
―
Теперь насчет того, кто пострадал. Да, конечно, некоторые европейские страны, страны Прибалтики, Польша, Финляндия, у которых большая доля сельскохозяйственной продукции шла в Россию, они пострадали. Но уже в 2016 году их экспорт сельхозпродукции в целом вырос. По сравнению с 13-м годом. То есть эти страны за счет того, что продукция конкурентоспособна, продукты пользуются спросом во всем мире и качество высочайшее, они нашли другие рынки сбыта. И поэтому, конечно, потери были, но не очень продолжительные. А российские граждане они потеряли основательно и я не буду врать, последнее время статистику не смотрел насчет соотношения сырного продукта и сыров, производимых в России. Но мы хорошо помним, что года до 2018, пока я все отслеживал, основным продуктом, который поставляла российское сельское хозяйство – это был сырный продукт, основанный на пальмовом масле. А что касается успехов российского сельского хозяйства – то вчера у вас об этом очень хорошо Костя Ремчуков рассказывал, что на самом деле все это привело к дичайшему росту цен на всю сельскохозяйственную продукцию, а при этом, если посмотреть на динамику производства агросектора, то с 1999 года он растет достаточно монотонно. Средняя скорость – 3,3-3,4% в год. За исключением 2010-12 с засухами. А так монотонная линия колебания темпов роста не очень значительные. И никакого скачка, связанного с введением контрсанкций, никакого прорыва. Ничего не произошло. Статистика, по крайней мере, этого не видит. Я не сомневаюсь, что на стол Путину, министру экономики, премьеру, вице-премьерам кладут, справочки, что импортозамещение это замечательно, что российское сельское хозяйство крепко как никогда. Но на самом деле никакого вклада контрсанкций в это дело нет. А яблоки российские они всегда были на прилавках российских магазинов. Просто нужно хорошо понимать, что санкции введены в 14-м году, в лучшем случае могли посадить сад в 15-м году, если быстро сориентировались, нашли землю, саженцы. Ну вот в лучшем случае в 19-20 году пошел первый урожай. А Польша была таким массовым поставщиком яблок в Россию, и вырастить столько садов в России, чтобы заменить польские яблоки, наверное, надо половину европейской части засадить. Чего-то мы про это не слышали. Поэтому насчет успехов сельского хозяйства, они есть, сельское хозяйство в России на самом деле это с 1999 года, до того как Владимир Владимирович пришел, это даже его вклада нет. Ну он есть, давайте так: Путин внес огромный вклад в развитие российского сельского хозяйства тем, что подписал новый кодекс о земле. Где была введена частная собственность на землю. По-моему было в 2001 году. И это действительно очень системно важный шаг и здесь нужно отдать должное и Путину, и СПС, которые это дело со страшной силой продвигали. В главе с Кириенко. Поэтому это было. Но в принципе сельское хозяйство растет, несмотря на и невзирая на то. Поэтому я не вижу, чем контрсанкции помогли российским гражданам. Кроме того, что цены на сельскохозяйственную продукцию, на продовольствие выросли. И я здесь на днях зашел на сайт Росстата, там есть очень интересная таблица. Покупательная способность россиян в килограммах различных продуктов. И тянется с 2000 года, по-моему. Ну очень интересно посмотреть, что на самом деле все те санкционные товары, которые были и как ни странно даже крупы и макароны и все, что связно вроде как под санкции не попало. Во всех этих «попугаях» покупательная способность россиян уменьшилась. По сравнению с 2013 годом. Росстат говорит, что все растет, растет и растет. Но на средний доход россиянина покупать можно даже базовых продуктов все меньше и меньше. Поэтому, какая польза для белорусской экономики, зачем Лукашенко ввел эти ограничения, а тем более зачем он вставил свой маленький, но очень крепкий белорусский лом в такую медленную телегу российской экономики - непонятно, чего там Путин будет после этого делать. Но явно, что Владимиру Владимировичу это дело не сильно понравится.
Е. Бунтман
―
Почему Лукашенко позволили ввести его антироссийские санкции? Давайте будем называть антироссийскими санкциями.
С. Алексашенко
―
Евгений, а вы правда думаете, что Александр Григорьевич не является независимым президентом независимой страны.
Е. Бунтман
―
Я не знаю. У меня просто нет сформировавшего мнения. Потому что по-разному все время.
С. Алексашенко
―
Мне кажется, что Александр Григорьевич никогда не вел себя как президент страны, которая находится в вассальной зависимости от своего более могущественного во всех отношениях экономическом, военном соседа. И во всех разговорах, во всех диалогах, которые мы видим публичные, которые становятся доступны, во всех своих появлениях в СМИ, Лукашенко постоянно подчеркивает, что мы с Россией это два равных партнера. И что разница в масштабах нашей экономики, финансовых ресурсов, в силе вооруженных сил, силе армии, наличии и отсутствии ракетно-ядерного потенциала, для нашего партнерства с Владимиром Владимировичем не имеет никакого отношения. Также не имеет никакого отношения наша разница в росте. Это он уже молчит. На эту тему он ничего…
Е. Бунтман
―
Это щекотливая тема.
С. Алексашенко
―
Тем не менее, Лукашенко постоянно говорит, что мы два равных и должны договариваться…
Е. Бунтман
―
Россия же может ему сказать, условный Владимир Владимирович или кто-то профильный: товарищ партнер, санкции против нас получились. Как-то не одернули пока и не одергивают в подобных ситуациях.
С. Алексашенко
―
Это очень хорошо, Александр Григорьевич именно это и добивается. Чтобы с ним вступили в диалог. В торг. Ему же постоянно нужно придумывать поводы, доказывать, что он России нужен. Что он для России содержательный партнер. На самом деле в этом отношении, сейчас сообразил, что его позиция в данном случае это примерно как позиция России во многих международных конфликтах. Самое главное – навредить. Потому что как только ты кому-то навредил, провел кибератаку, вмешался в выборы, отравил кого-то «Новичком», убил на улицах Берлина – с тобой тут же начинают разговаривать. Ты становишься партнером для переговоров. Тебя в Женеву приглашают. С тобой за ручку здороваются. А то в Австралии посадили за отдельный стол. И никто не захотел соседями…
Е. Бунтман
―
То есть это уравнение такое. Россия для США и Европы - то же самое, что Беларусь для России.
С.Алексашенко: На средний доход россиянина покупать можно даже базовых продуктов все меньше и меньше
С. Алексашенко
―
Россия ведет себя в отношении США и Европы так же как Лукашенко ведет себя в отношении России. То есть ему постоянно нужно создавать повод для того, чтобы с ним общались. Раз с ним общаются, значит всегда можно поторговаться. Значит, он важен. Значит, он нужен. И я могу навскидку предположить краткое изложение сообщения Александра Григорьевича Владимиру Владимировичу. Почему это было сделано. Владимир Владимирович, смотри, они против меня санкции ввели, они мои нефтепродукты не покупают, они мои калийные удобрения не покупают. Они накладывают ограничения на работу моих компаний, которые экспортируют оружие. Я же от этого несу убытки. Я хочу, чтобы они это с меня сняли. В крайнем случае, я понимаю, что ты, Владимир Владимирович, всемогущ, но санкции ЕС отменить не можешь, поэтому давай обсудим, как ты мне будешь компенсировать потери от того, что на меня наложили санкции. И вот уже мотив для диалога, 500 миллионов долларов кредита. Миллиард кредита. Или какая-то финансовая помощь нефти. Вот нужно показать свою значимость. Чтобы тебя восприняли серьезно и чтобы с тобой начали говорить.
Е. Бунтман
―
Бабарико, которого посадили на 14 лет – история в этой парадигме? Россия не вступается, потому что такие сложные отношения с Лукашенко.
С. Алексашенко
―
Мне кажется, что здесь еще другой момент. Бабарико ,пусть он меня простит и простят его сторонники, он является разменной фигурой. Это маленькая пешка на большой шахматной доске, которая играется между Путиным и Лукашенко. И очевидно, что Путин постоянно, точно так же как операцию по захвату Крыма планировали много лет, разные варианты лежали в сейфах Генштаба. То же самое не сомневаюсь, в Кремле обсуждаются различные сценарии смены политической власти в Беларуси. Необязательно силовые, могут быть политические, кто вместо Лукашенко, когда. На каких условиях. По какому сценарию. То ли Конституцию поменять, то ли ему в премьер-министры перевести. То ли выборы новые какие-то. В общем, какую-то конструкцию придумать. И в этой ситуации, конечно, с ним самим с Лукашенко идет диалог. На уровне Путина. И в этой ситуации Путину заступаться за Бабарико – это лишний раз показать, что Бабарико является агентом Кремля. Это точно совершенно позволить сегодня себе Путин не может. Поэтому придется, к сожалению, ему посидеть какое-то время в белорусской тюрьме.
Е. Бунтман
―
Просто очень долго ходили разговоры про то, что Кремль подбирает какого-то более-менее удобного кандидата, чтобы сменить Лукашенко. Каждому следующему кандидату такому стоит бояться, что его тоже посадят на 14 лет. Я не говорю, что Бабарико прямо кандидат Кремля. Но белорусы мне кажется, оппозиционно настроенные готовы проголосовать за кого угодно, кроме Лукашенко.
С. Алексашенко
―
Проведу параллель между Беларусью и Россией. В России любой оппозиционер, который позволяет себе критиковать Путина и политику партии его, он не то что в выборах не может участвовать, лишается права избираться, - он еще и в тюрьме может оказаться. Вот мне кажется, что Беларусь находится примерно в том же самом положении, только гораздо более жестком. Лукашенко понимает, что уровень доверия к нему крайне низок, понимает, что при наличии любого неодиозного кандидата он выборы проиграет. И поэтому появление на президентских выборах человека как оппонента Лукашенко, у которого есть относительно чистая, относительно понятная прозрачная привлекательная биография. Это шаг навстречу тому моменту, когда Лукашенко потеряет власть. И поэтому Лукашенко так же как Путин, принимая все эти безумные законы в России, говорит, что не вздумайте, у вас есть выбор: или критиковать меня, но при этом мы с вами будем обходиться жестоко, сажать в тюрьму и точно вы не имеете права на участие в выборах. Либо вы меня не критикуйте и тогда можем поговорить о чем-то другом. А у Лукашенко все очень просто. Хочешь критиковать меня и идти на президентские выборы: твой дом – тюрьма. Политика примерно одинаковая. С разницей на уровне не то что образования, на уровне того учебного заведения, в котором один и другой учился.
Е. Бунтман
―
Раз вы заговорили про состояние российской оппозиции. Достаточно печальное. Давайте подведем итог выдвижения кандидатов. Есть ряд кандидатов от «Яблока», от коммунистов. Какое-то подобие выборов будет?
С. Алексашенко
―
Нет, конечно. Мне кажется, что уже достаточно давно ясно, что в России свободных выборов нет. То есть у нас будет процедура голосования. Так же как она была в марте 2018 года, когда Путин в очередной раз переизбрался президентом.
Е. Бунтман
―
А вы будете голосовать удаленно, извините.
С. Алексашенко
―
Да, буду. Ровно для того, чтобы мой голос не достался «Единой России». Единственный мотив для голосования я считаю, что сочетание политики: голосуй против всех, кроме «Единой России», которая была в 11-м году. И соответственно «умное голосование», которое пытался Навальный проводить в 16-м году. Посмотрим, удастся ли этой технологии сработать в этом году. То есть появится ли этот список, за кого лучше голосовать. Да, конечно. Политика это искусство возможного. Я считаю, что в данном случае максимум, на что можно рассчитывать - минимизация голосов, которые получает «Единая Россия». Собственно говоря, это и является мотивом для голосования. Но это точно не является свободными выборами. Никакого отношения к свободным выборам нет. Мы помним, недели три назад примерно появился доклад «Голоса», где было сказано, что по состоянию на сегодня 9 миллионов россиян лишены права избираться. То есть они лишены пассивного избирательного права. Но и соответственно понятно, что те законы, которые были приняты в последнее время, они потенциально этот список только увеличивают. А когда нет свободного выдвижения кандидатов, когда политические силы, партии и кандидаты не имеют равного права на доступ к избирателю, финансированию своей деятельности, - ну какие же это свободные выборы. Вот вопрос: в Советском Союзе были выборы? Ну формально были. Ты приходил на избирательный участок, получал бюллетень, в котором одна фамилия. Теоретически ты мог вычеркнуть и бросить. Тем не менее, когда ты заслушивал сообщения о финальном протоколе, там всегда было: 99% проголосовавших и 99% за.
Е. Бунтман
―
Это не совсем, наверное, точная аналогия. Здесь можно поспорить. Например, у нас в эфире некоторое время назад Гарри Кимович Каспаров сравнивал это с выборами 1989 года в Верховный совет. Там можно было проголосовать, в отличие от предыдущих выборов хоть какие-то кандидаты были, но тогда он и это выборами не считал.
С. Алексашенко
―
В 1989 году были выборы на съезд народных депутатов, и они действительно были точно не выборами. Половина депутатов съезда избиралась… То есть половина состава избиралась по каким-то спискам, где каждая общественная организация, профсоюзы…
С.Алексашенко: Россия ведет себя в отношении США и Европы так же как Лукашенко ведет себя в отношении России
Е. Бунтман
―
Академия наук.
С. Алексашенко
―
Получала какую-то свою квоту. Но сказать, что академики просто так, что называется, от балды, кого принесли, как сейчас из администрации президента. Из Кремля список. Нет, конечно, внутри академии был какой-то выбор этих людей. Как вторая часть списка, которая на избирательных участках, я, честно говоря, не помню. Была ли там возможность, там по-моему были альтернативные кандидаты. Хотя не уверен. Но мы очень хорошо помним, что уже в 90м году были выборы в Верховный совет РСФСР на съезд народных депутатов, он избирался съездом. И там уже были выборы конкурентные. На которых в том числе и Ельцин победил. По московскому избирательному округу. И там точно совершенно была политическая конкуренция. А еще не надо забывать, что в руках администрации Кремля находится не только ЦИК, который считает, но и ФАПСИ, которое что называется, управляет этой нашей избирательной системой. Которая правильно подсчитывает голоса и в которую каждый раз от 12 до 15 миллионов голосов вбрасывается. Просто людей, которые не голосовали или меняются, передаются голоса от одних кандидатов, партий к другим. Поэтому если сравнивать то мне кажется, что все-таки такие свободные выборы, по крайней мере, когда не было административного вмешательства в подсчет голосов, но это с 90-го года, наверное, со съезда народных депутатов РСФСР и до 1996 года, до президентских выборов Ельцина.
Е. Бунтман
―
Мы говорим, что выборы не свободные. Нам отвечают: как выборы не свободные. Вот список «Яблока» чем не нравится. Приличные люди.
С. Алексашенко
―
Мне не нравится тем, что есть список «Яблока», но нет списка других политических сил, которые мне более привлекательны, чем «Яблоко». Это первое. Второе, давайте посмотрим на отчет партии «Яблока» о финансировании, посмотрим, сколько у нее было денег, сколько денег осмелились выдать спонсоры компартии «Яблоко». И сравним с деньгами, которые были в распоряжении партии же. Посмотрим, сколько телевизионного эфира получила партия «Единая Россия» хотя бы за последний год. Или за начало этого года. И сколько телевизионного эфира получила партия «Яблоко». А потом обсудим, равные возможности у этих партий или нет.
Е. Бунтман
―
В следующей части после новостей и рекламы у нас еще несколько тем. Такие темы богатые. Шампанское, нефть. Всевозможные нормы ВТО, санкции и Дерипаска.НОВОСТИ
Е. Бунтман
―
Сергей Алексашенко, экономист в нашей студии. Давайте начнем с шампанского.
С. Алексашенко
―
То есть вы предлагаете выпить прямо сразу. Несем, открываем. Шампанское в студию.
Е. Бунтман
―
Тем более шампанское сейчас пить гораздо легче будет, потому что все что угодно будет называться шампанским. Так вот, как эта история с тем, что бы российское шампанское называть шампанским, а французское шампанское не называть шампанским. Несмотря на происхождение из региона Шампань. Как это сочетается с международными соглашениями, которые защищают марки всевозможные. Названия региональные и так далее.
С. Алексашенко
―
Это хороший вопрос. Надо смотреть, запатентовано ли название «шампанское», название «пармезан». И нечто прочее в РФ, кто является владельцем этих знаков.
Е. Бунтман
―
А почему в РФ. Есть же международное соглашение. В рамках ВТО. Еще в каких-то рамках. Я уже так фантазирую, может быть, тем не менее. Пармезан – то, что в Италии производится.
С. Алексашенко
―
Провинция Парма. Нет, Евгений, на самом деле эти патентные соглашения так же, как сила любого патента она распространяется на какую-то территорию. То есть если вам повезет, и вы придумаете какое-нибудь гениальное изобретение и запатентуете его в России, то это совершенно не значит, что вы будете правообладателем на территории США или Монголии. То есть вам для того, чтобы зафиксировать свои права на это изобретение, нужно подать соответствующую заявку на территории других стран. Или экономических блоков в случае с ЕС. И соответственно я, честно говоря, не буду врать, не помню, как это в России, но по поводу шампанского были очень долгие споры в 90-е годы. И в тот момент ЕС как раз, защищая позицию Франции, они приняли у себя решение внутри ЕС, что шампанское только то, что в провинции Шампань. А Пармезан – только что из Италии. Соответственно и тогда же с полок в России исчезло Советское шампанское. То есть это название убрали. И слово «шампанское» не использовалось в России какое-то время. Но у нас же 90-е годы ассоциируются с абсолютно неправильной экономической политикой, хотя все, что есть сегодня, чем Россия может похвастаться сегодня – это результат того, что случилось в 90-е годы. Ну и, видимо, супостату нужно показать, где раки зимуют. С другой стороны нужно продолжать бомбить Воронеж. Ну что такое, в Воронеже пьют нормальное хорошее шампанское, а вот 3 крупных российских винодела по фамилии Медведев, Путин и Титов, которые выращивают виноград и пытаются вино, не знаю качество, не могу попробовать, произвести в России. Вот их правительство никак не поддерживает. Поэтому я считаю, что такая вот абсолютно коррупционная, абсолютно лоббистская…
Е. Бунтман
―
Сергей Владимирович, прошу прощения. Насчет лоббистской истории. Французское шампанское и российское шампанское – чуть-чуть в разных ценовых категориях. Россиянин приходит в магазин и видит бутылку условного Moet за 3-4 тысячи и бутылку российского игристого за 400-500 рублей. Среднего такого. Это же разные ценовые категории. Причем тут лоббисты.
С. Алексашенко
―
Евгений, на самом деле автомобиль производства Волжского автозавода и автомобиль производства завода Мерседес – тоже два разных автомобиля.
Е. Бунтман
―
Ну да.
С. Алексашенко
―
А и то, и другое называется автомобилем. И в принципе они конкурируют, и можно, ограничивая или не ограничивая свободу действий конкурента на своем рынке, чего-то добиваться. Вот, например, Россия сначала привлекала все эти сборочные предприятия на свою территорию, говорила все флаги в гости с нам. А потом в какой-то момент решила, что слишком много вас сюда к нам пришло и давайте теперь те, кто хотят работать в России – вы будете заниматься локализацией. То есть покупать отечественное и увеличивать отечественную компоненту. И после этого несколько автомобильных компаний корпораций глобальных «Дженерал моторс» я точно помню, кто-то еще. Они просто из России ушли. Сказав, знаете, на таких условиях мы у вас работать не готовы. Поэтому лоббистская деятельность бывает разная и лоббистская деятельность по защите автопрома, которая длинная технологическая цепочка, связывающая многие отрасли и производства металла, стекла, резины. Химии, электроника. Интеграция в глобальной цепочке добавленной стоимости, то есть на самом деле там АвтоВАЗ долгое время встраивался в систему Рено с тем, чтобы какие-то комплектующие, производимые в России, могли засчитывать в счет локализации. Я помню, что Форд этим занимался очень активно. То есть они говорили: при нашем и вашем объеме выпуске, условно говоря, в тот момент было 150 тысяч автомобилей в год в России, мы не можем, экономически невыгодно поднимать уровень локализации. Но давайте мы в России построим завод, который будет производить автомобильные фары для полутора миллионов автомобилей, которые мы собираем в Европе. И вы нам это зачтете в локализацию. То есть это понятно, что автомобильная промышленность это действительно такой генератор гражданского машиностроения. Виноделие в России никогда не было сильной отраслью, никогда не производило что-то качественное. И надежда на то, что оно вино российское станет повышенного качества, если мы уберем от него конкуренцию – это просто какая-то такая мечта, имеет право Владимир Владимирович помечтать, что на его виноградниках, которые у него рядом с дворцом в Геленджике, будет произведен виноград, из которого сделают шампанское. И будет называться – «путинское шампанское». Я уверен, что оно будет пользоваться колоссальным успехом и в Кремле на столе будет стоять только оно.
С.Алексашенко: Путину заступаться за Бабарико – это лишний раз показать, что Бабарико является агентом Кремля
Е. Бунтман
―
Дай бог. Давайте быстренько еще попробуем несколько вопросов успеть обсудить. С Дерипаски личные санкции так и не сняли. Оно все судится и судится. И подает новые иски.
С. Алексашенко
―
Олег Владимирович упорный человек и он этим будет заниматься, я подозреваю еще достаточно долгое время. Но мне кажется, что у американцев, американской администрации, американских каких-то структур есть большой зуб на Дерипаску. Не знаю, с чем связано. Я эту историю помню еще с, условно говоря, 2006-07 годов. Когда я работал в московском офисе Merrill Lynch и там нужно было, что называется, «знай своего клиента» и каждого потенциального клиента нужно было провести через определенные процедуры в Лондоне. Через так называемые комплаенс. И вот уже в тот момент против Дерипаски стоял жирный-жирный минус, и происхождение этого минуса никто из лондонских юристов не мог объяснить. Обычно привозишь какого-то клиента, тебе говорят, вы знаете, мы провели, есть набор информации, против этого клиента есть такая, такая и такая негативная информация. И ты начинаешь с этим работать, разъяснять. И говоришь: вы знаете, вот здесь неправильно, здесь это было, не совсем так. И так далее. И если ты убеждаешь юристов, что они готовы этого клиента утвердить, потому что понимают, что никакого криминала в негативе нет. То они на это соглашаются. Про Дерипаску даже 15 лет назад никто не мог конкретно сказать, в чем состоят эти претензии. Поэтому я думаю, что Олег Владимирович испортил отношения с американцами очень давно и надежда, что почему-то сегодня судебным решением сможет развернуть всю огромную бюрократическую машину – ну, я не знаю, я бы на его месте поберег бы деньги и силы, и нервы.
Е. Бунтман
―
Ограничения для бизнеса в Москве, в первую очередь. Для ресторанного бизнеса. Ковидные ограничения. Давайте подведем предварительный итог. Хорошо, плохо. Правильно делают, неправильно. Власти.
С. Алексашенко
―
Мне кажется, что власти делают неправильно, потому что они опять мне приходится повторять много раз, если власть хочет, чтобы ее решения воспринимались как правильные, то первое – она не должна врать, а должна говорить правду. Должна говорить правду о том, сколько человек заболело, сколько человек вакцинировано в день, в штуках. По регионам. Сколько человек вакцинировано в регионах и так далее. И только когда власть перестанет врать по этим простым вопросам, тогда можно обсуждать с ней следующее. В отношении мест общественного питания, вот теоретически QR-коды вещь нормальная, наверное, можно работать.
Е. Бунтман
―
Не закрыли и, слава богу.
С.Алексашенко: Мнк кажется, что у американцев, американской администрации, есть большой зуб на Дерипаску
С. Алексашенко
―
В Европе вводят ковидные паспорта. Но ковидные паспорта вводят в тот момент, когда количество вакцинированных превысило 50%. То есть мы понимаем, что активная часть населения, которая захочет ездить, летать, передвигаться без ограничений – она уже вакцинировалась. Второе, европейцы создали систему, которая работает в каждой стране, она стыкуется с базами данных и так далее. В России насколько я понимаю, по QR-кодам до сих пор есть сбои и не всегда их удается получить. Во-вторых, появляются фальшивые. А, вообще говоря, даже если привьетесь сегодня, то через три недели вам нужно вторую дозу, а QR вы получите еще через 3 недели. То есть мотивация какая-то полтора месяца.
Е. Бунтман
―
Вообще привиться можно было и раньше. Это было доступно, бесплатно и так далее.
С. Алексашенко
―
Вы же не говорили, что вы закроете рестораны для тех, кто не привит. Правда? Вы же об этом объявили только сейчас.
Е. Бунтман
―
То есть честно было бы сказать об этом за три месяца. Что если вы пойдете все прививаться, мы закроем и последнее китайское предупреждение. А потом закрыть. Так?
С. Алексашенко
―
Да. Закрыть вход для тех, кто не вакцинирован. А сейчас получается так, у меня есть знакомый, у которого небольшой ресторанчик, пункт общественного питания в Москве. Они на прием посетителей закрыты. А на выдачу продуктов они открыты. То есть блюд готовых. Вы правда уверены, что если человек, больной ковидом и случайно чихнул на приготовленную пиццу или что-то еще, которую он вам отдал, то вы с этим вирусом не придете домой. Тем более что последние опубликованные результаты, исследования, что симптомы индийского штамма другие. То есть там уже нет кашля, нет потери нюха, слуха, обоняния. Уже просто главный симптом – головная боль. И соответственно мне кажется, что в этой ситуации правильнее для властей было объявить полное закрытие мест общественного питания, по крайней мере, это показало бы их отношение к серьезности обстановки. Ребята, извините, ситуация плохая. С каждым днем становится все хуже. Количество заболевших растет. Количество занятых больничных коек растет. Темпы вакцинации поднялись, но не настолько, насколько мы ожидали. Нам кажется, что правильно закрыть места общественного питания, кинотеатры. Все общественные мероприятия. Включая съезды политических партий. Политические митинги и так далее. И надеть маски. Послушайте, ребята, политики, если вы правда считаете, что коронавирус не ушел, если вы считаете, что эпидемия идет по России - носите маски. Появляясь в общественных местах. А то у нас же каждый…
С.Алексашенко: В этой ситуации правильнее для властей было объявить полное закрытие мест общественного питания
Е. Бунтман
―
Никто не носит, это правда.
С. Алексашенко
―
Каждый, кто видит себя по должности выше, чем его окружающие, он считает долгом снять маску и с такой радостной улыбкой большинство заставить надеть маски, а самому гордо ходить без маски.
Е. Бунтман
―
Но вдруг люди забудут, как выглядит политик. Это же ужасно. Это просто гражданская смерть. Если все забудут вдруг, как выглядит Собянин, Путин или Медведев.
С. Алексашенко
―
Да ну, в страшном сне не приснится.
Е. Бунтман
―
С маской.
С. Алексашенко
―
Ничего страшного не случится. Ходили политики в масках и никто про них ничего не забыл.
Е. Бунтман
―
Сергей Алексашенко, экономист у нас был в программе «Особое мнение». Не все успели обсудить, но успели многое. Спасибо большое, Сергей Владимирович. В 19 часов в программе «Особое мнение» -писатель Александр Проханов. В 20 часов – программа «Кембриджская пятерка». Будут обсуждать агентов на службе СССР Юрий Кобаладзе и Алексей Венедиктов. И в 21 час – «Статус» с Екатериной Шульман.