Максим Шевченко - Особое мнение - 2021-07-15
И. Воробьева
―
Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». Меня зовут Ирина Воробьева. И сегодня со своим особым мнением политик, журналист Максим Шевченко. Максим, здравствуйте.
М. Шевченко
―
Здравствуйте, Ира.
И. Воробьева
―
Сегодня такой день… Жуткие новости. Но я начну с того, что происходит с изданием «Проект», которое Генпрокуратура признала нежелательным в нашей стране. Это первое медиа нежелательное в нашей стране. После чего Минюст еще 8 человек журналистов признал иностранными агентами-физлицами.
М. Шевченко
―
Из «Проекта»?
И. Воробьева
―
В том числе из «Проекта», из «Открытых медиа» и из Радио «Свобода», которое тоже было признано ранее иностранным агентом.
М. Шевченко
―
Что значит нежелательный? Это по каким критериям? То есть если то, что делает средство массовой информации не нравится, то это нежелательное? Ну это и есть политическая цензура. Это, собственно, уничтожение средства массовой информации. Я знаю ребят, которые работают в «Проекте». Это хорошие журналисты. Может, чрезмерно азартные в каких-то вопросах. Но журналистика не бывает строевым шагом по ранжиру. Поэтому я абсолютно возмущен этим заявлением прокуратуры. Я считаю, что само понятие «нежелательные медиа» или как там они назвали…
И. Воробьева
―
Признали неправительственную организацию, которая делала «Проект», нежелательной организацией на территории Российской Федерации. За сотрудничество с нежелательной организацией можно получить уголовное дело. То есть все серьезно.
М. Шевченко
―
А что это за организация?
И. Воробьева
―
Организация неправительственная называется «Проект Медиа». Вот она делает издание «Проект».
М. Шевченко
―
То есть это уничтожено. Творческое дело журналистов – с их работой можно соглашаться, можно не соглашаться – просто уничтожено фактически. И это, конечно, ужасная новость, потому что это может коснуться каждого. Завтра «Эхо Москвы» могут признать нежелательной.
И. Воробьева
―
Надеюсь, что нет.
М. Шевченко
―
Да. Меня могут признать нежелательным. Любого человека, который что-то говорит, пишет в Телеграм-канале или в Ютубе – можно же дальше просто идти – можно признать абсолютно нежелательным. И все. И твоя жизнь просто перечеркнута, закрыта. То есть правящий класс, правящая элита, а именно правящая верхушка объектом материалов «Проекта», она просто так защищает свои интересы. Это настоящий террор. Тут другого просто даже термина подобрать невозможно.
И. Воробьева
―
Может быть, зачистка перед выборами?
М. Шевченко
―
Перед выборами и в целом зачистка на долгое будущее. Они хотят законсервировать ситуацию, чтобы богатые были богаче, и богатая жизнь этих богатых была абсолютно закрыта от общества, чтобы господа, которые стали господами вследствие преступной приватизации, вследствие грабежа народа бывшего Советского Союза, ныне проживающего, в частности, на территории Российской Федерации, вследствие накопления хищнического и удержания ими этого капитала, чтобы эта правящая верхушка стала просто такой кастой типа Железной пяты из романа Джека Лондона – закрытой, непонятно, неизвестной, отделенной от народа такой стеной лояльных по отношению к ним медиа.И, в общем, чтобы никто не смел задаваться вопросом: а кто они такие, а каково происхождение их капиталов, а как они живут, а кто их наследники, кто их потомки, почему в России вдруг формируется какая-то сословная властная элита, которая по наследству своим детям побочным или прямым будет передавать деньги, капиталы, властные полномочия и так далее? Это настоящая Реставрация. Был такой старый термин из середины 20-х годов «монархофашизм». Я вот считаю, что этот термин вполне можно вернуть в политологию.
И. Воробьева
―
А почему вы все это говорили в будущем времени? Разве сейчас это уже не так?
М. Шевченко
―
Пока еще нет, потому что пока мы с вами сидим на «Эхе», пока мы это обсуждаем. Когда мы не сможем обсуждать на «Эхе» это все, когда мы тоже будем изгнаны за наши слова, когда нас лишат свободы, и справедливость будет исключена из нашей жизни, тогда это станет реальностью. Пока против этой реальности будущего еще можно бороться, консолидировав наши усилия.
И. Воробьева
―
И опять же, почему вы говорите «когда», а не «если»?
М. Шевченко
―
Еще раз.
И. Воробьева
―
Вот вы говорите: «Когда мы не сможем это все говорить, обсуждать на “Эхе Москвы”».
М. Шевченко
―
Потому что я считаю, что история вариативна и будущее вариативно, оно не безусловно. Если мы будем бороться против этого, мы можем не допустить прихода подобного режима на нашу землю. Но власть имущие строят именно вот такое общество, где их власть будет абсолютно незыблема, обезопашена от любых общественных движений, народ будет просто массой, находящейся внизу, лишенный этики, лишенный чувства истории, чувства социальной борьбы, чувства социальной справедливости и так далее, и так далее, и так далее. Такой новый феодализм.М.Шевченко: Это решение я считаю ошибкой ЕСПЧ
Еще они придумают, что так бог захотел, что бог так создал, что есть богатые, есть бедные, что все нормально и вот давайте так и жить, а Христос – это солидный Господь для солидных господ. Вот всю эту мерзость они нам и готовят. Поэтому я думаю, что у нас есть возможность этому противостоять. И мы будем использовать любые, естественно, легальные способы этому противостоять. Одним из главных способов противостоять этому – это, собственно, разъяснять людям, что нельзя с этим смиряться, что это ненормально, что надо заявлять свой протест, что надо бороться за свою свободу и надо взывать или создавать общество справедливости. И мне кажется, это существенный момент.
И. Воробьева
―
А еще остались законные инструменты для людей бороться, создавать?
М. Шевченко
―
Конечно. Это выборы, это политическая борьба. Это политические выборы. Я считаю, что это абсолютно законный инструмент, легальный. Отказываться от участия в выборах или не участвовать, или не приходить на выборы 19 сентября – это ваше право, но тогда потом жаловаться не надо, как говорится, что что-то было по-другому. Надо использовать. До последнего вдоха надо бороться. Вот как та лягушка, которая упала в сметану, взбила ее в масло и осталась в живых в конце концов, выбралась, у нее продолжилась жизнь.Но мы люди, мы не лягушки. У нас еще есть внутреннее ощущение личностного Я, свободы и смысла нашей жизни. Если ты смиряешься с тем, что ты раб, если ты смиряешься с тем, что ты просто кусочек какой-то большой машины механистической, тогда ты, считай, умер. Опять вспомню слова из Евангелия. Христо сказал, что всякий, кто не родится свыше, тот как бы вообще не родится. А родиться свыше – это именно и почувствовать себя призванным к свободе и начать бороться за эту свободу.
Вы можете быть либералом, можете быть рационалистом, можете быть левым, можете быть правым. В современной ситуации в мире постмодерна это имеет значение, но не принципиальное. Гораздо большее значение имеет тот внутренний позыв к этике, тот внутренний радикальный субъект, который в нас живет и который мы должны пробудить, освободить от страха, который сковывает его действия.
Я думаю, в этом и будет смысл политической борьбы ближайших десятилетий. Это борьба большей части человечества а) за то, чтобы эту большую часть не превратили в рабов, которые счастливы в своем рабском положении и б) за то, чтобы вот эти люди, которые не смиряются с тем, что их хотят превратить просто в рабов, нормально живущих, получающих подачки от властных элит 15 тысяч или какие-то дотации на ребенка и так далее.
Главное же преступление правящей верхушки в том, что она сознательно, осознанно лишает находящиеся внизу и угнетенные массы ресурсов развития личностного, социального, интеллектуального, политического в конце концов. Когда вы не развиваетесь, вы просто зависите от того корма, который вам насыпают в такую большую социальную кормушку. Но у господ все это останется. Поэтому давайте бороться. Вот есть выборы, есть легальная политическая борьба. Отказываться от этой борьбы, выходить из нее – на мой взгляд, это либо глупость, либо трусость.
И. Воробьева
―
А вот когда вы говорили, что это сейчас не очень важно, левый ли вы или правый и так далее, это прозвучало так, как будто вы очень поэтично описываете «умное голосование». Вы как к этому относитесь?
М. Шевченко
―
«Умное голосование» или структуру нашей коалиции Российская партия свободы и справедливости. Потому что у нас тоже в коалиции есть люди взглядов демократических, либеральных, есть люди левых взглядов, есть бывшие участники Русского марша, есть представители национальных движений народов нашей стране (тюркских, кавказских, сибирских и так далее).
И. Воробьева
―
Как они уживаются у вас в одной партии?
М. Шевченко
―
Вот в том-то и дело, Ира. Вот уживаются, потому что мы говорим не о частностях, которые ввергают людей в конфликты, мы не поддаемся манипуляциям правящей верхушки, которая хочет людей стравливать между собой по национальным линиям или по каким-то еще, мы ставим примат человеческого, именно свободы и справедливости – это неслучайное название – на первое место. Давайте мы добьемся свободы и справедливости, а потом мы подумаем, как нам строить этот будущий мир. Мне кажется, что мы находимся в этой ситуации. Поэтому в какой-то мере да, это «умное голосование» тоже.
И. Воробьева
―
Вы заговорили про партию. Тут с самого начала эфира в чате меня просят, чтобы я вас спросила про ситуацию с Еленой Шуваловой. Никто не понимает, что происходит. Что происходит-то?
М. Шевченко
―
Сразу скажу, что я Елену Анатольевну бесконечно уважаю и отношусь к ней с огромной человеческой симпатией. Это по-настоящему достойнейший кандидат, москвичка, депутат Мосгордумы, которая борется за права москвичей не на страх, а на совесть. Я считаю, что она стала жертвой манипуляций. Мотив ее заявления сегодняшнего был в том, что Вику Миронову, как она сказала, якобы мы не заявили по 196-му округу. И она дальше ведет просто фантастические какие-то размышления о том, что это под влиянием Рашкина или КПРФ.Хочу успокоить и Елену Анатольевну (я ей это писал с самого начала), и всех радиослушателей, Виктория Миронова заявлена по 196-му, как и Дмитрий Потапенко по 197-му округу. Мы действуем в рамках законодательства. Я благодарю Центризбирком за спокойное, разумное отношение к закону и к тем возможностям, которые закон предоставляет.
Поэтому я думаю, что демарш Елены Анатольевны продиктован тем – я просто думал сегодня, – что на нее оказывают влияние не очень порядочные люди, которые, пользуясь ее открытой душой и чистым сердцем, манипулируют ей и ее эмоциональными состояниями, которым, конечно, надо было разорвать нашу коалицию. Могу сказать, что даже если вдруг формально Елена Анатольевна нас покинет…
М.Шевченко: В этом и будет смысл политической борьбы ближайших десятилетий
И. Воробьева
―
То есть она сейчас формально никуда не ушла?
М. Шевченко
―
Мы не видели ее заявления. И я так понимаю, ЦИК тоже ее заявления не видел, о котором она говорит. Поэтому это ее личное дело, разумеется. У нас свобода и справедливость в наших отношениях доминирует. Но даже если она нас покинет, я буду ее воспринимать нашим товарищем. Если у нее были какие-то вопросы или остаются по каким-то кандидатам по округам в Москве, кто-то ей не нравится или, наоборот, нравится, мы готовые всегда это обсуждать. И проблема в том, что неделю мы с ней не могли поговорить по телефону. Она всех обзванивала, но почему-то со мной она не разговаривала как с первым лицом.Я думаю, что она стала жертвой достаточно грязных манипуляций. И мы, безусловно, уже начинаем понимать, кто стоит за этими манипуляциями. И когда это понимание у нас оформится в ясное видение, то, безусловно, мы предпримем определенные ответные действия и расскажем.
И. Воробьева
―
То есть сейчас не скажите?
М. Шевченко
―
Надо быть уверенным до конца. Но Елена Шувалова – это достойнейший, порядочнейший кандидат москвичей. И если она в будущем захочет выдвигаться в Мосгордуму, если никакая другая партия не захочет вдруг ее выдвинуть (КПРФ, которая исключила ее из своих рядов, другие), то Елена Анатольевна может быть уверена, что Российская партия свободы и справедливости будет считать честью выдвинуть ее на следующих выборах в Московскую городскую думу.
И. Воробьева
―
Максим, извините, что я использую слова, которые в названии вашей партии – «свобода» и «справедливость»…
М. Шевченко
―
Наоборот, мне это приятно, потому что это главные слова современного мира.
И. Воробьева
―
Хорошо. Мы сегодня будем много использовать эти слова, очень часто. И вы много всего сейчас сказали про Елену Шувалову. Но если я ничего не путаю, это же тот самый депутат Мосгордумы, которая поддержала Лукашенко.
М. Шевченко
―
Ну и что?
И. Воробьева
―
Но как свобода, справедливость и Лукашенко?
М. Шевченко
―
Мы с ней спорили на эту тему неоднократно. Это ее взгляды. Вы знаете, тут, как говорится, без доктринерства мы подходим. Да, у нас с Еленой Анатольевной есть определенные расхождения.М.Шевченко: У нас свобода и справедливость в наших отношениях доминирует
В частности, я считаю, что Лукашенко пережил сам себя. Лукашенко мая 2020 года и Лукашенко сентября 2020 года – это два разных Лукашенко. В мае это человек, который говорит о разновекторности Беларуси, о демократическом выборе, к которому приезжает Виктор Орбан или президент Польши, готовится приехать канцлер Австрии в июне 2020 года. В августе это человек, который уже перешагнул некую черту и за которую ему вернуться уже невозможно. Его движение все дальше и дальше в абсолютную тиранию и диктатуру.
Я, безусловно, поддерживаю те социальные достижения, которые были совершены в Республике Беларусь и которые являются примером для Российской Федерации во многом. Я уже рассказывал, что я был в родной деревне моего деда в Западной Беларуси – в деревне Щербово Каменецкого района Брестской области. Таких деревень в России просто нет. Там видна социальная политика. И возможность брать в аренду землю (по-моему, до 4 гектаров на 99 лет с правом наследования), и лизинг очень дешевый для крестьян, и современные технологии, которые существуют на фермах.
Выясняется, что людям этого недостаточно, что людям еще нужна свобода и справедливость, что просто такой папик, который так через социальные институты заботится о них и еще ездит по мозгам, а иногда их дубинками лупит, он им не нужен, что народ, как и ребенок, взрослеет, что белорусский народ, который, ощущая себя до августа прошлого года, находящийся одновременно и в Европе, и в России, и в Украине, если угодно, потому что из Минска… Там всегда было парадоксально то, что несмотря на такую некую жесткую систему, вы могли в Минске сесть на электричку и хотите – приехать в Киев, хотите – в Москву, хотите – в Варшаву, хотите – в Вильнюс. Шенген был практически у всех жителей Беларуси.
И. Воробьева
―
На выходные в Польшу они постоянно катались.
М. Шевченко
―
В западной части у всех моих родственников – я их навестил, дай им бог здоровья – карта поляка была. Ну, если люди хотели получить. А из Бреста до Берлина вообще 3,5 часа по очень хорошим дорогам.Вот он это все уничтожил. Он загнал людей обратно в какое-то пространство. И поддержать это просто невозможно. В 21 веке надо уметь трансформировать социальные достижения в ресурсы развития. А он фактически людей загнал в некое крепостное состояние. Я думаю, что у этого режима нет будущего, что народ Беларуси вырос из того, что было в какой-то мере необходимым в конце 1990-х – начале 2000-х. Люди этого больше не хотят, потому что люди видят, как живет Европа.
В Европе есть тоже социал-демократическое правительство. В Европе социализма больше, чем в Беларуси при всем том, что Беларусь преподносится как образец социализма такого. Да нет. Вот в соседних странах вполне социал-демократы у власти и гораздо более социалистические, прямо скажем, законы, в том числе по отношению к земле, к рынку и так далее.
Поэтому да, у нас были расхождения с Еленой Анатольевной. Но они были не принципиальные. У меня дискуссии и расхождения с разными другими членами нашей коалиции. Нас объединяло и объединяет именно понимание, что необходимы перемены в России, что российский режим собирается пойти по гораздо более страшному даже пути, чем белорусский, потом что Россия – гораздо более масштабная система.
И вот эта новая феодализация, создание нового сословия господ в России и одновременно выбрасывание большей части народа в пространство таких люмпенов современных, городского такого населения безликого, бессмысленного, погруженного в собственные психозы – это такая новая форма диктатуры, новая форма тирании, с которой, конечно, мы не согласимся и против которой мы будем бороться. Мы являемся коалицией осознанных единомышленников именно в этом вопросе. Все остальное – это нюансы.
И. Воробьева
―
Просто, честно говоря, мне казалось раньше, что вы поддерживали Лукашенко.
М. Шевченко
―
Я поддерживал Лукашенко ровно до того момента, когда начались избиения людей на улицах Минска. И это принципиальный момент. Я достаточно подробно анализировал и в прошлом году, и всю осень то, что там происходило. Он выбрал такой путь вместо пути конституционных перемен, демократических перемен, которые бы сделали его навсегда одним из отцов-основателей новой Беларуси, и люди бы к его памяти, к его имени относились бы с глубоким уважением. Значительная часть белорусов его имя сегодня произносит с ненавистью. Это результат событий августа месяца 2020 года.
И.Воробьева
―
Про выборы еще вопрос. Центризбирком тут нам с вами запретил смотреть онлайн-трансляцию с участков. Как вы к этому относитесь?
М. Шевченко
―
Я к этому отношусь резко негативно и резко отрицательно. Я просто не понимаю смысла этого решения. Вот смысл какой решения? Чтобы что? Чтобы мы не увидели чего?
И.Воробьева
―
Ну вот до этого с помощью вот такого просмотра онлайн удалось доказать нарушения на некоторых участках.
М. Шевченко
―
Но мне трудно поверить, что Центризбирком не хочет, чтобы мы увидели возможные нарушения.
И.Воробьева
―
Правда? Вы в это не можете поверить?
М. Шевченко
―
Я в это вынужден верить. Но мне трудно в это поверить, потому что это противоречит логике. Центризбирком призван следить за чистотой выборов. Мне кажется, как раз привлечь общество как еще одного наблюдателя к отслеживанию возможных нарушений было бы логично. Поэтому я просто не услышал до сих пор вменяемого, внятного объяснения вот этого решения из уст Эллы Александровны Памфиловой или других членов Центральной избирательной комиссии.
И.Воробьева
―
А объяснение того, что мы голосуем 3 дня, потому что коронавирус, вас устроило?
М. Шевченко
―
Нет, меня ничто это не устроило. Но мы начали с вами с того, что надо использовать любые возможности и, стиснув зубы, надо двигаться вперед против ветра, шквала, который в лицо, если есть цель. Цель у нас есть. И цель эта – свободная и справедливая наша Родина.
И.Воробьева
―
Просто, знаете, честно говоря, хочется понять, до какого предела вы будете стискивать зубы.
М. Шевченко
―
Пока не убьют. Пока мы не умрем. Всю жизнь пока дышу – надеюсь, пока дышу – борюсь. Как иначе?
И.Воробьева
―
Насколько я помню, годовщина убийства Орхана Джемаля будет.
М. Шевченко
―
30 июля.
И.Воробьева
―
30 числа, да. М. ШЕВЧЕНКО: 3 года.
И.Воробьева
―
У вас же много вопросов осталось по этому поводу.
М. Шевченко
―
Мне практически все ясно.
И.Воробьева
―
Поделитесь?
М. Шевченко
―
Нет, не сейчас. Я поделюсь в тот момент и с теми, кто будет способен наказать убийц и организаторов этого убийства за их преступление. Но мне картина практически ясна.
И.Воробьева
―
Насколько на ваш взгляд, российская власть много сделала (или мало сделала) для того, чтобы установить, что произошло? М. ШЕВЧЕНКО: На мой взгляд, российская власть ничего не сделала для того, чтобы установить. Не допрошены люди, которые могут иметь ключевое знание об обстоятельствах совершения этого преступления. И я считаю, что следствие просто проведено на совершенно чудовищном уровне. Мы назовем их пока вежливо – ключевые свидетели. Вот ключевые свидетели не допрошены.
И.Воробьева
―
Ключевые свидетели. Мне кажется, где-то около полугода назад мы с вами в эфире обсуждали, что у вас были вопросы к Михаилу Ходорковскому. Вам удалось поговорить между собой? М. ШЕВЧЕНКО: Еще в сентябре 2018 года, когда было убийство. В отличие от господина Пригожина, господин Ходорковский ответил на мою просьбу о разговоре и ответил на мои достаточно жесткие и прямые вопросы.
И.Воробьева
―
Вас устроило то, что он сказал? В смысле у вас больше нет вопросов?
М. Шевченко
―
В каком смысле устроило? У меня вопросов есть много и к Ходорковскому, и к Пригожину, и ко многим другим людям. Но ответы на эти вопросы должны дать независимое следствие и объективный суд.
И.Воробьева
―
У нас, к сожалению, нет независимого следствия и нет объективного суда.
М. Шевченко
―
Но есть божий суд, наперсники разврата. Есть грозный суд: он ждет. Он не доступен звону злата, и мысли, и дела он знает наперед. Тогда напрасно вы прибегнете к злословью: оно вам не поможет вновь. И вы не смоете всей вашей черной кровью Орхана праведную кровь, а также Саши и Кирилла. Я уверен, что так и будет.
И.Воробьева
―
Мы продолжим программу «Особое мнение» с журналистом, политиком Максимом Шевченко буквально через несколько минут. Напомню, что вы можете смотреть нас в Ютубе на канале «Эхо Москвы» и вопросы свои присылать по номеру +7 985 970 45 45.НОВОСТИ
И.Воробьева
―
Продолжается программа Особое мнение. Максим, мы с вами неделю назад на весьма повышенных тонах обсуждали...
М.Шевченко
―
Простите, если я повысил...
И.Воробьева
―
Нет-нет, я тоже. Мы с вами на повышенных тонах, насколько я помню, обсуждали события в Грузии, где...
М.Шевченко
―
Как и положено обсуждать события в Грузии. Тоже тона повышенные.
И.Воробьева
―
Хорошо. Я думаю, видимо, продолжим. Смотрите, вы тогда поддержали людей, которые избивали...М.Шевченко: В России что-то происходит не потому, что есть законы
М.Шевченко
―
Нет, я не так. Я не сказал, что поддержал тех, кто избивал. Я сказал, что поддержал их протест. А то, что они избивали, это, к сожалению, эксцессы протеста. И про гибель оператора телеканала Пирвели там тоже есть противоречивая информация. Кто-то говорит, что он умер от побоев, а есть версия, что он умер от наркотиков, допустим. Я думаю, что грузинское общество - свободное само по себе. Там смерть человека так или иначе выяснится, причина его смерти. Но, безусловно, никто не хотел его убивать целенаправленно. У грузин с этим строго достаточно, там отвечать будут люди серьезно за такие вещи. Я поддерживаю, безусловно, НРЗБ протест в Грузии. Протест той части грузинского общества, значительной, доминирующей, который опирается на грузинскую православную церковь, который опирается на традиционные ценности грузинского народа, описанные, в частности, в великом романе Чабуа Амирэджиби «Дата Туташхиа», который является квинтэссенцией грузинского начала, то есть сочетающего в себе кавказские принципы и христианские, православные. И я считаю, что да (я хоть сам русский человек, но я очень люблю Грузию, у меня очень много друзей грузин, очень близких мне), что именно эти люди, именно эта часть общества выражает то, что можно назвать грузинским духом Иверия, духом Сакартвело.
И.Воробьева
―
Но насилие вы не поддерживаете?
М.Шевченко
―
Насилие я никогда не могу поддержать, безусловно. Но иногда страсти зашкаливают.
И.Воробьева
―
Просто, помимо того, что, к сожалению, произошла трагедия и умер один из операторов, там пострадало несколько десятков журналистов. Там весь этот протест был сплошным насилием.
М.Шевченко
―
Это лишний раз доказывает, что, когда страсти кипят, журналисты не остаются беспристрастными наблюдателями и могут получить по полной. Что это не спектакль, а полная драматизма и даже трагедии (потому что смерть человека) реальность, в которой люди всерьез готовы идти на смерть, готовы совершать какие-то действия, даже выходящие за рамки чисто рациональных, законных, потому что для них это предельно важно. Для них защита Грузии, православия, духа Святого Георгия, духа Божьей матери, как они сами считают, является настолько значимым, настолько важным, что страсти зашкаливают.
И.Воробьева
―
Что они стали гомофобами и...
М.Шевченко
―
Ну, они всегда были гомофобами, поскольку часть христианской культуры, и исламской, и иудейской - это гомофобия. Потому что содомский грех осужден в монотеистических религиях достаточно жестко.
И.Воробьева
―
Давайте так: я предлагаю вам не говорить за всех грузин, а говорить только за тех, кто вышел...
М.Шевченко
―
А я и не говорю. Я говорю “значительная часть грузинского народа”.
И.Воробьева
―
“Значительная часть” - это тоже как-то вот… Просто меня с Грузией тоже очень много связывает всего, поэтому я бы вот так не говорила. Тогда, я надеюсь, вы дослушаете мой следующий вопрос. ЕСПЧ сказал, что в России необходимо по всем конвенциям найти конструкцию законную, которая позволила бы однополым партнерам существовать в юридическом поле. Как вы к этому относитесь?
М.Шевченко
―
Я считаю это недопустимое вмешательство ЕСПЧ в этическую сферу жизни, которая выходит за рамки юридических. Любые люди могут оформлять любые законные сделки, соглашения о наследовании и т.д. Я внимательно прочитал решение ЕСПЧ, который является в целом полезным органом. Зачастую является последней инстанцией, где российские граждане могут добиться справедливости. Я как человек, работающий на Кавказе много лет, знаю, какое количество Чеченской республики, Республики Ингушетия, Дагестана добились в итоге справедливости через ЕСПЧ, им были выплачены, к сожалению - иногда после смерти, их родственникам, компенсации за допущенные в отношении них противозаконные действия. В данном случае мне кажется, что ЕСПЧ просто превысил свои полномочия. И он принуждает нас, наш народ, нашу страну, наши традиции к исполнению не юридических норм, которые, допустим, не исполняются в РФ, потому что в РФ нет юридических норм, которые говорили бы об однополых браках. Брак в России обозначен как союз мужчины и женщины. Поэтому ЕСПЧ не может менять законы РФ. В данном случае данное решение является попыткой изменить саму суть закона. Но мне кажется, любые люди - мужчина-мужчина, женщина-женщина - могут заключать разного рода юридические соглашения, что лежит в рекомендациях ЕСПЧ, которые не надо называть браком. И для этого не надо ходить в ЗАГС, для этого достаточно пойти в нотариальную контору. А как я уже говорил, меня совершенно не интересует, как люди строят свою жизнь. Потому что, как говорил упоминающийся вами Орхан, твои грехи - твои молитвы: сам решай вопросы со своей совестью, душой, сексуальностью. И не лезь просто к другим, которые не хотят это обсуждать и не хотят в этом участвовать. Поэтому я полагаю, что рекомендации ЕСПЧ вообще не имеют юридической силы для России по этому вопросу. Более того, они, к сожалению, дают повод тем криминальным элементам в силовых структурах, которые нарушают закон и в отношении которых ЕСПЧ оставался до недавнего времени достаточно опасной инстанцией, сегодня требовать разрыва отношений России с ЕСПЧ. Это решение я считаю ошибкой ЕСПЧ. Поскольку это решение, касающееся однополых пар, это только маленький сегмент всего остального. А вопросы о пытках, несправедливых приговорах, об убийствах, бессудных расправах, особенно в разных регионах были, о неправильных формах следствия с применением насилия. Теперь какие-то ретивые псевдопатриоты могут сказать: а вот ЕСПЧ нам не указ, ЕСПЧ нам навязывает гомосексуальныне браки. И пострадает не этот узкий сегмент людей, которые хотят жить своей особой сексуальной жизнью или сексуально-социальной, а огромная масса людей, которая в ЕСПЧ до сих пор находит законное и справедливое воплощение своих требований.
И.Воробьева
―
То есть вы считаете, что дискриминации этих людей и их прав нет, они могут все соглашения заключить: наследовать, проходить в больницу, приходить в тюрьму и т.д.?
М.Шевченко: Они хотят законсервировать ситуацию, чтобы богатые были богаче
М.Шевченко
―
Они должны это просто оформить каким-то соглашением.
И.Воробьева
―
И здесь нет никакой дискриминации? Ладно...
М.Шевченко
―
Нет, здесь я бы так сказал. Я просто знаю этот вопрос. Конечно, мужчина не может прийти и сказать: вы знаете, в тюрьме находится человек, которого я люблю, я хочу знать, как он там живет. Он может прийти и сказать: знаете, я его родственник или там еще какой-то. Здесь, конечно, есть ограничения прав, но мне очень жаль. Но, к сожалению, в данном случае, я думаю, нельзя идти им навстречу, поскольку это, еще раз говорю, в корне является вторжением иной цивилизационной этики в наше пространство. И от этого вторжения мы должны защищаться. Я лично буду защищаться.
И.Воробьева
―
Но это же вопрос не однополых браков. Это же вопрос юридического партнерства между двумя людьми, которого у нас механизма нет.
М.Шевченко
―
Этот вопрос можно разработать. Этот вопрос можно профессионально обсудить на юридическом уровне. Я не возражаю. Если будет, допустим, какая-то… Только не надо называть это браком.
И.Воробьева
―
А они и не называют, ЕСПЧ не называет.
М.Шевченко
―
Будет договором о юридическом партнерстве или каком-то социальном партнерстве - пожалуйста, ради бога. Но тогда это в корне должно менять законодательство. Тогда получается, что любой человек, допустим журналист, хочет пройти к Алексею Навальному или еще кому-то. И если заключить подобный договор, при этом который не будет иметь коннотации сексуальной или еще какой-то, то этого человека обязаны допустить к Алексею Навальному. Я думаю, что система на это никогда не пойдет.
И.Воробьева
―
Хороший вариант внезапно. У нас есть еще несколько минут. Я бы хотела спросить еще вот о чем. Сегодня СК, стало известно, начал проверку материала Новой газеты, где было интервью бывшего сотрудника полка имени Кадырова, как он рассказал, как служил в чеченской полиции, как там это все происходило. И в принципе это была бы хорошая новость, если бы СК проверял факты, изложенные в статье. Но, к сожалению, он проводит проверку по статье о клевете.
М.Шевченко
―
К сожалению, СК, как мы уже говорили, упоминая о расследовании дела об убийстве Орхана Джемаля, Александра Расторгуева, Кирилла Радченко, не допрашивает ключевых свидетелей. С этим мы уже не первый раз сталкиваемся. Делает все, чтобы как раз сам факт подозрения в совершении преступления кем бы то ни было, не был озвучен или не имел какое-то юридического хода. Это, конечно, абсолютно неправильные действия со стороны СК.
И.Воробьева
―
У таких публикаций, которые касаются, например, чеченской полиции, есть хоть какой-то шанс превратиться в какую-то проверку? Хоть что-нибудь может произойти?
М.Шевченко
―
В России что-то происходит не потому, что есть законы, которые кто-то хочет исполнять или не исполнять. Никакого закона в России нет. Закон в России - дышло: куда повернешь - туда и вышло. А есть разные группировки, которые между собой используют юридическую возможность закона для нанесения удара по другой группировке. Очевидно, нет группировки, которая могла бы или хотела бы каким-то образом состязаться с той группой, с которой ассоциируется, допустим, Рамзан Кадыров. Поэтому перспективы я тут особой не вижу. В то время как в других, это же не касается только Чечни, я вас уверяю, что любое преступление, которое совершают сотрудники силовых структур в любом другом регионе, точно так же не будет расследовано, если этому не будет придан какой-то общественный резонанс и не появятся какие-то сильные лоббисты. Как дело Ивана Голунова, например. Поверьте, сидел бы Ваня Голунов сейчас за транспортировку наркотиков в особо больших, если бы не нашлись. И никакой Илья Азар, и мы с вами, которые выступали в его защиту, не помогли бы ему. Если бы не нашлись какие-то другие силовики, которые хотели бы досадить тем силовикам, которые организовали против него эту провокацию.
И.Воробьева
―
Мы здесь никакого влияния не можем оказать?
М.Шевченко
―
В этой ситуации мы настолько упустили из-под контроля те процессы, по которым формируется реальность современной России, что я боюсь, что уже сейчас мы практически не имеем возможности юридической оказать влияние на то, чтобы соблюдалась законность и соблюдалось правосудие. Суды судят не по закону зачастую, а по звонку или по желанию в ту или иную сторону. Следствие зачастую (это не всегда так, я знаю честных следователей тоже)... Не потому что надо выявить убийство, а потому что есть политический или какой-то еще коммерческий, какой-то еще ситуативный заказ. Вот о чем идет речь. Или как с этой ситуацией с казаками. Какие-то казаки, которые проживают в традиционных местностях казачества, могут вступать в Росгвардию. А не казаки, которые там проживают, могут вступать в Росгвардию? Или, допустим, если ты не казак, а армянин, азербайджанец или грузин, или русский, который не считает себя казаком, москвич, например, ты уже не можешь вступить в казачью часть? Ты должен себя казаком назвать? Ну бред какой-то, абсурд.
И.Воробьева
―
“Особое мнение” Максима Шевченко, спасибо большое!