Максим Шевченко - Особое мнение - 2021-09-16
А.Нарышкин
―
Всем добрый вечер! В эфире «Эха Москвы» — «Особое мнение». Алексей Нарышкин у микрофона. И сегодня наш гость — Максим Шевченко, лидер Российской партии свободы и справедливости. Приветствую вас!
М.Шевченко
―
Здравствуйте Алексей!
А.Нарышкин
―
Каково, Максим Леонардович, быть кандидатом слабым, представителем слабой оппозиции, на которую не указано «Умное голосование»?
М.Шевченко
―
Я считаю, что я представитель очень сильной оппозиции. Наша партия совершенно новая, которая мобилизовала совершенно новые социальные, электоральные слои, которые раньше не замечали социологи, которые не участвовали в выборах. Мы, например, ориентируемся на многонациональный состав Российской Федерации. Мы единственные, кто апеллирует к народам России, единственная партия. Практически все партии за исключением, допустим… Я могу сейчас в эфире называть называния еще партий других?
А.Нарышкин
―
Да, наверное.
М.Шевченко
―
…За исключением «Яблока», у которого, в принципе, нет этого шовинистического оттенка, все остальные партии выступают с шовинистических позиций, на мой взгляд, противопоставляя русский народ другим народам. Мы же описываем Российскую Федерацию как союз нардов. Мы говорим, что нет главного народа и нет второстепенных народов. И я считаю, что этот наш призыв к народам России, которые ощущают себя особенно в последние годы угнетенными, ущемленными, он находят большой отклик. Мы реально многонациональная партия народов России, что видно и по нашему федеральному списку. Руслан Курбанов представляет мусульман России, Дамир Ицхаков представляет татарский народ достойно, профессор, историк, который Жириновскому на татарском языке сказал…
А.Нарышкин
―
Да, это смешно…
М.Шевченко
―
Почему смешно? Это было очень глубоко. Дамир Мавлявеевич — профессор, доктор исторических наук, один из авторов замечательной истории татарского народа шеститомной, потрясающей совершенно, академической работы такой. Это вообще большой ученый, между нами говоря. И другие у нас тоже участвуют и в региональных списках. Там Василий Кудирмеков на Алтае, один из старейшин алтайского народа идет. Были бы еще Иван Шамаев и другие представители народов России, но, к сожалению, избирком снял Ивана Ивановича, потому что он выигрывал в Якутии с вероятностью просто 100%. Он один из самых уважаемых в Якутии людей за штамп в паспорте об умершем ребенке. Это абсолютный абсурд.
А.Нарышкин
―
Так вы это в программе подчеркиваете у себя, что должны быть вместе НРЗБ.
М.Шевченко
―
Конечно. Не вместе, мы выступаем за федеративный договор, мы выступаем за понятные межнациональные отношения, за изучение и преподавание национальных языков, за обучение на национальных языках, и не факультативно, а исходя из политики субъекта Российской Федерации за государственный счет. Мы выступаем против ассимилятивной политики, насильственной русификации, которая проводится в последние годы. Я, русский человек не боюсь это говорить. И, более того, мы в нашей партии объединили представителей национальных движений народов России с теми, кого считают русскими националистами. Мы идем в одной партии. Это было непросто, честно говорю. Потому что были у нас достаточно сложные методологические трехдневные дебаты на эту тему. Но нашли общий язык. Выясняется, что современная демократия, современный демократический подход позволяет людей с разными жизненными программами объединить в едином политическом и гражданском поле.
А.Нарышкин
―
«Умное голосование» вас почему не выбрало?
М.Шевченко
―
Потому что я никогда и не просил, чтобы оно меня выбирало.
А.Нарышкин
―
Подождите. А вы считаете, что всех, кого выбрало «Умное голосование», об этом попросили Волкова, например?
М.Шевченко
―
Судя по реакции Зюганова, который весь изблагодарил просто Волкова. На «Комсомольской правде» не видели его? Он говорит: «Да, большое спасибо». Это при всем при том, что вот я был на «Эхо Москвы» с Владимиром Миловым, и Милов сказал, что КПРФ — это монстры…
А.Нарышкин
―
Не на «Эхе».
М.Шевченко
―
На «Радио Свобода»*, извините. Я говорю: «Почему вы отдали КПРФ?» Говорит: «Да, это чудовище, это монстры. Это партия невыносимых…». В общем, Милов оскорблял КПРФ и сказал: «Мы это сделали для того, чтобы одни монстры пожрали других монстров. Мы хотим, чтобы это была битва тираннозавров Юрского периода. «Он употреблял такие выражения, пусть Владимир простит меня, это можно будет посмотреть этот эфир. Там дословно… В общем, его представление о КПРФ уничижительное, крайне негативное.На месте коммунистов, которым с такими словами дают «Умное голосование», они был его взяли? Я никогда не говорил, что мне надо «Умное голосование». Более того, я с самого начала, с марта месяца, когда эта тема возникла в эфире «Эха», каждый раз повторял, что я не ориентируюсь на «Умное голосование». И я уверен, что меня знает огромное количество людей. У меня очень высокий рейтинг узнаваемости. Я не знаю, как замеряли Митрохина разные агентства, которые являются подрядчиками государственных структур и потом публикуют в «Коммерсанте» свои отчеты, но у меня достаточно высокая узнаваемость. Я не имею права называть цифры в эфире «Эха». Мы не будем нарушать закон.
Но дело не в этом. Я всю жизнь живу в центре Москвы. И поэтому, я думаю, что шансы у меня очень велики. Хотя, я считаю, и я это подчеркиваю, что Сергей Митрохин — замечательный человек. Я его знаю много лет. И я бы лично не хотел, чтобы он ушел из Москвы…
А.Нарышкин
―
Началась агитация за Митрохина. Хорошо.
М.Шевченко
―
Я бы не хотел, чтобы он ушел из Москвы. Я хотел бы, чтобы он был лучшим, каким он является по факту депутатом Мосгордумы. Я считаю, что как раз именно Собянин хочет, чтобы Митрохина убрали из Москвы, чтобы он не мешал тут в Мосгордуме.
А.Нарышкин
―
Можно подумать, очень мешают депутаты...
М.Шевченко
―
По крайней мере, в 19-м он голосовал за бюджет собянинский, а в 20-м не много было депутатов, который голосовали за собянинский бюджет, а он голосовал против.
А.Нарышкин
―
А вы же раньше с теми же самыми «монстрами», о которых говорил Милов, вы с ними якшались, извините…
М.Шевченко
―
Послушайте, я же не Милов, я так не отношусь к этим людям.
А.Нарышкин
―
А они не монстры?
М.Шевченко
―
Конечно, нет.
А.Нарышкин
―
Вы с ними поссорились. Вот если бы вы с ними не ссорились, вы бы сейчас были в списке «Умного голосования».
М.Шевченко
―
Я не ссорился. У меня просто другие взгляды. Я много раз говорил, что с уважением отношусь к Геннадию Зюганову, к Юрию Афонину, к Владимиру Кашину. Вот Владимир Иванович Кашин, я сидя с ним на телеканале «Россия», сказал, что я знаю, что это человек, который лучше других руководит агроокомитетом. Ну, нет просто моего пути с ними. Но мне это не надо. Это не мой дискурс. Это для меня исчерпанный путь. Потому что изображать из себя наследника брежневизма я не хочу просто больше. В 17-м году, в 18-м это имело смысл, потому что нас объединила личность Павла Грудинина, замечательного, светлого, яркого человека, гонимого к тому же. Павел Николаевич не был членом КПРФ, не знаю, вступит сейчас — не вступит. Вокруг него образовалась огромная левопатриотическая демократическая коалиция — вокруг Грудинина. Которая, допустим, в 18-м году… союз: в центре был обком КПРФ; я слева (Левый фронт); Сергей Казаков, который «Демократический выбор», сподвижник Бориса Немцова. Эта коалиция позволила нам выбрать Светлану Орлову, победить ее. У нас было успешное политическое действие совместное. Оно завершилось.После слов Зюганова об «оранжевой чуме», «оранжевой проказе», как он называл протест и все такое прочее, и после статьи «Русские — стержень державы», абсолютно шовинистической для меня не осталось политической возможности больше быть в этой коалиции. При этом я считаю, что многие члены КПРФ — это лучшие люди в своих регионах, лучшие политики…
А.Нарышкин
―
Это уже агитация за КПРФ. Хорошо, это прекрасно!
М.Шевченко
―
Послушайте, я честный человек.
А.Нарышкин
―
Вы, вообще избираться-то будете?
М.Шевченко
―
Я не агитирую, я хочу, чтобы режим поменялся, чтобы эта схема поменялась. Вот я знаю, в Коми, в других местах…
А.Нарышкин
―
Режим поменялся — вы против Путина?
М.Шевченко
―
Разумеется, я против этого режима.
А.Нарышкин
―
Максим Леонардович, мы просто с вами в этой студии давно не встречались. Поэтому у меня много вопросов накопилось НРЗБ
М.Шевченко
―
Вы меня спросили, считаю ли я их монстрами — нет. Там есть абсолютно сервильные предатели, в том числе, которых записали в список «Умного голосования».
А.Нарышкин
―
А кто это?
М.Шевченко
―
В Хабаровском крае, допустим, первый секретарь местного крайкома просто видео есть, где он призывал избивать участников хабаровского протеста. Просто призывал дубинки и аресты на их головы. Вот его выдвигает. Или, допустим, «мусорного короля» они в Севастополе, элдэпээровца выдвигают Журавлева. Там в Хабаровске — Перевезенцев, тут — Журавлев, который просто был «мусорные король» еще был в украинское время и сейчас. Вряд ли это оппозиционер, человек, который занимается в таком огромном городе как Севастополь, мусором.Но есть в этом списке люди просто замечательные, которых я лично знаю как принципиальных борцов, как принципиальных людей левых взглядов. Поэтому в целом процентов 50 там — это достойнейшие люди.
А.Нарышкин
―
Скажите пожалуйста. Вот я поглядывал периодически в телевизор, были дебаты. Вы, насколько я помню, в большинстве случаев представляли свою партию. Почему вы такой дерзкий были в телевизоре? Ведь туда просто так людей не пускают. НРЗБ А вы там про Навального говорили НРЗБ.
М.Шевченко
―
Во-первых, меня не могут не пустить на дебаты. На дебаты чтобы меня не пустить, меня надо снять с выборов. Ни на какие другие форматы меня просто…
А.Нарышкин
―
Вы были слишком дерзким и резким.
М.Шевченко
―
Я всегда такой.
А.Нарышкин
―
А как вы разрешение спрашивали, у кого?
М.Шевченко
―
Я не спрашивал ни у кого разрешения.
А.Нарышкин
―
Да не бывает… Не, ну, не бывает…
М.Шевченко
―
Вы спрашивали разрешения?
А.Нарышкин
―
Так я не хожу на телевизор в отличие от вас.
М.Шевченко
―
И я не хожу на телевизор. Я не дебаты ходил. Меня нет на телевизоре. И мне от этого очень хорошо.
А.Нарышкин
―
И что, просто так вы про Навального говорили?
М.Шевченко
―
Слушайте, я говорил про Навального, потому что Навальный является символом политических репрессий в нашей стране.
А.Нарышкин
―
Но это разные вещи: сказать про Навального и потребовать его освобождения в эфире «Эха Москвы» — и сделать то же самое на федеральном канале на гораздо большую аудиторию. Там же кураторы есть. Вам должны были настучать по башке. А вы сидите здесь НРЗБ.
М.Шевченко
―
У меня каких кураторов, во-первых, нету. Когда мой друг Орхан Джемаль в эфире НТВ говорил о репрессиях против крымских татар, он же не спрашивал ни у кого разрешения. И я не спрашивал разрешения на эти вещи. Я говорю, то что думаю и то, что считаю нужным. Тем более, я воспользовался — меня пытались заткнуть — возможностью выборного эфира политического, чтобы сказать, что я думаю.
А.Нарышкин
―
Вот отличный вопрос от Лидии Васильевны…
М.Шевченко
―
Странное у вас представление о реальности, Алексей. Вы считаете, что люди вообще лишены внутренней свободы…
А.Нарышкин
―
Я не про вас, я про телевизор…
М.Шевченко
―
Это не телевизор. Это время, эти три минуты им не принадлежат. Это возможность… Мне странно другое: почему, например, Рыбаков не говорил или кто-то другой не говорил — вот что странно.
А.Нарышкин
―
Еще раз тогда. Вот эти темы, которые вы поднимали, в том числе, про Навального, вам это кто-то санкционировал, вам какие-то красные линии обозначали?
М.Шевченко
―
Нет. Потому что я ни с кем не веду никаких переговоров. У меня нет никаких кураторов. Услышьте.
А.Нарышкин
―
Не бывает такого.
М.Шевченко
―
У вас не бывает.
А.Нарышкин
―
Давайте вернемся к истокам. Вот есть Навальный с большой своей аудиторией. Навальный сидит. Навального пытались отравить…
М.Шевченко
―
Это не значит, что его аудитория меня полюбила.
А.Нарышкин
―
Партию не регистрировали — раз, два, три… Сейчас все структуры уконтропупили. Есть такой замечательный Максим Шевченко, который и партию зарегистрировал и идет на выборы.
М.Шевченко
―
Я не зарегистрировал партию, мы взяли…
А.Нарышкин
―
Вы в партии, вы лидер партии.
М.Шевченко
―
Я не в партии, я лидер партии.
А.Нарышкин
―
Лидер партии.
М.Шевченко
―
Ну, и что, в чем вопрос?
А.Нарышкин
―
В чем секрет этого выживание в современной России? Как это так?
М.Шевченко
―
Мы уже это обсуждали в эфире «Эха». Я считаю просто, что система нуждалась в демонстрации некой легитимности и конкурентоспособности выборов, поэтому пошла по непростому пути допустить на выборы меня. Я не являюсь ни в коей мере заложником никаких договоренностей, и нет у меня таких договоренностей. Я очень хорошо знаю, как это система функционирует изнутри. Я имел к ней отношение на протяжении многих лет. Я очень хорошо знаю, как работает телевизор, как работает телевидение. Я очень хорошо знаю, как вести себя в телевизионном эфире. Как собирать слово, как вставлять в паузу, — меня этому учили, я умею просто это делать.
А.Нарышкин
―
Когда вы работали на телеке, не было таких ограничений?
М.Шевченко
―
Это другое дело. Вы поймите. Простой эфир — у вас ухо, и в ухо вам редактор постоянно говорит: «Ты чего несешь? Ты что сказал? Та-та-та…». Тебе постоянно диктуют. Вот когда ты приходишь как политик в телеэфир, — все, что ты скажешь, это только твоя судьба и последствия только тебе разгребать за это. Тебе никто ничего не может указать. Я не знаю, как с другими партиями, у нас ничего подобного нет. Посмотрите дебаты наших кандидатов. Вот Василий Кудирмекова на Алтае, других. Все наши говорят все что хотят. У нас реально список свободных людей.Другое дело, что возможны, наверное, какие-то последствия. Ну, посмотрим.
А.Нарышкин
―
Вот Лидия Васильевна вам кучу комплементов шлет и просит объяснить, почему РПСС называют спойлером?
М.Шевченко
―
Спросите у тех лжецов, которые это делают. Чей спойлер Иван Засурский, чей спойлер Дамир Ицхаков, чей чей спойлер Максим Шингаркин, чей спойлер Олег Мельников, чей спойлер Василией Кудирмеков?
А.Нарышкин
―
Послушайте, как я это вижу. Вы им чего-то пообещали. Вы такой зонтик, вы вошли к ним в доверие. Сказали: «Засурский, — и так далее, — будет вот так. Вы хорошая команда».
М.Шевченко
―
Секундочку, мы вели долгие переговоры. Мы подумали, что нас объединяет. Мы единственная партия, которая представляет гражданскую коалицию. Мы реальная партия людей с разными взглядами на какие-то вопросы: на Сталина, например, на что-то еще. Но мы все являемся, как это ни странно звучит, патриотами своей страны. Мы считаем, что будущее — в договоренности между собой разных людей. Мы партия общественного договора, который в будущем будет заключен обязательно и станет основной нашего жизненного исторического пути. Я уверен просто в этом.Из высказываний Владимира Милова я сегодня понял, что его задача превратить политический процесс внутри России в абсурд, гротеск, чтобы настолько была дискредитирована политическая система внутри России, сам процесс — парламент, очевидно, результаты парламента. То есть, почему они не хотят, чтобы в парламент прошла 5-я партия? Хотя на грани находится как минимум 3 партии: «Яблоко», «Свободы и справедливости» и «Новые люди». Вот я бы еще «Партию Роста» добавил. Мы сегодня с утра полемизировали с Дмитриевой. Я считаю, что Оксана Генриховна — выдающийся просто политик, честно. Автор бюджетного кодекса. Мне кажется, таким место в Государственной думе, как Оксана Дмитриева.
На самом деле есть огромная масса социологически недовольных людей, которые не хотят голосовать за 4 партии, сидящие в Государственной думе, для которых сама идея воспроизводства этого четырехголового монстра отвратительна. Из разговора с Миловым я понял, что она и ему отвратительна, что он считает 4 партии, сидящие в Думе абсолютным чудовищем. Он откровенно сказал это. Но тогда почему же ты призываешь за них голосовать? Чтобы было чем хуже, тем лучше — по этому принципу. То есть выбор у нас: либо мы делаем, чем хуже, тем лучше, чтобы это чудовище себя еще раз воспроизвело в новом пятилетнем цикле и в 24-м году президента, «Умного голосования», выдвигали, допустим, две партии: КПРФ поглотит эсеров, «Едро» — ЛДПР. И только две партии, которые без всяких подписей могут выдвигать кандидатов. Явно это работает на делегитимацию политической системы в России. Любая пятая партия, которая сегодня преодолевает пятипроцентный барьер и создает пусть небольшую, но фракцию — а 5% — это 13 человек, — она, естественно, стянет на себя всю энергетику протестных настроений в стране. Она, естественно, станет выразителем всего протеста.
Я понимаю опасения Милова и опасения Волкова. Таким образом, они превратятся просто в заграничный клуб сторонников Алексея Навального. Потому что тогда им придется договариваться либо с «Яблоком», либо с другой партией, которая преодолеет 5%. Судя по нашему разговору сегодняшнему, они с нами договариваться не будут. Ну, и не надо, собственно говоря.
Мне кажется, что для них эта дискредитация политического процесса… хотя я принимаю аргументы, что да, если были бы допущены Любовь Соболь, Иван Жданов, другие — у них были бы высокие шансы пройти в Государственную думу, победить на выборах, я считаю, что это безобразие, что они не допущены, что исключен Лев Шлосберг из политического процесса, — это, безусловно, сужает и обедняет политическую систему. Но выбор у нас такой: либо абсурд, который скатывается к фашизму, либо к революции, к хаосу, либо мы все-таки боремся за развитие гражданского политического процесса в России. Потому что 5-ая политическая партия — это шаг вперед. Значит, политический процесс как-то развивается. Значит, есть какая-то надежда на что-то.
А.Нарышкин
―
На что это надежда?
М.Шевченко
―
На развитие политического процесса.
А.Нарышкин
―
И как это будет выглядеть? Я настолько привык к тому, что есть эти 4 партии в парламенте, они всем рулят…
М.Шевченко
―
Просто когда была в парламенте «Родина», вы были совсем молодым человеком, когда «Родина» не современная в лице одного «Журавлева», когда это была большая фракция достаточно, в которую входили и Шамиль Султанов, и Андрей Савельев, и люди совершенно разных взглядов, но яркие люди…
А.Нарышкин
―
И это был настоящий парламентаризм?
М.Шевченко
―
Да, и это было, конечно, живым процессом. Это, конечно, очень оживляло тогда ситуацию.
А.Нарышкин
―
Те же управленцы при том же Путине, дай бог ему здоровья, при Володине, вы верите, допустим, что пройдет ваша партия в Государственную думу, и там что-нибудь поменяется?
М.Шевченко
―
У нас есть уникальный шанс пройти в Государственную думу. Я в это верю.
А.Нарышкин:
―
А делать там вы что будете?
М.Шевченко
―
Мы будем теми, кем мы являемся.
А.Нарышкин
―
Первый рабочий день Максима Шевченко в Государственной думе. Вот ваше кресло, например, рядом с Жириновским.
М.Шевченко
―
Наша задача, так как, будучи маленькой фракцией, мы не сможем продвинуть ни один закон, а те законы, которые будут навязываться партией власти, естественно, по большинству — 99,9% — это законы антинародные, которые нельзя, поддерживать, мы, используя статус депутата будем работать на развитие гражданского общества. Мы буднем защищать людей. В частности, депутаты в России имеют право посещать тюрьмы. И никто не может остановить депутата Государственной думы в его желании проверить тюрьму или СИЗО или еще что-то.
А.Нарышкин
―
К Фургалу пойдете?
М.Шевченко
―
Я пойду к любому человеку, к которому меня допустят в рамках его режима содержания.
А.Нарышкин
―
Фургал меня интересует. К Фургалу пойдете?
М.Шевченко
―
К Фургалу пойду, конечно. И к Алексею Навальному пойду, и к Расулу Кудаеву пойду обязательно в «Черный дельфин». Есть просто имена… Общество должно существовать в пространстве реальных дел, которые можно реализовать.Кроме того депутатский надзор есть такое понятие. Есть депутатский запрос такое понятие. То есть я считаю, что даже небольшая депутатская фракция принципиальная может сделать очень много дел серьезных.
А.Нарышкин
―
А какой-нибудь законопроект?
М.Шевченко
―
У нас есть уже законопроекты. Например, по переработке мусора. Максим Шингаркин был автором этого законопроекта, когда еще был в Государственной думе в составе фракции ЛДПР. Это прекрасный европейский законопроект, который фактически бросил вызов двум мафиям — мафии, которые стоят за свалками (его связывают с собянинской группой) и мафией, которая стоит за мусоросжигательными заводами, которую связывают с «Ростехом». И этот законопроект был, так или иначе, задушен. Но он есть. Это законопроект о раздельном сборе, раздельной переработке мусора, который усложняет эту процедуру, но создает сотни тысяч рабочих мест. Создает постоянный цикл переработки. В этом заинтересована просто страна. Вокруг нас это уже существует.Например, обязательный законопроект, который я бы инициировал, это амнистия. Я буду инициировать закон, насколько это возможно в рамках полномочия депутата об освобождении политических заключенных.
А.Нарышкин
―
Ну, там разные статьи.
М.Шевченко
―
Не только. Я, понимаете, считаю, что перевод статьи 228 самой массовой статьи российских тюрем… Я будучи членом СПЧ, много посетил тюрем и знаю, что это такое. Допустим, если это не какой-то крупный торговец большими партиями наркотиков, который является преступником реально, а какой-то молодой человек, который попал в эту беду из каких-то своих наклонностей, то я всегда выступал за смягчение этого наказания.
А.Нарышкин
―
А по статье «хранение наркотиков» тоже много людей…
М.Шевченко
―
228 — это, по-моему, и есть эта статья — нет?
А.Нарышкин
―
228.2 — это экстремизм. А есть 228 — это которая наркотики.
М.Шевченко
―
Вот я 228 имею в виду. Вы путаете 282.2 — это экстремизм, это административка. 228 — это наркотики.
А.Нарышкин
―
Это все такое… это у вас популизм. Потому что как только вас изберут в большой компании или вы один будете, ваши законопроекты никому не будут нужны.
М.Шевченко
―
Наши законопроекты, я повторюсь, которые будут идти вразрез интересам большинства, ни один законопроект маленькая фракция не сможет продвинуть. Поэтому мы будем общаться с теми оппозиционными фракциями, формально или реально оппозиционными по конкретной повестке. Чтобы создавать коалиции какие-то, поддерживать…
А.Нарышкин
―
Будете приходить к Прилепину, к Зюганову, к Жириновскому: «А давайте попросим Путина принять амнистию. Написан законопроект». Они вам скажут: «Да, Максим, отличная идея».
М.Шевченко
―
Я не знаю, что они мне скажут. Я это с ними не обсуждал.
А.Нарышкин
―
А вы уверены, что там это так работает?
М.Шевченко
―
А политика так и делается. Политика состоит из переговоров, из возможности достижения какого-то согласия. Вы ставите цель…
А.Нарышкин
―
Мне кажется, что просто через Володина, Путину передал (или Вайно) так и проголосуют.
М.Шевченко
―
А я хочу восстановить статус парламента как реального представительства разных социальных групп общества. Милов хочет, чтобы парламент был абсурдом…
А.Нарышкин
―
Оставьте Милова НРЗБ. А я хочу, чтобы парламент выражал интересы общества и гражданские интересы.Перерыв сделаем. У нас в гостях сегодня — Максим Шевченко, лидер Российской партии свободы и справедливости.
НОВОСТИ
А.Нарышкин: 19
―
35. Продолжается прямой эфир «Эхо Москвы». Алексей Нарышкин здесь, и Максим Шевченко, лидер Российской партии свободы и справедливости. Это ваше, Максим, «Особое мнение».Сколько вам заплатили или пообещали за то, что вы партию будете вести на выборах?
М.Шевченко
―
Ну, вопрос оскорбительный…
А.Нарышкин
―
Мы не первый раз здесь. Вы уже должны были привыкнуть к этому. Сколько?
М.Шевченко
―
Одну конфету.
А.Нарышкин
―
Вот смотрите, есть расследование недавнее, например, про Явлинского. Говорят о том, что Явлинский перед выборами почему-то получил энную суму денег якобы и купил себе недвижимость. Я не знаю, купили ли вы что-то. Может быть, вам что-то пообещали или дали, вы просто не купили. Ну, расскажите. Очистите совесть.
М.Шевченко
―
Нет, мне никто не обещал, падре.
А.Нарышкин
―
А дали?
М.Шевченко
―
Нет.
А.Нарышкин
―
Ничего не дали? Вы это делаете бескорыстно как бы абсолютно?
М.Шевченко:
―
А вы все в жизни что делаете, делаете корыстно?
А.Нарышкин
―
Я получаю зарплату.
М.Шевченко
―
Если бы вам не платили зарплату, вы бы не говорили, что вы думаете, вы бы не выступали…
А.Нарышкин
―
Я бы подумал, ходить ли сюда. Конечно, свобода слова — это замечательно, но…
М.Шевченко
―
То есть вы считаете, что политическая борьба и политическое действие, вы заранее уверены, что это такая меркантильная вещь, в которой человек не может руководствоваться своими взглядами, убеждениями, в которую может идти только как в бизнес — правильно?
А.Нарышкин
―
Убеждения на хлеб не намажешь. Ну, правда. Хорошо. Расскажите. Вы же кандидат, у вас партия. Вы как эти месяцы живете?
М.Шевченко
―
Я всегда живу на те сбережения, которые я сформировал, когда работал на «Первом канале». Это, поверьте, были достаточно большие сбережения.
А.Нарышкин
―
Ни фига себе, у вас сбережения. Вы на «Первом канале» лет 10 уже не работаете.
М.Шевченко
―
Я не буду сейчас рассказывать нюансы моей жизни. Но, поверьте, моя жизнь открыта, она открыта для всех налоговых и финансовых структур. Я не нарушаю законов. И мне не за что стесняться, на за что каяться.
А.Нарышкин
―
Но что-то пообещали, какие-то преференции, машину…?
М.Шевченко
―
Кто?
А.Нарышкин
―
Я не знаю кто. В Кремле. Рыков. Покайтесь.
М.Шевченко
―
Зачем вы задаете мне оскорбительные вопросы?
А.Нарышкин
―
Почему оскорбительные? Избирателя это волнует. Ну, давайте спросим у чата. Дорогие друзья, в чате зрители, вас интересует, обещали ли Максиму Шевченко что-то, за что он будет участвовать в избирательной кампании?
М.Шевченко
―
Нет.
А.Нарышкин
―
Ничего не пообещали. Ничего не дали.
М.Шевченко
―
Нет.
А.Нарышкин
―
Квартиру не дали? Дом, особняк рядом с Явлинским?
М.Шевченко
―
Нет.
А.Нарышкин
―
Про расследования. Видели ли вы материалы, которые появляются про лидеров списка «Единой России»? Насколько они вас впечатляют. Там Шойгу, Лавров…
М.Шевченко
―
Они создали для себя систему жизни в такой колониальной империи типа Саудовской Аравии, поэтому они делают что хотят.
А.Нарышкин
―
А когда вы окажетесь в Государственной думе, что вы будете с этим делать? А когда вы окажетесь в Государственной думе, что вы будете делать? Вот вы сидите рядом с Жириновским. Допустим, будут соседние места. Вы с ним подружились во время дебатов, насколько я понимаю.
М.Шевченко
―
Я с ним не подружился.
А.Нарышкин: А
―
а, мне показалось, извините.
М.Шевченко
―
Мне просто было жалко этого пожилого и уставшего человека.
А.Нарышкин
―
Хорошо, вы сидите, может быть, отдельно. И выходит расследование команды Навального, независимых изданий. Будете ли вы как депутат инициировать какие-то разбирательства? Та самая возможность писать запрос в прокуратуру.
М.Шевченко
―
Я же вам сказал, что буду обязательно.
А.Нарышкин
―
По всем расследованиям? Как вы будете определять?
М.Шевченко
―
Почему я должен действовать по чужому сценарию? Я буду действовать по моим сценариям, я буду делать то, что я хочу, а не то, что мне навязывают какие-то внешние силы. Вот для меня Алексей Навальный — человек, сидящий в тюрьме. А кто такие Волков, Мелов или Мария Певчих? Меня с этими людьми ничего не связывает. Я с ними незнаком. Почему их расследования должны быть для меня светом в окошке? У меня есть свои темы, свои задачи. У меня есть мои товарищи в партии, у которых есть свои темы, связанные с Татарстаном, с республикой Алтай, с Кавказом, с Москвой, с Тверской областью, где у нас есть кандидаты, с опустошенностью русских земель коренных. Что мне заниматься расследованием Лаврова и Шойгу?
А.Нарышкин
―
Извините, а вы не считаете, что расследование по Лаврову — это общественно-значимая информация, которую, может быть, было бы неплохо подкрепить официальной реакцией. Захарова сегодня ничего не сказала, комментируя это расследование.
М.Шевченко
―
Вот они дали 137 голосов КПРФ. Пусть теперь КПРФ и занимается этими расследованиями. Я думаю, это будет абсолютно логично. Вот Александр Ющенко, попросите его про Шойгу инициировать расследование. Вот они поддержали КПРФ, они поддержали те партии, которые они поддержали по УГ — вот пусть они и занимаются. А мы будем заниматься тем, чем мы сочтем нужным для себя. Если мы сочтем нужным делать запросы по таким расследованиям, мы это, безусловно, будем делать. Но ни под чью дудку мы плясать не будем никогда. Поэтому здесь принципиальная разница. Не надо нас шантажировать, ладно? И давить на нас тоже не надо. У нас есть свои темы, поверьте, которые мы тащим годами, которые я веду годами.У нас есть расследования самые разные. Убийство в Африке, например, трех журналистов. Или какие-то другие темы, которые, поверьте, может быть, гораздо опасней для жизни, чем все эти абстрактные расследования про особняки и яхты. И не надо нам указывать, чем нам заниматься. Понятно.
М.Шевченко
―
Это же расследование про коррупцию. Вы так говорите, как будто вас антикоррупционные расследования вообще не интересуют. Главный партнер «Умного голосования» — КПРФ. Я считаю, все карты в руки. Мы поддержим.
А.Нарышкин
―
Это громкое обвинение сейчас. Как будто у них договорняк между КПРФ и командой Навального.
М.Шевченко
―
Это самый большой бенефициар «Умного голосования» — это КПРФ.
А.Нарышкин
―
Может быть, это бремя тяжелое.
М.Шевченко
―
Реальная оппозиция. Давайте.
А.Нарышкин
―
А коррупцию можно победить в России?
М.Шевченко
―
Конечно, можно.
А.Нарышкин
―
Ваши предложения?..
М.Шевченко
―
Если создавать реально парламенты на разных уровнях работы: федеральном, региональном, городском. Если возвращать парламентаризм на разном уровне как реальное представительство народа. Если этого не будет, коррупцию победить невозможно. Условием борьбы с коррупцией являются независимые свободные СМИ. Поэтому мы будем выступать за отмену законов об иностранных агентах.
А.Нарышкин
―
Это хорошо, да.
М.Шевченко
―
Это обязательно. Будем инициировать. Вряд ли у нас это получится, конечно, потому что все 4 фракции одновременно голосовали, по-моему, за этот закон об иностранных агентах. КПРФ даже, по-моему, 10 раз голосовало за закон об иностранных агентах.Мы, безусловно, считаем, что это независимые СМИ и независимый парламент — вот это структуры, которые, пользуясь механизмом парламентского расследования, парламентских комиссий, задавая вопросы чиновников, ответственным лицам, и победить коррупцию. Совместно, естественно, с органами юстиции и органами правопорядка. Мы выступаем за современное демократическое государство. Проблема в том, что власть этого не хочет, конечно, потому что любое современное демократическое государство поставит вопрос о том, почему разворовываются и расхищаются богатства нашей родины, на каких основаниях это продается то в Германию, то в Китай, то еще куда-нибудь. Что с этого стране? Что с этого народу? Я не слышал, чтобы эти корпорации, которые газ продают за границу, отчитывались перед парламентом.
А.Нарышкин
―
За коррупцию смертную казнь вернуть…
М.Шевченко
―
Нет, я считаю, что смертная казнь должна быть за умышленное убийство, естественно, доказанное, умышленное продуманное изнасилование.
А.Нарышкин
―
Для педофилов смертная казнь — вернуть?
М.Шевченко
―
Да, обязательно.
А.Нарышкин
―
Максим Шевченко — за смертную казнь!
М.Шевченко
―
И за измену Родине во время войны. Что очевидно.
А.Нарышкин
―
А вот огромное количество людей, которые по шпионским статьям проходит: госизмена, люди, которые были связаны с оборонными предприятиями.
М.Шевченко
―
Если эти люди являются военнослужащими, изменили, давая присягу, то, наверное, с ними должны поступать в соответствии с норами тех военных структур, в которых они работали. Я не знаю, какие там нормы, и как это бывает.Виктор Суворов описал какие-то ужасы про то, как там на Полежаевской убивали, казнили, потом сжигали якобы в советское время в каких-то скрытых крематориях. Я помню в «Аквариуме» суворовском это было. Мне кажется, что если человек бы военным и изменил Родине, то это одна тема. Как изменить Родине может гражданский человек, мне непонятно, которые присягу не давал.
А.Нарышкин
―
Вот, допустим, ваш первый закон в Думе: вернуть смертную казнь по определенным статьям. И вас поддержат…
М.Шевченко
―
Это не будет первым законопроектом.
А.Нарышкин
―
Но, по крайней мере, эта идея…
М.Шевченко
―
Вообще мы не будем выступать с такими законопроектами.
А.Нарышкин
―
Вы то что сказали…
М.Шевченко
―
Я не один. У меня фракция. В моей фракции совершенно разные люди…
А.Нарышкин
―
При чем здесь фракция?
М.Шевченко
―
Вы меня спросили лично. Я вам сказал, что по таким-то статьям умышленное убийство, доказанное, продуманное — я считаю, должна быть смертная казнь за такое преступление.
А.Нарышкин
―
Но вы же знаете, как суды работают. Как суды будут работать, если им дать такую дубину?
М.Шевченко
―
При чем тут суды? Мы говорим про следствие. Если следствие работает нормально…
А.Нарышкин
―
Ну, Максим…
М.Шевченко
―
Алексей, давайте так: в современной России никакой смертной казни быть не может. Потому что в современной России нет ни доверия следствию, ни доверия судам. В современной России это может быть просто расправой над человеком, безусловно. Вот того же самого Расула Кудаева, его бы приговорили невиновного человека не к пожизненному, его бы казнили за преступление, которое он не совершал естественно, в Нальчике в 2005 году.Поэтому в современной России просто смертной казни быть не может. Но в некой правовой России будущего, в которой следствие является следствием, а суд является судом, я считаю, что за такого рода преступление должны быть смертная казнь.
А.Нарышкин
―
А что делать с мигрантами?
М.Шевченко
―
Что вы имеете в виду?
А.Нарышкин
―
Гастарбайтеры, которые приезжают, насилуют…
М.Шевченко
―
В программе нашей партии каждый человек, который насилует, является уголовным преступником. Поступать с ним надо в соответствии с Уголовным кодексом. Каждого насильника надо карать так, как это предписывает статья Уголовного кодекса.Что касается трудовой миграции. У нас есть программное положение. Мы выступаем за пакет мигранта. Пакет включает в себя обязательный договор с работодателем, который регистрируется у государства, и, таким образом, законодатель отвечает за этого человека, в том числе, платит ему зарплату, оговоренную в договоре. С этой зарплаты платят налоги, пенсионные отчисления, социальный. И дополнительный еще налог на трудовую нагрузку, на социальное пространство Российской Федерации.
Такой же закон существует в Евросоюзе, в Турции. В Китае, во всех цивилизованных странах…
А.Нарышкин
―
На иноагентов тоже в США закон существует.
М.Шевченко
―
Это разные вещи. Первое: договор. Второе: обязательная медицинская страховка. Человек без медицинской страховки не может работать в России. Третье: обязательная прописка, резидентная прописка по месту работы, за которую отвечает работодатель.Четвертое: если у человек договор на работу, у него должна быть и виза. Понятный прилет. Когда он прилетает в страну, когда он покидает страну. Он не может остаться в стране после истечения этого трудового договора.
И самое главное это посольством Российской Федерации должна выдаваться трудовая виза, которая дает разрешение на работу. Если вы едите в Евросоюз с простым Шенгеном, вы не можете там работать. Если вы просто посуду в кафе помоете за деньги, вас оштрафуют, а хозяина кафе оштрафуют на огромную сумму. Если вам дадут во Франции рабочую визу vacances-travail. То вы тогда можете работать.
Чтобы получить рабочую визу, надо иметь пакет из этих 5 положений. Мы выступаем за трудовой пакет мигранта.
А.Нарышкин
―
НРЗБ против гастарбайтеров. Всех взять, выслать и не пускать.
М.Шевченко
―
Нет, если будет подобные пакет, то тогда они будут конкурировать с российской рабочей силой, с гражданами России. И граждане России… нельзя получить этот пакет, это огромная коррупционная составляющая. Таким образом, появится конкуренция с российскими гражданами.Мы выступаем за разумное, социальное введение миграции, — которая чудовищная, это миллионы ввезенных сюда рабов — в социальное русло.
А.Нарышкин
―
Спасибо большое! Максим Шевченко — гость программы «Особое мнение», лидер Российской партии свободы и справедливости.*
Российские власти считают иноагентом.