Сергей Алексашенко - Особое мнение - 2021-10-26
26.10.2021
М. Курников
―
Добрый вечер. Это программа «Особое мнение». По видеосвязи со студией «Эхо Москвы» - Сергей Алексашенко, экономист. Здравствуйте.
С. Алексашенко
―
Добрый день, Максим. Здравствуйте, зрители. Здравствуйте, слушатели.
М. Курников
―
Давайте начнем с газовой темы. Мы торгуемся с Молдовой. Как вы думаете, в чем загвоздка? Почему мы не можем договориться?
С. Алексашенко
―
Максим, как всегда есть две стороны этой проблемы. Есть сторона экономическая, а есть сторона политическая. В России все, что связано с газом, с торговлей газом – это вопрос, в первую очередь, политический. И без этого, скажем так, или просто без этого никогда нельзя смотреть. Как говорится, спор хозяйствующих субъектов в данном случае не подходит. Но давайте со спора хозяйствующих субъектов. Есть проблема задолженности Молдовы за поставленный газ «Газпромом». И по оценкам составляет, по-моему, 470 миллионов долларов, а с набежавшими процентами составляет 709 миллионов долларов. И «Газпром» говорит, вот вы накопили задолженность за долгие годы, и мы хотим, чтобы для начала ее признали и подписали с нами соглашения о том, что вы ее погасите. Давайте договоримся, в течение какого срока. То есть не означает, что мы хотим, чтобы вы погасили за месяц или даже за год. Мы готовы растянуть на несколько лет. Но мы хотим эту задолженность оформить. И чтобы вы нам ее погасили.
М. Курников
―
Звучит очень рыночно и цивилизованно.
С. Алексашенко
―
Звучит все очень рыночно и цивилизованно. И это первая часть вопроса. Экономическая. Вторая часть экономического вопроса состоит в следующем. Что до тех пор пока в Молдове был президент Игорь Додон, который, что называется, пророссийская партия, - «Газпром» поставлял газ Молдове по цене 149 долларов за тысячу кубометров. Что выше, чем Белоруссия. Но гораздо ниже, чем Европа. И как только Мария Санду победила на президентских выборах и, соответственно, победила на парламентских выборах ее партия, сформировали новое правительство, тут же «Газпром» заявил: окей, а теперь мы хотим с вами торговать по европейским ценам и готовы давать, например, 25% дисконта. Причем европейские цены – это имеется в виду не долгосрочные контракты, которые привязаны к нефтяной цене и которые по оценкам Путина составляют 300 долларов сейчас. Чуть меньше может быть. А вот по тем, которые 1200-1500. В общем, по каким-то очень высоким европейским ценам. Но дисконтом – 25%. На это представители Молдовы отвечают следующим образом. Что касается задолженности – да, она есть, но прежде чем подписывать какие-то соглашения, давайте проверим. Выверим наши данные. И пока мы будем выверять – вы нам, пожалуйста, газ поставляйте. Второе – это то, что…
С.Алексашенко: Пока в Молдове был президент Игорь Додон, «Газпром» поставлял газ по 149 долларов за тысячу кубометров
М. Курников
―
По какой цене. Тут важно. По старой.
С. Алексашенко
―
Да. Соответственно второй вопрос – что как-то вы себя нехорошо ведете, вы вроде с прежним правительством подписали соглашение, что на целый год вы нам фиксируете цену 149 долларов. А здесь взяли и повысили. Может быть, все-таки скидку дадите побольше. Хотя бы на какой-то срок, пока мы ни договоримся о задолженности, подписании нового долгосрочного контракта. На какую-то временную передышку, чтобы мы могли понять, как у нас жизнь в экономике устроена. Потому что правительство совершенно новое и входит в курс дела. На что «Газпром» говорит «нет». Мы занимаем жесткую позицию, признавайте долги и только долгосрочный контракт и только по европейским ценам. И спор хозяйствующих субъектов на этом пока закончился. И поскольку Молдова должна решить краткосрочные проблемы, потому что зима все-таки приближается и хотя республика гораздо южнее, чем Москва, но все равно там зимой бывает холодновато и топить надо. И соответственно сейчас Молдова пытается закупать газ у своих соседей. Естественно, цены те же европейские или близкие к ним. И Румыния, Польша, Украина. Это как устроена экономическая…
М. Курников
―
Это все равно дороже, чем предлагает Россия даже после повышения.
С. Алексашенко
―
Дороже, чем предлагает Россия после повышения. Но Россия не предлагает краткосрочных контрактов. Россия предлагает только сразу, давайте на 10-15-20 лет вперед. И зафиксируем эти правила. Соответственно право Молдовы, вообще говоря, хочет посмотреть, как газовый рынок устроен, может быть с кем-то можно подписать другие контракты. Благодаря тому, что в Европе построено много интерконнекторов, газопроводов, которые соединяют магистрали, идущие по континенту. Возможно, можно с кем-то из других производителей заключить соглашение о покупке газа, и вдруг оно будет подешевле, чем с «Газпромом». Короче, прежде чем вписываться в «газпромовские» условия, хотели бы посмотреть, что еще есть на рынке. Тоже позиция нормальная. Но в условиях цейтнота, того газового кризиса, который во всей Европе – понятно, что правительству Молдовы не позавидуешь. Но теперь политическая часть.
М. Курников
―
Мне кажется, это есть мостик между экономической и политической. Почему Молдове нужно посчитать. Там есть какие-то цифры приднестровские или что?
С. Алексашенко
―
Там есть очень сложные отношения с Приднестровьем, потому что в Приднестровье в Тирасполе находится ГРЭС, которая вырабатывает электроэнергию практически на всю Молдову. Очень существенная часть находится в Приднестровье. Получает там российский газ. Электроэнергию продает в Молдову, деньги получает, с «Газпромом» есть задолженность. Но это отдельная часть. И «Газпром», насколько я понимаю, сейчас не очень пытается вписать Приднестровье в общую задолженность с Молдовой. Но почему правительству нужно время, Максим, вот предположим, у вас проходят завтра выборы генерального директора вашей радиостанции, вы выставляете свою кандидатуру и им становитесь. Вы стали завтра неожиданно генеральным директором радиостанции. Генеральный директор – это не главный редактор. Это редакционная политика здесь ни при чем. Это хозяйственные вопросы. Это доходы и расходы.
М. Курников
―
Это реклама и зарплата.
С. Алексашенко
―
Аренда частот, короче говоря, всякие прочие расходы, которые у вас существуют. Может, вы еще что-нибудь придумаете из доходов. И тут к вам приходят сотрудники радиостанции, и говорят: Максим, мы объявляем забастовку, если ты нам немедленно не повышаешь зарплату на 20%. Вы им говорите: слушайте, ребят, я вот только сел в это кресло, дайте хотя бы две недели, месяц. Я хотя бы посмотрю, что происходит на рынке. Какие рыночные зарплаты, сравню с вашими. Посмотрю на наши доходы, расходы. Нет, мы хотим немедленно сейчас и хотим подписать с тобой контракт сразу на 5 лет, что нам повышаешь зарплаты каждый год на 20%.
М. Курников
―
Знаете, чем это отличается от ситуации «Газпрома». «Газпром» - монополист. В некотором смысле. А сотрудников можно найти еще.
С. Алексашенко
―
Да. Вы же понимаете, что всегда на радиостанции у вас есть 20% сотрудников, которые являются ключевыми.
М. Курников
―
Да, конечно. Это понятно. Но вопрос в том, что все-таки это политика. И те, кто идет на эту должность – они должны просчитывать разные варианты.
С. Алексашенко
―
Максим, конечно должны. Но кто же мог, условно говоря, весной этого года, когда Молдова готовилась к выборам парламентским, предсказать, что в Европе развернется такой газовый кризис. Ну кто же мог предсказать, что вместо того когда в Европе идет рост потребления газа и нужно больше «голубого» топлива, «Газпром» начнет сокращать свои поставки. Еще больше, что называется, подливая масла в огонь, чтобы цены взлетали еще выше. И Путин говорит, что мы сейчас увеличим поставки, и министр Новак говорит, что мы сейчас это сделаем. На следующий день выходит представитель «Газпрома» и говорит, что нет, мы не будем увеличивать. И действительно, «Газпром» сейчас занимается тем, что он снижает объемы поставок в Европу. По сравнению с тем, что было летом этого года.
С.Алексашенко: Кто мог предсказать, что в Европе развернется газовый кризис. Что «Газпром» начнет сокращать поставки
М. Курников
―
Это смотря как считать. Если за год считать – то не снижает. А даже повышает.
С. Алексашенко
―
Максим, а если считать, как было в Советском Союзе по сравнению с 1913 годом – то вообще замечательно.
М. Курников
―
Вы зря смеетесь. Потому что у нас был спор с Дмитрием Песковым на эту тему. Я спрашивал, почему падают затраты на здравоохранение, он говорил, что это смотря как считать. Вот если посчитать с другими статьями, да еще с 2017 годом, - получается, что растут.
С. Алексашенко
―
Все понятно. Сейчас в августе-сентябре, по октябрю данных еще «Газпром» не публиковал. Есть какая-то не очень четкая статистика за первую половину месяца. И в августе и сентябре поставки газа «Газпромом» в Европу, включая Турцию, что называется дальнее зарубежье – были ниже, чем в 2020 году. Когда и континент только начинал выходить из пандемии. Соответственно поставки в сентябре оказались меньше, чем в августе. Хотя температура снижается, ясно, что хранилища не заполнены. Их нужно заполнять.
М. Курников
―
Европейские вы имеете в виду.
С. Алексашенко
―
Да, хранилища в Европе. Соответственно вчера появилось интервью гендиректора Газпромэкспорта Елены Бурмистровой, которая дала очень и очень низкий прогноз экспорта газа в Европу. До конца года. И если ей верить, то при среднемесячном объеме 16 млрд. кубометров газа, который идет в Европу, - в оставшиеся 3 месяца года, то есть октябрь-ноябрь-декабрь – «Газпром» собирается поставлять по 12 млрд. То есть на четверть меньше.
М. Курников
―
Но с другой стороны она повторила слова президента просто. Может ли она ему перечить.
С. Алексашенко
―
Нет, Максим. Президент сказал другое. Что мы поставим в Европу в этом году газа, путался в цифрах то на 10%, то на 8, то на 12. Все равно больше, чем в прошлом году. А вот получается, что не получается, получается 3% и получается, что реально снижение поставок газа в начало отопительного сезона. То есть кто мог вот это представить себе и вот сказать, что вы знаете, мы готовы к этой ситуации, ну конечно нет. Дальше есть еще одна проблема. Что в Молдове к власти пришла бывшая оппозиция, люди, которые не имели доступа к информации.
М. Курников
―
Теперь давайте попробуем понять, а политически кто что приобретает.
С. Алексашенко
―
Сейчас, Максим, давайте я закончу. Люди, которые пришли к власти в правительство, они до этого момента не имели доступа к информации. То есть они не знали, что происходит с поставками газа, не знали, что происходит с платежами за газ, и во всем этом им нужно было разобраться. И когда вы говорите, что они должны были это знать – мы вот предположим, у нас есть с вами шансы создать какую-то политическую партию, вас выдвинуть президентом и вы станете на выборах 2036 года президентом РФ.
М. Курников
―
Рановато мне кажется.
С. Алексашенко
―
Нормально. Хорошо, до 42-го. Неважно. И представьте, что наступил 2036 или 2042 год, вы становитесь президентом и узнаете, что 40% российского федерального бюджета, вообще говоря, засекречены. И не то что вы о них ничего не знали. О них депутаты ГД ничего не знают. Которые голосуют за этот бюджет. Вот также с информацией по газу. Там сильно много цифр засекречено, не только у «Газпрома», но и в Молдове. Теперь политика. По странному стечению обстоятельств я согласен с тем, что Кремль никогда вообще не использует ни нефть, ни газ, ни вообще какие-то другие экономические инструменты как политическое оружие. Но по странному стечению обстоятельств обострение отношений стран потребителей российского газа из ближнего зарубежья, что называется с постсоветского пространства, по вопросам цен на газ, объемов на газ цен на нефть – всегда происходит в тот момент, когда в этих странах меняется правительство и меняется в сторону прозападного. Или делают какие-то прозападные заявления. Совершенно случайно.
С.Алексашенко: Представьте, вы становитесь президентом и узнаете, что 40% федерального бюджета засекречены
М. Курников
―
Все логично. Хотите в Европу – вот вам европейские цены на газ.
С. Алексашенко
―
Да. Замечательно. Я же не против того, что Кремль имеет право проводить такую политику. Но тогда мы говорим: окей, это и есть политика Кремля. Кстати, это вы сейчас сказали, это не я сказал. То я согласен с вашим особым мнением в этом вопросе. И здесь возникает политика. Что если бы не было, условно говоря, если бы в какой-то прекрасной России будущего Россия была бы демократической страной, вот демократические страны почему-то между собой не воюют. Они договариваются. И когда у соседа складывается плохая ситуация, страны зачастую принимают какие-то нестандартные решения и идут на помощь. Например, сейчас идет вакцинация в Америке более успешная, в Мексике менее успешная. Потому что не хватает денег у страны. И Америка время от времени дает Мексике вакцины. Бесплатно дарит правительство США правительству Мексике миллионы вакцин, десятки миллионов, чтобы соседи прививались, чтобы тоже боролись с этой эпидемией. В общем, США так поступает со многими странами мира. И вот в той ситуации, когда действительно в Европе, я не помню такого кризиса на газовом рынке, то есть я помню нефтяной кризис 1973 года, наверное, что-то похожее, хотя понятно, что бензин более бьет по повседневной жизни граждан, особенно у кого в 73-м году были автомобили. Советского Союза это не касалось. Если бы была такая у России с соседями, если мы были мирными странами, то в принципе можно было пойти на какие-то временные скидки. Прокачать больше газа, не закачивать газ в хранилища «Газпрома» больше, чем в прошлом году на 20%. А помочь соседям не очень большими объемами поставок газа на спотовый рынок сбить цены.
М. Курников
―
Но я просто обращу внимание, что все-таки есть долгосрочные обязательства у разных сторон. И российская власть подчеркивает, что они по максимуму в рамках этих договорных обязательств прокачивают газ. По верхней планке этих договоров.
С.Алексашенко: Когда у соседа складывается плохая ситуация, страны принимают нестандартные решения и идут на помощь
С. Алексашенко
―
Максим, не готов, я слышал эту точку зрения. Высказанную и Путиным, и Песковым, и еще кем-то. Проблема состоит в том, что, например, в 2019 году Россия в рамках тех же самых контрактов продала в Европу 199 млрд. кубометров газа. А в этом собирается продать 183. То есть на 13% меньше. И эти контракты засекречены. Проверить, так это, не так это, кто какие решения принимал. Ведь там же не просто Россия продает Германии или «Газпром». В Германии некоторое количество потребителей, они ежемесячно меняют объемы покупок. Могут вносить поправки. Поэтому я просто хорошо понимаю, что в этом году Россия поставит в Европу газа сильно меньше, чем в 2019, с которым имеет смысл сравнивать… Но помимо того, что есть долгосрочные контракты, а «Газпром» еще участвует в этом спотовом рынке, который, как говорится, мне срочно и сейчас. И у него даже есть своя электронная торговая площадка, на которой он время от времени такие контракты продает. Три дня, по-моему, в неделю. Если вы заглянете в данные этой электронной торговой площадки, - вы увидите, что эти спотовые поставки газа «Газпром» предлагает на середину 2022 года или позднее. То есть в принципе он может их сделать. Я порылся, в мае «Газпром» делал поставки, там было написано так: в ближайшие выходные. Или: через день.
М. Курников
―
То есть вы хотите сказать, что «Газпром» мог бы технически продавать по выгодной цене газ, но не делает этого?
С. Алексашенко
―
Да.
М. Курников
―
Почему?
С. Алексашенко
―
Максим, потому что политика. Ответ-то очень простой. Я же сказал, что вот если бы Россия была заинтересована в поддержании добрососедских отношений с ЕС, а также с Украиной, Молдовой, Грузией и так далее, вот по списку всему. То Россия должна была как-то помогать. И в том числе увеличивать поставки газа. Но Россия заинтересована в обратном. Россия заинтересована в том, чтобы в Украине и Молдове, которые идут что называется прозападным курсом, ситуация у правительства была как можно более тяжелой. Россия заинтересована в том, чтобы социально-политическая ситуация в ЕС была как можно более сложной. Чтобы население выражало недовольство тем, что цены растут на отопление зимой, что, может быть, кто-нибудь будет отключаться от отопления, горячей воды. Что какие-то предприятия уже останавливаются. Люди лишаются работы. И чем более мутная вода, в мутной воде Кремль думает, что ему легче ловить рыбу.
М. Курников
―
Не понимаю. А нам-то с этого что. Что имеет хорошо, не РФ, но российские власти в этой ситуации.
С. Алексашенко
―
Очень все просто. Вся логика внешней политики российских властей построена по принципу: если я выиграл – то ты проиграл. И наоборот. Когда в Европе ситуация обостряется социально-политическая, то Европа проигрывает. Если Европа проигрывает – то автоматически мы выигрываем. Вот такая логика. Очень простая, очень примитивная. И Кремль все 22 года при наличии Путина во власти преследует именно такую логику. Логика, когда обе стороны могут выиграть – там почему-то вообще не рассматривается как возможная. Там всегда Кремль идет на обострение. Всегда хочет сделать так, чтобы у соседей, у наших западных партнеров ситуация стала как можно хуже.
С.Алексашенко: Россия заинтересована в том, чтобы в Украине и Молдове ситуация у правительства была более тяжелой
М. Курников
―
Но при этом, насколько я понимаю, у нас рекордные запасы газа теперь.
С. Алексашенко
―
В хранилищах?
М. Курников
―
Да.
С. Алексашенко
―
Да, «Газпром» заявил, что он в этом году закачает в хранилища на 20% больше газа, чем в прошлом. Когда мы говорим, что есть газ или нет – то для того чтобы закачать в свои российские хранилища – у «Газпрома» газ есть. А вот для того чтобы поставить какую-то часть этого газа в Европу – газа нет.
М. Курников
―
Теоретически рыночное объяснение этому может быть? Допустим, мы ждем, когда цены вырастут еще и будем продавать потом. Тут даже не вопрос политики, добрососедства и так далее, но вот рыночная логика в этом есть?
С. Алексашенко
―
Мне кажется, что рыночной логики в этом нет, потому что цены на газ находятся на запредельно высоком уровне. И скорее всего потребители начнут снижать потребление. Переходить на альтернативные виды топлива. Например, для газовых электростанций альтернативным видом топлива является уголь. Вот сегодня я прочитал информацию, что экспорт угля из США в Европу вырос почти в 10 раз в этом году. По сравнению с прошлым.
М. Курников
―
Но у России тоже есть уголь.
С. Алексашенко
―
Россия не может столько угля в Европу экспортировать.
М. Курников
―
Скорее в Китай.
С. Алексашенко
―
Никуда не может. Россия не может увеличить, Россия экспортирует много угля, экспорт угля растет каждый год. Но в 10 раз, там стартовая база была достаточно низкая, но вот потребление газа снижается за счет того, что Европа потребляет больше угля. Соответственно из Канады в два раза больше угля импортировано в этом году. Предприятия останавливаются, снижается потребление газа. И поэтому уверенно утверждать, что цены на газ будут и дальше расти, никто не может.
М. Курников
―
Мы послушаем новости сейчас и рекламу. После этого вернемся в студию и продолжим говорить с Сергеем Алексашенко.НОВОСТИ
М. Курников
―
Мы продолжаем. И я хочу спросить про повышение ставки ЦБ на 0,75% и про рост цен. Насколько это новости про одно и то же. Или нет.
С. Алексашенко
―
Хороший вопрос. Но в принципе, да. В принципе новости про одно и то же. Потому что в своем заявлении ЦБ прямым текстом говорит, что это повышение ставки является нашей реакцией на продолжающийся рост цен. И более того, ЦБ отмечает, что в России наблюдается усиление инфляционных ожиданий, правильно сказать - повышение инфляционных ожиданий населения, и что особенно болезненно для ЦБ не только краткосрочных, но и средне и долгосрочных. И вот ЦБ, повышая процентную ставку, причем так сильно и радикально – он хочет подтолкнуть банки к повышению процентных ставок по депозитам с тем, чтобы население больше сберегало и меньше тратило. То есть такая логика действий ЦБ, потому что ЦБ считает, что вот в России есть проблема предложения. Что у населения каким-то случайным образом образовалось большое количество денег, видимо за счет того, что знаете, как люди, у которых много денег или которые могут себе позволить ездить за границу, в 2020-21 году не ездили. И сэкономили какое-то количество денег. А в результате те люди, которые живут на макаронах, капусте и картошке стали покупать макароны, капусту и картошку. Вот каким образом деньги от одной группы перешли к другой – никто не знает. Тем не менее, ЦБ считает, что это как-то работает, и что в России есть дефицит предложения. То есть российская экономика не в состоянии предложить больше товаров, которые население готово купить и в этой ситуации растут цены. Соответственно чтобы охладить потребительский спрос, ЦБ считает нужным повысить ставку. Другое дело, что вот этот процесс, реакция населения на повышение процентной ставки и соответственно изменение поведения от потребительского к сберегательному, ну хотя бы сдвиг в какой-то части – это занимает, может быть, 12 месяцев, может быть 15.
С.Алексашенко: ЦБ хочет подтолкнуть банки к повышению ставок, чтобы население больше сберегало и меньше тратило
М. Курников
―
Большинство населения просто не понимает, что означает и что такое 0,75% и все такое. То есть для них это не сигнал. Как они этот сигнал должны почувствовать? Как они физически почувствуют это?
С. Алексашенко
―
Максим, вы абсолютно правильно говорите. Вообще говоря, в России примерно 60-65% населения вообще не имеют никаких сбережений. Банковских. То есть у них может быть недвижимость, квартиры или дом, но россияне рассматривают недвижимость как место жилья, а не как инвестиции. Не как сбережения свои. Соответственно, вообще говоря, теоретически ставка процента она может повлиять только на одну треть российского населения. И здесь вы знаете, российское население экономически оно достаточно грамотно. Может быть даже неправильное слово «грамотно». Оно реагирует на экономические сигналы абсолютно адекватно. Я помню ситуацию, это соответственно был конец 2014 года, начало 2015 годов, когда был финансовый кризис острый, связанный с санкциями, с падением цен на нефть. Когда ЦБ вообще не очень понимал, чего должен сделать. Но в какой-то момент в январе ставка ЦБ точно также была, но гораздо более резко повышена. И банки подняли ставки по депозитам и объявили высокие процентные ставки, которые сильно превышали инфляцию по долгосрочным депозитам. На 3-5 лет. И население очень быстро перевело значительную часть своих сбережений в долгосрочные депозиты. И точно также, когда пришло время процентные ставки по этим депозитам снижать, - инфляция снизилась. Необходимости давить на сбережения не было, вот точно также население потом эти деньги из долгосрочных депозитов увело. Поэтому население реагирует. Но именно та треть населения, у которой есть деньги.
М. Курников
―
Вы так сложно объясняете про то, почему цены растут. Власть объясняет очень просто. Во всем мире растут. Во всем мире инфляция. И мы часть мировой экономики. Там инфляция и у нас инфляция. В чем они не правы?
С. Алексашенко
―
Я не могу сказать, что они не правы, что цены растут во всем мире. Просто есть какие-то вещи, которые российское правительство делает так, чтобы рост цен в России был более значимым или более устойчивым, чем во всем мире. Например, те самые продовольственные антисанкции. Контрсанкции, которые введены Путиным еще в августе 2014 года. Они ограничивают предложение продовольствия на российском рынке. Любое ограничения предложения приводит к тому, что цены растут быстрее. В России существует огромное количество импортных пошлин на всевозможные потребительские товары, которые ограничивают ввоз товаров в Россию и предложения. В России существует в моем понимании предельно низкий уровень беспошлинного ввоза товаров. Вот если вы едете за границу, что-то решили себе купить, то вообще беспошлинный порог – 200 евро. Если вы везете на 250 евро, то я не знаю, как сейчас таможня на 50 евро или на все 250, но она берет пошлину 15%. И потом ее еще повышает, если сумма большая. То есть у российского правительства есть очень много инструментов для того, чтобы давить цены вверх. Ну опять я много раз рассказывал, когда в 2019 году был большой урожай сахарной свеклы, замминистра сельского хозяйства издал приказ сократить посевные площади под свеклу. Ну сократили. На следующий год выдался неурожай. В результате цены на сахар взлетели. Поэтому когда Кремль говорит о том, что во всем мире цены растут – это правда. Но это одна часть правды, потому что есть и другая часть правды. Кремль делает все возможное, чтобы ограничить предложение на российском рынке.
М. Курников
―
Давайте еще об одной сфере взаимодействия. Это взаимное признание вакцин. Насколько это тема на наш взгляд реалистична. Насколько это возможно в ближайшие месяцы. И насколько это двум сторонам или это нужно только нам.
С.Алексашенко: Российская экономика не в состоянии предложить больше товаров, которые население готово купить
С. Алексашенко
―
Максим, я вообще не очень понимаю, что значит взаимное признание вакцин. Во всем мире есть признанная всеми странами практика. Вакцины, одобренные ВОЗ – признаются во всем мире. То есть там есть «Пфайзер», «Модерна», «АстраЗенека», там есть китайские вакцины. Там еще что-то есть. И вот эти все вакцины признаются и в Европе, и в Америке, и в Китае. Соответственно то, что нет соглашения между Америкой и Германией, Америкой и Китаем, Америкой и Индией, что ваша вакцина у нас признается. Нет такого. Есть список…
М. Курников
―
Почему же. Есть европейские страны, которые решили признавать «Спутник». Например, та же Венгрия.
С. Алексашенко
―
Стоп. Вот есть исключения, не будем говорить, не имея фактов, что есть коррупционная составляющая. Есть некоторые страны, которые готовы для поддержания въездного туризма признавать российскую вакцину. Это одностороннее. Венгрия, условно говоря, признает российский «Спутник». Россия не признает никакую венгерскую вакцину взамен. Хотя они не производят. Но в принципе могла бы признать, например, «АстраЗенеку» в порядке обмена. Вы же говорите слово «взаимное». Так вот есть процедура через ВОЗ. Российская вакцина «Спутник», похоже, действительно хорошая. Похоже, она действительно эффективная. И похоже, что она действительно защищает от тяжелого заболевания. Но российские власти, российские производители вакцины никак не могут доказать, что производство этой вакцины, которая в маленьких количествах очень хорошо работает, что она построена таким образом, что в больших количествах производимая вакцина будет точно такого же качества. Это же ни американское правительство чего-то не делает со «Спутником», ни немецкое, ни французское. Приезжают эксперты ВОЗ, которые приехали, посмотрели на «Пфайзер», - согласились. Приехали, посмотрели на китайскую вакцину – согласились. Приехали уже несколько раз на заводы по производству «Спутника», говорят: ребят, у вас вот здесь что-то не в порядке, здесь, вот дайте нам документацию, как у вас здесь устроено. Мы хотим признать ваш «Спутник», но вот объясните, как он у вас производится. Мы же не очень понимаем, чего вы туда подсовываете в этот момент. Россия говорит: да, это политическое давление.
С.Алексашенко: Когда Кремль говорит о том, что во всем мире цены растут – это правда. Но это одна часть правды
М. Курников
―
Так тоже нельзя сказать, что внутри такое единодушие, единогласие и взаимное признание. То, во что превратился ЕС сейчас – с кордонами, с проверками. Из Будапешта в Вену проехать нельзя, не пройдя какую-то процедуру на границе. Это факт.
С. Алексашенко
―
Максим, то, что между странами есть конфликты, ограничения, взаимные ограничения по перемещению, ну в Америке тоже год назад между штатами были какие-то ограничения по переезду. Когда в Нью-Йорке бушевала эпидемия весной 2020 года – во Флориду жителей Нью-Йорка не пускали. У нас и сейчас вокруг Севастополя стоят блокпосты, которые туда никого не пускают, если вы не вакцинированы. Это немножко другое. Мы же говорим о вакцинах. О том, как устроено признание вакцин в мире. Весь мир согласился, что вакцины, признанные ВОЗ – автоматически признаются всеми. Другое дело, что вы как Венгрия можете сделать исключение для «Спутника». Пожалуйста, вам никто не запрещает. Но человек, въехавший со «Спутником» в Венгрию – он не может переехать дальше.
М. Курников
―
Да. И, кстати говоря, насколько это вообще меняет суть, насколько ковид меняет суть ЕС в этом смысле.
С. Алексашенко
―
Да мне кажется, что не особо меняет. Потому что в принципе ЕС давно договорился о выписке этого цифрового ковидного паспорта. И там есть и база данных в каждой стране ведется о том, кто, когда какую вакцину получил. Если вы вакцинировались и у вас в смартфоне есть доказательство, QR-код или что-то еще или у вас есть бумажка, - да, пожалуйста, свобода передвижения. Никаких вопросов не возникает. Мир живет в состоянии эпидемии. И естественно, когда есть эпидемиологическая угроза, страны вводят какие-то ограничения. США только-только с ноября открывают приезд европейцев и то вакцинированными всеми вакцинами, признанными ВОЗ. В том числе и китайскими. Без проблем.
М. Курников
―
Хочу в конце программы, все-таки с экономистом говорю, поговорить о золоте. Правда, о золоте историческом. Скифском. Суд в Нидерландах решил, что это золото должно достаться Украине. Должно быть отправлено туда. Насколько это важное решение в том числе с точки зрения экономики.
С.Алексашенко: Хотим признать «Спутник», но объясните, как он производится. Мы не понимаем, чего вы туда подсовываете
С. Алексашенко
―
Давайте все-таки говорить, что решение в меньшей степени экономическое, это политическое, точнее юридическое решение, которому придается политическая окраска. История скифского золота очень проста. В начале 2014 года Украина вывезла 2 тысячи предметов скифского золота из разных музеев, один из них – крымский. В Голландию. Для организации большой выставки. И в этот момент случилась аннексия Крыма. И Украина заявила, что все золото, которое мы как страна передали в Нидерланды, является собственностью Украины и соответственно должно быть возвращено на Украину. Соответственно Крым заявил, что это все должно быть возвращено в Крым, потому что Крым… это какой-то непонятный субъект, что это было наше золото. В общем, Россия встала на сторону Крыма. Было два разбирательства в двух инстанциях в Нидерландах. И последнее решение суда говорит, что да, скифское золото должно быть возвращено в Украину, но есть возможность оспорить в Верховном суде Нидерландов. То есть я бы не стал еще ставить точку. Я думаю, что будет еще одна попытка России доказать, что земля плоская. Ну, подозреваю, что вряд ли Верховный суд Нидерландов это признает. С экономической точки зрения вклад не очень большой, то есть если бы Украина у себя организовала какой-то музей скифского золота, который получил бы международное признание, было построено новое здание. То возможно это могло бы стать точкой притяжения для туристов из Европы. Но пока такого не существует. Поэтому такая моя, наверное, фантазия.
М. Курников
―
Экономист Сергей Алексашенко был в эфире радиостанции «Эхо Москвы». До свидания.