Андрей Мовчан - Особое мнение - 2021-11-03
03.11.2021
А. Плющев
―
Добрый вечер. Вас приветствует Александр Плющев. В программе «Особое мнение» сегодня у нас Андрей Мовчан, финансист, основатель группы компаний по управлению инвестициями Movchan's Group. Добрый вечер.
А. Мовчан
―
Добрый вечер вам.
А. Плющев
―
У нас тут объявлено в Москве, что Москва не будет продлевать антиковидные ограничения. Возвращается к привычной жизни. Сказал мэр Собянин. Это все происходит на фоне того, что регионы наоборот ограничения продлевают. Москва как-то решила, что нет, больше не будем сидеть. Такой мини-локдаун заканчивается. Что думаете по этому поводу. С одной стороны и, наверное, как человек уже не один локдаун переживший. А с другой стороны с точки зрения бизнеса, наверное, малый и средний бизнес может вздохнуть спокойно. Облегченно.
А. Мовчан
―
В России вздохнуть свободно никогда особо не придется. Потому что найдется что-нибудь еще. И мне очень сложно что-то говорить, потому что вы понимаете, успеть что-то проанализировать было невозможно. Потребуется еще несколько недель, чтобы что-то проанализировать. Но, видимо, у Собянина информации больше, поэтому он принимает свои решения. Я думаю, что снятие локдауна связано с вопросом количества коек свободных ковидных. Коек достаточно для того, чтобы принять отсутствие локдауна.
А. Плющев
―
Возможно. Тут сложно судить. С другой стороны у нас тут было так. Мэр Москвы сказал, что Москва не будет вводить QR-коды, она по-прежнему от них в принципе отказывается сама. За исключением театры, концертные залы, выставочные. Потому что это губительно для бизнеса. При этом рестораны были просто закрыты, либо работали на вынос. Как будто это для бизнеса не губительно.
А. Мовчан
―
Вы хотите логики.
А. Плющев
―
Очень хочу.
А. Мовчан
―
Я не вижу тут логики. Ситуация была еще хуже, вместо того чтобы объявить удаленную работу, например, были объявлены выходные дни. Поэтому очень многие компании, которые могли бы работать на удаленке – потеряли бизнес тоже. А некоторые компании, в которых сотрудники готовы были работать, несмотря ни на что, по закону не имели права работать, потому что выходные дни. То есть мне не кажется, что было сделано правильно. Можно было сделать по-другому.
А. Плющев
―
Но у нас тут, сколько ни проводили опросов, что мы проводили и другие опросы видел, они нерепрезентативные, потому что репрезентативные еще не успели провести. Ну так, в принципе, по комьюнити что называется. И практически никого это не затронуло. Мы видим только ресторанный бизнес, может быть кафе, фитнесы, косметические салоны и так далее. Так по большому счету у нас 90% нашей аудитории их вообще не затронуло. Как работали – так и работают в эти дни.
А. Мовчан
―
Я думаю это связано со свойствами аудитории. Потому что, так или иначе, сталкиваюсь с большими компаниями производственными и там ситуация полуистерическая, потому что у них бухгалтеры не могли подписывать платежки. Бухгалтер не имеет права оформлять платежные документы на выходной. Может прийти трудовая инспекция.
А. Плющев
―
Это как в магазине. 23 часа стукнуло – нельзя алкоголь отпускать.
А. Мовчан
―
У нас законы такие. Если человек даже хочет работать – но не всегда может.
А. Плющев
―
Ну вот теперь в Москве, во всяком случае, все можно. Но тут интересно, что в регионах продлевают ограничения, они ввели QR-код. Я тут столкнулся, в соседнем регионе зашел в кафе и впервые в жизни был вынужден предъявить QR-код свой. Я в Москве его не предъявлял никогда, даже когда их вводили. А Москва говорит, нет, мы не будем вводить QR-код. Они же один раз попробовали, сейчас чего-то отказываются. Как вы думаете, почему? Есть у вас версии?
А. Мовчан
―
Версий может быть много. QR-код это вообще достаточно смешная вещь. Я недавно летел во Францию по бизнесу с женой, мы с ней пошли в ресторан, а во Франции все по QR-кодам. Никуда нельзя зайти. И вот у Ольги QR-код нашелся легко, а я свой не мог найти. Я говорю метрдотелю, что можно я вам жены покажу QR-код. Хорошо, можно, проходите. Казалось бы, один и тот же QR-код дважды. То есть к этому относятся люди очень спокойно везде. А вот с Москвой мне кажется очень просто. В Москве много иностранцев. И наши не догадались принимать QR-код иностранных вакцинных паспортов. Вот я прилечу в Москву в ноябре. У меня уже взяты билеты. У меня есть вакцинация, которую принимают в Европе, Америке, Израиле, Великобритании. Принимают на Марсе и Луне. Но не в России. Для России я все равно не подхожу в этом смысле. И конечно когда у вас город, наполненный иностранцами, и эти люди делают кассу кафе, ресторанов, музеев и театров – ну как здесь введешь QR-код.
А. Плющев
―
Вы знаете, на самом деле тут была интересная штука. Буквально пару дней назад власти Ленинградской области сказали, что они готовы по западным QR-кодам пускать в музеи, куда-то еще. Практически признать. Так их одернул Роспотребнадзор. Который сказал: эй, вы кто вообще, чтобы признавать QR-коды или не признавать. Это наша прерогатива. И вот казалось, что процесс сейчас начнется. Потому что в Ханты-Мансийском АО заявили тоже, дескать, мы будем признавать западные, не очень понятно, кого там может быть, но бизнесменов, которые прилетают. Но, тем не менее, Роспотребнадзор сказал, что нет, не признавали и признавать не будем. Казалось бы, что такого во взаимном признании не вакцин - сертификатов. Которые можно даже мне кажется не на уровне Путина принять, а на уровне Роспотребнадзоров.
А. Мовчан
―
Я не умею разгадывать причудливые извилистые пути мышления бюрократов. Я не понимаю, что такого признать вакцины, которые прошли испытания в Европе, Америке. Которыми сотни миллионов людей уже привиты. Мы видим де-факто проведенные испытания. Даже не полевые, просто боевые. И уж чего стоило бы сказать, что хорошо, ладно…
А. Плющев
―
Там понятно хотя бы. Хотя бы потенциальные рынки, конкуренция с нашим «Спутником».
А. Мовчан
―
Какая? За границей? Конкуренции все равно никакой нет. Там ценовая чисто конкуренция. А внутри страны – кто так много зарабатывает на производстве «Спутника» внутри страны. Что ради этого мы должны отказывать россиянам в возможности иметь аналоги.
А. Плющев
―
Я бы так сказал, что это конкуренция престижа. Понятно, что это национальный проект, что это национальная ставка, национальная гордость. И появление здесь конкуренции, которая еще не дай бог спровоцирует очереди, как к поясу Богородицы. Ну представьте, я просто моделирую ситуацию. Признали вакцину «Пфайзер» или «Модерна» - наша клиника «Чайка» закупила партию, привезла и всем колем по 100 долларов. Какая очередь выстроится. За «Спутником» никогда таких не было.
А. Мовчан
―
Очередь будет не очень большая. Потому что далеко не у всех есть 100 долларов на вакцину. Да и вообще в России за вакцинами очередь не очень большая. А по поводу престижа, ну Америка она думает о своем престиже или нет. Почему они одобрили немецкую вакцину. «Пфайзер» и колют ее напропалую.
А. Плющев
―
«Пфайзер» это американская компания, большая транснациональная гигантская компания.
А. Мовчан
―
Разработка немецкая.
А.Мовчан: Россия сейчас может на европейском заборе краской написать: никуда не денетесь
А. Плющев
―
Это правда
А. Мовчан
―
Они «АстраЗенеку» одобрили и прекрасно колют, которая вообще английская. Европейская. А европейцы одобрили «Джонсон» и «Модерну».
А. Плющев
―
Те-то вообще понятно, они зависимы от Америки. Чего им Америка скажет - то они и делают. Мы же знаем.
А. Мовчан
―
Тогда остановимся на американцах. Одобрили иностранные вакцины. А русские нет. Русские – у них гордость больше.
А. Плющев
―
Русская и не пыталась там одобриться. Когда нам говорят, что американцы нас не одобряют – забывают сказать, что никакая русская вакцина туда не совалась даже.
А. Мовчан
―
Мы думаем о своих гражданах или американцах. Какая разница, одобряют нашу вакцину американцы или нет. Мы же должны думать о своих. Мы должны давать своим выбор.
А. Плющев
―
Мы – да, но Кремль - нет. Он строго увязал, сказал, что мы признаем только на взаимной основе.
А. Мовчан
―
Может, для Кремля они свои просто, в этом проблема.
А. Плющев
―
А может быть там уже все укололись чем надо. Мы не знаем. Возможности есть у всех, как говорится. Хотел спросить, у нас есть такая проблема, у вас в Великобритании она не очень актуальна. Это рынок поддельных сертификатов. Нам правда Путин рассказал, что поддельные сертификаты есть и в Европе. Но это его информация. Мне об этом мало что известно. Вы над российским рынком задумывались над его объемом, каким он может быть.
А. Мовчан
―
Нет. Не задумывался. Я, честно говоря, никогда ничего подобного не слышал в Европе и Англии про покупные сертификаты, здесь люди немножко по-другому думают. Здесь не очень распространен такой способ мышления. Сделать фальшивый сертификат. С другой стороны, здесь люди имеют полное право не прививаться. Отличие состоит в том, что ты сидишь карантин, когда прилетел, а не гуляешь по городу. Потому что если у тебя есть сертификат – ты просто гуляешь.
А. Плющев
―
Прошу прощения, прерву на минутку буквально. Потом продолжим. Извините.РЕКЛАМА
А. Плющев
―
Это программа «Особое мнение». Андрей Мовчан, финансист, основатель группы компаний по управлению инвестициями Movchan's Group. И я прервал его весьма грубо на том, что разница в мышлении существует там и здесь в контексте поддельных сертификатов.
А. Мовчан
―
Есть какая-то, может быть плохо квалифицируемая, но разница есть. В Англии я не вижу и не слышу такой массы разговоров, идей о том, что можно что-то подделать, смухлевать. Вплоть до того, как здесь делаются тесты. Я могу рассказать. Которые официально принимаются. Тебе присылают тест, ты его делаешь. Фотографируешь, отсылаешь по почте фотографию, и тебе присылают сертификат о том, что ты прошел тест.
А. Плющев
―
У нас в таких случаях говорят: вот тут-то мне фишка и поперла.
А. Мовчан
―
Люди продолжают честно покупать тесты, отсылать. А в России наверное есть большой рынок поддельных сертификатов. Я вполне могу допустить.
А. Плющев
―
Давайте про бизнес немного, хотя в контексте коронавирусных ограничений. Тут у нас поскольку в Москве закрыли все рестораны, только на вынос. Была следующая история. Владелец «Теремка» Гончаров пошел в Макдоналдс и увидел, что там пускают людей внутрь, как говорят типа – ждать заказа. Но Гончаров говорит, что пускали есть, ну вообще пускали. А не должны пускать. Он записал какого-то менеджера Макдоналдса, который говорит, что у них есть договоренности с властями, что можно пускать по пять человек. Он это все опубликовал. И потребовал, чтобы либо им тоже разрешили пускать, либо Макдоналдсу как-то вставили. Я хотел, чтобы вы оценили, как с точки зрения может быть даже этичности ведения бизнеса как оно такое.
А. Мовчан
―
С точки зрения бизнеса нет понятия этики. Есть понятие закона. Твои действия законны или нет. Если законны – то все в порядке. Хочешь конкурировать – конкурируй. Если ты считаешь, что твой конкурент нарушает закон, - проинформировать власти об этом, наверное, можно. То есть американец сделал бы точно. У русских есть эта идея круговой поруки, типа мы против них. Дай списать, я спишу, ты никому не скажешь. В этом смысле по отношению к Макдоналдсу мне кажется это более нормально, потому что в американской среде, если американец видит, что кто-то нарушает правила, то первое, что он делает - он бежит об этом докладывать. А вот он нарушил правила. Пожалуйста, имейте в виду. И я не судья точно владельца «Теремка», я не знаю, что я бы делал на его месте. Может быть у меня были какие-то высокие принципы в этой ситуации. Но тут точно судить нечего. Это намного лучше, чем то, как российские бизнесмены ведут бизнес с помощью фиктивных уголовных преследований конкурентов. Там они нарушают как раз закон.
А. Плющев
―
Это точно. Но с другой стороны кто-то скажет, что от одного до другого буквально один шаг.
А. Мовчан
―
Нет, от одного до другого может быть один шаг, но через пропасть. И пропасть состоит в том, что ты либо на стороне закона, либо ты против закона. Либо ты за взятки организуешь с продажными полицейскими уголовное дело. Либо ты замечаешь, что конкурент нарушил закон и об этом сообщаешь. Совершенно разные вещи.
А. Плющев
―
Я на самом деле при всем может быть критичном отношении к Гончарову, не увидел ничего такого. Другое дело, что там темная история. Зачем пускают этих. В общем, я думаю, как-нибудь разберутся. Уж с Макдоналдсом точно. Знаете, еще немножко про тему ковида. Тут аналитики проанализировали данные Росстата нашего и вышло, что вопреки тому, что сообщает оперштаб ежедневно, смертность за все время ковида у нас составила 800 с лишним тысяч человек. Ну то есть, получается, что мы чуть ни миллион потеряли. И это в 4 раза выше того, что по оперштабам официально получается. И мы вышли на первое место в мире по смертности, опередив даже США, у которых население в два с лишним раза больше. У меня, честно говоря, это в голове никак не укладывается. С точки зрения экономики, с точки зрения управления экономического государством, что это? Может быть Пенсионный фонд облегченно вздохнул. Может быть мы недосчитались налогов. Что вы еще видите во всем этом.
А. Мовчан
―
Во-первых, давайте договоримся, что ни одна из цифр, которую вы назовете, я назову – не является окончательной. И мы не знаем, как эти цифры получаются. Я слышал цифру полтора миллиона и два миллиона. И 800 тысяч, и 400 тысяч. И все что хотите. Как считать – значительно важнее, чем - что считать. Поэтому мы с вами знаем просто, что умерло много людей.
А. Плющев
―
Наверное, так. Но в принципе это не мешает нам обсудить затронутую тему.
А. Мовчан
―
Да. Конечно. Просто я в данном случае сильно против каких-то кричащих цифр просто потому что базой для них всех является одно и то же незнание. Американцы говорят... «мусор на входе, мусор на выходе». Мы не знаем точных цифр. А с точки зрения, что это для России, - если хотите, я могу немножко эпатировать публику. Я могу сказать, что это сокращение среднего возраста. Сокращение среднего возраста – это позитивный фактор для страны.
А. Плющев
―
Но и сокращение продолжительности жизни заодно.
А. Мовчан
―
У нас есть страна, такая железная, с центром в Кремле, у которой главное - это бюджет. И есть социум. Он такой мягкий добрый и центр его в Большом театре, скажем. Или в Ленинской библиотеке. И вот для социума, конечно, продолжительность жизни важнее всего. И качество жизни я бы сказал. А для государства для того, которое у нас государство – для них важнее бюджет. А бюджет тем лучше, чем ниже средний возраст населения естественным образом. Потому что с возрастом на человека надо тратиться, а получать от него можно все меньше и меньше. Поэтому поскольку государство и общество в России редко договариваются, как правило, государство является хозяином, а общество является обслуживающим элементом этой пары. То для государства лучше, конечно, так.
А. Плющев
―
Известно, что люди делятся, условно говоря, на две категории. Одни больше платят налогов, чем потребляют социальных выплат от государства, другие наоборот. И можем ли мы предположить, что вторые, которые меньше платят налогов, но больше потребляют социальных выплат от государства и являются большинством жертв ковида.
А. Мовчан
―
У меня нет такой статистики. Очень сложно говорить.
А. Плющев
―
Если они старшего возраста.
А. Мовчан
―
Если использовать банальную логику, что пенсионеры получают соцвыплаты и не платят налогов, конечно, большинство жертв ковида – пенсионеры. Естественно.
А.Мовчан: С точки зрения бизнеса, нет понятия этики. Есть понятие закона
А. Плющев
―
Значит, казна тоже вздохнула немного с облегчением. Она становится все меньше и меньше.
А. Мовчан
―
Я не думаю, что для казны это так сильно важно. Потому что все-таки даже миллион человек - меньше одного процента. И с казной у нас все в порядке в стране как раз. Бюджет профицитный и будет профицитным, нефть дорогая, так что можно было бы и чужих пенсионеров покормить, ничего страшного.
А. Плющев
―
Я вчера разговаривал с демографом Ракшой, и спросил у него тоже про нагрузку на пенсионный бюджет. С этих жертв снижение нагрузки на пенсионный бюджет. Он меня несколько огорошил, сказав, что пенсионная реформа, которая продлила возраст, она оказалась эффективнее в этом смысле, чем ковид. До сих пор она эффективная. Гораздо больше денег экономит бюджету, чем…
А. Мовчан
―
Тут ничего удивительного нет. Пенсионная реформа сколько убрала? - процентов 20 пенсионеров. Из системы. А ковид я думаю, что не больше одного. Нет, не больше 2%. Мне сложно сейчас сказать. Конечно, пенсионная реформа эффективнее.
А. Плющев
―
То есть мировой эпидемии, пандемии, страшнейшей болезни далеко до наших властей в плане эффективности. В плане сокращения.
А. Мовчан
―
Да, наверное, соглашусь. Когда наши власти не хотят тратить деньги – они эффективны.
А. Плющев
―
Гораздо эффективнее. Или когда хотят собирать деньги – тоже последнее время научились неплохо это делать. Мне кажется, с ковидом обсудили практически все, что могли. Теперь немного по экономике. В последнее время дорожала нефть сильно. Завтра встреча ОПЕК+ и многие задаются вопросом, стоит ли вообще чего-то ждать от нее. Будут ли приняты какие-то решения по ограничению, снижению добычи, повышению добычи. И так далее. Что думаете по этому поводу?
А. Мовчан
―
Снижения добычи точно не будет. Это безумие, на которое никто не пойдет. Их просто всех тогда не полюбят очень сильно. Вопрос: будет ли увеличение добычи и какое. Причем я даже думаю, что вопрос не стоит - будет ли, а какое будет увеличение добычи. Не потому что они такие добрые, а потому что там за спиной все-таки стоят страны, которые, во-первых, напрямую в ОПЕК не входят, которые могут в одностороннем порядке добычу увеличивать и зарабатывать на высоких ценах на нефть. В первую очередь США могут себе позволить, у которых очень быстро разворачивается добыча. У них же сланец в основном. А это очень быстро. Вы можете поставить вышку очень быстро и начать добывать, качать. И единственное, во что Штаты упираются – они упираются в трубопровод. То есть в объем возможной перекачки. И Байден уже сказал недвусмысленно, что мы не хотим видеть такие цены, мы сейчас начнем распечатывать стратегический запас. И если будут цены продолжать оставаться такие, как сейчас есть, и нормальный ответ саудовцев на это был бы начать больше продавать. Потому что зачем же им, чтобы американцы больше продали. Им самим хочется больше продавать. Речь идет о 400 тысячах баррелей в день, как предложение тех стран, которые выступают за увеличение добычи. Посмотрим, о чем они договорятся. Понятно, что торговаться надо ради торговли естественным образом. Поэтому может быть и не получится 400, но поглядим.
А. Плющев
―
Мы продолжим после новостей и рекламы.НОВОСТИ
А. Плющев
―
Мы продолжаем. Уже начали говорить об экономике и такой мировой. Здесь один из посетителей сайта спрашивает вас про недавнюю, как он выразился «газовую неразбериху» в Европе. Имелось в виду резкое повышение цен, роль России и так далее. Какой урок должна извлечь из этого Европа?
А. Мовчан
―
Мы подробно разбирали на моем прошлом мнении. То есть можно просто пойти и посмотреть. Я достаточно подробно рассказывал, откуда растет много ног у этой истории. И куда протягивается много рук.
А. Плющев
―
Мы можем как бы итог подвести. Кажется, во всяком случае, стало полегче. Не то чтобы кризис совсем разрешен.
А. Мовчан
―
Нет, сейчас нормально. И цены стабилизировались. И понятно уже куда все, изначально было понятно куда идет. И там другой вопрос, что на будущее надо понимать, что если ты имеешь дело с коммодитиз, у тебя всегда непредсказуемая ситуация. Когда вы несете поднос с водой, то гидравлические волны цены могут двигать как угодно. Мне кажется, что хорошо бы в качестве самого главного урока из этого извлечь для Европы две мудрых мысли. Первая мудрая мысль – что ты не можешь быть лучше, чем ты можешь себе позволить. Нельзя просто объявить себя «зеленым», если у тебя недостаточно зеленой краски. Нужно какое-то время для того, чтобы перейти к этому спокойно, без надрыва. Иначе будут откаты, откаты очень тяжелые. Второй момент связан, на мой взгляд, с атомной энергетикой. С точки зрения чистой науки, я не только экономист, я же физик по образованию, у меня здесь есть какая-то возможность судить. С точки зрения чистой науки атомная энергетика – самая чистая энергетика. И самая эффективная.
А. Плющев
―
Если вам есть куда девать радиоактивные отходы, например, в Россию.
А. Мовчан
―
Например. Но у них есть куда девать. Это не такой страшный вопрос. И, конечно, отказ от строительства ядерных станций в Германии, на мой взгляд, это существенная ошибка. И стратегическая ошибка тоже. Потому что это единственный вид энергии, который может производить стабильно, независимо от погоды, от климата, от ситуации, независимо от внешних источников энергии.
А.Мовчан: Будет возврат к строительству ядерных станций. И это правильно
А. Плющев
―
Но он самый зеленый, но опасный. Может быть не самый опасный, но ведь что напугало немцев и вообще европейцев. Фукусима.
А. Мовчан
―
Пугают разные вещи людей. Как видите, когда есть выгода и риск одновременно – люди выгоду часто предпочитают. Я думаю, что на европейское решение в основном оказывает влияние не Чернобыль и не Фукусима, а то, что электростанции атомные очень дорого стоят. И очень долго окупаются. Когда у вас что-то стоит миллиарды долларов и окупается 25 лет, вы найдете причину, почему вы этого не хотите строить. А когда вы вместо этого строите ветряки, которые окупаются за два года и стоят копейки – конечно, это выглядит лучше. Но вот практика показала: ветра нет – и все. Нельзя рассчитывать на ветер все время. Поэтому я думаю, что будет возврат к строительству ядерных станций. И это хорошо, это правильно.
А. Плющев
―
Это основные уроки, которые должна извлечь Европа. Есть ли тут что-то, что и России можно сделать как зарубочку в результате этой истории.
А. Мовчан
―
Россия сейчас может на европейском заборе краской написать: никуда не денетесь.
А. Плющев
―
Зеленой причем.
А. Мовчан
―
Да. Действительно…это надолго.
А. Плющев
―
В этом случае, наверное, все-таки голубой.
А. Мовчан
―
Но и уголь тоже похоже надолго. Как ни пытаются все сейчас на саммите ни пообещали быть хорошими, но Россия-то удвоила поставки угля в Китай последнее время. Так что мы не можем быть лучше, чем мы можем. Мы двигаемся с определенной скоростью, и очень хорошо, что мы двигаемся. Но любая попытка ускориться приводит к перегреву системы и откату назад. Поэтому действительно и с углем надо подождать таких радикальных мер. И уж с газом точно никаких радикальных мер не получится в ближайшее время. Так что «Газпрому» можно успокоиться.
А. Плющев
―
Еще один вопрос задает наш слушатель, который задавал вопрос на сайте. Который переводит нас в тему саммита. На ваш взгляд, борьба с глобальным потеплением – это всерьез или скорее ширма?
А. Мовчан
―
Ширма для чего?
А. Плющев
―
Я, честно говоря, не знаю. Но можно сказать так, я домыслю за нашего слушателя. Ширма - для того чтобы показать своим избирателям, например в разных странах, мы не про Россию сейчас. Показать своим избирателям как раз, какие вы «зеленые».
А. Мовчан
―
Во-первых, все, что делается в демократиях – все всегда делается для того, чтобы показать избирателям. Никак иначе. Здесь диалог власти с избирателями присутствует в 100% случаев. Но это не значит, что это единственное, ради чего это делается. Вторая очень серьезная вещь, ради чего все это делается – это большие доходы. Потому что это очень доходная индустрия современной «зеленой» энергетики. Для тех, кто ею занимается. В том числе доходная, потому что она планово субсидируемая из бюджетов. А бюджет, как мы знаем в России всегда большие доходы. И еще одна важная деталь состоит в том, что в отличие от ресурсной энергетики, где преимущество у тех, у кого есть ресурс, вот они в земле есть, будь то Зимбабве, будь то Конго. Здесь преимущество на стороне тех, у кого есть технологии. И, конечно, если стоит с одной стороны Россия, условно говоря, с углем. А с другой стороны, стоит Германия с технологиями, то понятно, что для того чтобы германская позиция стала лучше – необходимо объявить уголь вне закона. И это очень выгодно тем странам, которые продвигают «зеленую» повестку. И если бы это не было выгодно, то я, честно говоря, не уверен, продвигали бы они ее так сильно или нет. Но, конечно, есть и третий компонент. Это реальная опасность глобального потепления. В том числе, потому что все жизненно важные и стратегические центры Америки и Европы расположены в зоне низких высот по отношению к уровню моря. И если в России еще можно поспорить, какое количество пространства затопится, при растоплении… арктической антарктической. То Европа точно потеряет все свои жизненные центры. Америка точно потеряет основные жизненные центры. И, конечно, они озабочены. Если уровень воды поднимется на 10 метров океана – Лондона не будет. У Лондона высота над уровнем моря – 11 метров.
А. Плющев
―
Я бы хотел, чтобы вы пояснили. Страны не рождаются с технологиями, как рождаются с ресурсами. Они к ним приходят со временем. И с другой стороны насколько я себе представляю, возможно, мои представления неверны в корне, тогда разбейте их в пух и прах, пожалуйста. Купить ресурсы – не самая расходная часть. Особенно если вы действительно обладаете технологиями и можете их продавать. И если бы у вас не было реальной проблемы с экологией, то вообще бы ничего не мешает купить ресурсы. Уголь, нефть, газ. Сжечь их, сделать свои товары высокотехнологичные. И продать их ровно тем же, у кого вы купили газ, уголь, нефть и все остальное. Насколько я помню, всегда так было до последних нескольких десятков лет, когда идет борьба с потеплением климата.
А.Мовчан: Никогда ничего подобного не слышал в Европе и Англии про покупные сертификаты, здесь люди по-другому думают
А. Мовчан
―
Всегда так было и если помните, был в 70-е годы большой нефтяной кризис. И это многому научило развитые страны. Научило в том числе тому, что зависимость – это плохо. И если вы посмотрите на ВВП Европы, то крупным сдерживающим фактором ВВП Европы в последнее десятилетие была цена на энергоносители. Там три было крупных фактора. Это вынос производственных мощностей в развивающиеся страны. Это растущее социальное обеспечение и старение населения. И это цена на энергоносители. И это был вполне достойный вклад в замедление Европы. То есть если Европа могла сама производить электроэнергию и вообще энергию для себя – то конечно она развивалась бы значительно быстрее. То есть это не так безобидно, как кажется.
А. Плющев
―
Ну да. То есть все равно стимулы для того чтобы поконкурировать на энергетическом рынке, в том числе и запретами, есть.
А. Мовчан
―
Конечно, здесь важно еще одну вещь понимать. Дело в том, что когда вы говорите об экологии, вы говорите не только об угле самом по себе. Вы говорите о заводах, которые работают от угольных электростанций. И это уже конкуренция за производство товаров. Сейчас в развитых странах во многом идет дискуссия о том, что надо бы возвращать производство обратно к себе. Потому что людей сложно занимать.
А. Плющев
―
Трамп ее начал можно сказать. Или продолжил.
А. Мовчан
―
Продолжил. Трамп это говорил очень громко, а в целом это говорится тише, но говорится. Потому что вам очень сложно организовывать перераспределение благ внутри страны, где половина населения не нужна по большому счету. И их лучше занять и заодно сэкономить на том, что в таком огромном объеме уходит в Юго-Восточную Азию и ложится там резервами. И в этом смысле борьба за чистоту производства - тоже борьба за место, за географию производства.
А. Плющев
―
И еще хотел попросить ваш комментарий про ведение 15% налога на доходы корпораций, о котором договорилась «двадцатка». Насколько это реально и насколько этот шаг обоснован.
А. Мовчан
―
Это не совсем 15% налог на глобальные корпорации. Это введение уровня совокупного налогообложения. Минимум 15%. Это ситуация, при которой если, например, корпорация зарегистрирована штаб-квартира в Америке, а ее какой-то филиал получает доход на Багамах. Там налогообложение ноль, то американцы имеют право с этого дохода взять 15%, потому что совокупное налогообложение должно быть 15%. Но, во-первых, это не частая ситуация. И для нас более простых смертных бизнесменов это вообще никак не работает. Потому что на нас нет таких корпоративных штабов. С которых можно было бы это брать. А какие-то вещи начали работать (неразборчиво) 15% вот они пожалуйста на месте. И ничего нового для нас это не несет. И, кроме того, легко договориться о налоге и очень сложно о технике. Вот как дальше, как вы определяете, что налог недоплачен. В каких ситуациях. Нужно же написать целый пласт юридических материалов в каждой крупной стране. И пока никто этим не занимался.
А. Плющев
―
Но декларация уже сделана. О том, как будет реализовываться, наверняка в следующих «Особых мнениях» с Андреем Мовчаном поговорим рано или поздно. Финансист, основатель группы компаний по управлению инвестициями Movchan's Group был сегодня в нашем эфире с особым мнением. Спасибо большое и до свидания.