Наталья Зубаревич - Особое мнение - 2022-01-21
21.01.2022
Е.Бунтман
―
Добрый вечер, это программа «Особое мнение», я – её ведущий Евгений Бунтман, сегодня у нас в гостях Наталья Зубаревич, профессор кафедры экономической и социальной географии России географического факультета МГУ. Наталья Васильевна, добрый вечер.
Н.Зубаревич
―
Добрый вечер.
Е.Бунтман
―
Сегодня и вчера на фоне российско-американских переговоров депутаты Госдумы говорили про присоединение возможное в состав России народных республик ДНР и ЛНР. Фактически, это «серая зона» российской экономики. Можно проследить влияние, которое они оказывают на экономику, скажем, соседней Ростовской области или вообще на экономику России?
Н.Зубаревич
―
Ну во-первых, выделим первый основной эффект: экономика России поддерживает эти республики. Другое дело, что мы не знаем суммы, которые туда поступают, но пенсии выплачивают из России. Думаю, что и социальная сфера поддерживается трансфертами российскими. Сумма неизвестна – но так вприкидку, я ожидала ваш вопрос, вот Оренбургская область – тоже где-то под два миллиона. Про всё, про всё консолидированный бюджет – где-то 130 миллиардов рублей, и это без пенсий. Мы точно не знаем, в какой мере Россия финансирует примерно 2 миллиона человек, живущих в двух республиках. Я просто прогнозирую, что если бы финансировалось как небогатая Оренбургская область, это такая сумма – без выплат пенсий. С пенсиями докидывайте ещё несколько десятков миллиардов. Это по поводу помощи. Теперь по поводу торговли. Знаете ли вы, что у нас чудесная идёт торговля Ростовской области со страной под названием Украина? Не догадывались? Просто в федеральной таможенной службе она пишется как поставки в Украину, а это поставки в эти самые две непризнанные республики. Поэтому покупаем, продаём, туда продаём много продовольствия (мы смотрели структуру растаможки товаров), покупаем оттуда уголь в какой-то мере, ну, обмен идёт. Поэтому, если наши депутаты хотят присоединять – во-первых, я бы им хотела сказать, что политические риски огромные, а экономически и так взаимодействие довольно-таки налаженное. Я опять же ни слова не говорю о том, что мы называем поставки военной техники – я об этом ничего не знаю. Мы можем посмотреть только по открытым таможенным кодам, там мы можем узнать, что идёт и продовольствие, и многое другое, и бюджетная помощь. Поэтому мы уже с этими непризнанными местами вполне себе сросшиеся экономически – я немножко с таким чёрным юмором это подчёркиваю, срослись.
Е.Бунтман
―
Во сколько можно оценить потери от поддержки непризнанных республик? Есть давно поддерживаемые непризнанные республики Южная Осетия и Абхазия, которые тоже более чем тесно интегрированы в российскую экономику.
Н.Зубаревич: Предмет зависти в России уже есть, и Чечня на него претендовать не может. Не получится
Н.Зубаревич
―
Они маленькие. В первый год, когда пропускали помощь в Южную Осетию, первые годы конфликтные, она шла через бюджет Северной Осетии, и мы могли посмотреть, чего это он так вспух – бюджет Северной Осетии. Ну вопрос был порядка десятки миллиардов. А я вам пытаюсь сравнить. Ну Абхазия – примерно те же величины, они маленькие. Понятия не имею, как мы поддерживаем Приднестровское образование, но тут-то речь идёт уже о полутора-двух миллионах человек, согласитесь, есть разница. И там 700 с лишним тысяч российских граждан. Они тупо получают пенсии, пособия, эта система-то работает. Другое дело, что я вам не могу назвать суммы, потому что они не проходят по открытым источникам. А я работаю только с открытыми данными, поэтому всё, что я могу – это какие-то оценки, вполне себе на глазок.
Е.Бунтман
―
Если вступить на шаткую почву предположений, если присоединятся тем или иным образом те или иные республики, насколько вырастут потери экономические? Оставим в стороне репутационные.
Н.Зубаревич
―
Вырастут военные расходы. Вопрос уже будет ставиться иначе. Ещё раз, мы уже поддерживаем эти два как бы субъекта. Вырастут военные расходы, а про это я вообще говорить не могу, потому что я в этом абсолютно не разбираюсь. Это следующий шаг военной эскалации и милитаризации, следующий шаг к росту военных расходов.
Е.Бунтман
―
Мы сегодня много будем говорить про серые зоны, говорили про серую экономическую, серую таможенную зону…
Н.Зубаревич
―
Почему серую – белую, это идёт по таможне, просто пишется «Украина». У нас прекрасная таможенная статистика, ну не обижайте. Я всегда буду защищать налоговую и таможенную службу – они так лучшие статистические показатели, с этим можно прекрасно работать, спасибо им огромное. Пишется «Украина», а дальше думайте сами.
Е.Бунтман
―
Всё, как полагается по международному законодательству и международным нормам.
Н.Зубаревич
―
Конечно.
Е.Бунтман
―
Вторая тема, наверное, всё-таки безусловно серая – криптовалюты, с которыми вступил в противостояние Центробанк, и это как-то восприняли сразу, как наступление на свободу. Есть хоть одно государство, которое с криптовалютами примирилось или каким-то образом справилось?
Н.Зубаревич
―
Ответ – спрашивайте у макро-экономиста или фискальных аналитиков. Я к этой песочнице не имею ни малейшего отношения, а языком трепаться не умею. Говорю о том, о чём знаю.
Е.Бунтман
―
Хорошо, про регионы и про их поддержку тогда поговорим, тоже такая затронутая тема, которую неоднократно обсуждали, но сейчас она снова возникает в связи с историей в Нижнем Новгороде и чрезвычайно расширенными полномочиями чеченских силовиков. Насколько Чечня, Чеченская республика сегодня государство в государстве, насколько она отдельно существует от России не только в силовом, но и в экономическом смысле?
Н.Зубаревич
―
Уровень дотационности по январю-ноябрю 21 года 84%. Уж так отдельно, что отдельнее некуда. Сами зарабатывают 16% бюджета, 84 идёт из федеральной помощи. Уж совсем отдельно – посмеёмся вместе. Второе – увеличивается помощь. Субъектом в этом году – в открытом доступе года пока нету, январь-ноябрь субъектам суммарно сократили трансферты на 6%, а Чечне увеличили на 13, чтобы жизнь казалась лучше. Правда, Севастополю увеличили на 25, поэтому он впереди Чечни, но, тем не менее, Чечня, когда всем урезают – она получает дополнительно. И это вместе с тем, что финансово становится всё крепче и прочнее. Дальше возникает вопрос, как реализуются даже федеральные полномочия на территории Чечни? Мы, скорее, догадываемся. Хотя, я знаю, пособия по безработице там подрулили, сократили всё-таки – потому что всем посокращали – но что касается силовых структур, правоприменения – я могу только догадываться. Вот тут Чечня – государство в государстве. А то, что вы сказали, нижегородский случай – неподтверждённый, как сказали, я опять же не знаю. Могу вам сказать следующее: это не государство в государстве, это другое. Формально, неформально ли, чеченские диаспоры есть почти везде и они контролируются властями Чечни, и они работают вполне себе эффективно по указаниям властей Чечни. Это шире, это серая зона, понимаете, это не чистое законодательство, это по понятиям.
Е.Бунтман
―
То есть, это как договорятся чеченские силовики или аффилированные с ними структуры, диаспоры?
Н.Зубаревич
―
Мы не знаем, кто забирал – ещё раз, не подтвердилась эта информация. Я к этому не имею ни малейшего отношения. Но просто мы знаем, сколько было разговоров с людьми, что-то неправильно сказавшими против, например, в Красноярском крае. Ещё раз постараюсь объяснить, что это не лихие силовики из Чечни тупо приехали. Как это сделано, мы не знаем – есть множество способов через диаспоры, существующие почти во всех регионах, в подавляющем числе субъектов Российской федерации – решать свои вопросы. А силовики это были, или кто – я не знаю.
Е.Бунтман
―
Есть ли какая-то конкуренция между регионами, есть ли какая-то открытая зависть по отношению к особому положению Чечни? Всем подрезают, Чечне увеличивают расходы.
Н.Зубаревич
―
Тогда завидуйте Севастополю, ему ещё больше увеличивают.
Е.Бунтман
―
А Севастополю увеличивают больше, чем Крыму как региону?
Н.Зубаревич
―
Крым в этом году – минус 14% трансферты, впервые на нашей улице образовался знак вопроса. Счастье и любовь закончились? Или закончилось строительство дороги Таврида и других инфраструктурных объектов, а в Севастополе не закончилось, и надо добавлять, добавлять, добавлять. Я понимаю, что надо привыкнуть к этой мысли. Но люди с опытом, с возрастом, уже начинают потихоньку это понимать. Крым уже столкнулся с этим, Севастополь ещё нет, а по поводу Чечни – были времена ещё веселее, когда это называлось финансированием восстановления Чечни – отчасти это было правильно, город был разрушен, и не один, точнее. Там душевые расходы бюджета были сильно выше остальных регионов. Если взять за сто средние, то 120. Сейчас всё-таки 90-95, но на Северном Кавказе это самая лучшая обеспеченность бюджета и лучшие подушевые расходы. Ставропольский край может только смотреть и плакать, притом, что он зарабатывает больше, доля собственных доходов выше, но душевые бюджетные доходы прилично пониже, чем у Чечни. Завидуют ли, не знаю. Потому что Чечня – это где-то отдельно, это мало кто бывал, поэтому все воспринимают, как что-то потустороннее. Завидуют Москве, вот она, рядышком – и все через неё, или многие, перемещаются и видят – поэтому предмет зависти в России уже есть, и Чечня на него претендовать не может. Не получится.
Е.Бунтман
―
Ну сложно кому-то завидовать другому, когда есть Чечня, когда есть Москва, это просто психологически сложно.
Н.Зубаревич: Локдаун был один, обожглись на нём, поняли возможные потери, больше такого не делали
Н.Зубаревич
―
О том и речь.
Е.Бунтман
―
Эта разница всё увеличивается с каждым годом между Москвой и не-Москвой?
Н.Зубаревич
―
По-разному. Смотря что вы считаете – бюджеты, инвестиции, ВРП. Куча ж показателей. Если по бюджету смотрим – стабильно последние несколько лет душевые расходы бюджета Москвы в 2.5 раза выше средних по субъектам федерации. Причём в средних, сто раз повторяла, тоже сидит Москва. Если считать без Москвы, то уже в 3 раза, наверное, выше. Ну очень большая налоговая база, доходы в бюджет. Особых изменений не происходит. Уровень различия очевидный. Видно по 21 году, что Москва лучше, быстрее выходит из ковидного спада – намного быстрее. И доходы населения растут быстрее, вся страна +4 за 3 квартала 21го, Москва и Питер 8-8.5, Питер тоже подтягивается. По инвестициям намного лучше – каждый пятый инвеструбль – в Москву. По восстановлению бюджета – шикарно растут доходы, но должна сказать, у многих регионов замечательная динамика доходов, прекрасная налоговая база, прекрасно чувствуют себя металлургические регионы, производители минеральных удобрений. У некоторых металлургов в 3.5-3.6 раза. Праздник! Но федералы уже постарались, ввели новые НДПИ на руду, на добычу сырья для минеральных удобрений, и в следующем году этот праздник сильно подомнётся. Погуляли год- и хватит, пора подкормить федеральный бюджет, которому тоже очень неплохо. Нефть под 90 долларов за баррель, шикарный приток денег от налога на добычу полезных ископаемых, это НДПИ так называемый, и от экспортных пошлин на углеводороды. Поэтому федеральный бюджет закончит с шикарным профицитом, всем хорошо, но лучше всегда побольше на себя денежки отрулить, так думает наш федеральный уровень.
Е.Бунтман
―
Экономически было целесообразным решением фактически отказаться от каких-либо локдаунов? Де-факто их практически и не было в России.
Н.Зубаревич
―
Ну почему же? Первый месяц апрель – был. Много времени прошло, вы подзабыли – но вообще локдаун мы имели, кроме так называемых жизнеобеспечивающих предприятий и крупняка нашего, многое встало.
Е.Бунтман
―
Он был маленький и непродолжительный.
Н.Зубаревич
―
Но всё же он был больше месяца – и бюджеты регионов полетели так, что мама ты моя! Поэтому локдаун был один, обожглись на нём, поняли возможные потери, больше такого не делали, тренировались только на кошечках – на общепите, на концертах и прочей мелочёвке, которые не влияют на доходы бюджета
Е.Бунтман
―
Почему это делалось вообще, если это не влияло вообще?
Н.Зубаревич
―
Нет, ну одно дело про бюджет, другое дело про контакты. Спросите эпидемиологов – проще всего запретить в рестораны и бары, проще рассадить людей через одного на концертах, и вы всем показываете, что вы работаете по антиковидной парадигме, вы людей защищаете. Ну что-то надо делать, понимаете, и это самое безобидное. Метро-то не закроешь, самолёты не остановишь!
Е.Бунтман
―
Сейчас ВОЗ говорит, что вообще не нужно никаких локдаунов, это ничему не помогает, только рушит экономику и вгоняет в общую экономическую депрессию. Вы абсолютно исключаете возможность, что у нас когда-нибудь будет вообще локдаун?
Н.Зубаревич
―
Будет. Во-первых, я про ВОЗ таких категорических не отслушиваю, конечно, не слышу – но вообще-то Европа вводила приличные ограничения. В России их не будет точно от слова совсем, ну что-то по мелочёвке – с QR-кодами поигрались и эту историю завершили, скорее всего. Думаю, дальше будут имитации или запугивания.
Е.Бунтман
―
Локдауны в других странах как-то будут влиять на экономику России в следующем году? Как вообще, насколько зависима экономика России от них? Мы привыкли, новая волна влияет на экономику, значит, становится хуже, потом из этого приходится выбираться.
Н.Зубаревич
―
Ну не совсем так. Во-первых, вам это на Эхе много раз объяснял Алексашенко, что такое дисбаланс спроса и предложения, когда рвутся цепочки поставок, что происходит с предложением? Оно сокращается. Когда начинает восстанавливаться спрос – а он быстро рос, потому что люди в развитых странах рождали много денег, в виде помощи – стало быть, балансировалось это всё через инфляцию, рост цен. Ну что я буду вслед за макроэкономистом перепевать то, что уже раз 15 сказано? Восстанавливаются цепочки? Прекрасно, но инфляция уже разогнана, она мгновенно не останавливается, и она переходит и на 22й год, как долго – не знаю, спрашивайте у макроэкономистов.
Е.Бунтман
―
Гасить индексацией пенсий получается?
Н.Зубаревич
―
Это очень важный момент, очень хорошо, что вы его задали, что я могу его объяснить. Вот смотрите, мои коллеги разложили динамику зарплат, коллеги из вышки –и они определили, почему у нас доходы не росли долго? Потому что падали заработки в малом бизнесе, прежде всего, неформальном секторе. А вот сейчас мои коллеги уже из РАНХИГС разложили ситуацию по реальным доходам. Динамика +3 в реальном выражении, нормально. Доходы +4 за счёт пособий детям, а реальные пенсии -4.1. То есть, реальные пенсии сократились в реальном выражении. То есть, это государство, если оно хочет иметь электорат, воленс-ноленс должно было дать какое-то дополнение. И то, что не несчастные 4-5% инфляции, а реальной инфляции, потому что пенсионеры обеднели в этот год, 21й, сильнее остальных групп населения.
Е.Бунтман
―
Отдельно повышают военным пенсионерам, сегодня говорили. Это, возможно, не самая большая категория.
Н.Зубаревич
―
Это другая категория. Это не про поддержку, военные пенсии, все знают, они существенно выше, и на эту пенсию люди выходят существенно раньше и могут ещё работать и получать военную пенсию. Это поддержка тех, кого мы называем силовиками – даже сейчас вы работаете на власть, на страну, и даже когда вы будете пенсионерами, мы о вас будем думать. Это такой жест. Если повышение пенсии на 8 с лишним процентов – напоминаю, не всей, базовой части пенсии, напоминаю, в рублях оно будет меньше. Соответственно, как и повышение довольствия силовикам, в 21 году тоже – это поддержка и опора режима, другая история.
Е.Бунтман
―
Будут ещё индексировать невоенным, гражданским пенсионерам до конца года? Вроде выборов каких-то не предвидится. Обычно перед выборами.
Н.Зубаревич: В России локдаунов не будет точно. Думаю, дальше будут имитации или запугивания
Н.Зубаревич
―
Полагаю, что разовые какие-то выплаты возможны, обычно они подо что-то, либо под конституцию, либо под выборы, я затрудняюсь сказать – но власти сейчас комбинируют два направления социальной поддержки, понимая, что помогать надо, что люди обеднели, раздражены, и что там заграница рядышком, вон Казахстан недалёко, какие-то выводы надо делать. Хотя у нас народ постарше более смирный и так вот поступать не будет. Тем не менее, скорее всего, будет комбинирование того, что народ у нас выступать не любит регулярных выплат, ежемесячных. Если вы подняли пенсию, то в каждом месяце будете платить её в повышенном объёме. Это постоянная нагрузка. Это постоянная нагрузка. А есть вишенка на торте, бантики, когда вы один раз с барского плеча даёте. Это тоже за один раз может быть немало, но вот нагрузка суммарная, если не брать военных, суммарно она была за 700 миллиардов, дети и пенсионеры – 400 миллиардов. Разово. Понимаете, вы сделали подарок – а в следующем вы никому ничего не должны. Это для бюджетных людей как-то гораздо более приятная ситуация, поэтому будут комбинировать два эти формата. Формы поддержки будут обязательно, потому что власть понимает, что молодёжи у нас мало, на улицы она не выйдет, но глухое недовольство у населения накапливается – и инфляция была последним драйвером ужесточения и ругани людей, потому что цены разогнались всерьёз. Ощущения людей 12-15%, медианное. По продовольствию, если мы берём без алкоголя, простое продовольствие – реально 12, по всему продовольствию – под 11, и непродовольственная до 8. Только услуги нас спасли, там 5-6, суммарную нам нарисовали 8.4%. Мало кто верит, кто покупает морковку и капусту – ещё раз повторю, у всех разная инфляция, она зависит от продуктового вашего набора.
Е.Бунтман
―
Наталья Зубаревич, профессор кафедры экономической и социальной географии России географического факультета МГУ. Продолжим разговор через несколько минут, никуда не переключайтесьНОВОСТИ
Е.Бунтман
―
Продолжаем программу «Особое мнение», у нас в гостях Наталья Зубаревич, профессор кафедры экономической и социальной географии России географического факультета МГУ. Наталья Васильевна, добрый вечер. К северным регионам переместимся, в перерыве пришла новость, высказывание петербургского губернатора Беглова, говорит, что это кампания по дискредитации, дискредитация и саботаж городских властей тех, кто недоволен проводимыми реформами. Я просто хотел вас в связи с этим спросить даже не совсем про Беглова, а на примере Беглова – неудачный диалог, наверное, неудачный, власти и населения. Есть вот мусорная реформа Петербурга, и не знаю, что там со снегом и со льдом – я их не вижу особо, там внутренний провал мусорной реформы – он налицо. Что он имеет в виду, какие реформы…
Н.Зубаревич
―
Можно, я не буду интерпретировать мысли, высказанные Бегловым? Я в его голову залезть не могу. То, что низкое качество управления государственного в Санкт-Петербурге – это всем давно известно. Самые обыденные, бытовые дела плохо делаются – от уборки мусора, сосулей и так далее, до очистки от снега – всем хорошо известно. В Москве это гораздо более чётко налажено, то, что инвестиции в Санкт-Петербург просто невелики – ну у них просто бюджеты немного отличаются, в 4 раза. Но всё равно, если смотреть на дорожное строительство, сколько вкладываются – Петербург очень экономно расходует деньги. С точки зрения управления он очень вялый, и это всё у людей вызывает раздражение. А уж как там отговаривается Беглов – можно, я его ещё помню полпредом по ЦФО, у меня там иллюзий-то давно нет. Ну как отговаривается, так и отговаривается. Ещё раз, качество управления в Санкт-Петербурге – низкое.
Е.Бунтман
―
А почему это из поколения в поколения передаётся, преемственность – с сосулями…
Н.Зубаревич
―
Не соглашусь, там есть тренд – он на ухудшение.
Е.Бунтман
―
Как это случилось, почему?
Н.Зубаревич
―
Вопросы к тем, кто назначает руководителей команд. Там тренд на ухудшение.
Е.Бунтман
―
То есть, это значит, что качество управления зависит от личных качеств руководителя первого уровня?
Н.Зубаревич
―
Это значит, что назначение не зависит от деловых качеств руководителя. Давайте поставим проблему с головы на ноги. Назначение на пост губернатора не зависит от деловых качеств человека, назначенного на этот пост!
Е.Бунтман
―
Равно как и снятие с этой должности, надо полагать.
Н.Зубаревич
―
Опять же – посмотрим, посмотрим.
Е.Бунтман
―
С мусорной реформой – я читал, что не только в Петербурге эта проблема, когда завален мусором весь город оказался, это периодически оказывается, в Подмосковье происходило неоднократно. Почему не могут перейти на какие-то новые стандарты?
Н.Зубаревич
―
Ну это довольно сложная штука, потому что мусорная реформа – многоуровневая. Во-первых, это переход на раздельный сбор, это назначение федерального оператора, далее это строительство, как они понимают, МСЗ, ликвидация этих наружных захоронений. Во-первых, это дорого, во-вторых, небыстро, а в-третьих, упирается в несколько проблем. Первая проблема – мы с вами, население. Если вы проходили мимо мусорных контейнеров в Москве – у меня стоит, так там, где написано вторсырьё, забито чем угодно – это мой двор такой, носит мусор. Ему по барабану. Второе – то, что сейчас пытаются делать, требует организации, и кто-то за это должен платить. И вот этот единый мусорный оператор – хочет на кого-то отфутболить эти расходы, или он завышает и просит, чтобы из бюджета дали денег много, а бюджет не хочет. Вы там пытайтесь как-то на самоокупаемость. Третье – для того, чтобы заводы построить, их надо закупить, кто это будет делать? То есть, начали решать проблему с нуля, она упирается в массу барьеров – от нашего с вами поведения до финансов и до общего бардака в системе оплаты этих всех экологических вещей. Это очень большой бардак.
Е.Бунтман
―
То, как вы это описываете – должно занять 10 лет, 15 лет, может быть, дольше
Н.Зубаревич
―
Нет. Это постепенно, не знаю, сколько с точки зрения финансирования, я не знаю, сколько ставится МСЗ – но, в принципе, это не так долго, это не металлургический комбинат – быстрее всё собирается. Второе – как отстраивается система сбора мусора и кто за это платит, единый мусорный оператор хочет свалить на тех, кто мусор сдаёт. Те, кто мусор сдают, хотят свалить на единого оператора – и идёт вот это бодалово. Когда образуется что-то новое, каждый тянет одеяло на себя. И пока вот эта раскоряка продолжается, я на пальцах пытаюсь объяснить, как эта машинка работает. И сверху мы с вами, которые ничего не хотят ни сортировать, ни раскладывать по раздельным бакам – хотя, например, в Твери народ вполне складывает всю полиэтиленовую упаковку, особенно бутылки, в отдельные баки – потому что там, во-первых, занималась компания, которая перерабатывает именно ПЭТ, потом, там даже немножко приплачивали – поэтому там, где бизнес заинтересован и простроена нормальная цепочка управленческая – там работает. Поэтому, а) бардак, б) все хотят спихнуть расходы и получить единое финансирование, в) мы с вами, которые привыкли… послушайте, вы по улице когда ходите, сколько видите валяющихся упаковок
Е.Бунтман
―
Ну я могу проще сказать, я вижу рядом со своим домом мусорные баки с двух сторон, и как вы описали, там рядом с пластиком лежит всё, что угодно.
Н.Зубаревич: Петербург очень экономно расходует деньги. С точки зрения управления он очень вялый
Н.Зубаревич
―
Абсолютно – мандарины, обёрнутые в пластик, поэтому не нужно всё валить на государство, проблема намного сложнее, она касается в очень немалой степени и нас с вами.
Е.Бунтман
―
Ну нам с вами ещё должны объяснить, для чего это нужно.
Н.Зубаревич
―
Ну для чего?
Е.Бунтман
―
И должны объяснить, как именно сортировать мусор правильно
Н.Зубаревич
―
Ну я вас умоляю. Один пакет – пластик, железо, второй – пищевые отходы. Хотя бы это! И это для тех, у кого с грамматикой, трёхклассное образование есть – это понятно. Там даже для идиотов пиктограмма есть. Так не хочется же заморачиваться – с двумя пакетами. А вы не сталкивались с такими – есть в моём подъезде нераскрытый нами товарищ, который не доносит даже до мусорного бака, он в углу первого этажа складывает, ему тяжело.
Е.Бунтман
―
Это другая история – наверное, характерная.
Н.Зубаревич
―
Я могу повторить, это проблема кнута и пряника. Кнут – вас штрафуют за это, пряник – приплачивают за это. Как шикарно сдавали (вы молоды, не помните это) бутылки из-под кефира, ряженки, молочный магазин, задний боковой вход. Несли, потому что за каждую бутылку платили деньги. Отрихтуйте что-то хотя бы – но идёт просто перепихивание. И мы с вами.
Е.Бунтман
―
Правильно понимаю, что мусорным операторам должно быть выгодно вывозить мусор, перерабатывать?
Н.Зубаревич
―
Пока в убытках. 21й год пока не видела, но за 20й, по памяти говорю, примерно в 57 регионах вот эти региональные мусорные операторы сработали в убыток.
Е.Бунтман
―
Значит, мы как граждане должны платить больше за вывоз мусора?
Н.Зубаревич
―
Почему? а)Бюджет, региональный и муниципальный, б)мы в)снижение издержек тех, кто этим занимается, г)повышение цены принимаемого мусора, чтобы они понижали расходы. Это экономическая задача, источники финансирования могут быть разными, но каждый хочет спихнуть на другого. А на людей боятся – народ у нас странный, он по серьёзным вещам может вообще не шелохнуться, а когда тебе скажут, что ты за мусорные платёжки будешь платить на 100 рублей больше – будет очень сильно возмущаться. Мне – знаю, это сложная экономическая задача, которую надо просчитать, потом отладить работу и долбить население. Но, если мы не смогли на людей маски надеть, я уж не говорю про вакцинацию, маски надеть! И вы ещё мечтаете о раздельном сборе мусора? Я свою страну уже давно поняла. Ваше поколение, может, научится.
Н.Зубаревич: Мы не смогли на людей маски одеть! И вы ещё мечтаете о раздельном сборе мусора?
Е.Бунтман
―
Нет, я уже не мечтаю о раздельном сборе мусора.
Н.Зубаревич
―
А среднестатистический россиянин, возраст 41-42 года – всё, уходящая натура, так и будет.
Е.Бунтман
―
Ещё одна важная вещь, на примере Петербурга тоже (к слову пришлось с Петербургом) – с здравоохранением. Сейчас вырастает количество госпитализаций, и опять в Петербурге перестают оказывать плановую медицинскую помощь. Прошло два года с начала пандемии коронавируса. Значит ли это, что по-прежнему не справляется с какой-то минимальной нагрузкой система здравоохранения?
Н.Зубаревич
―
Что ж вы на Питер-то навалились? Почти во всей стране сжались плановые госпитализации. Когда была вторая волна ковида, тяжелейшая – просто откладывали операции, потому что койки были отданы под ковид. Кроме Москвы ни у кого нет таких денег, чтобы развернуть госпитали так, как это сделала Москва. И то, очень многие врачи в Москве были отправлены на фронт борьбы с ковидом. По этой причине столько планового лечения уже не могло осуществиться – людей столько нет. Питер – ну, у него получше, конечно, бюджетная обеспеченность. Ну, знаете, в 1.6 раза душевые расходы вышли с учётом бюджетных расходов в среднем по стране. Поскольку управляют плохо, эффективность управления низкая, деньги эти как-то размазываются, и толку немного. Со здравоохранением в Санкт-Петербурге, мягко говоря, речь хуже, чем в столице.
Е.Бунтман
―
Про остальные регионы и речи, наверное, не идёт.
Н.Зубаревич
―
Молчу – молчу и плачу!
Е.Бунтман
―
Спасибо большое. Наталья Зубаревич, профессор кафедры экономической и социальной географии России географического факультета МГУ. Далее, в 20 часов в программе «2021» политолог Глеб Павловский, в 21 час программа С.Пархоменко «Суть событий», а в 22 часа – программа «Сканер»: «Мошенничество, новые тренды». Спасибо, я, Евгений Бунтман, с вами прощаюсь. Всего доброго