Николай Сванидзе - Особое мнение - 2022-02-11
11.02.2022
А. Плющев
―
Добрый вечер. Вы слушаете и смотрите программу «Особое мнение» на «Эхо Москвы». Сегодня, как часто бывает по пятницам – историк и журналист Николай Сванидзе я надеюсь, поделится своим особым мнением. Добрый вечер, Николай Карлович.
Н. Сванидзе
―
Добрый вечер. Не скрою.
А. Плющев
―
Отлично. Тогда давайте начнем с новостей последних минут. Фракция КПРФ в ГД проинформировала, что лидер партии Геннадий Зюганов госпитализирован. У него признаки ОРВИ, мы знаем, что на этой неделе был госпитализирован, точнее даже на прошлой. На этой неделе стало известно. Лидер ЛДПР Владимир Жириновский. Что-то у думских лидеров не заладилось. То ли «омикрон», то ли что. В общем, действительно что-то происходит. С другой стороны люди они все немолодые, мягко говоря.
Н. Сванидзе
―
Годы летят, наши годы как птицы летят. Как известно. Люди крепкие, но не молодые. Выздоровеют, надеюсь. Еще порадуют нас.
А. Плющев
―
Также пожелание чисто по-человечески здоровья, но с другой стороны, даже абстрагируясь от Жириновского и Зюганова конкретно. Ну не первый же раз заходит речь о том, что у нас руководство страны в принципе, в том числе и в думе сильно возрастное и уже очень давно не менялось. И может быть как-то это даже какие-то намеки, что надо бы как-то ротировать людей.
Н. Сванидзе
―
Вы считаете, что небо нам намекает на это.
А. Плющев
―
Я про небо не большой мастак. А про случайности какие-то – это да.
Н. Сванидзе
―
Геннадий Андреевич с 90-го года заседает-то. А Владимир Вольфович с 1993-го. Давненько.
А. Плющев
―
Это мы считаем, что Путин у нас с 2000 года, с 1999 года мы считаем давно. А есть некоторые сильно давнее.
Н. Сванидзе
―
Да.
А. Плющев
―
И как-то кажется, что они вечны. А тут раз, и прямо буквально на одной неделе…
Н. Сванидзе
―
Им лет поболее.
А. Плющев
―
Это правда.
Н. Сванидзе
―
Чем Путину.
А. Плющев
―
Ну, в любом случае здоровья, безусловно. Тогда давайте поговорим о людях из недавнего прошлого, скажем так. Тут были одно время дискуссии, вообще вокруг памятников у нас часто дискуссии. Иногда и памятников никаких нет и не будет, а дискуссия есть. Я надеюсь, что все-таки памятник будет. Не знаю, где. Но будет. Все ближе установка памятника Андрею Сахарову и все нам говорит о том, что произойдет это в Москве, разумеется, между Нескучным садом и президиумом АН. На Ленинском проспекте. Я читал, что были споры и сущность спора такова. Что либо на Проспекте Сахарова или РАН. Где, собственно, трудился Сахаров. Это другое место. Одно, наверное, ассоциируется с правозащитой, а другое – наверное, с научной деятельностью. Вот выбрали там, где научная деятельность. Как расцениваете? Или неважно где вообще. Лишь бы где-нибудь.
Н.Сванидзе: Памятник Сахарову и в Африке памятник Сахарову. Тем не менее, место тоже, конечно, имеет значение
Н. Сванидзе
―
Это важно, конечно. Но самое главное, что будет памятник. Это самое важное. Несомненно. Но место тоже важно, потому что, во-первых, сам выбор места, связанного с научной деятельностью, это предсказуемое решение. Но все-таки мы знаем, что, попросту говоря, Сахаров вошел в историю все-таки больше не как ученый физик, а как общественный деятель. И Нобелевскую премию он получил не как физик, а как общественный деятель. Это первое. Второе. Там мало кто видит, место такое Ленинский проспект не самое в Москве публичное я бы сказал. И что еще важнее…
А. Плющев
―
Если спросить кого-то, когда ты последний раз проходил между академией наук – то даже москвичи спросят: прости, напомни, где она. Реально немножко на отшибе. При всем уважении. Здание видно чуть ли ни отовсюду. Но так, чтобы мимо пройти - надо постараться.
Н. Сванидзе
―
И, кроме того, конечно, я бы сказал экзотическое сочетание. Имени Ленина, имени Сахарова. На Ленинском проспекте это все-таки интересно я бы сказал.
А. Плющев
―
Да не то что интересно. А прямо мне кажется для нашей страны ужасно свойственно в этом смысле. Красно-сине-белый флаг буржуазной России на фоне сталинского гимна. И ничего, нормально. Орел еще там царский.
Н. Сванидзе
―
Действительно, полная мешанина. Эклектика.
А. Плющев
―
Казалось бы, гражданское примирение должно быть.
Н. Сванидзе
―
Это так кажется. Ленин с Сахаровым с трудом мирятся в нашей истории. Я бы сказал не мирятся. Конечно, на Проспекте Сахарова это было бы логичнее. Но решение принято, по всей видимости.
А. Плющев
―
Я слышал, еще в Мосгордуме будет рассматриваться этот вопрос, так что может еще не совсем. А неужели это имеет какое-то гигантское значение? Кроме каких-то московских заморочек, что тут парковка, тут место выгодное. Тут еще что-то. В общем, если не брать какую-то организационно-хозяйственную часть, вот чисто идеологическую – неужели это имеет большое значение для властей?
Н. Сванидзе
―
Я думаю, что да. То ,что памятник скорее как ученому физику – это вполне важно для властей. Потому что иначе кому памятник. Диссиденту. Почему, у нас диссидентам памятники с каких пор ставят. Он против властей выступал. Это хорошо? – нет, это плохо. Здесь логика достаточно простая и прямая.
А. Плющев
―
Да, в свое время и президент поддерживал эту идею. По-моему, на заседании СПЧ. То есть в вашем присутствии буквально. А он как-то оговаривался Путиным, как кому памятник. Физику или диссиденту.
Н. Сванидзе
―
Даже, отвечая на мой вопрос. Да, памятник физику или диссиденту я не помню, чтобы мы с ним обсуждали. Но в голове у него наверняка это было, у Путина.
А. Плющев
―
То есть как физику можно…
Н. Сванидзе
―
Создал ядерный щит родины. Поэтому вполне заслуживает памятника. Наравне с Калашниковым. Хотя конечно мы понимаем, что он не Калашников. При всем уважении к Калашникову. Совершенно разного рода люди, разного рода историческая роль.
А. Плющев
―
Посмотрим, где будет установлен памятник. Хотя, как выяснилось, вот вокруг места большие споры. Как интересно все-таки складывается. Когда спорили насчет Лубянской площади, там как раз вокруг места не было споров, а ставить чего-нибудь или нет. И если ставить – то кому памятник. А тут все наоборот. Не место красит памятник, а памятник или наоборот. Не памятник красит место. А место красит памятник в данном случае.
Н. Сванидзе
―
Нет, я думаю, конечно, памятник Сахарову и в Африке памятник Сахарову. Тем не менее, место тоже, конечно, имеет значение.
А. Плющев
―
Вовремя мы обсудили эту тему, Владимир Рыжков у себя в Telegram-канале написал буквально только что, что комиссия Мосгордумы единогласно поддержала установку памятника Сахарова в том самом месте. «Памятник разместится в красивом сквере между зданием президиума Академии наук, Нескучным садом и Андреевской набережной Москвы-реки». Значит, судя по всему, решение принято. Памятнику быть именно там, где мы с вами обсудили. Следите за фигурным катанием?
Н. Сванидзе
―
Я слежу за играми вообще. В том числе и за фигурным катанием.
А. Плющев
―
Тут просто последние две Олимпиады говорят, популярность игр несколько упала. Но вы в этом плане верны традициям.
Н.Сванидзе: С Валиевой вину надо снимать, потому что ей 15 лет, она ребенок. Она юридически и фактически не виновата
Н. Сванидзе
―
Я верен, да.
А. Плющев
―
Я думаю, что за скандалом, так или иначе, почти все, даже те, кто не вовлечен в спортивные какие-то баталии наблюдения за ними. И соответственно ситуация с Камилой Валиевой, нашлись два лагеря. Одни говорят, что во всем виноваты наши чиновники. Другие говорят, что это какие-то козни против наших спортсменов со стороны внешних врагов. Матвиенко вообще сказала, что ей видны манипуляции западных спецслужб.
Н. Сванидзе
―
Я не знаю как насчет спецслужб, видных Валентине Ивановне. Я их не очень здесь просматриваю. Но я не исключаю, что поскольку последние годы женское фигурное катание монополизировано нами во многом, наверняка противники какие-то есть. И враги есть, конечно, как всегда. Не подставляться надо. Какие идиоты дали этой девочке гениальной совершенно, блистательной девочке этот препарат кардиологический. Который ей на фиг не нужен, лучше прыгать от этого не стала. У нее и так все в порядке. Блистательно. Ее подставлять и всю нашу команду – кто это, сделал, не знаю. На уровне чиновников, тренера. С нее, конечно, вину надо снимать, потому что ей 15 лет, она ребенок. Она юридически не виновата и фактически не виновата. Но кто-то ей дал эту паршивую таблетку. Если одну. Зачем? Непонятно. Почему? – непонятно. По раздолбайству. По безграмотности. По наглой уверенности, что проскочит, хотя мы знаем, что это не проскакивает.
А. Плющев
―
Я сегодня думал много насчет того, что ведь если бы это было впервые. Мы бы об этом не знали. И было бы, во-вторых, новинку. Ну тогда удивление понятно. А сейчас, в общем, у нас такой шлейф всего этого, начиная с самого крупного скандала, это Олимпиада 2014-го года и потом были всякие мельдонии, бог знает чего еще. Репутация – ее никуда не денешь и поэтому сейчас, когда может быть вообще тут ни при чем ни спортсмен, ни может быть федерация. Вообще ошибка может быть.
Н. Сванидзе
―
Дай бог.
А. Плющев
―
Тот хвост, который есть, он же никуда не денешь его. И люди, которые осудят, учитывают этот хвост.
Н. Сванидзе
―
Конечно, говорили римляне, что сначала мы работаем на репутацию, потом репутация работает на нас. На нас сейчас работает наша репутация. Во всем ее ужасном объеме. Поэтому смотрят через лупу на все наши анализы. На все наши данные. Поэтому, конечно, так подставляться просто нелепо. Преступно я бы сказал. Зачем это нужно было. Понять не могу. Девочка действительно гениальная. Если ей сломают карьеру – то это преступно.
А. Плющев
―
С другой стороны как это удобно. Если не был бы этих скандалов – не было бы слов Валентины Матвиенко о том, что там есть манипуляция западных спецслужб. Политикам такие скандалы не политикам, а скорее чиновникам от политики, потому что нету нас никакой политики. Эти скандалы крайне выгодны. Они подогревают все настроения, которые у нас и так без того подогреты и перегреты, учитывая внешнюю повестку.
Н. Сванидзе
―
Поэтому повод не нужен для того, чтобы еще больше подогревать. Для этого не нужен скандал с Валиевой. Зачем. И так можно все время говорить о западных спецслужбах. И говорят об этом каждый день. По много раз. Звучат не от хорошей жизни.
А. Плющев
―
Главное, что на самом деле мне кажется ничего не меняется. Никого ничего не убеждает. Потому что те, кто считали, что это диверсия против нас, они говорят, что нас отовсюду повыгнали. У нас флаг отняли. Нас унизили. А вот теперь еще и…
Н. Сванидзе
―
Продолжают унижать.
А. Плющев
―
Да, нашли какой-то препарат. Приберегли его с декабря и вот теперь нас третируют. А те, кто считали, что надо бы без таблеток все-таки, - их тоже никак не переубеждает это. Надо без таблеток.
Н. Сванидзе
―
Это все понятно. Каждый останется при своем мнении. Но Валиева останется без медали. Без золота. Наша команда тоже. Пляшем на одних и тех же граблях неустанно.
А. Плющев
―
А я вот еще о чем подумал. Вы сказали ребенок 15 лет. И судьба этого ребенка волнует всех. Если мы выйдем на улицу, то любой скажет, что его это волнует. Есть другой ребенок. Никита Уваров, приговор в Канске был. То же самое. На пять лет. Если мы с вами выйдем на улицу, - то я боюсь, никто не скажет, кто это. А даже если мы расскажем, скажут, что, наверное, за дело. Почему судьба одного ребенка, которого не сажают в тюрьму, у которого впереди большая и я надеюсь, очень счастливая жизнь – волнует всех. И судьба ребенка, у которого жизнь очевидно сломана – не волнует никого.
Н. Сванидзе
―
Я думаю, что вы сами знаете ответ на этот вопрос. Потому что один ребенок прославленный, публично очень известный. Знаменитая спортсменка. Естественно, спортсмены, актеры – всем известны. Их судьбы интересуют многих. В данном случае Уваров, о котором вы сказали – человек, мало кому известный. С трагической судьбой. Парень 16-летний, который в виртуальной игре хотел взорвать виртуальное ФСБ, виртуальное я повторяю. Получил реальные 5 лет. Причем это еще суд был милосерден. Прокурор запросил 9. Просто ни за что. Вообще ни за что. Пять лет парню. Выйдет уже взрослым мужиком. С разбитой судьбой озлобленным. Зачем это нужно – я не понимаю. То есть это меня удивляет не меньше, чем таблетка Валиевой. Значительно более трагический сюжет.
А. Плющев
―
Еще один трагический сюжет – ситуация с Иваном Сафроновым. Я когда читаю его адвокатов или бывших адвокатов – у меня, честно говоря, волосы дыбом встают. Когда им рассказывают, что им запрещают пользоваться ручкой, бумагой. Когда они знакомятся с материалами дела. Что непонятно, какую информацию передал Сафронов, кому. Что он за это получил. И что при обысках у него ничего не найдено. И мы с вами, наверное, представляем этот суд и даже может быть прикидываем, чем он может закончиться. И понимаем, что Сафронов – это, наверное, какой-то такой довольно типичный представитель в том плане, что это совершенно спокойно может случиться вообще с каждым.
Н. Сванидзе
―
Уже давно понятно, что такая штука может случиться с каждым. Это понятно уже несколько последних лет. Посадить можно любого, при желании, найти у любого пакетик наркотиков или патронов от автомата Калашникова. И посадить человека. В этом смысле конечно система свирепеет. Я хотел бы вернуться к предыдущему сюжету.
А. Плющев
―
Да, прошу прощения, быстро ушел…
Н.Сванидзе: Посадить можно любого, при желании, найти пакетик наркотиков или патронов от автомата Калашникова
Н. Сванидзе
―
О молодом человеке, посаженном ни за что ни про что. За виртуальные игры на 5 лет. Я помню, как у меня в детстве была какая-то колбочка, принесенная приятелем с электромарганцем, она могла взорваться. Это было в 6-7 классе, у меня мать отняла и выбросила… То есть я тоже был террористом вероятно. Кто в детстве с этим не балуется. Но главное другое. Давайте сравним судьбу этого парня и судьбу, скажем, двух видных политиков. Рамзана Кадырова и Адама Делимханова. Которые реально призывали, Рамзан Ахматович Кадыров призывал, сказал, что известную семью чеченскую в Нижнем Новгороде ждет либо тюрьма, либо могила. Делимханов просто призвал отрезать им головы. Это два видных политика. Один – руководитель региона, влиятельный. Другой – депутат ГД.
А. Плющев
―
Давайте прервемся на этом и продолжим уже после новостей и рекламы.НОВОСТИ
А. Плющев
―
Вы слушаете и смотрите программу «Особое мнение». Мы прервались на моменте, когда Николай Карлович сказал, что с одной стороны есть у нас приговор в Канске 16-летнему парню. С другой стороны есть угроза со стороны руководства Чечни.
Н. Сванидзе
―
Со стороны я бы сказал представителей очень видных руководства Чечни. Включая главных его руководителей республики. И с ними никто не ведет таких процессуальных действий. Как с этим парнем из Канска. Почему – непонятно. Они реально угрожают отрезать головы. Призывают. Там начальник полиции призывает за рубежом отрезать головы людям. И ничего. Никто даже не шелохнется. Чтобы положить этому конец. Называйте это как угодно. Страхом, незнанием, что делать, отсутствием ресурса властного. На каком-то уровне этот ресурс имеется. По всей видимости, нет, ни на каком не имеется.
А. Плющев
―
Но вот вы сказали, почему – непонятно. Может быть такая фигура речи, но мне кажется, вам-то уже точно должно быть понятно. Поскольку разве не сословная у нас система. Реально, есть сословие, которое пишет закон для другого сословия. Но для этого первого, которое пишет – для него закон не писан. У него свои понятия, они между собой разбираются. Кого-то из своих могут посадить, когда чего-то не поделят или как-то подозрения возьмут верх. Там свои разборки и законы применяются только тогда, когда кто-то поступил не по понятиям. А все законы они в самой строгости, они для другого сословия.
Н. Сванидзе
―
Еще граф Бенкендорф говорил, что законы для подчиненных, а не для начальства.
А. Плющев
―
Чтут историю у нас в стране.
Н. Сванидзе
―
Но в данном случае мы говорим о Рамзане Кадырове, он не начальник другим руководителям регионов, правда. Тем не менее, он в другом положении. Здесь не по вертикали границы пролегают, а по горизонтали. Не знаю, как. Только представим себе Собянина, который выступает с внешнеполитическими тезисами и призывает кому-нибудь отрезать голову. Вряд ли такое возможно. А здесь возможно. Вот как это понять. Как хотите – так и понимайте.
А. Плющев
―
Там внутри этого сословия есть некоторая может быть не очень понятная и никак не декларируемая иерархия, почему нет.
Н. Сванидзе
―
Иерархия состоит в одном: одних можно снять, а других нельзя. Собянина при всем уважении – снять можно. Одним росчерком пера. А Кадырова – нельзя. Вот и всё.
А. Плющев
―
Понятно. Тоже никак не нарушает моей структуры об иерархии. Вы упомянули внешнеполитические заявления, я так понимаю, вы имели в виду то, что Кадыров говорил по Украине. Кстати, а вот почему Кадыров как вам кажется, к Украине еще успеем вернуться. Почему затихли угрозы после встречи с Путиным. Все-таки может ему приказать начальник. Может повлиять на него.
Н. Сванидзе
―
Я думаю, что приказать не может. Но попросить может. Повлиять даже может, если это не принципиально. Для Кадырова тема Украины все-таки менее принципиальна, чем тема его личных врагов чеченцев. Поэтому здесь он может пойти навстречу. Охотно.
А. Плющев
―
Правильно, сначала делаешь ничего не значащее для тебя заявление об Украине, а когда тебя просят больше такого не делать - ты с радостью соглашаешься. Продолжаешь делать то, что тебе надо. Хорошая тактика.
Н. Сванидзе
―
Проявление лояльности.
А. Плющев
―
Конечно. Ну так вот. Я смотрю, сейчас страны одна за другой призывают своих граждан покинуть либо посольства, либо страну. Байден заявил, японское правительство заявило. Казалось после приезда сюда Макрона и вот этих очень ярких переговоров за бесконечным столом, казалось, что ситуация разрядилась и все потихонечку сейчас будет с ворчанием с обеих сторон, безусловно, как-то с какими-то претензиями, но будет разруливаться. Выходит, что нет.
Н. Сванидзе
―
Вся яркость переговоров состояла, по-моему, только в длине стола. Проявление яркости я не обнаружил. Они, по-моему, ничем не завершились эти переговоры абсолютно.
А. Плющев
―
Макрон сказал, что видит стремление России к деэскалации. Это какой-то шаг.
Н. Сванидзе
―
Интересно, какой у него оптический прибор, который позволил ему разглядеть деэскалацию. Я не заметил. Переговоры Путина с Макроном были успешны только на фоне переговоров Лаврова с дамой из Британии. Действительно можно признать успехом. Потому что здесь был полный какой-то кошмар. Результатов нет по этим переговорам. Ноль, зеро. Поэтому все остается в подвешенном состоянии. Очень напряженном.
Н.Сванидзе: Для Кадырова тема Украины все-таки менее принципиальна, чем тема его личных врагов чеченцев
А. Плющев
―
Означает ли это, что мы ближе к войне подходим. И не останавливаемся. Мне казалось, что Путин с Макроном немножко притормозили этот процесс. Но вы говорите, что нет.
Н. Сванидзе
―
Путин с Макроном – братья навек. Крепнет единство народов и рас. Путин с Макроном… Вы знаете, была такая песенка «Москва-Пекин». Вот нет такой дружбы, они могут быть на «ты», конечно, но Макрон-то ему ПЦР не сдал.
А. Плющев
―
Мне кажется это ерунда какая-то. Сразу я подумал, ну потому что можно получить биоматериал самыми разными способами. Например, когда человек есть, пьет. И так далее. Это правда, как-то странно.
Н. Сванидзе
―
Утомительно, видимо. А здесь сам бог велел.
А. Плющев
―
Может быть. Вы вспомнили песню про дружбу СССР и Китая, мы видели проявление дружбы России с Китаем когда Путин приезжал на открытие Олимпиады. Как вам это показалось. Мы братья навек опять или чего.
Н. Сванидзе
―
Навек ничего не бывает, как известно. Все имеющее начало – имеет конец. Иногда, как мы знаем по классике - очень по классике неожиданный. Поэтому какая там дружба. Китай ни с кем не дружит. Они как какие там хомячки, они никого не любят. Это великая поднебесная, которая дружит только сама с собой. Если мы стремимся к ним, к подножию их величия подойти поближе. Они нас подпустят. И будут у этого подножия держать. Они нас на порядок превосходят по населению, на порядок по экономике. Бога ради. Давайте дружить. Именно с таких позиций. Порядкового различия. Они старшие партнеры, старшие братья, если угодно. Говоря их языком. Пожалуйста, если мы готовы променять, как Екатерина говорила, Россия - держава европейская. …Державой не европейской, ну будем в приемной Китая дожидаться приема, аудиенции.
А. Плющев
―
Если верить словам Путина или МИДа, что нас все время третируют на Западе, не выполняют обещания, ни в грош нас не ставят, издеваются, унижают и так далее. А куда еще бежать-то?
Н. Сванидзе
―
Надо обидеться, конечно, назло Западу отморозить себе уши. Разумеется. Обидеться – это первое дело. Китай нас не обидит. Он наш друг.
А. Плющев
―
Внешне это как проявляется. Как вы оцените визит Путина, его нахождение в публичном одиночестве на трибуне или их совместное заявление с Си Цзиньпинем.
Н. Сванидзе
―
Это нормально, человек приехал на олимпийские игры. Естественно, сидит, смотрит. Он должен в коллективе резвиться. Сидит один - ну один и один. Это как раз абсолютно нормально. И заявление нормальное. Оно выдержано в таких китайских выражениях, но это уж китайцы хозяева. Он гость.
А. Плющев
―
Еще хотел успеть вернуться к Украине немножко. Точнее к ее восприятию. Что такое был этот демарш от людей, которых мы вообще привыкли считать «ястребами». Леонида Ивашова, прежде всего. Союз офицеров от его имени высказывался. Полковник Ходаренок тоже в «Независимой газете» выступил, и все они говорят, что блицкриг безумная идея. И что опасно и что не здорово и Ивашов вообще договорился до того, что Путина в отставку. Вот уж от кого не ожидали. Что это такое?
Н. Сванидзе
―
Они военные. По всей видимости, они могут, во-первых, вполне объективно представить картину будущих военных действий. Которые конечно в результате в любом случае, при всем российском военном превосходстве не вызывают у них оптимизма. Во-вторых, они имперцы. Они империалисты. И как империалисты они понимают, что война с Украиной это конец империи. Сейчас уже она просматривается с трудом после Крыма. Но война – это всё. Когда начнут убивать друг друга – это будет гвоздь просто забитый в гроб империи. Они это понимают. Именно это заставляет их выступать с таких несвойственных им миротворческих, разумных пацифистских позиций. Это очень интересно, кстати. Потому что очень многие совершенно других взглядов подписались бы под этим их заявлением.
А. Плющев
―
Так так и было, то есть все натурально забыли, что Леонид Ивашов совершенно по-другому воспринимался в либеральной среде.
Н.Сванидзе: Переговоры Путина с Макроном были успешны только на фоне переговоров Лаврова с дамой из Британии
Н. Сванидзе
―
Только он не изменил своих взглядов, он остался тем же человеком. Это логика имперского национализма его привела к разумным тезисам. О страшном вреде войны с Украиной.
А. Плющев
―
Но с другой стороны те люди, которые я бы не сказал, призывают к войне, во всяком случае, стоят на позициях, что Россия должна отстаивать свои интересы, безопасность в этом украинском вопросе. Я так очень осторожно выражусь, но я думаю, вы понимаете, что я говорю. Эти люди как раз всегда говорят о том, что таким образом возрождается империя.
Н. Сванидзе
―
Они ошибаются.
А. Плющев
―
Не империя, а Советский Союз. Одно и то же.
Н. Сванидзе
―
Советский Союз невозродим. Об этом кстати и Путин говорил, когда он сказал, что нет сердца у людей, которые не сожалеют о развале Союза и нет головы у людей, которые мечтают его возобновить. Совершенно верно. Вот я отсылаю этих людей к словам президента.
Н.Сванидзе: Китай ни с кем не дружит. Они как какие там хомячки, они никого не любят
А. Плющев
―
Но он сам-то этого не понимает? То есть он сам сказал, и все, что делает Путин сейчас - это шаги по направлению к войне с Украиной. Разве нет?
Н. Сванидзе
―
Пока войны нет, Саш. Будем надеяться, что и не будет.
А. Плющев
―
Мы только что с вами проговорили о том, что они с Макроном не сдержали это движение к войне.
Н. Сванидзе
―
Продолжается торговля, торг. Торг он может быть разной формы. Но пока он мирный – он имеет право на существование.
А. Плющев
―
Дай-то бог. «Особое мнение» историка, журналиста Николая Сванидзе. Спасибо большое, Николай Карлович, и до свидания.
Н. Сванидзе
―
Спасибо, счастливо.