Егор Яковлев. 10-летие "Общей газеты" - Егор Яковлев - Особое мнение - 2001-08-16
16 августа 2001 года
В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" Егор Яковлев, главный редактор "Общей газеты".
Эфир ведет Нателла Болтянская.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: "Персонально ваш" сегодня Егор Яковлев, главный редактор "Общей газеты". Добрый вечер, Егор Владимирович.
Е.ЯКОВЛЕВ: Добрый вечер.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: 974-22-22, абонент Эхо Москвы это наш пейджер. Телефон прямого эфира 203-19-22. Тут я смотрела сайт "Общей газеты" и видела хронику происшествий. И значимым мне показался тот факт, что было решено создать "Общую газету" как некое средство противостояния путчистам. Это так?
Е.ЯКОВЛЕВ: Несомненно.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А сегодня, как Вы считаете, возможна ли такая консолидация сил в целях противостояния чему-то негативному?
Е.ЯКОВЛЕВ: Во-первых, мне очень приятно, что я пришел на "Эхо Москвы", поскольку очень многие голоса убеждают меня, что "Эхо Москвы" больше не существует. Находясь здесь, я верю в то, что оно существует. Для того, чтобы создать новую "Общую газету", нужен новый путч.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Может быть, не надо, Егор Владимирович?
Е.ЯКОВЛЕВ: Я тоже думаю, что этого не надо, и думаю, что сегодня путча быть не может. Кстати, это один из материалов юбилейного номера "Общей газеты". 10 лет промелькнули как один день. И этот материал доказывает, что путча сегодня быть не может, потому что путч возник как противодействие тем реформам, которые происходили в то время. Один из заголовков номера "Пешки съели ферзя" - имеется в виду Горбачев и участники путча. Если Вы хотите знать мое личное мнение, я считаю, что все, что касается реформ эпохи Михаила Сергеевича Горбачева, кончилось в январе 1991 года, когда танки вошли в Вильнюс. Не случайно я свой партбилет сдал на следующий день после Вильнюса, и вся наша редакция "Московских новостей" тоже. Я думаю, что на Вильнюсе была поставлена точка наших надежд и наших возможностей. Поскольку я сегодня не вижу возможности нового путча, просто я не вижу альтернативы, против чего должен быть путч, то я не вижу и возможностей для создания новой "Общей газеты".
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А давайте поговорим о юбилее "Общей газеты".
Е.ЯКОВЛЕВ: А что тут говорить - "Общая газета" просуществовала уже 10 лет. Многие на нее очень сердились, многие считали, что Егор Яковлев создал эту газету из-за обиды на Ельцина. Но я очень далек от каких-то личных обид, и к Борису Николаевичу я нормально отношусь. Правда, я однажды ему сказал в личной беседе, что быть порядочным перед собой мне значительно важнее, чем быть порядочным перед президентом. И надо сказать, что Борис Николаевич согласился с этим, правда, недели через две он мне предложил поехать послом в любую страну, какую я хочу.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Егор Владимирович, а как свои личные обиды убрать на дальнюю полку в шкаф?
Е.ЯКОВЛЕВ: Это, очевидно, от самоуважения к самому себе. Поскольку я начинал свою жизнь с нулевого цикла раза четыре, я приучил себя к тому, что меня может обидеть только тот человек, которого я уважаю. Человек, которого я не уважаю, меня обидеть не может. И думаю, что это одно из самых полезных лекарств для самосохранения. Потому что, если ты обижаешься на любое слово, на любой шаг, на любое действие против тебя, то у тебя надежд на самосохранение нет.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Я помню, несколько лет назад наш шеф Алексей Алексеевич как-то сказал, что в 1991 году он, естественно, был у Белого Дома, и люди, которые были на одной стороне баррикад в 1991-м, оказались на другой в 1993-м. Как по-Вашему, это закономерно?
Е.ЯКОВЛЕВ: Я считаю, что расстрел Белого Дома или нарушение нулевых конституционных норм, которое позволил себе Борис Николаевич, - вещь непростительная. Я честно писал об этом тогда и говорю об этом сегодня. Понимаете, сейчас очень легко бросать комья вслед Ельцину, для этого сегодня не нужно ни мужества, ни усилий. Я не хочу бросать эти комья, но расстрел Белого Дома это одно из самых тяжелых конституционных нарушений.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Еще одна тема, которую, как мне кажется, стоит сегодня обсудить это вопрос переименования Волгограда в Сталинград. Я шпионским способом у Вас выяснила, что Вы присутствовали при событии переименования. У Вас есть свой взгляд на проблему?
Е.ЯКОВЛЕВ: Вы знаете, я не поленился посмотреть у Даля, что такое "оборотень". Оборотень это тот, кто возвращает событие обратно. И я думаю, что "Письмо 43-х", которое было опубликовано в "Советской России", это письмо оборотней, которые хотят вернуть название. Это обороти. Понимаете, в чем дело, переименование Сталинграда в Волгоград если хотите, это была определенная проверка прочности тех действий, которые предпринимал Никита Сергеевич, разоблачая Сталина после 22-го Съезда. Я люблю этот город и очень часто бывал в нем. И я всегда очень любил, когда раньше подъезжали к Сталинграду, в поезде включалось неожиданно радио, и шел голос Левитана о разгроме немцев под Сталинградом. Подъезжаем в этот раз ни слова, выходим на вокзал названия вокзала нет. За оградой Музея обороны Сталинграда стояла фигура Сталина подхожу сапоги есть, а остального нет. Я прихожу в обком - названия обкома нет. И утром появляется указ о переименовании Сталинграда в Волгоград. И какой-то человек в обкоме говорит мне: "Неправильно назвали город. Надо было назвать Чердынск: Черниченко это секретарь горкома, а Дынкин председатель горисполкома".
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А какие ассоциации сегодня по этому поводу?
Е.ЯКОВЛЕВ: Если тогда переименование города было несомненной проверкой прочности хрущевской "оттепели", то сегодня возвращение названия Сталинград - это проверка, в общем-то, силы оборотней. Тогда это именование далось очень трудно. Я помню, как снимали фигуру Сталина на Волго-Доне. Начальнику строительства все время звонил первый секретарь обкома Школьников и матерился, почему так медленно снимают фигуру. Он положил трубку и растерянно мне сказал: "Ставили на века, а заставляют снимать в один день". Сегодня переименование Волгограда обратно в Сталинград - это проверка силы возврата, обратимости того, что мы пережили с вами с 1985 года, увлекаясь перестройкой.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Сообщение на пейджер: "Вы что, считаете, что Валентин Распутин оборотень. Николай Бурляев оборотень, Жорес Алферов оборотень?"
Е.ЯКОВЛЕВ: Во-первых, я отношусь к Распутину, как нормальный литератор, с глубочайшим уважением. "Уроки французского" для меня одно из любимых произведений в русской литературе. Но, простите меня, это не имеет никакого отношения к политической позиции Распутина, также, как не имеет никакого отношения к позиции Бондарева или Белова. Неважно, какой сейчас ярлык мы приклеим оборотень, реставратор - но то, что эти люди хотят вернуть прошлое, для меня совершенно ясно.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Еще одни момент. Я смотрела сегодня "Общую газету", и там была невеселая фраза про пересохшее русло отечественной журналистики. Что Вы имели в виду?
Е.ЯКОВЛЕВ: Я полвека провел в газетах, и могу сказать, что отечественная журналистика всегда готовила людей к какому-то будущему. В общем-то, это была подготовка людей к жизни при коммунизме, это было уверение, что в результате реформ и перестройки мы создадим правовое демократическое общество. Вдруг все это оборвалось. Сегодня журналистика занимается одним это взгляд на сегодняшний очередной неудачный бюджет. Никаких других серьезных взглядов вперед нет, и поэтому, конечно, журналистика, которая привыкла работать с людьми на перспективу будущего, сегодня мне представляется пересохшим руслом.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Опять же мы возвращаемся к началу нашей беседы. Для того чтобы в русле снова забила вода, нужны какие-то катаклизмы. Разве нет?
Е.ЯКОВЛЕВ: Нет. К сожалению, нужно просто время. Когда начинал Горбачев, и когда из рук Горбачева все это вырвал Борис Николаевич, резервуары этой реформисткой энергии были наполнены до самых краев. Они всю эту водичку выплескали, и сегодня вместо этих резервуаров реформ есть только грязная лужица. Но история устроена так, что по стенкам этих резервуаров стекает новая энергия. Когда-то в начале перестройки мне очень часто приходилось бывать на разных собраниях, где всегда звучал один и тот же вопрос: "Перестройка обратима или нет?" И я всегда повторял, что не существует в мире приказа, который нельзя было бы отменить. Придет новый начальник и отменит его. Необратимость может быть только в одном в общественном сознании, которое чему-то научилось и что-то не позволяет. Никаких других гарантий быть не может. Сегодня оказалось, что перестройка обратима, что общественному сознанию не удалось за это время развиться до того состояния, которое может противостоять любым оборотням.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Наш телефон 203-19-22. Сейчас Вас будут терзать наши дорогие слушатели. Алло, добрый вечер.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Михаил Владимирович. Почему Егор Владимирович считает, что в 1993 году был расстрел Белого Дома? Он забыл о том, что были толпы, о том, что переворачивали автомобили?
Е.ЯКОВЛЕВ: Я не знаю, где Вы были в 1993 году - я был напротив Белого Дома и видел, как танк стрелял по его окнам. Был пожар, а потом я приходил в заново отстроенные кабинеты. Но до сегодняшнего дня на облицовке остались следы пуль.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: "Егор Владимирович, Вы абсолютно не правы по поводу обстрела Белого Дома. Все было сделано правильно. Анна, жительница тех мест".
Е.ЯКОВЛЕВ: Это зависит от совести каждого из нас. Я считаю, что, объявив об отключении Белого Дома от энергии, от воды, и заключив там всех депутатов, Борис Николаевич был обязан думать о последствиях. Я думаю, что он о последствиях не думал, раз он пришел впрямую расстреливать Белый Дом.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Алло. "Эхо Москвы".
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Меня зовут Олег Борисович. Я напомню, что по Белому Дому 4 октября 1993 года пришлось стрелять, потому что он был захвачен вооруженными фашистскими бандитами, и если кто-то не выпускал оттуда депутатов, членов Верховного Совета, то именно они. Ельцин им открыл дорогу и их там не держал они засели там по своей собственной воле и потом, видимо, уже не смогли вылезти. Это очень печально, и это одно из самых страшных зрелищ в моей жизни. Но никто еще не доказал, что это было не нужно, и что этого не стоило делать. Я должен сказать, что нашу перестроечную журналистику не то чтобы губит, но ей очень сильно вредит такое активное чистоплюйство. Теперь у меня вопрос к Егору Владимировичу. В первых числах января 1992 года в программе "Время" возникла Ирина Мишина и сказала: "Вот уже как несколько дней объявлены экономические реформы, цены отпущены, но никаких товаров не появилось, и таким образом, эти реформы полностью провалились". Скажите мне, Егор Владимирович, почему Вы ее немедленно не выгнали за активную и злостную глупость и некомпетентность?
Е.ЯКОВЛЕВ: Я могу Вам ответить простую вещь: Я прожил жизнь для того, чтобы не выгонять людей за высказывание тех мнений, которые у них есть. Я никак не отношусь к людям, которые симпатизируют Мишиной, но выгонять людей за то, что они говорят то, что они думают, - я к этого не готов.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, это Ольга Ивановна. Егор Владимирович, я Вам хотела сказать, что Вы совершенно правы по Белому Дому - я не согласна с господами, которые выступали. А вопрос у меня такой: все-таки Ельцин тогда нарушил Конституцию своим указом или нет?
Е.ЯКОВЛЕВ: Я не юрист и не член Конституционного суда, поэтому сказать Вам точно, нарушил или не нарушил, я просто не готов. Я привык говорить только то, что я твердо знаю. Но я понимаю так, что руководитель государства принимать такие решения не имел права.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Егору Яковлеву: "Большое Вам спасибо за замечательную газету, она остается правдивой в нашем коммерческом мире", - пишет Марина. Алло, добрый вечер.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Татьяна Александровна. У меня вопрос про "Союз правых сил". У меня круг общения научная интеллигенция, и все мы всю жизнь голосовали за Явлинского. И сейчас "Союз правых сил" оттягивает на себя голоса моих друзей, моего круга общения. Лично мое мнение, что для нашего круга они страшнее КПРФ. Мне хотелось бы знать Ваше мнение об этом Союзе.
Е.ЯКОВЛЕВ: Григорий Алексеевич Явлинский является моим ближайшим другом. Мы с ним много общаемся и очень много обсуждаем. А вчера вечером я провел довольно долго времени в беседе с Анатолием Борисовичем Чубайсом. Сегодня в "Союзе правах сил" есть такие люди как Егор Гайдар, которого я знаю с пеленок и не могу сказать о нем ничего плохого, есть Немцов, есть Ира Хакамада, есть сам Чубайс в общем, люди, достаточно преданные идеям либерализма и нормального развития страны. Поэтому противопоставлять себя им и обязательно делить между Григорием Алексеевичем и Анатолием Борисовичем я не готов. Я считаю, что имеют право развиваться и те, и другие.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Сообщение на пейджер с сохранением орфографии: "Егор, ты прав. Михаил".
Е.ЯКОВЛЕВ: Спасибо, Миша.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, это Олег. Я хотел бы задать следующий вопрос. Как Егор Владимирович относится к капитализму по-лужковски? И почему "Общая газета" на эту актуальнейшую тему для нашего общества не высказывается?
Е.ЯКОВЛЕВ: Первая позиция: я капитализм по-лужковски не знаю я его начинал познавать от "Финансиста" Драйзера. А что касается Лужкова, я просто очень люблю свой город, и красивее, чем он сегодня, я его прежде не знал.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, это Владимир. А не считаете ли Вы, что расстрел Белого Дома напоминает бандитскую разборку?
Е.ЯКОВЛЕВ: Может быть, Вы и правы.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я хотела спросить насчет 1993 года. Разве этот расстрел не был после того, как разгромили мэрию и "Останкино"? Неужели Вы не помните хронологию?
Е.ЯКОВЛЕВ: Не надо возмущаться, я говорю о своих убеждениях. Я считаю, что конфликт вокруг Белого Дома и Верховного Совета был в какой-то мере спровоцирован указом президента Ельцина. Вот и все.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: И последний вопрос, мой личный. В первой части нашей беседы мы затронули 3 темы, и 1993 год Белый Дом, эта тема была не главной. Тем не менее, наши уважаемые слушатели отреагировали именно на нее. Как Вы думаете, с чем это связано?
Е.ЯКОВЛЕВ: Для меня это удивительно. Я бы на месте слушателей заинтересовался темой переименования Волгограда в Сталинград. Я думаю, что до сих пор анализ последнего 10-летия по-настоящему не произведен. И поскольку этого анализа нет, это вызывает такие удивляющие меня и Вас споры.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Ну что ж, мне остается только поздравить Вас с 10-летием, и все впереди. Егор Яковлев, главный редактор "Общей газеты" в студии "Эхо Москвы". Спасибо.