Сергей Брилев - Особое мнение - 2005-06-16

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». Я, Нателла Болтянская, и сегодня на ваши вопросы отвечает ведущий программы «Вести недели» Сергей Брилев. Здравствуйте.

С. БРИЛЕВ – Добрый вечер.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Вы знаете, во-первых я сразу сообщу, что телефон программы + 7 095 969-23-72. Через небольшой отрезок времени мы будем слушать ваши вопросы. Сергей, начать бы я хотела общение с вами с вопроса, который пришел по Интернету из Санкт-Петербурга: «После выпуска новостей вы не напиваетесь?»

С. БРИЛЕВ – Нет, я люблю выпить пару рюмок, мне это помогает. А если брать подтекст этого вопроса, то, наверное, это хотелось сделать во время всяких предвыборных кампаний, которые, я думаю, удручили всех в последние два года. Ну, понятно, тот, за которым сила, шли на пролом эти партии, те, которые за собой силы не чувствовали, ничего нового не придумывали. Если у нас будет потом время, я просто расскажу пару своих впечатлений. Вот, буквально на днях у меня был в эфире Григорий Алексеевич Явлинский. Мы с ним потом часа полтора сидели не в студии – уже в комнате, обсуждали. И в общем такое противное впечатление осталось у всех. Противно от всех, потому что выдумки было очень мало, к сожалению. У нас какой-то такой убогий очень политический процесс в стране. А что касается выпивания от ужаса, в последнее время, мне кажется, меньше оснований это делать, потому что худо–бедно (это довольно парадоксальная история на самом деле), но в эфире гостелевидения, мне сейчас грех жаловаться, ваши герои, наши герои – они где-то совпадают по набору. Ну вот, посмотрите. В последних эфирах и Явлинский постоянно, и Немцов, и Чубайс, Геннадий Андреевич Зюганов вместе с Дмитрием Олеговичем Рогозиным нынче у меня сидели в студии. Журналисту хочется напиться тогда, когда действительность политическая либо ужасно скучная и нудная, либо какая-то такая вязкая.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Либо страшная?

С. БРИЛЕВ – Нет, сейчас времена относительно изменились. Последние два – три – четыре месяца мы можем поговорить о причинах, почему это происходит. Но политический процесс, во-первых, стал подинамичнее, во-вторых, к счастью, на мой взгляд, стала уходить эта традиционно российская, московская политическая манера, когда политический процесс сделался безусловно максимально закрытым и непубличным. Сейчас публичности побольше, и какие-то дискуссии идут, и к счастью, политики как-то поняли, что в общем-то неплохо и к избирателям обращаться периодически, а телеэфир в этом смысле, по-моему, - самая удобная история.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Ну, уж если мы заговорили о выборах, то, мне кажется, тема, которую имеет смысл прокомментировать – это про того самого преемника, который придет по шпалам.

С. БРИЛЕВ – Вы имеете в виду то, что сейчас было в новостях «RTVI», которые мы слушали: назначение Владимира Якунина на должность главы РАО «РЖД». Причина, по которой я лично голосовал, в отличие от очень многих, против нынешней конституции 12 декабря 1993 года (помните, у нас был референдум?) заключается в том, что на мой взгляд она как раз слишком много отдает всего: полномочий ли, баланса ли сил, в основном, только одной из ветвей власти. Мы с вами действительно являемся некоторыми заложниками того, что вроде бы есть площадка – дума. Это такой парламент, лишенный большинства полномочий по сравнению с любым другим парламентом в большинстве, по крайней мере, европейских стран. Верховный суд, Конституционный суд, он для любой политической системы – история достаточно факультативная. Жутко интересно, что там происходит, бывают громкие процессы, но вы, наверное, согласитесь, что на судебную власть мы обращаем меньше внимания. А вот исполнительная власть, и если конкретно, президент, он в России гипертрофирован с точки зрения своих конституционных полномочий. Вы знаете, я человек такой законный, я проголосовал против той конституции в 93-м году, а сейчас сам ее цитирую, потому что я законопослушный. Нынешняя конституция, она такова, что возможны ситуации, при которых мы с вами начинаем обсуждать преемника ли либо что-то другое, потому что нет публичной истории. Конституция позволяет высшей власти действовать по своему усмотрению. Да, в какой-то момент решения выставляются на всенародный референдум под названием «президентские выборы», но тем не менее, это примерно так происходит. Я не обладаю информацией о том, что Якунин – непременно преемник Владимира Путина. Сопоставляя биографии этих двух людей, понятно, что они во многом пересекались, но у меня есть такое стойкое ощущение, что, во-первых, операция «преемник», какой мы с вами ее помним, образца конца 99-го года все-таки повторена не будет. Есть у меня такое ощущение. И вторая вещь. Мне думается, что сегодня (какое у нас там число? Ну, не важно, июнь 2005 года), в июне 2005 года говорить о каких-либо окончательных решениях в отношении того, что за кандидатура будет выставлена со стороны действующей власти в 2008-м, просто рано. Ну, возможно, это один из вариантов, по крайней мере, глядя на биографию господина Якунина, мы можем сказать, да этот человек с такого рода биографией, что ему и в будущем не откажешь. Я совершенно случайно его видел на днях. Писал интервью с Тони Блэром. Был долгий мучительный процесс, где же мы его в конечном итоге запишем. В конечном итоге записывали, зрители, когда увидят, там красивый камин, на самом деле, ничего там красивого, это такой задворок аэропорта Внуково-2. И через 2 часа после Блэра улетал Путин в Санкт-Петербург, и какое-то количество пассажиров рейса я там видел, видел и Владимира Якунина (кстати не знаю, улетел ли он потом этим рейсом, или нет), видел его в том помещении. Он был явно в очень хорошем настроении. Естественно, назначение – это совершенно замечательно.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – И тут надо сразу задуматься, есть ли с чего, да?

С. БРИЛЕВ – Очевидно, что человек был в хорошем настроении. Насколько я знаю, у «РЖД» очень неплохие результаты, у меня там есть несколько близких знакомых, работающих даже не рядом с руководством, в руководстве этой компании. Очень грустные, естественно, события были в Подмосковье сейчас и подо Ржевом, но в целом, одна из самых динамично развивающихся отраслей, на сколько мне известно, кстати, одна из тех отраслей российской экономики, где этот абстрактный лозунг об инновациях начал выполняться (они меняют подвижной состав). Я думаю, что не очень интересно все это обсуждать: профессиональные вещи, я сам в них мало разбираюсь.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Сергей, вы знаете, я задала вам вопрос, отвечать на который вам придется несколько позже. Это вопрос: а что плохо? С того момента, как мы с вами поздоровались, у вас идет один голимый позитив. Мне это очень нравится, но возникает сомнение…

С. БРИЛЕВ – Ну почему, я считаю, что очень плохая конституция, я с этого и начал. На мой взгляд, если смотреть на российскую политическую систему, есть очень много того, что меня смущает, возможно также, как и вас. Очень много, на мой взгляд, связанного с не совсем верными конституционными конструкциями.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Мы продолжим эту тему. Мы продолжим эту тему совсем скоро. Я напомню, что наш телефон + 7 095 969-23-72. Сергей Брилев сегодня высказывает свое особое мнение в соответствующей программе «Особое мнение».

НОВОСТИ

Н. БОЛТЯНСКАЯ – «Особое мнение» есть у нашего гостя Сергея Брилева по поводу конституции. Так что же вам не нравится, батенька, в конституции?

С. БРИЛЕВ – Что за эхо пошло такое? Это из-за того, что на «Эхе Москвы»?

Н. БОЛТЯНСКАЯ – «Эхо Москвы».

С. БРИЛЕВ – Мне не нравится то, что она, в отличие от большинства стран, по крайней мере, с похожим цивилизационным путем, в России, на мой взгляд, система, то, что по-английски называется «checks & balances» («проверок и балансов»), она сильно нарушена, у нее нет баланса. И это приводит к очень многим прикладным проблемам: будь то отсутствие демократичности в российской политической системе, будь то отсутствие (или возможность убрать) прямых выборов. Например, по осени прошлого года мне казалось наиболее логичным путем максимально демократизировать систему. Я вот дошел бы даже до таких максимумов, как в Штатах, где они шерифов выбирают. Вместо этого…

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Вместо этого мы назначаем губернаторов, да?

С. БРИЛЕВ – Российская конституция позволяет развернуть систему немножко в другую сторону. Я, кстати сказать, если вы обратили внимание, в своем эфире, как правило, ссылаюсь на источник. Я всегда говорю, «по мнению Кремля, выглядит, что назначение губернаторов лучше». На мой взгляд, это довольно спорная история. Подобного рода конституция, она позволяет такие повороты делать, которые я сейчас не буду… хотя нет, я уже в принципе оценил качество, например, этой инициативы. На мой взгляд, это спорный минимум. Но она позволяет это делать так, как это делается.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Я попрошу вас несколько слов по поводу доклада Козака.

С. БРИЛЕВ – Вы имеете в виду той версии его доклада, которую мы видели сегодня в «Московском комсомольце»?

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Опубликовали, да.

С. БРИЛЕВ – Еще не факт, что это тот самый доклад, который Козак подготовил, не подготовил. Из тех выводов, которые есть в «Московской комсомольце», которые я успел проглядеть и то, что у вас сейчас в новостях звучало, я имею в виду, на канале, в отношении того, что властные элиты на Северном Кавказе оторвались от народа, есть одно замечательное выражение «нецелевое использование бюджетных средств».

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Ну, коррупция.

С. БРИЛЕВ – Я думаю, что в независимости от того, написал это Козак или нет, я, пожалуй, с этим выводом, кто бы ни был его автором…

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Если это не правда, то это хорошо придумано.

С. БРИЛЕВ – Я думаю, что это вполне справедливо. Не могу назвать себя большим специалистом по вопросам Северного Кавказа, но я был в Чечне во время первой войны дважды, я был в Буденновске во время событий, я не так давно был в Северной Осетии и что-то наблюдал. Действительно, система такая там странноватая. Правда, тут довольно существенную оговорку я сделаю. Насколько подозрительно я отношусь к истории с назначением губернаторов в целом по стране, настолько от людей там, на местах (на местах - дурацкое выражение), ну в общем там, в этих республиках я не раз слышал, что им (до того, как возникла эта идея) даже где-то было бы не то, чтобы удобнее, но разумнее им казалось бы, если был бы наместник, присылаемый из Москвы. Я не уверен, что те люди, с которыми я говорил, выражают мнение большинства, мне трудно об этом судить, но то, что система даже не правления, а управляемости на Северном Кавказе могла бы быть куда более эффективной, это правда. Является ли ответом на эту проблему назначение президентов? Как-то президентами трудно называть людей, которые назначены, по крайней мере, избраны по представлению президента, как это говорится. Насколько оно более эффективно окажется, я не знаю. Сейчас то, что произошло на выборах в Северной Осетии, это как раз редкий случай, когда всех трех кандидатов в президенты, которые назывались изначально (я их внешне представляю, с ними разговаривал и общался), насколько я понимаю, все эти три человека, они действительно имеют вес в североосетинском обществе и в североосетинских властных структурах. Каков был результат, если бы это были прямые выборы, я не знаю. Но у нас такая страна, и особенно на Северном Кавказе действительно очень много надо умножать на 2, на 3, на 34, что иногда трудно даже не предсказать, а трудно что-либо понять. Ну вот, смотрите, президент Мамсуров. Ему как сейчас досталось от жительниц Беслана, несчастных матерей, потерявших детей.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – За дело?

С. БРИЛЕВ – Понимаете, какая штука. Там очевидны были вещи, которые за дело, но при этом Мамсуров – это человек, у которого у самого были двое детей в Беслане и который, между прочим, отказался от варианта, чтобы их выпустили заранее. Когда я слушал североосетинскую оппозицию и смотрел на то, что им было сказать в последние дни, ни разу этой истории упомянуто не было. Поэтому справедливость и не справедливость публичных диспутов и дискуссий в России, она вообще как бы такая странная история.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Подождите, Сергей. То есть у вас получается, что претензии не вполне обоснованы к Мамсурову по той простой причине, что его дети были среди заложников.

С. БРИЛЕВ – Я говорю о том, что это ни разу не было упомянуто. И хочу сказать, что будь то прямые выборы или вообще политические дискуссии в России, тут нормальной какой-то политической культуры и возможности вести спокойный аргументированный разговор не хватает ни во власти, ни, к сожалению, в нашем обществе, что вовсе не отменяет мою первую мысль о том, что история с назначением губернаторов мне кажется спорной. Но я сослался на мнение, которое я слышал в той же Северной Осетии, что в иных северокавказских республиках, по крайней мере, люди, с которыми я разговаривал, говорили о том, что, может быть, для нас такой назначенный был бы и лучше, потому что он бы такой фигурой над враждебными друг другу кланами. А это факт. Там действительно есть враждебные кланы.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Я напомню, что телефон нашей программы + 7 095 969-23-72. Если вы слышите наши голоса в телефонной трубке, уже можно начинать говорить. Телефон звонит. Алло. Здравствуйте. Вы в эфире.

СЛУШАТЕЛЬ – Алло. Добрый день.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Как вас зовут? Представьтесь, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ – Валерий. Санкт-Петербург. Добрый день. У меня такой вопрос к Сергею. В принципе «Эхо Москвы» и «РТР» преподносит одни и те же новости. Но в каждой новости я слышу свою какую-то правду, и она разная. Ваше мнение, а где все-таки правда, в каких новостях: «Эхо Москвы» или «РТР»? Спасибо.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Спасибо. Сергей.

С. БРИЛЕВ – Вопрос мне?

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Да, конечно.

С. БРИЛЕВ – Ну смотрите. Можно я про идеал расскажу, который не очень осуществим в России, к сожалению. Я идеальной схемой вижу то, как работает европейский общественный канал. Когда они финансируются напрямую зрителями, существует специальный налог, поэтому у зрителей есть возможность спроса, есть возможность рассчитывать на то, что обещание будет сбалансировано. Существует норма, при которой какой ты ни был общественный, как бы ты не считал на деньги налогоплательщиков, ты еще должен треть эфира отдавать независимым производителям, то есть не своим. И существует соответственно общественные комитеты, советы, сразу несколько механизмов, которые это могут дело контролировать. На нашей чудной Родине это невозможно, к сожалению. Вот смотрите, в Британии, где я много времени прожил, там за 100 фунтов стоит эта лицензия с жилища. На наши с вами деньги это очень приличная сумма, за 200 долларов. Я как бы не специалист в телевизионной экономике, но я считал…

Н. БОЛТЯНСКАЯ – То есть форма общественного телевидения в России неосуществима, потому что у нас денег нет.

С. БРИЛЕВ – Потому что покупательная способность или, по крайней мере, доходы населения таковы (я считал с карандашиком в руке), получается где-то у нас 100-120 долларов с жилища в год, чтобы финансировать такого рода вещи. При том, что рекламы не будет еще. Сейчас-то все-таки какая дырка в бюджете заполняется рекламой. У нас, к сожалению, эта история сейчас не осуществима. Мы соберем эти деньги худо-бедно в Москве, уже не в Питере, в Казани и других регионах.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Насколько я понимаю, вопрос нашего собеседника из Санкт-Петербурга сводился к тому, где правда. Мы с вами рисуем идеальную картину.

С. БРИЛЕВ – Я считаю, что правда была бы на подобного рода общественных вещателях. У нас, к сожалению, это невозможно, поэтому должен вам сказать, что для того, чтобы найти правду в сегодняшней России, надо, наверное, посмотреть несколько каналов, послушать несколько радиостанций, потом прийти к некоему среднему арифметическому. Мне думается, мне кажется, что когда у нас, скажем так, в 90-е годы, каждый канал представлял из себя политическую партию, нужно было непременно послушать три или четыре, потом найти среднее арифметическое. Эта история прошла. Не хочу сказать, что ситуация стала значительно лучше. Да, наверное, сейчас можно говорить о том, что государство переборщило в своей информационной политике, и есть некий один крен практически у всех информационных каналов, в какую-то одну сторону. Хотя эта проблема настолько очевидна, что они вот, пожалуйста – мы, представители государственного канала в эфире негосударственного спокойно говорим. Проблема есть, она обозначена и уж что-что – доступность каналов разным политическим силам – это такая задача, которую нужно решить. Мне думается, что она сейчас потихонечку стала решаться. Но я вот вас сам называл весьма оппозиционных политиков, которые были в эфире. Но в какой-то момент крен наличествовал. К сожалению, я повторю, что идеал, мне близкий, у нас в России неосуществим – это объективная история, объективная реальность очень грустная. Так что правду ищите. Но, к счастью, доступна масса всяких источников, и мы в меру сил стараемся быть, программа моя, по крайней мере, сейчас старается привлекать как можно более широкий круг и экспертов, и гостей. Есть программа, на которой мы сейчас находимся, есть разные радиостанции, есть Интернет. Кстати сказать, при всех претензиях к балансу или дисбалансу мнений в российском электронном эфире, будь то радио или телевидение, что касается наших газет, как мне думается, уж там действительно представлен полный спектр. Это такая очевидная вещь. Хотя, важная оговорка. В моей же любимой Англии телевизионные каналы являются объектом самого пристального редактирования со стороны, в том числе, и разных общественных каналов и даже многие там жалуются, что вещание слишком аморфно, потому что пытается угодить всем - тоже своего рода крайность. А в то же время газеты там не являются объектом никакого регулирования. В этом смысле мы хоть чуть-чуть, но напоминаем схему работы журналистского сообщества даже на западе, хотя, конечно, нам до этого очень далеко.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – У нас вновь звонит телефон. Алло. Здравствуйте. Пожалуйста, представьтесь.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Меня зовут Акрам, я из Омска. Я хотел бы задать такой вопрос Сергею. Вы знаете, на «Эхе Москвы» выступаете не только вы, но и другие журналисты официальных каналов, и когда мы вас слышим, вы говорите иногда такие смелые вещи. А слабо ли это повторить на государственном канале?

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Спасибо.

С. БРИЛЕВ – Вы знаете, я, во-первых, иногда повторяю. Поэтому смотрите. То, что я сказал о некоей сбалансированности на телевидении, я, честно говоря, сам пытаюсь как-то делать. Давайте я вам назову два примера. Благо, мы сейчас сидим получастным образом для меня, по крайней мере, я не в своем эфире сижу. Давайте я поделюсь своими некоторыми политическими взглядами. Ну вот, например, перед вами сидит человек, который может долго и, как мне кажется, аргументировано говорить о том, что война в Ираке – это абсолютно справедливая и правильная история. Я думаю, что наверное, если бы я говорил такие вещи вслух в эфире государственного телевидения, во-первых, я не говорю о каких-то административных выводах, хотя более-менее это звучало.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Сергей, давайте мы на этом месте поставим многоточие, на том, что война в Ираке – абсолютно справедливое явление. Это особое мнение Сергея Брилева, и мы продолжим через небольшой отрезок времени.

С. БРИЛЕВ – Я смогу закончить мысль. Хорошо.

НОВОСТИ

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Это программа «Особое мнение». Сергей Брилев высказывает крамольные мысли по просьбе наших зрителей и слушателей.

С. БРИЛЕВ – Я закончу свою крамольную в отношении того, что мне действительно кажется совершенно оправданной война в Ираке. Если интересует один аргумент, я один всего приведу. В день, когда Ливия отказалась от своих программ по созданию оружия массового поражения, для меня война стала тем более оправданной. К сожалению, американцам не хватило ума подумать о том, что они будут делать после и творить все эти безобразия. Вы понимаете, какая штука. Я просто отвечу звонившему Акраму из Омска. Если я начну говорить это в эфире, то с одной стороны, конечно же, смелость подобных мыслей привлечет большое количество людей, с другой стороны, такое же количество людей она оттолкнет. Поэтому, если вы вспомните, например, иракский момент, период «Вестей недели», у нас было много мнений против, особенно, конечно, из уст российских политиков, которые как правило, против. Но если вы обратили внимание, мы были, кстати, единственной программой, которая по большому счету целиком давала все программные заявления Джорджа Буша. Так что мне проще работать так. Если это выглядит как безумный компромисс, я считаю, это как раз не компромисс, не сделка с совестью, это нормальная такая журналистская работа. Обе точки зрения были представлены.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Вы знаете, Сергей, вы меня извините, мне это напоминает известный анекдот про то, что у нас тоже можно выйти на Красную площадь и крикнуть «дурак» про какого-то импортного президента.

С. БРИЛЕВ – Наверняка вы сейчас мне скажете, а что там, по внутренним делам. Вот прошлой осенью, в разгар украинских событий из моих уст в программе «Вести недели» прозвучала мысль о том, что не плохо было бы распространить на Украину принцип, который действует в отношении стольких других западных стран, когда наши лидеры приезжают туда, встречаются с действующим премьер-министром и с теневым. Причем там встреча с теневым (имеется в виду в лидером оппозиции) длится 5 – 7 минут. Но она происходит. Это довольно важно. Я это сказал – досталось.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – То есть все-таки достается?

С. БРИЛЕВ – Дипломатично сформулирую: не везде вызвало умиление (это моя ремарка).

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Алло. Здравствуйте. Вы в эфире. Пожалуйста, называйтесь.

СЛУШАТЕЛЬ – Алло. Здравствуйте. Это говорит Германия, город Нюрнберг. Диана.

С. БРИЛЕВ – Очень приятно.

СЛУШАТЕЛЬ – Я хочу поблагодарить. Мне так нравится ваша ведущая! Как она легко ведет, как она приятна!

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Ой! Вы знаете, давайте к Брилеву.

С. БРИЛЕВ – Мне, кстати, тоже нравится.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Будем изъясняться с вами дальше. Спасибо. Пожалуйста, вопрос к Сергею Брилеву.

СЛУШАТЕЛЬ – Я просто хочу сравнить. Мне очень нравится Кучер, Проханов, Радзиховский, но Ганапольский…

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Я думаю все-таки о коллегах всегда хорошо. Алло. Здравствуйте. Вы в эфире. Пожалуйста, говорите.

СЛУШАТЕЛЬ – Алло.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Задавайте свой вопрос, вы в эфире.

СЛУШАТЕЛЬ – Господину Брилеву? Здравствуйте. Меня звать Борис, я звоню из Германии. У меня такой вопрос. НКВД, переименованное затем в КГБ, было не менее преступной организацией, чем Гестапо. Сейчас в Росси выходцы из КГБ заняли множество руководящих постов, в том числе, наивысших. Не думаете ли вы, что такое доминирование КГБэшников сулит России незавидное будущее? Спасибо.

С. БРИЛЕВ – Вы задаете мне вопрос по природе своей идеологический, не юридический. Я напомню, что существует решение Конституционного суда России, который рассматривал дело КПСС и вообще советского режима, который дал половинчатые решения, и в данном случае полностью с вами согласен в отношении оценки советских, с позволения сказать, правоохранительных органов. Но понимаете, какая штука. Мы об этом судим с вами, прочтя какое-то количество книжек (вы и я), но соответствующих юридических решений нет.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Почему? Среди ваших родственников…?

С. БРИЛЕВ – Нет, нет, я очень даже опираюсь и на собственную историю. Могу вам даже рассказать массу жутких историй. Только зачем сейчас это делать? Я тоже с удивлением вижу, как очень большое количество представителей спецслужб присутствует у нас в высших эшелонах государственной власти. Кстати, обращу ваше внимание на то немаловажное обстоятельство, что очень и очень многие из них прошли через сито каких бы то ни было, но выборов, вполне законно выбраны эти государственные органы власти. Посмотрите на Государственную Думу – это все законно выбранные депутаты. Что до того, что мы видим очень много людей, в биографии которых, резюме числится слово «КГБ», наверное, это где-то оправдано, когда президент – выходец с этих спецслужб. Правда, одна существенная оговорка. Понятно, что в советские годы это была единая организация (Комитет государственной безопасности), однако, напоминаю вам, что большинство из соратников Путина – это, как правило, выходцы из того, что сегодня называется СВР (Служба внешней разведки, 1-е главное управление в советские годы), которое все-таки по тем задачам, которое оно решало, и по тем методам, которое оно применяло, по крайней мере, в поздний советский период, я не говорю о довоенных делах, тут все понятно совершенно, в общем, организация по природе своей другая. Хотя да, конечно же, в речах и логике того, что делается очень многими из руководителей нынешней России, мы видим отпечаток работы спецслужбы. Да. Это правда.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Здравствуйте. Вы в эфире. Пожалуйста, представьтесь.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Хотелось бы спросить, есть ли какие-то табу для вас, то, о чем вы никогда не скажете в эфире, но то, о чем вы думаете?

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Только завершите, пожалуйста, свой вопрос именем и городом.

СЛУШАТЕЛЬ – Наталия, Санкт-Петербург.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Спасибо.

С. БРИЛЕВ – Здравствуйте, Наташа. Как много из Питера, как будто вы знаете, что я там последние три дня провел. Я до сих пор под впечатлением вашего города нахожусь. Табу есть. Давайте, я вам назову один пример. Мы можем углубиться, Нателла. В вашем праве задать какие-то уточняющие вопросы. Я вам назову пример последнего выпуска. Мы делали большой сюжет по партии «Родина». К сожалению, я должен сказать, к счастью, скорее, что ¾ из того, что Дмитрий Олегович Рогозин наговорил с трибуны своего съезда, я считаю, что в эфире не должно звучать не с точки зрения своего политического вектора, тут пожалуйста, сколько угодно. Но по форме это было сделано так, что на мой взгляд, это подлежит табу в эфире общественного телевидения. Общественного телевидения в смысле того, что оно вещает на открытой частоте, для того чтобы смотреть нас, не нужен декодер. Я не решусь воспроизводить эти цитаты, потому что я считаю, что не должны звучать в эфире доступного радио или доступного телевидения. Ну есть какие-то другие вещи, есть особенность редакционной политики на современном этапе.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Сергей, а что лукавить, существует на сегодняшний день в ближайшем нашем с вами прошлом, существуют моменты, по которым мнения, скажем, официальных властей и людей, которые выходят на митинги, резко расходятся?

С. БРИЛЕВ – Да, конечно.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – И вот, судя по всему, вас просят о чем-то из таких крамольных вещей.

С. БРИЛЕВ – Не понимаю ваш вопрос. Что вы имеете в виду?

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Я не знаю, например, процесс «ЮКОСа». Митингующие, которым досталось.

С. БРИЛЕВ – Все это было у меня в эфире.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Адвокаты, которые предъявляют документы, не подписанные одним из фигурантов…

С. БРИЛЕВ – Вот смотрите. Давайте вспомним последний сюжет по «ЮКОСу». Разгон демонстрации, когда Митрохину досталось, Каспарову досталось. Было у меня все это. А заявление Дреля, заявление Ходорковского устами Дреля, все это было, заявление Падвы было. Знаете, любопытная вещь. Мои коллеги из BCС (такая уважаемая организация, которую многие цитируют как образец беспристрастности) верьте, не верьте, но BCС какое-то время назад, когда был очередной всплеск вокруг «ЮКОСа», не сейчас даже, во время приговора, а предыдущий всплеск, мне сказали, что потрясающую историю на государственном телевидении мы увидели – сюжет, близкий к нашим стандартам, потому что было дано примерно одинаковое количество времени адвокатам, прокурорам, то есть такое подобие беспристрастности. А очень многим кажется, что беспристрастной является только та журналистика, в материалах, где высказывается твое мнение.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Видимо, речь идет о личной оценке.

С. БРИЛЕВ – Не было сюжетов в «Вестях недели», где была бы одна личная оценка. Мы, как правило, давали достаточно большой подбор, поэтому, когда мы будем с вами вспоминать какие-то конкретные эпизоды, поднимите архивы программы, посмотрите. Все это у нас было в эфире.

Н. БОЛТЯНСКАЯ – Это «Особое мнение». Особое мнение Сергея Брилева в соответствующей программе «Особое мнение». И мы благодарим вас за участие, ждем вас всегда.