Станислав Кучер - Особое мнение - 2005-06-21
А. ВОРОБЬЕВ – Добрый вечер, добрый день или доброе утро! В зависимости от того, где вы нас смотрите или слушаете. Это программа «Особое мнение» и я, Алексей Воробьев. Сегодня на ваши вопросы отвечает традиционно по вторникам журналист Станислав Кучер. Здравствуйте.
С. КУЧЕР – Здравствуйте.
А. ВОРОБЬЕВ – Позвольте мне напомнить телефоны прямого эфира. 969-23-72 – прямой эфир, и работает также эфирный пейджер 961-33-33 для аб. «Эхо Москвы». Впрочем, телефон мы подключим минут через 7 – 8, так что никуда не уходите. Ваши звонки во второй части программы. Пока о нашумевшем в России новом интервью господина Суркова – второго человека в Кремле, как его часто называют, автора политических замысловатых, часто успешных политических конструкций. Это интервью было дано журналу «Шпигель». Вы не находите, что оно было по выражениям несколько мягче, нежели то, что он дал в сентябре года минувшего?
С. КУЧЕР – Давайте начнем с того, что я бы не стал называть это интервью «нашумевшим на всю Россию» по той простой причине, что журнал «Шпигель» еще не вышел, как известно, с этим интервью переведен на русский язык не был и все, что мы имеем на сегодняшний момент – это расшифровки в Интернете, ссылки в различных сайтах, типа «Полит.ру», «Газета.ру» и сайт «Инопресса», который привел почти полный текст этого интервью, который миллионы россиян, поверьте мне, не читают.
А. ВОРОБЬЕВ – Плюс сайты достаточно большого количества газет.
С. КУЧЕР – Суть в том, что интервью, тем не менее, обсуждать надо, по крайней мере, нужно обсуждать той части нашего общества, которая считает себя озабоченной политическим будущим, которая считает, что если ты не будешь заниматься политикой, эта политика займется тобой.
А. ВОРОБЬЕВ – Чем вы объясняете принципиальное различие в тональности слов, произнесенных Сурковым? Сначала в интервью «Комсомольской правде» осенью минувшего года.
С. КУЧЕР – Безусловно, нынешнее интервью смотрится как интервью, данное человеком более либеральных взглядов. В этом главное отличие.
А. ВОРОБЬЕВ – С чем это связано?
С. КУЧЕР – На мой взгляд, Суркова я бы не стал демонизировать. Во-первых, его личность. И понимаете, сейчас имидж Суркова приближается к тому имиджу, который был у Бориса Березовского в 98-м году, когда тот был замом руководителя Совета Безопасности и которому приписывались едва ли не все политические ходы Кремля.
А. ВОРОБЬЕВ – Это среди какой части населения?
С. КУЧЕР – В данном случае я говорю как раз о тех, кто интересуется политикой, но относит себя к оппозиции власти. Он демонизируется именно в этой части, на мой взгляд. То есть, грубо говоря, роль Суркова не на столько велика, как ему приписывается.
А. ВОРОБЬЕВ – Как главный идеолог.
С. КУЧЕР – И тем не менее, понятно, что он действительно главный стратег, отвечающий за взаимоотношение власти с Государственной Думой, с регионами. Более либеральный тон связан, на мой взгляд, со следующим. Помните, мы с вами говорили, я говорил вам о том, что у меня ощущение интуитивное заключается в том, что власть давно поняла, что она переборщила и с зажимом свободы слова, и с политическими партиями, «Единой Россией», которую она создала, в принципе, со своей «демократической политикой» (демократической – в кавычках), что рано или поздно власть начнет сама пытаться оживить политическую жизнь, которую она же сначала практически умертвила.
А. ВОРОБЬЕВ – Такая новая оттепель.
С. КУЧЕР – Сейчас поняв это, люди во власти, в первую очередь, господин Сурков, потому что есть еще господин Сечин, но он отвечает за совершенно другую область, он отвечает за взаимодействие с силовыми министерствами. Сурков отвечает именно за взаимодействие с обществом, так скажем, с политическими партиями, со средствами массовой информации в более широком аспекте. Хотя есть еще господин Громов, который отвечает только за средства массовой информации. Так вот эти ребята, они решили, что наступило время для некоей либерализации, если хотите, оттепели. Поэтому мы с вами будем скоро иметь в виду и появление еще одной политической партии.
А. ВОРОБЬЕВ – Созданной сверху.
С. КУЧЕР – Не созданной сверху, но созданной с подачи сверху, так скажем. Я думаю, что мы с вами будем, более того, даже свидетелями некоей либерализации на существующих государственных каналах.
А. ВОРОБЬЕВ – Скажите, а что это будет за партия, какого толка, на ваш взгляд? Если Сурков называет «Единую Россию» уже созданной правоконсервативной партией, какого толка будет новая партия?
С. КУЧЕР – Если брать абсолютные антоним, если правоконсервативная, значит, должна быть леволиберальная. Мы опять там будем путаться в терминах, что такое правая, что такое левая. Мне кажется, есть два варианта, как новая партия может быть создана. На мой взгляд, все идет к тому, что будет первый сценарий. Так вот первый сценарий заключается в том, что будет смодулирован некий раскол в «Единой России» на правое и левое крыло, после чего левое крыло отсоединится и благополучно назовет себя как-нибудь иначе, например, «Свободная Россия», «Либеральная Россия», еще как-нибудь. «Либеральная Россия» уже есть, по-моему, Хакамада создавала что-то, типа «Либеральная Россия». Короче, будет некая другая партия, которая будет создана из отпочковавшихся от «Единой России» и уже известных нам политиков, так и новых, которых удастся в эту игру вовлечь.
А. ВОРОБЬЕВ – Они будут в нише коммунистов?
С. КУЧЕР – Нет, конечно, нишу коммунистов никто не займет. Но факт в том, что власть на сегодняшний момент хочет, то есть видит, не немецкую модель, о которой говорил Сурков в своем интервью, говоря о СДПГ, которую поддерживает Шрёдер, а скорее, американскую модель. То есть две партии, которые, по сути, по глобальной сути своих претензий в отношении к жизни, философии, мировоззрению, они не отличаются, на самом деле, а они отличаются по отношению к вопросу, что мы хотим видеть, они отличаются по неким вопросам, как мы хотим этого добиться. Возьмем республиканцев и демократов.
А. ВОРОБЬЕВ – Об этом говорит Сурков. Он не хочет радикальной смены политического курса страны.
С. КУЧЕР – Радикальной смены политического курса в стране, по идее, не хочет никто.
А. ВОРОБЬЕВ – Станислав Кучер – журналист. Его особое мнение через несколько минут ваши вопросы в прямом эфире. 969-23-72. Оставайтесь с нами.
НОВОСТИ
А. ВОРОБЬЕВ – Итак. Это особое мнение с журналистом Станиславом Кучером. Ваши вопросы в прямом эфире. 969-23-72. Работает также эфирный пейджер 961-33-63 для аб. «Эхо Москвы». Пока вы дозваниваетесь в прямой эфир, у меня есть еще один вопрос. То есть президент России обязательно должен быть партийным, да? Это правило следует ввести с 2008 года, во всяком случае, об этом говорит лидер думской фракции «Родины» да и вообще лидер партии «Родина» Дмитрий Рогозин. Ваша позиция, не Рогозина, а отношение к этой идее.
С. КУЧЕР – Я считаю, что сейчас это невозможно.
А. ВОРОБЬЕВ – С 2008 года, говорит Рогозин.
С. КУЧЕР – Сейчас, это имеется в виду до 2010 года. Понимаете, партийный президент возможен, скажем, в тех же Соединенных Штатах Америки, о который мы сейчас вспоминали, где существует двухпартийная система, где она существует уже 150 лет. Там при наличии двух партий, из которых каждая примерно популярна в народе, президент может быть представителем одной из этих партий, и курс страны действительно от этого не меняется. У нас на сегодняшний момент, поскольку нет фактически партии, и я не уверен, что есть сильные самостоятельные партии, которые смогут сформировать власть, будут созданы к 2008 году, поэтому я не верю, что лидер этих партий сможет стать нормальным президентом страны.
А. ВОРОБЬЕВ – Не сочтите, что цепляюсь, почему срок – 2010-й?
С. КУЧЕР – Речь идет о том, что что-то должно произойти. Произойдут выборы в 2008 году, события, предшествующие этим выборам, на мой взгляд, какое-то нормальное политическое развитие возможно только в период с 2008 по 2012. Вот это будут очень интересные годы.
А. ВОРОБЬЕВ – Станислав Кучер отвечает на ваши вопросы. Его особое мнение в прямом эфире и ваш вопрос в прямом эфире. Здравствуйте. Как вас зовут? Откуда вы. Извините, пожалуйста, приглушите радиоприемник или телевизор. Пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ – На мой взгляд, наверное, все проблемы оттого, что Россия ведет невнятную политику. Казалось бы, наступило время, когда надо делать правильные вещи. Скажем, четко обозначить, где ее друзья, а где, мягко скажем, не друзья. Я недавно вернулся из Абхазии. Скажу на примере Абхазии. Там 90 % наших граждан. Республика находится в состоянии войны с Грузией. Война может начаться в любой момент. В то же время Абхазия стремится войти в состав России. Это не просто стремление, это нормальная ситуация, так должно быть, и все это понимают.
А. ВОРОБЬЕВ – Извините, пожалуйста, как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ – Беслан.
А. ВОРОБЬЕВ – Понятно, это ваше особое мнение, благодарю вас. 969-23-72 – телефон прямого эфира. Вы нас слышите, здравствуйте. Как вас зовут и откуда вы?
СЛУШАТЕЛЬ – Меня зовут Сергей, из Израиля.
А. ВОРОБЬЕВ – Да, пожалуйста, Сергей. Вы в прямом эфире, говорите.
СЛУШАТЕЛЬ – Большое спасибо. Я с удовольствием смотрю все ваши передачи. И теперь два комментария. Двухпартийность у нас в Израиле…
А. ВОРОБЬЕВ – Скажите, Сергей, у вас есть вопрос к Станиславу Кучеру, ваш вопрос? Он сформулирован?
СЛУШАТЕЛЬ – Да. Он что, считает, что компьютер может убить ребенка?
А. ВОРОБЬЕВ – Благодарю вас, Сергей. Я даже не могу выдержать театральной паузы, значит, я вам объясню. Два часа назад на вашем месте сидел Евгений Киселев, а на моем месте сидел мой коллега Матвей Ганапольский. И две ключевые темы там были: партийность президента – раз и два – трагический ужасный случай с ребенком двенадцатилетним, когда после многочасового просиживания за компьютером умер от инсульта.
С. КУЧЕР – Что касается первого позвонившего, время правильных решений. На самом деле, проблема в том и заключается, что на бумаге стратеги кремлевские очень хорошо все нарисовали еще 5 лет назад, как все должно выглядеть и как должно поступательно развиваться. На деле получается не очень хорошо. Кстати, в этом интервью, например, тот же Сурков говорит, что хорошо, что он сказал, что у нас нет врагов, но у нас есть конкуренты, именно так мы относимся к западу. Это теперь достаточно программное заявление, по крайней мере, понятно, что врагов у нас нет, это уже хорошо.
А. ВОРОБЬЕВ – Есть цитата: «Технические интеллектуальные решения надо искать на западе, мы должны пойти в ученики».
С. КУЧЕР – Это абсолютно петровская фраза времен Петра I, когда он ходил в ученики, мы сами знаем, куда, в Голландию, привозил немцев, голландцев в Россию. То есть речь об этом. Это на самом деле не просто сверхлиберальная фраза, она указывает на вектор, если хотите. То есть мы должны учиться, и мы должны учиться у Соединенных Штатов. Я могу перевести это на русский язык, что никуда мы не денемся, выбирая между (вот, сейчас обсуждается) Китаем и Штатами, безусловно, мы выбираем сотрудничество с Соединенными Штатами. На мой взгляд, это правильно абсолютно. Мы выбираем сотрудничество с западом, а значит, будем жертвовать какими-то нашими интересами ради того, чтобы сотрудничать с Соединенными Штатами, идти в их фарватере. На мой взгляд, это очень откровенное признание, оно правильное. Люди, наконец, начали говорить тем языком, который понятен.
А. ВОРОБЬЕВ – Станислав Кучер в «Особом мнении». Здравствуйте. Как вас зовут? Вы в прямом эфире программы «Особое мнение».
СЛУШАТЕЛЬ – Алло. Здравствуйте. Я хотел бы спросить бы вас. Вы хотите такую же демократию, как на Украине?
А. ВОРОБЬЕВ – Извините, пожалуйста, секундочку. Как вас зовут? И откуда вы?
СЛУШАТЕЛЬ – Меня зовут Артем. Я из Донецка.
А. ВОРОБЬЕВ – Пожалуйста, ваш вопрос.
С. КУЧЕР – Артем задал вопрос. Как я понял, Артем не хочет такую демократию, как на Украине, потому что, наверное, он испытал на себе все ее прелести, тем более что он из Донецка. Я не знаю, Алексей. Вы хотите такую демократию?
А. ВОРОБЬЕВ – Это ваше «Особое мнение». Мое особое мнение я приберегу до тех пор, пока не сяду в то кресло.
С. КУЧЕР – Я хочу, чтобы, по крайней мере, в нашей стране был подобный же плюрализм мнений, какой сейчас существует на Украине, и который существовал на Украине в месяцы, предшествующие «оранжевой революции». А это и есть как минимум, составляющая демократического общества.
А. ВОРОБЬЕВ – Кстати, по поводу Украины. Сегодня, вы знаете, Верховная Рада приняла закон. Теперь любой, совершивший преступление и находящийся за решеткой, под стражей, в СИЗО, может выйти на свободу на поруки 150 депутатов. Для этого достаточно 150 депутатов и все, и деньги, похоже.
С. КУЧЕР – Все понятно, Алексей. Давайте будем судит украинскую демократию и общественно-политические процессы. Но совершенно понятно, что если бы такой закон был принят у нас, например, как к нему можно было бы относиться. Конечно, это закон, который в первую очередь защищал бы права властьимущих, просто имущих и властьпридержащих, то есть соответственно, имущих, придержащих, то есть олигархии. Людей, которые обладают деньгами, при этом сращены с властью, поскольку вряд ли простой человек, оказавшийся за решеткой или в СИЗО, сможет каким-то образом добиться расположения 150 депутатов одновременно.
А. ВОРОБЬЕВ – Может быть, повезет со звонком. 969-23-72 – телефон прямого эфира. Здравствуйте. Как вас зовут? Вы в прямом эфире.
СЛУШАТЕЛЬ – Добрый вечер. Я хотел бы задать вопрос Кучеру.
А. ВОРОБЬЕВ – Пожалуйста. Только представьтесь.
СЛУШАТЕЛЬ – Меня зовут Виктор. Я из Израиля, из Хайфы.
А. ВОРОБЬЕВ – Еще раз напоминаю, что видите на экране с какой-то задержкой, это связано с передачей сигнала по различным телекоммуникационным системам. Когда вы дозваниваетесь в прямой эфир, пожалуйста, отвечайте на те вопросы, которые вам задают в телефонной трубке и отходите от телевизора, как говорит Матвей Ганапольский. 969-23-72. Пожалуйста, ваш вопрос.
СЛУШАТЕЛЬ – Я из Подмосковья. Такое мнение. По-моему, президент не должен быть партийным. Он должен быть беспартийным, потому что для него каждый человек, какой бы он ни был партии, каких бы воззрений, он должен быть его сын или дочь, он должен быть отцом. Партийность или беспартийность для отечества не существует. Это единственный человек, который все партии, все люди. Основная его позиция – это благополучие всех в его государстве и также он следит за тем, чтобы журналисты исповедовали то же самое, то есть они следят за тем, чтобы все в государстве было лучше, и они не выполняли роль, которая выгодна врагам государства.
А. ВОРОБЬЕВ – Возможно, я не расслышал ваше имя, я услышал только Подмосковье.
С. КУЧЕР – У Ирины на самом деле очень хорошо сформулирована гражданская позиция по этому вопросу. Я просто могу добавить, что когда мы говорим о партийности, когда я сказал, что в идеале президент может быть партийным, я не против партийности президента, как раз имею в виду созревшую политическую систему, подобную США, где никто не мешает тому же Рузвельту быть отцом нации, независимо от того, что он является выдвиженцем Демократической партии в Соединенных Штатах. Потому что слушательница, когда думает о партийном президенте, она оперирует Леонидом Ильичем Брежневым в нашей действительности.
А. ВОРОБЬЕВ – Давайте вопрос. Не получается сегодня у нас с телефонными звонками, либо случайность какая-то.
С. КУЧЕР – Давайте, я расскажу свою точку зрения, хорошо?
А. ВОРОБЬЕВ – «Российские власти должны очиститься от коммунистической скверны, - я цитирую. – И принести извинения перед своими народами за НКВД, ГПУ, КГБ. Считаете ли вы, что бывшие функционеры ВЛКСМ, КПСС, КГБ должны быть лишены права занимать госдолжности пожизненно?» Это Игорь из Москвы.
С. КУЧЕР – Тогда у нас вообще не останется ни одного руководителя.
А. ВОРОБЬЕВ – Закон о люстрации, иными словами, в России применим?
С. КУЧЕР – Абсолютно нет.
А. ВОРОБЬЕВ – Почему?
С. КУЧЕР – Во-первых, я считаю, что не нужно сейчас извиняться, то есть прошлым заниматься не нужно, его необходимо помнить, вспоминать, но не нужно…
А. ВОРОБЬЕВ – В России нет элиты, способной ввести в страну.
С. КУЧЕР – В России в принципе как таковой нет постоянной элиты. Она не сформирована, ее не может быть. У нас на сегодняшний день нет олигархии, у нас нет сильного бизнеса как такового, у нас нет сильной политической традиции, у нас по большому счету, нет ничего. Другое дело, что можно об этом постоянно говорить. А давайте сейчас возьмем, извинимся за грехи наших отцов, а давайте возьмем еще что-нибудь. Я считаю, что не надо извиняться за грехи отцов, надо делать так, чтобы детям жилось хорошо, то есть нужно просто работать. Оглядываясь назад, глядя в первую очередь вперед, живя сегодняшним, завтрашним днем. Вот, чем надо заниматься.
А. ВОРОБЬЕВ – Станислав Кучер с прописными истинами в «Особом мнении». Вечно ваш через пять минут снова он в этой студии, опять телефонные звонки и опять сообщения на пейджер, оставайтесь с нами.
НОВОСТИ
А. ВОРОБЬЕВ – Еще 9 минут прямого эфира со Станиславом Кучером, отвечающим на ваши вопросы в прямом эфире по телефону 96-23-72. Вы их можете задавать. Станислав Кучер ответит на все из них. Сначала пейджер. «Станислав, ваше мнение по поводу предполагаемой отмены в выборных бюллетенях строки «против всех», - Гурьев, Королев.
С. КУЧЕР – Я считаю, что это абсолютно неправильный шаг сейчас и вредный для нашей страны. Если коротко.
А. ВОРОБЬЕВ – На общефедеральном уровне это не планируется.
С. КУЧЕР – Это при всем притом, что понятно, я не специалист конституционного международного права, но, насколько мне известно, графа «против всех»… Россия едва не единственная страна, где присутствует этот пункт в избирательных бюллетенях. Если коротко, представим себе, что убрали эту графу. Во-первых, при очень сильном протестном электорате в нашей стране, у нас традиции протестного электората развиты, мы получим просто неявку на выборы. Раз. То есть если эта графа будет уничтожена, извлечена, люди не будут приходить на выборы, и таким образом уже протестовать. Соответственно, в итоге власть будет вынуждена уменьшить официальный порог пришедших на выборы. Понимаете, да? То есть решения будут приниматься, 20 % пришли на выборы – решение принято. Не пришли – решение не принято.
А. ВОРОБЬЕВ – Однозначно попадем под критику международных наблюдательных организаций.
С. КУЧЕР – Ну и плевать на критику, вам же Сурков объяснил в этом интервью достаточно сильно, что запад нас не любит, и любить не будет, и людям это не нужно. Ну, правильно, мы будем другому учиться, будем учиться, как магнитофоны делать.
А. ВОРОБЬЕВ – 969-23-72 – телефон прямого эфира. Здравствуйте. Как ваз зовут? Вы в прямом эфире «Особого мнения». Алло. Не получается. Еще один звонок. 969-23-72.
С. КУЧЕР – В Москве ураганное предупреждение.
А. ВОРОБЬЕВ – Действительно, до 10-ти вечера в Москве штормовое предупреждение объявлено. Скорость ветра до 19 метров в секунду. 969-23-72 – телефон прямого эфира. Алло.
СЛУШАТЕЛЬ – Алло. Меня зовут Александр. Из Нью-Йорка я звоню. У меня вопрос очень быстрый. Можно ли узнать, верит ли ваш гость в то, что мы действительно узнаем правду о событиях в Беслане? Или дело опять ограничится раздаванием потом орденов таким, как Патрушев или еще какие-то люди.
А. ВОРОБЬЕВ – Спасибо, Александр.
С. КУЧЕР – Узнаем, конечно, лет через 20, я думаю. Вы знаете, на самом деле документы, которые способны пролить свет на тайну гибели, убийства Авраама Линкольна, не рассекречены в Соединенных Штатах до сих пор, хранятся в файлах Пентагона. Убийство Кеннеди, например. Понятно, существует до сих пор только версия, плюс сплетни или версии. То же самое касается громких дел не только у нас в стране. В нашей стране с ее национальной спецификой, я думаю, что всю правду и о Беслане, и о том, что было в Буденновске, то, что нереально происходило фактически, потому что это люди многие знают и те, кто там находился внутри, и те, кто штурмовал, и те, кто руководил штурмом. Эти люди все прекрасно знают. А кто принимал решения, кто, когда отдавал какой приказ, на чем основывалась эта логика, почему погибли люди. Ответы на эти вопросы, я думаю, мы получим не скоро, как минимум, должно смениться не один, а даже два режима, чтобы все отстоялось.
А. ВОРОБЬЕВ – Насколько лично вы будете верить итогам, которые представит парламентская комиссия по расследованию трагедии в Беслане.
С. КУЧЕР – Я не видел пока этих итого, поэтому мне сложно говорить.
А. ВОРОБЬЕВ – Все будет зависеть от того, что вы услышите.
С. КУЧЕР – Оттого, что я услышу, конечно. Особого доверия на самом деле нет.
А. ВОРОБЬЕВ – Смотрите, новость сегодняшнего дня связана, очень тесно переплетена с тем, что происходило в Беслане. Прерван судебный процесс по событиям в Беслане, знаете, да? Председательствующий в суде должен был пойти на этот шаг после того, как начали возмущаться собравшиеся в зале бывшие заложники и их родные, не довольные тем, как ведется допрос одного из свидетелей. Вот такой фон или такое послесловие после трагедии в Беслане. Как вы вообще оцениваете судебный процесс над Кулаевым – единственным, оставшимся в живых боевиком из захвативших школу?
С. КУЧЕР – Есть единственный человек, которого можно и нужно привлечь к ответственности, над ним происходит судебный процесс, судебный процесс открытый, человек сначала дает показания, потом отказывается от показаний. В принципе, классика. Судебный процесс обязательно должен быть. То, как он проходит, к нему может быть миллион вопросов. На мой взгляд, это не самый худший судебный процесс, который мы имеем на сегодняшний момент. По крайней мере, там достаточно понятные вещи, там легко доказать, что это человек был среди них. Доказать, брал он в руки оружие, стрелял он или нет, судя по всему, не возможно. Убивал он детей или не убивал, мы не узнаем.
А. ВОРОБЬЕВ – Станислав Кучер. 969-23-72 – телефон прямого эфира. Ваш вопрос Станиславу Кучеру. Алло. Здравствуйте. Как вас зовут? Откуда вы? Алло. Еще одна попытка. 969-23-72 – телефон прямого эфира. Вы в прямом эфире. Здравствуйте. Как вас зовут? Откуда вы?
С. КУЧЕР – Знаете, что касается событий в Беслане, что касается террористических актов, на мой взгляд, идеальный вариант, когда работает несколько комиссий, не только парламентская комиссия, когда имеют возможность работать и делать собственное расследование журналисты. Вот, допустим, Юрий Щекочихин, покойный, который проводил собственные расследования очень часто. Когда отдельное расследование проводят независимые депутаты. Что такое парламентская комиссия? Есть парламентская комиссия, созданная официально, о которой мы говорим сейчас, на базе Совета Федерации и Государственной Думы в лице, в первую очередь, единороссов. А может быть парламентская комиссия, которую финансирует Жириновский, например, со своей партией. Или партия «Родина», например. На мой взгляд, чем больше в принципе подобных команд будет работать, тем на самом деле лучше. Хотя технически, конечно, да, нужно сказать, что это будет плохо, это будет мешать следствию, это будут 20 раз опрашивать одних и тех же людей. Но на сегодняшний момент объективно только в таком разнообразии можно искать каким-то образом правду. Либо (еще раз, извините, я буду совсем категоричен) идеальный вариант – не создавать никаких парламентских комиссий, а создать спецгруппу, которая будет состоять из представителей компетентных органов, а именно, допустим, ФСБ, которая разберется буквально (поверьте мне) за несколько дней что, как там на самом деле было. И подробный доклад, я уверен, давным-давно лежит на столе президента. Другое дело, что этот доклад никогда не будет предан гласности, в том числе, и по объективным причинам, потому что есть вещи, о которых нельзя говорить.
А. ВОРОБЬЕВ – Но закон о парламентских расследованиях нужен?
С. КУЧЕР – Закон нужен, конечно.
А. ВОРОБЬЕВ – «Господин Кучер, что вы навязываете народу России мнение Суркова? - пишет вам Мария. - Мы ее не выбирали, почему мы должны быть учениками Америки. Не надо нам этого».
С. КУЧЕР – Нормальный комментарий, я же вам сказал с самого начала, что Сурков и то, что он сказал, беспокоит сейчас процента 3 примерно от общего населения России.
А. ВОРОБЬЕВ – Нет, это беспокоит, раз вызывает такие эмоциональные комментарии, не кажется ли вам?
С. КУЧЕР – Этот человек как раз относиться к тем самым 3 %, ему интересно. Также как и те, кто критикует радиостанцию «Эхо Москвы», но, тем не менее, слушают.
А. ВОРОБЬЕВ – Ну что ж. Давайте еще один последний, наверное, звонок. Очень коротко. Здравствуйте. Вы в эфире. Как вас зовут? Откуда вы?
СЛУШАТЕЛЬ – Вопрос такой. Что такое управляемая демократия? Меня зовут Михаил. Я из Лос-Анджелеса.
А. ВОРОБЬЕВ – Спасибо большое.
С. КУЧЕР – Подтекст вопроса совершенно понятен. Не может быть управляемой демократии. Может быть временный период правления, когда внешне вроде бы все в порядке. Внешние атрибуты существуют: есть парламент, есть якобы оппозиция, есть вроде бы частные государственные каналы, а на самом деле все это управляется сверху. Вот это управляемая демократия. На самом деле, термин совершенно искусственный. Никакой управляемой демократии быть не может. Демократия либо есть, либо нет.
А. ВОРОБЬЕВ – Станислав Кучер отвечает на ваши вопросы в прямом эфире.
С. КУЧЕР – Кстати, заметьте, опять произнес прописную истину.
А. ВОРОБЬЕВ – Ну и хорошо. До встречи через неделю минус один час. Я Алексей Воробьев. До свидания.
С. КУЧЕР – До свидания.