Андрей Архангельский - Особое мнение - 2005-06-27
С. БУНТМАН – Добрый вечер, Сергей Бунтман здесь в студии, Александр Архангельский.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Тоже тут пристроился, да.
С. БУНТМАН – Да, добрый вечер, это хорошая новость, что Александр Архангельский в студии, плохая новость, что пейджер все не работает, даже и номер его я произносить не буду. Работает телефон. Я бы с самого начала, от себя я бы поздравил с вчерашним днем рождения Михаила Ходорковского. 42 года – это немного.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Немного, на год меньше, чем мне.
С. БУНТМАН – Да, тут я помолчу уже совсем. Дело в том, я в каком-то фильме тут видел, что надежда в заключении – это плохое чувство, говорят, опасное. Чего тогда можно пожелать человеку?
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Веры.
С. БУНТМАН – Веры?
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Поскольку вера, как нас учил апостол, есть уверенность в вещах невидимых. И мне кажется, что вера сейчас Ходорковскому больше всего нужна.
С. БУНТМАН – Тогда я присоединюсь, это, по-моему, правильно совершенно. Отвечаем на вопросы из Интернета, которые есть. Несколько вопросов, весьма витиеватых, относятся к сегодняшнему очередному происшествию, российско-балтийскому, т.е. к не ратификации, в общем-то, отказа от процесса ратификации договора с Эстонией о границах. Чем это вызвано, всплеск, возвращение к этому Тартускому соглашению, реакция России, в данном случае, уже какая-то оправданная или нет, что это вообще обозначает, эта обстановка здесь, в данном случае?
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Мне кажется, что это взаимная истерика двух народов, двух, точнее говоря, правительств, которые не хотят забыть о предшествующей истории и начать новую историю с нулевой точки. Несомненно, в данном случае, первый шаг сделала Эстония, не годится менять договоры после их подписания. Если вы не ратифицируете, говорите – мы не ратифицируем. И это нормальный шаг. Но если уже подписаны договоры, а вносите задним числом в них изменения, то это какой-то, советский я не скажу, но это, скорее, такой ранненоворусский прием, договориться и поменять договоренности задним числом. Реакция МИДа кажется мне преувеличенной, российского.
С. БУНТМАН – А что надо было бы сделать, скажем, такие разумные, в общем, удивиться этому решению стоило бы, наверное, эстонскому?
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Я думал бы, что нужно сделать официальное заявление МИДа, выражающее недоумение, и дальше предложить президенту Эстонии обратиться с разъяснениями к президенту России и, может быть, либо начать переговоры заново, либо снять этот вопрос.
С. БУНТМАН – Или какой-то процесс согласования все-таки сделать.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Да.
С. БУНТМАН – Существуют даже в самые острые моменты согласительные комиссии.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Но эстонцев я не понимаю. Я не понимаю, не понимаю – зачем?
С. БУНТМАН – Но это, мне кажется, все-таки этап достаточно длительный уже истории, во многом, исторически эмоциональный, потому что, наверное, стоило бы как-то именно на уровне чувств выяснить очень многие вещи.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Да.
С. БУНТМАН – И мне всегда казалось, хотя это трудновыполнимо, и по опыту скажу, тот, кто сильнее и умнее, как говорят, тот первым идет на примирение.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Ведь придется тогда продолжать фразу. Тот, кто глупее и мельче, начинает первым ссору.
С. БУНТМАН – Да, но тот, кто себя, ладно, это мы здесь зайдем достаточно далеко. Далее, еще вопросы здесь, которые относятся, здесь масса всевозможных рассуждений насчет будущего России, это в самом общем виде, а насчет будущего газеты «Известия» здесь почему-то увеличилось количество вопросов. Михаил спрашивает, пользуется случаем и спрашивает, нравится ли вам нынешняя газета «Известия», и как по-вашему, скажется на ней смена собственника?
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Ответ такой, я работаю в газете «Известия», следовательно, она мне уж, по крайней мере, не не нравится. Что касается всего остального, я уже в этой студии говорил. Есть железное правило, никто из нас, кроме тех, кто уполномочен на это, не имеет право комментировать то, что происходит в твоей корпорации. Есть для этого главный редактор Владимир Бородин, пригласите его в студию «Эха Москвы», задайте ему вопрос, он уполномочен, я к нему отношусь с большим уважением, я думаю, что ему есть, что сказать.
С. БУНТМАН – Тем более что мы приглашали, тем более что он отвечал на вопросы слушателей.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Что касается моей позиции, позиция проста, если я работаю в газете «Известия», значит, ничего такого, что было бы несовместимо с моим внутренним мироустройством, в газете «Известия» пока, во всяком случае, не происходит.
С. БУНТМАН – Ну что же, Александр Архангельский, напоминаю. Готовьте свои звонки, внутренне оттачивайте вопросы, мы сейчас еще две минуты.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Мы будем затачивать ответы.
С. БУНТМАН – Абсолютно точно, да. Но нам-то хуже, мы не знаем, какие вопросы, а люди знают, какие они хотят задать, во всяком случае, мне так кажется. То, что касается, здесь задали довольно забавный вопрос, об Украине, может быть, на него можно кратко ответить, об Украине такой вопрос. Что были сильно завышены, за счет неправедного экспорта завышены были, и импорта тоже, этих экспортно-импортных операций завышены темпы роста в прошлом году Украины. И сейчас что это за манера, говорят, ругать предыдущую власть, форму правления, общее, в общем-то, для наших стран.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Предшествующую власть, строго говоря, ругают все, не только наши страны. Другое дело, что обычно к этому прибегают только в тот момент, когда дела совсем не хороши. Это держат про запас, как такую хорошую, может быть, крапленую, может быть, не крапленую, но карту запасную, такой козырь, джокер, даже не козырь.
С. БУНТМАН – Настоящую, нов рукаве.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – В рукаве. Если уже начали вытаскивать эту карту, значит, не совсем все там хорошо.
С. БУНТМАН – Т.е. это тревожно?
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Это тревожно.
С. БУНТМАН – На Украине, значит, что-то, как-то не так?
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Моя позиция как была, так и осталась, в данном случае, я с пониманием и с уважением отношусь к президенту Украины, и без понимания, и без уважения к премьер-министру Украины. Мне кажется, те действия, социалистические даже, а не социал-демократические, которые она предприняла, они где-то на грани с идиотизмом. Например, заморозить цены на мясо в Киеве, не знаю, это уж человек, который вроде приватизировал полстраны, могла бы подумать две минуты. Конечно, в таком случае придется вытаскивать крапленую, не крапленую, чистую, запасную карту.
С. БУНТМАН – Чистую, запасную карту.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – И напоминать о прегрешениях товарища Кучмы, каковы были, конечно.
С. БУНТМАН – Да, Александр Архангельский, мы начнем с ваших телефонных звонков тут же после перерыва.
РЕКЛАМА
С. БУНТМАН – Сегодня на вопросы отвечает Александр Архангельский. И мы прямо приступаем к вашим звонкам.
СЛУШАТЕЛЬ ЮРИЙ (Москва) – Вопрос, могу ли я, инвалид второй группы, мне 58 лет, я одинокий, стоящий в очереди на социальное жилье с 2002 г., получить его при своей жизни, а точнее, при ее существовании? Ваше мнение, особое, возможно.
С. БУНТМАН – Понятно, спасибо.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Вопрос тяжелый психологически, потому что целое поколение, а, может быть, даже и два поколения россиян попали между разными периодами истории. В одном периоде истории были социальные гарантии в обмен на свободу, в другом периоде истории будет свобода в обмен на социальные гарантии. Свобода, в том числе, экономическая, люди будут иметь возможность получать недорогие кредиты, решать эту проблему иными путями, и, конечно, тогда появится возможность быстрее решать социальные проблемы, т.е. людям, которые не могут платить, обеспечивать то, что они должны получить. Сейчас, увы, мы попали в промежуток между двумя этими системами. И конечно, положение ваше незавидное, таких, как вы, незавидное. Я не верю.
С. БУНТМАН – Можно было бы отговориться, как это очень часто делают чиновники, да что вы, вы с 2002, у нас есть люди, которые с 89 г. стоят.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – А от этого не легче.
С. БУНТМАН – Конечно, не легче. Наверное, постановка вопроса, могу ли я, если подходить к этому серьезно, как мне кажется, в первой своей задаче государство должно подходить, не могут, а должны получать.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Обязаны. Я убежден, что государство должно сократить все свои обязательства по отношению к гражданам за исключением нескольких категорий, которым, наоборот, должно гарантировать гораздо больше, нежели гарантировало прежде. Это дети, инвалиды, неработоспособные старики.
С. БУНТМАН – Если, действительно, есть идеи не потерять ни тех, ни других, ни третьих вообще.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – И остаться людьми.
С. БУНТМАН – Правильно. Мы слушаем следующий звонок.
СЛУШАТЕЛЬ СЕРГЕЙ (Череповец) – Я немножко длинноватый вопрос задам, чтобы описать ситуацию.
С. БУНТМАН – Хорошо.
СЛУШАТЕЛЬ СЕРГЕЙ – У нас есть государственная система здравоохранения. У нас есть 41-я статья конституции, которая говорит, что в государственных и муниципальных лечебно-профилактических учреждениях медицинская помощь оказывается за счет ПМС и бюджета. И у нас есть реальная ситуация. В этих же больницах половина услуг идет платная, я не говорю о НИИ, о каких-то особых больницах.
С. БУНТМАН – Понятно, да.
СЛУШАТЕЛЬ СЕРГЕЙ – Половина услуг идет платных, вторая половина сдается каким-то, как бы сказать, частным структурам, созданным при больницах, которые ничего не купили, взяли те же помещения, то же оборудование и оказывают платные услуги.
С. БУНТМАН – Вопрос?
СЛУШАТЕЛЬ СЕРГЕЙ – При этом прокуратура молчит, газеты молчат, Зурабов считает, что все это нормально, а как к этому относятся «Известия»?
С. БУНТМАН – Спасибо. Я думаю, тут у нас «Особое мнение», Александр Архангельский, а не вообще в целом, да не молчат, говорят.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Во-первых, не молчат, а говорят. Во-вторых, это та же самая ситуация промежуточной эпохи, межеумочной, когда одни механизмы социальной защиты прекратили свое действие, а другие механизмы самозащиты экономической еще действовать не начали. Давайте говорить правду, смотреть правде в глаза, в нормальной ситуации услуги будут, в основном, платные.
С. БУНТМАН – Но есть минимум бесплатный.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Минимум бесплатный, который всегда будет недостаточен. Либо наоборот, общество договорится о том, что оно идет, например, скандинавским путем и вводит не 13% налог с физических лиц, а 68%, как это происходит в Дании, и тогда высочайший уровень медицинских услуг, абсолютно бесплатный, одинаковый для миллионера и для бомжа. Но нужно выбирать, мы где? Мы каким путем идем? Путем коллективного хозяйства, как это в Скандинавии? Путем ли индивидуальной экономики, как это в Америке? А мы ни там, ни там.
С. БУНТМАН – Но минимум, который есть, деньги на него, чтобы минимум обеспечить.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Да.
С. БУНТМАН – Вот в чем беда-то еще.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Нужно обеспечить этот минимум, но тоже надо смотреть правде в глаза, не будет этого минимума до тех пор, пока мы не решим, мы где, мы на каком свете живем. И то, что написано в конституции, я чту конституцию, но реальность может с ней иногда и расходиться.
С. БУНТМАН – Но мне кажется, если для чиновника, это была бы слишком легкая позиция. Если смотреть обозревателю, журналисту правде в глаза, можно это сказать, но чиновник не имеет права этого говорить.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Не имеет. Он обязан обеспечивать в соответствии с конституцией, но в соответствии с бюджетом, вот и все.
СЛУШАТЕЛЬ ЮРИЙ (Израиль) – Вы знаете, два вопроса, и оба неполитические.
С. БУНТМАН – Хорошо.
СЛУШАТЕЛЬ ЮРИЙ – Мне очень нравится ведущий, я с удовольствием смотрю на его рубашечку, скажите пожалуйста, на этой рубашечке изображена колючая проволока?
С. БУНТМАН – А, рубашка, у меня рубашка, у Бунтмана?
СЛУШАТЕЛЬ ЮРИЙ – Да, у вас.
С. БУНТМАН – Это колючая проволока.
СЛУШАТЕЛЬ ЮРИЙ – Спасибо большое. Второй вопрос.
С. БУНТМАН – Да, пожалуйста. Второй давайте.
СЛУШАТЕЛЬ ЮРИЙ – Как здоровье Караченцова?
С. БУНТМАН – Как здоровье Караченцова. Спасибо.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Я не знаю.
С. БУНТМАН – Вы знаете, в чем дело, то, что там было определенное улучшение, там была определенная специализация, любая травма, любая, все, что связано с мозгом, все, что связано с тяжелейшей травмой, здесь сейчас мы находимся в таком состоянии со всей этой историей, с которой нам нужно помолчать. Кто может – помолиться, кто способен, кто близко знает – помочь. И надеяться на выздоровление. Здесь, к величайшему сожалению, при всех медицинских достижениях, это масса есть факторов, которые воздействуют на течение таких вещей. Действительно, давайте, сочувствовать, кто хочет молиться – молитесь.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Дай бог ему.
С. БУНТМАН – Сочувствовать и все. Дай бог, чтобы это как-то пришло в норму, единственное, что, так что мы тоже об этом беспокоимся.
СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИСЛАВ (Саратов) – У меня такой вопрос по поводу Ходорковского. Вы знаете, нас сейчас критикуют со всех стран, из Израиля, из Америки, вы знаете, я хотел вопрос такой задать, скажите, а как быть с Мордехаем Вануну, который в Израиле 18 лет сидел, кстати, неясно, за что, за то, что якобы сказал, что в Израиле есть ядерное оружие. Потом вышел из тюрьмы, сейчас находится он под домашним арестом, не может выехать из страны, в общем, вы не считаете, что это израильский Сахаров? Почему про это Израиль молчит?
С. БУНТМАН – Мордехай Вануну, о котором мы уже прожужжали все уши за последние много-много лет.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Вопрос, почему молчит Израиль, лучше задать Израилю. Что касается параллели между Вануну и Ходорковским, она мне кажется неправомерной, потому что дела принципиально разные. А самое существенное, ведь нет серьезных оснований считать, что израильский суд непрозрачен. Мы можем как угодно относиться к государству Израиль, к его законам, законы не всегда совпадают, кстати говоря, с правовой идеей, они могут с ней расходиться, часто законы бывают врагом права, как мы знаем, но, в принципе, израильский суд, по крайней мере, по отзывам современников, он вполне себе прозрачный. Можно ли это сказать о нашем суде? Проблема в этом.
С. БУНТМАН – И давайте тогда посмотрим внимательно, если хотите, мы можем сделать передачу о деле Мордехая Вануну, но понимаете, когда есть конкретное дело Мордехая Вануну, конкретное дело Ходорковского и конкретная, например, ситуация с каким-нибудь доктором Хайдером, все это мешать в одну кучу и говорить, а вы нам, мы вам, не получается. Давайте серьезно разбираться в каждом конкретном случае. У нас есть своя страна и конкретный случай Михаила Борисовича Ходорковского.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – За Израиль я, грубо говоря, как гражданин не отвечаю. А за то, что происходит в моей стране, в моей, в пределах моей истории некоторую моральную ответственность несу, поэтому это меня беспокоит в разы больше.
С. БУНТМАН – Давайте еще один звонок.
СЛУШАТЕЛЬ БОРИС (Тбилиси) – Я бы хотел такой вопрос задать, Абхазии, отнимая Абхазию, допустим, независимое государство, не создает ли Россия такой прецедент, чтобы то же самое сделали с ней?
С. БУНТМАН – Понятно, спасибо. Это юбилейный 4 723-й раз задается такой же вопрос.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – В юбилейный 4 724-й раз отвечаю, начало, поддержка Абхазии на начальных этапах конфликта со стороны России была роковой ошибкой для России. Другое дело, что Россия, может быть, должна была защищать граждан, а не восставшую территорию. Это другой разговор. Расплата, да, была расплата, чеченский конфликт – отчасти расплата за абхазскую ошибку.
С. БУНТМАН – Есть еще, т.к. ответ был краткий, есть время еще для одного звонка, алло, добрый вечер.
СЛУШАТЕЛЬ СЕРГЕЙ (Москва) – Я не понимаю, почему я должен, например, поздравлять бандита с днем рождения?
С. БУНТМАН – А кто вас просит?
СЛУШАТЕЛЬ СЕРГЕЙ – Вы постоянно об этом говорите, вот сдохнет – поздравлю.
С. БУНТМАН – А, это хорошо, отлично, мы вас тоже поздравим с чем-нибудь хорошеньким. По-моему, никто никого не призывает, люди, по-моему, делают то, что они считают нужным.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Во-первых, я бы хотел сказать, что даже Басманный и Мещанский суд не называл Ходорковского бандитом, и приговор, по которому он проходит, который еще не вступил в законную силу, по статье бандитизм не проходит.
С. БУНТМАН – Внутренне так ощущает человек.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – А это ощущение некоторое можно держать при себе, а слова, за словами нужно следить.
С. БУНТМАН – Главное «заставлять» мне очень нравится.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА – Вы говорили в отношении того, что наша социальная система попала сейчас между двумя историческими этапами.
С. БУНТМАН – Да.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА – Но я хотела привести другой пример, финансирование школ, совсем недавно я узнала, что финансирование каждого школьника осуществляется в том же размере, сколько платят родители детей, которые ходят в частные школы, только в государственной школе они получают совершенно другое за те же деньги.
С. БУНТМАН – Понятно.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА – А суммы одинаковые. Здесь нет недофинансирования, здесь какое-то другое использование не целевых средств.
С. БУНТМАН – Интересно, кстати говоря.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Это целевое использование, только это как раз и есть межеумочное решение, потому что в той системе, к которой мы вроде бы движемся, финансируются школы как юридические лица. И за расходованием средств следят попечительские советы, а не РОНО, ГОРОНО, и все это не растекается.
С. БУНТМАН – Не эта структура?
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Эта не структура.
С. БУНТМАН – Следят независимые контролирующие общество органы?
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Да, общество.
С. БУНТМАН – Обществ именно. Александр Архангельский, через 5 минут мы приступим к последней части нашей программы «Особое мнение».
НОВОСТИ
С. БУНТМАН – Александр Архангельский отвечает на ваши вопросы. У меня вопрос, я не буду звонить.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Могу вам телефончик дать.
С. БУНТМАН – Нет, я не буду, сейчас уже времени нет, пейджер не работает, в Интернете я не успел. Вопрос такой, министр культуры и бывший министр культуры. Министр культуры Соколов обвиняет в эфире телеканала ТВЦ, обвиняет, говорит – а, там была коррупция сплошная, Михаил Швыдкой, глава ныне агентства, бывший министр культуры, подает на него в суд. И агентство само, как юридическое лицо, тоже подает в суд. Что это за ситуация такая у нас?
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Я только оговорю, что я отношусь по старой памяти с симпатией к Александру Сергеевичу Соколову, я работал с ним в консерватории, он был очень хорошим проректором по науке. Что касается его бюрократической деятельности, тут все по-иному. Но личная симпатия – это личная симпатия, а действия – это действия. Чиновник такого уровня не имеет права произносить такие слова, он должен поступать иначе. Если у него есть факты, доказанные, коррупции в его ведомстве в предшествующий период, а также в настоящий, он говорил о том, что…
С. БУНТМАН – Агентство продолжает.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Если я правильно цитирую его слова в пересказе агентств, что федеральное агентство, в новостных сообщениях, что в федеральном агентстве по кинематографии, ФАКе, по-прежнему процветают откаты, если это так, то он обязан поймать за руку воров, сдать их на обозрение публики и сам подать на них в суд, в милицию, в прокуратуру отвести, куда угодно. Если такие действия не производятся, то я совершенно не понимаю, что происходит. И в этом смысле Михаил Ефимович Швыдкой поступает абсолютно правильно. Он не вступает ни в какие перебранки, в диалоги, дискуссии, он как гражданин на гражданина подает в суд. Пускай суд решает, кто прав, кто виноват.
С. БУНТМАН – Год назад, с лишним, год и несколько месяцев, исполнительная власть в лице правительства перешла на трехступенчатую или трехэтажную систему. Кстати, Михаил Швыдкой – один из тех, кто говорил о неэффективности и говорил об этом много раз публично, а также на заседаниях правительства. Как она себя за этого год показала, по мнению вашему, Саша?
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Административная система окончательно загнала нас в тупик, потому что она подтолкнула нас очень сильно в том направлении, куда мы и так двигались. Подтолкнула нас в направлении умеренной реставрации советского опыта. Я что имею в виду, административная система вроде бы ориентировалась на американскую модель, когда есть министерства, незначительное их количество, и федеральные агентства, которые распоряжаются средствами, вроде бы все очень просто. Но выяснилось, что система абсолютно бюрократизирована и нуждается в тех, кто будет поправлять ее сверху, в помощниках, советниках президента. Над помощниками и советниками президента очень сильные члены сокращенной администрации президента и сам президент. На что это похоже? Отраслевые министерства, отраслевые отделы ЦК, секретари ЦК и члены Политбюро. Но тут же выясняется, что снизу-то многие висят в воздухе, нужно достраивать почву, нужны что – нужны обкомы. Обкомы – это что такое? Это есть та самая пресловутая вертикаль власти. Потом выяснится, что обкомы без райкомов не работают.
С. БУНТМАН – Конечно, дойдем до ячейки.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Дойдем до ячейки.
С. БУНТМАН – До парторганизации цеховой.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Дойдем до ячейки, доиграемся до мышей.
С. БУНТМАН – Да, насчет проконтролировать сбоку, как у нас ведь, где, как полагается, бюрократическую систему контролировать сбоку, слева, справа, снизу?
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Общество должно контролировать все, а оно от всего отлучено, в этом ключ к нашим проблемам.
С. БУНТМАН – Александр Архангельский.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА ДОРА – У меня есть вопрос к господину Архангельскому.
С. БУНТМАН – Пожалуйста, только представьтесь, как вас зовут и откуда вы звоните?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА ДОРА – Я звоню из Берлина, но вообще я москвичка, зовут меня Дора.
С. БУНТМАН – Хорошо, мы вас слушаем внимательно, пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА ДОРА – Я не поняла, что опять происходит в «МН», я очень люблю эту газету, это бывшее детище Яковлева, что опять там произошло? Сегодня было краткое сообщение.
С. БУНТМАН – Спасибо, спасибо, Дора, понятно, да, мы знаем сообщение, мы сейчас его напомним. Произошло, что вроде бы распускается попечительский совет, да?
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Две вещи, во-первых, коллективу окончательно представлены два новых зам. гл. редактора. И наблюдательный совет, который в свое время обратился к владельцам газеты с требованием, чтобы был урегулирован конфликт между Евгением Киселевым и прежними его заместителями, эти условия не выполнены, и наблюдательный совет сложил с себя полномочия, т.е. отказался иметь дело с владельцами и нынешней редакцией. Это право наблюдательного совета, с одной стороны. С другой стороны, есть право, как бы я ни относился к редакционной политике Евгения Киселева, его священное право самому выбирать себе заместителей. Если заместители сами будут назначать себя гл. редакторами, ничего хорошего из этого не будет.
С. БУНТМАН – Ответ Александра Архангельского. Ваш вопрос, алло, добрый вечер, мы вас слушаем, алло, алло, молчание было нам ответом, еще раз попробуем, что же такое, и третий раз, как в сказке, алло.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Это, наверное, последствия вчерашнего урагана.
С. БУНТМАН – Урагана в Московской области, около Дубны.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Да, я под него попал.
С. БУНТМАН – Да?
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Я шел через открытое поле, как раз когда все грянуло. Как в детстве, с ног до головы.
С. БУНТМАН – Сурово, да?
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Сурово.
С. БУНТМАН – Да, но не на всю область это распространилось. Ну что же, какую-нибудь попытку такую хитрую, да, есть у нас, алло, добрый день, алло.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА СВЕТЛАНА (Германия) – У меня вопрос. Бандит Ходорковский – это результат работы государственных каналов или, мой вопрос, или? Спасибо.
С. БУНТМАН – Спасибо, понятно. Бандит Ходорковский – это в кавычках, т.е. это цитата из слушателя была, результат работы каналов, т.е. пропаганды, или, дальше отточие ставит слушательница наша, зрительница тоже.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Государственные каналы можно обвинять только в том, что они слишком мало информировали, хотя канал «Россия» чуть больше, чем канал ОРТ, но большой пропагандистской кампании я…
С. БУНТМАН – Чудесные фильмы на НТВ были.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – НТВ – частный канал.
С. БУНТМАН – Частный? А, ну да.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Да.
С. БУНТМАН – Да-да, хорошо.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Так что я думаю, что в известном смысле фильм, ужасный фильм, который был показан по НТВ, чудовищный, безумный, он отвечает запросу некоторой части нашего общества, не он формирует это представление, это общество несет в себе и сублимирует в таких фильмах свои переживания.
С. БУНТМАН – Я понимаю, но общество, в общем, много в себе чего несет, общество несет тягу неумеренную к алкоголю, бывает, также любое человеческое общество – тягу к неумеренной агрессии, вообще для чего существуют, как-то я не знаю, ограничители некоторые? Послания власти?
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Ограничители и послания, власть нам посылала много чего, в том числе, что она не собирается вести к развалу такой компании, как ЮКОС. И никто не стремится к разрушению бизнеса и т.д. Много чего посылала. Нет, конечно, если говорить о том, что есть пропагандистская машина, работающая, она есть. Вопрос в том, государственное или негосударственное или государственным стало все, в этом, мне кажется, беда не в том, что есть государственное телевидение, я это уже говорил, а беда в том, что нет мощных частных каналов, от государства не зависящих по определению.
С. БУНТМАН – Это то самое «или», на которое, наверное, наша слушательница.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – В этом беда.
С. БУНТМАН – И зрительница намекала.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Должны быть разные точки зрения, должны быть разные позиции.
С. БУНТМАН – Это к тому же самому вопросу, когда мы о вертикали, у которой ножки повисли, мы рассказывали.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – Да, да.
С. БУНТМАН – Это тот же самый, наверное, все-таки вопрос.
А. АРХАНГЕЛЬСКИЙ – И должна быть открытая дискуссия, должны быть люди, для которых Ходорковский – враг, люди, которые ему сочувствуют, люди, нейтрально относящиеся, они должны иметь возможность спокойно и открыто об этом говорить.
С. БУНТМАН – Верно. Александр Архангельский, «Особое мнение». Спасибо всем тем, кто нам посылал и задавал вопросы. До свидания.