Леонид Радзиховский - Особое мнение - 2005-09-01
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Здравствуйте. Это программа "Особое мнение". В нашей студии Леонид Радзиховский. Лёня, добрый вечер.
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Добрый не добрый. Здравствуйте.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Я думаю, что мы начнем обсуждение событий с годовщины трагедии в Беслане.
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Понимаете, это очень сложная тема. Поскольку мало действительно информации до сих пор. Информации мало, ответственности довольно много за каждое слово, потому что слушают радио, может быть, слушают те люди, у которых погибли дети, поэтому довольно трудно что-то сказать так, чтобы никого не обидеть, не сказать какую-то бестактность. Но я могу изложить только особое, не особое, свою точку зрения, основанную на тех фактах, может быть, немногих фактах, которые я знаю. Я бы здесь разделил несколько разных планов. Во-первых, план политический, что было год назад в Беслане. Во-вторых, план человеческий. Политически с моей точки зрения картина выглядела так: те, кто организовали это преступление, то есть Басаев и компания, люди, несомненно, умные, и они хотели поставить Путину мат. Они хотели захватить школу, причем они надеялись убить сразу несколько целей: во-первых, спровоцировать войну, обострение войны Осетии и Ингушетии. Потому что захвачена школа осетинская и многие в Осетии считали бы, что в этом виноваты ингуши. Ингуши родственны чеченцам, как известно. Первое – взорвать Кавказ, расколов Осетию и Ингушетию. И второе – поставить личный персональный мат президенту Путину, шантажируя его жизнью 1100 детей, которых они захватили. Как я понимаю, план был следующий: мы предъявляем Путину требования вывести войска из Чечни или мы убьем детей. Действительно матовая ситуация, потому что вывести войска из Чечни это, прежде всего, полное самоубийство Путина, все эти "мочения в сортире", ладно, бог с ними, но это означает полностью формально и по существу проигранную чеченскую войну. Другое дело как она там реально, проиграна или нет, это отдельная песня. Но тут формальная капитуляция перед бандитами, все его достижения или достижения в кавычках, неважно, все результаты его 4-х летней деятельности сразу перечеркнуты, он политический банкрот. Это его личная катастрофа, кроме того, это, конечно, означало бы большую проблему, может быть не катастрофу, но очень большую проблему для России. Потому что вывод войск из Чечни ни в коем случае не означал бы прекращение войны. Он означал бы новый виток войны. Чечня опять переворачивается, вновь превращается в пиратское королевство во главе с Басаевым, новый виток войны в Дагестане и так далее. Пойти на это Путин и по личным и по общегосударственным соображением, очевидно, не мог. А сказать: убивайте детей, я не отступлю, он тоже, очевидно, не мог. Значит это мат.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Лёнь, я прошу прощения, но я прерву вопросом, который пришел по Интернету. "В случае захвата людей террористами, что, на Ваш взгляд, должно быть приоритетным: уничтожение террористов или освобождение заложников? Можно ли в каких-то случаях идти на выполнение требований террористов ради спасения большого количества людей?"
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Я благодарю Бога за то, что мне не приходится принимать такие решения. Я не знаю, что бы я ответил. Не знаю. Я знаю, что Путин в этой ситуации отступить и по личным и по государственным соображениям не мог. А сказать: убивайте детей, я не отступлю, он тоже не мог. Это мат. Просто классический шахматный мат. Я думаю, что в этой ситуации российское руководство соврало, сказав, что никаких требований не было. Почему соврало – потому что я думаю, что невозможно себе представить таких сумасшедших, которые произвели эту операцию, захватили школу и не предъявили никаких требований. Зачем же они ее захватывали? Чтобы показать миру, что мы такие сволочи, людоеды, детей убиваем. Да, они сволочи, да, они людоеды, да, они детей убивают. Но демонстрация всего этого могла быть побочным результатом, главным, очевидно, была, конечно, какая-то политическая цель. Российское руководство скрыло, деликатно выражаясь, этот ультиматум. После чего ситуация зашла сразу в тупик, потому что бандиты рассчитывали на очевидную штуку: приезжает Масхадов, проводит переговоры, и детей отпускают. Все. После этого Масхадов абсолютно законный легитимный спаситель Чечни, спаситель Осетии, спаситель Кавказа. Ничего ты уже с этим Масхадовым не сделаешь. Ты вынужден этого Масхадова признать президентом Чечни. То есть второй раз тот же самый мат. Я думаю, я еще раз повторяю, это мое личное мнение, которое не подкрепляется никакими фактами, просто логика. Я думаю, что в этой ситуации российское руководство страшно спешило освободить школу, и может быть освободить любой ценой до того, как может появиться переговорщик господин Масхадов.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – То есть что угодно, но не Масхадов.
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Да. Что угодно, но не Масхадов, потому что Масхадов это капитуляция.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Прошу прощения, но мы сейчас прервемся.
РЕКЛАМА
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Это программа "Особое мнение". Лёнь, мы остановились на том, что все что угодно, но не переговоры Масхадова.
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Да, вот тут пришел вопрос.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Я его прочитаю. "Почему нельзя придерживаться такой тактики: обещать террористам все, а после освобождения заложников условия не выполнять, террористов уничтожать?"
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Понимаете, гладко на бумаге, но в жизни оно немножко сложнее. Приезжает Масхадов, проводит переговоры, помните разговоры Басаева с Черномырдиным. Шамиль Басаев вас плохо слышно. Проводит Масхадов переговоры, выпускают заложников, на глазах у всего мира обещают, и в этой ситуации Масхадов, не Басаев, а Масхадов отнюдь не выглядит ни преступником, ни убийцей, ни бандитом. Все ровно наоборот, он выглядит спасителем. Была у него договоренность предварительная с Басаевым, не была, никогда не докажешь.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Подождите…
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Но факт тот, что он приехал, он освободил, он организовал вывод, и после этого говорим: условия не соблюдаем, бандитов уничтожаем. Можно это сделать? – можно.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – А Путина так волнует реноме Масхадова, как он будет выглядеть?
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Путина волнует реноме Путина на Кавказе и в мире, и если туда явился Масхадов, спас детей, это так будет выглядеть. Принес мир. Это так будет выглядеть. Провел прямые телефонные переговоры с Путиным, получил обещание, а на следующий день ему, Масхадову, который еще раз повторяю, в этой ситуации выглядит как ангел мира, а не как ангел смерти, в этой ситуации говорят: ах ты сволочь, бандит, мы вас всех перебьем. То в глазах мира и в глазах Кавказа это будет очень странная ситуация. Как мне кажется. Я еще раз повторяю, я говорю действительно свое мнение. У меня нет фактов, нет никаких неизвестных фактов, я могу исходить только из общей логики.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Ну, это особое мнение Леонида Радзиховского.
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Особое мнение. Да, дальше произошел штурм, так как произошел, после того как он произошел, я помню, я в эфире удивлялся как много жертв, возмущался действиями наших спецслужб, меня просто растерзали. Причем довольно аргументировано. Говорили: кто ты такой. Ты чего, в армии служил. Ты в спецназе служил, ты в ФСБ служил, ты кто. Ты кто, объясняй. Ребята там умирали, телами закрывали, туда-сюда, а ты тут сидишь за чашкой чая и рассусоливаешь как надо. И я подумал: в этом есть логика. Не знаю, правильно действовали спецслужбы, не правильно, грамотно, не грамотно - не мне судить.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Я прошу прощения…
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - 300 убитых на 1200, может быть, такова…
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Речь идет опять же, наверное, не о тех, кто закрывал собственными телами, не о тех, кто непосредственно выполнял приказ. Правда?
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Не знаю. Не знаю. Речь идет о том, как была проведена операция. Если был приказ стрелять огнеметами, то было ясно, что школа сгорит. Но, может быть, не было другой возможности быстро решить эту ситуацию. Я не знаю. Вот тут я уж точно лезть не буду, потому что я влез и потом подумал: зря влез, не специалист - не лезь. Дело тонкое.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Алло, Здравствуйте. Вы в эфире…
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Нет, подожди, я еще хотел закончить.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Секунду.
СЛУШАТЕЛЬ – Добрый вечер. Меня зовут Дмитрий, я из Москвы звоню. Вы знаете, Нателла, сегодня днем у меня была возможность послушать "Рикошет" и там одна из слушательниц, которая дозвонилась, сказала, что надо было дать коридор, надо было дать уйти из Беслана этим уродам. Но мы же уже все это проходили. Проходили в Хасавюрте, до этого в Буденновске. Какой коридор. Я, конечно, понимаю, что нельзя стрелять…
Н. БОЛТЯНСКАЯ – То есть любым путем уничтожить террористов.
СЛУШАТЕЛЬ - Нельзя стрелять из танков, но никому нельзя было уйти.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Так все-таки вы для себя видите решение этой моральной проблемы?
СЛУШАТЕЛЬ – Моральная проблема в том, что бандитов, конечно, надо уничтожить.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – И вы готовы для этого пожертвовать детьми? Вы лично готовы?
СЛУШАТЕЛЬ – Нет, я не готов.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Спасибо.
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Звонок, который констатирует неразрешимую ситуацию. Но кроме этого это политический аспект. Дальше начинается аспект уже другой политики. Если бы все это было сказано как оно, по-видимому, было, это очень тяжелая ситуация. Но она одна. Другая ситуация как всегда в любом государстве, не только в России, давайте не будем, всегда скрывают, всегда лгут, всегда выгораживают. А в нашей стране гораздо больше, чем обычно в других странах скрывают и лгут, потому что нет тех, кто может схватить за руку и сказать: вы врете. Нет независимого телевидения, нет ни оппозиции и так далее. Затем президент покрывает руководителей спецслужб, потому что это его социальная опора. Это его главная социальная опора. И с ними ссориться он, очевидно, не может и не хочет. И, наконец, есть третий момент, который тоже всем очевиден. Действительно эти "Матери Беслана" абсолютно правы, человеческая жизнь в России при царях, при большевиках и сегодня ничего не стоит. Возьмем даже эту ситуацию - 2 сентября Путин вызывает их к себе. Это конечно верх бестактности. Ну, ты хочешь – ну поезжай к ним.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Насколько я понимаю, что было заявление, что его там видеть не хотят.
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Это все ерунда. Приняли бы его, конечно. Все это глупости. Что, значит, не хотят. Кто-то не хочет, кто-то хочет. Говорят, у президента не было времени. Я президента понимаю, встречаться с Берлускони гораздо приятнее. По-человечески приятнее. Приятнее, легче, очевидно. Но что делать. Ведь ты президент. Надо не только с Берлускони встречаться. И, наконец, сословное у нас государство. Сословное, чиновное и лживое, когда трех детей дипломатов избили в Варшаве, ор подняли на весь мир, и мы достойно отомстили полякам: избили трех поляков в Москве. Сравняли счет. Тут наше государство вскипело благородным негодованием. Когда убили 300 детей и непонятно, какая доля погибла от рук непосредственно террористов…
Н. БОЛТЯНСКАЯ – 19 человек, вроде бы есть такие сведения.
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Не верю я во все эти цифры. Никто этого точно не считал. В этом шурум-буруме никто ничего не знает. Но ясно, что большая доля погибла от рук террористов, большая доля погибла в ходе пожара. Это на себя брать неприятно, стыдно. Об этом лучше промолчать. Когда трех в Польше побили, виноваты поляки, поднимем крик до небес. Это все очень плохо. Это все очень стыдно. Я прекрасно понимаю людей, которые говорят: уеду из этой страны, потому что здесь человек ничто. Но я в связи с этим, уж заканчивая эту тему, хотел бы сказать следующее. Те, кто по этой причине говорят: вот такой он Путин, ату его, гоните и так далее, я хочу вам на это ответить. Да, он такой. У вас лучше есть в запасе? Понимаете, мы проходили все это. Была очень плохая власть. Вы получили другую. Она лучше? Она моральнее, она чище? У вас в запасе под столом сидит другая, имеющая огромный моральный авторитет? Которая к людям относится не как к быдлу, которая не делит людей на своих и чужих, которая вам не будет лгать? Вы в это верите? Я в это не верю. Если вы в это верите, отлично. Выступайте против этой власти и требуйте ее отстранения или чего хотите.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Лёнь, я прошу прощения, ведь насколько я понимаю, сегодня широко обсуждаются попытки этой власти себя продолжить.
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Да.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – И в этой ситуации люди, которые в числе прочих претензий к нынешней власти имеют такую претензию кровавую как Беслан, что им можно сказать?
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Ничего. А на это можно ответить только одно.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – У вас есть лучше?
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - У вас есть лучше. Вы знаете, когда в 1912 году был Ленский расстрел. Это вам не террористы, это царское правительство, которое ныне принято обожествлять, а Николая II святым объявили. Царское правительство расстреливало рабочих за то, что рабочие требовали, чтобы их не кормили бычьими членами. В столовой дали рабочим бычьи члены жрать. Они не хотели. Правительство послало войска, их расстреляли. В думе был запрос. Выступил министр внутренних дел Макаров и сказал: так было и так будет впредь. Естественно его освистала вся либеральная пресса. Большевики его расстреляли. Так что, не прав был Макаров? Не так стало впредь, когда выкинули ненавистное царское правительство, стало по-другому? Большевики лучше относились к народу? А нынешняя власть относится лучше? Да, она людей не расстреливает, безусловно, сто процентов. Заслуга власти? – нет. Время изменилось, сто лет прошло во всем мире, и мы вынуждены плестись за этим временем. Вот и все.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Лёнь, по следам публикации сегодняшней в "Известиях" упоминалось на "Эхо Москвы" электронное голосование, через год после событий стало больше вопросов или все-таки появились какие-то ответы?
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Вы знаете, я вижу главный вопрос, на который как мне кажется, есть очевидный ответ. Вопрос этот такой. Кто отдал приказ. Мы никогда не найдем этого ответа. Потому что такие приказы едва ли отдаются в письменном виде. Но кто не мог не контролировать проблему – ясно, ее обязан был контролировать Путин. Ели он ее не контролировал, он не верховный главнокомандующий. По-видимому, он верховный и он контролировал, и он сделал то, что он сделал. Потому что он не мог в этой ситуации сделать ничего другого. Капитулировать ни по личным, ни по государственным соображениям он не мог. Я оправдываю Путина? – нет. Я его понимаю? – да. Я видел бы другое решение? – нет. Я считаю это решение хорошим? – нет.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Вопрос, пришедший на пейджер от Андрея. "После "Норд-Оста" ни один террорист не полезет в театр, - тут я от себя ставлю лично вопросительный знак, - после Беслана ни один не полезет в школу, - продолжаю вопросительные знаки, - они поняли, что это не работает. После Буденновска они думали иначе".
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Согласен с Андреем. Дело в том, что если Путин потерпел поражение, например, моральное в этой ситуации, что сейчас выясняется, то террористы потерпели полную катастрофу. И моральную и политическую и всякую. Они не добились ни одной своей цели. Осетия не разодралась с Ингушетией. Это первое. Ни одно их политическое требование не было не только выполнено, но даже озвучено – это второе. И они убедились, что с этой властью, да, жестокой, да, беспощадной к своему народу, да, несправедливой, но с этой властью они ничего поделать не могут. Она не может их уничтожать точечно, это правда. Но она не остановится перед тем, чтобы уничтожать их вместе с заложниками и даже вместе с детьми. То есть они поняли, что с этой властью в этой стране им не справиться, и очень важный момент – никто не ушел живой. А я не верю в религиозных фанатов. В других странах – да. В России – нет. Они надеялись уйти. Кто-то, безусловно, надеялся, они не ушли. Это страшный урок и я думаю, что он очень сильно их остудил. Это не значит, что не будет терактов, всегда могут быть. Но то, что это сильный кровавый душ, который их здорово остудил, я думаю.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Мы вернемся к вам, уважаемые слушатели и зрители, после короткой паузы.
НОВОСТИ
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Я сразу задаю Леониду вопрос, который пришел на пейджер. Точнее не вопрос, а утверждение. "Я считаю что вопросы, касающиеся событий в Беслане, в Чечне и на Кавказе должны решаться жестко вплоть до уничтожения населения, которое не хочет жить по российским законам". Особенно яркая подпись – Михаил из Франции.
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Браво, Михаил. Ждем вас конкретно в Чечне, покажите личный пример. Устройте там газовую войну, а может быть, у вас атомная бомба под рукой имеется. Великолепное решение в стиле лучших европейских и российских традиций. Вы молодец, Михаил. Странно только, что вы не добрались еще до России, но я думаю, что после таких заявлений вы за базар ответите и приедете в Чечню и будете там газом травить людей.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – "Леонид, Черномырдин спас людей, он мог спасти. А Путин нет", - это версия от другого Михаила.
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Понимаете, еще раз говорю, это вечный спор, дорогие слушатели, есть вопросы, на которые не существует ответов. Вот это из той серии: спас или погубил. Да, он спас некоторое количество заложников, Черномырдин. Да, он погубил некоторое количество людей, которые погибли от рук Басаева после этого. Путин погубил людей? – да, погибли 300 детей. Каждый из которых для их родителей стоит всей России, всей Чечни и всей Осетии вместе взятых. Как и для вас ваши дети стоят всего земного шара. Путин спас людей? - да, спас. Потому что это уменьшило количество терактов, это был предметный урок тем головорезам, которые туда явились. На эти вопросы не существует, мне кажется у меня, по крайней мере, нет ответа. Я думаю, что ни у кого, кроме Михаила из Франции, который предлагает газовую войну, видимо, вести на Кавказе и аналогичных Михаилов многочисленных в России, ответов ни у кого на эти вопросы нет.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Здравствуйте. Вы в эфире.
СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Меня зовут Владимир, я звоню из Чикаго. Вот я согласен с Леонидом, что нельзя идти на уступки террористам. Но во всех странах мира ведут переговоры с террористами, чтобы минимизировать последствия.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Владимир, как я понимаю ваш вопрос. Почему не вели.
СЛУШАТЕЛЬ – Я задаю вопрос. Нельзя выполнять условия террориста это правильно. Но вести переговоры с террористами – так делают во всех странах.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – И в чем вопрос?
СЛУШАТЕЛЬ – Что нужно вести переговоры, а власть не вела.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Все, я поняла ваш вопрос.
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Я отвечал на этот вопрос. Потому что власть изначально заявила, что никаких требований у них нет, раз нет требований, нет переговоров. А почему власть заявила, что нет требований – потому что это требование ставило Путина ребром: выводи войска - выпустим детей. Не выводишь войска – убьем детей. Что касается долгого ведения переговоров, вы знаете, когда какой-нибудь псих захватил жену с ребенком свою в Берлине, то с ним ведут переговоры, потом его выманивают, здесь были профессионалы, абсолютно отмороженные люди, которые долго бы переговоров не вели, которые людей водой отказывались поить, они свою мочу пили эти дети, как известно. Поэтому здесь переговоры шли в специфической совершенно обстановке. И водить себя за нос эти ребята никому бы не дали.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – "Скажите, пожалуйста, - это вопрос, присланный на пейджер, - что вы думаете об акциях, которые посвящены годовщине событий?" Я так понимаю, что речь идет об акции "Без слов", которую будут проводить "Наши". Кроме того, есть еще некоторые акции.
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Вот завтра у Соловецкого камня в Москве правозащитники проводят акцию по поводу бесланских событий. Вы знаете, ну что значит, что я думаю, разные акции проводят разные люди с разными целями. Это политика, это стопроцентная политика. И ничего тут избежать нельзя. В таких случаях всегда политика. Я еще раз повторяю: есть люди, которые говорят: вот ваш Путин, такого правителя и такой системы нам не надо. Я уже сформулировал свой ответ на этот вопрос. У вас в кармане есть другая система? Не с точки зрения, что хорошо бы, да – хорошо бы, она у вас есть? Вы верите, что от больших потрясений, а уход Путина досрочный это называется революция и более того, если в 2008 году будет избран президент в обход Путина, это тоже называется революция. Потому что при существующей у нас системе, да, плохой, да, не справедливой, да не демократичной, да, да, да, так вот при существующей у нас системе, когда СМИ полностью подчинены Кремлю, когда административный ресурс полностью подчинен Кремлю…
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Осталось только изменить Конституцию.
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - …когда финансовые ресурсы полностью подчинены Кремлю, выбрать президента в обход Путина можно только одним образом: сломав существующую систему. Сломав административную систему, сломав систему подчинения СМИ, сломав систему контроля финансов. Слом системы это и называется революция. Вы за революцию? Отлично. У вас есть лидер? Отлично. Вы верите, что после революции впервые в России станет лучше, чем до революции? Потому что после Октябрьской революции стало хуже, после революции 1991 года согласен, стало лучше, повезло. А вот если бы в 1993 году народ демократически провел революцию, была бы национальная катастрофа. Вы верите, что после слома системы станет лучше, чем если играть по правилам этой плохой системы – вперед. Я в это не верю. Поэтому я - назад.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Здравствуйте. Вы в эфире. Слушаем вас.
СЛУШАТЕЛЬ - Я думаю, конечно, с Радзиховским я во многом согласен.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Давайте вы представитесь сначала.
СЛУШАТЕЛЬ - Я сказал же - Юрий. Ну, так Радзиховскому в Москве, наверное, хорошо рассказывать какая хорошая или плохая система. А вот тем, кто в Благовещенске, они, наверное, все-таки рискнули бы на революцию.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Вопрос, в общем, понятен.
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Я на это могу ответить следующее. И в Москве многие за революцию.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Нет. Лёнь, насколько я понимаю, Юрий имеет в виду, что в каких-то местах России власть уже извините, скроила такую козью морду людям, что они готовы на что угодно, только бы эту власть…
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Да, стихотворение есть такое. Один что-то такое спрашивает: что потом, кто прав, другого зов и этим отличается свободный от рабов. Значит, свободный говорит: кто прав. Эта власть не права, и мы ее сметем, не думая о последствиях. Раб, а я себя в данном случае готов причислить к рабам, раб говорит: что будет дальше. Я не знаю, что будет дальше. Я думаю, что на волне революции поднимается обычно всякое дерьмо, которое ничуть не лучше того дерьма, которое во власти. Я верю в эволюционные изменения медленные. Я верю в то, что мир глобальный, и мы от него зависим. И мы меняемся не потому, что мы хорошие, я еще раз говорю, в 1912 году царь расстреливал рабочих. А сейчас их никто не расстреливает. Мы стали добрые? – нет. Но мир изменился, система меняется. Эволюционные изменения с моей точки зрения идут. И идут в позитивную сторону. Я против изменений революционных. Я недавно в Москве, а не в Благовещенске встретил человека, который мне сказал: вот вы на "Эхе" выступаете, лижете задницу Путину. Я сказал: у меня вообще другой гастрономический вкус, я задницу лизать не люблю. Но дело не в этом. Ну, обругал меня нормально. Уровень политических дискуссий в России всем известен. Не об этом речь. Он говорит: так вот, вы блюдолизы хотите сохранить Путина, деньги из Кремля получаете. Ладно, получаю деньги, миллионы получаю. А мы за революцию. Я говорю: кто вы, вы кто конкретно? Он говорит: я мелкий бизнесмен, в Москве живу. Я говорю: вы стекольщик. Он говорит: почему?
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Только стекольщикам это выгодно.
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Потому что это выгодно только стекольщикам.
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Лёнь, я бы поставила вопрос, на который отвечать вам придется через неделю. То есть если предположить сегодня, что президент скажет: значит так, все пойдет так, как должно идти, никакого административного ресурса, никаких изменений в Конституции, все должно идти по закону и никаких вбрасываний документов. То это будет хуже, нежели то, что мы имеем сегодня?
Л. РАДЗИХОВСКИЙ - Это прекрасно. Но в этот момент Путин вознесется на небо с двумя крыльями. Если он может вознестись на небо, я тут говорил…
Н. БОЛТЯНСКАЯ – Лёня, все, время истекает, об этом подробнее через неделю в "Особом мнении" с Леонидом Радзиховским.