Александр Минкин - Особое мнение - 2005-10-27
А. ВОРОБЬЕВ – Добрый вечер, добрый день либо доброе утро в зависимости от того, где вы нас смотрите или слушаете, это «Особое мнение» в прямом эфире, совместный проект радиостанции «Эхо Москвы» и телекомпании RTVI, я Алексей Воробьев, позвольте мне представить традиционно по четвергам уже Александра Минкина, журналиста «МК», здравствуйте.
А. МИНКИН – Здравствуйте.
А. ВОРОБЬЕВ – Первый вопрос, может быть, не на тему дней последних, но весьма, весьма резкое заявление последовало от главы молдавского кабинета, он сказал, что оружие с российских военных складов в Приднестровье поступает боевикам в Чечню. Более того, господин Родионов, который был министром обороны России, тоже не исключает этого. Кстати говоря, молдавский премьер говорит о том, что оружие из Приднестровья было использовано, в том числе, и в Беслане, не исключено, он не исключает, во всяком случае, этого. Это одна часть позиции. Вторая заключается вот в чем. Все оружие российское, которое находится в Приднестровье, должно быть вывезено до конца этого года. Там понимают, что это нереально. Ваша позиция.
А. МИНКИН – Это абсолютно нереально. Технически это нереально, потому что там тысячи вагонов, по-моему, когда там был Лебедь в 14-й армии, он мне показывал эти бесконечные эшелоны гниющего оружия. Оно гниет, но оно еще вполне работоспособно. И он тогда уже говорил в 95-м г. о том, какую опасность представляет этот склад в центре Европы. И что оттуда утекает оружие, он тоже говорил, и никакого…
А. ВОРОБЬЕВ – Т.е., по сути, ничего нового не произошло?
А. МИНКИН – 10 лет, я про эту проблему первый раз написал в 95 г., не только со слов Лебедя, но и посмотрев сам на эти бесконечные горы с вертолета, мне удалось посмотреть, это бесконечное. Там на много-много миллиардов долларов оружия лежит. И конечно, кто его охраняет, скорей всего, бедные босые, пьющие, голодные и потому легко продающие куда попало.
А. ВОРОБЬЕВ – У вас есть пути решения этой проблемы?
А. МИНКИН – Да, и пути решения я тоже высказывал, но очень грубые, одно дело, когда пишешь на бумаге, ты сидишь, у тебя листок бумаги, авторучка и никого нет, но так говорить это не очень приятно. Но вообще расстрел.
А. ВОРОБЬЕВ – Кого?
А. МИНКИН – Я сейчас скажу, на каждом автомате есть номер заводской. И когда на заводе сделали автомат Калашникова, номер этот зарегистрирован и видно, куда он поехал и на каком складе должен быть. Если он обнаружился в Чечне, то последний, за кем числится этот номер, должен быть расстрелян. За ним числится 1 000 автоматов Калашникова, за каким-то складов, если их нет и они обнаружатся в Чечне, прямо на площади, другого способа-то нет, потому что, еще скажу, Артему Боровику, у него была такая программа, по-моему, «Совершенно секретно».
А. ВОРОБЬЕВ – «Совершенно секретно».
А. МИНКИН – Им каким-то образом удалось снять на видеокамеру процесс продажи оружия российским офицером чеченским боевикам. Просто они это сняли и показали по телевизору. Не помню, может быть, даже по НТВ. Это был, наверное, 96 год. Прощание было такое, офицер, продавший оружие и получивший доллары, говорит – только если вы по нам стрельнете, я вам бошки поотвинчу. Т.е. по нам не надо, по соседям. Это предатель, конечно, его надо расстреливать.
А. ВОРОБЬЕВ – Напомните мне, возможно, конечно, не возможно, а точно совершенно, я не обладаю, конечно, всей полнотой информации, которая исходит из уст наших военных, наши военные, в том числе на Северном Кавказе, хоть раз признавали, что оружие в Чечне есть то?
А. МИНКИН – А что там признавать?
А. ВОРОБЬЕВ – Которое пришло из Приднестровья?
А. МИНКИН – А, нет, насчет Приднестровья я не могу сказать, потому что для этого надо, повторяю, поднимать накладные и смотреть номера. Но то, что Чечня воюет с Россией российским оружием, это общеизвестный факт. Чего тут еще, год за годом это повторять? Год за годом. И там так много деталей, очень важных и фантастических, что если начать перечислять, вся передача только этому и будет посвящена.
А. ВОРОБЬЕВ – Александр Минкин в прямом эфире «Особого мнения», позвольте мне напомнить координаты, 961-33-33 для абонента «Эхо Москвы», и также вскоре мы задействуем телефон прямого эфира для ваших вопросов Александру Минкину. Сначала пейджер. «Александр, как вы думаете, почему Путин не реагирует на изуверское заявление Израиля, ой, простите, Ирана, - это я цитирую. - Очевидно, он раздумывает, насколько увеличить поставки оружия. С уважением, Ирина». Я позволю себе напомнить.
А. МИНКИН – Вы спутали или там написано?
А. ВОРОБЬЕВ – Нет, это так написано, понимаете.
А. МИНКИН – Вполне возможно, что Израиль сделал какое-нибудь изуверское заявление.
А. ВОРОБЬЕВ – Послушайте, речь идет о том, что президент Ирана Махмуд Ахмадиниджат.
А. МИНКИН – Я знаю.
А. ВОРОБЬЕВ – Я напомню слушателям либо телезрителям, которые, возможно, это не знают, заявил впервые, собственно, со столь высокого поста о том, что Израиль должен быть стерт с лица Земли, и там много было всяких эпитетов в адрес Израиля. Лидеры стран ЕС сегодня собирались на неформальном саммите в Лондоне, заявили, резко, единодушно осудили эти заявления Ирана или президента Ирана. Израиль потребовал исключить Иран из ООН. Лавров около 16 часов.
А. МИНКИН – Я видел его.
А. ВОРОБЬЕВ – По Москве, наш министр иностранных дел, находясь уже в Иордании, сказал, что да, недопустимы такие высказывания.
А. МИНКИН – Не, он сказал не так. Он сказал, что я сначала почитаю, что действительно он сказал.
А. ВОРОБЬЕВ – Секунду, я должен быть.
А. МИНКИН – Пардон.
А. ВОРОБЬЕВ – Я на новостях сегодня работал, в Израиле, действительно он так сказал, в Израиле, как вы говорите о том, что мне надо почитать и посмотреть, может быть, кто-то что-то перепутал, но вообще неприемлемы эти высказывания. А уже в Иорданию прилетев, спустя несколько часов, он сказал – да, это неприемлемо. И Москва доведет до Тегерана свою позицию. Путин молчит, почему?
А. МИНКИН – Лавров сказал и хватит. Путин всегда молчит. Он не торопится никогда, что бы ни случилось, он не торопится с заявлениями. Один раз он поторопился, и его, наверное, это отучило торопиться. Он поздравлял Януковича непрерывно с избранием в президенты Украины.
А. ВОРОБЬЕВ – Дважды, да.
А. МИНКИН – И каждый раз оказывалось, что напрасно он торопился. И кроме позора ничего не огреб. А вообще он никогда не торопится.
А. ВОРОБЬЕВ – Но мало это сказать, мне важно понять, что вы думаете об этом.
А. МИНКИН – О чем? О заявлении иранского президента или о молчании Путина?
А. ВОРОБЬЕВ – О том, что Путин молчит. Он должен высказаться немедленно либо, действительно, все нужно оставить на уровне министра иностранных дел?
А. МИНКИН – Мне кажется, что Путин должен был бы высказываться по нашим внутренним, более важным проблемам и гораздо решительнее и резче и быстрее, чем он это делает. По убийствам на расовой почве, когда, вы простите, я понимаю, что это не сегодняшняя новость, но когда девочку 8-летнюю, по-моему.
А. ВОРОБЬЕВ – В Петербурге.
А. МИНКИН – Таджичку в Петербурге убили, нанеся ей несколько ударов ножом, то здесь на хулиганство никак не спишешь. Если бы это ей было 18 лет и она была бы влюблена в одного, а потом бы ушла к другому, там могла бы быть резня на амурной почве или на какой угодно. Но когда убивают 8-летнюю девочку ударами ножа, то тут все абсолютно ясно. Почему он ничего не говорит? Подумаешь, президент Ирана. Я вам лучше анекдот расскажу времен, по-моему, 6-дневной войны. Голда Мейер, что ли, была тогда и Мао Цзэдун, в Китае Мао Цзэдун, а в Израиле Голда Мейер. И Мао Цзэдуну говорят – вы знаете, Израиль идет на вас войной. Сколько там населения, спрашивает Мао Цзэдун. Два миллиона тогда было. Он говорит – разогнать это общежитие. А Голде Мейер говорят – вы знаете, Китай идет нас вас войной. Она говорит – сколько же там население? Полтора миллиарда. Где же мы будем их хоронить? Заявление исламских лидеров или арабских лидеров, как хотите, о том, что Израиль должен быть стерт с лица Земли, - это довольно-таки обычное заявление в последние 40 или 50 уже с чем-то лет.
А. ВОРОБЬЕВ – Александр, обратите внимание на небольшую деталь. Подобные заявление впервые звучат из уст первого лица страны.
А. МИНКИН – Сомневаюсь, потому что я думаю, что в 50-е, 60-е, 70-е гг. первые лица Сирии и еще там какие-то вокруг находящиеся страны тоже делали такие заявления. Они не только делали заявления, они начинали там войну несколько раз.
А. ВОРОБЬЕВ – Подумаешь, президент Ирана, говорит господин Минкин, есть еще ведь небольшой аспект, так закавыченный небольшой аспект этой проблемы. Не кажется ли вам, что сейчас очень удобный момент для Запада начать достаточно агрессивное давление на Иран, как, на ваш взгляд, будут развиваться события? Резко негативно? Или?
А. МИНКИН – Нет, думаю, что нет, я думаю, что сейчас покричат и успокоятся. Все будет зависеть от того, удастся ли доказать, что они делают бомбу. Единственное, по-моему, что может всерьез ожесточить Европу против каких-нибудь высокопоставленных антисемитов, это если у них в кармане есть атомная бомба. Если атомной бомбы нет, да и бог с ними.
А. ВОРОБЬЕВ – Кстати сказать, и нас тоже.
А. МИНКИН – Если мы поможем Ирану, наконец, уже сделать бомбу, а, может быть, мы уже помогли, а что помогаем, это никаких у меня нет сомнений.
А. ВОРОБЬЕВ – Давайте, чтобы были мы сбалансированными, сегодня Лавров сказал, что действительно, если Москва получит убедительные доказательства того, что Иран заинтересован в производстве бомбы или на полпути к этому, то тогда, конечно, иранское досье прямой дорогой в СБ ООН.
А. МИНКИН – Вы знаете, я жалею, что я не могу Лаврову сказать то, что скажу сейчас вам.
А. ВОРОБЬЕВ – Давайте, не только мне.
А. МИНКИН – А как мы это узнаем, когда он проведет испытания?
А. ВОРОБЬЕВ – Слушайте, там они найдут, наверное, способы. Александр Минкин в прямом эфире.
СЛУШАТЕЛЬ АБДУЛХАМИД (Махачкала) – Это Абдулхамид из Махачкалы.
А. ВОРОБЬЕВ – Пожалуйста, приглушите приемник и еще раз представьтесь. Абдулхамид, если я не ошибаюсь?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА АБДУЛХАМИД – Абдулхамид из Махачкалы.
А. ВОРОБЬЕВ – Да, очень приятно, пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ АБДУЛХАМИД – Я хотел один вопрос вам задать, Алексей Воробьев, вчера или позавчера, во вторник или среду по Первому каналу…
А. ВОРОБЬЕВ – Извините, мне вопрос, либо Александру Минкину?
СЛУШАТЕЛЬ АБДУЛХАМИД – Можно и вам, можно и Минкину.
А. ВОРОБЬЕВ – Я думаю, Минкину. Еще раз.
СЛУШАТЕЛЬ АБДУЛХАМИД – Хорошо, я хотел бы узнать, вчера или позавчера по Первому каналу передачу не показывали «Пусть говорят». В связи с чем?
А. ВОРОБЬЕВ – «Пусть говорят»?
СЛУШАТЕЛЬ АБДУЛХАМИД – Да.
А. ВОРОБЬЕВ – Есть такая программа? Спасибо большое, я, увы, не знаком с сеткой.
А. МИНКИН – Мы с вами совершенно в одном и том же положении. Я тоже знаю, что есть такая программа и никогда в жизни ее не видел, скорей всего, никогда в жизни ее не увижу.
А. ВОРОБЬЕВ – Александр Минкин, еще один звонок.
СЛУШАТЕЛЬ СЕРГЕЙ (Москва) – По поводу высказывания, что Путин всегда молчит, кроме как высказывает поздравления Януковичу. Путин достаточно часто высказывался и в отношении ЮКОСа, что его не будут национализировать, что «я вмешиваться туда не буду». Хотя всем прекрасно известно, что именно его люди из его окружения и руководят этим процессом.
А. ВОРОБЬЕВ – Сергей, в чем вопрос?
СЛУШАТЕЛЬ СЕРГЕЙ – Вопрос к Минкину, Путин отмалчивается, он отмалчивается, когда ему нечего сказать или когда он не может что-то сказать?
А. ВОРОБЬЕВ – Спасибо.
А. МИНКИН – Когда хочет, тогда и отмалчивается. Когда он захочет что-нибудь сказать, он скажет. Что-то я не понимаю, что здесь обсуждать. А то, что он иногда говорит одно, а потом получается другое, ну что же, обстоятельства не таковы. Понимаете, есть такой зонг в «Трехгрошевой опере», и мы рады бы устроить рай земной, да обстоятельства всему виной.
А. ВОРОБЬЕВ – Александр Минкин в «Особом мнении».
СЛУШАТЕЛЬ АНАТОЛИЙ (Германия) – Меня зовут Анатолий, я звоню из Германии.
А. ВОРОБЬЕВ – Очень приятно, пожалуйста, вы можете говорить, не ждите, когда вы услышите себя в телевизоре.
СЛУШАТЕЛЬ АНАТОЛИЙ – У меня такой вопрос к Минкину, не кажется ли ему, что весь мир – антисемиты, потому что ни один?
А. ВОРОБЬЕВ – Не прислушивайтесь к собственному голосу, иначе я вас отключу, извините. Да, спасибо, до свидания. Не везет нам со звонками.
А. МИНКИН – Нет, наверное, все-таки я встречал места, не пораженные антисемитизмом. Армения, например, я был просто потрясен, когда в СССР еще, в 80-м г. в Армении я обнаружил полное отсутствие антисемитизма. Правда, евреев там было очень немного в Армении. Но в Польше, например, евреев нет, а антисемитизм очень сильный.
А. ВОРОБЬЕВ – Еще раз попробуем один звонок принять. Если он столь же неудачен будет, значит, уйдем на вопросы, которые поступают по пейджеру.
СЛУШАТЕЛЬ МАКСИМ (Москва) – У меня следующий вопрос. Вы знаете, Зурабов как-то говорил, что он, по крайней мере, пытается провести в наше здравоохранение следующую фишку - сделать так, чтобы врачи так же, т.е. они страховались и потом, если что-то происходило бы с пациентом, то, соответственно, по этой страховке бы выплачивали пациентам деньги.
А. ВОРОБЬЕВ – Профессиональную деятельность врачей страховать, да, действительно, было такое предложение.
СЛУШАТЕЛЬ МАКСИМ – Я, например, был в США очень много, понимаете, эта система, по крайней мере, так, как он ее предлагает, она привела к тому, что стоимость здравоохранения просто подскочила. Вы знаете, что там, например, элементарно удались аппендицит от 6 тыс. долларов стоит, например, если вы сломали палец, около 700 долларов.
А. ВОРОБЬЕВ – Понятно, понятно, вопрос?
СЛУШАТЕЛЬ МАКСИМ – Вопрос, что по этому думает господин Минкин, если он слышал что-то об этом, может быть, как-то он прокомментирует свое отношение вообще к тому, что делает Зурабов с нашим здравоохранением сейчас?
А. ВОРОБЬЕВ – Спасибо, Максим.
А. МИНКИН – Отвечаю. Все, что я слышал о Зурабове, и все, что я слышал от Зурабова, приводит меня к такому «Особому мнению», что лучше бы у нас был другой министр здравоохранения и социального обеспечения.
А. ВОРОБЬЕВ – Ваш короткий ответ на такой вопрос. Что вы думаете по поводу министра МВД Нургалиева? Для Александра Минкина, Валерий Дмитриевич спрашивает, прокомментируйте пожалуйста последнее заявление министра Нургалиева по поводу того, что вся правоохранительная система России представляет собой нечто ужасное? Я напомню, он вчера заявил, что ситуация катастрофическая.
А. МИНКИН – Нургалиев, наверное, прочел мою заметку, которую я написал в 1994 г., большую, на полосу «МК» такая большая заметка, она это самое говорила и объясняла, почему. И называлась она так, «Нынешнее поколение будет жить при бандитизме», и там, Нургалиев ее с опозданием на 11 лет прочитал и озвучил.
А. ВОРОБЬЕВ – Если серьезно.
А. МИНКИН – Серьезно, он абсолютно прав.
А. ВОРОБЬЕВ – Это пиар-ход, отчетно-предвыборная речь?
А. МИНКИН – Послушайте, вполне возможно, что это пиар-ход, но это не отменяет того, что это чистая правда. Когда для своего пиара предыдущий министр по фамилии Грызлов, который собирался стать начальником ГД и стал им, когда он стал ловить оборотней, то он это делал, конечно, для своего паблисити. Но ведь оборотни там просто, действительно, есть. И я думаю, что они не заметили того незначительного количества изъятых оборотней. Отряд не заметил потери бойцов, потому что 5 из миллиона, это же ничего, это просто ничего.
А. ВОРОБЬЕВ – Я прошу прощения, сейчас мы немножко отвлечемся. Был вопрос, я напомню, от Абдулхамид, который спрашивал, почему в эфире Первого канала не вышла программа «Пусть говорят».
А. МИНКИН – А не вышла она?
А. ВОРОБЬЕВ – Да, не вышла, действительно.
А. МИНКИН – Меня звали в эту программу несколько раз.
А. ВОРОБЬЕВ – Ирина, вот где вы вспомнили о существовании такой программы.
А. МИНКИН – Нет, я знаю, что она существует, я так и сказал, я знаю.
А. ВОРОБЬЕВ – Спасибо большое слушателям нашим, которые за меня и за господина Минкина дают ответ на этот вопрос. Он состоит в том, что «если найдете секундочку, успокойте зрителей. Малахов, ведущий программы, заболел, был в больнице, уже выздоравливает, об этом сказано в «Антенне», это телевизионная газета, Ирина». Ирина, большое вам спасибо, я надеюсь, что Абдулхамид…
А. МИНКИН – Знаете, я программу не видел, меня туда приглашали, может быть, когда-нибудь я туда пойду, потому что я очень серьезно думал, идти туда или нет. Они обсуждают в этой программе ужасные вопросы, на грани фола, даже не хочу говорить в эфире, потому что, может, мой ребенок слушает, я боюсь это говорить. Но я бы хотел прийти в эту программу только с одной целью, сказать зрителям этой программы, не слушателям «Эха Москвы», а зрителям этой программы – не надо это смотреть. Вы этого не делаете, вы не маньяки, не педофилы, зачем вам это смотреть, вы и так этого не делаете, а тот, кто это делает, он не будет перевоспитан этой программой. Тогда для кого она сделана?
А. ВОРОБЬЕВ – А все программы должны быть воспитательными?
А. МИНКИН – Эта программа предлагает какую-то ситуацию ужасную на обсуждение публики, хорошо это – так себя вести, предположим, Чикатило что-то делает с людьми, и мы будем обсуждать, хорошо, правильно ли это или это неправильно. Повторяю, тот, кто этого не делает, того не надо уговаривать, он это и так не делает. А тот, кто это склонен сделать, для него эта передача, скорее, стимулятор, чем остановитель.
А. ВОРОБЬЕВ – Александр, вы можете ответить на мой вопрос?
А. МИНКИН – Могу. Услышу и отвечу.
А. ВОРОБЬЕВ – Еще раз, вы считаете, что все программы на телевидении должны быть воспитательными?
А. МИНКИН – Не должно быть разрушающих личность программ, а их очень много.
А. ВОРОБЬЕВ – Александр Минкин в прямом эфире «Особого мнения». Увы, нет телефонного звонка, зато есть вопросы, которые поступают по Интернету, в том числе. Кстати, кстати, вы знаете, сегодня, что по делу о зачистке у Бороздиновской, это станица такая, один из офицеров «Востока» получил три года. После этого можно ставить запятую и добавить – условно.
А. МИНКИН – Вы меня успокоили. А то я просто, я был изумлен, сейчас я хотел сказать – неужели Рамзан разрешил российскому правосудию заточить своего бойца? Слава богу.
А. ВОРОБЬЕВ – Три года условно. И?
А. МИНКИН – Почему, можно и шесть.
А. ВОРОБЬЕВ – Реакция на этот приговор, пожалуйста, есть ли она у вас?
А. МИНКИН – У нас суд не является независимым, извините за такой тяжеловесный оборот. Суд полностью подчинен всяким субъектам. Субъектам федерации, субъектам еще каким-нибудь, субъектам. Поэтому он выносит приговор не в соответствии с законом, совсем иногда не в соответствии с законом. Я помню, что одному министру дали 9 лет условно, 9 лет условно – это неплохо, да?
А. ВОРОБЬЕВ – Это вы имеете в виду Быкова, по-моему.
А. МИНКИН – Нет, вы имеете в виду гангстера, он получил 6.5 лет условно. А я имею в виду министра юстиции Ковалева, он получил 9 лет условно, хотя взятки гигантские были доказаны, доказаны в суде. Есть люди, чье преступление не доказано в суде, а они едут в зону. А есть люди, чье преступление доказано в суде, они получают 9 лет условно.
А. ВОРОБЬЕВ – А вы сейчас Ходорковского имели в виду?
А. МИНКИН – Не только и вообще я слышал.
А. ВОРОБЬЕВ – Но Ходорковского в том числе?
А. МИНКИН – В том числе. Я считаю, его преступления не доказаны, во всяком случае, то, как шел процесс, такие нарушения, мне адвокаты в свое время объясняли.
А. ВОРОБЬЕВ – Александр, извините, я вас прерву, через небольшую паузу мы вернемся к теме Ходорковского, оставайтесь с нами.
НОВОСТИ
А. ВОРОБЬЕВ – «Особое мнение», в прямом эфире, я Алексей Воробьев, еще раз позвольте представить нашего сегодняшнего гостя, Александр Минкин, журналист «МК», здравствуйте.
А. МИНКИН – Здрасте.
А. ВОРОБЬЕВ – Остановились мы на Ходорковском. На Ходорковском мы остановились, вы считаете недоказанной его вину, но, тем не менее, человек.
А. МИНКИН – Да, я помню, на чем мы остановились.
А. ВОРОБЬЕВ – Да-да.
А. МИНКИН – Что люди, чья вина в суде была доказана крайне неубедительно, а самое главное, с чудовищными нарушениями закона шел судебный процесс, а по закону, если судья нарушает статьи закона, то приговор отменяется автоматически. Высшая инстанция, вообще-то говоря, может быть, вы не знаете, но высшая инстанция обычно не разбирает дело по существу. Она только смотрит, был соблюден закон, этот УПК, уголовно-процессуальный кодекс, или ГПК, если был гражданский процесс, если были нарушения, приговор отменяется, дело возвращается. В этом суде, я вам это говорю совершенно точно, независимо от того, кто кому когда платил налоги, в этом суде были колоссальные нарушения закона сделаны. И только по этой причине приговор должен был быть отменен. Вместо этого реальный срок. Но что я хотел сказать, ваши даже слушатели иногда звонят в эфир, и я слышу, как они это говорят, полностью с ними солидарен, все время Ходорковский. Я бы начинал даже по алфавиту, с Лебедева и по алфавиту, и потому, что он сидит больше, и потому, что здоровье его хуже, и потому, что ему гораздо холоднее сейчас, потому что он на Крайнем Севере. По всем, по всем показателям, начинать надо с Лебедева, хотя я понимаю, что эта история получила, так исторически сложилось, название «Ходорковский», но вообще-то говоря, если справедливо, то начинать надо – Лебедев и Ходорковский.
А. ВОРОБЬЕВ – Александр Минкин. Но я хочу, действительно, спросить о Ходорковском. Как вы знаете, сегодня первое политическое заявление было сделано Ходорковским, уже из мест лишения свободы, из Читинской области. Вы читали это заявление?
А. МИНКИН – Я прочел.
А. ВОРОБЬЕВ – Вам как оно, понравилось?
А. МИНКИН – Поздно. Он говорит все правильно, только очень поздно.
А. ВОРОБЬЕВ – Они надеются, что Ходорковского скоро забудут, я цитирую. Они пытаются убедить вас, друзья, что борьба закончена, что нужно смириться с господством своекорыстных бюрократов в России, это неправда, борьба только начинается, конец цитаты. Это поздно?
А. МИНКИН – Поздно, конечно. Я опять вынужден сослаться на собственные заметки, хотя, может, это и не очень скромно звучит, в 95 г. я призывал к этому самому. В заметке, например, «Государственный каннибализм» я писал про залоговые аукционы. И я писал, что если у власти, не буду сейчас цитировать, ладно, короче говоря, все, что тогда происходило, никто из них тогда не протестовал. В 96 г. они сделали все, чтобы, как угодно, но сфальсифицировать выборы и чтобы остался Ельцин. Когда в 2000 году…
А. ВОРОБЬЕВ – Кто они, они кто?
А. МИНКИН – А письмо 13 банкиров вы помните?
А. ВОРОБЬЕВ – Да-да.
А. МИНКИН – Я могу перечислить половину, Потанин, Виноградов, по-моему, много там было, и Гусинский, и Ходорковский. В 2000 г., когда Путин пришел к власти, чуть ли ни на первой же встрече в Кремле с олигархами или с воротилами бизнеса, как хотите, он им буквально сказал следующее, эту власть сделали вы, неча на зеркало пенять. Он уже в этот момент был президентом. И когда они высказали свои первые неудовольствия Путину, он им совершенно правильно сказал – эту власть, имея в виду себя, сделали вы. И неча на зеркало пенять.
А. ВОРОБЬЕВ – И теперь что?
А. МИНКИН – А теперь, когда они это создали, это классический сюжет, это Франкенштейн, который создает этого Голема, что ли, да, я забыл, кого он создал, в общем, чудовище, а чудовище выходит из-под контроля. И первым делом поедает того, кто его создал, потому что у того, кто его создал, наверное, есть какая-нибудь кнопка обратного хода. Чтобы он не успел ее нажать, ням-ням-ням.
А. ВОРОБЬЕВ – Александр Минкин, еще один вопрос, у нас остается, увы, мало времени, давайте по телефону.
СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСАНДР – Скажите, пожалуйста, не кажется ли вам, что все эти истории с рыбаками, которые так активно везде рекламируются, это не что иное, как отвлекающие какие-то действия власти?
А. МИНКИН – Все, спасибо, я понял вопрос.
СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСАНДР – Оттого, что в Самаре будут губернатора теперь депутаты выбирать, что в Калининградской области, там уже с 1 ноября начнутся?
А. МИНКИН – Спасибо.
А. ВОРОБЬЕВ – Спасибо большое, Александр.
А. МИНКИН – Я понял вопрос. Я уверен на 100%, что рыбаки украли этих норвежских инспекторов не для того, чтобы отвлечь вас от событий в Самаре, совершенно, у них, у рыбаков, этого в голове не было. Они там занимались ловлей рыбы и бегством от инспекторов.
А. ВОРОБЬЕВ – Какие-то люди, которые могли бы так просчитать, так спрогнозировать?
А. МИНКИН – Если бы я здесь был вместо Пушкова, я бы сказал, что это американцы придумали, чтобы отвлечь. Американцы научили норвежцев, как отвлечь и т.д. Но я хочу вам сказать, вам, уважаемые радиослушатели, и вам, уважаемые телезрители, не знаю, сюда, наверное, надо смотреть, а вольно вам отвлекаться? Каждый день происходит то с какими-нибудь рыбаками что-нибудь, то еще с какими-нибудь фокусниками что-нибудь происходит, и все общество как котенок, перед которым бумажкой, вы знаете, на веревочку бумажку привязывают и перед котенком дергают, он забывает сразу все. Он забывает о еде, о семье, он начинает прыгать и пытаться поймать эту бумажку.
А. ВОРОБЬЕВ – Да, коты, помнящие о семье.
А. МИНКИН – Вольно же вам отвлекаться.
А. ВОРОБЬЕВ – Господин Минкин, не трогайте Пушкова, не трогайте, это от меня лично уже.
А. МИНКИН – Да, я не буду больше. Так вот.
А. ВОРОБЬЕВ – Да-да, Александр, извините.
А. МИНКИН – Да, молчу.
А. ВОРОБЬЕВ – Да, извините, у нас две минуты остается до конца эфира, есть еще одна, безусловно, важная тема. Она касается приговора Виталию Калоеву. Александр, очень многие люди жалеют убийцу швейцарского авиадиспетчера господина Калоева, а вы, спрашивает Феликс?
А. МИНКИН – Отвечаю, я бы, конечно, его бы отпустил. Я считаю, что он должен был бы получить условно, потому что он пережил такую трагедию, личную трагедию, колоссальную, это потеря жены и детей, что никакое наказание не может быть сильнее. Эти 8 лет – ну и что? Зато он будет сидеть с сознанием, что он сделал правильно, он успокоится, потому что все эти 2 года, начиная с этой катастрофы, он не мог успокоиться.
А. ВОРОБЬЕВ – Три года.
А. МИНКИН – Три года, пардон, это несущественно ведь, простите ради бога, не придирайтесь, это несущественно. Я думаю, что он поступил правильно. И я думаю, что не стоило его наказывать лишением свободы. А если даже эти все разговоры, а если таких отпускать, нет, это не будет примером для убийц убивать кого-нибудь. Он не убийца, он человек, потерпевший самую страшную катастрофу, детей потерял, а сам жив остался. И он спать не мог, и он сделал то, что должен.
А. ВОРОБЬЕВ – Позиция господина Минкина, суд мести вместо правосудия, таково его «Особое мнение», мы увидимся через неделю минус 1 час. Я Алексей Воробьев, до свидания.