Александр Минкин - Особое мнение - 2005-11-17
А. ВОРОБЬЕВ – Добрый день, добрый вечер либо доброе утро, в зависимости от того, где вы нас смотрите или слушаете, это совместный проект радиостанции «Эхо Москвы» и телекомпании RTVI, «Особое мнение», я Алексей Воробьев, с удовольствием представляю сегодня Александра Минкина, журналиста газеты «МК», здравствуйте.
А. МИНКИН – Здрассте.
А. ВОРОБЬЕВ – Ну что, очевидной темы, на ваш взгляд, нет для сегодняшнего дня?
А. МИНКИН – У кого как.
А. ВОРОБЬЕВ – У вас.
А. МИНКИН – Положение в стране.
А. ВОРОБЬЕВ – Очевидная тема на сегодняшний день. И что за мысли у вас по этому поводу?
А. МИНКИН – Мысли такие, довольно общие.
А. ВОРОБЬЕВ – Они как-то связаны, извините, с перестановками последними в правительстве?
А. МИНКИН – Как-то связаны, хотя я считаю, что это, конечно, фантастика, что так бурно население уже двое или больше суток обсуждает то, на что влиять никак не может и что сделано не в интересах населения. Это же аппаратные передвижки, они делаются в интересах власти. А мы их обсуждаем.
А. ВОРОБЬЕВ – А власть не действует в интересах общества?
А. МИНКИН – В интересах общества? Нет, пока нет.
А. ВОРОБЬЕВ – Почему?
А. МИНКИН – Общество, видно, не в состоянии заставить ее действовать в своих интересах. Власть вообще-то получает у нас зарплату, но действует не в интересах работодателя.
А. ВОРОБЬЕВ – И вы считаете, что эти перестановки не в интересах общества? Мне хотелось бы тогда понять вашу мотивацию таких умозаключений.
А. МИНКИН – Есть такой способ отвечать на вопрос вопросом. Я могу свое мнение высказать в форме вопроса. Можете ли вы назвать случай, когда назначение нового вице-премьера улучшило бы ваше и ваших друзей, ваших родственников, положение? Раз, два, три, четыре, пять, поезд ушел. Вы не смогли назвать ни одного случая за внятную вам историю России, чтобы назначение какого-то премьера улучшило вашу жизнь, жизнь народа. Нет.
А. ВОРОБЬЕВ – Прекрасно, господин Минкин, я не собирался вам отвечать, ведь вы сами затеяли эту игру сами с собой, а есть такой способ, сказали вы, отвечать на вопрос вопросом. Вы задаете свой вопрос.
А. МИНКИН – Вы не смогли ответить, ну и что, ничего, никто не может, вы не одиноки.
А. ВОРОБЬЕВ – Я понимаю.
А. МИНКИН – Покажите мне хоть одного человека.
А. ВОРОБЬЕВ – Хорошо, с чем связаны перестановки, что, на ваш взгляд, стоит за ними и стоит ли что-то вообще?
А. МИНКИН – Больше всего за ними стоит констатация чудовищного и, я думаю, может быть, даже уголовного факта, всерьез обсуждается преемник. И я два дня назад говорил об этом в другом эфире, правда, не у вас, и завтра в «МК» будет заметка нашей журналистки, нашего обозревателя Юлии Калининой, что совершенно криминальное, уголовное сознание, страна согласна обсуждать преемника, хотя никаких преемников, наследников в конституции нет.
А. ВОРОБЬЕВ – В связи с этим вопрос из Сан-Франциско от Виктора, он размышляет примерно в таком же стиле.
А. МИНКИН – Да, все так размышляют, я даже думаю.
А. ВОРОБЬЕВ – Александр, много раз слышал, как аналитики спокойно обсуждают отвратительные факты из жизни власть имущих, многомиллионные взятки, подтасовки на выборах всех уровней, подчиненное правосудие и другие, все это говорится так, как будто в этом нет ничего противозаконного, обычный способ управления государством. Но ведь это ужасно, пишет Виктор, программист из Сан-Франциско, я еще раз напомню. Но почему же большинство народа съедает все это и даже вроде бы довольно, что это означает? Преобладание психологии раба, умственное вырождение или что-то еще?
А. МИНКИН – Вообще это результат большой работы, это работа власти, работа электронных СМИ, так теперь принято называть государственное телевидение и прочее. И конечно, вековые традиции. Я имею в виду, что царь от бога, что надо быть послушным всякой власти, что царь хороший, бояре плохие, это все как было, так и осталось. Но факт остается фактом, обсуждается наследник, как будто мы живем в монархии.
А. ВОРОБЬЕВ – Обсуждается кем, народом или журналистами, скажите?
А. МИНКИН – Журналисты навязывают темы для обсуждения народу. Если бы не пресса, об этих перестановках мало кто бы знал, честно говоря.
А. ВОРОБЬЕВ – Пресса должна сообщать об этих перестановках и пытаться анализировать расклад сил.
А. МИНКИН – Знаете, можно сообщать, еще раз повторяю, если бы эти перестановки реально и радикально влияли на жизнь народа, тогда, пожалуйста, на первой полосе. Но если какого-то человека назначили вице-премьером, а какого-то сняли с вице-премьера, и это их аппаратное, это светская хроника их такая, это мелким шрифтом, где-то так…
А. ВОРОБЬЕВ – Вы в этом во всем не усматриваете усиление какой-то одной составляющей, условно, силовой либо либеральной?
А. МИНКИН – Я усматриваю в этом то, что власть действует, исходя из собственных, только властных интересов, чиновничий слой, чиновничья группа, возглавляемая Кремлем, администрацией и правительство, они действуют так, как они действуют, не заботясь о наших интересах. Им по долгу службы приходится иногда говорить про благосостояние народа, про уровень жизни, это такие есть обязательные для употребления, как галстук, например, они должны в галстуке ходить, они должны говорить о народе, на том же уровне.
А. ВОРОБЬЕВ – Александр Минкин, его «Особое мнение» в одноименной программе. Я напоминаю, что вы можете присылать свои сообщения, вопросы на пейджер, также будут работать эфирные телефоны, вы всегда их должны помнить наизусть, тем более что вы их знаете уже много-много недель, они не меняются. Пока вопрос такой, теперь предвыборный ролик партии «Родина» будет идти на французском языке. Вы слышали, да, об этом?
А. МИНКИН – Нет.
А. ВОРОБЬЕВ – Нет? Там удивительная история.
А. МИНКИН – Французы будут голосовать за «Родину»?
А. ВОРОБЬЕВ – Вы видели вообще этот ролик?
А. МИНКИН – Я читал о нем.
А. ВОРОБЬЕВ – Вы читали о нем. На французском языке со вчерашнего дня, Дмитрий Рогозин пообещал, что в телеэфире запрещенный, сейчас секунду, на французском языке ролик предваряется словами «Париж, год назад».
А. МИНКИН – Я вам скажу очень интересную вещь. Я сейчас, за полчаса до нашей встречи, слушал, как Рогозин на «Свободе», на станции «Свобода», радио «Свобода», а вы заметьте, все больше такие, скажем так, прогрессивные радиостанции, как «Эхо» и «Свобода», отдают свой эфир для пропаганды таких.
А. ВОРОБЬЕВ – Вы, я боюсь, не совсем корректны, мы предоставляем эфир всем. Я думаю, что в одинаковой пропорции.
А. МИНКИН – А зачем вы всем его предоставляете?
А. ВОРОБЬЕВ – Есть одно исключение, мы не предоставляем эфир фашистам.
А. МИНКИН – Ну, знаете, а где грань-то? У них же если бы была свастика на рукаве, тогда понятно.
А. ВОРОБЬЕВ – Эта грань совершенно очевидна, и вы отлично знаете, о чем идет речь.
А. МИНКИН – Нет.
А. ВОРОБЬЕВ – Вы называете Рогозина фашистом, извините?
А. МИНКИН – Нет.
А. ВОРОБЬЕВ – Давайте закончим эту тему.
А. МИНКИН – Я скажу так, пожалуйста, вы только не нападайте, я же гость.
А. ВОРОБЬЕВ – Вы гость, конечно, но гость должно каким-то образом уважать дом.
А. МИНКИН – Очень многие считают, что взгляды, пропагандируемые и декларируемые Рогозиным и его партией, очень близки к шовинистическим и фашистским. Да, очень многие так считают.
А. ВОРОБЬЕВ – Националистическим.
А. МИНКИН – Националистическим, знаете, как удобно говорить не фашизм, а национализм или националистический, а если еще суффиксы удлинить и сказать, что вместо войны идет наведение конституционного порядка, будет совсем хорошо. Если, например, считать человека военным преступником, его нельзя вроде бы приглашать в эфир, но если считать, что он наводит конституционный порядок, то почему же нет?
А. ВОРОБЬЕВ – А вам не кажется, что… или я так спрошу вас, спасибо за возможность задать вопрос, скажите, вы Рогозину предоставляете место на площадях вашей газеты?
А. МИНКИН – Я не замечал что-то.
А. ВОРОБЬЕВ – Вы не замечаете?
А. МИНКИН – Нет.
А. ВОРОБЬЕВ – Надо, наверное, разобраться.
А. МИНКИН – Я не замечал.
А. ВОРОБЬЕВ – Мониторинг какой-то провести. Но не будем останавливаться на этом, бог с ним. Александр Минкин, его подобное «Особое мнение», пожалуйста.
А. МИНКИН – Да уж, извините.
А. ВОРОБЬЕВ – Телефонные звонки.
СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИСЛАВ СЕРГЕЕВИЧ (Москва) – Во-первых, я хотел бы поддержать Минкина.
А. МИНКИН – Спасибо.
СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИСЛАВ СЕРГЕЕВИЧ – И сказать, что хватит говорить о наследниках, хватит.
А. ВОРОБЬЕВ – У вас есть вопрос? Владислав Сергеевич, у вас есть вопрос? Извините, вы не слушаете меня. Будем очень жестко, послушайте, здесь достаточно короткий эфир, пожалуйста, давайте конкретно вопросы господину Минкину, его «Особое мнение» сегодня в эфире. Еще одна попытка телефонного звонка, думаю, успешная будет.
СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСАНДР – Я хотел бы Александру Минкину такой вопрос задать. Если о наследниках говорить не надо, то назовите тему, которая сейчас самая злободневная, о которой надо говорить, вопить и в колокола бить.
А. ВОРОБЬЕВ – Благодарю вас.
А. МИНКИН – Могу. Страшная деградация образования, русского языка, литературы, дети не знают ничего, они уже почти ничего не знают, я это говорю на собственном опыте печальном. У меня студенты журфака, если бы я здесь рассказал, какие я им задаю вопросы и какие я получаю ответы, с моей точки зрения, это караул.
А. ВОРОБЬЕВ – Хотя бы пример приведите одни.
А. МИНКИН – Пример, могу привести пример. Случайно, «бес попутал», я у них на прошлой встрече спросил, не скажет ли мне кто-нибудь дату рождения Пушкина. Меньше половины подняли руки, я попросил тех, кто подняли руки, предложить версии. Первые два человека сказали – 1837 год. День рождения Пушкина. Не знаю, может быть, вы, спасибо, я спросил.
А. ВОРОБЬЕВ – Извините, я отвлекся.
А. МИНКИН – Да, я понял. А есть ли другие мнения, другое мнение нашлось, 1799, хорошо, хотя бы есть разные мнения по этому поводу. И одно из их правильное.
А. ВОРОБЬЕВ – Особое, да, господин Минкин в прямом эфире.
А. МИНКИН – А дальше было.
СЛУШАТЕЛЬ АРИЭЛЬ (Дубай) – У меня вопрос такой к господину Минкину, как он считает, есть ли у вас в кабинете министров, как это называть, бюджет, если добавляется должность, кто-то должен добавлять деньги, кто-то должен эти деньги утверждать? Или просто так у вас получается ваша страна?
А. ВОРОБЬЕВ – Ваша страна, спасибо большое.
А. МИНКИН – Это какой-то иммигрант сказал, какой-то в смысле я не понял, как его зовут.
А. ВОРОБЬЕВ – Из Дубая он.
А. МИНКИН – Из Дубая?
А. ВОРОБЬЕВ – Да.
А. МИНКИН – Ага, пусть, даже не буду отвечать, ей-богу, у них там денег хватает, и я не понимаю, почему надо быть в Дубае таким крохобором, чтобы из-за одного вице-премьера подымать шум. Лопатой больше, лопатой меньше, химия же наука точная, расходы на содержание правительственного аппарата, я думаю, эти прописанные в бюджете, не имеют вообще никакого значения. Потому что им же приносят еще олигархи на шествия, на выборы, на шашлыки, на какие-то … это называется социальная ответственность, по-моему. Но кто-то же дал денег, ни в каком бюджете не было денег на то, чтобы 60 тыс. человек запихать в автобусы и привезти в Москву и дать им пройтись по Ленинскому проспекту.
А. ВОРОБЬЕВ – Он до сих пор разлинован, знаете, я там живу.
А. МИНКИН – Да?
А. ВОРОБЬЕВ – Да, он до сих пор разлинован.
А. МИНКИН – Краска хорошая была.
А. ВОРОБЬЕВ – Краска знатная, да.
А. МИНКИН – Откуда эти деньги? Я уверен, что вице-премьер стоит меньше, чем шествие из 60 тыс. со всеми автобусами, завтраками, бензинами, билетами в кино, я не буду дальше перечислять, чего им еще там досталось.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА ГАЛИНА (Москва) – Я хотела бы узнать у Александра Минкина, что он думает по поводу того, что Шохин по станции «Эхо Москвы» рассуждал о том, что известны люди, которые виноваты в том, что в такое положении попали картины из музея Пушкина. Но в то же время совершенно не говорили о том, что надо этих людей наказать.
А. ВОРОБЬЕВ – Галина, я лишь, спасибо за вопрос, я понял, я лишь поправлю, чтобы быть совсем корректным в этом смысле, Александр Шохин как раз настаивал на том, что людей, которые ответственны были за заключение договора с фирмой «Нога» в начале 90-х, нужно привлечь к ответственности. И в его бытность вице-премьером, это в 91-94 гг., его чуть не убрали из-за того, что он пытался или просил предъявить ему документы, подтверждающие какие-то сделки. Во всяком случае, по его словам, это так. Теперь вопрос Галины. Что делать с людьми, заключившими подобный договор, вы разделяете мнение Шохина о том, что этих людей нужно привлечь к ответственности либо вы видите какой-то иной способ?
А. МИНКИН – Да, я считаю, что Шохин прав, и все правительство Гайдара я бы тоже привлек к ответственности за те контракты, которые они тогда заключали, за те расходы, которые они тогда себе позволяли. Шохин в том числе, да, он тоже должен был бы быть подвергнут, а, по-моему, его даже и допрашивали по каким-то делам. Как в Чечне оказалось оружие, как чего-то пропало, как раздавали «Газпром» налево и направо, это все делалось теми людьми. И когда один из них говорит, что надо бы расследовать, то это, конечно, почти явка с повинной.
А. ВОРОБЬЕВ – Мне сложно сказать, увы, я здесь не смогу на одной, что называется, ноге стоять.
А. МИНКИН – Да, я помню, как он подписывал некоторые документы, когда я в печати предъявил некоторые претензии по этому поводу, по поводу этих безумных расходов. Он сказал, что это Гайдар распорядился, который тогда был его начальником.
А. ВОРОБЬЕВ – Знаете, господин Шохин вчера говорил на «Эхе», в том числе, и о том, что у этого контракта с «Ногой» было очень много лоббистов, в том числе, среди СМИ.
А. МИНКИН – Пускай и СМИ привлекут, которые пропагандировали такие контракты.
А. ВОРОБЬЕВ – Не СМИ имеются в виду, руководители СМИ, как вы знаете.
А. МИНКИН – Нехай будет так, я не против, я еще раз говорю.
А. ВОРОБЬЕВ – Но у вас есть хоть малейшая надежда на то, что эта история вновь получит новый толчок после вчерашнего скандала, и здесь закрутится вся история заново?
А. МИНКИН – Мне кажется, что есть целая, как сказать, категория «непотопляемых», как в советское время была номенклатура, такая есть и российская номенклатура. Они то вице-премьеры, то руководители банков, то потом руководители каких-нибудь всяких организаций типа промышленников, то еще какими-нибудь фондами, они непрерывно наверху, они там меняются и все встречаются на одном курорте, все встречаются на одной лужайке, все встречаются на одном показе мод. Шохин входит в эту, я понимаю, что вам не нравится.
А. ВОРОБЬЕВ – Нет, я предвижу, я предвижу шквал критики, и напрасно вы думаете, что мне не нравится ваш ответ, просто мне хотелось бы понять, любая ли кухарках может управлять государством?
А. МИНКИН – Да, например, в Швейцарии любая, там все так расписано строго, что ей не удастся сделать ни шаг влево, ни шаг вправо. А чуть чего, они назначают референдум и честно считают голоса. Например, захотели они сократить рабочий день, выставили вопрос на референдум, люди проголосовали против, остался большой рабочий день. Захотели еще чего-то, у них 4-5 раз в год, в Швейцарии, несмотря на то, что это стоит дорого, 4-5 раз в год происходят натуральные референдумы по разным вопросам. Были назначены несколько лет назад олимпийские игры в Лозанне, народ возмутился, не хотим этого наплыва неизвестно кого, в том числе, и жуликов. Настояли на референдуме, закон позволяет, проголосовали против, все, не было олимпийских игр в Лозанне.
А. ВОРОБЬЕВ – Александр Минкин в «Особом мнении», еще один телефонный звонок.
СЛУШАТЕЛЬ СОЛОМОН (Израиль) – Я хотел бы задать вопрос по поводу, я прочитал в Интернете, что сейчас в Белгороде открыт новый памятник по поводу очень знаменательной даты, 1 040 лет со дня уничтожения Хазарского царства. И на памятнике изображен всадник, видимо, князь Святослав, который это сделал, киевский и щит, на котором изображена шестиконечная звезда Давида... Копытами это он делает… Хотелось бы услышать комментарий, спасибо.
А. МИНКИН – Пришлите фотографию, я ее рассмотрю и отвечу, я хочу ее посмотреть.
А. ВОРОБЬЕВ – Да, конечно.
А. МИНКИН – Только чтобы уже это был не проект, а уже стояло оно.
А. ВОРОБЬЕВ – Хотелось бы видеть, конечно.
А. МИНКИН – Да, потому что так странно.
А. ВОРОБЬЕВ – Да, значит, так вопрос был бы хороший, но, кстати говоря, по общественной палате тоже есть вопросы, знаете ли вы хоть кого-то, кто отказался бы от членства в общественной палате, неужели никому не стыдно, спрашивает Виктор, место жительства – Сибирь.
А. МИНКИН – По-моему, не только никто не отказался, а все туда рвались.
А. ВОРОБЬЕВ – Нет, секунду, я готов назвать несколько людей.
А. МИНКИН – Отказались?
А. ВОРОБЬЕВ – Да, например, Людмила Алексеева, председатель Московской Хельсинской группы, дважды, она обозначала принципиальную свою позицию не входить в общественную палату, хотя, как вы знаете, Людмила Алексеева.
А. МИНКИН – Видимо, у нее опыт.
А. ВОРОБЬЕВ – Едва ли ни одна из самых известнейших правозащитниц в России.
А. МИНКИН – Я все, что последнее о ней помню, как она пошла в Кремль на совещание, устроенное Павловским, тогда это как-то тоже называлось, красиво, чуть ли ни общественный конгресс, общественное совещание, и мы тогда удивлялись, чего же такие люди, правозащитники, пошли туда. Ответ-то всегда один, что в общественную палату, что в КПСС, что куда, я иду туда, говорит человек, чтобы там было больше хороших людей.
А. ВОРОБЬЕВ – И это ваше общее мнение об общественной палате.
А. МИНКИН – Это мое такое мнение.
А. ВОРОБЬЕВ – Какие чувства вы испытываете, глядя на то, как формируется общественная палата, то, какое единодушие комментируется господином Кучереной?
А. МИНКИН – Кстати говоря, люди, которые так пропагандируют эту общественную палату, они, по-моему, ведут себя очень странно. Какая она общественная? Первых назначил президент, следующих назначают назначенцы президента, таким образом, откуда там возьмется какое-то общественное мнение? Это размноженное, клонированное президентское мнение. Больше, даже если там и заведется какой-нибудь правозащитник с отдельным мнением, там же будет вопрос решаться голосованием. В ней будет 100, сколько-то человек, 130?
А. ВОРОБЬЕВ – 126, по-моему.
А. МИНКИН – Нехай 126, 100 всегда проголосует «за», 26 могут фрондировать и говорить, какие они, увы, большинство против. И все, прекрасно, опять вместе будут шашлыки есть. И те, кто за, и те, кто против, они будут очень мило в кулуарах. Знаете, что меня поражает, и у вас на «Эхе», и на «Свободе», а я большей частью эти станции слушаю, прямо здесь встречаются такие разные люди, как, скажем, Проханов и кто-нибудь из «Яблока». И они так мило дискутируют, так хорошо общаются, больше того, когда вы говорите, надо всем предоставлять трибуну, с чем я абсолютно не согласен, потому что, я считаю, перебор.
А. ВОРОБЬЕВ – Кроме фашистов, я еще раз говорю.
А. МИНКИН – А мы с вами выяснили, что вы не можете их разграничить. Вы хотите, чтобы фашисты предъявляли билет?
А. ВОРОБЬЕВ – Секунду, знаете, что самое удивительное, господин Минкин? После этого эфира мы с вами выйдем и точно также будем дружить. Мы уходим на паузу.
НОВОСТИ
А. ВОРОБЬЕВ – Здравствуйте, это «Особое мнение», вот видите, как такой ожесточенный достаточно спор у нас был с Александром Минкиным, пока была пауза, но мы вновь приветствуем вас, еще 9 минут у вас в прямом, живом эфире. Напоминаю, что свои сообщения вы можете присылать на эфирный пейджер, и работают также эфирные телефоны. Идем дальше, нас просят здесь вот о чем, прокомментировать или ваше видение, когда выйдет на свободу МБХ, Ходорковский имеется в виду, каковы его политические перспективы, есть ли они вообще.
А. МИНКИН – Не знаю, когда выйдет. Я думаю, что, в любом случае, пока Путин у власти, его не выпустят. Если Путин останется на третий срок или если следующим президентом будет технический, а первое время он будет технический, то, в общем, пока у власти эта группа, его не должны выпустить, он же начнет отнимать обратно, как его выпускать? Он же начнет свои ЮКОСы обратно отнимать, по идее-то, должен.
А. ВОРОБЬЕВ – Вы считаете, что это такая машина, она никогда?
А. МИНКИН – Дорогая, дорогая очень вещь.
А. ВОРОБЬЕВ – Никогда не меняется?
А. МИНКИН – Нет, машина эта такая, что у него отняли очень заметную вещь такую, даже Илларионов, советник президента, сказал, что это неправильно сделано, и он еще гораздо грубее это сказал, по-моему, даже украдено, он сказал, советник президента, и что это рано или поздно будет возвращено.
А. ВОРОБЬЕВ – Но кем, не уточнил.
А. МИНКИН – Те, которые сейчас у власти, хотят, чтобы это было никогда.
А. ВОРОБЬЕВ – Александр Минкин.
А. МИНКИН – Кроме того, там климат очень плохой.
А. ВОРОБЬЕВ – В Читинской области?
А. МИНКИН – Очень плохой климат.
А. ВОРОБЬЕВ – Близ урановых рудников.
А. МИНКИН – Да, очень плохой климат.
А. ВОРОБЬЕВ – Александр Минкин в прямом эфире.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА ИРИНА – Александр, два коротеньких вопроса, первое, это нормально, что вся эта кремлевская крысиная возня, даже не мышиная, а крысиная, вызывает у нормальных людей отвращение и отторжение? И второе, как бы придать вопросительную интонацию, я тоже слушала Рогозина, результат – пузырек валокордина на двоих. Спасибо.
А. ВОРОБЬЕВ – Благодарю вас.
А. МИНКИН – Что она сказала?
А. ВОРОБЬЕВ – Тоже слушала Рогозина, говорит Ирина, результат – пузырек валокордина на двоих.
А. МИНКИН – А, я же не договорил, мы с вами начали о чем-то спорить. Я не договорил. Рогозин в связи с этим роликом, где арбузные корки и очистим страну или город, я уж сейчас не помню, от мусора или от грязи.
А. ВОРОБЬЕВ – Очистим город от грязи, да, там было так.
А. МИНКИН – Рогозин, мне кажется, мне кажется, что я даже слышал, как он говорит – а что вы придираетесь, вы что, не хотите, чтобы были чистые улицы? Вы что, против того, чтобы чистые были тротуары? Т.е. он так, на мой взгляд, я это акцентирую, на мой взгляд, лицемерно уклонялся от ответственности. Сегодня, за полчаса до нашей встречи, я слышал, как он в эфире радио «Свобода», с чего и начался наш с вами спор, сказал – это ролик не против других национальностей, это ролик о нелегальной иммиграции, сказал Рогозин. Мне страшно захотелось сразу эту запись этой передачи получить в руки и беречь, как доказательство того, что когда он говорил про корки и грязь на тротуарах, это было лицемерие, потому что сегодня он сказал – это ролик о нелегальной иммиграции. Это продвижение к правде.
А. ВОРОБЬЕВ – Т.е. вы готовы каким-то образом вновь инициировать рассмотрение в прокуратуре, например, законности этого ролика?
А. МИНКИН – Я?
А. ВОРОБЬЕВ – Да, коль скоро вы нашли несоответствие в позициях, в объяснениях господина Рогозина.
А. МИНКИН – Без меня найдется.
А. ВОРОБЬЕВ – Александр Минкин, здравствуйте, еще один вопрос в прямом эфире.
СЛУШАТЕЛЬ СУХАРЬ (Москва) – Александр, сегодня день отказа от курения, вроде был такой случай, одному министру были предложения по поводу действий, направленных на сокращение количества курильщиков, но почему-то доходы бюджета оказались важнее. Кто этот министр, вы не знаете?
А. ВОРОБЬЕВ – Благодарю вас.
А. МИНКИН – Не знаю, но я другое знаю, я даже писал об этом, в связи с табаком у меня связана очень интересная история. Когда Гайдар, уж извините, представил в правительство, уже не будучи в правительстве, а возглавляя институт экономики переходного периода, представил в правительство доклад, как нужно правильно собирать акцизные всякие эти сборы за табак. Мне в руки прямо принесли в редакцию два таких толстых сброшюрованных текста. Один текст – это был текст Гайдара, направленный в правительство как разработка института переходного периода его, как правильно взимать акцизы, а другой текст на английском языке, двумя годами раньше, это «Бритиш-Американ».
А. ВОРОБЬЕВ – «Тобакко»?
А. МИНКИН – «Тобакко», крупнейший монополист международный табачных изделий. Оказалось, что Гайдар просто перевел с английского дословно и представил в правительство как свою разработку. Ладно бы только как свою разработку, но ведь получалось, что мы должны взимать акцизы так, как это выгодно «Бритиш-Американ Тобакко». Я об этом написал, и никто никакого расследования не возбудил. Доказательства налицо, вот два документа, один английский монополистический, на два года раньше, чем гайдаровский на русском, слово в слово.
А. ВОРОБЬЕВ – Последний вопрос, наверное, мы успеем принять по телефону.
СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР (Петербург) – Вы тут Рогозина уличили в лицемерии, а можно я уличу вас и вашу газету?
А. МИНКИН – Давайте.
СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР – Газета ваша называется «Московский комсомолец», насколько я знаю, комсомолец – это молодой коммунист, вы выступаете против коммунистической идеи, однако этот брэнд, конечно, дает вам возможность больше зарабатывать. Так почему вам не понять, не поменять название, скажем, на «Молодой капиталист» или «Молодой либерал», почему вы все-таки идете под таким названием, «МК»?
А. МИНКИН – Я расскажу вам ответ, я вам расскажу ответ. В царское время был купец по фамилии Семижопов, ему так ужасно эта фамилия мешала, что он написал прошение на имя императора, что ему ужасно и он просит разрешения поменять фамилию. Император, я уж не помню, Николай или Павел, простите, ради бога, за память, написал – убавить две. И он стал пяти, это самое. Мне кажется, что не надо ничего так менять, прятаться, это просто название.
А. ВОРОБЬЕВ – Брэнд. Брэнд, который лучше продается, с этим нельзя не согласиться.
А. МИНКИН – Просто люди привыкли.
А. ВОРОБЬЕВ – Последний вопрос.
СЛУШАТЕЛЬ ЕВГЕНИЙ (Москва) – Можно ли назвать нормальной страну, которая по уровню жизни народа находится на 105 месте, а по количеству миллиардеров – на 2?
А. ВОРОБЬЕВ – Спасибо.
А. МИНКИН – Понятно. Очень опасная тема, я боюсь.
А. ВОРОБЬЕВ – 30 секунд.
А. МИНКИН – 30 секунд, если я скажу, что надо выходить по этому поводу на улицу, то вы, как ведущий, мне скажете, что я неправильно себя веду, но я скажу всем, кто задает такого рода вопросы. Пока вы сидите дома, все так и будет. Более того, пока мы, демократические такие, призываем народ к спокойствию и к сидению дома, фашисты, которых мы не любим, призывают народ на улицы. И мы, призывая своих сторонников оставаться дома, просто освобождаем улицы для их шествий.
А. ВОРОБЬЕВ – Вы говорите о необходимости жесткого противостояния на улицах?
А. МИНКИН – Да, это необходимо, это неизбежно, потому что если мы туда не придем, там будут только те.
А. ВОРОБЬЕВ – Александр Минкин в «Особом мнении», я Алексей Воробьев, до свидания.
А. МИНКИН – До свидания.