Сергей Доренко - Особое мнение - 2006-02-13
В эфире радиостанции «Эхо Москвы» - Сергей Доренко.
Эфир ведет Сергей Бунтман.
С. БУНТМАН: В виде исключения все.
С. ДОРЕНКО: В виде исключения.
С. БУНТМАН: Сереж, смех смехом, а ужасная вещь то с гибелью и архивов, и библиотек.
С. ДОРЕНКО: Да, я себе представляю, что за… фотоархив тоже пропал.
С. БУНТМАН: Конечно. Сочувствие. Да и всем нам, понимаешь, это национальное достояние.
С. ДОРЕНКО: Фотоархив. Я не знаю, было ли все это оцифровано, по крайней мере, я понимаю, что документы оцифровать…
С. БУНТМАН: И собственно, понимаешь вот и газеты, и книги, там говорили в редакции «Комсомольской правды» и во многих других изданиях. Но «Комсомольская правда», там просто это такой с 20-х годов конечно…
С. ДОРЕНКО: Но простительно ли это? Простительно ли то, что люди живут в зданиях с деревянными перекрытиями? А, например…
С. БУНТМАН: А почему они не могут жить в историческом здании, Сереж?
С. ДОРЕНКО: А это большой секрет, что их надо было, значит, пропитать каким-то раствором время от времени. Это какой-то большой секрет, что эту проводку нужно взять, содрать эти провода, не важно может быть не с 28 года эти провода. Но даже если они с 50-х годов, то надо было современную немецкую проводку, которая не возгорается оплетка. Вот все это. Это что большой секрет, что это надо делать? Нельзя просто доживать, доживать на советском и надеяться, что оно вечное.
С. БУНТМАН: Ой, знаешь, мы так хороши всегда задним умом. Вот чудесно просто.
С. ДОРЕНКО: Да нет, хорошо, ну давай передним умом. Давай, скажем, вот это с «Комсомолкой» случилось. Чудовищно то, что потеряли архивы. Давайте скажем, а где еще в Москве остались такие здания? Может быть теперь, когда мы уже биты - за одного битого двух небитых дают. Может быть, теперь можно в этих других зданиях? Нет. Вот сейчас готов ставить рубль против евро, не говоря худого слова, что ничего не будет сделано.
С. БУНТМАН: Ну, смотри. Можно сделать, знаешь, когда был знаменитый пожар гостиницы «Россия», основной вывод был: курить везде запретили.
С. ДОРЕНКО: Ну, хорошо, курить запретили и что? И не было пожаров? Мы сейчас эту зиму видим, что каждый день пожар. Конечно не такие. И не такой масштаб. И не такой масштаб потерь, как в этот раз.
С. БУНТМАН: Во всяком случае, жалко просто.
С. ДОРЕНКО: Жалко.
С. БУНТМАН: Жутко жалко и ребятам вообще, и коллегам полное сочувствие. Другая вещь. Вот скажи, пожалуйста, Сережа, вот сегодня Иран уже плюнул на все и запустил свои центрифуги и отложил переговоры с Россией, которая со всей душой пошла к Ирану. Отложил на неопределенный срок.
С. ДОРЕНКО: Иран показывает нам то, что будет с ХАМАС. Не побоюсь такого неприятного пророчества. Вот эта схема, которую играет Россия постоянно. Я хотел бы с точки зрения именно России поговорить. Не с точки зрения Ирана или с точки зрения заинтересованных других сторон в регионе. Вот плевать. Например, абстрагируемся. И скажем себе: Россия говорит, мы выступим посредниками, и мы будем, скажем, так эффективно защищать интересы международного сообщества в Северной Корее. Мы едем туда и обнаруживаем, что северные корейцы не очень в нас нуждаются, они прибегают к помощи Пекина и Соединенных Штатов – реальных игроков в регионе.
С. БУНТМАН: Хорошо, но эффективность то хорошая.
С. ДОРЕНКО: Ну, это люди, которые уважают силу, и они прибегают к сильному. Наша суетливость и желание всем угодить воспринимается, безусловно, особенно на Востоке, как слабость. Ну, я не говорю сейчас о Корее. Вот этот восток - арабский и персидский восток. Они воспринимают нас как слабых. Дальше. Мы начинаем ездить непрерывно, разворачивать самолеты, при этом бомбят Белград. Значит, мы абсолютно теряем… вот на этих вот фокусах с разворотами самолетов мы реально теряем авторитет. Потому что мы закладываемся на то, что точно не будут бомбить Белград. А его бомбят, наплевав на нас. Дальше. Мы ездим к Саддаму Хусейну. Сейчас, сейчас мы говорим, ребята, ребята, секундочку, мы сейчас обо всем договоримся. Вообще нет проблем, Саддам же - наш парень. И мы опять теряем авторитет.
С. БУНТМАН: Хорошо. Но как надо поступить?
С. ДОРЕНКО: С Ираном?
С. БУНТМАН: С Ираном.
С. ДОРЕНКО: С Ираном позоримся. Потому что они о нас вытерли ноги. Теперь мы приглашаем ХАМАС в очередной раз и, я ужасно этого не хочу, но я знаю, что будет – они вытрут о нас ноги.
С. БУНТМАН: Стоп. С…
С. ДОРЕНКО: Вот эти самые организации, которые называются ХАМАС. Вот кто-то должен переговариваться для того, чтобы они, как мой папа говорит, исправились, вступили бы в союз.
С. БУНТМАН: Да. Вступили в комсомол.
С. ДОРЕНКО: Да, да, да.
С. БУНТМАН: Бросили курить с понедельника.
С. ДОРЕНКО: Значит, объясню. Культ силы, абсолютно существенный на Ближнем Востоке, кстати, на Кавказе тоже, подсказывает им, что, если они просят о переговорах, если они просят о финансовой помощи, о политической, дипломатической помощи, если они заинтересованы, приползают и колотят хвостом, знаешь, как пес, то они признают в тебе сильного. Если ты навязываешься с ним с поцелуйчиками, с приглашениями первый, они в тебе сильного не признают. И они точно угадают, кто хозяин ситуации. Тот, кто их позвал? Они сразу ответили России…
С. БУНТМАН: Животные образы совершенно.
С. ДОРЕНКО: Это культ силы. Культ силы. Они больше ничего не признают. Вот смотри, они тут же ответили, что мы не поедем в Москву за поучениями. Они тут же поставили нас на место. Мы только сделали этот шаг, тут же выступил лидер ХАМАС. Моментально. И сказал – за поучениями мы в Москву не поедем. Тут же утритесь. Нужно было либо сделать так, чтобы они сами нас просили, а не лезть с поцелуйчиками воздушными, либо (И тогда это будет сильное решение) договорится с Америкой, что, ребят, давайте этих клиентов нам оставьте, мы их будем душить.
С. БУНТМАН: Но ведь в принципе почти так и договаривались и вот за этим…
С. ДОРЕНКО: Мы не договаривались, потому что потом очень много было выступлений от американцев и от Израиля. Ясно, что ни с кем не договаривались. Ясно, что сами заявили об этом. А потом начали разруливать.
С. БУНТМАН: Последнее на пол минуты. Позитивная реакция от Франции, что вот надо было действительно кому-то сделать. А почему Франция сама не сделала, кстати?
С. ДОРЕНКО: Франция очень хорошо нас разводит и правильно делает. А почему не разводить, если мы разводимся? Очень молодцы, что сделали. Все. А французам выгодно быть арбитрами. Французам выгодно потом, когда о нас снова вытрут ноги проводить наши интересы в Америке и так далее. То есть разводить – стать в центре. Французам выгодно.
С. БУНТМАН: Понятно. Сергей Доренко. Мы продолжим и с вашей телефонно-пейджерной помощью продолжим передачу «Особое мнение» через минуту - другую.
С. БУНТМАН: Итак, мы продолжаем. Сергей Доренко. Я передаю ваши вопросы. Я, Сергей Бунтман, передаю ваши вопросы. 725-66-33 – это пейджер. У нас есть еще телефон. Я его включу через минуту - другую. Кстати, на пейджер пришло еще одно уточнение. Вот Андрей нам пишет, что было одно очень важное следствие - после пожара «России» в свое время сделали лестничные клетки безвыемные решетчатые. Стали делать повсеместно. Правильно, Андрей, и он согласен с тобой Сережа, что надо практические меры из каждого выводы из каждого пожара.
С. ДОРЕНКО: По крайней мере, чтобы не было два раза.
С. БУНТМАН: Ну, конечно. Да. Ну, здесь вот еще. Теперь другая история - что говорит Владимир. Угроза бомбардировки Ирана (вот о силе как раз) со стороны американцев и Израиля неизбежно приведет их за стол переговоров с Россией. Важно, чтобы Россия оставляла открытым это окошко со своей стороны. Вот смысл в этом Владимир видит такой - дорожки ХАМАС.
С. ДОРЕНКО: И да, и нет, Владимир. Во-первых, Владимир, очень важна одна позиция, которую мы должны просто для себя уточнить. Принципиальная позиция, на мой взгляд. И весь мир должен уточнить. И вот из этого дальше следующие шаги. Сейчас я чуть-чуть отвлекусь от вашего вопроса. Значит, Сергей, вот самое главное: если мы будем жесткими. Не мы, а любая сила «X» будет жесткая с Ираном, с ХАМАС, с кем бы то ни было еще. Они говорят, тогда терроризм расцветет, тогда мы ответим западу по-настоящему, тогда мы будем терроризировать запад по-настоящему. Исходя из этой по-зиции нужно с ними мириться в общем. Потому что, зачем нам в разы увеличивать силу терроризма? Если же исходить из того, что терроризма сегодня ровно сто процентов и больше его просто не может быть, в силу того что…
С. БУНТМАН: А почему не может быть?
С. ДОРЕНКО: Не может быть. В силу того, что террористические центры тоже не на рынке в один день создаются, а антитеррористические операции проводятся вот с таким накалом. Да? И сегодня мы имеем ровно не семьдесят процентов терроризма, которого может стать сто, а ровно сто. Вот больше они взрываться не могут. Взрываются столько, сколько могут. И, исходя из этого, можно быть сколь угодно жесткими. Дальше. После того, как будут бомбить, могут сесть с Россией, но это будут не переговоры с Россией. Здесь вы заблуждаетесь. Это будут переговоры с Америкой через посланцев. Понимаете? Мы будем шерпами такими, посланцами, которые будут приходить и говорить…
С. БУНТМАН: Проводниками.
С. ДОРЕНКО: Шерпы-проводники, да. Мы будем приходить и говорить, чтобы вы не теряли лицо, давайте говорить с нами, а не с ними. Но наш будет выходить и звонить, и спрашивать: «Вот такая позиция. Давайте согласуем». Понимаете? Это все равно. И та, и другая сторона, обе стороны силы будут понимать, что не мы сильные, мы просто между вот болтаемся и пытаемся оказать услугу. Я не хотел бы для своей родины, для своей страны такой позиции, поверьте. Я бы не хотел. Я понимаю, что это психоз…
С. БУНТМАН: И промежуточной не хотел бы?
С. ДОРЕНКО: Ну, не хотел бы. Ведь это способ остаться на плаву, понимаете? Когда вы, превратившись даже в дерьмо, которое не тонет, как говорят моряки, не нужно этого делать.
С. БУНТМАН: Ну, почему? Америка этим занимается. Приезжал в свое время, Картер приезжал, бросил свою пенсию и там арахисовые поля, бросился мирить Израиль и Палестину в свое время, Израиль и Египет.
С. ДОРЕНКО: Не от имени государства. Он выполнял посредническую. У нас так ездил вон Сергей Благоволин покойный, бывший руководитель первого канала. Тоже ездил таким шерпой разведывать от Горбачева и так далее. Да, он выполняет деликатное поручение своего Госдепа, во всяком случае, он консультируется, прежде чем едет кого-то мирить. Но это не машина, не государство, не империя делает, а делает якобы частное лицо.
С. БУНТМАН: Еще одна вещь про Иран и нам напоминают, и… в общем-то и без этого мы сегодня уже. Интернет этим полон. В Иране пошел уже конкурс, ответный конкурс «Карикатурный Холокост».
С. ДОРЕНКО: Ну, это свидетельствует о культуре. Вот меня больше всего заботят не организаторы этого конкурса, потому что организаторы этого конкурса могут быть кем угодно. Могут быть абсолютно гамадрилами, да? Это вообще неинтересно. Интересно другое. Что высококультурная высоконравственная нация, высоконравственный, высококультурный народ, который полагает себя обиженным…
С. БУНТМАН: Это кто?
С. ДОРЕНКО: Иранский, в данном случае. Они же объявляют, что мы - высоконравственный, высококультурный народ полагаем себя обиженными бескультурными, грязными датчанами. И в ответ, как высоконравственный, высококультурный, благочестивый, безусловно, народ (Ведь они же из благочестия жгут посольства, верно?), как благочестивый народ, мы потешаемся над смертями шести миллионов человек. Нет ли здесь противоречия? Ведь значит, либо это безнравственный народ, неблагочестивый ни черта народ.
С. БУНТМАН: Нет, ну, подожди, нам сделали больно - мы делаем больно.
С. ДОРЕНКО: А кому больно?
С. БУНТМАН: Врагам.
С. ДОРЕНКО: И что? Кому-то больно?
С. БУНТМАН: Ну, наверное, будет больно.
С. ДОРЕНКО: Да не будет больно.
С. БУНТМАН: Когда пойдут карикатуры на Холокост.
С. ДОРЕНКО: Да не будет больно никому. Просто у всех будет досада, чувство неловкости. Ну, неловко это. Вот они себя ведут так, что испытываешь чувство неловкости. Датчане, в общем, сделали нечто не необходимое. То, что я говорил - ради красного словца взяли кого-то обидели. Я бы не стал.
С. БУНТМАН: Нет, ну давайте вернемся к этому. Это все-таки были не карикатуры, а рисунки и книжки.
С. ДОРЕНКО: Во-первых, были рисунки. Во-вторых, это рисунки, кстати, это очень важно, немногие об этом знают. Их было двенадцать. Из них часть высмеивала правых консерваторов, которые против въезда исламистов в Данию. То есть часть этих рисунков высмеивали тех датских политиков, которые не разрешают мусульманам въезжать в Ев-ропу и в Данию, в частности. То есть агрессивно были против националистов, за мусуль-ман. Да? Это очень важно понимать. Важно понимать, что это тридцатого сентября было опубликовано. Важно понимать, что семнадцатого октября это опубликовано было в одной из египетских распространенных газет, то есть уже на Востоке. Это с октября, да? И сейчас вдруг благочестие вот такое. Это насквозь фальшивая история. Дальше. Надо понимать, что запрещены также и рисунки, изображающие Иисуса Христа, и так далее. То есть, когда все это вместе берешь, кажется, это полная ахинея.
С. БУНТМАН: Сергей Доренко. И мы слушаем ваши телефоны. Алло. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Алло. Добрый вечер. Это Владислав.
С. БУНТМАН: Да, Владислав.
СЛУШАТЕЛЬ: У меня такой вопрос. Я хочу задать вопрос Сергею как коммунисту.
С. ДОРЕНКО: Да, пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, вот я слышал, что коммунистическая партия, как известно, выступает за воссоздание Союза, ну я бы сказал России. В тоже время… Я имею в виду Украины, Белоруссии.
С. ДОРЕНКО: Конечно.
СЛУШАТЕЛЬ: В тоже время я знаю, что вы участвовали в этой, так называемой, оранжевой революции, ездили в Киев, надевали этот вонючий оранжевый флаг. Что-то я не пойму, Сергей, кто вы? Коммунист? Или все-таки бендеровец?
С. БУНТМАН: Вопрос понят. О, господи. Это... Сколько красок то было.
С. ДОРЕНКО: Послушайте, вы с такой страстью говорите. Позвольте мне ответить вам бесстрастно. Я за народ выступаю. Я там на площади выступал, на майдане. Может быть, вы возьмете мое выступление и посмотрите. Это открытая вещь. Я думаю, она есть в архивах в Интернете. Я выступал на телевидении там и на радио по пять часов в день. Это было очень тяжело. Я объехал там четыре-пять регионов и по пять часов в день был на радио и на телевидении. И очень хорошо, что вы можете поднять эти мои выступления. В каждом я говорил: не верьте лидерам, не верьте, но боготворите людей, вышедших на площадь, боготворите. Я говорил об этом Симоненко, что там, где народ, должна быть компартия, вы должны прийти в эту массу. Это буржуазно-демократическая революция, которую должны возглавить коммунисты. И я сегодня так считаю. Я боготворю, Владислав, народ, который вышел. Сергей, вот я хочу…
С. БУНТМАН: Да, да, да.
С. ДОРЕНКО: Это очень важно. Этот акцент.
С. БУНТМАН: Народ. Все правильно. Я просто задам дополнение.
С. ДОРЕНКО: Я боготворю тех, кто вышел и сказал нет. Понимаете? Нет, мы не скоты! Вот это я так бы хотел услышать от русских своих сограждан. Ах, если бы, если бы, я был столь счастлив, чтобы дожить до этого. Когда бы они сказали: нет, мы не скоты. Понимаете? Дальше. Я говорил, не верьте лидерам. Создайте для лидеров коридор возможностей - лидеры почти наверняка поведут вас не туда. Тем не менее, тем не менее, сейчас на вас ссылаются, перед вами заискивают. Сейчас лидеры пришли к вам как животные на водопой. Да? Вот эти, все время что-то у меня анималистические какие-то сравнения.
С. БУНТМАН: Да.
С. ДОРЕНКО: Сегодня они пришли на водопой, и вы контролируете водопой. Потому что они к вам пришли за властью. Вы имитируете сегодня власть.
С. БУНТМАН: Сереж, быстро тогда ответь.
С. ДОРЕНКО: Заставьте их...
С. БУНТМАН: Ответь еще на такое: «В 99 году вы приехали на Украину, - пишет Михаил Николаев из Израиля - и сказали приблизительно следующее, смысл такой – коммунисты врут: молодым говорят, что мы уже другие». Не было этого? Ты не говорил?
С. ДОРЕНКО: Нет. Я там выступал на телемосте.
С. БУНТМАН: Ну, телемост, хорошо. Смотри, коммунисты врут, молодым говорят, что мы другие, а старикам - мы восстановим все старое.
С. ДОРЕНКО: Значит, пафос этого… У меня было два телемоста с востоком Украины, очень больших, в которых мне задано было несколько вопросов, которые говорили о том, что если победят коммунисты на Украине на выборах 99 года, то произойдет воссоединение с Россией. Это вызвало мой живейший смех, и я сказал, что с ельцинской Россией вы, наверное, просто вообще ничего не понимаете. То есть Ельцин, который пытался запретить коммунистов. Вы собираетесь объединиться с ельцинской Россией? Я говорю, ребята, ребята, ребята, сперва должно это же произойти и в России. Вот когда это в России произойдет, коммунисты придут к власти, тогда мы будем это обсуждать. Но вы пытаетесь с Дьяченко, с Ельциным, с Абрамовичем… Точно также, как сейчас ил-люзия есть на Украине до сих пор, что вот, знаешь, мечта объединения с Россией. А когда они потом открывают глаза, они говорят: «Секунду, объединиться с Россией, это значит - объединиться с Абрамовичем, с гэбухой вашей. Мы не хотим». То есть нужно точно понимать. Вы любите Россию? Да, мы любим вас. Но поймите, у нас здесь неофеодальный колонизаторский режим, который взял эту страну как трофей. С чем вы хотите объединиться? С этим? Да это же позор.
С. БУНТМАН: Колонизаторский. Это в России, да?
С. ДОРЕНКО: Конечно. Абсолютно колонизаторский режим, который вообще не служит народу, а который захватил просто территорию.
С. БУНТМАН: Значит, народ главный, да? Мы поняли. Народ.
С. ДОРЕНКО: Народ… Оранжевая революция для меня это - миллион вышедший на улицы. Как я хо… Я сказал на майдане. Как я хочу видеть такие палатки на Красной площади и миллион человек в Охотном ряду. Как я хочу и до сих пор, Владислав, как я хочу это видеть.
С. БУНТМАН: Сергей Доренко, который хочет видеть палатки, будет с вами через пять минут снова отвечать на ваши вопросы и по телефону, наверное, прежде всего. Программа «Особое мнение». Действительно, через пять минут мы продолжим.
С. БУНТМАН: Сергей Доренко отвечает на ваши вопросы. Один вопрос, Сереж, до того как я включу телефон снова. Вопрос такой – сегодня начали публиковать и начали принимать квартальные отчеты партийные. Вот там оказалось очень много, откуда смотрят, правильные ли неправильные ли деньги, фонды. Вообще. И там видно по всему превосходство «Единой России» по тратам, по получению.
С. ДОРЕНКО: Я должен сказать, что настолько это… Все, кто относятся к этому серьезно... Я хотел предупредить наших слушателей и зрителей. Те, кто относится к этому серьезно, пожалуйста, не относитесь к этому серьезно. Вот когда вам показывают…
С. БУНТМАН: Почему?
С. ДОРЕНКО: Потому что официальные счета ничего не иллюстрируют вообще. Официальные счета наших партий иллюстрируют, знаете ли, примерно то же, что и налоговые декларации наших лидеров. То есть это то, что они хотят показать «вбелую». Вот ровно столько, сколько они хотят показать «вбелую». Вот там когда-то Чубайс в этом писательском деле хотел столько-то обналичить, не обналичить, а вывести «вбелую». Да? А то, что у него есть или у этой партии есть…
С. БУНТМАН: Это у всех партий?
С. ДОРЕНКО: Да.
С. БУНТМАН: У всех?
С. ДОРЕНКО: Конечно, конечно, конечно. Просто «вбелую»… Вот «Единая Россия», например, больше показывает «вбелую». Потому что, мне кажется, ребята, ребята, да? Потом же выступает Сурков перед бизнесменами. Он прямо высказывается, что вы должны нас поддерживать. Он собирает для этого бизнес. Как вы думаете, каково следствие таких выступлений? Что они все это несут в кассу? Нет. Нет. Они помогают. Кто шестьдесят тысяч «нашевцев» вывел на Ленинский проспект в Москве? Шестьдесят тысяч лоботрясов шли по улице. Секундочку, соберите в любом месте шестьдесят тысяч человек. Сколько нужно автобусов? Сколько нужно билетов? Сколько нужно бутербродов? Понятно, да? Сколько нужно дать им, может быть, копеечку?
С. БУНТМАН: Можно и за так. Ты знаешь, сочувствующие могут быть.
С. ДОРЕНКО: Да. Но нужно потом повести их, налить им пива, повести их в концерт какой-нибудь, чтобы они потом вспоминали визит в Москву. Это же не москвичи были. Да? То есть их всех ведь… Вот ребята, ребята, не относитесь пожалуйста, милые мои, доверчивые, не относитесь к этим публикациям как к чему-то серьезному. Это то, что они хотят показать «вбелую». Это сумма, которую они полагают смешной. Мне кажется, ну давайте там лимончик покажем. Ну, это же смешно?
С. БУНТМАН: Ну да.
С. ДОРЕНКО: То есть у кого сто, тот показывает лимон, да? Так сказать, светит миллион. У кого … Кончено, конечно. Тот светит один и так далее.
С. БУНТМАН: И это все?
С. ДОРЕНКО: Конечно.
С. БУНТМАН: Сергей Доренко. Мы слушаем телефон. Алло. Добрый вечер.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер.
С. БУНТМАН: Здравствуйте. Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Татьяна. Москва.
С. БУНТМАН: Да, Татьяна. Мы слушаем вас.
СЛУШАТЕЛЬ: Сергей Леонидович, я совершенно вас обожаю, хотя иногда конечно не разделяю ваши позиции.
С. БУНТМАН: Так, мне выйти или вы вопрос зададите?
СЛУШАТЕЛЬ: Обожаю. Но задаю такой вопрос. Будьте любезны, скажите, пожалуйста, вы были на дне рождения у Березовского, которое он справлял недавно?
С. ДОРЕНКО: Нет. Но я ему звонил, Татьяна. Я не был, но я звонил.
С. БУНТМАН: Спасибо.
С. ДОРЕНКО: Я позвонил ему и сказал, что.. Во-первых, пожелал здоровья, пожелал ему что-то, ну такое, в общем…
С. БУНТМАН: Что ты у меня спрашиваешь?
С. ДОРЕНКО: Не, ну как обычно? Потом выясняется, что здоровья и счастья все-таки лучшее пожелание, несмотря на его банальность. Я ему что-то пожелал и, по-моему, я его разбудил, я же в пол девятого утра его, и сказал, что, Боря, я не приеду, потому что там будет парад павлинов. Вот все это значит. Там будут вот эти люди, массы двигаться какие-то сладкоречивые. Кто-то значит будет целовать публично руку, кто-то в попу еще что-то. Я сказал, Боря, Боря, у меня все, от этого меня стошнит. Поэтому я тебя от души поздравляю. И сейчас поздравляю и желаю. Ну, вот я так и не…
С. БУНТМАН: Хорошо, ответ исчерпывающий. Алло. Добрый вечер. Мы вас слушаем.
СЛУШАТЕЛЬ: Вечер добрый.
С. БУНТМАН: Да. Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Сергей, вот ваш прогноз насчет правительства? Что будет весной?
С. ДОРЕНКО: Насчет чего?
С. БУНТМАН: Правительства, да?
СЛУШАТЕЛЬ: Да. Правительства. Что будет весной?
С. БУНТМАН: Весной. А что-то должно быть весной?
С. ДОРЕНКО: Постоянно. Постоянно. Я не вижу почему. Они как-то уже сработались, а правительство по существу, как вы хорошо знаете, возглавляет там, ну скажем, Шувалов, в какой-то степени. То есть оно такое вот правительство многоплановое у нас. Я бы сказал, что пока Шувалов, президент, Греф, Кудрин справляются. Вот эта группа, которую можно назвать малым правительством справляется, а Фрадков просто бухтит время от времени. Он такой, делает такое лицо кху-кху-кху, что-то бухтит. Все министры должны в срок готовить отчет, он сказал на последнем. Он мне напоминает Черненко, который провел пленум по мелиорации. Очень важный, кстати, государственный деятель, Черненко, провел пленум (октябрьский) по мелиорации. Мало кто помнит. Вот в этом смысле Фрадков тоже ключевое место занимает.
С. БУНТМАН: Подожди. Вот есть такая вещь. Вот говорят, нет, ничего не изменится, вот всегда нужен противовес. Так говорили про правительство Касьянова ровно перед отставкой самого Касьянова.
С. ДОРЕНКО: Да нет. Если из мести…
С. БУНТМАН: Что нужно понимать? То, что в телевизоре - это президент, а то, что за окном - это правительство.
С. ДОРЕНКО: Нет, нет. Значит, Касьянов никак никому не мешал. Поэтому мы должны твердо понимать, что если и когда снимут Фрадкова, то не поэтому. Вот все будут думать, что это потому что, значит знайте точно, вот вы будете знать причину, за что сняли Фрадкова и потом скажите себе. Не поэтому его сняли. Его сняли потому, что кто-то мелко подсидел что-нибудь. Это глупость, потому что этот статус-кво, который сегодня… Фрадков просто не определяет политически никакие векторы. Векторы определяет Шува-лов, в Кремле Путин, Кудрин и Греф. Да? Но Греф в меньшей степени. Давайте вообще откажемся…
С. БУНТМАН: Убрал Грефа.
С. ДОРЕНКО: Убрали Грефа. Немедленно убираем Грефа. Говорим себе, Путин, Шувалов, Кудрин - вот и есть правительство. Сергей Иванов – ну, другая часть правительства.
С. БУНТМАН: А Медведев? Медведев это кто?
С. ДОРЕНКО: Медведев. Медведев, он якобы должен героически распределять деньги в национальных проектах, но не получается ни героически, ни национально. Пока. Вот эти вот два прилагательных героически и национально…
С. БУНТМАН: Остальные элементы, деньги, проект?
С. ДОРЕНКО: Деньги я пока не видел. То есть, например, я не видел людей счастливых. Чтобы факельное шествие шло, и говорили…
С. БУНТМАН: Все ты хочешь очень быстро.
С. ДОРЕНКО: Я хотел бы. Я хотел бы, хотя бы, чтобы факельное шествие шло сейчас по бульвару, и люди бы кричали…
С. БУНТМАН: Вот только факельного шествия не хватало.
С. ДОРЕНКО: Я так привык к драматизму какому-то. Я бы устроил факельное шествие, если бы…
С. БУНТМАН: Фейерверки. О, господи!
С. ДОРЕНКО: Так вот. Есть в экономическом блоке, есть Сергей Иванов и в неэкономическом блоке, но есть экономический блок, который состоит из Кудрина, Путина, Шувалова. Они работают. И если они вдруг зачем-то снимут Фрадкова, знайте, не за дело сняли, а просто потому, что его подсидел какой-то другой человек, желающий его синекуру, его машину, его кабинет и там еще что-то.
С. БУНТМАН: Короче говоря, значит, ничего не будет, да?
С. ДОРЕНКО: Если будет, то причину не надо искать.
С. БУНТМАН: У вас пол минуты на вопрос и минута на ответ. Алло. Мы вас слушаем. Алло. Меньше остается у нас на вопрос. Алло. Добрый вечер. Что такое? Друзья мои, что такое? Алло. Мы вас слушаем. Последняя попытка.
С. ДОРЕНКО: Скажите же.
С. БУНТМАН: Ну, это эхо. Это такая картинка. Значит, с правительством не будет, а с чем будет? Вот весна это что?
С. ДОРЕНКО: Весна, это ничего. Весна уже идет. Вот день прибывает. Все хорошо, пока нефть хороша. Пока наша нефть хороша, все будет хорошо.
С. БУНТМАН: То есть вообще, то есть такая стагнирующая…
С. ДОРЕНКО: Стагнация.
С. БУНТМАН: Стагнирующая и зависящая от мелких интрижек.
С. ДОРЕНКО: Каждый день упущено миллион возможностей. Вот каждый божий день. Каждый день, когда мы проживаем, не начиная реальных национальных проектов, не выстраивая коммуникаций, связывающих нас, на уровне Соединенных Штатов, не Европы, потому что в Европе отсталые коммуникации, категорически дремучие коммуникации, до которых нам не надо дорастать. Нам надо сразу идти на американские - оптиковолокно, спутники.
С. БУНТМАН: Понятно
С. ДОРЕНКО: Каждый день без дорог. Без единой дороги. М-4 - не дорога, Е-95 - не дорога. Вот каждый день, когда мы проживаем и эти деньги, деньги, деньги, приходят к нам, и мы тратим это будущее на то, чтобы жрать, и делать то, что рифмуется со словом жрать, это будет вот продолжаться стагнация гниения.
С. БУНТМАН: Сергей Доренко. И это была программа «Особое мнение».