Владимир Бородин - Особое мнение - 2006-08-24
А. ВОРОБЬЕВ: Я приветствую всех, кто в эти минуты смотрит телекомпанию RTVI и слушает радиостанцию «Эхо Москвы», это программа «Особое мнение», в прямом эфире радиостанции и телекомпании. Я, Алексей Воробьев, приветствую в этой студии Владимира Бородина, моего коллегу, здравствуйте, Владимир.
В. БОРОДИН: Добрый день.
А. ВОРОБЬЕВ: Увы, увы, тональность заявлений да и вообще слов сегодняшнего дня, мне кажется, должна быть сдержанной, я говорил еще с утра, когда работал в эфире «Эха Москвы», в России объявлен траурным этот день в память по погибшим в авиакатастрофе под Донецком. Версии крушения на этот час остаются прежними - теракт, экономическая так называемая причина, вихри на высоте 11 км, самолет ушел в неуправляемый штопор, могла произойти разгерметизация после взрыва. Понятно, что сейчас все гадают, что, действительно, стало причиной трагедий. Понятно, что более точная, предметная информация появится после расшифровки бортовых самописцев, но люди все-таки требуют назвать виновных. Каким образом устроена эта система? Смотрите, в последние годы виноватых пытаются найти среди пилотов, пишет Сергей, физик из Королева, но ведь известно, что если расходы компании на выплату компенсаций ниже, чем расходы на модернизацию самолета или старого самолета, то компания ничего не будет делать для безопасности пассажиров, это также и идеология чиновников. Это в самом деле так?
В. БОРОДИН: Да ну, я, честное слово, не думаю, что это так. Первое, конечно, мне кажется, что сейчас не совсем корректное время, меня это всегда коробит, когда я читаю газеты или смотрю телевизор или слушаю радиостанцию, когда в день траура устраивается разбор полетов. Мне кажется, просто это не совсем нормально, что ли, этот день специально для того, чтобы просто скорбеть. Что, кто виноват, почему произошло, это надо обсуждать или раньше, или позже. Что касается виновных, прости господи, высшие силы виновны. Честное слово, все эти рассуждения по поводу того, что дешевле откупиться компенсациями, чем апгрейднуть самолет, извините за американизм, но они не выдерживают критики с точки зрения банального бизнеса. Есть репутация компании, есть статистика по авиакатастрофам, которые не хотела бы ни одна компания в мире увеличивать, в этом смысле, конечно, купить сколько угодно самолетов, чем записать на свой счет 100 с лишним трупов, извините, нет. Извините, нет, и те, кто советует профессионалам, я просто читал сайт «Эха Москвы», там очень много советов. Например, что мы так высоко летаем, 11 тыс., может, нам летать чуть пониже, на 4, на 5. Или что, если, на полном серьезе человек пишет, что, если скафандры нам выдавать, пассажирам, может быть, тогда будет безопаснее.
А. ВОРОБЬЕВ: Люди вполне обоснованны, это вполне обоснованный страх.
В. БОРОДИН: Страх, обоснованный жить, жить очень страшно, я нисколько не утрирую, летать на самолетах страшно. Еще более страшнее, если верить статистике, ездить на автомобилях, автоаварий гораздо больше, чем авиааварий.
А. ВОРОБЬЕВ: Это правда, это самый безопасный вид транспорта.
В. БОРОДИН: И поэтому что делать, существует такая опасность и риски, от которых никто не застрахован. Что мы можем сделать, что мы, общество, можем с этим сделать, я считаю, что уж если речь идет о частых, так скажем, ошибках человеческих в управлении самолетов, то, наверное, и, наверное, они обоснованны, эти обвинения, наверное, стоит вводить систему, я говорил где-то уже об этом, вводить систему международного лицензирования. Что такое пилот, это же не водитель, честное слово, это же не водитель самолета, это же не сдал на права, получил, полетел. Ситуация же должна быть другой, потому что ты отвечаешь за жизни сотен людей, в этом смысле, конечно, я был бы как пассажи, как пользователь простой был бы рад, если бы была организована международная система, думаю, что должна быть организована сообществом, авиакомпаниями, которая бы лицензировала пилотов.
А. ВОРОБЬЕВ: Тогда привело бы к глобальному переделу рынка, не кажется ли вам?
В. БОРОДИН: Вы знаете, любые меры по какой-то безопасности, по улучшению безопасности приведут к тем или иным переделам рынка. Если мы хотим уменьшать статистику, эту чудовищную, то что-то нужно делать, наверное. И в том числе, вводить эту самую лицензию международную.
А. ВОРОБЬЕВ: А почему международную, почему не внутри страны?
В. БОРОДИН: Потому что, почему международную…
А. ВОРОБЬЕВ: Потому что мы сами, самостоятельно не можем выстроить подобную вертикаль повышения квалификации?
В. БОРОДИН: Ничего подобного, нет, я вас, Алексей, только умоляю об одном, не надо обвинять, в свою очередь, меня в том, что я опять в очередной раз за сдачу российских позиций проклятым западным капиталистам.
А. ВОРОБЬЕВ: А вы можете припомнить, что я вас обвинял хоть раз в этом?
В. БОРОДИН: Я так утрирую. Я вот почему об этом говорю. Существуют понятные типы самолетов, в России все больше и больше летают на «Аэробасах», на «Боингах» и т.д., и конечно же, это, то, что я называю лицензирующая организация международная, должна подтверждать квалификацию пилотов во всем мире, которая позволяет им летать на современных, не только российских, но и западных самолетах. Это первое, что приходит в голову, когда мы говорим о какой-то, снижении рисков. Что касается того, что падают самолеты частных компаний, поэтому наше царство-государство должно опять прибрать к рукам всю эту сферу авиаперевозок, конечно, глупость, чистейшей воды глупость, хотя бы потому, что понятно, что «Пулково» - вообще государственная компания, «Аэрофлот» - государственная компания, «Трансаэро» - частная компания и что теперь? Т.е. там падают, а там не падают? Сравнивать просто глупо, бесполезно.
А. ВОРОБЬЕВ: Владимир Бородин отвечает на ваши вопросы, вы можете присылать их по пейджеру 725 66 33 для абонента «Эхо Москвы», появится возможность, мы обязательно вернемся к этой теме. А пока мне хотелось бы резко сменить вектор разговора, я имею в виду ответ, который дал Тегеран 22 августа. Правда, мировое сообщество дает ему время до конца лета, до 31 числа этого месяца. Понятно, какую позицию заняли Россия и Китай, фактически уже можно говорить о том, что в СБ ООН произошел раскол, Россия и Китай из-за инвестиций, как считается, вновь выступают против санкций в отношении Ирана, самое удивительное, что, похоже, США вкупе с остальными, постоянными членами Совбеза едва ли в этой ситуации могут что-либо сделать. Аналитики считают, что даже если санкции будут введены, они будут смехотворными, слишком мягкими, которыми ни к чему не приведут, в любом случае, это тактический и стратегический выигрыш Ирана. Вы разделяете подобную точку зрения?
В. БОРОДИН: Вы знаете, наверное, про ООН мы очень много уже говорили в предыдущих программах о том, что это такое мало дееспособный орган, в общем, демагогический. Я бы в этой связи вот о чем, может быть, подумал. Я же не против того, чтобы у России были интересы на рынке атомном, ядерном, во всем мире. Этот рынок существует, у нас там сильные позиции. И надо, конечно, расширять долю, просто руководствоваться бизнес-логикой. Я также не против того, чтобы Россия торговала оружием. Существует рынок, существуют крупные игроки, Штаты, Франция, я не знаю, Россия, конечно же. И нам нужно быть конкурентоспособными и вести эту самую честную конкурентную борьбу. Вопрос же в чем, вопрос в том, где граница, как ее определить, кем она вообще определяется.
А. ВОРОБЬЕВ: Самый большой вопрос, кем.
В. БОРОДИН: Граница того, где заканчивается торговля оружием или атомом и начинается мировая безопасность.
А. ВОРОБЬЕВ: Глобальная, действительно, да.
В. БОРОДИН: Если в случае с Ираном, по-моему, это такой хороший пример для этого определения этой самой границы.
А. ВОРОБЬЕВ: Вы считаете, что Россия, в данном случае, и Китай должны, должны объединиться или занять единую позицию с США, другими постоянными членами Совбеза для того, чтобы сыграть свою роль в поддержании глобальной безопасности? Или заявить о себе как об игроке, который способен поддержать эту глобальную безопасность?
В. БОРОДИН: Я считаю, что когда…
А. ВОРОБЬЕВ: Мы же заявляем об этом.
В. БОРОДИН: Когда-то наступает час икс, когда нужно думать о деньгах не тактически и не применительно к короткой программе, к сегодняшнему дню, а применительно к перспективе длительной, долгой. И если мы будем руководствоваться вторым, то мы поймем, что в интересах, национальных интересах России сказать Ирану и нынешнему иранскому режиму - стоп, перебор, хватит. И несмотря на то, что у нас есть экономические интересы с нашей станции, мы готовы пойти в одной компании с мировыми державами для того, чтобы тебя, Иран, остудить. Именно таким образом мы сможем экономически выиграть в перспективе. Если мы сейчас упремся рогом, я дико извиняюсь, вместе с Китаем и с Ираном и позволим тем самым тянуть Ирану время, изготовлять то, о чем никто не говорит вслух, потом это что-то бабахнет в, опять же, в час икс то ли в Израиле, то ли в любой другой близлежащей территории, тогда мы будем чесать голову и говорить - да, наверное, теперь нам, наверное, уже электростанция в этом районе не нужна, потому что там все пахнет керосином.
А. ВОРОБЬЕВ: Скажите, а бомба Ирану, давайте уж так будем рассуждать, линейно, бомба Ирану нужна для того, чтобы он когда-либо смог ее сбросить? Либо она должна быть у него для овладевания стратегическим центром каким-то на Ближнем Востоке?
В. БОРОДИН: Алексей, я считаю, что ни в коем случае это проверять нельзя. В этом моя позиция состоит, это проверять нельзя. Нельзя дать безумному человеку ружье и потом проверить, выстрелит он или это ружье ему нужно для того, чтобы он себя получше чувствовал по жизни, этого делать нельзя. Эта проверка может дорого стоить. То же самое по поводу Ахмадинежада, давайте мы сыграем в эту игрушку, давайте мы поверим в его ум, благие, благие помыслы и посмотрим, что он будет делать с этой бомбой. И чего?
А. ВОРОБЬЕВ: Насколько, на ваш взгляд, вероятен такой сценарий развития, при котором Израиль самостоятельно, знаете, такие аккуратные дипломатические заявления появляются, попытается снизить уровень военной угрозы со стороны Ирана?
В. БОРОДИН: Конечно, я думаю, что это миф. Израиль самостоятельно этого сделать не сможет. Не только потому, что сейчас там непростая внутриполитическая ситуация, не только потому, что два фронта, не только потому, что уже нация, насколько я понимаю, просто устала от бесконечных милитаристских акций, просто я думаю, что вопрос Ирана - это не вопрос Израиля, это было бы слишком просто. Это вопрос мировой безопасности. И это, конечно же, вопрос и России.
А. ВОРОБЬЕВ: Владимир Бородин отвечает на ваши вопросы, 725 66 33 для абонента «Эхо Москвы», чуть позже мы подключим телефоны прямого эфира, пока есть еще темы, которые я хотел бы обсудить, основываясь на ваших вопросах. Итак, давайте теперь в сферу политики внутрироссийской. Конкурентов «ЕР» на выборах в думу Свердловской области снимают с регистрации. Действительно, выглядит, во всяком случае, это как глоток свежего воздуха в последнее время в политическом пространстве России.
В. БОРОДИН: Почему?
А. ВОРОБЬЕВ: Какие-то конфликты вдруг начались, не все так тихо и гладко. «ЕР», с одной стороны, Партия жизни, с другой стороны, «ЕР» - «Яблоко», и все через, все замыкается на местный ЦИК, на будущей позиции Эдуарда Росселя и т.д. Как вы видите всю эту историю, в чем ее скрытые мотивы, противоречия, мотивы поведения? «ЕР» опасается проиграть на этих выборах?
В. БОРОДИН: Я знаю одно, что в последнее время на региональных выборах у «ЕР» не все гладко. Именно поэтому сейчас появляются магазины в Нижнем Новгороде под эгидой «ЕР».
А. ВОРОБЬЕВ: Социальные магазины такие.
В. БОРОДИН: Социальные магазины, конечно же, «ЕР» финансовую прибыль от этого не получает. Именно поэтому снимают конкурентов политических в Свердловске и т.д., т.е. я прекрасно понимаю логику поведения партийцев в главной партии страны. Конечно же, просто существуют начальники, которые грозят пальчиком, кулаком тоже грозят, говорят, где цифры, где большинство в парламентах, прочее, прочее. В силу своих способностей умственных местные партийцы пытаются решить вопрос, у них это получается, очевидно, не очень лепо. Вот, собственно, моя оценка, больше ничего, я думаю, не надо, т.е., понимаете, там в каждой ситуации на каждых выборах существуют скрытые местные мотивы, существуют местные мини-олигархи, которые двигают своих кандидатов, они такие паровозики для этих поездов, существует Россель с его интересом, с его отношениями с «ЕР», существует округ президентский, который руководится полпредом и т.д. Существует очень много мотивов, но понимаете, мне кажется, что глобально в них разбираться - это дело таких профессионалов-любителей, а глобально смотреть на политическую составляющую в масштабах страны можно, по-моему, вот так.
А. ВОРОБЬЕВ: Скажите, но если это тактический проигрыш «ЕР» или тех людей, которые там стремятся обеспечить ей наиболее выгодные позиции, пусть в отдельно взятом регионе, пусть этот опыт можно распространить на всю Россию, то не кажется ли вам, что стратегически «ЕР» теряет много больше, либо об этом говорить не стоит? Пока преждевременно?
В. БОРОДИН: Алексей, а прошли, прошли выборы в Свердловской области?
А. ВОРОБЬЕВ: Что?
В. БОРОДИН: Прошли выборы в Свердловской области?
А. ВОРОБЬЕВ: Нет, это будет в октябре.
В. БОРОДИН: В октябре мы поймем, проиграла или выиграла «ЕР». Нам из Москвы кажется, что этот скандал чудовищный, ужасный скандал, и мы бьем себя кулаком в грудь и говорит - а как же такое вообще может быть, как же проиграла сейчас «ЕР», потому что ее обвинили в том, что она ведет такую нечестную игру, мне кажется, что не проиграет и не проиграла по этому поводу, уж сколько раз во всяких скандалах местные единороссы участвовали и все ничего. А в глобальном смысле в масштабах странах тоже ничего не проиграет. Понимаете, когда наступит час икс, опять же, час икс, извините, я очень часто его употребляю, но когда будут выборы парламентские, я имею в виду, тогда не вспомнят про эти, свердловский эпизод, про нижегородский эпизод или про то, что там кто-то был где-то в каком-то регионе педофилом, от «ЕР», а вспомнят про то, что это партия Владимира Владимировича. Рейтинг этот президентский Владимира Владимировича должен передаться «ЕР», также будут в последнюю неделю перед выборами произведены несколько мощных акций и т.д. Т.е. это я хочу сказать, что все это ничтожно в крупной большой игре. Это может как-то сказаться на местных выборах, которые сейчас там происходят, предвыборная кампания, но в масштабах страны это не скажется никак.
А. ВОРОБЬЕВ: Владимир Бородин отвечает на ваши вопросы. Вновь меняем тему, теперь тема военная, и это паузы середины часа. Вы знаете, что газета «Известия», по-моему, сегодня написала материал.
В. БОРОДИН: Тогда точно не знаю.
А. ВОРОБЬЕВ: По делу Андрея Сычева, он написал письмо в суд Челябинский гарнизонный, где заявил о том, что его сослуживцев заставляют в суде говорить неправду. Вы, я так понимаю, следите хотя бы краем глаза за тем, что происходит на суде по делу Сычева.
В. БОРОДИН: Да, конечно.
А. ВОРОБЬЕВ: Как вы представляете всю эту ситуацию последнюю?
В. БОРОДИН: Я считаю, что всеми силами прокуратура военная и министерство обороны пытается сгладить ситуацию, пытается сделать так, чтобы в очередной раз никто не оказался виноватым, а отрезанные ноги рядового Сычева оказались бы семейным горем рядового Сычева и не более того. И конечно же, я бешусь, когда слышу про врожденные болезни, про мокрые тапочки накануне избиения и прочее. Т.е. сам факт избиения и издевательств и возможного изнасилования, никто не сомневается в самом факте, все подтверждают это, но что послужило катализатором, врожденная болезнь или то, что он накануне мыл туалет не в сапогах, как все остальные, а в тапочках. И это обсуждается всеми СМИ, это обсуждается, как довод защиты этого самого, как его, Сивякова, да?
А. ВОРОБЬЕВ: Да.
В. БОРОДИН: Это все, честно говоря, с точки зрения какого-то здравого смысла и с точки зрения нравственности какой-то бред, просто какой-то бред. У парня искалечена жизнь, просто молодой пацан, у него жизнь теперь пойдет по-другому. Он, возможно, не женится, у него не будет детей, его мать и сестра обречены на то, чтобы с ним возиться всю жизнь и т.д. И нам пытаются изо дня в день показать, что никто не виноват, все хорошо. А сегодня, кстати, еще одна тема, сегодня военный прокурор новый, Фридинский, сказал, что, по его статистике, по его цифрам, на самом деле, дедовщина в армии сокращается.
А. ВОРОБЬЕВ: Да, это стало совершенно заметно после того, как Фридинский занял пост.
В. БОРОДИН: Безусловно, потому что год назад, год назад, когда был другой военный прокурор и у него были другие отношения с министром обороны, статистика говорила ровно об обратном, ровно об обратном - год назад у нас дедовщина увеличивалась в каких-то диких процентах, а после смены руководства она стала уменьшаться.
А. ВОРОБЬЕВ: Плюс ко всему еще одна тема, новость, которая появилась сегодня, идея контрактной армии в России терпит крах, до 13% профессионалов-военных пишут заявления об уходе из армии, военные, в самом деле, ставят, наконец, стали ставить даже эту идею под сомнение. Ладно, будет время, поговорим об этом, но после паузы в середине этого часа, оставайтесь с нами.
НОВОСТИ
А. ВОРОБЬЕВ: Итак, я вновь приветствую всех, кто в эти минуты смотрит эфир телекомпании RTVI, слушает эфир радиостанции «Эхо Москвы», программа «Особое мнение», Владимир Бородин, я Алексей Воробьев. Еще раз здравствуйте, у нас 9 минут живого разговора, думаю, что в этой части программы мы подключим телефоны прямого эфира. И таким образом, вы можете уже начинать звонить по этим номерам. Пока мы идем далее. Итак, действительно, военные признали, что контрактной армии в России, по сути, приходит конец. Считаете ли вы, что контрактной армии в России и вправду быть не может?
В. БОРОДИН: Я считаю, что, во-первых, это спекуляция, в данном случае, журналистская спекуляция сегодняшнего дня. Конечно же, ни о какой дискредитации идеи о профессиональной армии речь идти не может хотя бы потому, что никакого эксперимента по поводу внедрения этой профессиональной армии в России не было. Просто не было. Я по-прежнему считаю, что единственный способ, в частности, сделать так, чтобы минимизировать риск повторения случая с Сычевым, это, в конечном счете, конечно, введение профессиональной армии в России. Как только мы скажем, что воевать - это не дело пацанов 18-летних, это не дело дилетантов, а дело профессионалов, которые знают, как это делается, которых мы любим, уважаем, на которых мы надеемся, потому что мы надеемся, потому что они могут нас защитить и т.д., только тогда они не будут бегать, не будут убегать из армии, как вы сказали, до перерыва. По статистике, сейчас все больше и больше профессионалов покидают армию.
А. ВОРОБЬЕВ: Действительно, разве на словах мы не все то же самое говорим, что вы опора и надежда, что сержантский состав - это костяк современной армии, профессиональной армии?
В. БОРОДИН: На словах мы говорим то, что профессиональная армия - это не дело настоящего, так говорит руководство военных ведомств. Они говорят, что у профессиональной армии, я напомню, что несколько лет назад перед Сергеем Борисовичем Ивановым как раз стояла задача перевода на профессиональную армию, то, что военнослужащих, тем не менее, сейчас заявляется, что это не перспектива ближайших 5 лет, в частности, 1, 2, 3, 4, 5, по причинам. Я считаю, действительно, что на словах происходит, опять же, профанация этой самой идеи, эта идея дискредитирована, мы все больше и больше говорим…
А. ВОРОБЬЕВ: Может быть, дело в делах, в большей степени, в экономическом положении военных?
В. БОРОДИН: Алексей, безусловно, безусловно. Да, конечно. Да, конечно, в экономическом положении, да, конечно, в квартирах, которые им не дают, а дают какие-то сертификаты. Да, конечно, они относятся к бедным слоям населения, да, конечно. И да, конечно, никакой профессиональной армии у нас нет.
А. ВОРОБЬЕВ: Сегодня генерал Ивашов в эфире «Эха», я ехал как раз на эфир с вами и слышал его слова о том, что молодые люди не хотят защищать Родину, они не понимают, что защищать. Вы согласны с таким тезисом?
В. БОРОДИН: Возможно, просто когда мы будем относиться к армии как к некому институту по перевоспитанию или просто воспитанию молодых людей, т.е. когда у нас армия, на самом-то деле, будет проходить не по ведомству Фурсенко, не по министерству образования, а будет проходить по ведомству Сергея Иванова, по министерству обороны, тогда мы сможем говорить о профессиональных людях в армии.
А. ВОРОБЬЕВ: Давайте попробуем принять пару звонков, надеюсь, что они есть. Здравствуйте, как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ СЕРГЕЙ: Я хотел бы сказать, что Ивашон очень точно, вы сейчас цитировали его, очень точно охарактеризовал ситуацию. Действительно, что защищать, кого защищать, это он в очень простой форме сказал, но попал, что называется, в десятку. И то, что ваш просвещенный журналист, ваш собеседник этого не понимает, это более, чем удивительно. Действительно, что защищать, давайте втроем с вами подумаем.
А. ВОРОБЬЕВ: Спасибо большое, Сергей, вопрос был, хотите отвечать?
В. БОРОДИН: Хочу отвечать. Я считаю, что общество, мы с вами, граждане, делегируем разные полномочия разным институтам. Я бы хотел как гражданин делегировать полномочия по защите меня профессионалам. Я бы хотел, чтобы моих детей учили профессионалы, чтобы в парламенте выступали профессиональные юристы, которые имеют отношение и понимают, что такое законы. Я бы хотел, что в правительстве заседали профессиональные, компетентные в своей области люди, а не коррупционеры. Я бы этого хотел. И я бы не хотел делегировать функцию защиты меня, гражданина, и моей страны пацанам 18-летним, над которыми издеваются. Это моя главная позиция.
А. ВОРОБЬЕВ: Владимир, вопрос-то был в другом, не кажется ли вам, что у людей…
В. БОРОДИН: Невозможно…
А. ВОРОБЬЕВ: Нет понятия о том, что они защищают, что такое родина. Ивашов говорил еще про олигархический какой-то клан, это в представлении молодежи будто бы и есть родина, они не видят никакого смысла защищать нынешний режим, понятие «родина» рассосалось, вот о чем говорил Ивашов.
В. БОРОДИН: Вполне возможно. Вопрос в чем, вопрос в том, чтобы мы сейчас попробовали за оставшиеся 5 минут сконцентрировать, сфокусировать все мысли, чтобы мы изобрели новую трактовку понятия родины или в чем, в чем история? Я считаю, что если говорить про молодых людей, которые что-то должны защищать, да, они должны защищать определенные ценности, которые должны быть у них, которые должно разделять большинство в нашем обществе.
А. ВОРОБЬЕВ: Которые должны быть воспитаны.
В. БОРОДИН: Да, мы должны защищать свободу. Да, я считаю, что мы должны защищать свободу, свободу личности в нашей стране. Да, я считаю, что мы должны защищать понятия о правах людей, демократию мы должны защищать, мы должны защищать собственность, да, мы должны защищать нашу родину. Да, мы должны защищать нашу родину. Но я повторяю, это вопрос о том, что - а если завтра война, я понимаю, что я бы защищал в руках с винтовкой. Я понимаю, что я бы защищал, у меня есть эта самая система ценностей, я бы эту систему ценностей и защищал. Но я считаю, что не дело дилетантов и непрофессиональных людей, школьников, защищать родину. Дело профессионалов - защищать мою родину.
А. ВОРОБЬЕВ: Давайте еще один звонок, очень коротко, у нас полторы минуты до конца эфира. Здравствуйте, как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ (НЕРАЗБОРЧИВО): В целом, я согласен полностью с вашим гостем. Единственное, у меня вопрос такой, какие предложения конкретно, тезисно, если можно?
В. БОРОДИН: По какому вопросу?
А. ВОРОБЬЕВ: По этому, по контрактной армии, по профессиональной армии.
В. БОРОДИН: У профессиональной армии должен быть разработан план по переходу от срочной армии к профессиональной. У нас что получается, мы декларируем, что призывники не могут служить в горячих точках, а, на самом деле, как вы знаете, новость этой весны - в Чечне служили призывники, только не по министерству обороны которые проходили, а по МВД, во внутренних войсках. Да, мы декларируем одно, а получается другое. Да, должен быть, первый пункт, да, мы должны из горячих точек выкинуть всех призывников, там должны работать профессионалы, да, я считаю, что первое, я считаю, что важнее гораздо не количество людей в армии, а их качество, да, я считаю, должны быть, должна быть выстроена система переквалификации военных, которые уже не могут ничем помочь защите и безопасности нашей страны, в другие профессии.
А. ВОРОБЬЕВ: Можно перечислять, действительно, но, возможно, начнем одну из следующих программ с этого же вопроса. Я Алексей Воробьев. Владимир Бородин, благодарю вас, до свидания.
В. БОРОДИН: Всего хорошего.