Леонид Радзиховский - Особое мнение - 2006-09-14

О.БЫЧКОВА – Итак, это программа «Особое мнение». Добрый вечер! В студии прямого эфира – Ольга Бычкова. С особым мнением у нас сегодня журналист Леонид Радзиховский. Добрый вечер!

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Добрый!

О.БЫЧКОВА – На самом деле не очень добрый оказался этот день: как-то много сегодня получилось по-настоящему трагических событий. В Москве избили и ограбили актера Школы современной пьесы Альберта Филозова, еще одна драка, которой завершилась дискуссия по поводу межнациональных отношений, разбился самолет в Краснодарском крае, летчик-инструктор погиб, ну, и, конечно, убийство первого заместителя председателя Центробанка Андрея Козлова, которое произвело, ну, буквально, эффект разорвавшейся бомбы. Такого не было вообще никогда. Не то чтобы давно не было, а такого просто никогда не было, чтобы вот так вот взяли и расправились с чиновником такого уровня. И надо сказать, что наши слушатели, которые прислали свои вопросы Леониду Радзиховскому на сайт «Эхо Москвы» в Интернете, какие-то свои дают разные комментарии. Например, Сергей из Новосибирска пишет: «Сначала мы потеряли свободу слова, выборность губернаторов, доверие Запада и всякую оппозицию, а теперь, в связи с этим убийством, потеряли лицо перед всем миром. Это и есть», - пишет Сергей, - «суверенная демократия». «Это расценивается как вызов власти», - пишет Ольга из Москвы, - «но разве не власть создала ту атмосферу, которая позволяет вот так вот с властью обходиться?» «И как называется это общество», - задает вопрос Татьяна тоже из Москвы, - «где можно в столице расстрелять зампреда Центробанка? Или это тоже наш особый путь?»

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Ну, Вы знаете, я думаю, что еще рано делать какие-то мощные обобщения, особый это путь или не особый… Бывают убийства и покруче: в Швеции убили Улофа Пальме, потом там убили министра иностранных дел – женщину, ее, кстати, в магазине псих какой-то зарезал. Убивали кое-где и президентов, поэтому рвать волосы на себе по поводу особого пути я бы не стал. Для меня тут интересны два вопроса: действительно, это возвращение в благословенные девяностые или нет? Первый вопрос. И второй вопрос: в какой степени это доказывает гнилость так называемой стабильности и так называемой вертикали власти?

О.БЫЧКОВА – Разговоры про стабильность просто не замолкают, да? Даются интервью, вот господин Медведев выступил сегодня в газете «Московский комсомолец» опять с заклинаниями по поводу того, как ужасно стабилизировалась стабилизация. Вот у нас, кстати, есть реплика на этот счет… Извини, я тебя перебью, сейчас ты продолжишь свои рассуждения. Ольга из Нью-Йорка пишет: «Экономика должна быть экономной, электроника должна быть электронной, а демократия должна быть…» Какой? Суверенной! Представляешь? Вот и все. И вот ведутся разговоры эти беспрерывно о том, что стабилизация, что власть такая вот ужасно вертикальная и вся так интенсивно укрепляется. А реальная жизнь она происходит вот как-то по-другому: вот в этих Кондопогах и на стадионе «Спартак».

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Ну, жизнь-то не заморозишь, сколько не болтай про стабильность. Кстати, лингвистические споры насчет суверенной или не суверенной демократии приобрели какой-то нездоровый оттенок. И Путин лингвистикой занялся и другие… По-видимому, в стране, действительно, нет более важных проблем, чем лингвистический спор, какое прилагательное надо приложить к нашей демократии. Но мне кажется, это приятно, что начальство увлеклось лингвистикой, значит, других забот оно не знает…

О.БЫЧКОВА – Языкознанием увлеклось начальство…

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Да. Вопросами языкознания. Главное, что не заказными убийствами… Дело в том, что я бы не торопился говорить о возвращении в 90-е годы и вот почему… В смысле в связи с убийством Козлова к эпохе 90-х годов и вот почему: во-первых, давайте так… Заказные убийства причем крупных чиновников были. Убили не так давно, если кто помнит, губернатора Магаданской области…

О.БЫЧКОВА – Губернатора Цветкова прямо в центре Москвы. Но ты можешь привести еще какой-нибудь подобный пример? Вот такого уровня?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Могу. Без проблем. Убили руководителя крупнейшего государственного военно-промышленного предприятия «Алмаз-Антей».

О.БЫЧКОВА – В прошлом году.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – В прошлом году. Вообще идея о том, что высшие государственные чиновники – это люди особые существа из кремня и стали, которых и пуля не берет, и врагов у них нет, она свидетельствует о такой высокой степени почтения к начальству. Но я этого почтения не разделяю. Они люди. Их тоже убивают, они тоже болеют, они тоже умирают. Проблема не в том, сколько начальников убивают и как часто. Проблема в том, по-моему: механизм убийства в качестве главного средства экономической жизни вмонтирован в нынешнюю систему или нет? В 90-е годы все было очень просто, механизмов не было никаких: взял кредит, не отдал – тебе вернут проценты свинцовые. Пиф-паф. Никаких других механизмов не существовало. Поэтому убийство тогда было закономерным продолжением экономических отношений другими методами. Никакого другого способа отдавать кредиты, «отвечать за базар», как говорится, никаких других способов тогда не было. 2000-е годы отличаются не только тем, что резко уменьшилось количество убийств, а тем, что появились другие механизмы давления на конкурентов. Эти механизмы всем известны. Как говорят сведующие товарищи, это называется тряхнуть через закон. Тряхнуть через закон так, чтобы зубы полетели.

О.БЫЧКОВА – Тебе не кажется, что, например, посадить человека на десяток с лишним лет в тюрьму…

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Вот-вот-вот…

О.БЫЧКОВА – … это не тоже самое, что, конечно, прислать киллера, но это где-то рядом.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – С точки зрения неприятности для человека – да.

О.БЫЧКОВА – Нет, с точки зрения подхода к решению задач?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Ну, естественно, это внеэкономические методы решения экономических проблем. Это очевидно.

О.БЫЧКОВА – Это и есть ответ на вопрос, который ты сам себе задал.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Вне всякого сомнения.

О.БЫЧКОВА – Да, мы возвращаемся в благословенные девяностые.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – В этом плане мы оттуда никуда не уходили.

О.БЫЧКОВА – Давай мы сейчас прервемся. Прости, пожалуйста, нам надо сделать очень маленький перерыв. Буквально на 2 минуты. Программа «Особое мнение» будет продолжена с Леонидом Радзиховским.

/РЕКЛАМА/

О.БЫЧКОВА – Итак, мы продолжаем программу «Особое мнение». В студии Ольга Бычкова. С особым мнением журналист Леонид Радзиховский. Мы остановились на том, что обозначает сегодняшняя реальная, серьезная и, действительно, большая трагедия не только для семьи первого заместителя председателя Центробанка Андрея Козлова, который был сегодня убит. Но я совершенно уверена, что это – весьма существенное событие для страны, потому что знаменует собой, ну, вот некое качество жизни и наше сегодняшнее состояние. Мы остановились на том, что… Леонид Радзиховский говорит, что нельзя, в общем, сказать, что это возврат в 90-е годы. Мне кажется, что мы, вроде бы, отошли от 90-х годов в какой-то период, а потом мы снова в них замечательно вернулись. Вот к кастету как к способу решения разных экономических проблем. И произошло это, разумеется, не когда-нибудь, а ровно в тот момент, когда началась эта знаменитая история с ЮКОСом. Когда власть показала пример, как нужно делать: нужно просто взять то, что тебе хочется, отнять, а с человеком сделать то, что сочтешь нужным. Ну и что? Вот оно и происходит.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Значит, смотри. Вот Клаузевиц – немецкий генерал, который придумал науку под названием стратегия. Он говорил, что война – есть продолжение политики другими средствами. Известный афоризм. Значит, в России насилие, в том числе крайняя его форма – убийство, есть продолжение экономики другими средствами. В этом смысле мы не возвращаемся в 90-е годы, мы абсолютно никуда из 90-х годов не уходили, поскольку насилие до сих пор является если не единственным, то одним из главных механизмов экономической борьбы…

О.БЫЧКОВА – Попытки жить прилично… Они были, понимаешь. Были попытки жить прилично. Да?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Мечтать полезно. Значит, я Вам сказал, разница только в одном, что в 90-е годы отношения сводились в условиях дикой демократии, в условиях броуновского движения демократии в чистом поле вольной стрельбы. С тех пор как посреди этого поля вбили железную вертикаль бизнесмены – люди разумные и толковые решили, зачем стрелять, когда можно конкурента башкой об вертикаль. И главное развлечение в 2000-м году стала не стрельба с двух рук по-македонски по вольному полю…

О.БЫЧКОВА – А игра в наручники…

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – … а бить башкой конкурента об вертикаль. Приковывать его не к батарее, а к вертикали. Не утюгом там совать куда надо, а насаживать его на эту самую вертикаль. Является ли убийство Козлова возвращением в этом смысле от насилия путем ударения башкой об вертикаль к насилию 90-х годов, когда это была вольная стрельба?

О.БЫЧКОВА – Да какая разница-то?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Ну, понимаешь, в чем дело, если мы рассматриваем с точки зрения человека, то, наверно, ему разницы, может быть, особой и нет. С точки зрения механизмов социальной системы – большая разница: насилие централизованное и проводимое через государственный аппарат с помощью откатов, взяток, решения вопросов… Я еще раз говорю, есть такой термин – «тряхнуть, кинуть через закон». Или это вольное насилие, которые выясняется по-джентельменски в чистом поле. Насилие есть и там и там. Решение вопросов чисто правовыми методами – занудные судебные процедуры – всегда играет второстепенную роль в нашей экономике, но…

О.БЫЧКОВА – Ну, правильно, потому что права и процедуры используются тоже как дубинка или пистолет ТТ…

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Ну, естественно. И тем не менее, есть разница между тем, что это насилие на уровне разборок отдельных людей или это насилие централизованное, когда либо мы действуем пистолетом либо – вертикалью. Я думаю, что до сих пор, действительно, насилие централизованное, через вертикаль. История с Козловым, мы не знаем, в чем там дело… Но есть, кстати, одно очень типичное заблуждение: почему-то считают, что если убили важного человека, то убийцы обязательно тоже важные люди. Это большое заблуждение. Например, если принцесса кого-то полюбила, то не факт, что принца, могла и пастуха. Правда?

О.БЫЧКОВА – Понятно…

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Вот убили Юшенкова. Выяснилось, что убил его не какой-то серьезный политический противник, а абсолютно примитивный отморозок. Когда нашли убийц руководителя этого самого «Алмаз-Антей» - тоже выяснилось, что убийцы были рангом ниже, чем он. То есть я бы не считал, что если убили первого зампреда ЦБ, то это означает великий передел банковской сферы и так далее. Мы не знаем…

О.БЫЧКОВА – Нет, это означает, что у такого бандитского сообщества или, скажем, у людей с бандитской ментальностью складываются равноправные отношения с государством. Они не боятся государства. Они не боятся правосудия. Они не боятся того, что называется государственной правоохранительной и прочей машиной, да? Они не боятся этого, потому что они должны этого боятся так, как они боятся своего пахана. Потому что по-другому они не умеют. Они не боятся. Это значит, что они ставят себя на одну доску с государством…

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Правильно делают…

О.БЫЧКОВА – Правильно делают, безусловно.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Потому что наше государство стоит с ними конкретно на одной доске. Они его боятся. Я не согласен, что бандиты не боятся государства. По-моему, очень боятся. Но само государство в лице его представителей ведет себя, разумеется, теми же самыми методами, что и бандиты. То есть оно не следует закону. Все знают, что механизмы работы государства – это откаты, покупка должностей. Общее убеждение всех граждан России от мала до велика, что чиновники заняты личным обогащением и 4 раза плевали на все остальное. Если таково убеждение общества – на самом деле совершенно не важно, как при этом действуют отдельные чиновники. Важно главное – так действует вся система, потому что так считает общество. А идея, овладевшая обществом, - это и есть реальность, в которой мы живем. Чиновники и государство заняты личным обогащением в пределах этого государства.

О.БЫЧКОВА – Мы не имеем в виду сейчас Андрея Козлова, надо подчеркнуть.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Нет, ну, разумеется, никто не говорит о каждом отдельном чиновнике…

О.БЫЧКОВА – Мы не говорим об отдельном человеке. Мы не знаем, что там произошло.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Я говорю о системе, а не об отдельном чиновнике.

О.БЫЧКОВА – А про Андрея говорят, что он как раз занимался своей работой, а не чем-то там другим. Но факт тот, что люди, которые были не довольны так или иначе, чем он занимался, мы не знаем чем именно и что это за люди, они решили таким образом решить свои конкретные материальные и, наверняка, не очень крупные проблемы.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Я бы хотел к этому добавить еще одну вещь. Почему эта пресловутая вертикаль сейчас раскачивается как мачта на ветру? По одной простой причине: потому что она всегда была гнилая, но она стояла в условиях полного штиля. А сейчас начинается слабенький, но ветер, который называется избирательная кампания 2007-2008 годов.

О.БЫЧКОВА – Я тебя умоляю! Какой ветер? Каких сюрпризов, потрясений и неожиданностей ты ждешь от избирательной кампании? Что тут такое может… ? Кого могут выбрать?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Рассказываю. Власть сдуру, не то потому что, когда кошке нечем заняться, она лижет себя под хвостом, не то потому что властным пиарщикам надо чем-то заниматься и отрабатывать деньги, не то потому что слишком велик раздрай среди правящей элиты, потому что времени все меньше, а нефтедолларов все больше и надо делить... по разным причинам, как мне кажется, власть вступила на крайне опасный путь, сколотив вторую партию власти. Сначала мы думали, это так – дукараваляние и все подставное. Нет! Они грызутся вполне всерьез. Одна партия власти выталкивает другую партию власти с выборов, не разрешает ей регистрироваться. Понимаете, в чем дело, если две партии обе абсолютно пустые, обе – не имеющие ни идеи, ни идеологии, ни драйва, ничего грызутся между собой, то это может означать одну простую вещь, что совершенно обалдевший губернатор, который из Москвы получает ЦУ: обеспечить дискуссию и борьбу двух партий власти. Две партии власти в одной голове – это шизофрения. В чистом виде. В этой ситуации обе эти гнилые половинки вертикали могут просто элементарно разлететься в разные стороны, и тогда имеет шанс явится во всей своей красе третья сила, которую мы наблюдаем в том числе в городах Кондопога, Самара и так далее…

О.БЫЧКОВА – И что она на выборы пойдет эта третья сила, которую мы там наблюдаем? Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Пойдут люди, которые смогут ее представлять. Вот и все. Сама она, разумеется, никуда не пойдет. Но настроения эти есть. И в условиях полнейшего идеологического вакуума было бы очень странно, если бы не появились те люди, которые стали бы…

О.БЫЧКОВА – Можно подумать, что те сюжеты, которые будут обязательно или не будут, наверняка, разворачиваться на этих выборах, они будут иметь какое-то отношение к межпартийным вот этим вот всем отношениям, и к партийной жизни. Смешно! Выдвигать кандидатов будут просто тех, кого надо в данном конкретном регионе. Если его нужно будет провести по списку «Единой России» - его проведут. Если окажется, что его нужно провести по партии всеобщего счастья и благоденствия – так тому и быть. Какая разница?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Оль, полностью с тобой согласен в условиях полных заморозков. Но самое тяжелое, как известно, - это внезапно наступающая оттепель. Пока тебе сверлили зуб, и он был заморожен – нет проблем, не больно. Если заморозка начнет проходить – вот тут начинает болеть. Если эти две очаровательные партии: «Единая Россия» и любители жизни друг в друга вцепятся, то они просто развалятся, потому что внутренняя сопротивляемость обеих партий равна нулю. Партий-то нет! Ну, собрали случайным порядком по таблице случайных чисел людей. Поставили друг против друга. Почему Иванов там, а Петров здесь, они и сами не знают.

О.БЫЧКОВА – Так говоришь, что они развалятся, как будто, я не знаю, они развалятся и все погребут под своими колоссальными обломками. Ага? Если они даже и развалятся, понимаешь, что само по себе очень гипотетично, то просто на этом месте появился что-нибудь под названием «Партия единой жизни»…

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Нет. Так манипулировать на короткий период времени нельзя. Значит, я утверждаю следующее: по-видимому, у начальства хватит ума в последний момент с криком «все назад» это неприличное выяснение отношений между своей правой и левой рукой прекратить.

О.БЫЧКОВА – Да, конечно.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Это да. Если это произойдет, а, действительно, я согласен, что с вероятностью 90% они стул, на котором сидят не раскачают, останется одна партия власти… Товарищи, нельзя иметь две головы, хоть он и гвуглавый орел – но всего лишь все-таки символ, да? Останется одна партия, по всей видимости, та самая «Единая Россия». Любители жизни тихо-мирно растворятся, и все будет нормально.

О.БЫЧКОВА – Да. Конечно. Конечно.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Но если в условиях групповой борьбы, а в Кремле кланы грызутся за конкретные вещи, и если они начнут выпускать котов из мешка, им обеим будет плохо.

О.БЫЧКОВА – Подожди, вот на выпускании котов из мешка мы сделаем сейчас небольшую паузу. Потом продолжим.

/НОВОСТИ/

О.БЫЧКОВА – Итак, мы продолжаем программу «Особое мнение». Журналист Леонид Радзиховский сегодня в студии прямого эфира телекомпании и радиостанции. Андрей из Кишинева задает тебе такой вопрос на сайте «Эхо Москвы» в Интернете: «Кондопога, Петрозаводск, Тольятти, Самара, Ингушетия – кто следующий?»

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Ну, Андрей, ну кто угодно. В любом пункте России абсолютно те же самые проблемы. Абсолютно то же самое бессилие власти, абсолютно то же самое непонимание властью, что делать. И понимаете, очень легко ругать власть: власть бессильна, власть такая-сякая… Кто-нибудь знает, что делать? Кроме идиотских советов: надо решать национальные проблемы или еще более умного совета: а надо, чтобы приезжие уважали правила того места, куда они приехали. Ну, надо! Теперь осталось их только уговорить это делать. А надо чтобы миграция не переходила каких-то границ. Надо. Теперь добейтесь, чтобы не мигранты убирали, строили и так далее за те же деньги, за какие это делают мигранты. А надо, чтобы милиция была неподкупна. Надо. Надо. Теперь осталось родить эту милицию и воспитать ее, одеть ее, обуть. Поэтому, где угодно. Значит, наша страна держится ни на чем. На инерции. На этом, надо сказать, держатся многие страны. И держатся веками. И неплохо держатся. Инерция – это вообще великая сила. Но с другой стороны, инерция – это довольно плохо, потому что как только Вы всерьез тряхнете, а ничего внутри нету: одна инерция с одной стороны и вечная готовность расползтись в одну секунду при малейшем столкновении с реальность с другой стороны – плохо. Поползем, где угодно. Так что могу Вам ответить, Андрей, кто следующий – кто угодно. Пока, пока реальной опасности того, что страна, как модно говорить среди журналистов, взорвется, я не вижу. Причин впадать в истерику не вижу, но что правда, то права: иммунитет власти равен нулю и она живет на честном слове.

О.БЫЧКОВА – Кстати сказать, в прошлый раз я не успела тебе переспросить, ты тоже комментировал Кондопогу и говорил, что есть правозащитные организации, для которых все кавказцы всегда правы. Я хотела тебя спросить, как они (неразборчиво) на самом деле.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Ну, ладно, могу сказать. Ради Бога, мне не жалко. Я не знаю насчет организаций…

О.БЫЧКОВА – Сам сказал во множественном числе…

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Но я знаю правозащитников. Ну, например, есть журналистка Анна Политковская. Я уважаю ее храбрость, ее мужество… Она, в отличие от меня, рискуя жизнью, много раз ездила в Чечню, чего я никогда в жизни бы не сделал, но я не разу не слышал от нее заявления, например, что в том или другом конфликте виноваты были кавказцы. Она может не говорить, что они были правы, но она всегда защищает их по факту, потому что она всегда…

О.БЫЧКОВА – Нет, это неправда, потому что они пишет свои репортажи, в которых пишет, что есть разные люди. Она не защищает бандитов.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Ну, может быть, Валерия Ильинична Новодворская, которую я очень уважаю как одного из единственных, а может быть, единственного в России бескорыстного в денежном плане политика. Политика, говорящего и действующего в соответствии со своими убеждениями. Ни разу от Валерии Ильиничны не слышал ни одного критического высказывания в адрес таких благородных и святых людей как Закаев, Удугов, я уж не говорю, естественно, о Дудаеве и Масхадове. Я большим трудом, под пыткой, сквозь зубы, что называется, вымучила из себя какие-то слова осуждения Басаева. Ну, что называется, довели человека.

О.БЫЧКОВА – Нет, нет. Ну не так. Ты не слышал.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Может быть. Короче, …

О.БЫЧКОВА – «Я про Басаева вообще говорить не буду…»

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – … такого рода, которых я еще раз повторяю, я уважаю за их качества: храбрость Политковской, честность Новодворской. Качества, в которых я им, безусловно, многократно уступаю, тем не менее, их общий пафос, с моей точки зрения, именно такой: они защищают тех, кто им кажется…

О.БЫЧКОВА – Ну, они защищают, вероятно, меньшинство…

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Да, но дело в том, что в каждой конкретной драке, если, например, 5 вольных детей Кавказа напали на одного русского и даже на одного скинхэда, то в этой ситуации сильными являются они, а слабым является он.

О.БЫЧКОВА – Подожди, правозащитники не занимаются драками.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Ну, почему? Занимаются.

О.БЫЧКОВА – Правозащитники занимаются там, не знаю, какими-то другими ситуациями, а драками занимаются милиция, прокуратура…

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Убийствами занимаются на национальной почве? Занимаются. Они всегда исходят из презумпции того, что, в принципе, государство, которое по их мнению, абсолютно с моей точки зрения неправильному, отстаивает интересы русского большинства… Государство не отстаивает интересы русского большинства. Оно отстаивает свои корпоративные и чиновничьи интересы, но многие правозащитники считают, что государство, отстаивая националистические и шовинистические интересы, преследует национальные меньшинства. Я так не считаю. Государству плевать на меньшинства, государству плевать на большинства. Государство не плевать только на свои узкокорпоративные интересы. Безусловно, должны быть люди несправедливо защищающие кавказцев, потому что есть слишком много людей несправедливо нападающих на кавказцев. Это вне всякого сомнения. Безусловно, если есть слишком много шовинистов с одной стороны, должны быть люди несправедливо, необъективно борющиеся с этими шовинистами.

О.БЫЧКОВА – Ну, как это несправедливо и необъективно?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Очень просто…

О.БЫЧКОВА – Если это меньшинство, которое уже находится в уязвимом положении…

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Нет. Вовсе нет.

О.БЫЧКОВА – Ну, почему нет?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – А вот так. Приведу тебе простой пример. Житейский. Просто не хочу называть людей, с которыми это произошло. Слишком близкие мне люди. Одна пожилая женщина пошла на рынок и заспорила с жительницей Кавказа. Женщина русская москвичка. В ходе разгоревшегося бытового конфликта та кавказская женщина, которая была значительно ее моложе, ее ударила. Не сильно. Не изувечила, но ударила. Пожилая женщина обратилась к окружающим: «Как же так? Что же это?» Все отвернулись. Она стала кричать: «Милиция! Милиция!» И эта кавказская дама ей сказала, что если ты позовешь милицию, зарежу. Конечно, она бы ее не зарезала, ничего такого бы не произошло, но потом, когда эта женщина мне об этом рассказывала, поскольку мы в близких отношениях, я ей сказал: «Скажите огромное спасибо, что не пришла милиция». Она: «Как же так? Милиция русская, милиция ненавидит кавказцев, она бы меня защитила». Я сказал, что я не знаю, что бы Вам сделала милиция. Скорее всего, ничего. Ну, написали бы там протокол… Ничего не сделали бы. Но Вы остались бы одна со своим сыном и еще двумя родственниками, а та женщина, представляющая арифметическое меньшинство, привела бы 50 своих родственников: двоюродных братьев, троюродных братьев и, зная Ваш адрес, записанный в протоколе…

О.БЫЧКОВА – Хорошо, понятно. А кого тогда поминутно останавливают на улицах, поминутно проверяют документы и кто не может выйти без паспорта, потому что тогда окажется в карцере… Ты не знаешь таких?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Кавказцы, естественно.

О.БЫЧКОВА – Тебе рассказать таких историй?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Естественно, кавказцы! Я разве говорю, что к кавказцам в России хорошее отношение? Я разве говорю, что в России к кавказцам справедливое отношение? Я разве говорю, что к кавказцам в России объективное отношение? Я говорю, что в России к кавказцам несправедливое, необъективное и нехорошее отношение. Но я говорю, что в массе бытовых споров кавказцы оказываются сильной стороной, а русские – слабой.

О.БЫЧКОВА – Значит, надо учиться быть сильной и справедливой стороной, что, в принципе, вполне очевидно…

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Для царствия небесного…

О.БЫЧКОВА – Нет, для большого чувствующего свою силу народа. Нет?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – Понимаешь, в чем дело, народ – понятие неопределенное.

О.БЫЧКОВА – Ну, тот, кто большой – несет большую ответственность.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ – А вот конкретный человек в конкретной ситуации – это понятие более определенное. Кавказцам в России плохо. Русским в России плохо. Милиции, когда ее спросишь, в России тоже плохо. Ну, вот такая жизнь.

О.БЫЧКОВА – Ну что ж… Закончим на этом. Это была программа «Особое мнение» с Леонидом Радзиховским.