Семен Новопрудский - Особое мнение - 2006-11-30

А. ВОРОБЬЕВ: Добрый вечер, добрый день или доброе утро, в зависимости от того, где вы нас смотрите или слушаете, это программа «Особое мнение», совместный проект радиостанции «Эхо Москвы» и телекомпании RTVI, я Алексей Воробьев. И Семен Новопрудский сегодня в этой студии, здравствуйте, Семен.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Здравствуйте.

А. ВОРОБЬЕВ: 725 66 33, для абонента «Эхо Москвы», это наши эфирные координаты, телефоны прямого эфира мы подключим еще до паузы в середине часа, поэтому далеко не отходите ни от радиоприемников, ни от телевизоров, ни от телефонов, держите телефон под рукой, если вы хотите задать вопрос Семену Новопрудскому. Давайте вот с чего начнем, с новостей, которые поступают сегодня, усиление мер радиационной безопасности в российских аэропортах, это связано с обнаружением следов радиоактивных веществ на нескольких лайнерах. Андрей спрашивает следы полония-210 обнаружены в самолетах, на которых отравленный Литвиненко никогда не летал, все же след тянется в Россию. Ваше мнение?

С. НОВОПРУДСКИЙ: Я думаю, что будут сейчас просто гораздо более тщательно смотреть, чем смотрели. Куда тянется след, сказать не могу, просто не знаю. Но тот способ, который пытаются люди в России говорить, что следы тянутся не в Россию, конечно, он очень наивен, потому что когда начинают, например, говорить про какие-то внешние заговоры, честно говоря, из российской истории известно, в общем, из мировой, что никогда не бывало заговоров против власти, когда пытались убивать врагов власти. Обычно всегда пытались убивать либо друзей власти, либо непосредственно тех, кто правит страной.

А. ВОРОБЬЕВ: Смотрите, заговоры все-таки, там несколько таких вариантов подразделяется, люди, во всяком случае, об этом говорят, эксперты. Одни говорят, что некоторый заговор сформирован или выпестован за границей, другие считают, что этот заговор существует в Кремле. И тот, и другой направлены, собственно.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Совершенно невероятно, я, честно говоря, искренне не понимаю, как любой из этих заговоров реально может действовать. Т.е. если он выпестован за границей, собственно говоря, что должно произойти, вдруг, допустим, западные державы вдруг изменят отношение к России после этих убийств, я думаю, что они, скорее, изменят свое отношение в зависимости от того, как будет складываться сотрудничество в области нефти и газа, потому что нефть и газ, что называется, глаза застят, т.е. именно это будет ключевым, скорей всего, вопросом в отношениях России и, допустим, ЕС. США, которые, в общем, погрязли, действительно, погрязли в Ираке, еще неизвестно, как сами оттуда выберутся, едва ли, они, конечно, демократы пришли к власти, имеют достаточно большие на сей момент шансы, хотя что будет через два года, непонятно, кажется, что по нынешним меркам, по нынешним раскладам выиграть выборы в США. Они, конечно, относятся к России исторически жестче, чем республиканцы. Но все равно едва ли эти события прямо так поколеблют, скажем так, не то, чтобы реноме, реноме и так довольно скверное у российского руководства, а поколеблют отношение к России. Внутри это будет действовать, я не представляю в России массовых акций протеста населения против убийства Литвиненко, это просто шизофрения какая-то. Т.е. я не представляю, как такой заговор будет действовать. Просто никто не говорит, как бы это должно было подействовать. Больше рассказывают, как бы это могло подействовать, если был бы заговор изнутри, т.е. создать ситуацию нестабильности, что вокруг так все напряженно, что президент не может уходить в этой ситуации.

А. ВОРОБЬЕВ: Да, это та часть заговора, которая будто бы внутренняя.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Внутри существует. Но, во-первых, есть конституция. Во-вторых, уж, честно говоря, это из цикла – придумай что-нибудь, захотят, можно и гораздо более простыми и тихими способами заставить, не то, чтобы заставить президента не уйти, потому что как раз эта идея, безусловно, встретит поддержку большинства населения, а уж как ее оформить, если Россия, по большому счету, последние годы уж явно не обращает внимания на международное мнение, на западное, в частности, это вопрос второй. Т.е. я тоже сомневаюсь в этом. Если, т.е. мне кажется, что если вообще говорить о каком-то внутреннем заговоре, то тогда, скорее, нужно говорить о соглашении о стратегическом партнерстве между «Роснефтью» и «Газпромом», которое является гораздо более важным событием с этой точки зрения, чем, к сожалению, это случившееся убийство.

А. ВОРОБЬЕВ: Понятно, значит, вчера, возможно, вы слышали, что сказал Анатолий Чубайс, глава РАО ЕЭС России, в ответ на, в качестве комментария на подозрительное очень заболевание Егора Гайдара. Он сказал, что Политковская, Литвиненко и Гайдар – звенья, по большому счету, одной цепи, которые, собственно, ставят своей целью кампанию по дискредитации России, давление на действующую власть.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Дело в том, что, во-первых, он не сказал, откуда это давление проистекает, т.е. можно трактовать и так, и так.

А. ВОРОБЬЕВ: Да, это правда.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Как говорил земляк господина Чубайса Даниил Гранин, в одном рассказе у него был замечательный эпиграф, не трактуй и не трактован будешь. Это с одной стороны. С другой стороны, цепь, если это цепь изнутри, то, безусловно, в этой же цепи смело можно говорить об убийстве Байсарова, о том типе, каким это убийство было совершено. Смело можно говорить, опять же говорю, про партнерство «Роснефти» и «Газпрома», потому что, действительно, это вроде бы как соглашение, пакт о ненападении или такой экономический пакт Молотова-Рибентропа, но это документ, который, в общем, определяет, т.е. его совершенно спокойно, просто прозрачно по тому что там написано, трактовать как попытку определить правила игры двух наиболее влиятельных группировок в России в случае, если Путин перестает быть президентом. Т.е. можно сказать, что идет подготовка к тому, что Россия живет без Путин, т.е., условно говоря, попытка жить при преемнике, сохранить статус-кво, по крайней мере, по возможности увеличивая активы, несильно мешая друг другу жить. Т.е. можно и так трактовать. Проблема состоит в том, что мы не знаем абсолютно, журналисты, которые, в общем, в цивилизованном обществе, так или иначе, что-то могут знать, и само общество тем более не знает, как выглядит реальная политика в России, не знает, что решается и где решается. Более-менее представляет, где решается, но как решается судьба страны, не знаем мы этого, в результате этого в том, что думает Анатолий Борисович, который достаточно информированный человек, в принципе, он говорит фразу, которая может быть трактована предельно широко. Очень широко.

А. ВОРОБЬЕВ: Вы не удивлены, собственно, таким заявлением Чубайса?

С. НОВОПРУДСКИЙ: Я не удивлен совершенно, но понятно, что это заявление эмоциональное, в том числе, болезнь, действительно, старая, но, опять же, при желании можно выстраивать разные звенья, эта цепь может состоять из очень разных звеньев в зависимости от того, что мы хотим сказать и где мы пытается видеть уши заговора.

А. ВОРОБЬЕВ: Семен Новопрудский отвечает на ваши вопросы. 725 66 33 для абонента «Эхо Москвы», это наш эфирный пейджер, телефоны прямого эфира подключим совсем скоро, так что оставайтесь с нами. Иван Гольдер из России, юрист, развивает все-таки эту тему заговора. Как вы оцениваете то предположение, что во многом мотором во всей этой кампании является Борис Березовский, который, очевидно, разыгрывает старую большевистскую карту, поражение собственного правительства в войне в обмен на власть.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Опять же говорю, я хотел бы посмотреть, каким бы образом Борис Березовский в результате, если это вдруг он сделал, мог бы прийти к власти или его люди могли прийти к власти. Никто это не рассказывает, это совершенно невероятно, просто как это технически может произойти, я просто хотел бы выслушать хоть одну версию, это с одной стороны.

А. ВОРОБЬЕВ: Тогда какие-то бессмысленные смерти получаются.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Что значит бессмысленные смерти?

А. ВОРОБЬЕВ: Если ни одна версия вам не кажется убедительной.

С. НОВОПРУДСКИЙ: В том-то вся и проблема, что мы не знаем, что есть. Мне кажется, самая важная вещь, которую я прочитал про все это, написал замечательный Петр Вайль, который написал, что проблема, это, действительно, главная проблема, состоит в том, что когда случилось то, что случилось с Литвиненко, он написал так, что на Россию легко подумать. А, например, на Тони Блэра подумать невозможно, вот что принципиально. К сожалению, в России такая обстановка, такая атмосфера и такой тип политики, что любое такого рода убийство, так или иначе, независимо от того, извне ли заговор, изнутри ли заговор, но в том-то все и дело, что если предположить, что это делает Борис Березовский, он действует по тем законам, по которым, с одной стороны, нынешняя российская власть приходила к власти, потому что она приходила к власти закулисно, и с другой стороны, по тем законам, по которым она действует, к сожалению, это всеобщие законы. В этом смысле Борис Березовский не является оппозицией нынешней российской власти, вот что печально.

А. ВОРОБЬЕВ: Да, Влад, я, извините, останусь еще ненадолго в этой теме, Влад из Питера спрашивает, как вам версия, что все эти отравления нужны неким заинтересованным, чтобы президенту легче было, наплевав на международную общественность и конституцию, пойти на третий-четвертый и т.д. срок, интересно, когда эти ребята захватят власть, кто-нибудь из сегодняшних соратников будет нужен или отравление поставят на поток. Давайте более подробно здесь.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Да, насчет отравление поставят на поток, я, может быть, эту фразу произносил, у меня есть такая любимая фраза, мне кажется, это потрясающая политическая формула, которую когда-то написал в пятом веке до нашей эры Эсхил, всем тиранам свойственна болезнь преступной доверчивости к другу. Это, к сожалению, то, что происходит. Т.е. уже сейчас понятие соратник очень условно в российской политике. Притом, что кажется, что единодушие, президент, действительно, популярен, с этим никто не спорит. Россияне хотят такого президента, пусть они его и получают. Дело не в этом. В том, что около президента степень недоверия всех ко всем такова, что это уже не действует. В том-то все и дело, что все вопросы так и формулируются. Не кажется ли вам, что некие заинтересованные силы, я тоже слово могу «некие» произносить, я не знаю, кто эти люди. Если мы могли бы знать, кто поименно что делает, мы можем каким-то людям, исходя из их действий, тех, которые известны, что-то приписывать, это можно делать, в том-то все и дело. Мы до сих пор, Россия, более того, я боюсь, что до сих пор Кремль в целом и отдельные его части или башни не знают, будет ли президент идти на третий не конституционный срок, не будет идти, кто будет объявлен преемником, будет человек одной группировки, другой группировки, будет это нейтральный человек, типа Фрадкова какой-нибудь преемник возникнет, т.е. человек, которого просто никто, в принципе, ни при каких раскладах не ждал. Пока на эти вопросы нет ответа, всякая версия имеет право на жизнь. Что касается непосредственно расследования убийства Литвиненко, тут я больше всего доверяю Скотланд-Ярду, потому что думаю, что Скотланд-Ярд, в данном случае, будет пытаться предельно профессионально это расследовать. Дай бог, чтобы он это расследовал, потому что шансов раскрыть убийство Литвиненко, учитывая, как работают правоохранительные органы в Великобритании, гораздо больше, неизмеримо больше, чем шансы раскрыть убийство Анны Политковской.

А. ВОРОБЬЕВ: Политическая составляющая едва ли будет столь мощно влиять на решения, на выводы, к которым придет Скотланд-Ярд.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Я уверен, что вообще не будет влиять. Кроме всего прочего, как ни парадоксально, но, в том числе, на то, чтобы не влияла, играет тот факт, что Тони Блэр, в принципе, является уходящим политиком, это тоже, хотя в Великобритании все равно бы не играло, но это дополнительный стимул к тому, что это расследование не будет политически ангажировано, потому что, строго говоря, репутация Блэра, хотя, конечно, в значительной степени, репутация лейбористов зависит от этого расследования, но репутация Блэра, например, уже не так зависит, т.е. лейбористы, конечно, тоже заинтересованы в том, чтобы довести это расследование до конца, чтобы просто доказать, что английское правовое государство, оно правовое государство, но, в любом случае, здесь я бы прислушивался только к выводам следствия. Это не тот случай, когда, к сожалению, в России, где появляются не просто версии, кстати, как наши политики комментируют, наши политики сами говорят – я почти уверен, что так-то, так-то, или нельзя исключить даже, я сегодня прочитал, информационные агентства подключили эксперта, я не сомневаюсь, кстати, в его компетентности, в принципе, он говорит, что, скорей всего, Литвиненко вполне мог отравиться рыбой в суши-баре. Мог отравиться, действительно, бывает радиоактивная рыба, но не надо так кричать, что это не мы. Складывается очень такое нехорошее впечатление, не надо раньше выводов следствия кричать – мы не виноваты, это как раз и наводит на дополнительные подозрения.

А. ВОРОБЬЕВ: Но в этой связи надо сказать, что Борис Березовский как раз молчит.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Нет, Борис Березовский, да, в интервью, понятно, что он не рассказал, еще будут допросы, он поблагодарил Литвиненко за то, что он ему спас жизнь, он интервью-то дал британской прессе, как я понимаю, его один раз допрашивали, будут допрашивать еще раз даже, там есть объяснения, почему он молчит. Еще раз говорю, я жду выводов Скотланд-Ярда, можно быть уверенным, что Скотланд-Ярд не будет смотреть на то, что Борис Березовский – политзаключенный, что он, политэмигрант, что он получил этот статус. В Великобритании это действовать не будет, в России суд ангажирован, в Великобритании суд таким образом не ангажирован, т.е. в этом смысле можно не сомневаться. И следствие не ангажировано.

А. ВОРОБЬЕВ: Скажите, но я еще одну деталь хотел бы, возможно, лично для себя прояснить, каким образом она вписывается в логику происходящего. Сразу после смерти Литвиненко российские каналы очень так, знаете, акцентировали внимание на то, что вся эта история произошла вслед за тем, как Москва и Лондон, министерство юстиции, Генпрокуратура, подготовили какой-то новый толчок для создания правовой базы, облегчающей выдачу России людей, совершивших какие-то там противоправные действия.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Это называется обычным словом контрпропаганда, с моей точки зрения. Но что касается правовой базы, это же была каноническая история, когда, правда, прошлый состав уже руководства Генпрокуратуры пытался добиться выдача Ахмеда Закаева, про это многажды говорилось в России и писалось. Там так получалось, что в одних и тех же документах главный свидетель, который утверждал, что Закаев виновен в таких-то и таких-то преступлениях, он в одном и том же запросе, в материалах дела, он был и мертв, и жив. Т.е. было непонятно, он когда это говорит, он вообще жив или не жив. Т.е., на самом деле, качество того, как работает наше правосудие, именно поэтому Россия почти всегда проигрывает, например, дела в Страсбургском суде, очень мало случаев, когда выигрываем, почти всегда проигрываем. В России ангажированное правосудие. Но это ангажированное правосудие, к сожалению, только внутреннего использования. Т.е. здесь это попытки, опять же, пытаться, это тоже попытка строить версии, которые угодны российской власти, этих событий. Но здесь как раз тот случай, когда не надо строить версии, надо ждать выводов следствия, потому что вполне возможно, что эти выводы следствия окажутся и вполне благоприятными для российского руководства. Чего раньше времени пытаться так нервничать, что называется.

А. ВОРОБЬЕВ: Семен Новопрудский отвечает на ваши вопросы, 725 66 33 для абонента «Эхо Москвы», это программа «Особое мнение», совместный проект радиостанции «Эхо Москвы» и телекомпании RTVI. Давайте подключим телефоны прямого эфира, вы можете уже звонить, если я увижу зеленую лампочку, обязательно нажму на кнопку, и тогда ваш голос сразу мы услышим с Семеном в этой студии. Давайте не будем превращать этот выпуск в монотемный, есть и другие истории, вы знаете, что защита Александра Копцева, человека, который напал на прихожан московской синагоги в начале этого года, по-моему, и получил 16 лет лишения свободы в колонии строгого режима, считает этот приговор несправедливым, в России так не полагают, дело, по всей видимости, дойдет до Европейского суда по правам человека, наш слушатель спрашивает вас, не считаете ли вы, действительно, приговор слишком суровым, 16 лет строгого режима, когда, в то время, как за убийство жен, детей и отцов дают 3-8 лет.

С. НОВОПРУДСКИЙ: К сожалению, опять же, это издержки российского правосудия. В России, какой тип права в России применяется, понять невозможно. Нет и прецедентного права, т.е. право беспрецедентное, к сожалению. Т.е. если бы, если бы это нападение случилось в некоторой другой политической обстановке, другом политическом контексте, есть, к сожалению, большая доля уверенности в том, что приговор мог быть радикально мягче. Т.е. так получилось, что этот приговор выносился в тот период, когда показная борьба с ксенофобией, причем понятно, что далеко не главный ксенофоб этот человек, причем он совершил, безусловно, преступление уголовное, тут вопроса нет, да. Но в любом случае, тут понятно, что и судей есть доводы. Т.е. преступление, оно достаточно однозначное, чистое и беспримесное, что называется, весь вопрос в трактовках, т.е. совершал, там долгое время шел спор, первый же приговор был чуть мягче, потому что там была замечательная какая-то формулировка, из которой следовало, что он это совершил…

А. ВОРОБЬЕВ: Не на почве национальной.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Национальной ненависти, да, а потом все-таки на почве национальной ненависти. Т.е. это, к сожалению, вопрос трактовок. Я не знаю, до какой степени качественно написаны статьи уголовного кодекса, которые это трактуют, но то, что такие приговоры в России, так или иначе, все равно политически мотивированы, это правда.

А. ВОРОБЬЕВ: Так, есть телефоны. Здравствуйте, как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ СЕРГЕЙ (Москва): Семен, скажите, не кажется ли вам, что репутация России, мы стали заложниками наших действий, т.е. отсутствие независимого расследования парламентского, пропаганда на телевидении, независимое судебное расследование, все это привело, что у нас такая репутация, о нас думают все, что угодно?

А. ВОРОБЬЕВ: Спасибо.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Я с этим согласен, это вообще советская болезнь. Т.е. почему-то такая надежда, что если родному народу рассказывать, как в стране все хорошо, а кругом все враги, к сожалению, проблема состоит в том, что если вы пытаетесь рассказывать своему народу, что кругом все враги, то постепенно страны, которые вокруг вас, начинают вас воспринимать, по крайней мере, не как друга. Это совершенно естественно. Т.е. если вы плохо говорите о других странах, очень часто необоснованно плохо или подозреваете их в том, чего они не делают, то это, естественно, вызывает ответную реакцию. Кроме того, ведь и Россия ведет себя, действительно, крайне непоследовательно на международной арене, т.е. понятно, что, с одной стороны, мы кричим, что мы хотим доступа к западным аналитическим активам, с другой стороны, мы откровенно выживаем из этих активов внутри страны западные компании. С одной стороны, мы говорим про борьбу с терроризмом, с другой стороны, мы помогаем ХАМАС. С третьей стороны, мы говорим…

А. ВОРОБЬЕВ: Помогаем так, все-таки в кавычках.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Как в кавычках, на самом деле, оружие, которое поступает ХАМАСу, ХАМАС вооружает Сирия и Иран, Россия вооружает Сирию, т.е. с большой долей вероятно можно говорить, что мы, к сожалению, помогаем ХАМАС.

А. ВОРОБЬЕВ: Косвенно помогаем.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Косвенно помогаем, да, т.е. это все равно же помощь, потому что Сирия-то оружие берет у нас, покупает. Еще есть масса таких случаев, когда мы, в общем, делаем другим то, чего не хотели бы, чтобы делали нам. И это, к сожалению, мы оказываемся, действительно, заложниками, потому что эти механизмы, они все механизмы внутреннего применения. Такая логика в подлинно демократическом мире, не в мире суверенной демократии, не действует.

А. ВОРОБЬЕВ: Еще один звонок. Здравствуйте, как вас зовут, добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР (Петербург): Такой вопрос гостю вашему. Он тут очень восторгался независимой судебной системой или вообще силовыми структурами английскими. Просто пример такой, эти самые независимые силовые структуры, они недавно доказывали, что в Ираке есть оружие массового уничтожения. Или, скажем, одни, Скотланд-Ярд хорошие, а другие независимые, те же западные структуры плохие. Пожалуйста, прокомментируйте.

А. ВОРОБЬЕВ: Спасибо.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Не очень, честно говоря, понял. Дело в том, что как раз, как раз британская разведка сообщила Тони Блэру, что если про оружие массового поражения в Ираке если имеется в виду?

А. ВОРОБЬЕВ: Да, да, совершенно верно.

С. НОВОПРУДСКИЙ: То как раз британская разведка сообщила Тони Блэру первому, между прочим, гораздо раньше, чем Джорджу Бушу, что там нет оружия массового уничтожения. Т.е. британская разведка в этом смысле, если этот пример приводить, то как раз он льет воду на мою мельницу, в данном случае.

А. ВОРОБЬЕВ: Плюс ко всему это не судебная ветвь власти.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Это не судебное ведомство, а что касается разведок всего мира, они все достаточно грязные, тут спору нет. Что касается того, что суд в Великобритании не зависим от парламента, президента и английской королевы, это медицинский факт.

А. ВОРОБЬЕВ: Еще один звонок, здравствуйте, как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Семен, меня огорчила ваша фраза, что мы не знаем, кто у нас реально делает политику в России, до каких пор вы перестанете изображать из себя импотента и вам подобные?

А. ВОРОБЬЕВ: Извините, а как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Есть методы, чтобы это…

А. ВОРОБЬЕВ: Извините, как к вам обращаться?

СЛУШАТЕЛЬ: Скажем, Рыжков разработал закон.

А. ВОРОБЬЕВ: Извините, как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Органов между собой.

А. ВОРОБЬЕВ: Извините, вы меня, наверное, не слышите, какие-то проблемы со связью. Хотите – отвечайте, хотите – нет, потому что я не услышал, как человека зовут.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Про это можно отвечать, нет, кто рулит страной, это достаточно известно. Просто проблема состоит в том, что как принимаются решения, какие решения принимаются, как они реализуются, в отношении, допустим, дела ЮКОСа это уже известно и можно, допустим, сказать, это много раз говорилось. В отношении того круга проблем, о которых мы говорим, как мы можем кого-либо обвинять в убийстве, когда нет никаких доказательств. Презумпция невиновности – это святой принцип, если мы требуем этого от правоохранительных органов, если журналисты начинают обвинять бездоказательно людей в преступлениях, то журналисты уподобляются тем, с кем они борются, таким образом, т.е. просто это элементарно неэтично, вот и все.

А. ВОРОБЬЕВ: Наташа пишет – единственный выход у нынешней власти – немедленно развязать руки СМИ.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Кстати, тот скандал, про который российские газеты написали, на саммите СНГ, мне кажется, очень показательный скандал. То, что мы называем украинской оранжевой революцией, хотя сложно назвать революцией честный подсчет голосов на выборах всего лишь, то, что сейчас там все-таки не правит однозначно, то, что мы сами называли оранжевой коалицией, вовсе нет, так вот, на Украине или в Украине, как теперь принято говорить.

А. ВОРОБЬЕВ: На, в русском языке исключительно на Украине.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Да, то, что там случилось, во многом, началось с отказа госканалов работать по темникам, по указаниям, которые шли из администрации президента Украине. Если, вообще, на самом деле, корпоративная солидарность, не знаю, до какой степени она присуща российским журналистам, условно говоря, проблема состоит в том, что они обиделись на президента Белоруссии за такие же методы работы, которые вполне практикуются в других формах в России. В том-то все и дело, это сигнал, на который, с точки зрения власти, бы обратил внимание, потому что бесконечно врать человек не может физиологически. Это проблема, так же, как ты осла бьешь, пока ему больно, он едет вроде бы, на самом деле, если ты все время бьешь по одному месту, он не чувствует боли и перестает ехать. Это, к сожалению, проблема, с которой власть может столкнуться. Вертикаль прессы, вертикаль СМИ – это самая ненадежная вертикаль.

А. ВОРОБЬЕВ: Семен Новопрудский отвечает сегодня на ваши вопросы. 725 66 33 для абонента «Эхо Москвы», это наш эфирный пейджер, телефоны прямого эфира будут работать через 5-6 минут после паузы середины часа. Оставайтесь с нами.

НОВОСТИ

А. ВОРОБЬЕВ: Еще раз здравствуйте, это «Особое мнение», совместный проект радиостанции «Эхо Москвы» и телекомпании RTVI, Семен Новопрудский отвечает на ваши вопросы, еще раз здравствуйте. У нас 9 минут живого разговора. 725 66 33 для абонента «Эхо Москвы», это эфирный пейджер, и телефоны будут работать точно так же, как и в первой части этой программы. Все-таки, знаете, краткость – сестра таланта, Алексей Сухарь из Москвы нас спрашивает, задает, на первый взгляд, абсолютно, абсолютно наивный вопрос. Но он сформулирован так, что оставляет поле для расширенных таких комментариев, которые, возможно, и станут ответом на этот вопрос. Семен, спрашивает он, отстранит ли Путин от денежных потоков силовиков?

С. НОВОПРУДСКИЙ: Сначала ответ – нет. Потом пространный комментарий, просто, к сожалению, вообще трудно себе представить ситуацию, при которой кто-нибудь в России стопроцентно контролировал спецслужбы. Я даже думаю, что Сталин стопроцентно их не контролировал, т.е. понятно, что там указания, но там понятно, что были какие-то планы, разнарядки, в России спецслужбы, то, что называется силовиками, всегда были, в общем, вне контроля. Они враждовали друг с другом, сейчас силовые структуры не очень хорошо друг к другу относятся.

А. ВОРОБЬЕВ: В любой стране.

С. НОВОПРУДСКИЙ: В любой стране плохо относятся, но на систему гражданского контроля и чем хороша система легальной смены власти, когда народ выбирает президента, может избрать другого президента и знает, от какой партии президент, каких он, соответственно, убеждений придерживается.

А. ВОРОБЬЕВ: Я имел в виду непростые взаимоотношения между силовиками.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Нет, это да, это везде так, конечно, это профессиональная ревность, естественно, признание того, что наша служба и опасна, и трудна, а ваша не такая опасная и трудная и нужная и т.д. Отстранить невозможно, у Путина нет такой власти, если коротко говорить об этом, потому что он…

А. ВОРОБЬЕВ: Но он не сам вершина этой власти?

С. НОВОПРУДСКИЙ: Он, может быть, во-первых, вершина власти – это все равно не вся власть, потому что все равно, что бы там ни говорили про полномочия и про популярность, единолично управлять Россией невозможно. Ни один человек не может разруливать все вопросы, не может. Путин и так выступает третейским судьей постоянно в хозяйственно-политических спорах между тем, что условно называется партией «Роснефти» и партией «Газпрома», еще не знаем, какие другие дела разруливает такого рода. Но он не может приказать, допустим, людям из своей администрации прекратить, допустим, входить в состав совета директоров в крупнейших российских нефтяных и газовых компаний. Т.е. формально по власти вроде бы может, вообще можно законодательно запретить людям из администрации президента занимать посты в советах директоров компаний, даже нужно, наверное, это сделать, с моей точки зрения. Но так устроена конфигурация власти, что человек, у которого, кажется, есть вся власть, реально у него эта вся власть есть, в том числе, потому, что у силовиков есть собственность.

А. ВОРОБЬЕВ: Семен Новопрудский отвечает на ваши вопросы, давайте телефоны прямого эфира, здравствуйте, как вас зовут? Здравствуйте, добрый вечер. Молчат, подсказывает мне звукорежиссер. А здесь никого нет. У нас есть вопросы, поступающие от вас по пейджеру 725 66 33 для абонента «Эхо Москвы», и телефоны прямого эфира тогда подключим чуть позже. Знаете, есть достаточно объемная группа вопросов по Зурабову. Так в чем же секрет непотопляемости Зурабова, спрашивает Надежда Федоровна, пенсионерка из Москвы. И другой вопрос я зачитывать не буду, он тоже связан, собственно, с личностью Зурабова. Не кажется ли вам, что президент совершенно очевидно дал понять, что Зурабов пока остается в игре, возможно, эта карта будет разыграна чуть позже перед парламентскими выборами?

С. НОВОПРУДСКИЙ: Вроде как дал понять, он, действительно, это очень правильная терминология, карта остается в игре. Это, действительно, понятно, что, к сожалению, вся российская политика вместо реальной политики, содержательной, это политтехнологическая игра, во многом, и действительно, какой смысл сейчас жертвовать Зурабовым, который по всем рейтингам самый непопулярный российский министр, когда им, действительно, если что, можно пожертвовать позже. И опять же, он в своем нынешнем качестве очень выгоден, как, допустим, выгоден был непопулярный Чубайс, непопулярный политик легче может проводить, делать непопулярные действия. Т.е. в этом смысле любой непопулярный поли нужен власти. А Зурабов, которому приписывают, нет прямых доказательств, но приписывают монетизацию льгот, которую фактически просто затушили деньгами, который уже совершенно легально являлся автором очевидно провалившейся, как ни оценивай ее, пенсионной реформы, он, собственно говоря, существует такой человек, который является специалистом по таким проектам, что называется.

А. ВОРОБЬЕВ: И более того, я когда общался с политологами, экспертами в приватных беседах, они говорили, что, на самом деле, действительно, Зурабов сейчас, Зурабова невыгодно выкидывать из лодки, более того, Путину крайне важно как представителю спецслужб в прошлом, что называется, подвесить этого человека, он знает о нем все, таким образом, абсолютно его человек. Более того, под кем Зурабов сейчас находится, под Медведевым, Медведев курирует национальные проекты.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Да, конечно, конечно, т.е. это, естественно, бомба замедленного действия, конечно.

А. ВОРОБЬЕВ: Это нанести удар, убрать Зурабова, нанести удар по Медведеву.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Да, в том-то все и дело, что при этом, с другой стороны, никакой сигнал в такой конструкции власти не является окончательным. Это то же самое, что не отдам я вашего вам Бухарчика, потом его расстреливают, Бухарина, т.е. это, к сожалению, гарантий нет никаких, но с точки зрения той логики, в которой живет российская власть, Зурабов сейчас очень нужный человек. И сидит он пока, по крайней мере, достаточно прочно.

А. ВОРОБЬЕВ: Семен Новопрудский, еще одна попытка связаться по телефону, здравствуйте, как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ КОНСТАНТИН (Москва): Почему из русских людей делают таких идиотов? Я имею в виду эту историю про Березовского. Мне наплевать на Березовского, меня интересует, например, почему хозяин RTVI приглашает в студию этнически русских людей (НЕРАЗБОРЧИВО) психики.

А. ВОРОБЬЕВ: Что-что?

СЛУШАТЕЛЬ КОНСТАНТИН: От имени русского народа вещают какую-то чепуху.

А. ВОРОБЬЕВ: Извините, Константин, я больше не в силах выслушивать эти бессмысленные, на мой взгляд, фразы, звучащие из ваших уст, плюс ко всему мне хотелось бы, чтобы вы потрудились не допускать даже налета хамства или оскорблений в адрес радиостанции и гостей и ведущих, которые ведут эту программу. Еще один телефонный звонок, у нас две минуты до конца эфира, здравствуйте, как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ ГЕОРГИЙ: Семен, вам не кажется, что эти дурацкие непрофессиональные попытки нашей замечательной Генпрокуратуры попытаться получить Березовского, они все были сделаны специально, что, на самом деле, власть наша пылинки сдувает с Березовского, потому что если не будет Березовского, то кто же тогда убил Анну Политковскую, например? Т.е. короче говоря если бы не было Березовского, его следовало бы выдумать.

А. ВОРОБЬЕВ: Спасибо, спасибо.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Мне кажется, что не совсем так по той простой причине, что нет Басаева, например, его все-таки убили или он сам погиб, хотя тоже казалось, что с него сдувают пылинки. Пылинки не сдувают, к сожалению, креатива на то, чтобы выдумать следующего Березовского, если не будет этого, у такого рода власти обычно хватает, т.е. я думаю, что тогда бы выдумали следующего Березовского. В этом смысле он выгоден, но, опять же, понятно, что доказать причастность Березовского, поразительным образом, доказать причастность Березовского к такого рода действиям может только Скотланд-Ярд, Басманный суд не может.

А. ВОРОБЬЕВ: Семен Новопрудский отвечает на ваши вопросы. Эфирный пейджер 725 66 33 для абонента «Эхо Москвы». С Зурабовым, пишет нам Павел, дело обстоит намного больше, надо вспомнить, что Зурабову было выделено 58 млрд. руб., он их лично распределял, поэтому любая его крыша – это не просто, это все связано с деньгами, Павел здесь.

С. НОВОПРУДСКИЙ: Это же понятно, опять же, в России при желании можно наказать любого чиновника совершенно по закону. Это, к сожалению, общеизвестно.

А. ВОРОБЬЕВ: Да, ну что же, у нас, увы, истекло время, очень быстро как-то пролетело. По-моему, получился неплохой эфир. Отнюдь не монотемный. Семен Новопрудский отвечал на ваши вопросы, сегодняшний вечер на волнах радиостанции «Эхо Москвы» будет продолжен еще одним выпуском «Особого мнения», тоже в прямом эфире RTVI вы сможете его наблюдать. Если мне не изменяет память, это будет Леонид Радзиховский. До свидания.