Наталья Геворкян - Особое мнение - 2007-06-14

Л.ГУЛЬКО: Здравствуйте, я Лев Гулько, это передача «Особое мнение». Я напомню, что мы идем в двух диапазонах: радиостанция «Эхо Москвы», это радиодиапазон, и телевизионная компания RTVi. И еще два слова. Сразу скажу, что мы ожидаем, что на ваши вопросы и свое особое мнение и на ваши вопросы будет отвечать журналист Наталья Геворкян. Но вот в Москве, знаете, растет количество автомобилей, поэтому Наталья стоит тут совсем рядышком, поэтому совсем скоро она будет в эфире. Еще одно такое информационное сообщение, специально для вас. Почему Наталья Геворкян? Потому что такой традиционный по четвергам журналист Леонид Радзиховский ушел в отпуск. Ну, недели две с половиной его не будет, поэтому естественно, будут журналисты, естественно, будут люди. Поэтому не волнуйтесь, он вернется через две-две с половиной недели. Ну вот, я все сказал. Напомню, что наш эфир оснащен, естественно, средствами связи, где есть и телефоны – 783 90 25, я подглядываю, это московский телефон, и 783 90 26 – это телефон для остальных жителей Земли. Прямо сейчас мы попробуем их включить, для того чтобы прояснить ситуацию, чтобы вы помогли мне подождать Наталью Геворкян, и мы обсудили бы с вами какие-то острые темы. Ну и смс, которое вы можете послать тоже + 7 985 970 45 45. Наталья Геворкян, между прочим, уже в студии. Да, здрасьте, сейчас вас оснастят всем, чем надо.

Н.ГЕВОРКЯН: Здравствуйте, я не знаю, слышно меня или нет. Извините меня ради бога. Но знаете, я просто отвыкла, видимо, от этих пробок совершенно. Я ехала час сюда от Комсомольского проспекта. Представляете себе, что это такое? Пять минут назад…

Л.ГУЛЬКО: Ну ничего страшного – вокруг люди.

Н.ГЕВОРКЯН: Конечно. Воздух дивный, я вас скажу.

Л.ГУЛЬКО: Можно закрыть окошки.

Н.ГЕВОРКЯН: Я закрыла, да. Но я не жалуюсь, я извиняюсь на самом деле.

Л.ГУЛЬКО: Ничего страшного, вы опоздали буквально на три минуты. Я так просто пока информационные всякие сообщения… время тянул, тянул я время.

Н.ГЕВОРКЯН: Жалко, что я не услышала. Сюда еще нужно что-то прикреплять или ничего, так живем и просто говорим? Извините меня, слушатели и зрители, ради бога, я просто сейчас хлебну быстро…

Л.ГУЛЬКО: Да ради бога, я просто, знаете что, хочу у вас…

Н.ГЕВОРКЯН: Красиво так!

Л.ГУЛЬКО: Красиво, правда? Симпатяга. Четыре телека висят – два за вами, два за мной, просто можно одновременно смотреть. Жалко, мультики не показывают.

Н.ГЕВОРКЯН: Это было бы интереснее.

Л.ГУЛЬКО: Сразу хочу вас спросить – как вы считаете, есть ли какие-то события, которые вам хотелось бы, ударение поставим на последнем слове – хотелось бы прокомментировать? Такая необходимость в этом есть.

Н.ГЕВОРКЯН: Из сегодняшних?

Л.ГУЛЬКО: Ну вообще, из сегодняшних и из близлежащих.

Н.ГЕВОРКЯН: ну, меня немножко резануло вот это вот настоятельное требование России снова проэксгумировать как следует останки эстонские, то есть снова покопаться там, потому что я помню, что просили уже не трогать изначально.

Л.ГУЛЬКО: Ну раз уж тронули, так уж…

Н.ГЕВОРКЯН: …давайте до конца, да. И меня, конечно, потрясает история с делом Ульмана. То есть приговор – это все отдельная история, но вот то, что человек и его не могут найти, подозреваемый, это… то есть один из самых известных обвиняемых, условно говоря, в стране, человек, с которым действительно так вот отслеживают… вот то, что он исчезнувший такой на время или навсегда, это меня…

Л.ГУЛЬКО: А почему исчез? Есть разные точки зрения. Одни считают, что его убили, и это всем выгодно. Другие считают, что ему помогли исчезнуть специально, в специальной квартире…

Н.ГЕВОРКЯН: Знаете, он же был в разведроте, по-моему, да, служил?

Л.ГУЛЬКО: Да.

Н.ГЕВОРКЯН: Вот я вам должна сказать, что я встречала пару ребят, которые служили в Чечне в разных подразделениях, и один из них мне замечательно сказал – «Ты знаешь, вот удивительная история…», друзья остались, он ушел, он вышел из этой истории, он забыл про войну, он занялся другим делом, мирным вполне. И он говорит «У меня осталось с тех пор – вот сейчас я позвоню, и здесь будут все мои друзья. Вот сейчас я повернусь и исчезну, и меня не найдут года четыре».

Л.ГУЛЬКО: Ну, это профессиональное.

Н.ГЕВОРКЯН: Это профессиональный человек. Ну и он такой же профессиональный человек – если он захотел исчезнуть, он может исчезнуть.

Л.ГУЛЬКО: Тогда что вас удивляет?

Н.ГЕВОРКЯН: Меня удивляет, что тем не менее ему позволили исчезнуть, так я бы сказала.

Л.ГУЛЬКО: Но он же профессионал.

Н.ГЕВОРКЯН: Ну да, но они же тоже теоретически профессионалы - все, кто там этим занимаются.

Л.ГУЛЬКО: А вот наш комментатор, Антон Орехъ, вот его конечная мысль – о том, что в принципе мы не готовы к таким судам. Вот не готовы.

Н.ГЕВОРКЯН: Вы знаете, в этой истории есть… вы не поверите, я сейчас повторю практически то же самое, что сказал Рогозин, я краем уха услышала.

Л.ГУЛЬКО: Здесь у нас, на «Эхе Москвы».

Н.ГЕВОРКЯН: И я повторю то же самое. Это была как бы не война в Чечне…

Л.ГУЛЬКО: Ну, контртеррористическая операция.

Н.ГЕВОРКЯН: …в ходе которой расстреляли мирных чеченцев. Значит, это была не война, первый вариант. И контртеррористическая операция – они убили мирных людей. Их должны судить за убийство мирных людей. И так оно де факто, собственно, и есть, хотя конечно, это была война, и если это была война и он выполнял приказ военный, то… я не имею в виду, что его не надо судить, а также того, кто отдал преступный приказ. Но это уже иная ситуация. Вот в действительности эта игра в слова, которая продолжалась на протяжении… я не помню, первую войну мы называли войной или это…

Л.ГУЛЬКО: Нет, контртеррористическая операция, мне кажется.

Н.ГЕВОРКЯН: Вот эта вот игра в термины странным образом прошлась как по рисунку поведения и одной и другой стороны – и федералов, и чеченцев, так и по рисунку вот этих вот процессов и вот этих вот ситуаций. Не может быть этой неопределенности. Просто ее не должно быть. Назовите это так, как оно есть, дальше уже…

Л.ГУЛЬКО: Ну хорошо, назвали войной…

Н.ГЕВОРКЯН: Война – значит есть трибуналы, есть военные преступники, есть это, есть преступные приказы. Это другое отношение. И кстати, в этой ситуации Ульман не будет выступать исполнителем приказа, найдут также того, что отдал, и разберутся, был ли это приказ преступный или нет. Подождите, я сейчас не говорю о том… не даю свою оценку того, что происходит. Но это разные ситуации – война и не война. Выстрел на войне и выстрел не на войне. Спросите меня – каждого, кто убивает другого человека, теоретически, мое представление, надо судить. На войне, как вы знаете, это происходит постоянно. Все убивают друг друга. Я как Достоевский – слеза ребенка – это мне очень близко.

Л.ГУЛЬКО: Журналист Наталья Геворкян, «Особое мнение», мы делаем небольшой перерыв, минуты через 2-3 вернемся.

РЕКЛАМА

Л.ГУЛЬКО: Вторая часть нашего «Особого мнения». Я напомню – журналист Наталья Геворкян отвечает на ваши вопросы и высказывает свое особое мнение. Давайте я вопрос задам, чтобы разрешить эту ситуацию. Андрей спрашивает, наблюдатель: «Гражданка Геворкян, вам не стыдно за ту грязную хвалебную книжку о Путине или стыд давно глаза выел в кремлевском пуле?»

Н.ГЕВОРКЯН: В каком смысле стыд выел глаза?

Л.ГУЛЬКО: Это у него надо спросить.

Н.ГЕВОРКЯН: Андрей, да?

Л.ГУЛЬКО: Андрей.

Н.ГЕВОРКЯН: Андрей, никогда в жизни не работала в кремлевском пуле. Никогда, к счастью. И не смогла бы там проработать ни часу, не то что ни дня. Мне абсолютно не стыдно за книжку. Она, на мой взгляд, замечательная. Весь Путин там как на ладони. Все, что говорил, все делает. Строчка за строчкой. Советую перечитать сейчас, когда очень многое, уже понятно, оказалось предсказано в этой книге. Отмена губернаторских выборов, вот это все там есть. Перечитать. И я согласна, чтобы после этого Андрей снова мне задал вопрос – действительно ли он считает, что она какая? Лизоблюдская?

Л.ГУЛЬКО: Нет, секундочку, сейчас я отвлекусь, - «грязная и хвалебная».

Н.ГЕВОРКЯН: Нет, не согласна, не грязная и не хвалебная.

Л.ГУЛЬКО: Спрашивают вас об Елене Трегубовой – как вы с ней, дружите, не дружите, и как, и вообще?

Н.ГЕВОРКЯН: Вы знаете, я не видела Лену очень давно. Последний раз я ее видела, когда я нее вышла книжка здесь, и нету такой трепетной дружбы, вот как у нее с Машей (неразборчиво), всегда у нас были очень приличные отношения, хорошие. Я за нее беспокоюсь, честно говоря. Во-первых, я понимаю… знаете, что такое попросить политического убежища? Помимо всего прочего…

Л.ГУЛЬКО: Не знаю, честно вам скажу.

Н.ГЕВОРКЯН: Это означает нет права въезда в страну. А у нас в этих странах родители, братья, сестры. И я думаю, что если она сделала такой выбор, значит, у нее на то должны быть очень веские основания, и я их не знаю. Я за не переживаю. Я хочу, чтобы у нее было все нормально. И это тяжело. Когда-то в Советском Союзе нам не разрешали… вот я была замужем за иностранцем, кстати, своим таким, он полуболгарин-полуюгослав, македонец, такой абсолютно свой иностранец…

Л.ГУЛЬКО: С одной стороны, а с другой стороны чужой.

Н.ГЕВОРКЯН: Да, и я имела право въезжать в страну раз в год. И раз в год, может быть, имели право мои родители приехать ко мне. А это еще хуже ситуация. Если ты политический беженец, то та страна, откуда ты бежишь, для тебя закрыта на все время, которое ты являешься политическим беженцем.

Л.ГУЛЬКО: А родители могут поехать?

Н.ГЕВОРКЯН: Ну, я-то надеюсь, что здесь, конечно, никто препятствий чинить не будет, и родители могут поехать. У родителей бывают разные ситуации – ну, пожилые… Поэтому, в общем, я переживаю.

Л.ГУЛЬКО: Еще одна тема сегодняшняя. Может быть, она вас заинтересует. Даже наверняка, я думаю. Конституционный суд РФ сегодня приступил к проверке конституционности законодательных норм, запрещающих выдавать родственникам тела террористов и лиц, подозреваемых в причастности к террористической деятельности. Вот как у нас на «Эхе Москвы» передавали, поводом для разбирательства стало обращение матерей боевиков, уничтоженных во время нападения на Нальчик в октябре 2005 года. Они просят проверить, соответствует ли основному закону страны статья 14.1 Федерального закона о погребении и похоронном деле. Ну, в общем, такая история, довольно серьезная…

Н.ГЕВОРКЯН: Я помню, что боевиков не выдавали…

Л.ГУЛЬКО: И двойственное чувство.

Н.ГЕВОРКЯН: Невыдача тела представляется варварством. Я считаю, что тело должно быть выдано родственникам и должно быть похоронено, потому что даже если этот закон появился в ответ на варварство, предположим, со стороны террористов, это совсем не значит, что на варварские методы надо отвечать варварскими методами. Тело, оно уже ни федералам, ни суду, никому не принадлежит, а принадлежит все-таки…

Л.ГУЛЬКО: Понимаете, какое дело – телам иногда потом начинают поклоняться, устраивают…

Н.ГЕВОРКЯН: Но эти тела лежат, я не хочу вас огорчать, вот которым иногда поклоняются, а также поклоняются до сих пор…

Л.ГУЛЬКО: Я понимаю, о чем вы говорите…

Н.ГЕВОРКЯН: …на главном кладбище страны у Кремлевской стены.

Л.ГУЛЬКО: Не только этим телам, но и телам террористов тоже, делают из них икону.

Н.ГЕВОРКЯН: Но больше, чем из тела Сталина, или идеи Сталина, образа Сталина они же не сделают. Сталин же у нас лежит похороненный. Его ж не выкинули из мавзолея, правда? Не растоптали, я не знаю, а похоронили, слава тебе господи. И похоронили. И нормально. И ничего тут страшного нет. Поклоняться им будут и так и так. Особенно Кавказ должен похоронить. Это такая особенность. Это такая… ну елки, в конце концов их матери, их жены, может быть, ни в чем не виноваты.

Л.ГУЛЬКО: Может быть.

Н.ГЕВОРКЯН: Зачем же их лишать права прийти к сыну или к близкому человеку на могилу? не знаю, я бы отдала. Я, честно говоря, даже не знаю, есть ли такая конституционная норма, она дополнительно была введена, что ли? Которая прямо не позволяет выдавать.

Л.ГУЛЬКО: Да-да.

Н.ГЕВОРКЯН: А потом не хочу сказать, что террористам…

Л.ГУЛЬКО: Но мы не первые здесь. По-моему, Израиль тоже это делает.

Н.ГЕВОРКЯН: Ну может быть. Это не значит, что мне нравится, что Израиль это делает.

Л.ГУЛЬКО: Нет, я понимаю, я просто говорю, что не мы первые.

Н.ГЕВОРКЯН: Я просто думаю, что помимо всего прочего есть очень разные террористы…

Л.ГУЛЬКО: Разные как?

Н.ГЕВОРКЯН: Разные. Например, есть Усама Бен Ладен. Есть люди, которые врезались в башни…

Л.ГУЛЬКО: 11 сентября в башни, да. Ну?

Н.ГЕВОРКЯН: Есть такие люди, которые оказались «шестерками», предположим. Они разные.

Л.ГУЛЬКО: Но их насильно никто не тащил, между прочим.

Н.ГЕВОРКЯН: Я согласна, но тем не менее, они разные. Если спрашивать мое мнение особое, я бы выдавала всех, я бы выдавала тела всех террористов их родным, чтобы они имели право их похоронить. А ни их образ, ни их память, если таковая существует и напрягает антитеррористические силы, она не станет более куцей от того, что их не похоронят. Наоборот. Это будут помнить, это будет еще одна затаенная такая штука. Я не думаю, что это хорошо.

Л.ГУЛЬКО: Я сейчас найду сегодняшнее сообщение, французское – о том, как в одном из пригородов Парижа, там просто дали пригороду Парижа, имя палестинского террориста.

Н.ГЕВОРКЯН: А, это да.

Л.ГУЛЬКО: Да, сюда же.

Н.ГЕВОРКЯН: Если вы не можете найти, я вам верю совершенно, потому что у французов совершенно особые отношения с Палестиной. Они все время защищают права палестинского народа.

Л.ГУЛЬКО: Дозащищались.

Н.ГЕВОРКЯН: Дозащищались, да. Но это факт, и это меня совершенно не удивляет. Это как бы в рамках той странной последовательности, в которой они живут. Довольно часто, и я слышала много и публичных лекций, и публичных выступлений специалистов по Ближнему Востоку французских. Они всегда – я не понимаю, как это происходит, на автопилоте, по-моему, - они все равно всегда осуждают Израиль в явной или скрытой, тактичной или бестактной форме. Это присутствует во всех дебатах, да.

Л.ГУЛЬКО: Это что, это боязнь? Потому что у них много этого населения.

Н.ГЕВОРКЯН: Нет, они именно к палестинцам испытывают… нет, я думаю, что это часть… палестинцы воспринимались, как гонимый народ, французы левые – безусловно, это часть вот этой вот французской левизны как бы в рамках правозащитной деятельности. Они немедленно там начинают защищать всех гонимых. Маленький народ. Он гонимый, мы будет его защищать.

Л.ГУЛЬКО: А историю, другую сторону мы не знаем ничего, что было…

Н.ГЕВОРКЯН: Давайте, чтобы их не шибко как бы разбирать по частям, я вам хочу сказать другое. Когда убили Аню, вот все, что они делают, это странным образом как-то… с одной стороны, тебя как-то удивляет, и у тебя появляется к ним вопрос, с другой стороны, убили Аню, и они тут же вышли все на улицы в большом количестве и так далее. Политковскую, я имею в виду. Ну, эти вещи все, они там внутри существуют. Объяснение очень простое – вся интеллектуальная часть французского общества, левая, в рамках этого они в том числе защищают…

Л.ГУЛЬКО: То есть можно сделать вывод, что левая идея, она как-то демократичнее правой идеи, да? и мы сейчас тоже склоняемся как-то…

Н.ГЕВОРКЯН: Нет, правые гораздо меньше как-то исторически занимались правами человека, всеми этими делами, а левые исторически этим занимались очень много. Поэтому, собственно говоря… я не знаю, вот сейчас министр левый там иностранных дел, который, собственно, создал «Врачи без границ» организацию, и так далее.

Л.ГУЛЬКО: Во Франции вы имеете в виду?

Н.ГЕВОРКЯН: Да-да.

Л.ГУЛЬКО: Но премьер-министр зато правый.

Н.ГЕВОРКЯН: Премьер министр – вот посмотрим. Я не знаю, будет ли меняться, например, ближневосточная политика, мне очень интересно, будет ли меняться ближневосточная стратегия французов…

Л.ГУЛЬКО: Конечно, будет. В связи с последними событиями. Должна, во всяком случае.

Н.ГЕВОРКЯН: Ну, теоретически должна. Но этот фактор, вот этот фактор поддержки справедливой каузы палестинского народа там существует. Это факт.

Л.ГУЛЬКО: А религия какую роль играет в жизни французского народа? Я так потихонечку подвожу к нашей теме…

Н.ГЕВОРКЯН: К религии к нашей. Вот я вам по поводу нашей религии сразу и отвечу на ваш вопрос.

Л.ГУЛЬКО: У нас просто осталось тут минутки полторы до перерыва.

Н.ГЕВОРКЯН: Франция – это, конечно, католическая страна, и как выяснилось, более католическая, чем мне казалось в первые полтора-два года пребывания там. Но я вам должна сказать: А – французы умеют смеяться над собой, они позволяют себе смеяться надо всем, и на Пасху они показали «Последнее искушение Христа» как нечего делать по телевизору. Просто в пасхальную ночь. И как вы помните, если вы помните, когда по НТВ показывали…

Л.ГУЛЬКО: Конечно, естественно.

Н.ГЕВОРКЯН: …вышли люди тоже с хоругвями – не надо, нехорошо, там в патриархат позвонили, попросили. Ничего подобного – совершенно спокойно показали. И французы вообще умеют улыбаться сами себе. Вот знаете, бывают же люди, которые говорят, и у них улыбка в голосе. Есть такая замечательная способность. У них есть некоторая такая улыбка в голосе по отношению ко всему. Это не значит, что… а может, это значит, что ничего святого нет, я не знаю.

Л.ГУЛЬКО: Ну да… и машины поджигать, правда, тоже умеют в пригородах-то.

Н.ГЕВОРКЯН: Ну, это какая-то пиротехническая страсть вообще. А вы знаете, что в Страсбурге без всяких пригородов поджигали машины - просто на каждый Новый год полыхало по двести машин. Они как-то любят огонь, видимо, я не знаю. Огненные… горячие французские парни.

Л.ГУЛЬКО: Ну не знаю. Это Наталья Геворкян, особое мнение которой вы и слышите. И мы, опять же, уходим на небольшой перерыв. После перерыва вернемся к религии, но уже нашей отечественной. Вернее, к взаимоотношениям религии и общества. И потом будем принимать звонки наших радиослушателей в том числе.

НОВОСТИ

Л.ГУЛЬКО: Журналист Наталья Геворкян отвечает на ваши вопросы сегодня в «Особом мнении». Последняя, третья часть. Мы вернемся к религии, ладно? А потом тогда будем принимать телефонные звонки. Значит, два сегодняшних наших религиозных сообщения новостных. Значит, священнослужители Анадырской и Чукотской епархии обратились к патриарху Алексию Второму с открытым письмом. То есть надо пожестче, если говорить таким светским языком. Они призывают главу РПЦ более решительно осуждать пороки политической и общественной жизни. Там они говорят, что демократия – это все не Богом данное, это все от лукавого, это все вот как бы да…

Н.ГЕВОРКЯН: А тирания, интересно, Богом данная?

Л.ГУЛЬКО: Монархия, они говорят, это монархия.

Н.ГЕВОРКЯН: Они призывают к монархии одновременно?

Л.ГУЛЬКО: Думаю, да. Подтекст такой.

Н.ГЕВОРКЯН: То есть ничего, кроме монархии, Богом не данное?

Л.ГУЛЬКО: Нет.

Н.ГЕВОРКЯН: Тогда это неинтересно.

Л.ГУЛЬКО: Так, ну, понятно, что гей-парады – это любая религия, это такое традиционное… алкоголизм, наркомания, аборты, вакцинация – то, что их очень…

Н.ГЕВОРКЯН: Прививки детям делать не будем.

Л.ГУЛЬКО: Ну видимо да, как уж Бог уж…

Н.ГЕВОРКЯН: Я просто знаю довольно большое количество врачей, которые тоже против прививок.

Л.ГУЛЬКО: ИНН там в этом же списке, ну и так далее…

Н.ГЕВОРКЯН: 666 имеется в виду? Что там неправильные номера.

Л.ГУЛЬКО: Ну наверное.

Н.ГЕВОРКЯН: Или 9, или что там? Вот знаете, у меня сейчас ощущение, вот вы задаете мне вопрос, и это из какой-то совсем другой вселенной. Не то что из другой жизни.

Л.ГУЛЬКО: Это из Анадыря и Чукотки.

Н.ГЕВОРКЯН: Вот Анадырь, Чукотка – что-то Абрамович там упустил. Я не знаю, что происходит.

Л.ГУЛЬКО: Так Абрамович не православный.

Н.ГЕВОРКЯН: Вы знаете, что? Я вам скажу честно, что я никогда не вмешиваюсь во внутренние все эти церковные разборки, потому что мне кажется, что не надо церкви становится более мракобесной, чем…

Л.ГУЛЬКО: Чем это придумывают…

Н.ГЕВОРКЯН: …чем следовало бы, я аккуратно скажу.

Л.ГУЛЬКО: Чем это люди придумали. Это ведь люди придумали, мракобесие-то? Люди!!!

Н.ГЕВОРКЯН: Да, и поэтому вот эти все призывы мне представляются странными. А что там это все происходит на фоне каких-то событий и вообще обострения всего, видимо, в связи с обострением каких-то событий внутри страны и приближением каких-то, вполне возможно…

Л.ГУЛЬКО: Еще одно тогда, вдогоночку еще одно сообщение. Уголовное дело о разжигании ненависти возбуждено по факту проведения выставки «Запрещенное искусство» в Центре имени Сахарова.

Н.ГЕВОРКЯН: Уголовное дело?

Л.ГУЛЬКО: Уголовное дело.

Н.ГЕВОРКЯН: Можно, я сразу скажу? Нельзя возбуждать уголовные дела, когда речь идет о выставках. Это глупо и неправильно.

Л.ГУЛЬКО: Об этом «Эху Москвы» сообщил представитель Генеральной прокуратуры Светлана Петренко. Максимальное наказание, предусмотренное ук для таких нарушений – лишение свободы на срок до двух лет в части… работы авторов сочетали христианскую символику и предметы культа с объектами повседневности. Возмущение этим высказали представители РПЦ, а православно-патриотическое движение «Народный собор» обратилось с жалобой в прокуратуру.

Н.ГЕВОРКЯН: Это «Другое искусство» - вот эта выставка была, да?

Л.ГУЛЬКО: Ну нет, это сейчас уже, я так понимаю. Еще одна. Да, была «Другое искусство», а это «Запрещенное искусство».

Н.ГЕВОРКЯН: «Другая религия», да.

Л.ГУЛЬКО: Там распятие, и вместо лика Христа там Орден Ленина…

Н.ГЕВОРКЯН: Ну не нравится – не ходите. Если бы люди стали… предположим, гражданин или господин Иванов сказал «Вы знаете, мне не нравится, меня это обидело», пожалуйста, подавайте в суд и разбирайте гражданский иск. А уголовное дело по поводу выставки, вот вдумайтесь – уголовное дело по поводу выставки. В этой стране через день убивают по одному таджику, туркмену, узбеку, армянину, грузину, я не знаю кого… вот! Вы говорите, что меня потрясло. Меня потрясло, что мальчик 17 лет – на нем 22 убийства…

Л.ГУЛЬКО: 36 сначала было. Он сейчас отказывается, но 22 доказанных уже, да.

Н.ГЕВОРКЯН: Понимаете, вот это есть проблема.

Л.ГУЛЬКО: Он, кстати, был… обучался иконописи.

Н.ГЕВОРКЯН: Вот это есть проблема. А проблема, кто что как нарисовал… не нравится – не ходи. Иди в церковь, тебе там хорошо. А на выставку пойдет кто-то другой, кому это интересно. Пойдет специалист, например, да? политолог, я не знаю, изучатель общественно мнения, я не знаю, пойдут специалисты. А он пускай идет в церковь. Это нормально. Не смотрите на мой крест. Это подарок.

Л.ГУЛЬКО: Нет, я не смотрю.

Н.ГЕВОРКЯН: Это очень дорогой мне подарок.

Л.ГУЛЬКО: Мне просто нравится.

Н.ГЕВОРКЯН: Спасибо. Это парадоксально, потому что я человек неверующий. Но это просто очень мне важный… для меня подарок, поэтому я его ношу.

Л.ГУЛЬКО: А это неизвестно, верующий или неверующий. Это ж не церковь определяет.

Н.ГЕВОРКЯН: Ну, я имею в виду, что я далекий от церкви человек.

Л.ГУЛЬКО: Не воцерковленный. А может быть, я так подумал, а может быть, и не возбуждать, раз уж есть такие люди, которые возбуждаются? Может, как-то поостеречься и не возбуждать?

Н.ГЕВОРКЯН: Можно, я еще раз напомню, что французы в пасхальную ночь включили «Последнее искушение Христа», и ничего. В своей католической стране…

Л.ГУЛЬКО: Ну это они, они такие, а мы-то другие.

Н.ГЕВОРКЯН: Вы знаете что, вот эта вот сентенция меня потрясает последнее время. Я должна вам сказать, мне только и говорят «Народ так думает», «народ так хочет», «народ так считает», «народ в едином порыве», «народ 80%» и так далее. Но надо обучать народ и другому. Что есть альтернативы, что есть споры в обществе, разногласие, разные взгляды, разные люди, и они имеют право… Вот этот мальчик, убивший 36 или 22…

Л.ГУЛЬКО: Ну, это пока не доказано, да, но тем не менее.

Н.ГЕВОРКЯН: Ну да, обвиняемый в… вот это серьезно очень. А это несерьезно. Если нету более серьезных вещей…

Л.ГУЛЬКО: Людмила тут вот пишет, правда, из прошлого часа, но как-то мне понравилось: «Скоро запретят сказу Пушкина «О попе и работнике его Балде». Таким наскоком.

Н.ГЕВОРКЯН: Да, кстати. Вообще, не надо вот это вот все. Особенно в сфере искусства. Пускай работают люди, пускай придумывают, пускай будет это. можно об этом говорить!

Л.ГУЛЬКО: Не нарушая уголовный кодекс при этом. Потому что можно же и нарушить, что-нибудь разжечь…

Н.ГЕВОРКЯН: Но они же не свастики там везде рисуют, я думаю.

Л.ГУЛЬКО: Ну нет – Орден Ленина.

Н.ГЕВОРКЯН: Орден Ленина. Красиво.

Л.ГУЛЬКО: Вот был бы в Польше Орден Ленина, они бы там это все приравняли – Орден Ленина, свастику, все в одну кучу свалили.

Н.ГЕВОРКЯН: Ну, вы знаете что, я бы, честно говоря, тоже не в Вашингтоне открыла памятник жертвам коммунизма. Честно сказать. Я бы здесь где-нибудь открыла. Боюсь, не доживу.

Л.ГУЛЬКО: Давайте звонки попринимаем. 783 90 25 – это Москва. А 783 90 26 – это другая, остальная часть планеты, кроме Москвы. 783 90 25 – давайте с Москвы начнем. Слушаем внимательно вас.

Слушатель: Как вас земля, твари, держит?

Л.ГУЛЬКО: Я ничего не понял, что он сказал.

Н.ГЕВОРКЯН: Что-то с тварями, как нас земля держит.

Л.ГУЛЬКО: А, аминь. 783 90 26 – тогда другие пойдут люди, планетарного масштаба. Добрый день.

Слушатель: Алло, это «Эхо»?

Л.ГУЛЬКО: «Эхо».

Слушатель: А можно поговорить, да?

Л.ГУЛЬКО: Пожалуйста. Как вас зовут и откуда вы?

Слушатель: Юрий Анатольевич меня зовут.

Л.ГУЛЬКО: А откуда вы?

Слушатель: Из Киевской области.

Л.ГУЛЬКО: Пожалуйста, задавайте вопрос Наталье Геворкян.

Слушатель: А я ничего не хочу задавать, я хочу ей позавидовать, что она жила во Франции, что она такая молодец.

Н.ГЕВОРКЯН: А у вас там нехорошо, что ли, на Украине, скажите?

Слушатель: У нас на Украине нехорошо. У нас Украина делится на два вида жителей. Одна часть жителей называет себя украинцами, а вторая называет себя «долбанными хохлами».

Н.ГЕВОРКЯН: Ой как интересно.

Л.ГУЛЬКО: Вот это я первый раз слышу.

Н.ГЕВОРКЯН: Спасибо.

Л.ГУЛЬКО: Спасибо вам огромное. Да, вот это вот, кто такие вторые, я не очень понимаю. Извините, это у нас сейчас прозвучало.

Н.ГЕВОРКЯН: Надо разобраться, я вас очень прошу. Это надо выяснить.

Л.ГУЛЬКО: Да, послать корреспондента.

Н.ГЕВОРКЯН: Да, я позвоню.

Л.ГУЛЬКО: Ну или позвонить родственнику в конце концов. 783 90 25 – Москва. Слушаем вас внимательно.

Слушатель: Добрый вечер.

Л.ГУЛЬКО: Здравствуйте.

Слушатель: Меня зовут Наталья Алексеевна, я из Москвы.

Л.ГУЛЬКО: Да, Наталья Алексеевна.

Слушатель: Хочу вам быстро сказать, что «Сказку о попе и работнике его Балде» уже запретили, но…

Л.ГУЛЬКО: Где?

Слушатель: Ну, был в Перми спектакль. Сказали «Не надо».

Н.ГЕВОРКЯН: А, в Перми спектакль, я тоже слышала.

Слушатель: Но я хотела спросить про Францию и палестинцев.

Л.ГУЛЬКО: Не успеете.

Слушатель: Вот кому французы сейчас сочувствуют, когда одни палестинцы воюют с другими?

Л.ГУЛЬКО: Спасибо.

Н.ГЕВОРКЯН: Не знаю. Думаю, что сочувствуют палестинцам. Ну, они не делили так – Хамас… они сочувствуют людям, которые страдают, условно говоря, простым палестинским людям, которые между Абасом и Хамасом посередине страдают.

Л.ГУЛЬКО: Вот так. Это было «Особое мнение» Натальи Геворкян. К сожалению, наша встреча подошла к концу. Приходите к нам почаще.

Н.ГЕВОРКЯН: Спасибо.

Л.ГУЛЬКО: Хочется поговорить. Спасибо. Вел передачу Лев Гулько. Всего хорошего.