Алексей Венедиктов - Алексей Венедиктов - Особое мнение - 2007-09-04
С. БУНТМАН – Добрый вечер. Болеет Евгения Альбац, мы ей желаем скорейшего выздоровления по причинам человеческим и производственным тоже. А сейчас «Особое мнение», пока болеет Евгения Альбац, высказывает Алексей Венедиктов. Здравствуйте, Алексей Алексеевич.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Добрый день.
С. БУНТМАН – Андрей Грачев, преподаватель все задается тем же вопросом, что и мы все, по-моему. «Как вы думаете, что все-таки происходит вокруг расследования убийства А. Политковской? Ведь если действительно заявление генпрокурора не было подкреплено серьезными аргументами, то опозорился и он сам, и Путин оказался в глупом положении. Второй раз арестовывают эфэсбэшника. Сумасшедший дом...»
А. ВЕНЕДИКТОВ - На самом деле мне представляется, что здесь достаточно простая картина, если не искать заговор. И желание развалить дело. На самом деле кто заинтересован в развале дела. Заказчики. И поэтому все, когда люди обвиняют кого-то в развале дела, надо понимать, что они пальцем указывают на заказчиков. Я думаю, что здесь случилась такая бюрократическая история. В конце августа должны были пройти митинги памяти Анны Политковской, сейчас президент Путин на АТС будет встречаться с президентом Бушем. Мы знаем, что на каждой встрече президент Буш ставит вопрос перед Путиным, напомню, что Анна Политковская была не только российской, но и американской гражданкой. И Буш ставит вопрос и о Поле Хлебникове, об Анне Политковской. Это неприятно. И как бывает в обычной бюрократической структуре, бюрократы пытаются выслужиться и я думаю, что Юрий Чайка пошел докладывать о том, что задержана банда киллеров. И он президенту это доложил. И президент ему сказал: ну тогда вперед. Расскажи народу, народ интересуется. На самом деле следствие находится, как я понимаю сейчас, я этим занимаюсь тоже, в таком движении, сейчас устанавливаются связи, доказательства. Чайка вынужден был выйти на пресс-конференцию…
С. БУНТМАН – Получается действительно с промежуточными результатами.
А. ВЕНЕДИКТОВ - С промежуточными результатами, которые он вынужден был выдать за полуконечные или конечные.
С. БУНТМАН – Предфинальные.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Назовем это так. В результате этого естественно журналисты начали копать, это наша профессиональная работа, начали выдавать имена задержанных, подозреваемых, обвиняемых, как угодно и в результате полезли нитки, которые следствие еще не сшило. Которые еще не до конца довело.
С. БУНТМАН – А может быть еще так, что участники дела и подследственные, их адвокаты, раз это все выползло наружу. Всегда есть в загашнике какие-то неудачи следствия, неправомочные действия, неправильно оформленные документы, и это сразу все полезло публично. Вполне возможно.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Я не знаю. Я надеюсь, что задержаны убийцы. И это очень хорошо, что все полезно наружу. Потому что теперь люди, которые заинтересованы в том, что будут найдены настоящие убийцы, настоящие организаторы, настоящие посредники и настоящие заказчики, должны задавать вопрос, вот следствие обществу представляет результаты, а дальше мы спрашиваем: а почему вот это, а как вот это. Они, следствие должно доказать в суде, и доказать обществу, что это не козлы отпущения, а как это иногда бывало, как мы знаем…
С. БУНТМАН – Возникает вопрос: что сейчас меньше шансов получается…
А. ВЕНЕДИКТОВ - Нет.
С. БУНТМАН – Что будут назначены и преступники…
А. ВЕНЕДИКТОВ - Да, конечно.
С. БУНТМАН – Назначены заказчики, меньше шансов?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Конечно.
С. БУНТМАН – Спасибо товарищу Чайке получается.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Спасибо товарищу Чайке. Когда общество следит за этим делом, когда общество задает вопросы, когда судебное следствие открыто, а у нас судебные следствия должны быть открыты, если нет государственной тайны.
С. БУНТМАН – Это еще далеко.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Ну и что? А что у нас все следствия должны быть закрыты? Почему все время ссылаются на тайну следствия. В то время как…
С. БУНТМАН – Мы же не можем сказать: следователь Петров пошел на квартиру брать офицера такого-то.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Это люди невиновные по закону. Есть презумпция невиновности. Эти люди, их адвокаты имеют право апеллировать к общественному мнению. А когда адвоката этих людей не допускают на слушание по делу, у меня вопрос: слушайте, если вы поймали настоящих убийц, настоящих организаторов, вы почему адвоката не допускаете в суд по делу о мере пресечения? Вот просто ответьте мне: почему, что случилось. У него неверные документы, он застрял в пробке.
С. БУНТМАН – Ну и что нам отвечают что ли?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Нам не отвечают, но у нас вызывает обоснованные сомнения тогда, что следствие профессионально сделало свою работу. А это значит, что настоящие убийцы, настоящие организаторы, настоящие исполнители, настоящие заказчики находятся на свободе. Вот что для меня это значит.
С. БУНТМАН – Сейчас при всплытии этого следствия на поверхность у них больше шансов уйти.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Почему?
С. БУНТМАН – Потому что они все видят.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Они, что не знали, что арестованы эти люди. Вот это смешные разговоры.
С. БУНТМАН – А может, не знали.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Как это они не знали? Если эти люд с ними связаны, как утверждает следствие. То есть если связан со мной господин Иванов, он арестован, я этого не знаю. Бред. Чем больше гласности в этом деле, тем лучше.
С. БУНТМАН – Алеут спрашивает: с вашей версией Чайки впору увольняться, а если нет, то он тоже заговорщик по развалу следствия.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Я не считаю, что Юрий Чайка заговорщик по развалу следствия. Я считаю, что, к сожалению, бюрократическая система РФ выстроена так, что чиновник для того, чтобы получить очередную звезду на погоны или на грудь, выслуживается перед начальником, а не перед обществом. Что собственно он должен делать – он должен выслуживаться перед обществом. И эта система такова, я не думаю, что Чайка думает о развале следствия или хочет развала следствия. В конце концов, это его профессиональная честь.
С. БУНТМАН – Вслед за Антоном спрошу, неужели так важно, что Буш при каждой встрече спрашивает Путина, а не пошел бы ваш Буш и так далее.
А. ВЕНЕДИКТОВ - А пусть, во-первых, он ваш. Почему он наш? А во-вторых, это некомфортно президенту Путину, он же не нас с вами спрашивает. Точно также как президент Путин обязан спрашивать о российских гражданах, которые либо сидят в тюрьмах в США, либо убиты в США. Вы отказываете нашему президенту в этом вопросе? Я считаю, это неправильно. И когда президент интересуется судьбой российских граждан за рубежом, задержанных или убитых, это нормально для их отношений. Но это очень некомфортно для президента Путина, он хочет дать ответ, он хочет показать, что российская правоохранительная система, всему миру хочет показать: эффективна. Поэтому хочет ответа.
С. БУНТМАН – Мы продолжим программу «Особое мнение» через минуту примерно.
РЕКЛАМА
С. БУНТМАН – Алеша, еще один такой нюанс и вопрос, который задает Наталья: Алексей Алексеевич, почему же тогда Муратов, в первую очередь недовольны «Новая газета» и родственники Политковской недовольны утечкой информации. Я напомню содержание предыдущей серии. Если это помогает вести контроль над следствием.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Во-первых, я понимаю редакцию «Новой газеты», погиб не только их коллега, погиб практически член их семьи. И в данной истории они ведут себя как люди, потерявшие членов семьи. Как родственники. И это их полное право. И они знают внутри, что происходит внутри следственной бригады, и знают много больше, чем мы. Но с другой стороны есть интерес общества, и есть работа журналистов. И как журналисты нами могут быть недовольны наши коллеги, но мы будем профессионально делать свою работу. И мы будем максимально публиковать то, что мы будем получать.
С. БУНТМАН – Людмила такое замечание делает на sms: ведь имена арестованных преспокойно зачитала секретарь суда по телевизору, а никакие не журналисты.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Это тоже правда. И я должен сказать, что, собственно говоря, когда суд давал санкцию на задержание подозреваемых, то естественно, их имена стали известны. В суде, их имена известны их адвокатам, которые в интересах своих клиентов могут их называть. Я здесь не вижу проблемы. Я понимаю болезненную реакцию «Новой газеты», ее редколлегии, я солидарен с ними в их реакции, но я считаю, что профессионально журналисты должны это дело освещать наиболее широко.
С. БУНТМАН – Мы продолжаем такой странный и мрачноватый филиал программы «Кейс», потому что тут еще судебные дела. Приговор архангелогородскому мэру Донскому. Год условно. Что это означает?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Это же история банальная. Когда мэр Архангельска выставил свою кандидатуру на пост президента России, заявил вернее о том, что он будет баллотироваться, остался единственный вопрос: как ему помешают. Ему помешали таким образом, при всех его арестах, задержаниях, наручники, выволакивали из дома больного, в результате год условно, и в соответствии с новым законодательством он не может принимать участие в президентских выборах. Он лишен такой возможности.
С. БУНТМАН – Что ему мешать? Простите меня мэр несчастный Архангельска, кто он такой, чтобы ему мешать. Тут есть могучие всякие преемники, простите, так не называется, кандидаты. Какие-то люди будут, руководители партий. И вдруг мэр Архангельска, которому обязательно надо мешать.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Сергей, ты не понимаешь главную историю. Главная история этой системы власти, которая сейчас в нашей стране это полный контроль над всем. Это просто идеология системы. И поэтому контроль, если что-то выходит из-под контроля, какой-то сценарий выходит из-под контроля, его нужно вернуть в контроль. Вот и все. И неважно, будет ли этот человек реальной угрозой, если он может себе позволить, тогда и остальные 142 млн. могут себе позволить. А вот это уже извините за тавтологию: непозволительно. Это идеология власти.
С. БУНТМАН – Я не понимаю. Если ты играешь с командой из 15-й лиги, что надо обязательно всех повыбивать и судью купить еще. Ты же и так выиграешь.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Это другая идеология. Да, выбивать, судью купить. Именно так.
С. БУНТМАН – Понятно. Следующая штука про экстремистов страшных. И про Петра Гагарина.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Здесь все очень просто.
С. БУНТМАН – Это пенсионер, который нехорошо высказался о губернаторе Строеве.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Я могу сказать, что закон об экстремизме сделан таким образом, что в соответствии с законом возможно господин Гагарин и экстремист. Потому что любая критика власти может быть подведена под экстремизм. Законы таким образом сейчас принимаются, что остаются очень большие серые зоны, которые суд московский или региональный может трактовать так или иначе. И любая критика повторяю, или насмешка может трактоваться как экстремизм. Это такая история, так специально принимался закон. И когда этот закон принимался, очень многие наблюдатели, юристы говорили: смотрите, здесь возможность для трактовки, здесь возможность для трактовки. Все может быть экстремизмом, весь народ может быть объявлен экстремистами. Забастовщики могут быть объявлены экстремистами. Выступающие против сноса домов могут быть объявлены экстремистами. А экстремизм у нас приравнен к терроризму. Неправильный переход улицы, создающий опасную ситуацию, перебегание перед близко идущим правительственным транспортом, может быть объявлено экстремизмом и человек может получить столько, сколько за экстремизм – до 15 лет. Поэтому специально принимался так закон, это известно.
С. БУНТМАН – Нам говорили, посмотрите, как он будет действовать, и по каждому конкретному случаю реагируйте.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Мы реагируем. Мы освещаем это. Нам говорили, нам врали. Ну и что?
С. БУНТМАН – Ну посмотрели. Выводы те же?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Пока закон не изменен.
С. БУНТМАН – Значит те же. Что закон широкий, резиновый и прочее. Хорошо. С коллажем, вот эта история, который сейчас опровергают из партии «Единой России», что она не реагировала, не подавала ни на какую карикатуру, ни на какой коллаж.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Что такое партия, функционеры партии подавали. Иначе это возникло как. Действительно во всех партиях есть идиоты. Но если закон не содержит защиту против дурака, защиту против идиота, если так принят закон, то любой идиот может воспользоваться этими дырами или карьерист, кстати. Потому что то, что было подано в суд, а это изображение Путина в мундире разведчика Штирлица, он же эсэсовский мундир, любой человек может объявить, что это пропаганда нацизма и потребовать наказать тех, кто сделал это коллаж, что собственно и было сделано. Оскорбление президента, я напомню, что в древнем Риме существовал закон оскорбление величества, когда человек, входивший в сортир с перстнем, на котором был изображен, скажем, Тиберий, он подлежал смертной казни, конфискации имущества и все. И собственно говоря, вся история, как мы знаем «Мастера и Маргариты» Иешуа и Пилата, Пилат, который хотел спасти этого философа, врача для него, он в испуге отказывается от этого человека, потому что обвинение - оскорбление величества.
С. БУНТМАН – Остается самое страшное на свете и в 21 веке.
А. ВЕНЕДИКТОВ - А величество может быть у нас губернатор, мэр, зам. главы администрации маленького районного города. Любой бюрократ.
С. БУНТМАН – Я жду закон об определении понятия величия и понятия оскорбление. Но его не сделают, потому что так легче. Другой закон, давно, давно несколько дней уже даже непонятно, почти неделя, ждем, когда опубликует официальная «Российская газета» свисток с открытием предвыборной кампании. Оказалось, сегодня все ждали и по техническим причинам его не опубликовали. Что это такое?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Это смешная история. Есть версия о том, что правящая партия не успела, как следует подготовить документы, о чем сегодня пишет газеты «Ведомости». Я «Ведомостям» доверяю. Они знают, но на самом деле по этому поводу один из наших слушателей Михаил прислал мне реплику как раз на мой личный он-лайн, он написал, что все это напоминает бравого солдата Швейка. «Да поздновато нам его прочитали, - сказал Швейк Ванеку. Меня очень удивляет, что нам зачитали это только теперь. А государь-император издал приказ 17 апреля. Будь я государем-императором, я не позволил бы задерживать свои приказы. Если я издаю приказ 17 апреля, так хоть тресни, но прочитай его во всех полках 17 апреля». Вот так.
С. БУНТМАН – А чуть выше в той же книге об оскорблении величия.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Кстати, да.
С. БУНТМАН – У нас вопрос был. Вы можете дать характеристику ситуации в Ингушетии, - Олег спрашивает.
А. ВЕНЕДИКТОВ - В Ингушетии все очень плохо. В Ингушетии вы знаете, банды это, потому что они убивают невооруженных людей, невооруженных жителей стали заниматься выживанием из территории русских и русскоязычных. Практически пытаются превратить Ингушетию в моноэтническую республику. На мой взгляд, это такая этническая история и она хорошо известна в центре, в Кремле. Кроме этого существует довольно значительная часть населения, которое не удовлетворено решениями по поводу ингушско-осетинского конфликта. И ждут этого решения, недовольны Кремлем. Недовольны Россией.
С. БУНТМАН – Там нет решения. Там все подвисло уже сколько лет.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Вот они этим недовольны. Кстати, возвращаясь к Беслану, читая протоколы стенограммы суда над Кулаевым, там выясняются очень интересные факты. Например, министр образования Северной Осетии тогда в 2004 году, ей задают вопрос на суде: почему вы не был в Беслане школе номер один. Где вы были? Она говорит: я была в городе Чермен, по-моему, в школе номер два. А в чем дело? – спрашивает ее председатель суда. Она говорит: понимаете, впервые со времен конфликта, - говорит она, и это есть в стенограмме, - повели в школу 6 ингушских первоклассников, это в Осетии. И родители были очень недовольны других учеников, что повели, и я поехала разрешать этот конфликт. И когда уже Беслан был захвачен, я приехала в Беслан, первое, что спросил меня Мамсуров, тогда председатель парламента, я ныне президент: ну зачем ты приехала, ты урегулировала там конфликт. Езжай туда, здесь мы, а ты езжай туда. Это говорила министр образования Осетии. То есть там все продолжается. Там все продолжается. Там все заморожено, но подо льдом там идут некие процессы и в центре это хорошо знают. Мы знаем, сколько людей оттуда уезжает сейчас. И есть такие данные, как вы понимаете, Федеральной миграционной службе. Никакие русские и иные туда не возвращаются в регион. Поэтому это очень острый регион Ингушетия, очень острый регион.
С. БУНТМАН – Буквально 30 секунд: чем чревато в ближайшее время.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Это чревато расползанием столкновений и на этнической почве и на межингушской почве. Это такой замороженный конфликт, мы все занимаемся Абхазией, Абхазия, Приднестровьем. Карабахом…
С. БУНТМАН – Южной Осетией.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Ирландией, басками, Косово. Вот, собственно говоря, внутри России это вещь, которой надо уделять гораздо больше внимания и денег.
С. БУНТМАН – Через 5 минут мы продолжим программу «Особое мнение».
НОВОСТИ
С. БУНТМАН – Продолжаем программу. Вопрос от Виктора из Московской области: есть ли какая-то официальная реакция прокуратуры Великобритании на пресс-конференцию Ковтуна и Лугового?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Такой реакции нет, я вообще ее знаю реакцию английской стороны. Мы, безусловно, позовем посла Великобритании. Кстати хочу рассказать историю. Мы встречались с послом, и я ему сказал: российская прокуратура и господа Луговой и Ковтун утверждают, что в деле, которое вы им прислали, в том запросе, нет никаких сущностных фактов. Вы можете нам дать, чтобы мы это дело, этот запрос опубликовали на нашем сайте, например, или представили его в эфире. Почему мы про это ничего не знаем. Вот Луговой, Ковтун знает, прокуратура знает, и говорят, что там ничего нет. Дайте ознакомиться российскому общественному мнению с тем, что вы прислали.
С. БУНТМАН – И что?
А. ВЕНЕДИКТОВ - Это запрещено законом Великобритании. Не может генеральный прокурор Великобритании выйти на пресс-конференцию и говорить: 17 числа от проехал от этого до этого. Это недопустимое давление на суд по английским законам. После этого обвиняемые могут потребовать вообще прекращения дела. И поэтому никаких дел вы не получите…
С. БУНТМАН – Откуда знает подозреваемый Луговой?
А. ВЕНЕДИКТОВ - А их, наверное, ознакомили в российской прокуратуре. Откуда же я знаю. Английские законы, насколько знаю, не распространяются на территорию РФ. Иными словами, мы живем в разных системах юридических, в том числе и подчас понять, почему так ведут себя английские следователи, английский суд, нам совершенно невозможно. Там другие принципы. Как это они без Конституции живут. Это я не понимаю совсем. Что такое великая Хартия вольности. Я тоже не понимаю. У нас нет никакой Великой Хартии вольностей. У нас еще в 1215 году до Батыева нашествия все еще было, когда у них была Великая Хартия вольностей. Это не значит, что они во всем правы. Но получить информацию, если генеральный прокурор Великобритании или кто-то даст нам информацию о фактической стороне дела, это значит, что никакого суда над обвиняемыми быть не может. Потому что именно поэтому презумпция невиновности. Именно в этом презумпция невиновности.
С. БУНТМАН – У нас знают о том, что там нет ничего и министр иностранных дел Лавров. Вчера это был один из главных, походя, из главных пунктов обоснования того, что ведется против России пропаганда некая.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Министр это всегда политическая фигура. И вполне естественно, что министр не юрист, и что министр высказывает политическую позицию российского правительства, которая нам известна уже из уст его начальника президента РФ. Поэтому ничего удивительного в этом нет. Он не может оценить министр Лавров, даже если его познакомить с делом, так же как я не могу оценить доказательную базу. Это можно делать только в гласном открытом состязательном суде.
С. БУНТМАН – Интересно, что политические деятели и высокие политические чиновники, такие как министр иностранных дел, говорят о том, что там ничего нет как о само собой разумеющемся. Такое стало общее место.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Пока нет суда. На нет и суда нет на самом деле. А что мы знаем - что убит был российский гражданин, он же британский подданный. Убит в Британии, страшной смертью и что Россия должна быть заинтересована найти убийц не менее, нежели правительство Великобритании. Но то, что делает правительство Великобритании, я вижу, а что делает мое родное правительство - я не вижу. То есть оно говорит на все нет. Хорошо, нет, а что да-то? Да-то что?
С. БУНТМАН – Это не одна ли из таких красных линий, о которой вчера говорил тот же самый Лавров и над чем мы размышляем уже целые сутки.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Я, честно говоря, вообще не понял, что сказал в этой части министр иностранных дел про торговлю. Потому что, говоря о том, что мы не будем торговаться про ПРО, как это мы не будем, когда президент предложил взамен развертывания этой ПРО в Польше и Чехии вместе работать на азербайджанской РЛС, то есть это и есть торговля. Ребята, вы не открывайте, тогда мы вас впускаем туда. А что это как не торговля. Дипломатия, по-моему, это вообще торговля. Услышать это от министра иностранных дел мне кажется странным. А зачем тогда Россия вошла в тройку по Косово: ЕС, США и Россия.
С. БУНТМАН – Чтобы не допустить нарушения международной практики.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Россия не может не допустить в тройке, потому что тройка создана для того, чтобы найти взаимоприемлемый вариант. То есть торговаться и идти на компромиссы. Именно это есть элемент переговоров. Поэтому в данном случае я могу услышать от министра обороны «мы не будем торговаться». Но от министра иностранных дел весьма вчера был удивлен. Тем более что я знаю, что торгуются и по Косово и по ПРО. И когда год тому назад я в этой же студии говорил, что Россия предложит создание совместного ПРО, меня наши слушатели обсмеяли. Теперь мы вместе с Владимиром Путиным, видимо, обсмеяны будем.
С. БУНТМАН – Здесь получается, мы делаем шаг назад, но в принципе мы в той же линии находимся. Сергей из Москвы пишет: вы говорите, в Англии свои законы, абсолютно точно. Зачем нам нужна Англия с ее законами и так далее, мы самая богатая страна мира, нам никто не нужен. Дорогой Алексей Алексеевич, мы должны жить так, как жил Советский Союз и в этом суть России.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Если мы будем жить так, как жил Советский Союз, мы развалимся так же, как развалился Советский Союз. Это русофобское высказывание Сергея, как Михаил Сергеевич говорил: я отвергаю. Я хочу вам сказать, Сергей, что мы можем жить так, как жил Советский Союз, для этого газ не надо продавать в Европу, а надо газифицировать наши города. В первую очередь. Но мы почему-то продаем туда и получаем валюту оттуда. Мы продаем туда газ, нефть, оружие на внешний контур. В общем, так же как жил Советский Союз. Итог вы знаете. Вы хотите повторения? Я не хочу.
С. БУНТМАН – Я хотел бы еще сказать, спасибо Николаю из Владикавказа, который нас внимательно слушает. Населенный пункт называется Чермен. Это граница Северной Осетии и Ингушетии, и именно эта проблемная совершенно зона и еще одна очень важная вещь. Откуда все это спрашивают, эти протоколы заседания суда, сведения, где можно узнать подробности ситуации в Ингушетии.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Знаете, действительно лучше всего самим, не верьте нам, не верьте журналистам, не верьте участникам событий, а есть стенограммы всего заседания суда. Где свидетелями выступали и представители правоохранительных органов, и президент Северной Осетии Александр Сергеевич Дзасохов. И Нурпаши Кулаев террорист. Есть сайт, который называется pravdabeslana.ru там есть полная стенограмма судебного процесса и вы можете прочитать, был штурм или не был. Как он руководился и так далее. Читайте документы.
С. БУНТМАН – Андрей спрашивает в связи с тем, что много говорим о Беслане последнее время, много говорим о памяти, о необходимости говорить о тех вещах, которые недорасследованы в первую очередь. И Андрей спрашивает: будут ли у нас программы или что-то подобное трагедии в Буйнакске, будем ли мы вспоминать о сентябрьских взрывах и так далее.
А. ВЕНЕДИКТОВ - Да, конечно. И самое главное мы не просто вспоминаем, мы следим за расследованием. Потому что если по трагедии в Буйнакске все-таки все понятно, то про взрывы непонятно до сих пор. Не все понятно про «Курск», несмотря на расследование. Естественно не все понятно про «Норд-Ост», не все понятно про Беслан. Есть родственники погибших, которые требуют правды. Я думаю, что в интересах всех россиян - это знать правду, какая бы она ни была обидная и горькая для нас. Именно поэтому мы будем держать, безусловно, в сфере нашего внимания все эти трагедии.
С. БУНТМАН – Алексей Венедиктов «Особое мнение». В следующий вторник в 19 мы надеемся очень здесь встретить Евгению Альбац. До свидания.