Аркадий Островский - Особое мнение - 2008-03-06

К.БАСИЛАШВИЛИ: Здравствуйте, в эфире «Эхо Москвы» и RTVi программа «Особое мнение» и напротив меня Аркадий Островский, шеф Бюро журнала «Экономист».

А.ОСТРОВСКИЙ: Даже «ЭкОномист». «ЭекономИст» действительно был такой журнал в России, очень хороший.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Напоминаю телефон СМс - 970-46-45, мы ждем ваших вопросов. И первая тема - в Таиланде, вы Бангкоке, арестован российский оружейный барон, зовут его Виктор бут. Вам что-то говорит это имя?

А.ОСТРОВСКИЙ: Совершенно ничего не говорит, поскольку торговлей оружия я, как вы можете догадаться, не занимаюсь.

К.БАСИЛАШВИЛИ: никто из нас не занимается торговлей. Более того, непонятно, его ли это фамилия, потому что там около 7, а может быть, и больше фамилий, бесчисленное количество паспортов, его уже несколько лет разыскивал «Интерпол», Россия может потребовать выдать его. Но оказывается, этот человек возглавлял крупнейшую сеть по доставке оружия в горячие точки, в том числе, в страны Южной Африки и Афганистан. Что это – это русская мафия, которая уже везде, это международный терроризм? Ваше мнение?

А.ОСТРОВСКИЙ: Ксения, серьезно отвечать я не могу, потому что про это ничего не знаю, и даже предполагать очень тяжело – русская ли это мафия, кто этот человек, почему.

К.БАСИЛАШВИЛИ: То есть, вы ничего? Мистер «Икс» такой?

А.ОСТРОВСКИЙ: Вот Могилевича тоже арестовали, много бандитов. Люди занимаются таким как бы бизнесом, но это действительно, понимаете, создает - к счастью, не на страницах журнала «Экномист" – это создает некие сенсации. Я уверен, что будут некие статьи, особенно, если 7 паспортов – много о чем можно написать. Но это действительно не самое главное. Я недавно писал про экономику – столько всего интересного происходит в этой стране.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Безумно много интересного происходит.

А.ОСТРОВСКИЙ: И хорошего.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Журнал «Форбс» говорит, что мы вторые по счету в мире по росту миллиардеров. То есть, у нас больше всего миллиардеров

А.ОСТРОВСКИЙ: не знаю, как миллиардеров, но, во всяком случае, миллионеров много выходцев из чиновных кабинетов, бюрократов, и все это растет и растет. На самом деле для этого не нужно быть экономистом, не нужно даже быть журналистом – просто любой ходящий пешком в Москве человек, проходящий около дорогих ресторанов, может остановиться и увидеть, что в основном места заняты машинами с голубыми мигалками, иногда попадаются «Бентли» с пропусками Верховного суда, но это действительно Москва и это нефтяные деньги, которые первые, куда попадают - в бюджет, и поэтому мы это все видим.

К.БАСИЛАШВИЛИ: кстати, в Москве живет самая богатая женщина России по оценке «Форбса». Как вы думаете, кто это?

А.ОСТРОВСКИЙ: наверное, это жена…

К.БАСИЛАШВИЛИ: Да, супруга мэра Москвы Елена Батурина.

А.ОСТРОВСКИЙ: ну и бог с ней Знаете, бог с ней на самом деле, и бог с этими людьми. Потому что под этим и за пределами Москвы, а часто и в Москве, есть совершенно другое – то, о чем, поскольку все сейчас сориентированы на политику, и это понятно, поскольку это стало главным – просто не видят. Появился за это время, за эти годы – не за путинские, конечно, годы – он тут ни при чем, а с 1991 г., а может быть, с конца 80-х - у вас сегодня будет Горбачев, можно с ним об этом поговорить – появилось целое поколение реальных крепких бизнесменов-предпринимателей, людей, которые стоят на ногах, которые что-то делают, вкладывают деньги, которые эффективны. Это настоящий, серьезный, хороший бизнес, который прорывается и пробивается. И такая сила, такая энергия этого бизнеса, что он прорывается и растет через асфальт, через что угодно.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Пробивается несмотря ни на что.

А.ОСТРОВСКИЙ: Недавно был в нижнем Новгороде – это замечательный город, ключевой абсолютно для России, действительно, связанный с Горьким, и вообще топография нижнего города – это топография Россия: с богатым верхом, с этой улицей Большой Покровкой, на которой располагаются магазины теперь «Хьюго Босс» и «Сити-банк», а внизу спускаешься к бывшим ночлежкам, описанным у Горького. Так вот в этом городе, который никогда не был нищим, очень много вот этого крепкого бизнес-класса, людей, которые пришли в бизнес в начале 90-х, которые расцвели во время того, когда там был Борис Немцов. Знаете, удивительное дело – ни разу за время всего моего там пребывания я не слышал плохого слова о Немцове. При том, что там реформаторы, 90-е годы. Куда ни приедешь, говорят – вот, когда все это началось.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Мы с вами уходим из Москвы.

А.ОСТРОВСКИЙ: А это важнее.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Но эти люди не попадают в оценку журнала «Форбс». Мы интересуемся рекордами.

А.ОСТРОВСКИЙ: Но это уже не 10 человек, это 300, 400 человек, и может быть, миллионы у них есть да, они в миллиардеры не попадают.

К.БАСИЛАШВИЛИ: То есть, это тоже подтверждение того, что Россия стала или встает с колен – вы так считаете?

А.ОСТРОВСКИЙ: Не люблю это выражение. «Встает с колен» - не знаю. Думаю, что эти люди, которые делают серьезный бизнес – я познакомился с человеком, который начинал свой бизнес с того, что сколачивал киоски, в которых все продавалось. Только он в них не продавал, а он их сколачивал, делал в своих мастерских. Я не думаю, что этот человек когда-то стоял на коленях, и не думаю, что ему нужно с них подниматься. Может быть, кто-то, кто так очень любит эти выражения – они стояли на коленях, а эти люди не стояли, эти люди всегда работали. И этим людям совершенно не нравится, что происходит, и как сказал этот замечательный человек по фамилии Буланов, если есть, кого благодарить, так это Б.Ельцина.

К.БАСИЛАШВИЛИ: «Говорить о светлом будущем еще очень рано» - считает Александра.

А.ОСТРОВСКИЙ: А никто о нем не говорит. Оно совершенно не светлое.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Как не говорит? О светлом будущем заявил еще президент.

А.ОСТРОВСКИЙ: А, ну да. Но я говорю не об этом. Я говорю, что есть, и сложился за это время очень крепкий слой людей, которые сейчас, кстати, начинают вкладывать свои деньги и в культуру. Это действительно все существует. Помимо, поверх и, несмотря на всю политику – не благодаря ей.

К.БАСИЛАШВИЛИ: А эти люди могут ожидать поддержки от новой власти, которая будет сейчас формироваться вместе с избранным, но еще не приступившим к выполнению своей должности президентом Медведевым?

А.ОСТРОВСКИЙ: Кто же знает, на кого они будут опираться? Могу сказать одно – глупая это будет власть, если она на этих людей не будет опираться. Потому что, в сущности, это единственное, что может эту страну вывезти. Если у этих людей есть доля здравого смысла и действительно, что самое главное, заинтересованность в этой стране, а не в Кремле, не во «вставании с колен», не в бомбардировщиках, которые носятся над Тихим океаном. А в людях - в этой стране, ее благосостоянии – таких скучных, нормальных вещах, - то только на них и можно опираться.

К.БАСИЛАШВИЛИ: перейдем немножко к другой теме. Знаю, что этот вопрос многие не любят и уходят от этой темы. Вы голосовали?

А.ОСТРОВСКИЙ: Нет, не голосовал.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Не голосовали? Тогда, может быть, вы тоже будете среди тех. Кого посчитали или не подсчитали – мы с вами не знаем, однако же, замечено, что есть некие пропавшие души, - уж не знаю, мертвые ли.

А.ОСТРОВСКИЙ: Будем надеяться, что не мертвые.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Очень странно, что в день выборов президента в России оказалось почти на 2 миллиона избирателей меньше, чем было на выборах в Госдуму.

А.ОСТРОВСКИЙ: Должно быть наоборот. Я думал, что в этот день будет всплеск демографический, просто демографический пик.

К.БАСИЛАШВИЛИ: А в чем тут причина? Какой-то недосмотр?

А.ОСТРОВСКИЙ: Ну, так считают. Запутались в цифрах, поскольку, очевидно, все время туда-сюда переставляют нули, цифры, добавляют, убирают.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Но 2 млн. это не просто цифры – это люди.

А.ОСТРОВСКИЙ: ну, плохо считают. Понятно, что люди не исчезли, значит, либо тогда прибавили, либо сейчас убавили, чтобы, может быть, добавить - либо тогда, либо сейчас явку на выборы – кто их знает.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Может, это такая традиция – с гоголевских времен – искать мертвые души.

А.ОСТРОВСКИЙ: да. Кстати, наверняка на этих «мертвых душах» кто-то делает большие деньги.

К.БАСИЛАШВИЛИ: думаете? Так может быть таких найдут?

А.ОСТРОВСКИЙ: Может быть.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Будем надеяться. Рамзана Кадырова все-таки исключили из союза журналистов.

А.ОСТРОВСКИЙ: да?

К.БАСИЛАШВИЛИ: да.

А.ОСТРОВСКИЙ: ну, не знаю ничего про журналистские качества Рамзана Кадырова. Могу сказать одно – две недели назад был в Чечне, наблюдал для себя совершенно неожиданную картину. Во-первых, действительно – город, который походил на руины Сталинграда два года назад, отстроен и в нем практически нет - если искать свидетельства и знаки войны – их практически нет. Кроме огромных пустырей, с которых были снесены дома. Рамзан Кадыров, о котором два года назад я, мои коллеги, все правозащитники и не только правозащитники считали, что жуткий, кошмарный, и это подтверждалось статьями Анны Политковской замечательной – до сих пор считаю, что ее статья «Центровой Центарой» - это выдающийся журналистский очерк – действительно, жуткий был такой, и все связывалось с ним - мучения, пытки, и так далее. Человек за два года изменил – не знаю, насколько он внутренне изменился, но то, что изменен имидж этого человека, то, что имидж строителя заменил имидж мучителя – очевидно.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Вот и говорят журналисты Чечни, что он и журналистику тоже поднимал в регионе, это и стало причиной для того, чтобы принять его в Союз журналистов. Это причина, на ваш взгляд?

А.ОСТРОВСКИЙ: Это совершенно не причина.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Но почему не причина? Ведь принимают же университеты в почетные академики?

А.ОСТРОВСКИЙ: ну, пусть его почетным сделают.

К.БАСИЛАШВИЛИ: А вас как журналиста это оскорбляет?

А.ОСТРОВСКИЙ: Поскольку я сам не член никакого Союза.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Но вы журналист. И вдруг появился журналист Рамзан Кадыров.

А.ОСТРОВСКИЙ: ну, если он что-нибудь напишет – дай бог ему.

К.БАСИЛАШВИЛИ: руководство Союза журналистов, кстати, и посчитало причиной того, что Кадыров не может находиться…

А.ОСТРОВСКИЙ: Потому что он не может писать?

К.БАСИЛАШВИЛИ: Потому что он ничего не написал журналистского.

А.ОСТРОВСКИЙ: Справедливо. Но поскольку я сам не входил никогда ни в какие союзы, я считаю, что это такое сообщество оно либо есть, либо нет - его формализировать нельзя.

К.БАСИЛАШВИЛИ: А если бы на месте Кадырова был какой-то другой человек? Здесь все упирается в личность, в какое-то неоднозначное отношение к президенту Чечни?

А.ОСТРОВСКИЙ: Вы знаете, это серьезный разговор.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Это очень серьезный разговор, да.

А.ОСТРОВСКИЙ: если говорить о том, по каким критериям должны принимать - я говорю, что не состою в Союзе журналистов, я не знаю, по каким критериям, - но если бы, например, принимать туда людей – я совершенно не защищаю Рамзана Кадырова, как вы понимаете, и для меня он скорее такой феномен. Но если туда принимать людей по принципу не просто, сколько кто статей написал, а по принципу честной, выдержанной журналистики, сбалансированных мнений, отсутствия ангажированности, отсутствия заказных статей, взяток, поборов, когда пропалчиваются материалы, если принимать людей за честную журналистику, то я думаю, что, к сожалению, в этом Союзе останется очень немного людей. А Рамзан Кадыров вот уж не самая большая проблема российской журналистики. Вот это я могу сказать с уверенностью.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Оказывается, спорный вопрос.

А.ОСТРОВСКИЙ: Но надо же о чем-то спорить. Тяжело говорить о том, что огромное число журналистов, которые работают сегодня в России… дело же не в том, что закрыли свободу слова – посмотрите, кто работает на «Эхо Москвы», почитайте статьи блестящие Юлии Латыниной или комментарии Юлии Шевцовой, и так далее – можно долго перечислять, или Натальи Морарь – это люди, которые пишут и говорят. И печатаются. И огромное количество людей - их не просто закрыли, а они изменили свою точку зрения или свой посыл. Это не называется «зажали свободу слова» - это называется люди, под нажимом, или нет, - изменились.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Вы хорошо сейчас вспомнили Наталью Морарь, которая действительно писала, но теперь уже если и будет писать, то никак не в России - во всяком случае, в ближайшее время. Что, значит, России не нужны такие журналисты получается?

А.ОСТРОВСКИЙ: Тут очевидные вещи. Они естественно нужны, Наталья Морарь хороший журналист, с моей точки зрения. Но даже дело не в том, какой она журналист.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Вот это противостояние в Домодедово…

А.ОСТРОВСКИЙ: Тут два момента – вообще не важно, какой она журналист – она может быть плохим журналистом, или хорошим, - совершенно неважно. То, что сделано – это наплевательство на закон. И тут уже не до того, кто плохой, а кто хороший журналист, и кто как предложения сочиняет. Мне казалось, что независимо от ее литературных качеств, которые в данном случае хорошие, а не плохие, - журналисты, люди, которые называют себя журналистами, должны были как-то объединиться и сказать – так не делается, так нехорошо. И многие так и сделали – из тех, кто не является членом Союза журналистов, но чувствуют себя журналистами. А некоторые – как люди, которые называют себя журналистами, типа Михаил Леонтьева, говорят о проституции - но это на его совести. Знаете, есть хорошее английское выражение , когда не нужно кого-то обличать, а нужно просто вынуть из них, и они все сами скажут, это называется «сам себя повесит». Есть такая категория людей, которые любят говорить очень много и они сами себя вешают. Вот Михаил Леонтьев он себя так повесил…

К.БАСИЛАШВИЛИ: Михаил Леонтьев, когда сюда придет, он сам за себя скажет, мы с удовольствием его послушаем. А еще мы с вами имеем большое удовольствие слышать лексические изыскания наших руководителей. Я не знаю, куда, в какие организации можно принять - есть у нас общество русского языка? - наверняка есть, и по миру есть, есть Союз писателей. Недавно удивлялись тем фразам, которые говорил В.Путин, сегодня премьер Виктор зубков критиковал РАО «ЕЭС России» и других монополистов.

А.ОСТРОВСКИЙ: Что сказал?

К.БАСИЛАШВИЛИ: По его словам, они искусственно завышают тарифы, и он сказал следующее, - цитирую, - «Оборзели полностью».

А.ОСТРОВСКИЙ: Очевидно, это действительно идет от первого лица, которое задает определенную лексику. Насколько я понимаю – никогда специально этим не занимался, но насколько я понимаю, даже в советские годы круче, чем «я вам покажу кузькину мать» - публично за эти пределы не выходило. И советские лидеры следили как-то – может быть, говорили не очень грамотно, но за лексикой при этом как-то следили, того, что началось в последние 8 лет, когда президент, а за ним страна заговорили на практически блатном языке – такого не было.

К.БАСИЛАШВИЛИ: С другой стороны, может быть, мы зря с вами так реагируем, может быть, все в порядке. Может быть, это по делу сказано? Потому что Зубков считает, что ни ФАС, никто другой их работу не контролирует - РАО ЕС, искусственно завышаются тарифы – может быть, так и есть?

А.ОСТРОВСКИЙ: Так мы говорим о языке, или о содержании реформ РАО ЕЭС?

К.БАСИЛАШВИЛИ: ну, по фактам.

А.ОСТРОВСКИЙ: Опять же, надо разбираться – не знаю. Думаю, что РАО ЕС повышает цену, «Газпром» повышает цену, тарифы в России повышаются. Думаю, что такие попытки зубодробильные сдерживать тарифы, сдерживать цены неправильные, и кончаются очень печально. Мы это знаем, собственно. Но если говорить о языке, то мне кажется, что слова «оборзели» неправильные. Хотя, с другой стороны, был действительно выдающийся в лексическом аспекте человек, В.Черномырдин, который действительно…

К.БАСИЛАШВИЛИ: Обогатил наш язык.

А.ОСТРОВСКИЙ: Не просто обогатил, а понимал – это же не просто были глупости и анекдоты – он как-то входил в суть и определял так, как не определял никто на самом деле. Хорошо бы, чтобы это было остроумно и точно. А иногда это просто грубо и не очень приятно.

К.БАСИЛАШВИЛИ: наши слушатели активно просят меня, чтобы мы поговорили про экономику. И сейчас мы перейдем к экономике, которая касается каждого - Гордеев, глава Минсельхоза, сегодня предложил ограничить торговую наценку – не более 10% на социальные товары - имеются в виду пищевые продукты первой необходимости. Как вы считаете, это поможет? Или это приведет к большей инфляции?

А.ОСТРОВСКИЙ: не нужно быть экономистом, чтобы догадаться, что административное сдерживание цен приводит к тому, что начинается черный рынок, что эти продукты пропадают из магазинов, продаются в каких-то уже других местах, что их просто перестают выпускать, потому что производителям невыгодно это делать. Это не просто смешно, но в такой стране, как Россия, в которой еще 20 лет назад были очереди и пустые прилавки - тут не нужно читать учебников, тут нужно просто почесать в затылке и вспомнить, как это было.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Когда регулировалось.

А.ОСТРОВСКИЙ: Когда регулировалось. Точно так же, знаете, с тех пор никто ничего нового не придумал. Если регулировать цены – ограничить их, планировать, посылать разнарядки - а фактически это и есть, - производителям, что им делать, а что им не делать - вот то, что было в конце 80-х гг., то оно ровно и будет.

К.БАСИЛАШВИЛИ: ну, мы же простые потребители. Вот вы нам говорите такие умные вещи, а я прихожу в магазин и вижу, что цены растут. Мне бы ограничить их – я с такой, домашней точки зрения подхожу к делу.

А.ОСТРОВСКИЙ: да, цены действительно растут. И причин, по которым они растут, довольно много. Понятно, что потребитель не будет сильно разбираться и входить в экономические тонкости, почему они растут. Ничего хорошего в том, что они растут, нет - согласились. И потребитель прав – если будет ругать правительство – прав, и вообще он всегда прав, потому что он потребитель. Другое дело, что у правительства - оно же не просто потребитель, - Гордеев, или любой другой министр не просто потребители, они не просто должны говорить «оборзели, цены повышают» – они должны как-то разбираться в экономике уже немножко и понимать, что конечно, инфляция – это плохо, и пытаться понять причины этой инфляции - можем про это поговорить. Но делать заявление, что мы сейчас ограничим наценку или сдержим цены – они должны понимать, что сейчас плохо, но будет в десять раз хуже.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Вот задача для премьер-министра Владимира Путина будущего - поговорим об этом уже после паузы.

НОВОСТИ

К.БАСИЛАШВИЛИ: Продолжаем нашу передачу. Ксения Басилашвили, напротив меня Аркадий Островский, шеф Бюро журнала «Экономист». И мы с вами остановились на инфляции и способах ее удержать.

А.ОСТРОВСКИЙ: Инфляция это как любая болезнь – можно сбивать температуру и снимать симптомы, но если ходить с гриппом - будут осложнения. Точно так же с инфляцией. Если заниматься удерживанием цен, то можно, конечно, на время сбить температуру, но потом могут быть такие осложнения, что это действительно может все плохо кончиться. Что такое инфляция? Это температура. Когда экономика перегревается, инфляция начинает повышаться. Это столбик термометра – вот что такое инфляция. Инфляция - это некий показатель того, что экономика не справляется, у нее, как у мотора, начинается перегрев, действительно, отчасти то, что происходит в России – это общий глобальный феномен повышения цен на продукты. Это действительно так. Но при этом в других странах инфляция не растет в двузначных цифрах, 12-13% - она растет на 3-4% - это много для Европы. И конечно, чем выше благосостояние страны, тем меньше процент дохода тратится только на продукты, и поэтому тем менее заметно это на благосостоянии семьи. В России, кроме того, что есть глобальные факторы, и мы их оставим за скобками, потому что с ними мы действительно ничего сделать не можем – они есть, - но есть другие, уже совершенно свои, родные, российские проблемы с инфляцией. А именно то, что российская экономика не справляется и перегревается от огромного потока денег, которые идут в эту страну – в основном от нефти и газа, или опосредовано.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Слишком много денег?

А.ОСТРОВСКИЙ: Да. Потому что, с одной стороны, растут цены на нефть, приходит больше долларов, это значит, что Центральный банк покупает эти доллары у экспортеров нефти, а вместо них выпускает рубли. И вот эта масса людей выливается на рынок – ликвидность называется. Вот эти рубли поступают в обращение. Денег очень много, и цены начинают расти. Это с одной стороны. С другой стороны есть приток капитала – займов, и так далее. Неважно, откуда идут деньги, вопрос в том, что когда деньги идут из внешних источников, связанных не с продуктивностью труда, не с тем, как мы с вами работаем, а просто вот такая халява, грубо говоря, то, что должна делать экономика? Она должна брать эти деньги и пускать их в оборот - что-то начинать делать, открывать булочные, магазины, маленькие фабрики – поскольку деньги есть, можно на эти деньги что-то делать. Что происходит в России? В России реальные свои доходы, которые люди тратят в магазинах - расходы растут в два раза быстрее, чем экономика, и уж тем более гораздо быстрее, чем производительность труда. То есть, вместо того, чтобы пойти и открыть свое дело, купить квартиру, люди идут и что делают? Они покупают и квартиры, но в основном идут в магазины и их тратят, машины покупают.

К.БАСИЛАШВИЛИ: То есть, виноваты опять мы?

А.ОСТРОВСКИЙ: нет, виноваты не мы, виновата система, при которой людям легче пойти и потратить деньиг, чем начать вкладывать их в бизнес.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Значит, дело в системе?

А.ОСТРОВСКИЙ: дело в том, что есть ограничения конкуренции, свободной конкуренции в этой стране. Если убрать монополию «Газпрома», если сделать так, чтобы были нормальные дороги, а не направления, если уволить две трети чиновников, чтобы милиция ходила, а не побиралась у бизнеса, чтобы налоговики не ходили - вот если все это убрать, я думаю, что экономический рост в России будет не 8%, а все 16 , если не больше.

К.БАСИЛАШВИЛИ: В ожидании этого чуда живем не только мы с вами и не только мы понимаем, в чем проблемы. На днях В.Зубков собирал ведущих экономистов страны, выстраивал некую перспективу на будущее.

А.ОСТРОВСКИЙ: Да, это как барон Мюнхгаузен – вы помните, он все пытался себе…

К.БАСИЛАШВИЛИ: Так есть ли план?

А.ОСТРОВСКИЙ: План? Не знаю, есть ли у них план.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Но мы слышали в предвыборных выступлениях…

А.ОСТРОВСКИЙ: Никто не знает, что такое план.

К.БАСИЛАШВИЛИ: … в предвыборных выступлениях Д.Медведева мы услышали…

А.ОСТРОВСКИЙ: … в предвыборных выступлениях Д.Медведева…

К.БАСИЛАШВИЛИ: … вероятность решения проблемы?

А.ОСТРОВСКИЙ: В предвыборных выступлениях Д.Медведева и В.Путина? Они совершенно точно и правильно говорят о всех проблемах. О коррупции, о том, что нет настоящих прав на собственность, о том, что всюду взятки - они все правильно говорят. Кроме одного, - что мы, дорогие граждане и жители этой страны, - мы виноваты, потому что мы создали эту систему, мы ее часть. И получается как барон Мюнхгаузен, который все пытался себя сам за волосы поднять из лужи - это невозможно, потому что они и есть часть системы, они и есть тот самый сдерживающий элемент роста экономики. И если сделать Ве для того, чтобы экономика росла, а инфляция снижалась, то им надо сказать - извините, мы действительно построили систему, которая неэффективна, и либо мы ее сейчас сломаем. Либо мы уйдем, поскольку другой системы сделать не можем.

К.БАСИЛАШВИЛИ: но Аркадий, на западе, в том числе, многие от Медведева ждут каких-то реформаторских шагов.

А.ОСТРОВСКИЙ: Ждут. Потому что действительно уже риторика и язык дошел до того накала, когда уже кажется, что перебор. И даже Чубайс тут сказал, что перебор, и все чувствуют, что перебор, что дальше так нельзя. Поэтому когда такой зажим и когда такая лексика, то естественно, при любой смене власти люди ждут перемен.

К.БАСИЛАШВИЛИ: С другой стороны, как-то многие стали говорить про перебор после того, как результаты выборов стали известны. До этого говорили, что все как раз встает с колен.

А.ОСТРОВСКИЙ: Нет, ощущение, что перебор и ощущение, что хочется какой-то «оттепели» - оно естественно и понятно для страны. Другое дело, что, к сожалению, кроме своих речей - пока что - Д.Медведев не давал никаких оснований для таких надежд и ожиданий. То, что человек ходит в джинсах, любит «Ди Пепл» и говорит по-английски, не является основанием говорить о его либерализме. Основанием говорить о его либерализме говорят его действия.

К.БАСИЛАШВИЛИ: А мы будем ждать этих действий с вами.

А.ОСТРОВСКИЙ: А пока что у нас с вами, видите, арестовывают этого человека по имени….

К.БАСИЛАШВИЛИ: Пока что да - Максим Резник.

А.ОСТРОВСКИЙ: А это фантастическая история на самом деле вот, чем – почему она мне кажется очень важной, помимо того, что просто очень жалко человека, который попал в чудовищную историю, когда вышел из своего офиса, увидел своего бывшего коллегу, который начал задирать… начался какая-то потасовка, он пытался людей разнять, в этот момент подскочила милиция и его арестовала, и сказала, что он сам напал. Арестовала его, посадила пока что на два месяца, а дальше неизвестно. Почему эта история важная, кроме того, что просто очень жалко этого человека. История важная по двум причинам: во-первых, она происходит на следующий день фактически после выборов президента России, и это есть знак, в том числе, знак преемственности, к сожалению. Когда Д.Медведев говорит о преемственности – это тоже преемственность. И такой преемственности очень не хотелось бы. Поэтому это показная, знаковая ситуация. Во-вторых, понятно, что ни этот человек, которого я не знаю - максим резник – ни протест людей на Чистых прудах – никакой опасности власти не несут – Кремль очень сильная структура. Поэтому что это такое? Это же не от страха делается. Это показать, что у нас есть сила, и нам закон не писан – чего хотим, то и делаем.

К.БАСИЛАШВИЛИ: Спасибо, Аркадий. Я благодарю Аркадия Островского, шеф-редактора журнала «Экономист».