Николай Сванидзе - Особое мнение - 2008-04-04

А.ВОРОБЬЕВ: Я приветствую всех, кто в эти минуты смотрит телекомпанию RTVi и слушает эфир радиостанции «Эхо Москвы». Это совместный наш проект под названием «Особое мнение». Традиционно по пятницам на этом месте после 17 часов и 8 минут по московскому времени – Николай Сванидзе. Здравствуйте, Николай Карлович.

Н.СВАНИДЗЕ: Добрый день.

А.ВОРОБЬЕВ: Рад Вас приветствовать в этой студии. Давайте пробежимся по новостям недели, теперь уже уходящей, и новостям дня сегодняшнего. Сегодня было объявлено о том, что по факту гибели Юрия Щекочихина, журналиста, который специализировался на собственных расследованиях и депутата Госдумы наконец принято решение возбудить уголовное дело. Трижды этого не происходило, трижды эта история замыливалась. Была попытка замылить эту историю в четвертый раз. Следователь какого-то районного отделения отказал пару недель назад в возбуждении уголовного дела. И вот глава Следственного комитета господин Бастрыкин решает вновь возбудить, то есть впервые возбудить уголовное дело по факту гибели Щекочихина. Что это, с чем это связано? Почему все же Бастрыкин решает пойти на этот шаг?

Н.СВАНИДЗЕ: Ну, я не могу сказать – я не Бастрыкин.

А.ВОРОБЬЕВ: Как Вам кажется?

Н.СВАНИДЗЕ: Как мне кажется, дело, видимо, приобрело уже, во всяком случае в определенных кругах, в кругах правозащитных и в достаточно широких кругах знакомых и друзей Щекочихина, потому что он был очень открытый и общительный человек, у него было много друзей, в том числе известных друзей, это приобрело широкий резонанс, и многие люди не верят, что он умер естественной смертью. Поэтому, на мой взгляд, хорошо, что Бастрыкин открыл это дело. Почему, собственно, было его не открыть? Почем отказывать? Если есть подозрения. Это не смерть царевича Дмитрия, которая произошла полтысячи лет назад. Здесь только что был человек среди нас, умер, прям скажем, мягко говоря, не в предельном возрасте. С чего вдруг? Человек занимался очень острыми делами, человек был очень смелый, очень дерзкий. И естественно, возникает подозрение, что не случайна его смерть.

А.ВОРОБЬЕВ: Но что произошло? Почему трижды был отказ, и вот новый поворот? Все-таки, на мой взгляд, здесь очень важный момент. Все это происходит в момент скрытого противостояния между Следственным комитетом и Генеральной прокуратурой…

Н.СВАНИДЗЕ: Я как раз именно это хотел сказать. Если Вы намекаете на то, что это один из фактов борьбы между ведомствами, - может быть. Но понимаете, дело в том, что тут с Вами можем сколько угодно предполагать, но это все-таки будет гаданием на кофейной гуще. Не исключаю этого. Не исключаю, что это сделано в какой-то мере в результате каких-то противоречий или взаимных подсидок или взаимных упреков, я не знаю, как это сформулировать, между двумя уважаемыми ведомствами… причем, наверное, эта межведомственная борьба имеет помимо всего прочего и личный оттенок, как это всегда бывает. Вот не исключено, что это имеет отношение к этим вещам. Не исключено. Но не знаю.

А.ВОРОБЬЕВ: Как бы Вы прокомментировали последние новости или, скажем, новости конца той начала этой недели о перестановках, об отстранении от работы начальника Главного следственного управления, Следственного комитета – господина Довгия и его последнее заявление о том, что к убийству журналистки «Новой газеты» Анны Политковской, по его мнению, причастен Борис Березовский?

Н.СВАНИДЗЕ: Ну, Вы знаете, что причастен Борис Березовский – может быть, причастен и Борис Березовский. Эта версия не нова. Борис Березовский – фигура очень одиозная, и здесь какого человека ни назови, погибшего при сумеречных и невыясненных обстоятельствах, можно предположить причастность к этому Бориса Березовского, и общественность этому может поверить, потому что такой человек Березовский. Тем не менее, такие вещи, конечно, надо доказывать, естественно. Что касается самого отстранения чиновника Следственного комитета – вы знаете, это, по-моему, еще Черчилль сказал, что борьба в советской верхушке напоминает борьбу бульдогов под ковром: ничего не ясно, что там происходит, а потом вдруг – раз! – чей-то труп на поверхности. Вот традиции живы. В данном случае чьи-то политические трупы оказываются на поверхности. Я думаю, что это связано, конечно, в том числе и с той борьбой, о которой Вы упомянули, когда речь шла о деле Щекочихина.

А.ВОРОБЬЕВ: Вы наблюдатель весьма внимательный, долгое время находитесь в политическом информационном поле, великолепно разбираетесь в контексте…

Н.СВАНИДЗЕ: Вы мне льстите.

А.ВОРОБЬЕВ: Можете ли Вы спрогнозировать, кто станет политическим трупом в ближайшее время? Я имею в виду перестановки в Правительстве в связи с кадровыми назначениями предстоящими?

Н.СВАНИДЗЕ: Вы всерьез ожидаете, что я Вам сейчас буду фамилии называть?

А.ВОРОБЬЕВ: Я полагал, что Вы хотя бы блочно смогли бы расставить все по своим местам.

Н.СВАНИДЗЕ: Ну, блочно, я думаю, так, что, скажем, финансовая вертикаль, во всяком случае ее вершина, я предполагаю, останется той же, что и сейчас. То есть я думаю, что, персонально если называть, господин Кудрин останется на своем месте. Это ключевая фигура в Правительстве. И я думаю, что люди очень многие и очень разных даже политических взглядов и каких-то мировоззренческих позиций понимают, что от него очень многое зависит. Сейчас очень сложная экономическая ситуация в мире и, возможно, и в нашей стране, и такую фигуру краеугольную убирать просто нецелесообразно. Это опасно. Вот это я предполагаю, что произойдет. То есть я могу назвать человека, который, на мой взгляд, точно останется. Но конечно, подвижки будут огромные, просто потому что будет новый премьер-министр. Чего уж там говорить? И новый премьер-министр, и какой премьер-министр! По моему мнению, Владимир Владимирович Путин будет выстраивать под себя новый Кабинет министров. А у него есть определенные и личные обязательства перед какими-то людьми, и свои представления о том, кто на каком месте должен сидеть, которые будут отличаться от представлений господина Зубкова, хотя бы потому что Путин не Зубков, это другого масштаба фигура, и вообще все другое.

А.ВОРОБЬЕВ: А Вы считаете, что Зубков самостоятельно выстраивал структуру Кабинета и подбирал личности?

Н.СВАНИДЗЕ: Нет, дело не в этом. Конечно, сейчас в Правительстве нет фигур, которые вызывают идиосинкразию у Путина. Без его согласия назначить фигуру на министерский или вице-премьерский тем более пост было бы невозможно. Но просто сейчас он будет подбирать людей под себя. Уже не под Зубкова, а под себя. Следовательно, все будет, скажем так, на ранг выше. Потому что он сам просто как политический… по своей весовой категории он даже не на один порядок выше, поэтому и люди будут другие. Поэтому, конечно, я думаю, это будет совершенно другой состав Кабинета министров.

А.ВОРОБЬЕВ: Как Вы могли бы спрогнозировать степень рвения, с которой будет работать Владимир Путин на посту главы Кабинета? Видите ли, в чем дело – сегодня в Бухаресте находясь после закрытого своего выступления, он сказал журналистам, что воспринимает уход с поста президента как дембель, и это его очень радует – он уходит со службы.

Н.СВАНИДЗЕ: Ну, я думаю, что здесь, с одной стороны, он абсолютно искренен, потому что действительно президентский пост, мягко говоря, много времени и нервных сил отнимает. Поэтому я думаю, что он не обманул, когда сказал, что это дембель. С другой стороны, он, конечно, идет на пост премьер-министра, а он на него пойдет, не для того, чтобы там сачка давить. Это, в общем, тоже достаточно очевидно – зачем ему надо было туда идти-то, чтобы смотреть на луну? Он там будет работать и работать очень интенсивно, иначе он бы туда не пошел. Поэтому лениться он там не будет и создавать видимость работы.

А.ВОРОБЬЕВ: Но груз ответственности будет уже не таким…

Н.СВАНИДЗЕ: Груз ответственности там достаточный, потому что если президента несет ответственность за страну в целом, то премьер несет ежедневную, каждодневную, будничную ответственность за все хозяйство страны. Это очень большая ответственность. И это, я б сказал, ответственность более конкретная, более практическая, чем у президента.

А.ВОРОБЬЕВ: Давайте чуть сменим тему. Как бы Вы могли оценить итоги саммита НАТО в Бухаресте? Кто проиграл, а кто выиграл, расклад сил, диспозиция. Какова она, на Ваш взгляд?

Н.СВАНИДЗЕ: Без крови обошлось. Ваш вопрос мне напоминает уже достаточно старый анекдот, как муж пришел к жене, и она говорит «Где ты был?» «Мы с Васей в шахматы играли». «И кто кого?» «Да никто никого. Сказал же – в шахматы играли!» Вот саммит НАТО не предполагал чьей-то победы или поражения. Это был саммит, где люди между собой разговаривали, выясняли позиции. Поэтому никто никого. Каждый остался при своем.

А.ВОРОБЬЕВ: Давайте тогда по линии такой пройдемся. США – Европа – Россия: чьи позиции, на Ваш взгляд, усилились, а чьи все-таки ушли вниз, в красную зону?

Н.СВАНИДЗЕ: Ничьи не усилились. Каждый остался при своих, как это должно было быть. И ничьи позиции не могли усилиться. Задача в данном случае была…

А.ВОРОБЬЕВ: Что значит «каждый остался при своих»? Президент США Буш лично приезжает в Бухарест и лично, а не госсекретарь США Кондолиза Райс…

Н.СВАНИДЗЕ: И Путин приехал лично.

А.ВОРОБЬЕВ: …и лично агитирует за присоединение Украины и Грузии к плану действий по членству в альянсе. И Европа говорит – «Нет, не сейчас».

Н.СВАНИДЗЕ: Ну и что? Ну и что? Ну не сейчас, так не сейчас. Это вовсе не означает поражения Соединенных Штатов. В любом случае в том, что касается европейских стран, всегда право первой руки у Европы. Не у Штатов и не у России, а у Европы. В данном случае, когда речь идет о присоединении или неприсоединении этих новичков восточноевропейских к блоку НАТО, здесь нужно исходить не из того в первую очередь, кто сейчас выигрывает, кто проигрывает. Эти страны хотят в НАТО. Не НАТО хочет, чтобы они влились. Я думаю, что НАТО, честно говоря, не вполне себе представляет, что с ними делать, с этими ребятами. Они хотят. Это объективная реальность, связанная со всей историей Восточной Европы последних долгих десятилетий. Они хотят в НАТО, они хотят под крыло мощной системы, которая создает для них ощущение безопасности. Не от России даже от нынешней. Чего им бояться? Россия на них нападать не собирается – они отдают себе в этом отчет. Так же, как наша элита реально отдает себе отчет в том, что НАТО не собирается нападать на Россию. Но все равно стремно, когда подходят к границам. Ну немножко нервно, ну как-то неприятно. И как-то создается ощущение, что опускают.

А.ВОРОБЬЕВ: Наша элита все понимает, но тем не менее, то, что мы слышим в информационных выпусках, это демонизация и НАТО, и Соединенных Штатов.

Н.СВАНИДЗЕ: Демонизация, на мой взгляд, очень излишня. Потому что демонизировать НАТО… Это некий блок, но дело в том, что в глазах наших радиослушателей и телезрителей, наших избирателей и, в конце концов, просто наших граждан – демонизируя НАТО, демонизируется весь Запад. И он представляется в качестве врага России. На мой взгляд, это неправильно. Запад не враг России. Сейчас вообще большой вопрос – кто враг России. Но уж точно не Запад. Никто на нас из Западной Европы… пусть мне назовут хоть одну страну Запада, которая собирается нападать на Россию. И зачем?

А.ВОРОБЬЕВ: А кто наш враг?

Н.СВАНИДЗЕ: Наши враги, так же, как и враги всего современного цивилизованного мира, - это нестабильные и иногда деструктивные, как правило фундаменталистские режимы, которых на Западе нет.

А.ВОРОБЬЕВ: А зачем тогда нам демонизировать НАТО и Запад в целом в лице НАТО?

Н.СВАНИДЗЕ: Вы знаете, это, с одной стороны, традиция наша политическая, которая восходит еще к советским привычкам. С другой стороны, я уже ответил на Ваш вопрос - они подходят к нашим границам, и это чисто психологически оказывает давление. На мой взгляд, это со стороны…

А.ВОРОБЬЕВ: Следствием этого должна стать демонизация?

Н.СВАНИДЗЕ: Нет, не должна.

А.ВОРОБЬЕВ: Или информирование?

Н.СВАНИДЗЕ: Нет, не должна, я Вам уже сказал, что я против демонизации. Но вы попросили меня объяснить, с чем это связано. Вот я объясняю, почему. Не с чем это связано, а почему. С одной стороны, традиция. С другой стороны, приближение НАТО к нашим границам бьет по нервам.

А.ВОРОБЬЕВ: А традиции введены просто так или преследуют какую-то цель?

Н.СВАНИДЗЕ: Традиции вводились не нами. И традиции вводились не сейчас.

А.ВОРОБЬЕВ: Многие традиции забыты.

Н.СВАНИДЗЕ: Ну, многие забыты, но не эти. Эти живы.

А.ВОРОБЬЕВ: Почему они живы?

Н.СВАНИДЗЕ: Ну, это мы с Вами очень глубоко копнем. Здесь можно очень многое предполагать, почему они живы. Понимаете, война с мировой террористической сетью – где она, эта сеть? С кем воевать? С Бен Ладеном? Где он, этот Бен Ладен? Давайте его пощупаем руками. А Соединенные Штаты – это действительно великий оппонент, это могучий оппонент, это достойный оппонент. Достойно противостоять Соединенным Штатам. Это красиво, это величественно. И к этому наши люди привыкли. Кто у нас враг? Вот по социологическим опросам. Спросите любого человека. Даже среди слушателей «Эха Москвы», а это все-таки особая аудитория. Все равно, я думаю, что большая часть, если нужно будет назвать одного человека, главного противника, пожалуй, он назовет Соединенные Штаты. Это красиво.

А.ВОРОБЬЕВ: А Соединенные Штаты кого считают своим противником?

Н.СВАНИДЗЕ: Ну не нас.

А.ВОРОБЬЕВ: Международный терроризм?

Н.СВАНИДЗЕ: Ну не нас. В Соединенных Штатах тоже разные люди…

А.ВОРОБЬЕВ: Ну официальный Вашингтон существует.

Н.СВАНИДЗЕ: Там очень много неграмотных людей.

А.ВОРОБЬЕВ: Официальный Вашингтон?

Н.СВАНИДЗЕ: Официальный Вашингтон все-таки, думаю, что считает международный терроризм главным врагом. Хотя к России сейчас относятся, я б сказал без любви.

А.ВОРОБЬЕВ: Я Вас правильно понял, что эта демонизация, эта традиция, эта привычка ставит собой одну цель – мобилизацию внутренних ресурсов, мобилизацию нации?

Н.СВАНИДЗЕ: Нет, я этого не говорил. Поэтому вы не могли так правильно понять, поскольку я этого не говорил. Это, может быть, и верно, об этом надо подумать, но пока что в моих устах сегодня это не звучало.

А.ВОРОБЬЕВ: Да, я пытался прочесть между строк.

Н.СВАНИДЗЕ: Между глаз прочесть.

А.ВОРОБЬЕВ: Да. Ну так что, вы согласились бы с такой позицией, с такой трактовкой?

Н.СВАНИДЗЕ: Да пожалуй, что, может быть, и нет. Потому что я не вижу сейчас реальных оснований для такого подтягивания поясов и резкой какой-то национальной мобилизации.

А.ВОРОБЬЕВ: Но логика Ваша сводится к тому, что мы просто ищем достойного противника. И бороться с международным терроризмом, называя его главным врагом, с чем-то аморфным… как-то нехорошо. Но бороться все равно нужно, и мы выбираем достойного противника!

Н.СВАНИДЗЕ: Нет. Это абстрактный противник. Это противник, с которым не нужно же воевать. Я не принадлежу к числу…

А.ВОРОБЬЕВ: А мы собираемся воевать с НАТО?

Н.СВАНИДЗЕ: Мы ни с кем, слава богу, не собираемся воевать. Поэтому речь идет не о войне, а речь идет о выборе некоего оппонента политического. Вот этим политическим оппонентом, конечно. Красиво считать Соединенные Штаты. Тем более, что Соединенные Штаты…

А.ВОРОБЬЕВ: Зачем нам красота, а не правда?

Н.СВАНИДЗЕ: Мы что-то с Вами сегодня в моральные какие-то категории уходим – красота, неправда. Что есть истина? Давайте мы с Вами тогда к Библии вернемся…

А.ВОРОБЬЕВ: Вы говорите – «Это красиво». Я спрашиваю – зачем нам эта красивость? Если вы говорите, что США своим главным врагом выбрали, назвали международный терроризм, а мы считаем, что нужно выбрать красивого оппонента, объяснитесь тогда, пожалуйста.

Н.СВАНИДЗЕ: Мы так говорим. Я, честно говоря, надеюсь на то, что та часть наших элит, во всяком случае верхушечная часть, которая принимает решения, реально себе представляет, кто наши настоящие противники. И мобилизовываться против Соединенных Штатов, у которых, кстати, между прочим, военный бюджет кратно превышает военный бюджет Российской Федерации, поскольку у них объем экономики кратно превышает экономический объем Российской Федерации, реально бороться против них достаточно бессмысленно, и просто нет для этого никакого повода.

А.ВОРОБЬЕВ: Николай Карлович, извините, я не услышал ответа на свой вопрос – зачем тогда пропаганда?

Н.СВАНИДЗЕ: Ну Вы просто задаете вопрос, который не имеет отношения к реальности.

А.ВОРОБЬЕВ: Зачем тогда пропаганда антинатовская?

Н.СВАНИДЗЕ: Я Вам объяснил…

А.ВОРОБЬЕВ: Потому что красивый враг? Достойный политический оппонент?

Н.СВАНИДЗЕ: Я Вам объяснил, Алексей, с чем связана пропаганда. Не зачем, а почему. Это немножко разные вещи.

А.ВОРОБЬЕВ: А вопрос у меня был – зачем?

Н.СВАНИДЗЕ: А зачем, я Вам не могу сказать. Почему, могу.

А.ВОРОБЬЕВ: Николай Сванидзе отвечает на Ваши вопросы. Мы идем дальше. Кот из США: «Почему вступление в НАТО братской Болгарии и территориально близкой Латвии прошло спокойно, а попытка Грузии вызывает гнев и раздражение?»

Н.СВАНИДЗЕ: Ну, во-первых, это тоже не прошло спокойно. А во-вторых, есть какие-то капли, которые переполняют чашу. И в-третьих, у нас сейчас, именно сейчас, как известно, в последнее время у нас именно с Украиной и с Грузией, может, даже с Грузией и с Украиной связаны наиболее острые эмоции. Это ж все эмоциональные вещи. Не нужно этого забывать. Вы все ищете какие-то прагматические объяснения. А объяснения в политике очень часто эмоциональные. Вот здесь эмоции. Я в этом убежден.

А.ВОРОБЬЕВ: Владимир, бизнес, Москва: «Николай Карлович, считаете ли Вы, что как только падет режим Лукашенко, Белоруссия тут же уплывет в НАТО? Поэтому России нужно не затевать свары с Лукашенко, а поддерживать его всеми силами».

Н.СВАНИДЗЕ: Во-первых, почему Лукашенко упадет? Он, по-моему, очень крепкий физически человек, человек довольно молодой…

А.ВОРОБЬЕВ: Речь идет о падении режима, как вы понимаете.

Н.СВАНИДЗЕ: Режим его тоже не собирается падать, насколько я понимаю. Он достаточно популярен в стране, как и многие тоталитарные режимы. Они очень часто бывают популярны в собственных странах. Об этом история говорит. Что будет с Белоруссией, когда падет режим Лукашенко, не знаю. Честно скажу. Возможны разные варианты. Вот про Кубу сказать проще. А про Лукашенко сложнее.

А.ВОРОБЬЕВ: У Вас нет ни одного сценария?

Н.СВАНИДЗЕ: Ну, сценарии разные. Белоруссия может присоединиться к России так или иначе. Я бы сказал, что это главный сценарий. Вот если б меня так спросить – что будет… дать один главный сценарий, что будет с Белоруссией после ухода Лукашенко: я думаю, что Белоруссия присоединится к России. Так или иначе. Сейчас главный, на мой взгляд, человек, который блокирует объединение Белоруссии и России, это Лукашенко.

А.ВОРОБЬЕВ: Да. Николай Сванидзе, я напомню, в нашем эфире. У нас пара минут до паузы середины часа, но тем не менее я успею, наверное, задать вопрос. Скорее к Вам как к историку. «Как Вы думаете, насколько реально на сегодняшней день в России и Украине официальное осуждение коммунистической идеи и компартии как преступной и античеловечной?» Это Вячеслав Ивлев с Украины.

Н.СВАНИДЗЕ: В России и на Украине?

А.ВОРОБЬЕВ: Да.

Н.СВАНИДЗЕ: В России абсолютно нереально. На Украине более реально, но тоже, я думаю, что это дело не самого ближайшего времени.

А.ВОРОБЬЕВ: Почему, соответственно?

Н.СВАНИДЗЕ: Россия и Украина в этом плане, как и во многих, кстати, остальных, очень разные страны. Дело в том, что Россия – страна по настроениям очень левая, и Коммунистическая партия, как мы видим, несмотря на то, что рейтинги ее падают, но я считаю, что это связано с неспособностью самих коммунистов (я имею в виду коммунистов-функционеров Компартии российской) предъявить избирателям какую-то более или менее красивую идеологию сегодняшнего дня, но тем не менее, они по привычке достаточно популярны – они всегда проходят в Думу. И сейчас предложить заклеймить Компартию – я думаю, это разделило бы страну, и на это сейчас ни Путин не пошел, хотя у меня нет основания полагать, что он очень любит КПРФ, ни Медведев на это не пойдет, который тоже, я думаю, КПРФ не очень любит. Не пойдут. Это не нужно. Просто из прагматических соображений. Тем более, что у нас в стране воспоминания о нашем имперском величии связаны с коммунистами. А в Украине… «на Украине» все-таки буду говорить…

А.ВОРОБЬЕВ: «На Украине» - по-русски верно.

Н.СВАНИДЗЕ: Да, там другое. Там с Компартией связаны не воспоминания об имперском величии, а там связаны с коммунистами воспоминания о единой стране с Россией. А к этому там относятся очень по-разному.

А.ВОРОБЬЕВ: Пауза 5 минут. Мы берем ее и вновь ждем вас через 5 минут. Извините за невольную тавтологию.

НОВОСТИ

А.ВОРОБЬЕВ: Еще раз здравствуйте. Заключительная часть «Особого мнения» с Николаем Сванидзе. В этой части – традиционно ваши телефонные звонки по номеру 363-36-59. Но сначала хотел бы сказать некоему анониму вчерашнему, а сегодня представившемуся Семеном из Австрии – до свидания, Вы в черном списке. Не надо больше слать сообщения. То есть Вы можете слать их, но Вы… то есть мы их никогда не получим от Вас. Так что развлекайтесь дальше. Теперь целый блок вопросов к Вам о Вашем представлении, о Вашем видении Дмитрия Медведева. Вы ведь встречались с ним. Вы пишете книгу. «Путин и Медведев – близнецы-братья», - Владимир пишет, - «или один из них силовик и либерал другой?» Раз Вы пишете книжку, значит, у Вас есть особое мнение. Пожалуйста, поделитесь, если можно.

Н.СВАНИДЗЕ: Вы знаете, я не могу их так разбросать – силовик и либерал. Что они не близнецы-братья, это точно, абсолютно точно. Но очень часто даже однояйцевые близнецы не похожи друг на друга. Путин с Медведевым - вовсе не однояйцевые близнецы. У них очень много разного. Во-первых, это просто два разных биологических организма совершенно автономных. А во-вторых, у них различия в воспитании, в поколении. Они просто очень разные люди. У них у обоих очень крепкая нервная система. Во многом, наверное, сходные, поскольку они реально близкие люди и давно работают вместе и, судя по тому, что Путин именно Медведева выбрал реально на пост своего преемника, наверное, ему нравится ход мысли Медведева, я думаю. Поэтому в чем-то они близки. Но по сути – по темпераменту, по всему – они люди очень разные. У обоих хорошее чувство юмора. Я могу это сказать – встречался с обоими. Разное – у Путина более жесткое. Но чувство юмора – это такая штука: либо есть, либо нет. А если есть, то там жесткое, мягкое – все равно друг друга поймут. Главное, чтобы оно было. Очень разные люди. Это не значит, что они будут проводить разную политику. Но люди разные. Я не могу сказать, что Путин силовик, потому что, во-первых, я не считаю Путина силовиком. Я не могу сказать, что Медведев либерал. Не могу, потому что он пока еще ничего не сделал ни как либерал, ни как не либерал. Он еще пока что не приступил к своей деятельности в качестве президента страны. Пока что я могу ориентироваться только на свои ощущения и на то, что он говорит. Что он говорит, вы прочтете в книге. А ощущений недостаточно для того, чтобы составить представление о взрослом человеке такого порядка.

А.ВОРОБЬЕВ: Сегодня Путин в Бухаресте сказал, что теперь вы будете общаться с Медведевым – вам будет с ним интересно.

Н.СВАНИДЗЕ: Ну нормально.

А.ВОРОБЬЕВ: Вы готовы разделить это мнение?

Н.СВАНИДЗЕ: Да, думаю, что будет интересно.

А.ВОРОБЬЕВ: В каком смысле?

Н.СВАНИДЗЕ: Медведев, во-первых, интеллигентный человек. Причем не в первом поколении. Еще на вершине власти в нашей стране таких не было. Это само по себе интересно для западных людей. В этом плане он совершенно новый человек по своей… ну не знаю, структуре всей, по взгляду на мир. Он очень образованный человек, у него очень хорошая речь. Я б даже сказал, что у него такая легкая идея-фикс на почве хорошей русской речи – он это любит. И таким образом, он любит отчетливо, четко, чеканно выражать свои мысли. Это тоже интересно. Вообще… Прошу прощения, я не выключил мобильный телефон – это хамство с моей стороны, я его выключаю. Просто будет много нового со стороны Медведева, что увидят люди – и западные, и восточные. Это будет, несомненно, интересно. Вообще когда один человек восемь лет руководил страной, а теперь будет другой человек – ну это же интересно, правда?

А.ВОРОБЬЕВ: Николай Карлович, Вам не из Кремля звонят? Вы как-то так заинтересованно смотрели…

Н.СВАНИДЗЕ: Нет-нет, просто я не мог с ним сразу справиться.

А.ВОРОБЬЕВ: Ну что ж, давайте телефонный звонок попробуем принять. 363-36-59. Вижу вот эту линию. Здравствуйте, Вы в прямом эфире.

Слушатель: Здравствуйте. Меня зовут Юрий, я из Донецка.

А.ВОРОБЬЕВ: Да, Юрий.

Слушатель: Несколько лет назад президент Путин дал поручение историкам написать историю войны. Такой вопрос основной: будет ли выполнено поручение президента? Будет ли эта история правдивой? И если она будет правдивой, устроит ли она президента? Меня устроит краткая форма ответа. Спасибо.

А.ВОРОБЬЕВ: Спасибо.

Н.СВАНИДЗЕ: Краткая форма ответа: я не знаю. Мне такое поручение не давалось.

А.ВОРОБЬЕВ: Здравствуйте, как Вас зовут? Вы в прямом эфире телекомпании RTVi и радиостанции «Эхо Москвы».

Слушатель: Добрый день, Николай Карлович.

Н.СВАНИДЗЕ: Здравствуйте.

Слушатель: Приятно вас всегда слышать.

Н.СВАНИДЗЕ: Спасибо.

Слушатель: Но извините, я, наверное, не очень хорошо воспитан, поэтому скажу прямо: лет 5-6 тому назад или даже 10 Вас было слышать еще приятнее.

А.ВОРОБЬЕВ: Извините, есть ли у Вас вопрос?

Слушатель: Есть вопрос, потому что многие Ваши рассуждения настолько гладкие и настолько… ну, будем говорить так – литература…

Н.СВАНИДЗЕ: Ну чем богаты. Но Вы задайте вопрос, если можно.

Слушатель: Я и задаю вопрос. Может, все-таки Вы чем-нибудь еще богаты кроме вот этой чистой литературы?

Н.СВАНИДЗЕ: Вы имеете в виду мое материальное благосостояние?

Слушатель: Да нет, ну господи боже мой…

Н.СВАНИДЗЕ: А что Вы имеете в виду?

Слушатель: Вашу информацию, Вашу точку зрения…

Н.СВАНИДЗЕ: О чем? Задайте конкретный вопрос.

Слушатель: Ото всех вопросов, которые Вам тут задавались, Вы же…

А.ВОРОБЬЕВ: Спасибо большое. Извините, очень долго. Николай Карлович, хотите – ответьте. Нет – Ваше право.

Н.СВАНИДЗЕ: Нет, ну мне нечего ответить, потому что это общий вопрос.

А.ВОРОБЬЕВ: Конечно. Не было вопроса.

Н.СВАНИДЗЕ: Да.

А.ВОРОБЬЕВ: Здравствуйте, как Вас зовут? Вы в прямом эфире.

Слушатель: Игорь Михайлович. Добрый день.

А.ВОРОБЬЕВ: Добрый.

Слушатель: Я бы Николаю Карловичу задал вопросик один, если можно.

А.ВОРОБЬЕВ: Пожалуйста, Вы в прямом эфире.

Слушатель: На мой взгляд, есть какие-то практические, объективные причина нашего возражения против входа Украины и грузи в НАТО. Это, прежде всего, нерешенный территориальный вопрос. Вот представьте себе – Украина входит в НАТО. Следовательно, у нас возникнут границы…

А.ВОРОБЬЕВ: Извините, у нас минута до конца эфира.

Слушатель: Так вот, да, я хочу сказать – Крым, Абхазия… как только эти страны в НАТО, мы их уже не решим. Согласны?

Н.СВАНИДЗЕ: Вы знаете, с Украиной одно, с Грузией – другое. В наши задачи не входит решать с Грузией территориальные вопросы.

А.ВОРОБЬЕВ: Это не наше дело.

Н.СВАНИДЗЕ: Это не наше, собственно, дело. Это дело другой страны. С Украиной – то, что касается Крыма, по-моему, мы тоже на данный момент, насколько мне известно, на него не претендуем. Поэтому я думаю, что наши эмоции по поводу возможного вхождения Украины и Грузии в НАТО связаны с теми причинами, которые я изложил. Просто к нам, во-первых, близко подходит НАТО. Во-вторых, страны наши братские, которые были у нас, были с нами, были в какой-то мере под нами, сейчас становятся не с нами и не под нами, а под ними. Вот это заставляет нас нервничать.

А.ВОРОБЬЕВ: Антон пишет: «У Сталина было хорошее чувство юмора». Намекает на что-то?

Н.СВАНИДЗЕ: Вы знаете, не каждый человек, у которого хорошее чувство юмора, Сталин.

А.ВОРОБЬЕВ: Я могу сказать вот что – у Николая Карловича превосходное чувство юмора, готов подписаться под этим…

Н.СВАНИДЗЕ: Но я не Сталин. Спасибо.

А.ВОРОБЬЕВ: Но Вы не Сталин, да. Благодарю Вас за этот эфир. До встречи на этом же месте в 17.08 по Москве. Я Алексей Воробьев. До свидания.

Н.СВАНИДЗЕ: Всего доброго.