Алексей Венедиктов - Особое мнение - 2009-02-28
С. БУНТМАН: Это «Особое мнение». Это такое, особое «Особое мнение» в этот раз. Алексей Венедиктов. Алёша, добрый вечер.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Добрый вечер.
С. БУНТМАН: Два нюанса. Наталья Ивановна Басовская приболела немного. Мы ей желаем скорейшего выздоровления и продолжения «Всётаков», о биографиях великих людей в истории. И второе – это «Особое мнение», а не программа о радиостанции «Без посредников». Задавайте вопросы по тематике. Как и всякое «Особое мнение», это обо всём, что происходит. Почему особое «Особое мнение», потому что у нас есть пространство не ежедневное, а пространство недели. Начнём с последствий оправдательного вердикта по делу об убийстве Анны Политковской. И реакции прокуратуры на это дело. Вот пожалуйста, сейчас про оправдательный приговор. Как ты можешь это охарактеризовать?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Мы не видели…Правда, сегодня газета «Коммерсант» написала, но я бы хотел это перепроверить, мы не видели, по каким основаниям Генеральная прокуратура опротестовала этот переговор. Но я могу сказать, что то, что написано в «Коммерсанте» как-то не клеится с тем, что было на процессе, я имею в виду те слова, которые прокуратура говорила во время процесса, не клеится то, что прокуратура наговорила «Коммерсанту».
С. БУНТМАН: В чём не клеится?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Например, прокуратура, по словам корреспондента «Коммерсанта» опротестовала приговор потому, что судья себя вёл неправильно, хотел закрыть процесс, а прокуратура была против того, чтобы процесс был закрытым. Корреспонденты «Эха Москвы», которые там были, не слышали, чтобы представители прокуратуры были против того, чтобы судья Зубов закрыл процесс. Иными словами, сейчас очевидно, что представители прокуратуры придумывают поводы, потому что нельзя отменить решение по существу присяжных, можно по нарушению. Вот интересно, зафиксированы где-нибудь протесты представителей прокуратуры по процедурным нарушениям во время процесса, или они их копили к концу процесса?
В любом случае, мне кажется, что решение Верховного суда здесь будет наиболее важным, потому что нет позора в том прокуратуре, что она не сумела доказать вину подозреваемых или обвиняемых, как угодно. Это состязательный процесс. И прокуратура, и прокуроры, которых мы приглашаем по-прежнему в эфир, уже все письма ушли, они располагали только тем, чем располагали, тем, что им дала следственная группа. Позор в том, что сейчас пытаются отменить этот оправдательный приговор, путём всяких мелких хитростей и пакостей. Давайте сначала, если вы сможете доказать вину тех же подозреваемых, и собрать более убедительные доказательства тех же подозреваемых, или иных, или дополнительных, то представьте их суду, а не пытайтесь отменить приговор, который был, я напомню…
С. БУНТМАН: Всё равно, по существу нельзя отменить.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Почему? Он же будет отменён, и может быть вынесен противоположный приговор. И это будет отмена по существу.
С. БУНТМАН: А новый приговор из тех же щей?
А. ВЕНЕДИКТОВ: С другими присяжными.
С. БУНТМАН: То есть, они могут по-другому воспринять?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Да. Я напомню, что оправдательный приговор был вынесен по всем вопросам единогласно. Разные люди…
С. БУНТМАН: За исключением самого факта убийства.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Тоже единогласно. Разные люди, с разными жизненными принципами, разными политическими, этическими, идеологическими взглядами, все единогласно сказали, что не доказано, что именно эти люди виновны в пособничестве. Докажите, что они виновны. Доберите ещё, не просто возвращайте дело, а доберите ещё доказательств, достройте, может они действительно виновны, может вам удастся доказать, но с новыми доказательствами, а не с новыми присяжными. В этом принципиальная разница.
С. БУНТМАН: Это то, что касается. Если у вас будут вопросы, которые как-то развивают эту тему и как-то требуют прояснений других её аспектов, пожалуйста, вопросы на +7-985-970-45-45. Точно так же, как и вопросы относительно других политических, общественных важных событий этой недели. Алёша, поставим недельную точку, уже все высказались, а ты нет. Хотя это близкая тебе тема, и профессионально, и по-человечески, как и всем нам, но в другой степени. Это предложение. Фраза. Я бы не сказал даже, что предложение, это фраза Шойгу о том, что хорошо бы принять закон, преследующий уголовно отрицание факта победы Советского Союза в Великой Отечественной войне. Как ты относишься ко всей этой истории?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я не согласен с тобой, что это фраза. Он же сказал о том, что закон, скорее всего, будет принят до конца года. Какая же это фраза, когда один из сопредседателей партии, которая имеет абсолютное большинство в парламенте, об этом говорит. Принятие закона – это функции парламента. Я бы не относился к этому легко, что эта фраза прилетела и улетит дальше. Я уже говорил неоднократно, что я противник того, чтобы законодательно устанавливались те или иные факты истории, и тем более, чтобы парламенты заключали уголовную и иную, административную, ответственность, принимали решение. Парламент – это сбор политических сил, где одна сила побеждает, а другая в оппозиции.
Устанавливали какую-то юридическую ответственность за отрицание того, что большинству кажется непреложным историческим фактом. Почему только Великая Отечественная война? Можно законом определить, что при Бородино победила русская армия, Куликовская битва, у нас тоже не очень понятно. Битва на Чудском озере, не Невская, а на Чудском озере. Он же у нас Александр Невский, а не Александр Чудской. Обращаю внимание на эту тонкость. Можно всё, что угодно установить, если парламент сумасшедший, и за это ввести уголовную ответственность.
С. БУНТМАН: А как ты относишься к законам, где уголовная ответственность за моральное отношение к истории, например, насчёт Холокоста?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Какое же моральное, там уголовная ответственность. За отрицание. Причём, за публичное отрицание, во всех странах, их более восьми. Я отношусь к этим законам отрицательно. Я понимаю, почему такие законы приняты, прежде всего, в Германии, Австрии, в Израиле. Ну, в странах, где это всё и происходило. Но я считаю, что это неправильно. Если люди считают, что причинён им моральный вред такими заявлениями, они должны подавать в суд. И дальше суд пусть каждый раз разбирает норму морального… На основании того, что моральные страдания доставлены, так же, как сейчас это всё есть, это существует на самом деле.
С. БУНТМАН: Как ты относишься к истории с архиепископом Уилкенсоном? Это один из четырёх раскольников, который при том ещё и публично подверг сомнению факт Холокоста.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, и подверг сомнению. Это внутреннее дело общественной организации под названием «Церковь», оставлять в своих рядах таких людей, или исключать из своих рядов. Если есть закон, против которого я выступаю, но который действует, значит этот епископ должен знать, что такой закон действует.
С. БУНТМАН: Он знает, что ему в Германии…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Что ему грозит в Германии. Но это его сознательный выбор. А что касается людей, которые в общественных организациях церковных и иных выступают с разными взглядами, то дело общественных организаций просто сохранять их…
С. БУНТМАН: Это дело членства в общественных организациях.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Да. Но нельзя за это лишать британского подданства, скажем. Например вот так. Он кто, британец?
С. БУНТМАН: Британец.
А. ВЕНЕДИКТОВ: За это же не лишают британского подданства?
С. БУНТМАН: Нет, не лишают. А уголовная ответственность ему грозит на родине папы.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я понимаю, что принятие парламентами некоторых стран решения о признании геноцида того или иного народа, в частности, геноцида армян, это вызывает напряжение с Турцией, но это политические декларации, важные в отношениях между государствами, они моральны, но они не несут за собой уголовной ответственности премьер-министра Эрдагана, когда он въезжает в США и отрицает армянскую… или во Францию. Не лишает. Поэтому принятие таких деклараций, а не законов, и то, что касается голодомора, кстати, это та же история, да, наверное, нужно, чтобы парламенты делали некие политически ориентированные заявления, которые касаются исторических вещей, но не возлагать на граждан и потомков уголовную или другую административную ответственность за то, что они не согласны с декларациями парламента или парламентского большинства.
С. БУНТМАН: В общем, становится ясно, что это затуманивает любой процесс выяснения в истории.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Абсолютно.
С. БУНТМАН: Он отсекает щупальца, я думаю, что дискуссия вокруг предложения Сергея Шойгу это показало. Ты заметил, как все стали интерпретировать в расширительном смысле?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, конечно, я заметил. Меня это и беспокоит. Не сама декларация, меня беспокоит возможность принятия закона и его трактовки, когда г-н Коротков, генерал, кстати, 1935 года рождения, как я выяснил, не воевал он в Великую Отечественную, генералы такие вот есть… Что нужно даже повесить того, кто этот фильм снимал.
С. БУНТМАН: Это ты про «Ржев».
А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, потому что генералу Короткову в 1943 году было 8 лет, он не мог знать ,что подо Ржевом. Когда он учился в школе, в школьных учебниках, можно это проверить, 50-х годов, там Ржев упоминался одной строчкой. Я понимаю, что это не знание. Но уже взрослый дяденька, 73 года, чтобы узнать, что там происходило. И подивиться мужеству советских солдат, а не кричать о том, что не надо про это рассказывать.
С. БУНТМАН: При этом напомним, что факта победы, о которой говорит, фильм никак не отрицает. Он говорит о цене победы.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я вообще не знаю, кто отрицает. Приведите мне цитату, назовите мне человека, который говорит: «Нет, Советский Союз не победил».
С. БУНТМАН: Искали. Не нашли.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Пусть приведут те, которые так говорят. Это мы не нашли, пусть найдут цитату.
С. БУНТМАН: По другим событиям. Вопрос формулировал предельно лаконично Евгений из Вологды: «Зачем самолёт в Канаду запускали?»
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я думаю, что, если хотите мою точку зрения, я пытался выяснить. План полёта самолёта, таких полётов, он делается задолго до того, как президент Обама решил слетать в Канаду. А потом, как всегда, кинули пальцы, не стали отменять полёт. Мы же в Канаду не влетели. А чего это мы должны отменять полёт из-за того, что Обама принял решение лететь в Канаду? У нас там значительная программа облётов. Другое дело – зачем она нужна. Ну, скажем, тренировочных. И этот полёт был плановый. Давно. А как известно, американский президент своими планами не делится с российским Генеральным штабом. Почему-то. Лучше бы делился.
С. БУНТМАН: Вообще-то, там было объявлено.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Планы утверждаются на полгода вперёд. Ещё Обама президентом не был вообще-то.
С. БУНТМАН: Вообще-то, это известно… Это называется – на сайте можно посмотреть. Наберите в Google «президент США».
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я не понимаю, что ты сказал ,Серёж. Ещё раз скажу – план полётов был за полгода до этого полёта. Обама ещё избран не был к тому времени. Кроме того, все американские последние президенты начинали свои визиты с Мексики. Это первый раз за последние 20 лет. Отправился на север, в Канаду.
С. БУНТМАН: Кстати, почему он отправился на север. Как ты думаешь?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Холодно.
С. БУНТМАН: Холод посмотреть? Любитель экстрима?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, я просто думаю, что это важно. Это связано с протекционизмом, который план Обамы, Конгресс, принимал – «покупайте американское». И это, прежде всего, напрягло ближайших союзников и партнёров США и Канады. Ты же знаешь, что там практически нет границ и таможни, там практически свободный проезд. И Обаме пришлось объяснять, что имелось в виду под законом «покупайте американское».
С. БУНТМАН: Кстати, что имелось в виду?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Там некий закон. Это одна глава огромного закона помощи национальной промышленности. Противником этого «покупайте американское» был Маккейн. И он при голосовании набрал 35 голосов из ста, что он считает, что это приведёт к ухудшению положения. Что имелось в виду? Те деньги, которые национальная промышленность или банки получали от правительства, должны быть вложены в американскую промышленность только в рамках этого антикризисного плана. Это не значит, что американцы должны покупать. Нет, эти деньги выдавались целенаправленно на поддержание национальной промышленности, а не многонациональных монополий. И то, что объяснил Обама в Канаде? Кстати, эта история с протекционизмом, Маккейн поднял большую волну и решение до конца ещё не принято.
Но Обама сказал замечательную фразу, которая практически зачеркнула эту статью закона, кстати, сначала поддержал, потом выступил против, увидев реакцию союзников. Он сказал, что это не касается уже заключённых контрактов. А поскольку контракты заключаются лет на 20, крупные, то это ничего не касается.
С. БУНТМАН: Если это не противоречит обстоятельствам.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это был очень замечательный лозунг, но это показывает, как в парламенте, как в Конгрессе, точнее, идёт грандиозная борьба идеологий, каким образом спасать экономику. И вот это «покупайте американское, о котором здесь говорили, типа «Давайте консервы американские…» вообще не имеет отношения к потребителям. Это речь идёт о тех деньгах, которые банки или предприятия, получив от ФРС или федерального бюджета, должны вкладывать, спасая национальную промышленность.
С. БУНТМАН: А не сингапурскую организацию.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Да.
С. БУНТМАН: Вот в чём был смысл.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Но это было очень смешно, что Маккейн бился как лев против этого. Космополит Маккейн. Смешно. И Обама вынужден был перед канадцами объясняться. Канадцы отнеслись к этому очень плохо.
С. БУНТМАН: Ты говоришь, что это борьба идеологий. Насколько здесь есть то, что в нормальном смысле слова называется оппортунизмом, т.е. республиканцы и демократы могут биться с разных сторон, даже не свойственных им по конкретным вопросам. Насколько это продуктивно?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это очень продуктивно, потому что республиканская оппозиция вносит предложения, которые учитываются демократической администрацией. Потому что администрация в запале своей власти, любая, может не увидеть интересов других слоёв населения, которые представляет партия, набравшая 44% голосов на выборах. Самое главное здесь публичное и гласное обсуждение. И это столкновение вокруг «покупайте американское», наиболее явное, борьба, кому давать деньги, на каких условиях давать деньги, давать ли деньги банкам или предприятиям напрямую, что делать с автомобильной промышленностью.
Можно называть импотенцией власти, а можно называть взвешенностью власти. Там же какая история, там дело в том, что говорят республиканцы? Вы сейчас на наших внуков перекладываете эту тяжесть того, что вы сейчас закладываете. Вы закладываете так, что всё это рухнет на голову наших внуков. «А, да», - говорят демократы, «давайте посмотрим, где бы нам налоги снизить». Те смотрят вперёд, их не будет, а внуки будут. И они показывают это в расчетах. Поэтому если наши слушатели англоязычные, то зайдя на сайт Конгресса США, на подсайты комитетов, подкомитетов, посмотреть, какая идёт дискуссия, как учитываются разные мнения, а что будет с фермерами, а что будет с мелким бизнесом, что если это примут, то эти банки порушат.
Вот такой консенсус интересов общества, он и в дискуссии возникает. Поэтому очень важна дискуссия. Консенсус выражается в дискуссии, а не в приказном порядке, когда я решил, и всё будет, как я решил. А потом – батюшки, что же такое я нарешал! Почему мне никто не сказал?!
С. БУНТМАН: Почему никто не предупредил? Никто не остановил! Алексей Венедиктов. Это программа «Особое мнение». Мы сейчас послушаем Новости, а потом опять обсудим события этой недели.
НОВОСТИ
С. БУНТМАН: Алексей Венедиктов представляет сегодня своё особое мнение. Сергей Бунтман ведёт эту передачу. +7-985-970-45-45, вопросы были кое-какие и в Интернете, исключая вашу полемику между собой, нам просто неудобно в неё вмешиваться. Будет и телефон включён 363-36-59. Два нюанса доберём. Возмущение Семёна из пламенного Квебека: «Неправда, Алексей! Канада всегда была первой в визитах нового президента США. Мексика тут не при чём».
А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, Семён, Мексика. И президент Буш первый визит совершил в Мексику, и президент Клинтон первый визит совершил в Мексику.
С. БУНТМАН: Семён, мы Вас понимаем, Монреаль. И ещё говорят, что мы недалёкие, и не понимаем в недалёкости своей, что предложение Сергея Кужугетовича Шойгу было направлено на борьбу с «бритоголовыми», как здесь сказано.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Видимо, не понимаем не только мы, но и генералы из Союза ветеранов. Не против «бритоголовых», они поняли Шойгу однозначно. Они выступают против тех, кто сделал фильм «Ржев». Но я хочу сказать, что против «бритоголовых» существует закон. Они же не отрицают победы СССР в Великой Отечественной войне. Они точно это не отрицают. Они о ней сожалеют, как иные фашисты, которые нам иногда звонят. Они сожалеют, но не отрицают. Так что, я думаю, что Вы от нас недалеко ушли в понимании.
С. БУНТМАН: Так же, как многие неонацисты не отрицают факт Холокоста, а наоборот его приветствуют. Говорят, что не доделали дела до конца. Одна вещь, прежде чем мы включим телефон. Вроде бы ДТП жуткое, человек въезжает в остановку, сбивает людей. Но оно какие-то ещё более странные последствия возымело, кто это сделал, зачем и почему. Буквально несколько минут назад мы смотрели, что передают агентства по этому поводу. Что-то странное, сумбур вместо музыки.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Очень хорошо, что задержали. И те, кто нашли и задержали – молодцы, человек должен быть наказан, если даже он был невменяем, назначена медицинская экспертиза. Второе – мне понравилось, что его задержали. Не понравилось, что генерал, который об этом заявлял, всячески подчёркивал журналистам, что он уроженец Украины. И тут вдруг образовалось, что он уроженец Украины, но ему 45 лет. Соответственно, он 1964 года. Я хочу обратить внимание, что никакой Украины не было, а был Советский Союз. Он уроженец Советского Союза. И приехал в Москву не из Киева, если можно сказать, что он гражданин Украины, однако же нет. Они приехал из Ханты-Мансийска, где у него регистрация.
То есть, украинский он гражданин, или не украинский, что здесь главное? Мне не кажется правильным в данном случае такое подчёркивание – уроженец Украины. Человек, который 45 лет назад родился в СССР. Мы все родились в СССР, я имею в виду всех, кому исполнилось 20 лет. И говорить о том, что уроженец… как будто это государство существовало, это неправильно, мне это кажется подозрительным. Может я параноик.
С. БУНТМАН: Да нет, чего там… Это было смешно, когда говорили, что Эммануил Кант родился в Калининградской области. Но по уровню это примерно то же самое. По уровню реальности. Есть несколько вопросов. Но сейчас послушаем телефон 363-36-59. Я напоминаю, что эта передача называется «Особое мнение», а не «Без посредников», так что относительно передач радиостанции приберегите до программы «Без посредников». Алло! Добрый день!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Алло! Здравствуйте. Валерий из Подмосковья. У меня к Вам такой вопрос. На этой или на прошлой неделе был у вас адвокат по делу Политковской. И там прозвучала такая фраза, что биллинг был фальсифицирован в суде. Скажите, насколько я помню, это дело было под личным контролем нашего Генпрокурора. Как Вы считаете, не следует ли президенту такого Генпрокурора уволить в отставку? Либо он не справился, либо не надо было фальсифицировать.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я просто хочу напомнить, всё, что касается биллинга и прочих, хочу обратить ваше внимание, что все распечатки наших передач на сайте, в том числе и дискуссия между Юлией Латыниной и адвокатом Мусаевым. В том числе про биллинг очень подробно Юлия говорила в нескольких передачах. И кроме того, там есть в блогах Ирины Воробьёвой, наш корреспондент отсидела от начала до конца, есть подробности этой истории. Я думаю, что там есть место для служебного расследования. Я не думаю, что Генпрокурор должен отвечать за каждый проигранный процесс. Меня в Вашем вопросе, Валера, насторожила другая история. Не в вопросе, а в теме.
Мне кажется, что сейчас Генпрокурор, тут была коллегия Генпрокуратуры, где был Медведев и где Юрий Чайка сказал, что всё правильно, всё мы правильно, ну, не смогли, но правильно. Знаете, ошибки совершают все люди и мы с Вами, Валерий. Часто недорабатываем. Это понятно. Но упорствовать в ошибках – это есть признак непрофессионализма на мой взгляд. Поэтому я думаю, что сейчас Юрию Чайке надо взять под контроль. И Чайке, и Бастрыкину, под контроль подготовку этого дела. И не надо было оспаривать это дело в Верховном суде, а надо было готовить новое дело, оно должно быть возвращено в следственный комитет. Может быть, действительно, и прокуроры, эти женщины-прокуроры, которые старались, они не смогли доказать, не умели работать с присяжными.
Ну, давайте сделаем это, но на новых материалах. Не присяжных надо отменять, не народ поменять надо, а доказательную базу поменять надо. Модернизировать её надо. И выходить, и если опять в этой новой базе будет понятно, что эти люди причастны, значит опять сажать их на скамью, и опять в присутствии присяжных, новые доказательства…
С. БУНТМАН: А это возможно, по выявлению новых…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Конечно. Безусловно просто! Вот история. И мне кажется, Валерий, что в этом деле Чайка и Бастрыкин сейчас должны воспользоваться функцией надзора и помочь своим прокурорам найти убийцу. Вы заинтересованы, мы заинтересованы, все заинтересованы найти настоящих убийц. Кроме тех, кто пособник этого убийства, или кто хочет на этом заработать звёздочки. Мне кажется, что сейчас государство в лице Генпрокуратуры, следственного комитета, президента Медведева, попав в эту ситуацию, должно прежде всего способствовать тому, что настоящий заказчик, исполнитель, пособники сели на скамью подсудимых, и чтобы все поверили – вот они, эти убийцы.
С. БУНТМАН: Да, это доказано, вот они!
А. ВЕНЕДИКТОВ: А представьте себе, если бы процесс был закрытый, мы бы не знали про этот билинг, мы бы не знали, что на рукоятке и на пистолете не обнаружено ДНК предполагаемого убийцы. Он может быть убийцей, это просто не доказали. И они могут быть пособниками, но мне не доказали это. И если это не доказали, только от того, что вы ткнёте пальцем, не значит, что люди виноваты.
С. БУНТМАН: Слушаем дальше. Ещё есть вопросы по телефону. Алло! Добрый вечер!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Добрый вечер. Александр из Екатеринбурга. Как насчёт такого законодательства, что за одно и то же преступление нельзя судить дважды? Если найдут и соберут правильную законодательную базу?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Нельзя осудить дважды, а не судить. Нельзя осудить, а не судить. Человек не может дважды отбывать срок за одно и то же. Но судить при вновь открывшихся обстоятельствах, можно.
С. БУНТМАН: Спасибо. Ещё 363-36-59. Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Здравствуйте. Я могу поговорить?
С. БУНТМАН: Конечно. Вы уже говорите в эфире. Как Вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Евгений из Москвы. Я хотел спросить, вы оба мастера журналистского жанра, опрашивать людей. Даже не то, чтобы опрашивать…
С. БУНТМАН: В чём вопрос?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Скажите мне, когда ответчик, ваш ответчик, говорит, что: «Вы знаете, я не могу ответить, это было бы некорректно». Вот этот вопрос был некорректен с вашей точки зрения?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я понимаю, Евгений. Смотрите. Вы сейчас затрагиваете самую суть журналистской работы. Не существует некорректных вопросов и тем. Если человек пришёл в эфир, давать интервью, значит журналист может задать ему любой вопрос. И наша работа не в том, чтобы поймать его, на мой взгляд, и возить мордой об стол просто так, чтобы показать, какие мы крутые, и какой он дурак. А наша работа в том, чтобы вы лично сделали вывод об этом человеке, потому что он гениальный спортсмен, или гениальная балерина, или гениальный политик, или наоборот. Чтобы вы сделали вывод. Потому что для того, чтобы нам сделать вывод, нам не обязательно с ним публично разговаривать. В этом работа журналистов.
И мне кажется, что когда человек говорит, что «Я не хочу на это отвечать», вы делаете вывод, что вот, он не хочет на это отвечать. Вот и всё. Такая простая работа. Всё для вас. Мы общаемся с этими людьми больше, чем в эфире. Перед эфиром 5 минут, после эфира 5 минут, при подготовке эфира. И мы просто имеем своё представление об этих людях. Но все журналисты должны делать так, чтобы вы сделали свой вывод об этом человеке. Чтобы вы стали его избирателем, если он политик, фанатом, если он спортсмен, поклонником, если он артист. Или наоборот. Но это ВЫ, а не МЫ. Мы в данном случае здесь должны его просто показать, скажем так.
С. БУНТМАН: Напоминаю. Это «Особое мнение» Алексея Венедиктова. Владимир спрашивает: «Уважаемый Алексей, Ваше мнение о предложении Петра Авина?»
А. ВЕНЕДИКТОВ: Какое из них? А что предложил Пётр Авин?
С. БУНТМАН: Я здесь понимаю кандидатуры…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я думаю, что подобные разговоры шли, я думаю, что возможно реальные были, и более того, я не сомневаюсь, что они были по некоторым позициям. Но я с трудом себе представляю, чтобы любая страна НАТО поставила бы во главе правительства человека из России сейчас. Никакой парламент это не утвердит. Потому что человек будет допущен к секретам стран НАТО. Поэтому мне кажется, что это была такая история лёгкая, я бы сказал. Если бы Петру Авину предложили возглавить правительство Украины или Грузии, я бы скорее поверил. И когда, кстати, позвали Каху Бендукидзе туда, ну и что, российский гражданин. Ну и что? Который руководитель Госканцелярии, был глава Администрации.
С. БУНТМАН: Как ты расцениваешь уход Кахи?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это внутриполитическая борьба в Грузии, не имеющая никакого отношения к гражданству Кахи Бендукидзе.
С. БУНТМАН: Я имею в виду, с точки зрения эффективности или не эффективности?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я не знаю. Я не изучал так экономику Грузии. Вернее, я знаю экономику Грузии, я не знаю, какой вклад в последние полгода вносил Каха Бендукидзе, тем более, он был главой Канцелярии.
С. БУНТМАН: Но это процесс, который не вчера начался. Ладно, хорошо. Кстати, о тайных сведениях и всяких вещах. Виктор Быстров из Москвы спрашивает: «Алексей Алексеевич, ходят слухи, что Вы входите в закрытый журналистский пул нынешнего президента РФ Медведева. Правда ли это?»
А. ВЕНЕДИКТОВ: Не существует никакого закрытого журналистского пула. Чтобы понимали, что таинственное слово «пул» - это аккредитованные при Администрации президента журналисты, которые бывают на закрытых встречах, но которые, как правило, работают в открытую. Всё, что вы видите, читаете и слышите о работе президента – это журналистский пул президента Медведева. Как Вы могли бы догадаться, поскольку я не сообщаю Вам о президенте Медведеве, я не вхожу в пул президента Медведева. Туда не входят главные редактора. Это другая работа. Любой журналист, работающий в пуле, гораздо более профессионально там будет работать, чем главный редактор.
Я знаю, откуда идёт вопрос. Завтра начинается визит Медведева сначала в Барии, потом в Мадрид, и я, действительно, приглашён в Мадрид, там будет круглый стол с представителями российской прессы, там будет 8 или 7 главных редакторов российских или испанских. Где, насколько я понимаю, будет дебатироваться, как в Испании смотрят на Россию, как в России смотрят на Испанию. В результате в присутствии президента Медведева и председателя правительства Испании Сапатеро, мы расскажем о своих выводах. Там я, действительно, буду участвовать. Если будет возможность, там я буду говорить и об Анне Политковской, безусловно, и о Насте Бабуровой. И о том, какую позицию, на мой взгляд, публичную позицию должна занимать власть.
Я сейчас внимательно изучал, когда были покушения на испанских журналистов, какую позицию занимало испанское общество, испанское правительство. Мне есть, с чем сравнить. И я президенту и председателю правительства, если у меня будет такая возможность, расскажу о том, какая позиция является эффективнее. Это не закрытый пул, я еду по приглашению и буду там выступать.
С. БУНТМАН: И это будет вполне открытая вещь.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это будет вполне открытая вещь, она будет в присутствии прессы.
С. БУНТМАН: Хорошо. Послушаем телефон. У меня ещё есть один вопрос, может он вызреет и в телефоне. Алло! Добрый вечер.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Здравствуйте, Сергей и Алесей. Виталий, Москва. Я бы хотел услышать ваш комментарий по поводу происходящего с российской венчурной компанией. Спасибо большое.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Мне нужно подготовиться. Я не готов ответить на этот вопрос, я предметно не занимался. Не готов ответить. Вот видите, я ушёл .Не потому, что некорректно, а потому, что не готов. Вы же хотите профессиональный ответ. Не готов.
С. БУНТМАН: Следующий вопрос. Алло! Добрый вечер.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Здравствуйте. Меня зовут Дмитрий из Владивостока.
С. БУНТМАН: Сколько у вас времени, кстати говоря?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Около двух ночи.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А Вы нас слушаете по Интернету?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Да.
С. БУНТМАН: Пожалуйста, Ваш вопрос.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Добрый вечер.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Добрый вечер, Дмитрий.
С. БУНТМАН: Вопрос.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Алексей Алексеевич, у меня два вопроса. Вы записываете?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы в прямом эфире. А я записываю Ваши вопросы на бумажку. Дима, давайте.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Первый вопрос насчёт слухов о том, что между президентом и премьером пробежала чёрная кошка. И второй вопрос. Я немножко не понял мнение Алексея Алексеевича о законах о запрете отрицания некоторых исторических событий. Известно ведь, что сталинизм и его жертвы, отрицание репрессий. Может здесь можно сделать исключения.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Насчёт кошки, помните эту фразу…
С. БУНТМАН: Как зовут кошку?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, как надо ловить кошку в тёмной комнате, при этом зная, что её там нет, но иногда восклицая: «Ага! Попалась!» Вот это эта история. Кошка пока не пробежала. Было бы неестественным, если бы между аппаратами двух консулов начались бы трения, кто раньше, куда раньше, что раньше, так или так, это разные люди, аппараты прежде всего. Мне кажется, что Владимир Путин выбрал Дмитрия Медведева в качестве преемника потому, что ему более комфортно с ним. Не с Сергеем Ивановым или Сергеем Собяниным, а комфортно именно работать в тандеме. Мне кажется, что между этими двумя людьми кошка не пробежала. Хотя у них есть и были разные точки зрения. И даже когда Медведев был первым заместителем главы Администрации президента, он ходил к Путину, он был чиновником не первого ранга, и, насколько я знаю, отстаивал.
У них разные подходы. У Медведева чисто юридический подход, у Путина политический подход. Естественно, они разные люди. Я думаю, что все три кризиса, имея в виду грузинский, финансовый и газовый, скорее сплотили их, нежели развели, потому что это вопрос выживаемости команды. Это одна команда. Я думаю, что и социальные напряжения, экономические падения, которые существуют, они скорее сплотят этих двух людей. Я не говорю про команды, потому что есть угроза власти. И это понятно. Вот эта команда, внутри неё есть разные точки зрения, есть люди, которые больше тяготеют к Медведеву, есть люди, которые больше тяготеют к Путину, а есть люди, которые больше тяготеют к Сечину. А есть люди. Которые больше тяготеют к Шувалову, чтобы у вас не было никаких сомнений. Команда раздробленная.
Это внутри одной партии, внутри КПСС, как мы знаем, то же самое было. Поэтому я думаю, что это упрощение про чёрную кошку. Хотя споры идут. Сегодня на сайте в правительстве появился скрипт встречи Путина с «Единой Россией». Я успел перед передачей полностью прочитать. И он там рассказывает, это не было под камерой, какие споры идут в правительстве по поводу политики рубля. Даже внутри правительства, там Кудрин занимает одну позицию с Игнатьевым. Сечин – другую позицию. Можно сказать, что там бегают кошки с выводком котят. Можно и так трактовать. Но с точки зрения структуры власти, с точки зрения политической власти я это не замечаю.
При том, что у них есть разные взгляды на разные позиции, насколько я знаю. Второе. Нет. Без исключений. Если люди отрицают, что были сталинские репрессии, извольте на них подать в суд, показать, что вы лично или ваши родственники пострадали от этого и своими заявлениями они наносят вам ущерб. И выигрывайте эти дела в судах. Но знаете ли, сначала придёт одна власть и скажет, что за отрицание сталинизма уголовная ответственность, потом придёт другая власть и скажет – ха отрицание либерализма, третья – за отрицание путинизма, четвёртая – за отрицание победы российских войск в битве на Калке.
Слушайте, как говорит Михаил Сергеевич, которого я заранее не поздравляю с днём рождением, у него скоро день рождения, он говорит: «Стоит только нАчать». Поэтому не надо нАчать. Не надо, Сергей Кужугетович, нАчать. Там и без нас начнут. По этому поводу ещё коммунисты в 1993 году во время путча, вносили такие предложения, только не по поводу победы, а по поводу Октябрьской революции. Я сейчас читаю сборник документов, в частности, письмо Жукова от 4 июня 1956 года в Президиум ЦК. Я хочу вам напомнить, что общераспространённое мнение в обществе до этого письма было то, что все, кто сдались в плен, кто был военнопленными – все изменники родины.
Это не потому, что был приказ Сталина, это не потому, что были соответствующие законы, кстати. Законы были, постановления были, что человек, попавший в плен, не сдавшийся, а попавший. Он становился автоматически изменником родины. Жуков об этом пишет в своём письме. И решение Президиума ЦК, а затем Генеральная прокуратура, которая проводит амнистию этих людей, только потом пришла реабилитация, общественное мнение поменялось. Мы же знаем, как люди попадали в плен, когда их бросали, не оказывали поддержку. Изменилось общественное мнение. Так что, тех сажать, или тех сажать? Кто говорил сначала одно, или кто говорил сначала другое? Я против этого. Я боюсь открывать здесь дверь.
Это как с Конституцией. Стоило тронуть, увидите, через год-два пойдут новые поправки Конституции. Не надо было трогать!
С. БУНТМАН: Посыплется.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Посыплется. Уже она таким образом сама возможность того, что так можно, что вот это можно изменить, а почему это нельзя, почему за это нельзя сажать? Вот такая история.
С. БУНТМАН: Есть три вещи, о которых не успели поговорить, а может, и Бог с ними. Это предстоящие выборы региональные.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Невозможно говорить. День тишины.
С. БУНТМАН: А! День тишины. Хорошо. Другое – об отставке губернаторов бывших.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А чего говорить?
С. БУНТМАН: Правильно, что не надо. Засудят ли Ходорковского?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Да. У вас сомнения? Я думаю, что, конечно, сейчас Ходорковский и дело ЮКОСа стало огромной картой. Времени мало, я хочу сказать, что огромную роль будет играть уже состоявшееся решение Страсбургского суда о приемлемости этого дела. Насколько я знаю ,а я знаю, поверьте мне, изумление и публичный выпад Министра юстиции Коновалова, который отвечает за позицию России в Страсбургском суде. Это его прокол, если хотите. Это Министерства юстиции прокол. То, что суд признал преемственность, это значит следующее. Если даже Россия сегодня выйдет из Совета Европы, этот суд будет. Если бы накануне решения – то нет. Суд будет. И будет вынесено решение. Если это решение будет для России негативным, и акционерам ЮКОСа будет присуждено некоторое количество денег, а Россия откажется платить, начнутся аресты имущества России по всей Европе, там, где национальное законодательство этих стран это позволяет, опираясь на решение Европейского суда.
И тогда мало не покажется. Тогда «Нога» нам покажется мизинцем. Помните швейцарскую фирму «Нога»? Вот её можно было отвергнуть. А вот решение Национального суда, опирающееся на решение Европейского суда, отвергнуть нельзя. И я думаю, что сейчас, если хотите моё мнение, власть может попытаться начать договариваться с Ходорковским о неких, и это было бы правильно, о неком снятии взаимных претензий. Не при этой власти, так при следующей, решение всё равно будет принято. Даже если и нас уже не будет, и Ходорковского уже не будет, и руководителей государства нынешнего не будет. Это не личный вопрос. Это решение об отнятой собственности у собственника, которую нужно вернуть ему или его наследникам.
С. БУНТМАН: Алексей Венедиктов. В самые последние секунды я бы хотел процитировать замечательную смс-ку, которая соединяет некоторые наши темы, в особенности представление о кривых мозгах. Бахтияр нам пишет: «Следуя рассуждению многих граждан России, и 28 панфиловцев – это гастарбайтеры». Спасибо большое. Это было «Особое мнение» Алексея Венедиктова. Всего вам доброго.