Леонид Радзиховский - Особое мнение - 2009-03-27

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте, в параллельном эфире радиостанции «Эхо Москвы» и телекомпании RTVi начинается программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр и я приветствую сегодняшнего гостя - журналиста Леонида Радзиховского. Добрый вечер.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Добрый.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Начнем с новостей дня сегодняшнего - Арктика. Россия в ближайшие 10 лет намерена создать группировку войск в Арктике, причем, в рамках этой стратегии, подготовленной Совбезом, регион должен перейти в ведение ФСБ к 2016 г. Как вам такая инициатива? Там уже и НАТО высказывается, что какие-то странные планы.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Что же тут странного? Наши белые медведи круче ихних будут, - белее, во всяком случае. Это Швейк в свое время говорил, что есть такая колония, Австрия, Земля Франца-Иосифа, она представляет большой экономический фактор и собственно, Земля Франца-Иосифа одна из причин, из-за которых началась первая мировая война – по крайней мере, так это звучало в рассказе Швейка и вольноопределяющегося Марека. Но они, наверное, немножко ошиблись, поскольку в то время это такого большого значения не имело .Но вот прошло сто лет и сейчас это та же самая проблема, и дрессированные белые медведи, захват этих территорий, американские котики против наших «Ми-Ту-сей» - это серьезная геополитическая проблема.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А если отбросить иронию?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Какая же тут ирония?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Россия поступает правильно, создавая в Арктике группировку войск?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Россия поступает правильно, сообщая, что к 2016 году она создаст в Арктике группировку войск. Понимаете, между словами «к 2006 г. мы что-то в Арктике создадим» и действием по созданию группировки войск, лежит много льда, много огромного льда. Но, как известно, найдены там – не только в российской части шельфа, вообще огромные запасы нефти, газа, но неизвестно, насколько их экономично или не экономично добывать. Точно так же непонятно - все страны, которые имеют выход к Северному Полюсу, то есть, Россия, Канада, Норвегия, США и целый ряд других – всех по памяти не скажу – все они имеют свои представления о том, чьей должна быть Арктика, как там будут делиться эти границы. То есть, это такая довольно рутинная, геополитическая, дипломатическая склока, и я думаю, что Россия правильно поступает, что спешит в этой склоке застолбить себе место. По крайней мере, будет у нас в кого снежками бросать и будет, сколько брать за эти снежки и торговаться: «мы в вас бросим так, вы в нас - сяк, так прочертим границы, эдак». Пока там начнут из этого льда нефть добывать, еще долго времени пройдет. Но пособачиться, поспорить, поиграть в большую дипломатию, войну…

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть, это не более чем очередной повод сказать, что у нас есть свои амбиции и плевать нам на всех остальных.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: В данном случае это не просто амбиции, это вроде бы и нефть. Но опять же, повторяю, что никто пока толком не объяснил, насколько я понимаю, экономично ее добывать или не экономично, при какой цене на нефть ее добывать экономично, при какой - не экономично. Так что это не совсем пустые амбиции как по поводу какой-нибудь Осетии, где уж точно ни нефти, ни льда нет. Это более осмысленные амбиции, но реализуются они, или так и останутся элементом дипломатического торга, сказать трудно. Но дипломатический торг – это норма. А что еще делать дипломатам, как не торговаться? Ну и подкреплять это какими-то силовыми усилиями. Так что пока что все нормально. Как дальше пойдет - посмотрим.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Перейдем к вопросам слушателей - пришло немало вопросов.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Сколько мне платит ЦРУ – это вечный вопрос, который их волнует. Но это коммерческая тайна, я не могу рассказать.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Кстати, на этот раз такого вопроса не было.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Поняли, что не скажу.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Очень интересует слушателей ваше мнение о новых событиях на газовом фронте – это касается газотранспортной системы, соглашение, которое было подписано в Брюсселе между Киевом и Евросоюзом, и острой реакцией со стороны России.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Обидно. Кинули в особо циничной форме. Юлия Владимировна классическую «динаму» устроила, классическую разводку, и кинула. Конечно, обидно. Вот вам, наверное, это не особо понятно, а любой мужчина поймет реакцию нашего руководителя.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть, Владимир Путин , жестко отреагировав на эти соглашения, просто по-мужски отреагировал совершенно логично, не вдаваясь ни в какие подробности никаких соглашений?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: нет, в подробности он, конечно, вдавался - иначе, на что он реагировал? Ситуация там такая: формально, как известно, Украина нам ничего плохого не сделала, кроме хорошего – потому что формально текст этих договоренностей с ЕС такой: что они, ЕС, берут на себя улучшение, ремонт, реконструкцию, расширение газотранспортной системы Украины. Более того, тем самым они берут на себя часть ответственности, по-видимому, за вечные проблемы с транспортировкой газа через Украину. Казалось бы, формально нам только плясать да радоваться. Я помню, когда мы эту тему живо обсуждали на «Эхо Москвы», многие ваши особо умные слушатели говорили: что мы мучаемся с этой проклятой Украиной? Довели газ до украинской границы, отдали украинцам, и дальше пусть само ЕС разбирается с украинцами. Вот на данный момент ЕС сделала шаг именно в этом направлении – заключила союз с Украиной, где ЕС берет на себя значительную долю ответственности за состояние газотранспортной системы Украины и казалось бы, этот тяжелый груз с нас снимают. Но вполне понятно, что это вызвало бешеную реакцию Москвы, еще раз повторяю – причин для этого много.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Прервемся на минуту и продолжим разговор о непростых взаимоотношениях между Россией и Украиной.

РЕКЛАМА

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Еще раз здравствуйте, это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, Леонид Радзиховский высказывает свое мнение. Леонид, мне кажется, вы немного лукавите, когда говорите, что Украина нам не сделала ничего плохого, кроме хорошего. В противном случае, почему такая жесткая реакция каждый раз?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Я начал с того, что формально ничего плохого. Если считать, что цель России - просто продавать свой газ, то ничего плохого, кроме хорошего, не сделали – с нас сняли часть ответственности, переложили на себя европейцы, и по такой логике, которая была очень близка особенно умным слушателям «Эхо Москвы» - «газ с возу - России легче». Довели до границы, отдали, и разбирайтесь вы, европейцы, сами со своей замечательной Украиной. Если бы это была просто такая торговля, то конечно, это было бы действительно только подарком для России. Но на самом деле, конечно, для России это крайне неприятно во всех отношениях. Пункт первый, чисто-экономический, - почему это неприятно для России чисто экономически: а потому это неприятно для России чисто-экономически, что газ-то, конечно, мы продавать будем, но первое - расширения и улучшения газотранспортной системы Украины ставит под вопрос строительство Южного и Северного потоков – двух газопроводов, которые должны идти в обход Украины.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но российская сторона не раз говорила, что это не конкурент Северному и Южному потоку.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Вы удивительно доверчивы.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А вы удивительно недоверчивы.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Это правда. Разница в возрасте и в поле – думаю, в этом дело. Дело в том, что вы верите мужчинам, а я им не верю. У вас для этого больше оснований – верить, а у меня больше оснований не верить. У меня с ними не те отношения, поэтому я им не доверяю. Россия сказала, что к 2016 г. будут войска в Арктике, а вы уже говорите о создании воинских частей. Слово и дело….

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я пока еще об этом не говорю, мне интересно как вы это оцениваете.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Точно так же Россия говорит, что и «Северный» и «Южный» потоки будут. Но говорить никто не мешает – дело нехитрое. Со строительством сложнее. И если по «Северному потоку» хоть что-то делается, то по «Южному потоку» вообще туман полный. Тут вам и конкурирующий газопровод «Набукко», по которому тоже одни слова, одна болтовня, один туман. И, тем не менее, два тумана – туман «Южный поток» против тумана «Набукко». И с «Северным потоком» не так все просто. Но главное – у Европы ограниченная потребность в газе. И если эту потребность, благодаря расширению украинского газопровода, Европа сможет покрывать, то дальше Европа может давить на Россию, говоря: заполняйте украинский газопровод. Конечно, Россия может сказать: наш газ – через какой хотим газопровод, через такое и прогоняем. Безусловно, газ наш. Пока что мы отдаем газ только на границе Украины, а не непосредственно в Уренгое. Поэтому газ наш, распоряжаемся, как можем. Но это дополнительный аргумент для европейцев против строительства Южного и Северного газопроводов – это первое. Второе - «Газпром», как любая большая компания жив до тех пор, пока он занимается экспансия. В тот момент, когда вы, «Эхо Москвы», прекратите заниматься экспансией, ваша станция стухла. Совершенно аналогично «Газпром»: перестал заниматься экспансией, покатился назад, что такое экспансия для «Газпрома»? Это вечный гениальный план Путина: глубоко внедриться в европейские газораспределительные системы. То есть, не просто оптом продавать газ, а заключая контракты с конкретными крупными европейскими газовыми компаниями - «ЭНИ», «Рур-Газ», и так далее, - добиться в какой-то счастливый момент обмена активами: мы отдаем часть активов «Газпрома», они отдают часть своих активов - газовая Антанта.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Сейчас этот план проваливается?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Никогда не говори «никогда». Он не окончательно проваливается, но, несомненно, заключение Европой договора с Украиной делает этот план - он и так-то проблематичный, но делается еще более проблематичным. Еще один неприятный момент: Россия предпочитает иметь дело с Европой по кускам, - есть Европа кусками, так сказать. Мы хотим договариваться с Германией, с «Рур-Газом», с Италией, с «ЭНИ», с англичанами, с их конкретными компаниями. Мы не хотим иметь дело с объединенной Европой, - не хотим.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Почему?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Потому что это нам невыгодно. Естественно, гораздо проще договариваться с конкретными компаниями –у них свои живые, конкретные коммерческие интересы. А у Евросоюза в целом, во-первых, гораздо более сильная позиция – раз. Во-вторых, у Евросоюза в целом политические интересы, которые, безусловно, вступают в конфронтацию с российскими амбициями. Итак, Россия не хочет газового объединения Европы, она хочет иметь дело с Европой газово-сепаратной. Но при этом наша газовая война в начале этого года сделала все для того, чтобы Европа объединилась. И объединилась против нас. Когда мы сорвали поставки в Европу, мы объясняли, что виновата Украина, Украина объясняла, что виноваты мы. У Европы были несколько позиций в этой ситуации. Первая – занять сторону России против Украины - они ее не заняли. Второе – занять сторону Украины против России, - они ее тоже не заняли. Они вроде бы заняли нейтральную позицию: «чума на оба ваши дома». И в принципе, для России это было не так уж плохо - оставался «Северный поток», «Южный поток», - все как бы оставалось на месте. Но ничто не проходит бесследно. Вот эти «холодные войны» начала года через несколько месяцев, вот сейчас, привели к тому, что оказывается, «крот истории знай себе роет»: оказывается, сепаратно, за спиной России, пока Юлия Владимировна ездила сюда и строила глазки российскому руководству, и оно поверило, она же ездила в Брюссель и гораздо более успешно строила глазки тамошнему руководству. И в результате Украина плюс Европа – с одной стороны, а Россия - с другой стороны. Это крайне неприятно психологически – потому что нас просто-напросто обманули, а мы обманулись. И это очень обидно и неприятно по-человечески. Это неприятно – еще раз повторяю - грозит экономическими ограничениями для «Газпрома» - хотя бы ограничениями будущей экспансии «Газпрома». А «Газпрому» экспансия нужна как воздух, как газ. Третье - это неприятно политически. Потому что если Украина вместе с Европой против России в этом вопросе, то и в других. Это означает шаг к евроинтеграции Украины, а евроинтеграция Украины для российской гордыни, для российских амбиций, для российских понтов – это самое неприятное, что только может быть. Собственно говоря, годами, если не десятилетиями, вся российская полтика на украинском направлении. И не только на украинском, сводилась к одному: «что, сынку, помогли тебе твои ляхи?». И вдруг выяснилось, что «ляхи», оказывается, могут помочь. И вдруг выяснилось, что «прекрасная Панночка», которая здесь воспринималась уже как лучший друг России, и мы уже делали на нее ставку против Ющенко, - вдруг оказалось, что ставку мы делали совсем не оттуда, совсем не на того. И как в повести великого украинского писателя, эта «прекрасная панночка» неожиданно явила нам в канун 200-летия Гоголя, совсем другое лицо. Мораль: российскому руководству надо чаще читать Гоголя, тогда оно лучше поймет психологию «прекрасных Панночек» вообще, украинских панночек в частности и возможности договариваться с «ляхами» в особенности. В общем, на данном этапе - все это не окончательно, все это, как вся украинская политика, - о чем вообще говорить. Но, первое: слухи о том, что «ляхи» никогда не помогут оказались преувеличенными. Слухи о том, что государства Украины – нет, - а мы это слышим уже месяцами, - ну, нет такого государства, - эти слухи тоже оказались преувеличенными. Слухи о том, что Юлия Владимировна эта «наша» Панночка, оказались уж совсем преувеличенными. И в итоге могу сформулировать одну максиму, которую несколько лет назад сказал один человек. Сначала скажу максиму, потом имя этого человека: «На Украине нет пророссийских политиков. На Украине нет проамериканских политиков. На Украине есть украинские политики» - Путин В.В. Вот если бы Владимир Владимирович не только это сказал, но и каждый раз это вспоминал, то я думаю, что наше доверие к «Панночке» и к другим – к Януковичу, например, - и наше желание любой ценой остаться, хотя бы виртуально, в положении «старшего брата», значительно бы уменьшились.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте к делам внутрироссийским. Выборы мэра Сочи все больше приобретают какой-то цирковой характер – но уже все, вроде все заявки приняты.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А сняли кого-нибудь с дистанции?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: 26 человек претендовали, на сегодняшний день из них 20 осталось в списке претендентов. Сейчас проверяют документы. Вроде были какие-то проблемы с Борисом Немцовым – откуда-то, непонятно откуда, на избирательном счете оказались деньги, из США, но Борис Немцов быстро эти деньги отправил обратно, потому что никто не знает, откуда они взялись.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: С процентами?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Не думаю, что с процентами. У вас какое складывается впечатление от этих выборов? Вроде выборы хорошо и правильно, а главное – так редко в России. Но вот в целом как бы вы оценили нынешнюю ситуацию вокруг выборов мэра Сочи?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Адекватно. Это точно соответствует всей российской политике. Политики у нас нет. У нас есть – все это знают, тут ничего нового, - у нас есть фальшивые, очень плохо сделанные декорации, вечная «Потемкинская деревня» и политическая имитация. Имитация выборов, имитация партий, имитация парламента, имитация политической борьбы. Зачем она делается? Для того ли, чтобы опять же, показать что-то проклятым «ляхам» - что у нас тоже что-то есть, или для того, чтобы показать что-то самим себе – абсолютно непонятно, что, потому что все понимают, что это все чепуха и ложь от начала и до конца, или просто потому, что политологам, политтехнологам, журналюгам и прочей братии тоже жить надо, - трудно сказать, по какой причине это делается. Или просто как у людей? Ну, как же – один раз уже сделали, назад не воротишь. Но политики у нас нет. И то, что это лживый и бессмысленный цирк, это в каждой детали. Вот если во главе ЦИКа стоит Чуров, если политическую партию возглавляет Владимир Вольфович Эдельштейн, и в течение 15 лет кричит «я за русских, я за бедных», а русские и бедные с абсолютно непонятным гоготом за него голосуют, - это говорит о чем? О том, что все воспринимают все это – не выборы в Сочи, а выбора на этой одной восьмой части суши – как абсолютный бессмысленный цирк, в котором кроме цирка ничего нет и быть не может. И это глубоко в наших традициях, это не вчера родилось, это не появилось в 2000 г. с приходом Путина - ничего подобного. Это старая добрая русская традиция.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Все-таки разные были выборы, давайте честно.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Я честно участвовал в разных выборах. И я вам могу сказать, что самые честные наши выборы и самый честный наш парламент так называемый, 1994 года, гораздо больше похож на ту отвратительную липу, которая в советском союзе называлась «общественной работой», то есть, вот такой узаконенной бессмысленной ложью. Все знали, что это ложь, что тут ничего нет, что это никому не интересно, что это нелепая показуха, непонятно, для кого, - так вот самые лучшие и самые честные наши выборы были гораздо больше похожи на цирк, на общественную работу, на дурдом, чем на сколько-нибудь серьезные и сколько-нибудь нормальные выборы – не то, что в какой-нибудь Швейцарии, где кантональное руководство выбирают, а хотя бы в той же самой Польше.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: давайте не будем сравнивать Россию со Швейцарией. Мы можем сравнивать внутрироссийские выборы разных лет между собой. Сделаем это через несколько минут, потому что нам нужно прерваться. Напомню, что у нас сегодня Леонид Радзиховский. Никуда не уходите.

НОВОСТИ

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Программа «Особое мнение» продолжается. Леонид Радзиховский сегодня делится своим «Особым мнением». Перед перерывом мы не закончили разговор о выборах. Но давайте все-таки про внутри российские. Вот эти сочинские, мэрские, они апофеоз вот этого странного действия под названием «российские выборы»?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да нет. Это абсолютно идеально вписывается в общую систему. Тут я могу долго об этом говорить, но попробую коротко. Давайте сравним вширь и вглубь. Для начала вглубь – вглубь истории. Толстой Л.Н. «Анна Каренина» - там его альтер-эго, Толстого, Константин Левин, говорит - а он просвещенный дворянин, и так далее, - «не нужны мне никакие выборы – ни земские, ни не земские, не нужна мне никакая общественная работа, не нужны мне никакие общественные собрания – все это чепуха, попытка сделать это у нас в России это как попытка насадить какие-то прутики, какие-то слабенькие березочки, чтобы было похоже на тот строевой лес, который сам собой вырос в Европе - не растет-с, не тот климат-с». Причем, заметьте, - это говорит не кремлевский политтехнолог, не русофоб, это говорит просвещенный русский дворянин, альтер-эго графа Толстого Льва Николаевича. Можно еще глубже в историю пойти - конец 18 века. В США принимается Декларация независимости, во Франции принимается Декларация прав человека и гражданина, а один небезызвестный русский поэт на это ответил так:

Недорого ценю я громкие права,

От коих не одна кружится голова.

Я не ропщу на то, что отказали боги,

Мне в сладкой участи оспаривать налоги,

- то есть, иметь парламент, который решает государственные вопросы.

Или мешать царям друг с другом воевать,

- ни фига себе - «царям» - как будто цари на кулаки дерутся, а народа вроде и нет,:

И мало горя мне, - ему, поэту,

И мало горя мне - свободно ли печать

Морочит олухов, иль чуткая цензура

В журнальных замыслах стесняет балагура.

– это поэт говорит.

Все это, видите ль, слова, слова, слова

Иные, высшие мне дороги права, -

Иная, высшая потребна мне свобода:

Зависеть от царя, зависеть от народа, -

Бог с ними.

И так далее.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ваш мессидж ясен.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Душа моя, это – национальная психология. Это не политтехнология.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть, ежели небогаты, то и нечего начинать.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нечего. У них – права человека и гражданина, а у нас «недорого ценю я громкие права». Но опять же, это не только наше русское, национальное. Сравните: был «Союз нерушимых республик свободных». Когда Великая Русь его распустила, 15 республик получилось. И где же там есть серьезные выборы, с нормальной политической борьбой? В средней Азии просто: тирании пожизненные, при том, что единственный вопрос, который они пытаются решить, - как сделать это наследственным, - это главная их политическая проблема. Пожизненные президенты, но как передать трон наследникам. На Украине - Запорожская сечь, где действительно есть выборы, свобода слова, где есть борьба, более или менее на равных, но эта Запорожская Сечь, с убийствами Гангадзе, с тем, что президент объявляет премьера «воровкой», а премьер говорит президенту, что она не будет с ним рядом сидеть – это к обычной демократии как бы прямого отношения не имеет. Единственное, где получились почти европейские демократии – это в тех самых презренных республиках Прибалтики, с их действительно безобразием, что граждане первого и второго сорта, с их парадами эссесовцев – это действительно абсолютно не-европейское безобразие. Но при всем том, они сумели прислониться к европейской традиции и все-таки проводят нормальные выборы, и так далее. Во всех остальных советских республиках – все что угодно, только не обычные европейские выборы. Не растет. Вот в этом климате эти пальмы не растут. Не только на территории России, заметьте, и не только на территории Белоруссии, где, допустим, Лукашенко вырубил – нигде: ни в Закавказье, с убийствами или не убийствами. Когда в Армении были последние выборы, убили 15 человек – официально погибло. Каждые выборы в Грузии сопровождаются криками о массовых фальсификациях. Уход грузинского президента это всегда революция - ну, не растет.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Хорошо, у нас уже нет губернаторских выборов, так давайте отменим выборы мэров – ну, не надо нам тогда.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Зачем? Развлечение. У нас народ любит развлекаться. Потребность в цирке, в игре, в дуракавалянии, у людей есть. Еще раз повторяю - как бы существовал всеми известный, любимый всенародный клоун в течение 15 лет. Весь вечер на арене с неизбежным успехом. Потребность в цирке есть. Веры, потребности и понимания, что такое серьезная демократическая политика, нет. Ни в низах, ни в верхах. Гоголь Н.В: «Давно замечено, что у нас собрания кроме как с целью выпить, закусить и поиграть в карты, не получаются». Не, не получаются.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продолжим разговор о внутрироссийских делах - к экономике ближе. Кризис, продолжаются бесконечные обсуждения, попытки что-либо сделать, но вот сегодня зам.председателя ЦБ России Улюкаев заявил, что Россия миновала острую фазу кризиса, рубль будет крепнуть. Согласитесь с г-ном Улюкаевым?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Знаете, я за это время убедился, что я в экономике разбираюсь почти так же плохо, как профессиональный экономист. Поэтому с полным правом могу поучаствовать в этой дискуссии. Должен заметить, что до Улюкаева выступил первый вице-премьер Иванов, или просто вице-премьер. Сергей Иванов, который сказал, насколько я помню – буквально цитирую, что у него «ощущение», что кризис еще не закончился. Это чуть ли не самые честные слова, которые говорят наши правители. Экономика почти такая же точно – там огромные математические аппараты, выкладки – наука почти такая же точная, как хиромантия - вот «ощущения» там есть.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть, наши чиновники и экономисты живут исключительно ощущениями?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Почему это наши?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Все, вся мировая экономика?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Естественно, конечно. Игроки ориентируются на ощущения. Если бы это было не так, то не было бы биржевой игры. Этот кризис, с моей точки зрения, показал несколько вещей. Первое – хваленые нобелевские лауреаты, профессиональные экономисты и прочие шарлатаны и шпагоглотатели, как и сто лет назад, ничего предсказать не могут – они расплатились рублем, то есть, долларом. Влетели такие гиганты и гении без кавычек, как Уоррен Баффит, который один стоит всех экономистов мира. Это первое. Второе - ощущение, и всегда в пользу любого ощущения, - чем отличается интеллектуал от простого человека? Простой человек, как Иванов говорит: «у меня ощущение». Интеллектуал выстраивает математическую модель десятого порядка, которая должна подтвердить его ощущения. Когда все происходит наоборот, он выстраивает математическую модель, которая оправдывает то, что было наоборот. Теперь о моих ощущениях, которые ничуть не хуже, чем у них. Ощущение следующее – первое - конец света опять отодвигается на неопределенный срок. Опять нам обещали, что все рухнет, что будут великие перемены, будет конец света – не рухнет, не будет великих перемен. Я не знаю, прошли ли мы острую фазу кризиса в плане цены на нефть, на фондовом рынке, занятости рабочих – этого я не знаю. Но я знаю, что мы прошли острую фазу в плане паники. Первая паника прошла, а второй такого масштаба паники, как в конце прошлого года, не будет. Я в прошлой программе цитировал Черчилля. Он сказал замечательную фразу: «это – не конец, это не начало конца, но это конец начала». Он это сказал в 1941 г., после поражения немцев под Москвой. Вот в 1942 и 1943 гг. немцы еще очень сильно нападали. Но такого удара, такой паники, такого ощущения конца больше уже действительно не было. Вот первый удар кризиса, цунами, вызвавшее, действительно, массовую панику и ощущение, что завтра будет конец, - прошло, и не воротится. Долго ли мы будем лежать на дне, не долго, быстро начнем выползать, не быстро – не знаю. Не знает никто.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть, мы уже на дне - я правильно вас понимаю?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Минуточку. Психологически. А экономика – это концентрированная психология. Еще могут быть потрясения по ценам, могут быть потрясения на рынке. Но ощущения паники не будет. Аналогично не будет великих социальных потрясений, на которые многие надеются, великих политических потрясений, на которые многие надеются. И последнее, что хочется сказать – если мы проскочили острый момент, то возникает вопрос – благодаря чему? Благодаря действиям нашего правительства? Этого даже самый великий холуй на «Эхо Москвы» не скажет – ну, не благодаря действиям нашего правительства.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вопреки?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да ничего подобного, абсолютно нет. Да ладно, бог с ним, с нашим правительством – наша экономика лишний раз просто показала, что она придаток и следствие мировой экономики, в чем нет ничего абсолютно обидного – нормальная ситуация. Благодаря действиям американского правительства – ничего подобного. Половина американских экспертов проклинает Обаму, половина восхищается Обамой. Экономика абсолютно рукотворная вещь, ее творят люди. Но они не ведают, что творят. Это рукотворная вещь для нас, точно так же непостижима и очень слабо предсказуема, как нерукотворные вещи типа погоды. Вот финансовая погода, которую в роде бы мы сами, люди, делаем, точно так же непонятно противостоит нам и нерукотворна нами, как погода обычная. Когда все хорошо, люди говорят - это наше достижение. А когда все плохо, они понимают – они не при делах.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Спасибо большое. На этом заканчиваем «Особое мнение». Благодарим Леонида Радзиховского, который был с нами.