Николай Сванидзе - Особое мнение - 2009-04-03

С. БУНТМАН: Добрый вечер. «Особое мнение», пятница сегодня, 17 часов. Николай Сванидзе сегодня.

Н. СВАНИДЗЕ: Добрый вечер.

С. БУНТМАН: Ведёт Сергей Бунтман. Несколько актуальных вопросов о драматичных событиях. Здесь все спрашивают, даже глупо спрашивать, как Вы относитесь к нападению на Льва Пономарёва, но как Вы относитесь к такому явлению, спрашивают наши слушатели.

Н. СВАНИДЗЕ: Ну, к нападению на Льва Пономарёву я отношусь плохо, как ни трудно догадаться. Уже надоели все эти ахи, охи, потому что они все имеют право на существование. Но сколько можно ахать? Пора что-то уже сделать! Я прочитал в ежедневном журнале статью Лёни Радзиховского. Я полностью согласен и присоединяюсь к позиции Лёни. Он лучше меня знает Льва Пономарёва. Но то, что я слышал о Льве Александровиче Пономарёве, полностью подтверждает правоту этой заметки, потому что очень хорошая репутации у Льва Александровича. Человек исключительно честный, исключительно порядочный, безобидный человек.

И человек не мальчик по возрасту, ему под 70. И вот три молодых здоровых мужика били этого пожилого человека, явно далёкого от бизнеса, от корысти. Все знают, что он бессребреник. То есть, это всё не при чём здесь. Били ногами по голове… Говорят близкие, что лицо узнать нельзя. Били умело, профессионально, потому что ничего, вроде бы, дай бог, не сломали. Вроде бы, дай бог, черепно-мозговых травм нет. Но безнаказанность, а я абсолютно уверен в безнаказанности, потому что у меня нет ни одного факта, который бы меня подтолкнул к другому выводу. Ни разу в таких случаях я не помню, чтобы кто-то был наказан.

С. БУНТМАН: Они понимают свою безнаказанность.

Н. СВАНИДЗЕ: Поэтому они и делают это абсолютно открыто. В данном случае они решили не убивать, а погрозить пальцем таким образом. Что они сделают в следующий раз – неизвестно. Абсолютно безнаказанно, нагло. И что? А вот ничего! И боюсь, что и будет ничего. И это, конечно… Я начал с того, что ахи и охи надоели, но повторяю ещё раз, они надоели не потому, что они не имеют права на существование. Просто это такая дамская реакция. А реакция государственная должна быть – принять меры. А их никто не принимает.

С. БУНТМАН: Интересно, что может заставить из этой области государство занять гораздо жёстче позицию? Что может заставить, интересно?

Н. СВАНИДЗЕ: Не знаю. Может быть, чтобы досталось какому-нибудь человеку, который более мил государству, нежели Лев Александрович Пономарёв, который государству не мил, несомненно. Ну, избили, но не убили же, Господи! Нашли на что жаловаться! Подумаешь! Не знаю, что может заставить. Я думаю, что может заставить просто другая степень эффективности государства самого. Потому что я не верю в то, что государство, которое не может найти людей, которые убили адвоката или журналиста или которые избили правозащитника, оно может проявить эффективность в какой-то другой области.

Как я не верил в своё время, и правильно делал, что не верил, что советское государство, которое неэффективно ни в одной экономической сфере, и плоды этого мы до сих пор пожинаем, до сих пор ни шиша не умеем делать, кроме как нефтью и газом торговать. Ни руками, ни головой ничего не научились производить до сих пор. И в военной области… Но я понимаю, если всей страной накинуться на атомную бомбу или на космическую ракету, всей страной! Всеми ресурсами страны! То в конце-концов опередишь на этом узком участке США на короткое время. Но потом всё равно общая мощь, эффективность той экономики возьмёт своё.

С. БУНТМАН: Ну, если миллионы народа положить.

Н. СВАНИДЗЕ: Так оно и произошло. И здесь я не верю в то, что если не могут найти этих людей, которые избили Льва Александровича Пономарёва, а я повторяю ещё раз – мне очень хочется ошибиться, но я почти уверен в том, что не найдут никого.

С. БУНТМАН: У меня есть тихое подозрение, что наоборот, в ОАЭ способны найти. И я думаю, что не дали бы быстро сбежать.

Н. СВАНИДЗЕ: Вы имеете в виду Ямадаева?

С. БУНТМАН: Да, убийцу Ямадаева.

Н. СВАНИДЗЕ: Ну, чёрт его знает! Уже там, вроде бы, с Яндарбиевым подшустрили в своё время, нашли довольно быстренько.

С. БУНТМАН: Нашли. И это наиболее из тех российских убийств российского происхождения, убийств политических, то было убийство политическое, и это тоже политическое. Ясно совершенно. Разговор про спор на парковке как-то не очень убеждает.

Н. СВАНИДЗЕ: Ну, вообще всё может быть.

С. БУНТМАН: Нет, на свете бывает всё.

Н. СВАНИДЗЕ: Но я не шибко верю в то, что господин Ямадаев пошёл на вооружённый конфликт из-за футбольного спора или на парковке. Больно опытный мужик. Какой там спор на парковке, Господи…

С. БУНТМАН: Да, какая-то ерунда. И поэтому это приводит на мысль, что при желании и умении, я не хочу обидеть всевозможные государства и в наименьшей степени ОАЭ.

Н. СВАНИДЗЕ: А чего их обижать в данном случае? Арабские Эмираты или Саудовская Аравия, они по части того, чтобы отследить состояние дисциплины у себя и правопорядка, они очень эффективны. Очень эффективны! Там не забалуешь.

С. БУНТМАН: Я не понимаю, что мешает быть эффективными… Мне кажется, исключительно нежелание мешает быть эффективной российской милиции.

Н. СВАНИДЗЕ: Ну как «нежелание»? Начальство наверняка желает. Вы хотите сказать, что министр Нургалиев не хочет, чтобы милиция эффективно работала? Наверняка хочет!

С. БУНТМАН: Но как он себе это представляет, я до сих пор не пойму.

Н. СВАНИДЗЕ: Я не знаю. Мы с тобой не профессионалы. Я не претендую на то, чтобы давать рекомендации Министру Внутренних дел. Просто по факту эти вещи не получаются. И я думаю, что здесь дело не в эффективности лично министра. Это системные вещи.

С. БУНТМАН: То есть, можно здесь поставить гения…

Н. СВАНИДЗЕ: Ну, гении на дороге не валяются. Я ещё на своём веку не видел гениального Министра Внутренних дел. Но мне кажется, что дело не в личных талантах или в их отсутствии.

С. БУНТМАН: Кстати, о Нургалиеве. Зато Нургалиеву очень не нравится «Дом-2», который он требует запретить. Мало ли что не нравится! Мне тоже не нравится. Но какая разница? Я его просто не смотрю.

Н. СВАНИДЗЕ: Я тоже не смотрю «Дом-2», поэтому я даже не могу сказать, нравится он мне или нет. То, что я смотрел, было на редкость тоскливо, просто до зевоты, с риском сломать себе челюсть. Поэтому я в какой-то момент включил, увидел, что там молодые люди нудно и скучно, и совершенно, я бы сказал, не блестяще выясняют какие-то отсутствующие отношения между собой, и через минуту переключил. И всё.

С. БУНТМАН: Я, проходя через подъезд, слышу, потому что у нас вахтёрша всё время смотрит.

Н. СВАНИДЗЕ: А вот вахтёрша смотрит! А вахтёрше нравится! Или вахтёрша безнравственная?

С. БУНТМАН: Нет, я знаю нашу вахтёршу, она чрезвычайно нравственная.

Н. СВАНИДЗЕ: А смотрит! Вообще, мне, если оставить в стороне «Дом-2», я не вполне понимаю, почему вердикты по части того, какие передачи должны идти, а какие не должны идти, выносит уважаемый Министр Внутренних дел, у которого, как мы только что выяснили, есть масса других забот. Масса! Вот вместо того, чтобы что-нибудь сказать по поводу избиения Льва Александровича Пономарёва, по поводу убийства Ямадаева, что было бы мне лично гораздо интереснее, чем мнение г-на Нургалиева по части передачи «Дом-2». Вот интересней мне это было бы услышать!

С. БУНТМАН: А может ему так надоело, может у него дома все смотрят.

Н. СВАНИДЗЕ: Может быть. Наверное все смотрят. Наверное! Вы хотите сказать, что это человек, нормальный мужик выплеснул внутрисемейный спор просто? Ну, это бывает, конечно.

С. БУНТМАН: «Всё сделаю, чтобы запретили! Всё сделаю!»

Н. СВАНИДЗЕ: «Гадом буду, но эту программу больше никто не увидит!»

С. БУНТМАН: Да…

Н. СВАНИДЗЕ: Вообще, на самом деле это лучший способ вселить не любовь, но терпимость к такой программе, как «Дом-2». Требовать её ликвидации.

С. БУНТМАН: Слушай, а может быть это такой пиар-ход, наоборот?

Н. СВАНИДЗЕ: Может быть.

С. БУНТМАН: Я забыл даже на каком канале.

Н. СВАНИДЗЕ: Я не помню, на каком она канале.

С. БУНТМАН: Тоже интересная вещь. Особый пиар-ход. Ладно, бог с ним. Но, всё-таки, странности, безумные странности. И вроде бы надо заниматься чем-то другим. Вот здесь: «А вас не волнует, что на Дальнем Востоке голодают дети?» - вдруг спрашивают нас в смс-ках. Нас это волнует. Как раз очень волнует.

Н. СВАНИДЗЕ: Во всяком случае, меня это волнует гораздо больше, чем «Дом-2».

С. БУНТМАН: Я думаю, что, запретив «Дом-2», мы кризис не одолеем. Я напоминаю, что Николай Сванидзе у нас в эфире. +7-985-970-45-45 – это номер для отправки смс-ок. Съезд кинематографистов. Прозевал, не было меня здесь. Стоит ли жалеть?

Н. СВАНИДЗЕ: Ну, это, я тебе скажу, темище! Съезд кинематографистов – это темище! Как Никита Сергеевич Михалков – это глыбище, вот так же съезд – это темище.

С. БУНТМАН: Съездище.

Н. СВАНИДЗЕ: Даже, как теперь они сами, участники, говорят «Соборище». Это был Собор кинематографистов. Ребята просто забегают вперёд РПЦ, просто теперь Собор не РПЦ собирает, а кинематографисты наши.

С. БУНТМАН: А может это был прообраз Земского Собора?

Н. СВАНИДЗЕ: Не знаю, чего это был прообраз, но казалось бы, я всегда думал, что кинематографисты – это такое собрание ярких индивидуальностей. Нет, Собор. Заединщики. На самом деле, если говорить серьёзно, если вообще об этом можно говорить серьёзно, обо всём, что с этим связано, то результат был очевиден, потому что на такого человека, как Н.С. Михалков, несомненно разносторонне талантливого. Повторяю ещё раз – разносторонне талантливого и очень мощного во всех своих проявлениях, в том числе и политическом. Идти, не зная, чего ты хочешь, как ты с ним будешь бороться, это смешно.

И ребята, которые на него пошли, они были совершенно обречены на поражение. Поэтому заранее ребёнок мог предсказать результат. Поэтому здесь даже это не комментируется, это как смена дня и ночи. Здесь должен был победить Никита Сергеевич Михалков. Он победил, и это естественно, потому что другого результата быть не могло. Но меня здесь пугает, хотя на самом деле меня здесь ничто не пугает, потому что забавно всё очень. Но если бы не было так забавно, то пугало бы. Это всё приравнивается к проблемам национального масштаба. Потому что в выступлении, очень ярком, а он очень яркий человек и оратор великолепный!

В выступлении Михалкова было… я боюсь не дословно воспроизвести… но смысл такой, что нам хотят навязать либерально-атлантическую диктатуру. Нам – то есть кинематографистам. Что такое либеральная атлантическая диктатура? Это Антанта имеется в виду. Это Англия и Штаты, это Антанта.

С. БУНТМАН: Не-е-ет!

Н. СВАНИДЗЕ: Нет, это Антанта, Серёжа. А кто?

С. БУНТМАН: Нет! Это противоположность евразийскому. Берите глубже. Антлантийцы и евразийцы.

Н. СВАНИДЗЕ: Нет, это естественно, западники же! Это одно и то же. У нас с тобой спора нет. Атлантический океан между Америкой и Англией как раз.

С. БУНТМАН: Антанта – это частный случай атлантизма извечного. Борьба атлантизма и еврозийства – это главное.

Н. СВАНИДЗЕ: В общем, борьба чёрного со светлым, причём, светлое – это российские кинематографисты и лично Никита Сергеевич Михалков, с чем спорить, конечно, сложно. Но получается так, что если враги, вот эта Атланта или атлантисты, как ты говоришь, они хотят запустить свои поганые, хищные когти в тёплое тело нашей родины, они начинают прямо с Союза кинематографистов и с Никиты Сергеевича Михалкова! Если хочешь нагадить России – нагадь Михалкову! И вот они и гадят! Правда, могут они плохо, как выясняется. Они слабо могут гадить. Но как могут – гадят. И хорошо, что вовремя их удалось ударить по рукам. Вот это, конечно, сильное построение.

С. БУНТМАН: Это явный Собор, конечно. После смутного времени все честные кинематографисты, то есть, все честные люди России, лучшие из лучших, собрались. И снова они призвали.

Н. СВАНИДЗЕ: Но ты обрати внимание. Да, они призвали, и он согласился! Он не хотел. Бог свидетель, он не хотел! Но в такой ситуации он не смог отказать. Не смог! Он должен был взять на себя ответственность. И он взял. Это лучшие люди. Но ты обрати внимание на худших.

С. БУНТМАН: А худшие-то хвосты поджали.

Н. СВАНИДЗЕ: Не то слово! А ты обрати внимание на их имена, а? Гусман, Матизен, Дондурей! А? Как тебе? Там, по-моему, Швыдкой был помянут не к ночи.

С. БУНТМАН: До кучи скорее.

Н. СВАНИДЗЕ: И одного уже выгнали, Матизена, чтобы не позорил! Это та овца, которая всё стадо… Я не помню уже, что овца делает со стадом.

С. БУНТМАН: Не надо, лучше не говорить.

Н. СВАНИДЗЕ: Его уже выгнали, Матизена. Вот! И правильно сделали, кстати! Что ему делать в нашем кинематографическом… Потом, кстати, я вчера смотрел передачу Володи Соловьёва «К барьеру», где участвовал Николай Бурляев, очень мною уважаемый и действительно талантливейший актёр, замечательный, тонкий, нервный, потрясающий актёр!

С. БУНТМАН: Но с ним что-то случилось достаточно давно. Николай Карлович, там случилось что-то.

Н. СВАНИДЗЕ: Я не буду обсуждать. Я только скажу, что он про Матизена рассказал. Его спросили, почему выгнали Матизена. Он говорит: «Мы его выгнали потому, что он 9 лет назад не согласился подписать обращение, осуждающее США в связи с бомбардировками Сербии». Вот за это его выгнали из Союза кинематографистов!

С. БУНТМАН: Вот тогда его купили.

Н. СВАНИДЗЕ: И не место!

С. БУНТМАН: Бдительно выгнали, и он мстит теперь.

Н. СВАНИДЗЕ: Я думаю, что Матизен не последний.

С. БУНТМАН: В общем, это гениально всё. Вот и кино будет чудеснейшее совершенно у нас.

Н. СВАНИДЗЕ: Причём, соборно его будут ставить, кино. Все вместе навалятся и смастерят кино.

С. БУНТМАН: Нет, Вы неправильно понимаете соборность. Отражением соборности может быть отдельно взятый художник, если он правильно мыслит. Мы уже видим такие примеры, несколько было исторических фильмов, и псевдо-исторических фильмов.

Н. СВАНИДЗЕ: Удивительно то, что действительно талантливые в профессии люди, я уж не говорю про Михалкова, реально, действительно безумно талантливый режиссёр и актёр, и менеджер кинематографический. Но почему-то в Соборе, когда вместе, вот такие вот своеобразные проявления.

С. БУНТМАН: Давайте подведём некоторые итоги, потому что здесь по нескольким темам, по которым мы говорим с Николаем Сванидзе, есть замечания. «Извините, а вы что, действительно сомневаетесь, кто инспирировал нападение на Пономарёва? Что же, они сами себя будут ловить»

Н. СВАНИДЗЕ: Так, ну что, это намёк на то, что Министерство Внутренних дел атаковало Льва Александровича Пономарёва? У меня такой информации нет.

С. БУНТМАН: Или что, все заодно? Они обязаны ловить, кто бы не инспирировал. Мне очень нравится эта позиция, что все они…кровавый режим, который сделал… он имеет много лиц, разные люди там есть, разные псевдо-молодёжные организации, которые этим занимаются. Это фашиствующие организации. И права Алёна, которая говорит: «Им наплевать, сколько лет человеку, которого они бьют».

Н. СВАНИДЗЕ: Абсолютно. Конечно.

С. БУНТМАН: Ему может быть 15, а может быть 75. Но безнаказанность – это самое главное. Им хорошо показали, что они безнаказанны. Много раз. То когда здесь президент тихонечко себе позвал и шепнул на ушко: «Это было нехорошо». Вся самая бурная реакция властей на политические, общественно важные и страшные убийства была. «Передайте, кому надо, только без ссылок, что это нехорошо. Но я не хочу влиять, потому что я юрист. Чудненько! «Православие, самодержавие, кинематограф». Да, Григорий, хорошо. «Прокомментируйте, пожалуйста, открытое письмо Сергея Ковалёва президенту» - Сергей из Торонто просит.

Н. СВАНИДЗЕ: Я не читал, к сожалению.

С. БУНТМАН: Я тоже не читал. «Меня волнует мартовское повышение пенсий. Как всегда много шума, а добавили 150 рублей».

Н. СВАНИДЗЕ: Ну, меня тоже волнует. У меня родители пенсионеры. Что я Вам могу сказать? Что инфляция превышает по скорости повышение пенсий, несомненно. Вот это всё, что я могу сказать.

С. БУНТМАН: То, что есть повышение…

Н. СВАНИДЗЕ: Что я ещё могу сказать? Крепитесь? Это говорил Остап Бендер уже до меня. Я повторять не буду.

С. БУНТМАН: Дальше… Егор пишет: «Михалков дал отлуп жидам. Вот вы и беситесь» - говорит Егор.

Н. СВАНИДЗЕ: Вот! Вот! Вот!

С. БУНТМАН: Егор, умница ты моя! Попал в самое оно!

Н. СВАНИДЗЕ: Вот, беда-то в том, что именно так это очень многими людьми, к сожалению, и воспринимается. Именно так. У меня абсолютно нет никаких, ни боже мой, даже намёка нет у меня впечатления на то, что Никита Сергеевич Михалков болеет тем же, чем болеет несчастный Егор. Но воспринимается это именно так, к великому сожалению, очень многими людьми.

С. БУНТМАН: Да. И самый громкий человек там Бурляев. Он тоже этим очень болен, Егор. И вот так это всё и воспринимается. Вот судьбоносность этого кинематографического Собора, она в этом и есть. Очень забавно, что это происходит почти ровно через 60 лет после борьбы с критиками. Помнишь, с чего началось?

Н. СВАНИДЗЕ: Да, да, да.

С. БУНТМАН: Раскрытие псевдонимов, с безродными космополитами, и прочим.

Н. СВАНИДЗЕ: Началось с борьбы с литературной критикой. А здесь как раз кинематографическая критика. Вот первая жертва – г-н Матизен.

С. БУНТМАН: «Вы либералы, всей России хотите навязать чуждый…» что-то, у меня компьютер завис.

Н. СВАНИДЗЕ: Да, да, хотим либеральный…

С. БУНТМАН: …чуждый западный образ жизни.

Н. СВАНИДЗЕ: Либерально-атлантическую диктатуру.

С. БУНТМАН: Да, Дмитрий, я Вам предлагаю выбросить всё не наше из своей квартиры, в том числе и Ваш телефонический аппарат.

Н. СВАНИДЗЕ: А так же джинсы.

С. БУНТМАН: Нет, телефонный аппарат, по которому Вы пишете свои смс-ки. Через три минуты встретимся снова.

НОВОСТИ

С. БУНТМАН: Николай Сванидзе в «Особом мнении», Сергей Бунтман – ведущий этой программы. Замечательная гипотеза. Говорят, что у нас Хуциев тоже самый главный. Но его наняли эти самые «не наши» люди. Марлен Мартыновича обманули и наняли. Как нам тут пишут, что «Зачем же у тех, кто хотел нагадить Михалкову, - пишет Сергей из Тюмени, - счёт был открыт в США?»

Н. СВАНИДЗЕ: Я думаю, что счета открыты у многих, не только у тех, кто гадит Михалкову, но и у тех, кто помогает Михалкову. У многих открыты где-то счета, это разрешено российским законом – иметь где-то счета. Где хочешь – там и открывай.

С. БУНТМАН: По теории Никиты Сергеевича и Собора, у них был открыт специальный счёт, на котором было написано «Чтобы гадить». Ведь Михалков – это последнее, что осталось.

Н. СВАНИДЗЕ: Специальный счёт, чтобы гадить.

С. БУНТМАН: На Михалкове Россия держится.

Н. СВАНИДЗЕ: На самом деле я бы не иронизировал. Михалков очень талантливый человек, реально. И на таких, как Михалков-творец, действительно во многом на таких, как он, и держится Россия. Но в данном случае речь идёт не о Михалкове-творце, а о Михалкове-политическом борце.

С. БУНТМАН: А творческая сила Михалкова заключается в должности председателя Союза кинематографистов?

Н. СВАНИДЗЕ: Нет, она заключается в нём, прежде всего, как в исключительного таланта кинорежиссёре. И актёре замечательном. Вообще, работу Михалкова, как руководителя цеха кинематографического, я не могу оценить, я не член этого цеха, и ничего не знаю. Я не могу судить, кто прав, и кто не прав. Я оцениваю, как спортивный зритель, я оцениваю сам ход борьбы. Ход борьбы впечатляет.

С. БУНТМАН: Нет, Вы знаете, как спортивный зритель, у меня не возникает сомнений, что нужна, как бы её ни ругали, российская премьер-лига, Росгосстрах. И что нужна даже игра в Росгосстрах. У меня не вызывает сомнений это. А скажите мне, Николай Карлович…

Н. СВАНИДЗЕ: Особенно меня впечатляет в Росгосстрахе последнее - …страх. Очень любил использовать Солженицын эту параллель.

С. БУНТМАН: Да. Здесь находится Госужас. Показывали через Лубянскую площадь. Но меня интересует наивный вопрос. Николай Карлович, а на чёрта лысого нужен Союз кинематографистов?

Н. СВАНИДЗЕ: А бог его знает! Я не знаю. На мой взгляд, я думаю, что это наследие советских времён, когда, как известно, ещё отец родной, он пожелал, чтобы у каждого направления творческой мысли был свой Союз. Потому что через Союз можно этой творческой мыслью управлять. У писателей Союз, у кинематографистов Союз, у театральных деятелей… у всех Союз! Но это не профсоюз, который защищает их интересы, а это Союз, через который начальство может руководить личным составом. Вот так и было задумано. И по сию пору во многом так и продолжается.

С. БУНТМАН: Но дело в том, что это основа корпоративного государства. А корпоративное государство, где нет никакого занятия внутри определённого разрешённого цеха или корпорации. Мы знаем, что такое корпоративное государство. В общем-то это как раз и родник социалистический строй, при Сталине Союз сделали. И государство, которое тот же Муссолини.

Н. СВАНИДЗЕ: Ну да, корпоративное государство – это Муссолини, но не всякое государство, где подобного рода Союзы существуют, может быть по этому принципу уже объединено и параллельно с фашистской Германией. Это другой вопрос. Но, возвращаясь к тому, насколько это эффективно, бог его знает!

Н. СВАНИДЗЕ: Нет, эффективен был бы профсоюз, профессиональный союз.

Н. СВАНИДЗЕ: Совершенно верно. Защищающий интересы работников. Там пожилых людей, среди тех, кто там сейчас сидел, мы видим громкие имена. Очень многие из этих людей уже фактически недействующие, по причинам объективного порядка, им надо помогать. Многие из них голосуют, кто за Хуциева, меньше, за Михалкова – больше. Почему? Михалков сильнее Хуциева? Сильнее. Значит он лучше лично им поможет! Он пробивной? Слов нет! Приятель личный Путина? Путин к нему на день рождения приходил! Значит он поможет. У него есть возможности помочь. Поэтому я за него. Вот почему голосуют многие. И это понятный повод голосовать, понятная причина. Дай бог, если так оно и случится. Дай бог. Я желаю, чтобы так оно и было.

С. БУНТМАН: Ай, Господи… Ну ладно… Пусть так будет, если они так хотят. Правильно говорит Леонид: «Фамилия нехорошего человека Ма́тизен».

Н. СВАНИДЗЕ: Я прошу прощения. Я лично не знаком с Матизеном. И в данном случае я использовал его фамилию для того, чтобы поговорить на эту тему. Я прошу прощения прежде всего у г-на Матизена за неправильное ударение.

С. БУНТМАН: И он как раз возглавлял и, я думаю, морально будет возглавлять объединение критиков. Позиция была чёткая и ясная, с которой можно в чистом поле, да в свободной борьбе идей, можно соглашаться или не соглашаться. Если бы это была свободная борьба идей, а не эта самая соборность. «Не объясните, как в одном человеке может умещаться шестёрка, барин и талант?»

Н. СВАНИДЗЕ: Ну, это, как я понимаю, это намёк на Никиту Сергеевича.

С. БУНТМАН: Да запросто! Широк человек.

Н. СВАНИДЗЕ: Я вообще не готов обсуждать характер Никиты Сергеевича Михалкова.

С. БУНТМАН: Не стоит, да. Выборы в Сочи. Пять минут есть. «Прокомментируйте опрос «Левада-Центра», согласно которому Немцов лидер предвыборной гонки в Сочи. Это фикция или реальность?» - Кирилл из Москвы.

Н. СВАНИДЗЕ: Не знаю. Не исключаю, что реальность. Борис Немцов – персонаж яркий. И персонаж известный. И уже яркость и известность, несомненно обаятельный. И уже этого достаточно для того, чтобы он мог лидировать в гонке. Я верю в то, что он лидирует. Я не верю в то, что он победит. А в то, что он лидирует, я абсолютно верю. А в то что победит – нет. Хотя я искренне ему этого желаю, о чём я неоднократно говорил, потому что я ему симпатизирую и считаю, что он был бы хорошим мэром в Сочи.

С. БУНТМАН: Снятие с гонки Волочковой. По-моему, это самое яркое событие её предвыборной кампании.

Н. СВАНИДЗЕ: Ну, это яркое событие потому что яркие сам персонаж, очаровательная молодая женщина, красивая, замечательная балерина, каким она была бы мэром Сочи, я это оставлю при себе, на мой взгляд. А что оперение яркое, кто же здесь сомневается!

С. БУНТМАН: Меня здесь спрашивает Кирилл из Москвы, он цитирует ведущего: «А на черта нужен Союз журналистов?» Кирилл из Москвы, должен Вам сказать, что я не член Союза журналистов.

Н. СВАНИДЗЕ: Вот так вот, да? Я только недавно получил корочку члена Союза журналистов.

С. БУНТМАН: А я и не был никогда. И я не член Союза журналистов.

Н. СВАНИДЗЕ: Кстати, большой вопрос, между прочим. Я присоединяюсь к этому вопросу.

С. БУНТМАН: Я тоже.

Н. СВАНИДЗЕ: Я до сих пор не вполне убеждён в том, что он уж так уж абсолютно нужен. Во всяком случае мог бы быть и нужнее, наверное.

С. БУНТМАН: Я очень против всех Союзов советского типа, начиная от Советского Союза, и кончая всеми Союзами, от писателей, который он, правда, распался на атомы.

Н. СВАНИДЗЕ: Сейчас сколько писателей, столько и Союзов.

С. БУНТМАН: Нет, хотя бы в половину меньше, хотя бы два писателя надо для того, чтобы Союз составить. И даже три. Один взносы собирает, один председатель, третий – член просто. Их меньше, чем писателей. Но я не понимаю этого, этих сталинских колхозов я не понимаю. Мне кажется, совершенно на другой основе.

Н. СВАНИДЗЕ: Нет, должны быть профессиональные объединения, цеховые.

С. БУНТМАН: Некоторые из этих наследий советских союзов, они более эффективные, некоторые менее.

Н. СВАНИДЗЕ: Не играющие в политику, не выступающие против власти, не выступающие за власть. А выступающие в интересах своего цеха.

С. БУНТМАН: Да, где могут быть совершенно, что человек, что разные политические взгляды, но они объединяются тем, что они профессионалы. Если они хотят объединиться и защищать свои интересы в том духе, в котором был создан когда-то Литфонд, ещё при царе, если не Горохе, то уж каком-то из Романовых. И помнишь, как он назывался?

Н. СВАНИДЗЕ: Нет.

С. БУНТМАН: Он назывался Фонд помощи неимущим и пьющим писателям.

Н. СВАНИДЗЕ: Ну, это логично, кстати. К кинематографистам тоже относится.

С. БУНТМАН: И Литфонд этим занимался.

Н. СВАНИДЗЕ: И к журналистам, кстати, тоже.

С. БУНТМАН: Это полезная вещь. У нас, кстати говоря, в разных профессиях создаются ассоциации очень интересные, по горизонтали объединяющие профессионалов в разных видах деятельности. Я думаю, что мы об этом ещё будем говорить в других передачах, это очень интересные объединения. А сейчас мы завершаем дозволенные речи. Николай Сванидзе. Это было «Особое мнение».

Н. СВАНИДЗЕ: Спасибо.