Леонид Радзиховский - Особое мнение - 2009-06-26

С.БУНТМАН: Леонид Радзиховский во втором «Особом мнении» по пятницам. Лень, добрый вечер.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Добрый.

С.БУНТМАН: Сергей Бунтман ведет эту передачу. Ну вот смотри, здесь одна из самых интересных и самых страшных новостей за эту неделю – это кульминация всего, что происходит на Северном Кавказе.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А, ты имеешь в виду покушение.

С.БУНТМАН: Покушение на Евкурова, конечно. Я сегодня, в пятницу, спрашивал и у Сванидзе, и у тебя спрашиваю – ты имеешь уже возможность внутренне обобщить, как раз что это было и действия властей потом?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, никакой возможности я не имею, потому что я не имею никакой эксклюзивной информации. Вот если бы я выступал после Латыниной, то я б тебе рассказал все, что она сказала.

С.БУНТМАН: А, со слов Латыниной, да?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Естественно. С чьих же еще?

С.БУНТМАН: А, ну так это каждый может, извини меня. Так и я умею.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А так-то мы и обобщаем.

С.БУНТМАН: Я все время мечтаю устроить об этом передачу в 20 часов в субботу, сразу после «Кода доступа» по конспектам Латыниной.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А так-то мы эксклюзивную информацию получаем.

С.БУНТМАН: Прости. Абстрагируемся от этого все-таки.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нет, на самом деле, я бы сказал следующее. Кто на него напал, зачем на него напали, естественно, болтать на эту тему я не буду, поскольку…

С.БУНТМАН: Но на него напали, и не просто так.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да. Как говорится, всякое сообщение только выиграет, если докладчик отдалено представляет, о чем он говорит. Руководствуясь этой народной мудростью, я рассуждать на эту тему все-таки поостерегусь. А в целом я бы сказал следующее. Ежу понятно, что там идет вялотекущая гражданская война. Это просто наглядно. С начала года у них это Ингушетия, по-видимому, плюс Дагестан, плюс Чечня. Хотя в Чечне вроде поспокойнее, но одновременно господин Кадыров говорит, «какие-то шайтаны тут бегают». В общем, шайтаны не шайтаны, там этих шайтанов трехсотое покушение, трехсотый теракт с начала 2009-го года на Северном Кавказе. По-видимому, Дагестан все-таки плюс Ингушетия плюс Чечня. Ну, может быть, еще немножко Кабардино-Балкария. Триста за полгода – это, в общем, круто, я бы сказал. Значит, за год – нетрудно сообразить – 600. Это не считая обычной, рядовой уголовной преступности, бандитизма и так далее. Насколько я могу судить, не имея никаких эксклюзивных источников, требований об отделении, на сегодняшний день, такого классического сепаратизма пока что вроде бы, по-видимому, ни у кого из них нет. Да и с другой-то стороны, если секундочку подумать, на кой черт отделяться людям, которые существуют только за счет дотаций из федерального бюджета? Кто же будет насильно отделяться от сосцов кормилицы?

С.БУНТМАН: Ну там, по-моему, не про отделяться все это дело.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Вот. Я и говорю – сепаратизма, значит, нет. Это не сепаратизм, это какие-то, с одной стороны, бандитские разборки. Собственно говоря, чем отличается Северный Кавказ от остальной России? Тем, что у нас система коррупции, а у них система вооруженной коррупции. Вот эта система вооруженной коррупции во всей ее красе. Это одно. Второе – это, конечно, страшное эхо прошедшей войны. То есть незажитые раны. Все это заминировано и рвет со страшной силой. У этого отца убили, у этого брата убили, у этого еще кого-то убили. То есть все это, помноженное на кровную месть, помноженное на исламский фундаментализм. То есть все составляющие для хорошей социальной взрывчатки там имеются, и рвет, где может. Но меня в этой ситуации заинтересовало следующее. На самом деле, я не могу сказать, что я провожу какие-то социсследования и так далее, но поскольку я, как говорил Ленин, «быть в гуще, знать настроения, знать все», вот я, Бунтман, в гуще, я знаю настроения, я знаю все.

С.БУНТМАН: В какой же ты гуще-то?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: В какой я гуще? В гуще народа, которая не исчерпывается сумасшедшими, которые пишут на ваши сайты. Народу гораздо больше.

С.БУНТМАН: Сразу так походя ты оскорбил наших слушателей.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нет, я как-то один раз – неделю или две назад – зашел на сайт и выбежал оттуда, как из помеси сумасшедшего дома и сортира, где забыли провести уборку. Ну неважно. Не об этом речь. Не о сайтах речь. Так вот, значит, быть в гуще, знать настроения, знать все. Вот я, общаясь с народом, заметил интересный факт. С народом не по всей России, разумеется, а только лишь в городе-герое Москве. Знаешь, что люди говорят об этом покушении? Нихрена. Никого это событие в Москве абсолютно не интересует.

С.БУНТМАН: Ты знаешь, такое ощущение, что как только тебя увидят, все разговоры сразу замолкают.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А, может быть, может быть. Болтун – находка для шпиона.

С.БУНТМАН: Как только ты к группе народа приближаешься…

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Он тут же испуганно замолкает.

С.БУНТМАН: Конечно.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: И начинает кричать: «Да здравствует Путин! Да здравствует Медведев!» - громкими противными голосами.

С.БУНТМАН: Или, наоборот, в угоду тебе говорят что-нибудь оппозиционное, чтобы понравиться.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Мне в угоду оппозиционное?! Помилуй. В угоду мне можно петь только гимн Михалкова, причем любой. Мне все равно. Так вот, на самом деле, я думаю, конечно, люди это знают. Те, кто склонны интересоваться политикой, интересуются. Но в общем жителям России это дело, как мне кажется, если не совсем по барабану, то в тысячу раз больше по барабану, чем если что-либо подобное происходило даже не в Рязани, что рядом, а во Владивостоке или в Саратове. И так далее. Известно, что ввиду огромных размеров нашей страны, раздражение в одном органе с большим трудом и медленно доходит до головного мозга. Известно, что во время 1-й Мировой войны солдаты, когда их призывали, говорили: «Как? А наша деревня тоже с немцами воюет?» - совершенно искренно, уверенные, что до Пензы немец не дойдет.

С.БУНТМАН: Ну это у тебя любимый образ вообще, любимый! Просторной страны. Ты все объясняешь просторами страны.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нет, не все. Заметь, вот сейчас не просторами. Я говорю, что проблема не в том, что Ингушетия далеко территориально. Дальний Восток дальше, но если бы нечто подобно творилось там, то здесь бы все-таки больше интересовались. Северный Кавказ, мне кажется, большинство русских людей, вообще граждан России, воспринимает, как «их». Вот проходит не государственная, но культурная, психологическая, социальная граница.

С.БУНТМАН: Граница. Мы на этом прервемся на одну минуту.

РЕКЛАМА

С.БУНТМАН: Леонид Радзиховский, который только что сказал, что там проходит психологическая граница, и поэтому события на Северном Кавказе… ну а как 10-15 лет назад всех интересовали?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, война была все-таки, понимаешь? А сейчас-то, слава богу… Причем интересовала ведь война какая? Что воюют наши мальчики, наши – с ними. Ни похищают наших людей и везут к себе и берут за них выкуп. То есть мы и они – эта граница психологическая в сознании русских людей и российских граждан как была, так и осталась. И никакие заклинания тут ничего изменить не могут. И причина этого очевидна. Тут дело не только в этнических различиях, ксенофобия, то-се, пятое-десятое, хотя это тоже, конечно, имеет место, и не в религиозных различиях, но просто это совершенно другая культура. Кровная месть – ну нет в России такой штуки. Многоженство – ну нет в России многоженства. Вообще весь уклад, все, что касается жизни на Северном Кавказе, оно гораздо больше отличается от жизни России, чем, допустим, Украина или Польша или Германия какая-нибудь. Вот с точки зрения культурной общности понятно, что среднеевропейская страна гораздо ближе к Среднерусской возвышенности, нежели Северный Кавказ. Это не хорошо и не плохо, я этим не хочу кого-то обругать или кого-то похвалить. Просто это факт. И в этом смысле территориальная и государственная целостность и культурно-психологическая целостность – это две абсолютно разные вещи. Вот с точки зрения восприятия русских людей и, полагаю, кстати, и граждан Северного Кавказа не в меньшей степени, это две разные страны, хотя никакой, естественно, границы тут нету. И поэтому у многих людей не на это данное покушение, а вообще на все происходящее реакция двойная. Первое – да шли бы они, их проблемы, нам-то что? А второе – отделиться бы от них, насыпать ров, стенку поставить и забыть вообще как страшный сон со всеми этими кровными местями, терактами, еще чем-то. А главное, что особенно бесит наше население, естественно, что деньги туда идут. В республики Северного Кавказа только трансферов из федерального бюджета идет около ста миллиардов рублей в год, это примерно три с половиной миллиарда долларов – деньги не такие огромные в масштабах бюджета, но и не такие уж маленькие, прямо скажем. Это только трансферы федерального бюджета. Кроме того, еще масса других выплат. Республики эти абсолютно дотационные. В Ингушетии дотации – это чуть ли не 90% бюджета республики, в Чечне – 80%. И отсюда это желание. Фигли мы им платим дань, контрибуцию какую-то? Живут своей отдельной жизнью и мы своей отдельной жизнью, и привет. Другое дело, что это все, конечно, пустейшая болтовня, и никакое отделение абсолютно невозможно.

С.БУНТМАН: А что возможно?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А ничего не возможно.

С.БУНТМАН: Ну а что? А как жить?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Вот так. Очень просто.

С.БУНТМАН: Что значит «вот так»? это не жизнь – «вот так».

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: да нормально. Я очень люблю в «Кандиде» - помнишь, там Кандид встречается свою возлюбленную и говорит: «Боже мой, какое счастье! А мне-то про вас наврали, что вы умерли. То есть что вас захватили пираты, что вас изнасиловали, что вам отрезали одну ягодицу, поскольку им нечего было есть, зажарили и съели. Какое счастье, что все это оказалось ложью!» На что она ему отвечает: «Друг мой, все это абсолютная правда, но от этого не умирают». Вот так и будет жить наше государство. Понятно, что на Северном Кавказе никто, конечно, с этой вооруженной коррупцией не справится, да и справляться некому. Никакие российские законы там не работали и работать не будут. Хотел бы я посмотреть на российского ревизора, который приедет в Ингушетию или, того лучше, к Кадырову и начнет выяснять, на что тратятся деньги, переведенные из российского бюджета. Я бы с удовольствием на него посмотрел и с еще большим удовольствием посмотрел бы на него, когда он вернется оттуда. Поэтому это такая абсолютная черная дыра. Но я хотел еще уточнить, почему, с моей точки зрения, никакое отделение невозможно. Не только потому, что этого не допускает Конституция России, хотя это немаловажная деталь, прямо скажем, и не только потому, что на это никогда не пойдет руководство России, ибо для него это политическое самоубийство. Чуть ли не главное достижение – в том, что якобы замирили Северный Кавказ. Вот тебе и замирение. Но еще и по той причине, и это такой интересный, мне кажется, момент, что те же граждане России, которые говорят «Да шли бы они лесом, отделиться бы нам от них, отделаться бы нам от них», если бы действительно произошло отделение, были бы в еще большем бешенстве и отчаянии и раздражении, чем после распада Советского Союза, потому что про Советский Союз, про Среднюю Азию, про Закавказье говорили ровно то же – хватит кормить этих паразитов, шли бы они куда подальше. А когда это совершилось, сбылась мечта идиота, то вот тут-то идиоты впали в полное бешенство и так далее. И здесь – все-таки целостность России, при всей ее условности, при том, что это не культурная целостность, не идеологическая целостность, не этническая целостность, но тем не менее, это далеко не пустое понятие. И если бы от России отделился Северный Кавказ, то экономически, по деньгам, чисто конкретно с точки зрения бухгалтерии, может, это было бы и выгодно. Но психологически это был бы шок, это было бы ощущение, что гибель и распад этой страны под названием Россия продолжается.

С.БУНТМАН: Было бы ощущение, что на этом не остановится никогда, отпадет то, се, пятое, десятое.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Конечно. Что Россия в обвале, что этот обвал продолжается. И вот теперь еще и такой обвал. То есть те же самые люди, которые говорят сегодня «Да шли бы они от нас куда подальше», они бы рвали на себе волосы.

С.БУНТМАН: Ну у тебя все критика тех, кто говорит это, говорит то, а по сути-то дела что дальше? Куда нам плыть-то?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ничего.

С.БУНТМАН: Все, так и оставаться, да?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Платить дань, чтобы они там с голоду не померли, наблюдать за этими разборками, время от времени туда будет ездить Нургалиев о четырех звездах, произносить громкие слова, что убили аж трех боевиков, а если присмотреться, то четвертого еще в ногу ранили, от него кровавый след идет. И все. Что там еще может произойти? Там местные обычаи. Там есть один сильный человек, которого все знают – Кадыров, который, во-первых, по характеру крепкий орешек, а во-вторых, объективно он в сильной позиции. Дело в том, что среди всех этносов Северного Кавказа чеченцы – самый большой. И поэтому руководитель Чечни, если он не совсем размазня, а руководитель Чечни вряд ли по характеру может быть размазней, он обречен на то, чтобы быть лидером всего Северного Кавказа неформальным, а Кадыров старается это неформальное лидерство конвертировать в формальное. Вот он заявил…

С.БУНТМАН: Ты думаешь, что он практически старается?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Конечно. Вот он заявил: «Я в Ингушетии наведу флотский порядок, я им покажу кузькину мать» и так далее. А Москва говорит: «Нет, стой. Хорош. Осади». И, кстати, ингуши говорят – осади. У нас свой порядок, у нас своя деревня. Вот моя деревня, вот мой дом родной. Нам таких не надо. То есть Кадыров явно стремится к экспансии – прежде всего, своей личной политической экспансии, и с этими шайтанами не против разобраться, а местное население – ингушское, а если бы он в Дагестан попробовал прийти наводить порядок, я думаю, еще острее реакция была бы, она говорит: «Спасибо, не надо». То есть вот этот элемент чеченской экспансии вполне очевиден, и он вполне естественный, потому что чеченцы мало что… как говорят, один чеченец пятерых других стоит, но кроме того они просто наиболее крупный этнос – их там, по-моему, 1 200 000 человек. А ингушей где-то тысяч 500. Дагестан побольше, но в Дагестане же разные народы. И даже самый крупный народ Дагестана – по-моему, это аварцы, если я не ошибаюсь – их тоже раза в два меньше, чем чеченцев. Поэтому вполне естественно такое потенциальное доминирование Чечни и Кадырова и его желание превратить это в реальное доминирование. Но Москва на это не пойдет. Почему? Потому что если бы он навел порядок там-сям, стал бы по факту наместником и царем Кавказа, то наместником-то он был бы условно, а вот царем Кавказа безусловно. И все бы это держалось на очень тоненькой ниточке трансферов. Дорога жизни такая.

С.БУНТМАН: Ну вот смотри. В Кадырова достаточно вложились все-таки, и вот слушатели спрашивали… Кстати, я напомню, что +7 985 970 4545. Вот дали бы Евкурову, и гвардию бы он мог создать такую, и в него бы вложились, как в Кадырова, и был бы порядок, потому что есть в кого вкладываться.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, всегда, особенно в таких местах, как Северный Кавказ, роль сильного харизматического лидера огромная, непереоценимая. Но я все-таки не думаю, не имею чести, на свое счастье, знать ни Кадырова, ни других северокавказских лидеров, могу судить только с большого расстояния, и я не думаю, что Евкуров, если бы в него вложили столько денег… Все-таки Кадыров – это наследный принц. Это харизматический лидер. Это человек, который, как говорится, прошел славный путь – и сам убивал, и его убивали, и сам воевал, и его воевали, и русских убивал, и врагов русских убивал. То есть он хоть и наследный принц, но это не тот принц, который приехал из частной школы, получил по наследству трон и сидит в зубах ковыряет. Он прошел снизу вверх. Он доказал право на свою корону. Он свою корону завоевал. Соответственно, он харизматический лидер. И в войска его не просто Москва деньги вложила, это его личная гвардия, это его войска. В общем, «поверьте, эта дама из моего ребра, и без меня она уже не может». Вот он их вырастил. По-моему, Евкуров все-таки чиновник. Может быть, он очень сильный человек, может, он очень храбрый человек, не знаю…

С.БУНТМАН: Храбрый.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Храбрый.

С.БУНТМАН: И все об этом говорит.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Но он все-таки чиновник.

С.БУНТМАН: Не столько чиновник, сколько военный.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Но, насколько я знаю его биографию, он, в отличие от Кадырова, не сломал на своем горбу две чеченские войны. Вот Аушев скорее мог бы быть харизматическим лидеров Ингушетии. Он отчасти таковым и является, хотя уже лет восемь, как он…

С.БУНТМАН: Просто восемь лет.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну вот, восемь лет он там уже никто и ничто, а он является по-прежнему неформально-харизматическим лидером. И Москва не хочет, хоть тресни, возвращать его в Ингушетию. Именно потому, что он харизматический лидер, который может проводить независимую от Москвы политику, у которого нет личной унии с Москвой, как у Кадырова, который будет получать, естественно, московские деньги, а вот как он ими будет распоряжаться, это еще менее понятно будет Москве, то есть покупает она за эти деньги его преданность или нет. Это будет большой вопрос. По крайней мере, Москва так считает. Я думаю, по этим причинам не хотят второго сильного человека, как Аушев. Хватит с Москвы одного сильного человека, Кадырова, который и решает проблемы, и создает проблемы, и неизвестно, что больше – решает или создает. По сути, это одно и то же в этой ситуации. А что там будет, я говорю – что было, то и будет, ничего там не изменится. Просто измениться не может ничего. Нету никаких возможностей что-либо изменить. Возможность одна: будет это переливаться через край Северной Кавказа в Россию или это будет замкнутый котел, в котором эта вот вооруженная коррупция вперемешку с фундаментализмом, с терроризмом, с ваххабизмом, в котором все это варится и переваривается. Кстати, если бы на свое несчастье Россия их отделила, то она получила бы пиратское королевство у себя на границах, которое не имеет никаких средств к существованию и занималось бы просто постоянными грабежами и нападками – ну, Палестину такую, по полной программе.

С.БУНТМАН: Евгений из Питера пишет: «А как же лозунг времен 90-х – «Независимая Чечня в составе РФ», типа «Деньги ваши, а вы никто»?»

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Так и есть. Вот и есть независимая Чечня в составе Российской Федерации, совершенно правильно.

С.БУНТМАН: Гораздо более независимая, чем в мечтах Дудаева, Масхадова.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Она независимая, но, еще раз говорю, есть одно очень важное обстоятельство, которого Москва добилась: все, что там кипит, очень мало переливается через административную границу Чечни в Россию. Это огромная разница по сравнению с 90-ми годами.

С.БУНТМАН: Ну, кроме того, что иногда посередь города экспортные контрольные счеты сводят.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, это следы горного обвала. Это камушки, которые падают оттуда и случайно выпадают.

С.БУНТМАН: По-моему, это показательные выступления.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Или это тоже, да. Ансамбль народного танца. Но к гяурам, насколько я понимаю, они претензий не имеют. Друг с другом выясняют отношения. Если какой гяур под пулю попадет…

С.БУНТМАН: М-да. Леонид Радзиховский. Мы продолжим через три минуты.

НОВОСТИ

С.БУНТМАН: Да. Читаю я тут твоих любимцев. Леонид Радзиховский, Сергей Бунтман здесь, в студии. «Чего Радзиховский за меня распинается про страдания по Киргизстану и Туркмении? Не сожалею! Ушла баба…», ну и так далее. Вот не сожалеет человек.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: И я не сожалею. Дорогой товарищ, так и я не сожалею. Мы с вами вдвоем не сожалеем. Мы образуем коллектив не сожалеющих. Но есть и те, кто сожалеет. А за вас лично, дорогой товарищ, я абсолютно не распинаюсь.

С.БУНТМАН: А вот Павел из Москвы: «Я вообще за маленькую страну – за Московию!»

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Павел, ну это ваши проблемы. Мы же с вами не в пустыне живем. Большинство людей считает, что маленькая страна для России есть плохо.

С.БУНТМАН: Не большинство.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Не большинство.

С.БУНТМАН: Михаил из Омска…

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А, ты по этим судишь, кто тут пишет!

С.БУНТМАН: Нет, понимаешь, вот ты здесь говорил ленинскими словами.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да, быть в гуще. А ты здесь в гуще.

С.БУНТМАН: А я здесь телеграфную ленту.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Стоишь у аппарата, да. Как этот аппарат назывался – боде, что ли? Не биде.

С.БУНТМАН: Бодо.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Точно!

С.БУНТМАН: Михаил из Омска: «В Сибири нет психов, которые будут жалеть о Кавказе, а заодно и о Москве!» О как! Заодно и о Москве!

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Понимаете, Михаил, ну так надо отделяться. В чем проблема? Если нет психов, как вы считаете, в Сибири, которые будут жалеть о Москве, так чем мучиться, отделяйтесь. Сибирь – край богатый, народу у вас там мало.

С.БУНТМАН: К чему ты призываешь?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Я не призываю, я развиваю мысль творчески…

С.БУНТМАН: Ты закон читал о противодействии терроризму и экстремизму и так далее?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: И фальсификациям истории.

С.БУНТМАН: Нет, это другой закон. Этого нет пока.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Михаил, я думаю, что большинство ваших сограждан, ваших соседей по Сибири так не думают. Хотя бы потому, что многие из них в Сибирь приехали из Центральной России, оставив там корешки кое-какие. Короче говоря, понимаете, сказать – «Да пошли они все!» и еще добавить кое-что – это душу облегчить. «Я им еще буду платить! Мы им платим 100 миллиардов в год! Да они тут только грабят! Да пошли они!» Сказал, выругался, еще сплюнул, еще кулаком стукнул – класс! Но потом, когда приходит похмелье, начинают задавать себе много вопросов. А все ж таки Россия, а как же ее разваливать… Вообще, есть такое правило, на самом деле – чужого не копи, своим не станет. Вот если вы силой что-то завоевывали, то оно своим не станет. Россия завоевывала Польшу и весь 19-й век Россия мучилась.

С.БУНТМАН: Да мало ли кто чего силой завоевывал!

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А кто?

С.БУНТМАН: Вон Францию из центра всю свою Францию завоевала силой.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Правильно. И Россия, между прочим, всю свою Россию силой завоевала. И отношения были не блестящие – московские с владимирскими… Но это один этнос. Это семейные ссоры, семейные разборки. А когда чужой этнос силой берут… Вот пример классический. Советская власть в 44-м году начала боевые действия на Западной Украине. Десять лет воевали. Покорили. Сапогом на горло наступили, бендеровцев и прочих сослали, расстреляли. И что? Как только чуть-чуть ослаб Советский Союз, полыхнуло. И это стало одним из двух фителей. Второй – Прибалтика, которую силой захватили, подавили, растворили, и чуть ослабело – полыхнуло.

С.БУНТМАН: Да развалилось-то по пунктирным линиям. По линиям надрыва административным.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нет, дорогой мой. Та же самая Средняя Азия, которую, кстати, тоже силой взяли, но гораздо меньшей, она получила просто свободу вот так, в довесок. А реально полыхнула только Прибалтика, Западная Украина, немножко Закавказье. И всегда вечный гнойник – это Северный Кавказ. Половину 19-го века его завоевывали. Не весь, конечно, но…

С.БУНТМАН: Как-то ты его обзываешь нехорошо.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А как его обзывать? Северный Кавказ – это что, ругательство?

С.БУНТМАН: Нет. Другое слово. Даже не хочу говорить. Негигиеничное.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А. Нет, я не говорю, что сами страны там такие. Я говорю, что в результате войны образовался гнойник. Не страны гнойные. Люди как люди – красивые, смелые. Не такой я безумец, чтобы их ругать, упаси господи. Я говорю, что там в результате еще той войны, 19-го века, образовались многочисленные гнойники. Все начало советской власти они были против советской власти, во время войны, кстати, были конкретные части с Северного Кавказа, которые воевали отнюдь не в советской, а в немецкой армии.

С.БУНТМАН: Ну ладно, а во время гражданской войны были за советскую армию, знаешь, как!

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Были и за, были и против. Латыши тоже были и за и против. А вот во время Великой Отечественной были части, которые конкретно на немецкой стороне. Много чего было.

С.БУНТМАН: Русских частей было больше на немецкой стороне.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Не спорю. Так Россия вообще больше. Русских людей вообще больше. Но пропорционально, я думаю, что представителей некоторых народностей было больше. Ну неважно, не будем тут считаться. Товарищ Сталин уже все посчитал, сослал, погубил. Не о том речь. А речь о том, что эти раны не заживают. И если делать вид, что они зажили, это чепуха. «Такая мазь затянет рану коркой, а скрытый гной там выест все внутри».

С.БУНТМАН: Я прекращаю это все. Вот смотри, Анна налету тебя просто опасной бритвой срезает. «Чечня более независима, чем при Масхадове? А что, Дудаев и Масхадов были назначены президентом России? А Кадыров назначен! Значит, менее независима».

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нет, ну если судить по тому, кто назначен, это так, но Масхадов и Дудаев, дорогая Анна, не получали столько денег из России, вот какая штука. Я еще раз говорю – различий много. Нельзя одной линии провести. С одной стороны, да, назначен президентом России. Более того – поддерживает особые, эксклюзивные отношения с президентом России. А самое главное, еще раз повторяю, что это не переливается, в отличие от времен Масхадова и Дудаева, за границу России. И нет там арабских наемников. И нет там африканских наемников. Многое изменилось. С другой стороны, Масхадов и Дудаев не получали денег, если угодно, дани, если угодно, трансферов из России. Изменилось многое. Но главное, мне кажется, заключается в том, что представьте себе, дорогая и уважаемая Анна, русского чиновника – очечки, шляпа, портфельчик…

С.БУНТМАН: Да где ты видел такого чиновника?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Отлично. Мерседес, печатка, три мобильных телефона…

С.БУНТМАН: Я с тобой, как Путин с Глазуновым говорю. Что-то ты…

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Причем, заметь – себя ты ставишь на место Путина, а отнюдь не Глазунова.

С.БУНТМАН: Естественно.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Понятно. Да, меч короток, Сергей, сейчас переделаем.

С.БУНТМАН: Я, кстати, вспомнил. Помнишь, как Незнайка всех рисовал?

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нет.

С.БУНТМАН: «Ты, Незнайка, не умеешь рисовать – Буньку ты хорошо нарисовал, а меня плохо». Вот это точно та же сцена.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Согласен, меч короток. Так вот, представьте себе русского чиновника – с печаткой, тремя мобилами, пятью охранниками, пятью мерседесами, который приперся в Чечню выяснять, на что пошли деньги от трансферов. И потом, представьте, что останется от его печаток, мерседесов и охранников. Пожалуй, только оправа от очечков и останется. Вот это я и называю независимостью – когда вы не можете ни проследить, ни приказать, ни проконтролировать. Вот и все.

С.БУНТМАН: Так. Ладно. Анна, про этносы мы когда-нибудь разберемся.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Про этносы – да это же мы понимаем!

С.БУНТМАН: Разберемся про этносы, про историю. Я с вами, Анна, согласен. И про кельтов, и про германцев. Но Радзиховский этого не поймет.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Знаем мы эти этносы.

С.БУНТМАН: Да. Здесь такой загиб: «Сегодня 192 года со дня рождения Михаила Юрьевича Лермонтова…»

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нифига себе! А я и не знал.

С.БУНТМАН: Тут Валерий из Бессоновки предлагает нам поздравить Зурабова Михаила Юрьевича вместе. По-моему, это глупость какая-то. Лучше Михаила Борисовича поздравить Ходорковского. Или Зюганова. Сегодня у них день рождения.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, Зюганова как-то меня поздравлять не тянет. Что касается Ходорковского, я бы действительно от души его поздравил. Не вникая в особенности процесса над Ходорковским, могу сказать особо возбудившимся слушателям, поскольку есть некоторый набор ключевых слов, который сразу подбрасывает, как будто пружина в кресле: «вор должен сидеть в тюрьме, причем пожизненно, всегда», «вор должен сидеть всегда», «а вы докажите», «тебя посодют, а ты не воруй», то есть весь этот набор мы знаем. Так вот, я не знаю, кто где должен сидеть, но я хочу сказать следующую информацию к размышлению пытливому уму наших уважаемых слушателей. Вот многие считают, и я в том числе, что хотя формально все законы наверняка юристы из Юкоса соблюдали, как надо, деньги-то они получали не зря, так же, как юристы из многих других фирм, наверняка следили за соблюдением законов, и это уже закрывает тему, потому что если формально закон соблюден, все – нет слов «формально», «неформально». Соблюли закон или не соблюли закон. Тем не менее, с точки зрения широкого общественного мнения, сама приватизация – суть акт беззаконный, разбойничий и прочее-прочее. Не будем обсуждать, насколько это общественное мнение право или не право. Должен сказать, что и сам Ходорковский в своих статьях некие подобные мысли отчасти высказывал. Вопрос не в этом. Вопрос в том, дорогие товарищи, что не только одного олигарха схватили, предположим, за эту самую приватизацию и посадили. Это бы ладно – всегда кого-то сажают, кого-то не сажают. Гораздо интереснее, что второй процесс проводится ровно над тем же самым человеком. Потому что когда первый раз его посадили, многие говорили: «Да, правильно, что посадили. Но где же Абрамович, Фридман, Вексельберг?», эти фамилии произносятся с огромным наслаждением и скороговоркой – Прохоров, Потанин, Мордашов и целый ряд других. Так вот…

С.БУНТМАН: Три секунды.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Так вот. Второй раз за те же самые грехи судят опять того же самого человека. Вот это мне кажется абсолютным и неслыханным безобразием. И в связи с этим я отдельно хочу поздравить Ходорковского.

С.БУНТМАН: Вот так. Леонид Радзиховский. Это было «Особое мнение».