Виктор Шендерович - Особое мнение - 2009-07-09

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте. Это программа «Особое мнение», которая выходит в параллельном эфире радиостанции «Эхо Москвы» и телекомпании RTVi. Меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, я приветствую сегодняшнего гостя – Виктора Шендеровича. Здравствуйте, Виктор.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Здравствуйте.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Тема номер один сегодняшнего дня – это прощание с Василием Аксёновым. Вы были там сегодня?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да, конечно. Разумеется, был. Это банально, но это так - это ахматовское «Когда человек умирает, изменяются его портреты». Любили Василия Павловича, он был лёгкий, весёлый человек, которого легко было любить. Он был ненавязчив, джазовая интонация, не было никакого насилия в его интонации, в его личности. Он был очень лёгкий. И за этой лёгкостью при жизни, может быть, иногда терялось восприятие глубины. Как воздух, которым когда дышишь, то не замечаешь - когда не хватает, начинаешь понимать, как этого не хватает… Конечно, Аксёнов – огромная фигура. Без его интонаций, этой лёгкой джазовой интонации, конечно, целое поколение было бы не таким без «Затоваренной бочкотары», без «Апельсинов из Марокко»... Я-то просто рос… «Мой дедушка - памятник», была такая книжка у Аксёнова, я с детства на этой интонации рос… Был такой дивный рассказ «Победа», ранний рассказ Аксёнова. После его смерти я перечитал, потому что я не читал его, наверное, лет 30. Какое счастье, какой пластичный язык! Это огромный писатель, который - останется. Его будут читать. Это самое главное для писателя.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это программа «Особое мнение», в которой сегодня выступает Виктор Шендерович. Свои вопросы можете присылать на +7-985-970-45-45. Я пока хотела бы задать вопрос, касающийся такой новости последних пару часов. Оказывается, Ленинградский вокзал в Москве переименован в Николаевский распоряжением президента РЖД Владимира Якунина. Приказ он подписал вчера, а стало известно только сегодня. Наверное, боялся признаться.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: С учётом того, что подписал Якунин, я думаю, что это в честь Николая Платоновича Патрушева. А голову-то уберут лысую, раз он не Ленинградский теперь, а Николаевский?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Кто же знает! Пока и буквы-то огромные «Ленинградский вокзал» на месте.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, раз Николаевский, давайте лысую голову уберём. Тогда игра стоит свеч. Ну, переименовали и переименовали.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Москвичей даже не спросили.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, москвичей много о чём не спросили. Переименование – это последнее, о чём не спросили москвичей. Вообще, что касается топонимии нашей московской, то это не самое ужасное, что произошло, потому что мы живём среди таких… Самора Машел, Хошимин… я уж не говорю об Андропове. Мы живём среди таких улиц и проспектов, что Николаевский вокзал – это даже приятно.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, посмотрим, как отреагируют жители города, потому что пока никто не в курсе.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Нет, главное, чтобы с Казанским не перепутать и не уехать в другом направлении. Всё остальное не страшно.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Масса вопросов на сайте так или иначе посвящены главному событию недели – визиту Барака Обамы в Москву. Причём, в самых разных аспектах, начиная от встречи с оппозиционерами и заканчивая чаепитием с сапогом.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: «в Мытищах…» Вообще, он приезжал немножечко не для этого, главным образом. Но если верить мнению экспертов, то как раз по главным проблемам, по проблемам разоружения, не сказать, что полный пшик, но никаких прорывов не случилось. Но зато у Обамы получилась дивная этнографическая экспедиция. «Мужьик» в косоворотке раздувал обувью самовар.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Обувь лежала на столе при этом.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Как написал один наш ядовитый читатель, что этот мужик в косоворотке был в чине не ниже майора, видимо. Не ниже. Теперь Барак Хусейнович знает, что на завтрак россияне традиционно едят (я тут выписал) пельмени с перепёлками. У нас традиционно… Вы едите по утрам пельмени?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. Только с перепёлками и ем!

В. ШЕНДЕРОВИЧ: И я. Как проснусь, так ко мне без пельменей с перепёлками просто не подходи! Вишнёвый кисель и яйца с чёрной икрой. Видимо, контрабандной, как заметил один мой знакомый.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Иранской, наверное.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да. Либо иранской, что должно было быть приятно Бараку Хусейновичу, либо просто контрабандной. Я не знаю, что ему приятней. Потом у него была встреча во второй день с местным идолопоклонником, который учил его любить Фиделя Кастро. Вот этот Геннадий Андреевич... Потом Митрохин на него попал…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вы Геннадия Андреевича не замайте, он Америку похвалил за социальные программы.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да. И за национализацию. Возможно, Бараку Хусейновичу приятно было… Потом на Обаму упал Митрохин, которому давно хотелось с кем-нибудь поговорить о противоракетной обороне, а то всё гаражи да ОМОН. Ну и напоследок депутат Мизулина поделилась с ним рассуждением о семейных ценностях. Я думаю, что Обама только не понял, почему все эти люди называют себя оппозицией. Но я надеюсь, что они его хотя бы повеселили. В общем, конечно, цирк с конями.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, там были и другие люди, на этой встрече, и список политзаключённых передали.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Вот про тех, кто передал список политзаключённых, нет вопросов, почему они называют себя оппозицией. А про тех, которые разговаривают про ПРО, или хвалят Америку за социальные реформы, совершенно непонятно: кто эти… как пишет нынешний Интернет, «кто все эти люди?»

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Сергей Митрохин очень всё подробно объяснил, почему он заговорил про ПРО, Это очень важная проблема. И если у нас не будет решена эта проблема, все будут не любить Америку, демократов, а это напрямую касается оппозиции.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: О! Чересчур затейливо, на мой вкус, в стране, где существуют политзаключённые. Я когда-то голосовал за «Яблоко», много-много раз, на парламентских, на президентских... Мне кажется, что есть вещи важные и не столь важные. Мне кажется, Обаме было с кем в Москве поговорить о ПРО, по приоритетам и по образованию, по специальности. А тут - двусмысленное впечатление. Ну что об этом всерьёз говорить! Каждый показал себя какой есть. Вот такая оппозиция. Между прочим, это и для нас тут гораздо больше информации, чем для Обамы. Для Обамы это всё - некоторая экзотика. Для него важно было, я понимаю… принципиальный момент: через головы начальства встретиться с представителями оппозиции, с представителями народа. Вот, увы…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это была встреча, показательная…

В. ШЕНДЕРОВИЧ: …для нас. Я надеюсь, что для нас она даст больше пищи для выводов, чем для Обамы.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: На самом деле это же с какой точки зрения была важная встреча. Несколько раз упоминалась фамилия Ходорковский.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да. Поэтому были люди, про которых нет вопросов, почему они называют себя оппозицией. Есть лакмусовая бумажка – дело Ходорковского, оно абсолютно показательное. И судьба Ходорковского - абсолютно показательная! И не надо ничего говорить про Медведева, что свобода лучше, чем несвобода. Заберите свои слова себе обратно в рот. Вот сидит Ходорковский, вот - новые вести с суда. Свеженькое. На этой неделе. Прокурор Лахтин, новая ария. По неосторожности выступил на стороне защиты…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Наверное, не заметил.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Он предоставил суду документы, из которых следует, что производитель получал за нефть оплату, а ЮКОС имел прибыль. А Ходорковского обвиняют в том, что он эту нефть своровал.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Наверное, слова перепутали местами.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Не знаю. Как можно своровать нефть, заплатив за неё, а потом с неё же, несуществующей, получить прибыль, этого Лахтин суду не рассказал. И вряд ли расскажет. Я вообще, мало что понимаю в уголовных статьях, но по закону Ломоносова-Лавуазье г-на Лахтина надо гнать в шею. Желательно до ближайшей тюрьмы. Ещё цитата из Лахтина, потрясающая! О том, почему нельзя удовлетворить ходатайство Ходорковского об освобождении из-под ареста. Там зал смеялся в голос, давайте теперь повеселим радиослушателей. Цитирую Лахтина. «Часть третья ст. 55 Конституции РФ допускает ограничения федеральным законом прав и свобод человека и гражданина в той мере, в которой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Слушайте! Прокурор заботится о Вашем здоровье и нравственности! Вам что не нравится, Виктор Шендерович?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Я пытаюсь понять. Если снять с Ходорковского наручники, выпустить из клетки - упадёт нравственность, рухнет обороноспособность?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Значит кто-то из нас идиот.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте подумаем.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Видимо, я. Или кто-то из нас притворяется. Но это видимо он. На них надежды нет никакой, ни на какую прокуратуру, на то, что кто-то покраснеет, станет неловко. Повторяю, с некоторой упертостью, как Катон про Карфаген: это наше дело. Наше. А не Обамы, разумеется. Обама ясно дал понять: да, ребята, ваши дела… Мы свою позицию сказали, а дальше - вы. Вы, общество, давайте, вперёд! Есть пример, в том числе пример американский того, как решаются проблемы, и как государство на протяжении человеческой жизни, 40-50 лет, меняется до неузнаваемости. Правила игры меняются. Напомню, при моей жизни чёрных не пускали в автобус. Это было, когда мне было 10 лет. Ку-клукс-клан. Мы видим сегодняшнюю Америку, мы видим, как там инвалидам, меньшинствам... Это пример того, как народ, если он не в состоянии эйфории постоянной от восторга от самого себя, а если он в состоянии на себя смотреть критично, и отдавать себе отчёт, он может в течение короткого времени изменить что-то очень серьёзно.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вы думаете, что российский народ в эйфории от самого себя? По-моему, он в состоянии эйфории от премьер-министра.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: А это и есть от себя. Нет, нет, мы страшно себе рады! Мы сами себе страшно рады. Мы по самоощущению, если сравнить… я приводил цифры в этой студии - цифры нашего самоощущения социологические, что мы оплот мира по-прежнему и надежда всей земли, и Третий Рим. С цифрами социологии отношений к России, которая в значительной части мира вызывает тревогу и беспокойство. Это два главных качества, которые мы вызываем. Мы вокруг вызываем тревогу, а у себя вызываем только уважение. Если мы экстраполируем это на человеческую личность - есть такие люди, которые сами в себе вызывают уважение, а вокруг все шарахаются. Мы понимаем, что с этим человеком опасно иметь дело. И чем выше его самоощущение, тем опаснее с ним иметь дело. Мне кажется так.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Артём из Канады прислал сообщение: «Виктор, «The Wali Street Journal» написал, что позорное молчание Обамы в Москве по поводу прав человека приведёт к усилению фальшивых демократий. Ваше мнение?»

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Не моё дело критиковать Обаму. На мой вкус, критиковать Обаму за то, что он не Рейган - можно, конечно. Но пусть они критикуют. Вот «The Wali Street Journal» об этом пишет. Давайте говорить о себе. И давайте не будем ждать, что приедет Обама, погрозит пальчиком, они страшно испугаются в Кремле и кого-то выпустят. Не надо переоценивать... У него свои интересы. Он президент США, а не Вселенной. У него есть поручение от народа США по безопасности, по выходу из кризиса, у него свои проблемы. Ходорковский – это наша проблема. То есть, не Ходорковский, конечно, а то что такие люди, как Ходорковский сидят в тюрьме, а те люди, которые его сажают, на свободе. Это наша проблема, а не Обамы. Обама, как и его администрация, они решают очень серьёзные проблемы, стоящие перед Америкой. Решают довольно успешно. Всё, что касается внешнеполитической стороны дела, то, что больше всего интересует Америку - иранское направление, афганское направление, эти вопросы американская администрация с нашей администрацией будет решать и довольно успешно.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: У Вас в целом какие остались ощущения и впечатления от этого визита? Я говорю не только про Обаму, но и про президента и премьера?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Визуально очевидна разница между избранным президентом и назначенным чиновником. Это видно. Это антропологическая вещь. Этот прошёл через горнило конкурентной борьбы - с программой, с харизмой, это избранный президент большого народа, выигравший конкуренцию; серьёзная личность. Очевидно, серьёзный политик. И вокруг него ходят назначенцы. Можно было этого назначить, можно того, их можно всех рокировать, без большой проблемы, даже не заметят... Шило на мыло. Эта разница визуальная для меня совершенно очевидна. Просто пластически. Свободный человек держится иначе, чем несвободный. Я в прошлой жизни - педагог по сценическому движению, это мне по специальности... Они ходят по-разному! Они стоят по-разному, они сидят по-разному, они общаются по-разному.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, может быть, у них имиджмейкеры разные.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Имиджмейкер тут не поможет. Надо менять не мебель, а девочек, - как говорилось в старом анекдоте.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Хорошо. Есть история судебная, коли мы заговорили о судебной системе российской. Интересная история, которую рассказала «Новая газета», совершенно теперь уже типичная.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да она уже не теперь, она много лет типичная, но просто когда мы говорим о деле Ходорковского, что оно знаковое, оно знаковое ещё в том смысле, что по нему, как по кальке, везде… Ходорковский, что-то Путину неприятное сделал или сказал.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Просто в других масштабах…

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да. Масштаб. А вот «Новая газета» рассказала то же самое в миниатюре, это тамбовская миниатюра; вот бывает гжель, а эта – тамбовская... Тамбовский бизнесмен Анатолий Тедорадзе почти год сидит в СИЗО. Он страшный человек. Во-первых, у него грузинская фамилия, во-вторых, он какое-то время назад был в «Единой России», и перестал быть в «Единой России», начал поддерживать каких-то неправильных людей на выборах... И вот - он сидит почти год. Бизнес разорён. Причём, конкуренты по бизнесу работают в удивительной гармонии с правоохранительными органами. Сначала кто-то сжигает машину со всеми документами этого Александра Тедорадзе. Потом он полгода не может восстановить паспорт. Как глава крупной фирмы без паспорта? Понятно. Полная парализация. ..Он не может контракты заключать, договора, ничего. Он никто и звать его никак. Когда он взял измором паспортный стол, ему придумали новую забаву через полгода: ровно как закончилось это дело и выдали паспорт - он попал под подозрение в государственной измене. Его прослушивали. Причём, и за границу не выезжал никогда! Потом, когда он отбился от государственной измены, в тот же день обнаружилось дело о мошенничестве. Его допрашивали в ФСБ, причём, задавали вопросы, типичные по делу о мошенничестве – почему он, грузин, работает в России в бизнесе. Очень логичный вопрос. И почему он не тех поддерживал на выборах. Всякий раз, когда дело о мошенничестве – это типичный вопрос... Сидит почти год. К вопросу о нашей оппозиции. Я обращаюсь к «Правому делу» или как оно теперь называется? Ау! Это сидит ваш электорат, господа. Это сидит бизнесмен. Его чекисты мучают два года, из них год он уже сидит в СИЗО. Ау! Может быть, вас это как-то возбудит между походами к Суркову? Может быть как-то… Ну, риторический вопрос.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Как-то недобро Вы к «Правому делу», Виктор.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Недобро. Потому что я симулянтов не люблю. Потому что лучше быть Зюгановым. Когда он симулирует, то это не моя проблема, я не коммунист.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вы скажете, что лучше быть Жириновским.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: В каком-то смысле лучше, честнее. Законный подлец. Сегодня пришёл, маячил, всем давал интервью, не мог пропустить похороны. Любой повод показаться…. Жириновский и Жириновский, пришёл в ЦДЛ и давал интервью, рассказывал об Аксёнове. Все немедленно бросились: «Ой, Владимир Вольфович!» Большое счастье! Я сразу себе представил фирменную усмешку Василия Павловича Аксёнова, если бы он одним глазком бы посмотрел, как к нему на похороны пришёл этот клоун. Но это честный клоун, т.е. он работает клоуном давно, он 15 лет работает клоуном у нас на политической арене. Он открыто говорит: я клоун.В каком-то смысле это честно. Что касается Зюганова, - когда сидят люди, исповедующие… у которых серп и молот нарисован на майке или на флаге, лимоновцы, сидят политзаключённые, получают ребята сроки, - мне кажется, что если ты политик, то тебя это должно волновать больше, чем то, чтобы Обама отстал от Фиделя Кастро. Мне кажется так. Но, повторяю, это я не коммунист, поэтому… я высказывался, я за лимоновцев уже и на митинги ходил. Я, который, в общем, без серпа и молота на рубашке…. А они как-то всё тихо. А «Правое дело» - я тоже голосовал за СПС. Мы вообще с женой долгое время…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Никак не могли определиться?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Нет, мы легко определились. Я говорил, что мы не в Бельгии, чтобы это была такая серьёзная разница. Мы голосовали – один за СПС, другой за «Яблоко», просто бумажки тянули. Мы считали, что эти обе партии должны быть в парламенте. Вегетарианские. Кругом людоедские, а две вегетарианские. И долгое время за них голосовали. Перестали через какое-то время, разумеется.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Просят Вас прокомментировать перевоплощение Владимира Путина в байкера, буквально пару дней назад.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Он ещё и тут засветился?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В разгар визита Барака Обамы Владимир Путин поехал к байкерам, так сказать, благословить их на поездку на праздник в честь Черноморского флота.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Таня, всё что может принести рейтинг… Он - в погоне за Жириновским! В безуспешной погоне. Жириновский поталантливее немножко. Везде, где может засветиться – у гроба, у мотоцикла, неважно! У могилы Деникины, в мастерской Глазунова, везде, где можно засветиться, там будет теперь Владимир Владимирович! Отлично!

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да ладно! Он премьер-министр! Ему не к лицу так гоняться.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ему не к лицу? Но нас никто не спрашивает, Татьяна. У нас не спросил.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Он и так самый главный человек в стране.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Вот он и напоминает, что он самый главный, что без него мотоцикл не заведётся. Меч будет коротковат, эти лежать будут не так, и мотоцикл не заведётся.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Очень интересно. Что ещё не сможет произойти без вмешательства Владимира Путина.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Я думаю, что мы это обсудим во второй части программы.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, сейчас прервёмся на несколько минут. Никуда не уходите. Виктор Шендерович вернётся к вам совсем скоро.

НОВОСТИ

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ещё раз здравствуйте. Это программа «Особое мнение», которую сегодня для вас ведёт Татьяна Фельгенгауэр. В гостях у меня Виктор Шендерович. Номер смс +7-985-970-45-45. Можете присылать свои вопросы или комментарии по ходу нашей беседы. Мы на Путине как-то прервались перед перерывом. Давайте продолжим.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Жалко, что Россия никак не прервётся.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Может и прервётся. Где оптимизм в голосе?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Что-то потерял немножко… Нет, Таня, оптимизм у меня есть, он -долговременный. Оптимизм мой заключается в том, как в том анекдоте – всё могло быть гораздо хуже. В этом смысле я оптимист, я точно понимаю, что могло быть всё гораздо хуже. Но смотря откуда считать. Я на самом деле оптимист, иначе бы я тут не сидел.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Смотрите, какая есть история. Телеканал «2х2», достаточно известный, молодёжный, мультипликационный, на котором показывают в частности мультфильм «Южный парк», очень известный мультик, в котором регулярно появляются всевозможные персонажи политические. Телеканал, судя по всему, вырезал, процензурировал одну из серий, и вырезал шутку про Путина. Нет пока комментариев самого канала, но показывают эту вырезанную сценку, где ничего такого и нет, просто Путину звонят, он говорит: «Ах, кажется, богатые американцы сейчас попросят, чтобы мы запустили кого-то в космос». Небольшой телефонный разговор показывают, после чего Путин говорит Джорджу Бушу: «Прекрати надо мной издеваться, сволочь» И последний бросает трубку.

Ничего такого. Но эпизод с Путиным почему-то вырезают.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Что значит «почему-то»? Ты как будто приехала откуда-то! Его вырезают на всякий случай, «чтобы не было». Потому что за то, что вырежет начальник Путина, ему точно ничего не будет, кроме похвалы. А если оставит, то чёрт его знает, как протрактуют, как отнесутся. Лучше вырезать. Поскольку обязательств перед создателями нет, перед публикой тоже не очень, а есть обязательства перед начальством. Так устроена жизнь в России уже 10 лет. Это абсолютная норма. Никакой цензуры нет! Когда мы говорим про цензуру, берём Северную Корею за точку отсчёта. Понятные правила игры. Нет никакой в России государственной цензуры! Есть, как блатные, «понятия». Вот понятия - есть. Есть закон о СМИ, всё нормально, демократическая страна, свобода слова. И есть - понятия. По понятиям - все всё понимают. И каждый для себя определяет эту границу. Я про себя рассказывал несколько забавных анекдотов, когда одновременно на одном федеральном канале выходит про меня часовая передача в абсолютно положительном контексте, а в другом, со страшным скандалом, вырезают 10-секундный синхрон. Это не цензура. Это - тут человек одного склада руководит, тут другого склада руководит. Каждый для себя решает этот вопрос. Тот человек, который решил на «2х2», - он по своим понятиям поступил правильно. Пропади он пропадом, этот мультфильм! А так гарантировенней.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Есть ещё одна тема, которая достаточно бурно обсуждается в последние дни. Это тема Черкизовского рынка. Но тут накануне очень здорово выступил Юрий Михайлович Лужков, который сказал, что мы поможем нашим ребятам, российским, а китайцы с вьетнамцами, они пусть отдыхают. Прямо так и сказал. Как вообще, мэр столицы может себе позволить такие высказывании?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Мэр столицы может себе позволить такие высказывания, поскольку в гробу он нас всех видал, Таня, с нашим мнением, особым и не особым. Он может себе позволить эти хамские высказывания. Хамские! Любой мэр… представьте себе, мэр Нью-Йорка или Парижа говорит что-то подобное. Мэр Нью-Йорка говорит по поводу «Чайнатауна»: «Пускай эти жёлтые там отдыхают!» Представьте себе, что происходит в течение часа после этого заявления.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Он подаёт в отставку.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Он идёт в сумасшедший дом. Сразу, сам, пешком. Просто: поняв, что он сказал. Такой публичной фигуры больше нет просто, он не может быть на государственной должности. Сразу. Это автоматически происходит. Нет, не автоматически, это происходит потому что много десятилетий уже работает обратная связь, потому что сразу будет демонстрация, потому что демонстрацию сразу покажут все СМИ, потому что по этому поводу сразу будет расследование, сразу прокуратура возбудится, поинтересуется, что он имел в виду. И штраф уж огромный обеспечен. Именно этот механизм, поскольку он работает десятилетия напролёт, если не сказать столетия, - именно он обеспечивает невозможность для должностного лица открыть рот таким образом. И уже попадают, выбирают, избираются люди, которые проходят горнило политическое. И они уже не могут просто так открыть рот и начать такое нести! А Юрий Михайлович - что же ему не сказать такое! Вот он сказал.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, проблема серьёзная есть с Черкизовским рынком.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Нет, это проблема не Черкизовского рынка. В данном случае это проблема страны, где мэр столицы может такое вякнуть. Это проблема наша с тобой, как москвичей, в частности. А проблема Черкизовского рынка – это отдельная проблема. Значит, не надо разбрасывать миллионы долларов на открытие турецкой гостиницы - наверное, будет полегче с Черкизовским рынком. Но это другая история, про владельцев этого Черкизовского рынка…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Очень много вопросов сейчас приходит на смс, одинакового содержания. За кого же Вы теперь голосуете?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Я не за кого. Давно уже нет выборов. Чего валять ваньку, когда уже не пускают давным-давно никого из тех… всякий, кто не ходит к Суркову, он не попадает просто в список!

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В Мосгордуму скоро будут выборы.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, посмотрим, если хоть кого-нибудь из людей, которые не ходят к Суркову, туда пустят - стартовать, я не говорю, что в Думу, а стартовать! Пустят в список, - ну, тогда, может, пойду, проголосую. А так, какой же смысл?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А помочь кому-нибудь не хотели бы?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Нет, я помогаю, но может быть, просто выражением своего мнения. Я не политик и не собираюсь заниматься политикой. Я комментировать буду посильно.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но как-то Вы с выборами имели как-то раз дело.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Я туда ходил… именно что имел дело. Я имел дело с чёрным пиаром. Я ходил, как журналист. Написал книжку. Пастер чуму себе прививал - я против «Единой России», против Говорухина пошёл на выборы в Москве. Ну, выжил. Опыт симпатичный. Я гораздо лучше себе теперь представляю устройство. Но это был журналистский вполне себе опыт. Я профессию менять не намерен.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Есть, на самом деле, шансы, что действительно, кроме «Единой России» люди попытаются побороться.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Попытаются побороться – безусловно.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это и «Яблоко», и движение «Солидарность».

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Дальше вопрос – до какой степени эти выборы будут выборами. Если это будут выборы, я пойду голосовать. А если это будет очередной цирк с конями, с назначением начальства, то чего ж мне в этом принимать участие! Мой неприход и означает моё отношение к происходящему. Неприход – это тоже выражение отношения, кстати говоря. И американцы на последних выборах показали… Как только они поняли… как только сущностный вопрос, как только стало важно - резко поднялась явка. Американцы тоже не дураки. Понимают, когда шоу, а когда шоу кончается и, действительно: Маккейн и Обама… Дошло даже до тех, кто никогда не ходил на выборы. Что Маккейн и Обама – это разная жизнь твоя дальше! И люди встали, и пошли на выборы – те, которые в жизни не ходили. Это очень интересный эффект.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Никак тему Владимира Владимировича не оставляют наши слушатели. Так как у нас ещё есть целых полторы минуты до конца эфира, чтобы сказать что-нибудь хорошее про премьер-министра. Дмитрий из Перми спрашивает: «Уважаемый Виктор Анатольевич, как Вы думаете, после байкеров, кого бы следовало посетить Владимиру Владимировичу Путину?»

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да кого угодно! Да откуда же я знаю! Что ж я буду отбивать хлеб у его имиджмейкеров! Что-нибудь можно… с банданой прокатиться. Можно ещё что-нибудь. Не знаю. Много поводов для пиара, пусть люди сами работают. Я вижу, что этот жанр всё больше тяготеющий к «жириновской» клоунаде. Не могу сказать, что я испытываю по этому поводу скорбь, потому что изменение жанра в каком-то смысле означает некоторое изменение позиции.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А сцена в Пикалёво всем понравилась!

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, не надо за всех... Публика разная есть. Есть галёрочка, есть партерчик, есть ложа амфитеатра…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Мечтательно сказал Виктор Шендерович.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Под разным углом мы смотрели эту сцену…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вы из ложи?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Я издалека, из биноклика моего, я что-то такое разглядел. Мне тоже понравилась на крепкую четвёрочку сыгранная художественная самодеятельность. Мне понравилось. Почему ж? Он способный. Не такой, как Жириновский, но на четвёрочку может.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Спасибо большое. Напоследок что-то хорошее сказали про премьер-министра. Это была программа «Особое мнение». Её для вас провела Татьяна Фельгенгауэр. В гостях у меня был Виктор Шендерович. Всем счастливо!