Виктор Шендерович - Особое мнение - 2010-01-07

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте! Это Программа «Особое мнение». Меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Сегодня я беседую с Виктором Шендеровичем. Здравствуйте, Виктор!

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Добрый вечер!

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте, про разные праздники – новые, старые и неожиданные. Ну, давайте, давайте! Вот президент Украины Виктор Ющенко распорядился праздновать 95-летие победы украинских подразделений австро-венгерской армии на горе Маковка над русскими войсками. Вы знаете про эту яркую победу? Это очень интересная история.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Теперь знаю.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В мае 1915 года был бой за гору Маковку. А вот те самые украинские подразделения австро-венгерской армии смогли вытеснить оттуда русские войска на целых два дня.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Угу. Так… Ближе к выборам…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Потом, правда, потерпели поражение.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: А это неважно! Ближе к выборам 2010 года Ющенко предлагает это дело праздновать. Ну, с Маковкой, действительно, что-то не так…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Хочется спросить: с чьей?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Получается, с какой-то всеобщей «маковкой», но в данном случае, конечно, с «маковкой» господина украинского президента. Нет, это понятно – это предвыборное обострение. Нам это все знакомо. Кто во что горазд, и «ничто не слишком», да? Был такой принцип – «ничего слишком». Все в дело пойдет!

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Неужели все так плохо у господина Ющенко, что он эту гору маковку…

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Видимо, да. Я не слежу за украинскими этими радостями (мне наших геморроев хватает, политических), но, видимо, худо. Я могу судить именно вот по этому… Когда люди хватаются за такую «Маковку», в попытке присоседиться к патриотическому подъему, и весь патриотизм отечественный пробудить и связать со своим именем – это дурной симптом. Я даже не комментирую нравственную сторону. А просто ее тут нет, видимо, уже давно. Но с точки зрения интеллектуальной и положения – это плохой симптом, когда политик хватается за такую «маковку» маленькую, да? - маленькую, но гордую маковку, - то дело, значит, плохо. Но, повторяю, я не слежу за украинскими выборами.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, давайте, про наши праздники.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: У нас тоже?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: У нас тоже праздники. Но это хорошо забытые старые. Русская Православная церковь возрождает традицию празднования годовщины победы над Наполеоном служением молебна. Сегодня уже, собственно, была служба.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Понеслось?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. И что говорит глава Отдела внешних церковных связей Московского патриархата иеромонах Филипп? Он говорит что возрождение подобной традиции станет началом общественной дискуссии о праздновании годовщины победы над Наполеоном.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: А в чем дискуссия-то? Надо было гнать или нет? Или по какой дороге? По Старой Калужской? В чем здесь дискуссия? По Новой? Он не объяснил, да?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Не исключает он, что со временем 7 января, день обнародования Александром Первым указа об изгнании Наполеона из России станет государственным праздником.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: То есть, я правильно понял, что с поляками покончено?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это к полякам.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: То есть, мы про поляков все спраздновали, да? Теперь будем гордиться этим… Тот же самый случай. Маковка чуть побольше, но случай тот же самый, по большому счету. Вот тут корреспондент газеты «Либерасьон» пояснила, что французы сочтут такой праздник странным. Ну, конечно, потому что это ведь комплекс неполноценности в острой фазе! Вот представляешь, если бы французы праздновали все победы Наполеона? Вот всякий день, когда Наполеон кому-то вломил. В календаре французском не осталось бы черных дней – только красные! Потому что он много лет это делал, и делал на широкую ногу, надо сказать, по всему земному шарику – ну, до Северной Африки, по всей Европе.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нам тоже, в принципе, есть, чем гордиться. Разные были битвы.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, вот мы уже всем обгордились. Мы уже всем обгордились, чем можем, да? А французы не гордятся. У французов, надо заметить, их главный праздник, национальный, связан с тем, что они тюрьму уничтожили!

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: День взятия Бастилии.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да. А победы Наполеона они не празднуют, будучи людьми незакомплексованными. Потому что французу, проснувшись с утра, не надо доказывать себе, что он - великая нация. Это как-то у них подразумевается, поэтому им не надо об этом кричать с утра пораньше из-за решетки психиатрической лечебницы. Да? Потому что это психиатрический крик. Человек, которому нужно с утра крикнуть, какой он великий, по любому поводу, и искать эти поводы – это не вполне нормальный человек. С моей точки зрения. Общество, которому требуется праздновать годовщину изгнания Наполеона – это не вполне здоровое общество. И не вполне здоровая церковь, которая это предлагает.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Может быть, не потребуется. Может быть, и не получится этой широкой общественной дискуссии.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Дай бог, чтобы не получилась. Нет, дискуссия, – я еще раз повторю – дискуссия должна иметь некоторый предмет. В данном случае мне РПЦ предмета дискуссии не разъяснила. Может, у них еще…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нужно ли превращать это в государственный праздник.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Нет! Там не так сформулировано, там немножко по-другому. Там они хотят выдуть из этого пустого места какой-то большой пузырь. Ну, ветер им в парус, да? Но симптоматика очень поганая, как и в украинском случае - симптоматика поганая. Когда стране нужно… - или обществу, или какой-то значимой части общества… нужно непременно праздновать, что кому-то вломили, и этим подтверждать свое величие… Французы как-то другим…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: На самом деле, Дмитрием Медведев даже в своем новогоднем обращении сказал, что у нас этот год – год празднования великой победы. Великая Отечественная война…

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Понятно…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Что, разве это плохо?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Это плохо, потому что это не должно быть предметом празднования. Это должен быть предмет ежедневной заботы, в значительной части запоздалой, чтобы люди, которые воевали и были в тылу, испытывали тягость военную и проливали кровь и пот, - чтобы эти люди жили достойно остаток дней. Вот это ежедневный предмет, а не предмет празднования и очередного распила финансирования для какого-нибудь парада. Чтоб товарищ Долгих, член ЦК КПСС, что-нибудь куда-нибудь перенес и попиарился. Другое нужно. Нужно просто помнить частным образом – и общественным образом – чтобы без этих парадов планетарного размаха и этого финансирования планетарного размаха, а за очень небольшие деньги, как в городе Прага, где на каждом углу… вот здесь погиб этот 5 мая 1945 года, здесь был расстрелян 4 мая 1945 года во время восстания, вот здесь погиб… Поименно! Чтобы ты натыкался на то, что - здесь отдал человек жизнь за свободу. Чтобы их помнить поименно! Чтобы тем, кто остался в живых, обеспечить достойную жизнь, да? А не вот это вот каждый раз, ближе к 9 мая вспухание финансирования, которое гораздо больше идет товарищам типа Долгих, чем ветеранам войны.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Для этого было бы здорово хотя бы составить полные списки погибших.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, да, а не плюс-минус семь миллионов, с моей точки зрения… У нас же так до сих пор ничего и не подсчитано. Ну, мы, Россия – щедрая душа! Зачем?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Слушайте, а какие тогда должны быть праздники? Если праздновать то, что мы кому-то вломили, не стоит, что же мы будем праздновать? День Конституции?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: А вот хотя бы!

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Какой?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: А есть разные варианты. Вот - когда-то отменили крепостное право, да? Вот - когда-то был царский манифест о даровании свободы. Еще раз говорю, для этого нужно, чтобы было консолидированное общество, чтобы общество более-менее целостно себя воспринимало, и было более-менее целостным. Ну, как французское, где есть свои подробности - социальные, классовые, национальные – какие угодно, но, тем не менее, ценности вот этой самой «либертэ» и «фратернитэ» – они живы, эти ценности. Они в каждом, во многих... Общество их ощущает как свои и реализует на практике, в значительной степени. А вот когда у нашего общества будут такие единые ценности , такие, а не Сталин, тогда будут другие праздники. А пока бессмысленно говорить, потому что мы-то не будем с тобой праздновать то, что они назначат, да? Но беда не в этом, а беда в том, что никакого общего праздника – кроме 9 Мая и Нового Года – его нет, вот такого человеческого праздника…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но вы же объясняете, что 9 мая плохо праздновать…

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Смотря что… Еще раз – он праздник и не праздник, да? Со слезами на глазах, как было сказано. Это день памяти. И пока есть люди, которые помнят, этот день будет без всякого… Государство не требуется сюда вмешивать – в наши личные отношения с нашими погибшими предками. Да? Вот мне не требуется государство, чтобы помнить о своем деде. И моим друзьям, у которых воевали, погибли, не погибли деды, - не требуется никакой отмашки Медведева или Путина. Это человеческие праздники. Если говорить о государственном празднике, то он естественным образом символизирует идеологию. Да? Поэтому мы празднуем, поочередно спохватываясь, день, когда мы кому-нибудь вломили, и ищем новые такие дни. А французы празднуют день, когда они уничтожили тюрьму.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте, поговорим про президента. И про премьер-министра. Неожиданная тема, наверное? Но дело в том, что новогодняя ночь подарила всем массу впечатлений от нарисованных…

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Пляшущих человечков?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Медведева и Путина. Очень много вопросов у нас на сайте, на самом деле. Везде говорят, что это некая пародия на «Куклы», связывают это все с вами…

В. ШЕНДЕРОВИЧ: О-о-о! Не дай бог!

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А что так? Нет?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Это просто оскорбительное предположение. Для тех, кто слышал текст… Должен сказать, что я так об этом узнал, еще до появления этих пляшущих человечков. Когда появилась программа «Мультличности», и мой знакомый журналист, коллега позвонил мне и спросил: это не ты? Я сказал: нет, и заглянул в интернет, посмотреть, что это. И посмотрев, обиделся на него не на шутку, потому что мне кажется просто оскорбительным предположение, что я могу к этому иметь отношение. Это не пародия на «Куклы»! Это симуляция сатиры. Вещь, на мой вкус, вполне позорная. Это даже хуже, чем отсутствие сатиры. Потому что, когда отсутствие сатиры, там есть, по крайней мере, некоторая эстетическая и этическая ясность. Вот лижут и лижут, да? Никому не мешают. Губернаторы, номенклатура… Лижет начальство – отлично! Телевидение, Эрнст, Добродеев, Кулистиков – лижут! Это их работа, ничего личного, да? В быту нормальные люди – на работе лижут. У меня нет к ним претензий даже – они так себя позиционировали. Но когда они начинают изображать – в данном случае, руководство Первого канала – свободных граждан - вдруг как бы пародия… Как бы.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А почему вообще это появилось? Как вы считаете? С чего бы вдруг появиться пародии на сатиру?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Запрос некоторый...

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Откуда?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Гнилотца… И Константин Львович, как человек чуткий, он чувствует, что времена немножко изменились. Два года назад, когда освещалось радостно, и все праздновали движение «За Путина», и ткачихи размазывали слюни по щекам с просьбой, под руководством адвоката Астахова, оставить на третий срок Наше все, и нефть еще была 140 долларов за баррель, тогда не появлялось даже этого смешного пляшущего человечка с бубном, совершенно безобидным текстом, пиаровским... Тут есть несколько пластов. Первый пласт - собственно текст самой этой программы. Текст поразительный! Объект сатиры – проект «Набукко», напомню, там рифма «на три буквы». Объект сатиры – фирма «Опель» (рифма соответствующая). Да? Объект сатиры – президент соседнего государства, которому схамили, глупо и нагло схамили! И объект сатиры – лежачий Дерипаска (надо было пнуть ногой, походя, да?)… Это - объекты сатиры. Слов «Ходорковский», «Чечня», «Чуров», «Дербент» не прозвучало. Ни одной болевой точки, ни одного нерва задето не было! Это не сатира. Более того, там были совершенно поразительные строфы пиаровского характера. Это был прямой пиар. Например, про коррупцию там было спето… Сейчас я исполню без музыки, а так, в тексте: «Вот когда-то бюрократы жили только на откаты. Но теперь, скромнее став, (поет Путин) будут жить в других местах». Значит, Путин победил коррупцию. Раньше какие-то бюрократы неназванные жили на откаты, пришел Путин – все победил, да? Вот сатира, да?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В чем отсутствие сатиры – понятно. А откуда появился запрос на нее?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Вот! Они должны пройти… Вот Константин Львович при всем своем крупном телосложении прошел опять между струйками. Значит, с одной стороны, по формальным признакам это сатира, а фактически это пиар. Запрос на сатиру есть. Запрос на какой-то новый язык... Потому что всем осточертела окончательно программа «Время» - самое смешное, что есть на Первом канале, а вовсе не «Мультличности». Все уже понимают, что это всерьез невозможно воспринимать. Он чувствует запах гниения, он чувствует, что может что-то поменяться там. Кроме Путина есть Медведев - и вообще как-то что-то может поменяться… черт его знает! Поэтому запрос носится в воздухе. И он как чуткий человек это почуял. А дальше нужно умудриться, как было сказано на прошлом историческом витке - на позапрошлом - «и такие Гоголи, чтобы нас не трогали». Вот - нашлись такие гоголи. Это как бы сатира, но чтобы пинать Ющенко, и Олимпийский международный комитет, и проект Набукко, и «Опель» - все, что угодно… «Оппель», а не АвтоВАЗ, заметьте, - не Чемезова, да?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, хоть что-то пнули.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Знаешь, я цитировал уже в интервью «Нью-Йорк таймс» по этому поводу старый советский анекдот. Как спорят русский и американец о свободе слова. Американец говорит: я могу выйти перед Белым домом и крикнуть «Рейган идиот!» Наш говорит: я тоже могу выйти на Красную площадь и крикнуть «Рейган идиот!» Вот это прозвучал крик «Рейган идиот!» Ну, в данном случае, там Ющенко. Вышли и крикнули: Ющенко идиот. Отлично! Молодцы! Огромная гражданская смелость. Это позорище! Это позорище, с моей точки зрения. Но симптоматичное позорище, объемное. Симптоматика, - потому что запрос есть. В воздухе носится запрос на нечто другое, а уже понятно, что скоро, по Салтыкову-Щедрину… «За рубль копейку дают, скоро будут давать в морду»… Что скоро за программу «Время» будут давать в морду, да? Уже зреет некоторый внутренний…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так все-таки положительное что-то мы с вами нашли во всех этих частушках?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: На выходе есть то, что, может быть, не очень предусмотрели создатели. Они, с одной стороны, прогнулись перед Путиным с Медведевым. Перед Путиным побольше, перед Медведевым поменьше. Но сам вид маленького пляшущего Пу, который бьет себя бубном по заднице, подпрыгивая – это десакрализация. Если вы помните, на прошлом витке, в доблестной программе Кононенко-Павловского, там Путин был в виде огромного человека, без головы, только голос раздавался будто из тумана… из огненного куста, как Господь Моисею… То есть вообще не было лица Путина! Сейчас появилось лицо, забавное, как отметил корреспондент «Нью-Йорк таймс», «на лампочку похожее». Забавный человечек. Это десакрализация, по факту. Это перестало быть божеством. И это очень важный момент. Вне зависимости от того, что имело в виду руководство Первого канала, когда это делало. Это довольно важный момент. Но как далеко мы отскочили - я сейчас говорю не про качество даже шуток, это не мне судить, - но как далеко мы отскочили от 90-х годов назад! Многие сравнивают это с «Куклами» ошибочным образом. Нет! Это мы проскочили в 60-е годы. Это вот куплеты, которые пел персонаж Броневого в «Покровских воротах» - «Эйзенхауэр грезит войною…», да? Это вот туда мы проскочили, в доблестную, бесстрашную критику соседних государств.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте, еще про Путина и Медведева. Тут на днях умилительные кадры прошлись по центральным телеканалам, по главным информационным агентствам. Владимир Путин и Дмитрий Медведев неожиданно встретились на горнолыжном курорте Красная Поляна, прокатились на лыжах вместе. Автографы пораздавали, потом пошли в кафе…

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Они у нас звезды? Автографы…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. А вы считаете, что Путин… Вот у Сильвио Берлускони тоже пытались взять автографы, потом бросили в него Миланским собором.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, это хоть зачем-то было сделано. А наши-то зачем?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Как? Путин живой.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Берлускони – правильно. Берлускони тоже звезда. Это к вопросу о том, что такой факт… статус звезд. Это такая мелочь, которая подчеркивает статус. Это очень любопытно, я не знал просто, что автографы брали.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. Пофотографировались с ними… Это же рейтинг! Народ любит своих правителей.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да, конечно. Специально собранный народ – тем более.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Конечно. Чаю попили в кафе…

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Со специально отобранным народом…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Дмитрий Анатольевич по счету платил.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Из своих?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Не уточняется, к сожалению.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Я думаю, что все-таки из моих. И твоих. Нет?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А вы думаете, у президента нет своих денег?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Думаю, что есть. Но он ими не расплачивается обычно. Это была шутка.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вы помните замечательные кадры, как Владимир Владимирович пытался найти деньги, и потом выяснилось…. Это давно было!

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Это еще Борис Николаевич показывал… увидел в первый раз деньги, когда ему у кассы дали. Когда пирожковую открывали, «Русское бистро». Нет, они все имеют о жизни такое специфическое представление. Но время от времени им приходится иметь дело и с родными деньгами. Они с интересом их рассматривают, эти банкноты: любопытно!

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте, про недавние назначения, такие новогодние подарки. Господин Дарькин.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Не уложимся за остаток. Но начнем!

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Начнем, конечно. Захватим внимание аудитории и перекинемся на следующую часть программу, потому что это важно.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Тема важная, да. Он у нас начал с Дарькина, и не только Дарькина.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Предложил.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, предложил... Будем адекватными – он его назначил! Да, это очень любопытно. Фигура знаковая. Напомню, что Дарькин был первым, кого назначил после отмены выборов Путин. И мы тогда все ахнули! Потому что речь шла о борьбе с коррупцией, о вертикали, да? А назначил того же, и… просто Серегу Шепелявого! Конкретно. То есть, человека, который до того, как стал губернатором, был очень хорошо известен дальневосточным правоохранительным органам как Серега Шепелявый. Криминальный, – даже не авторитет! – криминальный браток, коммерсант, очень хорошо известный прокуратуре и милиции. Путин его переназначил. И это было чрезвычайно симптоматично на фоне разговоров о приоритете закона, борьбы с коррупцией и так далее. И сейчас Медведев, что в очередной раз симптоматично, его предложил. Это интересная штука. Значит, по факту, никакого другого рычага управления территориями, кроме как по криминальным понятиям, у власти нет. Да? Вот весь спектр описывается нехитрым образом. Жанровый диапазон – Рахимов, Илюмжинов, Дарькин, Кадыров. Да? То есть, либо советские царьки номенклатурные советских еще времен, либо нувориши, либо криминальные братки, либо просто уже лесные бандиты. Общий знаменатель один: лояльность власти. Вот этот диапазон назначенцев с маленькими вкраплениями, довольно случайными. Но вот этот диапазон – от Рахимова до Дарькина – с этим общим знаменателем лояльности, это чрезвычайно показательная вещь. И Дарькин фигура знаковая, в этом смысле. Потому что ни у кого никаких по этому поводу разночтений нету, кто это такой. Да?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте, сейчас прервемся буквально на несколько минут, и после этого продолжим обсуждать недавние назначения и предложения Дмитрия Анатольевича Медведева в программе «Особое мнение».

НОВОСТИ

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продолжается программа «Особое мнение», которую сегодня для вас ведет Татьяна Фельгенгауэр. Напоминаю, что я беседую с Виктором Шендеровичем. Вы обозначили довольно такой узкий спектр возможностей выбора для президента. Ему не из кого выбрать, получается? Ему приходится Дарькина предлагать?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: К услугам президента примерно 108 миллионов россиян, которые имеют право избирать и быть избранными. Да?

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Человека с улицы нельзя назначить управлять регионом.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Значит, ежели у власти, у партии, и у этой администрации в черт знает каком году – второй десяток лет пошел – если выбор только между советской номенклатурой и бандитами, значит, они плохо искали. Либо надо признать, что среди 108 миллионов россиян нет для кадровых услуг господина президента, ну, человек 500-700 умных, честных и приличных людей... Я думаю, что есть. Я думаю, что он не там ищет. Я думаю, что интересы России (а в интересах России, действительно, чтобы были умные и честные во главе регионов, и во главе страны, кстати говоря, тоже) и интересы администрации - они находятся несколько под углом. Администрация сама нуждается в подтверждении своей легитимности, остро нуждается в поддержке! В странах цивилизованных она эту поддержку получает на честных выборах путем выигрыша конкуренции у других, да? А поскольку на честные выборы наша администрация пойти не может, потому что она никогда на них не ходила, - нет привычки – то ей ничего не остается, как искать лояльных. А лояльные, по преимуществу, вот такие. Лояльный Рахимов, лояльный Кадыров, лояльный Дарькин, лояльный Илюмжинов…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Недавно опубликованы полтысячи кадрового резерва…

В. ШЕНДЕРОВИЧ: …во главе с Абельцевым. Да… Мои поздравления! Ну, что я могу сказать? Ну, он нашел пятьсот умных и самого умного поставил во главе!

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Просто начинается на «А». Так вышло!

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, неважно. В России на «А» был Аверинцев, да? Когда-то. И есть и сейчас кто-нибудь на «А» - умный, честный, образованный. Совестливый. Экономист, юрист… Я уверен, если поискать, если задачу ставить эту… Задача другая там. Поэтому они и подбирают себе кадры, исходя из собственной задачи. Их задача собственная – стабильность собственной власти. Не стабильность России – это совсем другое! – а стабильность собственной власти.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот наш слушатель – судя по всему, он как-то проникся сочувствием к президенту Медведеву – пишет: «Что вы порекомендуете Медведеву? Как ему быть? Может, создать свою партию как подтверждение своей легитимности и возможности ответить за свои слова?»

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Я бы предложил президенту пойти на свободные выборы и попробовать поработать политиком. Пусть попробует объявить в России свободные выборы в Думу, которая нелегитимна. Да? В президенты, которые, в общем, тоже не сильно легитимны, по условиям... Кроме Чурова, за пределами этого стадиона, никто не считает его легитимным особенно, да? Все понимают, что он назначенец. А в конкуренции побеждает сильнейший! При отсутствии же конкуренции побеждает хитрейший, да? Или самый верноподданный побеждает. Там кадровый отсев идет по другим… как бы другой магнит поставлен. Поэтому другие частицы притягиваются, вот и все. Другой способ отбора, другой фильтр. Вот и все. Советовать что-то президенту глупо, потому что у нас с ним разные задачи. Ему бы, бедному, как-то остаться там, где он есть. В конкуренции они не могут, - они не пробовали. Никогда! Еще раз говорю: ни Путин, ни Медведев, они в конкуренции ничего не выигрывали – они только назначались.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А вы думаете, Медведев хочет остаться там, где он сейчас есть?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Думаю, хочет. Неважно. Я же не психоаналитик господина Медведева. Мне это довольно безразлично…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но вы же живете в стране, которой он управляет.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да. Поэтому я… Нет, я живу в стране, в которой я родился! Это гораздо важнее для меня. А кто ею управляет… Как Пушкин писал, я много тоже царей видал. По головке меня, правда, никто не гладил, но тем не менее. Царей видал довольно много. С Генеральными секретарями считая, седьмой или восьмой – не помню. Поэтому кто там правит, кто будет править – значения не имеет. Принцип, по которому определяется глава государства, - принцип! – важнее фамилии. Принцип у нас не менялся практически, за маленьким исключением. Ельцин пару раз выигрывал выборы, я в этом участвовал. В 90-м году - я был его электоратом. Вот он выигрывал выборы, таки да! Таки выборы! А все остальное - это было так или иначе назначением. Поэтому советовать Медведеву бессмысленно, - мы с ним немножечко в разные игры играем.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вопрос от Валерия из Москвы: «Как вам возвращение церкви Новодевичьего монастыря?» В 2010-м году Владимир Путин сказал, что Новодевичий монастырь перейдет во владение церкви.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Мне никак. Я вижу сущностную часть вопроса, и это можно обсуждать, это непростая история и не на две минуты, да? Но есть очевидная пиаровская составляющая. Они по очереди на лыжах катаются, автографы дают, делают какие-то популистские шаги. Медведев за себя платит, этот церкви отдает… То есть, они по очереди и вместе судорожно делают всякие разные популистские шаги, которые призваны обеспечить им поддержку населения, разных слоев населения. Вот под Рождество отдать Новодевичий монастырь церкви – это популистский ход вполне себе был удачным. Насколько он осмысленный? Не думаю. Мне он не кажется осмысленным. Но повторяю, тут есть вопрос сути, а есть вопрос пиара.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Слушайте, а зачем пиар и поддержка населения, если выборы вы считаете нечестными, и все назначаются, и никто не избирается?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Они же… Вот зачем работают Первый и второй канал? Он обеспечивает такой насильственный, такой… Еще раз говорю: это ошибочно называть рейтингом – это такое накачивание, такое наркотический рейтинг. Постоянное появление в положительном контексте и никакого появления в отрицательном. Никакого анализа биографии, никакого анализа ошибок, никакого анализа преступлений! Только на лыжах катается, доярок обнимает, храмы передает, Глазунову кортики поправляет… Только положительный контекст! Нормально. То есть, нормально по их системе. То, что народ не придет никак в сознание и пробавляется этими хитрыми радостями – это уже проблема народа, а никак не Путина.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, смотрите, сегодня президента подписал 21 указ о помиловании впервые осужденных. Это положительный?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Это положительный. Это, безусловно, хорошо. Дай бог!

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: С 1 января налоговое законодательство изменяется. Не будет досудебного ареста.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Дай бог! Это очень положительно. Я еще раз говорю: история – многожильный провод, и все происходит одновременно. Там, внутри, есть, безусловно, самые разные течения. И работают люди, в том числе, в структурах, близких к власти - или даже во власти - делают осмысленные вещи, осмысленные движения. Мы о них просто не говорим, потому что, по определению, сатирик не говорит о хорошем. Сатирик говорит о плохом. Да? И это правильно. Вы же не вызываете врача, чтобы он сказал вам, что у вас что-то не болит, да? Чтобы он порадовался, что у вас что-то не болит. Вы вызываете его по поводу того, что болит...

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Давайте, тогда про еще одну историю, которая, наверное, болит. Это история с Сергеем Иваненко, которого сегодня задерживали в Домодедово.

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, да, он написал письмо. Полтора часа стоял перед паспортным контролем, высказал недовольство сотруднице погранслужбы. И у него отняли паспорт, два часа продержали ночью – плюс к тем полутора часам, которые он простоял вместе с толпой у закрытых по преимуществу пунктов пропуска на родину. Значит, он грозится написать главе ФСБ, потребовал разбора этой ситуации. Цитирую: «сотрудники ФСБ куражатся над людьми, поскольку чувствуют полную безнаказанность». Ну, это как, значит, в старом анекдоте: «я понимаю, что вам не нравится советская власть, но почему вы решили начать с нашей парикмахерской?» ФСБ куражится над людьми безнаказанно все путинское десятилетие. Как Путин пришел к власти, они стали хозяевами страны. Какой там паспортный контроль? Похищение Бабицкого, отравление Политковской… В деле об убийстве Политковской маячат сплошные полковники, генералы…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Отравление Литвиненко, наверное?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Нет, Политковской сначала. В самолете. Потом - убийство. Да? В деле об убийстве - маячат полковник и генерал ФСБ… Фактическое убийство Магнитского. Звучала цифра коррупционного взноса в ФСБ…

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: На фоне всего этого письмо Иваненко вам кажется странным?

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Нет! Оно мне кажется правильным. Правильным! Только ФСБ… Ленивый беспредел на погранконтроле – это самое маленькое, что они делают. Там ведь интересно что? Что вместе с Иваненко бились лицом при входе на родину об эти закрытые паспортные пункты – пункты пропуска на родину – сотни людей. Сотни людей!

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так всегда было. Все возвращались на родину…

В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да? И все молчат в тряпочку. Поэтому они чувствуют себя безнаказанно. Да, это симптоматичная вещь. И тяжелая вещь. И в этом смысле хочется, чтобы они когда-нибудь начали давать отчет. Это - лечится. Их надо лечить. И лечить должны мы.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А потом откуда-то появится гражданская позиция…

В. ШЕНДЕРОВИЧ: А вот когда не один Иваненко, а сто пятьдесят человек встанут и скажут: а ну-ка, давайте, чтобы быстро в каждом окошечке сидело по погранцу! Потому что мы люди, а не скот, который можно держать часами! Вот тогда что-то изменится. И выражение лица господина Бортникова, главы ФСБ, тоже изменится тогда.

Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, мы пока подождем. Дай бог дожить до тех славных времен. Спасибо большое! Напомню, что в «Особом мнении» сегодня был Виктор Шендерович. Всем счастливо!