Михаил Барщевский - Особое мнение - 2010-01-19

А. САМСОНОВА: Здравствуйте! 17 часов и 8 минут московское время. Это программа «Особое мнение», меня зовут Тоня Самсонова. Я сегодня беседую с юристом, журналистом, представителем правительства в Конституционном суде Российской Федерации Михаилом Барщевским. Здравствуйте, Михаил Юрьевич!

М. БАРЩЕВСКИЙ: Здравствуйте!

А. САМСОНОВА: Михаил Юрьевич, много историй разных произошло. Одна из любопытных то, что сегодня , на 19 января было намечено рассмотрение жалобы судьи Ярлыковой, которая лишилась своих полномочий из-за одной, казалось бы, нелепой ошибки. Довольно любопытно, тем не менее. Она освободила из-под стражи не того человека, который проходил по документам. И из-за этой ошибки нелепой ее лишили ее полномочий. Она это обжалует. В чем заключалась история? В июле прошлого года при рассмотрении апелляции на приговор Владимиру Гришину на судебное заседание к Ярлыковой был доставлен Дмитрий Баженов, сокамерник Гришина. Судья заявила, что Баженов без запинки назвал анкетные данные, данные Гришина, светокопии фотографии Гришина, предоставленные материалами дела, не дали ей оснований усомниться в том, что в суд доставлен не тот обвиняемый. И в результате вот этот человек, который выдавал себя за Гришина, был освобожден. И только через 2 недели в тюрьме хватились – нету Баженова! Баженов как раз был освобожден по документам Гришина, то есть ошиблись все – и конвоиры, и судья, и адвокат, который называл его по имени-отчеству. Это как?

М. БАРЩЕВСКИЙ: У меня есть два ответа с разницей в 180 градусов. Выбирайте, какой вам нравится. Ответ первый. А если бы она осудила к пожизненному заключению не того, и ее за это бы лишили полномочий? Вы бы как отнеслись к этому – положительно или отрицательно?

А. САМСОНОВА: Я думаю только о том, что если меня бы посадили не за того, как бы я доказала?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Секундочку. Мы сейчас говорим о судьбе судьи. Если бы она кого-нибудь засадила бы, да? – или отправила бы в психушку, то демократическая общественность двумя руками приветствовала бы прекращение ее полномочий. Таким образом, мы приходим к выводу, что любая ошибка судьи – как в ту, так и в другую сторону – должна повлечь за собой полное прекращение полномочий, потому что кому многое дано, с того многое и спросится. Правильно? Теперь другой ответ – на 180 градусов меняю позицию. А судья-то чем виновата? Она устанавливает личность подсудимого по анкетным данным. Представьтесь. – Иванов Иван Иванович. Год рождения? – такой то. То-то? – такое-то. Она сверяет с материалами дела. Вообще, в принципе, светокопия паспорта тоже не ее проблема. Это проблема конвоя. То есть, это проблема изолятора, который не того выдал конвою, это проблема конвоя, который не того привели, и судья здесь вообще не при чем. Вот выбирайте любой ответ, какой хотите.

А. САМСОНОВА: Только что новость пришла. Контролировать осужденных к ограничению свободы граждан будут через ГЛОНАСС, выпуск отечественных электронных браслетов наладят уже в текущем году. – Вот прямо сейчас молния свалилась. – Минюст Российской Федерации.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Ну, с учетом того, как хорошо ГЛОНАСС работает, я думаю, что у тех, у кого будет ограничение свободы, какое-то время смогут погулять свободно.

А. САМСОНОВА: Это же, в общем, гуманизация такая, да?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Нет, конечно, это хорошая история. И если говорить серьезно – я сейчас съязвил по поводу ГЛОНАССа, не более того, - конечно, хорошая история. Потому что у нас 800 тысяч заключенных, и порядка 500 тысяч поднадзорных. А пропорция, с моей точки зрения, дложна быть другой – порядка 800 поднадзорных, порядка 500 тысяч осужденных к лишению свободы, а может быть, и того меньше. Потому что люди, попавшие за решетку, выходят оттуда сломленными. Эта сталинская система существует до сих пор, и то, что сейчас была проявлена политическая воля, и есть уже юридические наработки, как ее применять, это очень позитивно. Я уже много раз говорил, что есть, с моей точки зрения, два варианта – это вариант сажать всех, кого есть за что посадить, и второй вариант – сажать тех, кого нельзя не посадить. Вот мы долгие годы жили по первому варианту, когда за луковицу сажали, за пять колосков сажали, а сейчас мы, судя по всему, переходим ко второму варианту, что сажать будут только тех, кого нельзя не посадить.

А. САМСОНОВА: Давайте, отвлечемся от судебных историй. Тут разгорается конфликт или спор между двумя довольно заметными фигурами, но из некоторого политического прошлого. Я вот сейчас скажу: я совершенно не соображала, когда все эти истории происходили, поэтому у меня нет никакого мнения. Просто расскажите, что это такое, что происходит. Я говорю о заочной полемике, которая происходит между Татьяной Юмашевой и Александром Коржаковым. Потому что Коржаков дал интервью. Он сказал, что госпожа Юмашева утверждает, что по поручению Бориса Ельцина… Ему говорят: вы отвечали за контроль над финансами во время выборов президента в 1996 году. После неудачной попытки арестовать на выходе из Белого дома активных участников предвыборной кампании Лисовского и Евстафьева с предназначенными для оплаты выступления артистов перед 500 тысячами в условных единицах в коробке из-под бумаги для ксерокса… - вот это я помню… хотя будто бы убрали все финансовые документы, и они стали достоянием гласности. Это сказал журналист Коржакову. Он говорит: финансами я не занимался… Это про что? Расскажите с начала, пожалуйста.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Скучно рассказывать, я объясню вам, почему скучно про это говорить. Потому что где-то пару лет назад одна очень известная журналистка в достаточно известном журнале опубликовала данные о том, что на ту партию, которую я возглавлял Кремль выделил 20 миллионов долларов. Поскольку я знаю, что никаких 20 миллионов долларов никто не выделял, мне было очень интересно это прочесть, и я как-то сейчас экстраполирую вот эту свою, очень личную, историю и слухи на то, что было тогда. Понятное дело, что никто не знает реально, что происходит на выборах с деньгами. Поэтому спекуляций очень много. Права Юмашева или прав Коржаков, я сказать не могу. У каждого свой интерес утверждать то, что он утверждает. То, что коробка из-под ксерокса была, с 500 тысячами, это медицинский факт.

А. САМСОНОВА: А откуда это известно?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Этого никто не отрицал. Это не отрицали и Евстафьев, и Лисовский даже, у которых эту коробку изъяли. Там возникает масса вопросов: а чего эта коробка делала в Белом доме? Я вот в Белом доме 9 лет без малого работаю, хожу по коридорам – ни одной коробки найти не могу. А если серьезно, то ведь дело-то прекратили очень интересно! Даю возможность вам проявить полет фантазии – придумайте, на каком основании было прекращено дело. Когда вот коробка, вот деньги, вот два человека – на каком основании прекратили дело? В связи с неустановлением собственника.

А. САМСОНОВА: Коробки?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Денег. И никто не вызвался добровольно сказать: это мои деньги. В принципе, любой, кто бы заявил: это мои деньги… нет хозяина. Мы богатая страна, у нас разбросаны коробки с 500 тысячами долларов везде! Двое нашли, а остальные не нашли. История, конечно, с выборами была как-то связана, а вот кто там контролировал финансы – это вопрос весьма спорный. Потому что если начать по логике разбираться, то надо вспомнить, кто был руководителем предвыборного штаба, чьи люди, из чьей команды Лисовский и Евстафьев. Или там была одна команда? Надо вспомнить, как после этой истории Чубайс пришел к Ельцину и фактически предъявил ультиматум – либо они уходят, либо мы уходим, наша команда. Причем в данном случае я уже говорю со ссылкой на историческую персона. Для радиослушателей «Эха Москвы» не секрет, что передача «Dura Lex» выходит в записи. Вот буквально перед нашим прямым эфиром я закончил запись программы «Dura Lex» с Сергеем Шахраем. И как вы понимаете, меня же тоже эта история – Юмашева-Коржаков – интересовала.. И я спросил Сергея Михайловича: а как оно было на самом деле с ультиматумом Чубайса? И Сергей подтвердил, что да, такой ультиматум был. И на самом деле ведь, там, насколько я помню, через несколько дней после ареста Евстафьева и Лисовского … еще вечером Коржаков, Сосковец, Барсуков еще были влиятельными людьми, а наутро они все были в отставке.

А. САМСОНОВА: Важнее подробностей и деталей меня интересует в целом, потому что для меня это как из жизни инопланетян. Я читаю интервью, там рассказывается, что некто заходит в кабинет Ельцина, у него есть возможность по расписанию заходить и за две минуты ему что-то сказать, поэтому он очень влиятельный, поскольку может две минуты с ним разговаривать. Еще он приносит какие-то деньги… Но самое главное, конечно, что он две минуты разговаривает, поэтому у него такой политический вес. Потому что он разговаривает не при всех. Это что? Это правда, до сих пор так, что кто приходит на две минуты, тот крутой?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Не знаю. Я к президенту ни на две минуты, ни на одну минуту не заходил.

А. САМСОНОВА: Вы никогда не оставались с ним вдвоем?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Оставался вдвоем… довольно долго. Правда, это было уже года полтора или два назад. Но у нас были темы для разговоров, и я очень рад, что многое из того, что мы тогда обсуждали, реально сегодня воплощается в жизнь. Причем, как из того, что Дмитрий Анатольевич тогда говорил, что он планировал сделать, что это были не благие пожелания, оказалось реально делаемо, хотя тогда, когда мы говорили, я про себя думал: «Ну-ну, посмотрим». И даже некоторые вещи, которые я тогда предложил, тоже сегодня реализуются, пускай немножко в другом виде.

А. САМСОНОВА: А с Путиным когда-нибудь были вдвоем?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Нет. Вдвоем никогда не были. За время работы Путина в Белом доме я его не видел ни разу, потому что состав лиц, приглашаемых на заседание правительства, сейчас изменился, сократился, и полпреды, к которым я отношусь, уже теперь не входят в состав людей, приглашаемых на заседание правительства.

А. САМСОНОВА: А когда президентом был, тоже не виделись?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Когда был президентом, виделся один раз. Один раз. Ну, я имею в виду, в кабинете. Конечно, те, кто на регулярной основе имеют, что называется, доступ к телу, это те люди…Тут важно другое – тут важно не путать причины и следствия. Тот, кто имеет доступ в кабинет и может разговаривать один на один, это человек, который пользуется доверием хозяина кабинета. Соответственно, если он пользуется доверием и имеет возможность свою точку зрения донести, то, конечно, это влиятельная политическая фигура. Но очень часто бывает так, что в кабинет с разницей в 5 минут заходят два оппонента, и дальше может прозвучать фраза: «И ты прав, и ты прав». Может прозвучать фраза: «Ты не прав» - кому-то из них. А может прозвучать фраза: «Вы оба не правы». Поэтому это уже та кухня, которую я плохо знаю. Но по слухам вот этот влиятельный, а этот не влиятельный как в Белом доме, так и в Кремле. Это просто видно по тому… знаете, если кому-то охота заниматься аналитикой, то можно внимательно почитать интервью какого-то министра, проанализировав не слова, а смысл, и потом посмотреть, насколько решение правительства или выступление премьера соответствуют этому интервью этого министра. Тогда можно будет понять: это министр повлиял на позицию премьера или же все, что он говорит… собака лает – ветер носит.

А. САМСОНОВА: А как вообще протокол устроен? Вот сидит он в своем кабинете, кто хочет, может зайти и сказать: здравствуйте… или как?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Нет, конечно. Насколько я знаю – но я повторяю еще раз, что я весьма редкий гость в этих кабинетах, крайне редкий - у тебя может быть… у меня удостоверение, дающее право прохода везде, но это не значит, что я смогу зайти на президентский этаж или на премьерский, или в зону премьера. Потому что там уже охрана пропустит не просто того, у кого пропуск, а того, кто есть в списке, тех, кого принимают. Наверняка, есть люди, которые входят не по списку.

А. САМСОНОВА: А кто составляет список?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Не знаю. Наверное, зав.секретариатом. Наверное. Но наверняка есть люди, которые входят не по списку. То есть, наверняка, ближайшее окружение… я думаю, что у президента это глава администрации президента, а у премьера – это глава аппарата правительства, вице-премьеры.

А. САМСОНОВА: Вот я не знаю, может ли следующий наш персонаж войти по списку или не по списку, но у него какая-то забавная сегодня история развивается. Конгрессмены из США добиваются того, чтобы Кремль убрал Суркова с поста сопредседателя «Гражданского общества», и что к середине следующей недели в США состоится первое заседание рабочей группы «Гражданского общества», образованного при российско-американской комиссии на высшем уровне. Когда Хилари приезжала, они как раз об этом договаривались, и тогда уже было известно, что Сурков будет представлять «Гражданское общество» от России. И вот конгрессмены из США теперь вроде как недовольны, и совершенно непонятно, какие у них есть на это основания.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Мне тоже непонятно. Потому что, во-первых, Владислав Юрьевич человек, который имеет самое непосредственное отношение к тому «Гражданскому обществу», которое у нас есть. И поэтому…

А. САМСОНОВА: Вы сейчас смеетесь? Я не всегда понимаю… Вы иногда говорите: расскажу анекдот… и дальше анекдот. А сейчас вы говорите: «Владислав Юрьевич имеет непосредственное отношение к гражданскому обществу, которое у нас есть». И я не могу понять!

М. БАРЩЕВСКИЙ: А вы просто задумайтесь. К тому, которое у нас есть, он имеет самое непосредственное отношение.

А. САМСОНОВА: Михаил Юрьевич улыбается, но вот…кроме меня, этого никто не видит.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Я улыбаюсь вашей непонятливости.

А. САМСОНОВА: А-а… Все. Хорошо.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Это первое. Второе. Мне кажется, что это не их дело – определять, кто с нашей стороны возглавляет, входит в ту или иную организацию. Это же не американская организация, да? И не частные гости. Договорились о создании комиссии. С американской стороны назначен такой-то…Может, мы хотим с американской стороны видеть конкретно Монику Левински! Ну, нравится она нам! Она нашей аудитории нравится. Она толковая, она совершает правильные поступки в правильное время, в правильном месте. Ну, вот мы хотим видеть ее! Но, вряд ли американцев будет вообще интересовать, кого мы хотим видеть. А они не хотят кого-то видеть с нашей стороны… Мне это не очень нравится. И вообще, знаете, в преддверии встречи заявлять такие претензии: с этим будем разговаривать, с этим не будем разговаривать – это уже позиция «старшего брата». А комиссия формируется все-таки на паритетных началах.

А. САМСОНОВА: Ну, это конгрессмены пишут письмо Обаме…

М. БАРЩЕВСКИЙ: Шумим, братцы, шумим…

А. САМСОНОВА: Что касается гражданского общества… 15 января стало известно, что госдума приняла к рассмотрению инициативу Московской областной думы, которая предлагает поправить федеральный закон о собраниях, митингах и демонстрациях, шествиях и пикетировании. И вот уведомительный характер одиночных пикетов собираются ввести. И теперь совсем непонятно, зачем это надо.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Только что давал интервью Рен-ТВ на ночной выпуск. Вот представьте себе такую картинку. 31 число какого-то месяца, Триумфальная площадь, памятник Маяковскому. И на ней стоит одинокий человек около памятника Маяковскому. И как милиция будет определяться – это одиночный пикет в защиту статьи 31 Конституции - у него плакатов никаких нет - или он девушку ждет? Вот как определить? Трудно, да? Представьте теперь другую ситуацию. На Дмитровке стоит некий человек, - долго стоит, час стоит, два стоит – и очень злобно смотрит на здание Генпрокуратуры. Это одиночный пикет или нет? Не случайно законодатели в отношении одиночных пикетов никакого регулирования не вводил именно потому, что по факту очень трудно отличить – это одиночный пикет, или это человек стоит просто так. Да? Это первое. То есть, эта норма юридически неисполнима, с моей точки зрения, если она будет принята. Второе. Как мне кажется, из Кремля исходят такие как бы флюиды, а иногда прямые тексты, по поводу необходимости модернизации общества, по поводу необходимости большей свободы слова, наведения порядка в выборах… то есть, политической гармонизации. Мне кажется, что без политической активности общества никакой модернизации быть не может. Потому что меньтальность - либо ходить строем и слушать начальников – тогда про модернизацию можно забыть. Если я в нерабочее время не имею свободы слова, свободы митингов, свободы собраний, то в рабочее время я никогда ничего толкового предложить тоже не смогу, потому что я буду угадывать, что начальнику надо. Либо человек свободный, в принципе, либо человек несвободный. Президент сказал: свобода лучше, чем несвобода. Да? Вот нельзя быть немножко беременным. Либо ты вообще свободный человек, либо ты вообще не свободный человек. В принципе. Так вот поэтому мне кажется, что это предложение, оно находится в каком-то диссонансе с общим трендом, который сегодня начинает намечаться наверху. Поэтому меня это предложение несколько удивило.

А. САМСОНОВА: То есть, вам кажется, что лучше бы у нас была полная свобода митингов, собраний и шествий?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Да. Только я хочу оговориться сразу. Знаете, любая медаль имеет две стороны, даже самая большая, самая золотая – у нее тоже есть вторая сторона, обратная. Выступая за свободу митингов, шествий и демонстраций – полную свободу! – я выступаю против проведения этих митингов, шествий и демонстраций в любом месте в любое время, где и когда организаторам этого захочется. Мне довольно много приходится ездить по Москве. Я представляю себе, что группа – пускай из 3-5 тысяч человек, не 2-3 – солидная группа людей! – решила провести шествие, скажем, по Манежной площади. Наступит транспортный коллапс в Москве!

А. САМСОНОВА: Логично.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Понимаете, да? Поэтому митинги, шествия, демонстрации – да, либо Гайд-Парк свой иметь, либо специальное место для таких митингов, шествий, демонстраций. Кому интересно – придут и посмотрят. Журналисты, если им интересно, придут и посмотрят.

А. САМСОНОВА: Сегодня как раз санкционированный будет пикет в память убитого вашего – бывшего уже – коллеги Станислава Маркелова. Вот его разрешили на нормальном месте. Вы пойдете?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Нет, сегодня я не пойду. Потому что сейчас я здесь, на прямом эфире, потом в 7 часов у меня есть одно обязательное мероприятие по работе, на котором я должен быть. Поэтому я физически туда просто не могу попасть… Вот. Но что хочу сказать? Вот когда люди выходят, отстаивая свои экономические интересы – это вполне понятно, но достаточно примитивно. Когда люди выходят отстаивать свои политические интересы – это заслуживает уважения, это тоже понятно. Это уже не примитивно, это значит, что общество стало зрелым. А когда люди выходят в память о ком-то – вот это уже свидетельство того, что в обществе есть очень здоровые силы, очень прогрессивные силы. Люди ничего себе не просят – ни экономических, ни политических свобод – они выходят в память о ком-то. Говоря о том, что этот человек своими действиями уже сделал много для них. Это элементарная человеческая благодарность и память о хороших людях.

А. САМСОНОВА: Очень остается здоровое ощущение, когда мы понимаем, что Маркелова и Бабурову на таком… большом уровне можно помянуть разве что на улице, совсем даже не в каких-то телеканалах, каких-то передачах… каких-то часовых фильмах о жизни и судьбе…

М. БАРЩЕВСКИЙ: Подождите, подождите! Тоня, будьте справедливы, пожалуйста! Когда произошло это убийство, все телеканалы об этом говорили. Когда арестовали подозреваемых, все телеканалы об этом говорили. Когда будет приговор по делу, все телеканалы будут об этом говорить. Чего вы еще хотите? Документальный фильм об их жизни? Снимите, предложите. Я не уверен, что какой-то телеканал откажется…

А. САМСОНОВА: Это Михаил Барщевский, программа «Особое мнение». Мы прервемся, потом продолжим.

НОВОСТИ

А. САМСОНОВА: Мы вновь в студии. Меня зовут Тоня Самосонова, и я беседую с Михаилом Барщевским. Пока мы тут с вами сидим, Медведев, можно сказать, переделывает на карте нашу страну каким-то образом. Во всяком случае, он изменил систему федеральных округов, которая существовала до сего момента. И теперь из Южного федерального округа выделяется Северокавказский федеральный округ, в который входит Республика Дагестан, Ингушетия, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкессия, Северная Осетия, Чеченская Республика и Ставропольский край с центром федерального округа в городе Пятигорске. Кто же будет главой этого федерального округа? – Александр Хлопонин. Он назначен одновременно на должность вице-премьера и полпреда президента Российской Федерации в этом округе.

М. БАРЩЕВСКИЙ: На самом деле, это в подтверждение того, что Медведев что говорит, то и делает. Он еще месяца полтора-два назад сказал, что по Северному Кавказу будет назначен спецпредставитель с особыми полномочиями. Обращаю ваше внимание, что это тот полпред президента, который одновременно вице-премьер. А это очень серьезно. Ну, во-первых, Александр Хлопонин сам по себе человек очень серьезный. Он молодой, прогрессивно мыслящий, с моей точки зрения, очень интеллигентный, и … хороший руководитель. Во всяком случае, я никогда не слышал про него нехороших слухов ни с точки зрения коррупционности, ни с точки зрения самодурства. У него очень хорошая репутация и в Москве, и в регионе. Это первое. И второе. Кадровая политика – это исключительно прерогатива президента и премьера, но вот это назначение меня радует, скажем так.

А. САМСОНОВА: Что мы знаем о Хлопонине?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Я с ним встречался много раз. Повторяю еще раз, что это человек очень интеллигентный, это не «красный директор» совсем. По-моему, он пришел из бизнеса много лет назад, то есть, он понимает, что такое реальная экономика. Довольно такой … серьезный руководитель. Совсем не тряпка, но в месте с тем и не самодур, не царь-батюшка такой вот. У меня очень позитивное мнение. У меня есть разделение на молодых губернаторов и традиционных губернаторов. Он относится в моей классификации к категории молодых губернаторов, хотя ему, по-моему, уже за 40 прилично… В данном случае, «молодых» - это комплимент, это больше не возрастная категория, а больше, скажем так, стилистика мышления. Он современный человек, очень современный человек! И, по-моему, довольно скромный. Во всяком случае, яканья я не слышал от него никогда! Любит хорошие анекдоты, с хорошим чувством юмора = это проверял! Понимает те анекдоты, которые не все понимают, и сам рассказывает анекдоты с хорошим вкусом, нет солдатских. Но я ему не завидую совсем.

А. САМСОНОВА: У него расстрельная должность…

М. БАРЩЕВСКИЙ: Ну, кому много дано, с того много и спросится. Судя по вице-премьерской приставке, у него полномочия будут огромные, в том числе, не только административные, но и бюджетные. И поэтому, я думаю, с него и спрос будет особый.

А. САМСОНОВА: В чем географическая целесообразность создания нового федерального округа? Или экономическая?

М. БАРЩЕВСКИЙ: В том, что невозможно руководить, мне кажется, округом, если в нем такие разные условия, как например, Дагестан, Чечня , с одной стороны, и Краснодарский край – с другой стороны. Там разные совершенно потребности! Я недавно разговаривал с Платоновым Владимиром Михайловичем, председателем Мосгордумы. Я ему говорю: если бы не было федерального законодательства, московское законодательство было бы лучше? Он отвечает: да, лучше. Для москвичей. Но то, что лучше для москвичей, не значит, что это лучше для Магадана или Владивостока, потому что местное законодательство защищает местные интересы. Вот по этой аналогии, когда полпред президента «руководит», наблюдает за ситуацией в регионе, то все-таки все субъекты этого региона должны быть более-менее на одном уровне. По крайней мере, с одинаковыми интересами. А интересы, скажем, и проблемы Краснодарского края и Дагестана и Ингушетии, мне кажется, что разные.

А. САМСОНОВА: Для меня это назначение еще с точки зрения Чечни и Кадырова интересно. Потому что раньше в Чечне был только Кадыров, и он общался с центром, а теперь там еще появляется фигура Хлопонина. Каким-то образом это ущемляет права Рамзана Ахматовича?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Я не знаю, можно ли говорить об ущемлении прав – Кадыров как был президентом, так и остался. Просто какое-то время тому назад многие комментаторы стали говорить о том, что Кадыров разговаривает с Москвой от имени Северного Кавказа.

А. САМСОНОВА: Вот-вот! И когда происходит что-то…

М. БАРЩЕВСКИЙ: Но это не Рамзан Кадыров так говорит, это комментаторы так трактовали. Вот. Сейчас для таких комментариев, по крайней мере, места уже не останется.

А. САМСОНОВА: Но, тем не менее, Рамзан Кадыров всегда был готов помочь соседним республикам…и все такое прочее…

М. БАРЩЕВСКИЙ: А что в этом плохого?

А. САМСОНОВА: Просто Хлопонин в противовес Кадырову!

М. БАРЩЕВСКИЙ: Почему? Почему в противовес?

А. САМСОНОВА: Потому что Кадыров все под себя пытается как-то…

М. БАРЩЕВСКИЙ: Это вы так считаете? Да? Или так вам Кадыров сказал?

А. САМСОНОВА: Мне так кажется.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Моя бабушка говорила: когда кажется, креститься надо.

А. САМСОНОВА: А почему мне надо креститься?

М. БАРЩЕВСКИЙ: Потому что вам так кажется.

А. САМСОНОВА: Хорошо. Давайте, попроще темки. Специальные права для таксистов и автоперевозчиков предлагает ввести глава транспортного департамента Москвы. Это тоже пока мы тут с вами сидим, пишет Интерфакс.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Сколько же мы пропустили…

А. САМСОНОВА: Да, пока мы тут болтали… Удостоверения для перевозчиков позволят во многом решить проблемы с «бомбилами» и нелегальными таксистами.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Значит, я могу сказать такую штуку. Многие мои знакомые, которые пользуются на улице методом голосования, они боятся ездить с «бомбилами» и неофициальными таксистами, как минимум, по двум причинам. Первая – это довольно криминально. То есть, это и ограбления и изнасилования. И вторая – очень многие просто не умеют водить машину. То, что они не знают Москвы, это ладно, это уже во всех анекдотах существует. «Туда отвезешь? – Пятьсот. - Нет, не пятьсот, четыреста. – Ладно, за четыреста садись. Дорогу покажешь? Вот это уже предмет всех анекдотов. Все-таки водитель должен знать, куда ехать!

А. САМСОНОВА: Пожалуйста, вызывайте по телефону такси, ждите их 40 минут…

М. БАРЩЕВСКИЙ: Это дорого, это намного дороже. Во всяком случае, в городе должен быть порядок. Ни в одном цивилизованном городе я не видел «бомбил»! Ни Нью-Йорк, ни Вашингтон, ни Рим, ни Лондон – там «бомбил» нет. Там есть такси – их много! Разные компании конкурирующие. Это нормально. То, что в Москве какой-нибудь «жигуль» с задним колесом «восьмеркой» и передним приспущенным, с гнилыми крыльями, выставил на себя, сверху повесил фонарик с шашечками – вот он уже таксист. Никакого счетчика там, конечно, нет вовсе – все по договоренности. Это еще в 90-е было, может быть, допустимо, когда полный развал, разруха в экономике, а сегодня уже, конечно, надо в этом наводить порядок. Я совершенно в этом случае на стороне московского правительства.

А. САМСОНОВА: Вы сегодня хотели включить телефон, я все-таки попробую сделать это в следующий раз. А сегодня давайте разберемся с смс-ками. Несколько раз Евгений прислал нам один и тот же вопрос: «Соответствует ли Конституции порядок проведения митингов в Москве? Или же митинги 31 числа от непонимания буквы конституции?»

М. БАРЩЕВСКИЙ: Я думаю, что можно обратиться в Конституционный суд с соответствующим запросом. И Конституционный суд разъяснит. Все-таки у нас в стране есть специальный орган, разъясняющий конституцию, и этот орган – не Михаил Барщевский, а Конституционный суд Российской Федерации. Правда, находится он в Питере, не в Москве. Мое особое мнение такое. Законами можно описать все, что угодно. Можно законным сделать все, что угодно. Я, например, считаю, что у нас свобода митингов, шествий и демонстраций излишне ограничена. Излишне. Я уже сегодня говорил, что я против полного беспредела здесь, потому что мне, как жителю Москвы, который не хочет принимать во всех этих митингах участие, мне не надо, чтобы они мне мешали жить. С одной стороны. С другой стороны, я уважаю право тех, кто хочет выйти и помитинговать по любому поводу. Это их право! И лишать их этого права просто нецелесообразно, контрпродуктивно.

А. САМСОНОВА: Волшебная , волшебная совершенно дама, член кабинета министров Италии сказала нам, что «выросшие дети должны взрослеть самостоятельно. Закон должен гнать их из домов родителей» - так считает итальянский министр.

М. БАРЩЕВСКИЙ: Это вопрос культуры. В Америке, например, в 18 лет ребенок из очень благополучных семей исчезает из дому. Он еще не гражданин, ему нет 21 года… В 18 лет выгоняют из дома. Как выгоняют? Поступил в колледж, причем, в другой штат – это норма, в другой штат. Ну, а у нас в России есть даже такая шутка: Вот какие сволочи! Сволочи – это родители, которые не хотят содержать своих детей до их пенсий!

А. САМСОНОВА: Михаил Барщевский в эфире радиостанции «Эхо Москвы». Большое спасибо! Это было приятное «Особое мнение».