Виктор Шендерович - Особое мнение - 2010-04-08
И. ВОРОБЬЁВА: Виктор Шендерович сегодня у нас в «Особом мнении», как всегда, со своими особыми мнениями на все вопросы, на все темы, которые я сегодня задам. Здравствуйте, здравствуйте! В Москве 17:09, меня зовут Ирина Воробьёва, программу буду вести для вас я. Ещё раз здравствуйте, Виктор.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Добрый вечер.
И. ВОРОБЬЁВА: Рада Вас видеть в этой студии. Давайте начнём с пылающей Киргизии. Я так понимаю, что Вы там недавно были.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, относительно недавно – летом. Ничего не предвещало, я уже кратко писал об этом. Это и типично: ничего не предвещает! Вот: стабильность, стабильность, стабильность, а потом – сразу «талас»! Сразу! Вот такие сломы в обществе, где не работает обратная связь, где вместо английской мембраны между властью и обществом - тонкой, подвижной, которая постоянно передаёт любое раздражение снизу наверх, как-то эту энергию перерабатывает во что-то осмысленное... Когда вместо такой системы - африканская перегородка между властью… или азиатская, или византийская… перегородка между властью и обществом, то тогда -стабильность, стабильность, а потом сразу пугачёвщина. Бунт бессмысленный и беспощадный, хотя и киргизский. В этом смысле… Летом я ехал, четыре часа… отдыхали на Иссык-Куле, четыре часа обратно, вечер в Бишкеке, на дороге прямо на горах портрет президента выложен огромный, и имя. Портреты президента огромные везде! Ну, настоящая Азия такая. Мы немножечко отвыкли. Такой Восток без нефти, нищий. Причём, закономерность ясная: чем глубже нищета, тем больше размер портрета президента. И тем кровавей последующий Талас - или уже не только Талас, теперь уже и Бишкек… Там, где нет постоянного ежедневного контроля общества над властью, там доходит та самая гиря - до пола доходит. И когда доходит до пола, то мало не кажется. И то, что происходит, уже имеет малое отношение к демократическим переменам - это уже кровь, это уже пугачёвщина. И дальше, в соответствии со старинной формулой, плодами этого будут пользоваться негодяи. Очередные, следующие негодяи. Надо только помнить, что эти негодяи пришли в результате такой же - с теми же погромами, с теми же обещаниями, как сейчас говорят, «истинно народной власти».
И. ВОРОБЬЁВА: Революция тюльпанов.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да. Как это красиво ни называй, тут надо смотреть на ключевые показатели, как в анализе - на определённые цифры. Неважно, как мы назовём анализ крови - важны эти цифры, важен контроль общества, до какой степени и какими методами это происходит. И тогда, в зависимости от методов и наличия этих механизмов к моменту возмущения… если они есть, эти механизмы, тогда это Прага… когда есть «круглый стол», как в случае с «Солидарностью»… когда есть механизмы, и во власти и оппозиции находятся люди, которые вспоминают об этих механизмах, и они с упрямством не идут на лобовые столкновения, - тогда получается «круглый стол», как в Польше. Когда что власть, что оппозиция доводят до упора… Когда власть сама уничтожает всех в оппозиции, с кем можно было разговаривать - потому что все, с кем можно было разговаривать, выброшены, разговаривать не с кем. Тогда вместо тех, с кем можно разговаривать, выходят эти, которые просто палками бьют, бросают зажигательные бутылки со смесью… тогда начинается кровь.
И. ВОРОБЬЁВА: Опять же, Вы написали в своей колонке, я читала ,что Киргизия – это на самом деле очень близко. Имелось в виду, что ситуация у нас в стране похожа, видимо?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Немножко разные ментальности, темперамент и т.д. Мы, всё-таки, не такой буквальный Восток. Но с точки зрения буквального совпадения: там всё сдетонировало, когда повысили цены на электричество; все разом вспомнили, что собственно говоря, контролируют и сверхдоходы с этого получают - родственники, сын Бакиева… какая-то небольшая группа «родных и близких кролика», да?
И. ВОРОБЬЁВА: Клан.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Клан! Вот что важно. Когда цены ещё не повышались, - «ну да, всегда так было»… Но когда вместо бедности наступает нищета, когда нечего терять, как сказано классиками, кроме цепей, тогда этот момент становится чрезвычайно важным и - детонирует. Мы должны… для нас Бишкек – это такой солнечный зайчик, который должен немножко потревожить наш зрачок. По крайней мере тех, кто в состоянии ещё думать, у которых не всё заплыло жиром…
И. ВОРОБЬЁВА: Вы имеете в виду тех людей, которые у власти?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: У власти в том числе, Так называемая элита, прости, Господи! Чтобы они задумались. Потому что - либо мы потихонечку, помаленечку (а лучше не потихонечку) возвращаем обратную связь европейскую, либо будет «бишкек». По какому поводу рванёт – не знаю, не Глоба. Но рванёт, не может не рвануть.
И. ВОРОБЬЁВА: То есть, детонатор может быть любой и очень маленький.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да. «Пусть жрут пирожные» - как сказала Мария-Антуанетта. Неважно, сказала она это или сказала не она… какой-то остряк при дворе… ещё за десять лет до того шутка бы проскочила, а когда дети мрут от голода, выясняется, что эта шутка не проскакивает - эта шутка становится детонатором. Или (в каждом случае своё) у Чаушеску тоже что-то рвануло, расстреляли их вместе с женой и стопроцентном рейтинге. Прямо с рейтингом и расстреляли. Либо «круглый стол» - тяжёлый, мучительный переговорный процесс, вот такие механизмы, «бархатная революция»… Которая на самом деле не является революцией - которая на самом деле является возвращением нормальных демократических процедур! А то мы всё – Оранжевая революция, Бархатная... Это не были революции, это было возвращение к нормальным механизмам. А когда их нет, вот тогда происходит то, что можно называть революцией… Я бы не стал называть то, что происходит…
И. ВОРОБЬЁВА: А как? Бунт кровавый и беспощадный?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Это бунт. Его даже, по-моему, никто толком не возглавлял. Это потом уже на гребень волны какой-то серфингист поспевает, вскакивает и говорит: «Это я!» Разумеется! На то они и политики, чтобы быстренько возглавить то, что само идёт впереди. Это начиналось с бунта. Не надо доводить до бунта, не надо делать глупостей собственных…
И. ВОРОБЬЁВА: Я напомню нашим слушателям, что вопросы они могут присылать на номер +7-985-970-45-45 по традиции. И естественно, идёт у нас видеотрансляции на сайте. Слушатель наш из России, служащий, спрашивает: «Интересно получается, а как же путинские назначенцы из Питера? Это нельзя назвать нашей клановостью?»
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Разумеется! Ментальность только другая. Я не знаток, я не этнограф, не готов долго рассуждать про это. Немножечко всё по-другому, немножко другой темперамент. Но мы же всё это проходили тоже - многократно, в разных формах. Всё же это одно и то же колесо, которое катится таким образом... И либо происходят серьёзные реформы и возвращаются механизмы обратной связи… но если они не возвращаются, всё равно обратная связь происходит! Мы об этом говорили тысячу раз. Обратная связь будет - просто по закону. Угол падения равен углу отражения.
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте перейдём к другим темам. Вот смотрите, ряд зарубежных СМИ, им очень не понравилось выступление российского нашего премьера Владимира Путина на траурных мероприятиях по поводу 70-летия трагедии в Катыни. Инопресс пишет, что Путин не извинился за массовые расстрелы в Катыни и свалил вину на Сталина. Вы согласны с таким недовольством иностранной прессы?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: И да, и нет. Тут - откуда считать. Сейчас я дебютирую в неожиданной роли: я вступлюсь за Путина.
И. ВОРОБЬЁВА: Ой, ой!
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Как говорится – барабанная дробь! Вне зависимости от того, до какой степени путинские слова были его личными ощущениями, и до какой степени это соотносится с путинской политикой последних лет в отношении Катыни… - была сказана довольно важная вещь. Был довольно важный символический жест и довольно важные вещи сказаны! Если за этим последуют юридические последствия: рассекречивание материалов, признание потерпевшими родственников расстрелянных, если это всё последует, а не закончится словами и жестами, то тогда можно сказать, что Россия, может быть, сбросит с себя этот сталинский горб. Потому что мы волочем этот горб 60 лет с лишним, уже 70 лет мы волочём этот горб сталинский! Ничего стыдного в том, чтобы признать вину и преступление сталинского режима, - ничего стыдного в этом нет!
И. ВОРОБЬЁВА: Он же и сказал, что преступлениям этим не может быть никаких оправданий.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да. И это очень важные слова. Вне зависимости от того, что он ощущал в этот момент и почему он это сделал. Это важные слова, это произнесено от имени России вторым лицом государства. Это очень важно. Дальше, что его трактовка, что это месть Сталина за 1920 год, это бред сивой кобылы, разумеется... Про 1920 год мы говорили, и я в том числе, очень подробно в этой студии. Это несопоставимые вещи. Гибель пленных в польских концлагерях в 1920 году - там была испанка, эпидемия, чудовищные условия содержания, и люди гибли… И администрация, Польша меняла комендантов этого лагеря, пыталась что-то предпринять, но не до того было... Была эпидемия в стране, многие погибли. Равнять это с запланированным убийством - организованным, с подписью первых лиц государства, мягко говоря, не корректно. Но бог с ним! Если отсчитывать от позиции «я не я и лошадь не моя», которой придерживалась Россия ещё недавно, при Путине же… мы отказывались рассекречивать документы, признавать, что это вообще было… если отсчитывать оттуда, то сделан огромный шаг вперёд. Ждать от Путина других трактовок, я думаю, немилосердно по отношению к Путину - в его голове других трактовок нет и быть не может. Скажем спасибо за то, что есть.
И. ВОРОБЬЁВА: Показ фильма «Катынь» на федеральном телеканале…
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Важная вещь. Лучше бы по первому, Второму и несколько раз. Это сильнейшая вещь. Я смотрел в польском культурном центре…
И. ВОРОБЬЁВА: Там, где первый раз показывали.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: И должен сказать, что такая тишина, которая была в зале, когда это закончилось, и слёзы, которые было невозможно сдержать - это дорогого стоит. Это вышло за пределы… очевидно, что это вышло за пределы кино, хорошего или плохого, хотя Вайда плохих не снимает. Но это что-то другое. Так просто и с такой силой сделано, по-другому и быть не могло. Под Харьковом похоронен его отец, в такой же братской могиле. Это я смотрел - и конечно, это то, что нужно бы показывать довольно часто. А вообще, слёзы стыда, слёзы сострадания лишними не бывают. Это всегда дефицит. А усмешка такого рода, пренебрежение, равнодушие – это всегда ходовой товар. Сострадание, слёзы сострадания – это дефицит. И фильм Вайды вызывает эти слёзы сострадания. Если человек не заплакал после этого фильма, я не знаю… у него что-то с психикой.
И. ВОРОБЬЁВА: О сострадании мы позже поговорим. Сейчас хочу вернуться к Вашим же словам о горбе Сталина. Вот смотрите, сегодня «Коммерсантъ» пишет: «Плакаты с изображением Иосифа Сталина всё-таки появятся на…
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да, Лужков оказался упорным дедушкой.
И. ВОРОБЬЁВА: Выиграл.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Что значит выиграл? Что он выиграл?! Это выиграл «митрич»: как пожелаем, так и сделаем. Он в своём праве. Он перед нами не отчётен. Он назначенец и клал он с прибором. Он захотел - и сделал. Он ничего не выиграл. Хорошие идеи - объясняя своё решение, он призвал к «объективности трактовки истории». Отлично. И я о том же. В свете объективности трактовки истории надо бы повесить портрет Сталина на Садовом кольце, на Поклонной горе и где ещё там, не в окружении солдат, как предполагается… - потому что на фронте он не был никогда, и спраздновал большого труса в первые дни войны. И пока была паника в Москве, 16 октября, как известно, его тут не было, в Куйбышеве сидел тихонечко, прятался. И очень нескоро появился и заговорил. Поэтому - не с солдатами, а как раз с Гитлером. Вот это было бы очень хорошо - такая наглядная агитация… Портрет Сталина на Садовом кольце, рядышком – портрет Гитлера: товарищи! Потому что - два больших геополитика, военачальника, два красавца-параноика, в полном мундире… Они обменивались нежными телеграммами, развязывали на двоих Вторую мировую, делили Польшу. И вот между их портретами парадными – вот, кадр из «Катыни» документальный. Вот эти десятки трупов истлевших… Вот это была бы хорошая агитация. Я хочу увидеть портреты - чтобы Гитлер, Сталин… раз такое дело, чтобы историческая объективность была. Гитлер, Сталин и десятки трупов. Не только поляков - трупов наших солдат по случаю того, что Сталин к красным датам календаря велел брать города, и гибло впятеро, вшестеро больше солдат, чем было бы, если бы это было не к красным датам. Горы трупов вообще идут этим двум господам, что Гитлеру, что Сталину, в качестве гарнира, художественного оформления. С горами трупов! А чтобы под этим стендом стоял Лужков в кепке и любовался! И Цой с ним. Вот чтобы такая картинка была. Мне было бы приятно.
И. ВОРОБЬЁВА: Видеть фотографии…
В. ШЕНДЕРОВИЧ: да, вот эта картинка. Вот если мы готовы на такую картинку в свете «требования исторической объективности», то - вперёд! Сталина и Гитлера, потому что – несправедливо: что ж мы одного вешаем, а второго нет! - на улицах… Это неправильно. Они были вместе.
И. ВОРОБЬЁВА: «Особое мнение» Виктора Шендеровича в этой студии. Давайте поговорим о сострадании, о том, о чём Вы говорили раньше, но с другого угла. Смотрите, вышли в некоторых газетах индонезийских, бельгийских, в первую очередь в корейских, карикатуры на теракты в московском метро. Как мы слышали из Новостей, которые были до нашей программы, Россия обиделась. Правильно сделала, что посчитала это оскорблением?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Это не Россия обиделась, это администрация надулась. Я видел эти карикатуры. Тут вещь тонкая, гомеопатическая. Это вопрос ощущений. Я видел эти карикатуры, они меня не оскорбили, потому что там не было смеха над убитыми. Там был анализ. Анализ жёсткий, политический. Там в одной из карикатур из ноздрей Путина выходили…
И. ВОРОБЬЁВА: Из глазниц головы, похожей на Путина…
В. ШЕНДЕРОВИЧ: …выходили поезда. Это анализ. Обижаться на этот анализ Владимир Владимирович право имеет. Но никакого глумления над памятью жертв тут нет. А вот глумление над памятью жертв – это сериальчики в день терактов вместо информации. Это Пенелопа Крус чего-то там рекламирующая, в тот момент, когда по CNN идёт прямая трансляция всего, что идёт в Москве. Вот это - глумление.
И. ВОРОБЬЁВА: Наш с Вами коллега Александр Смотров из Лондона, он написал блог на «Эхо Москвы», где сказал, что все эти карикатуры – это же не только у нас. После терактов в Лондоне было много публикаций таких карикатур. Он говорит, что это не юмор, а это публицистика. Это правильно?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Правильно. Ирония - эта вселенная, которая… когда мы говорим «юмор», мы что имеем в виду? В диапазоне от «Аншлага» - до чего? Это вселенная огромная, в ней есть место разным интонациям, это вопрос вкуса. Тут нельзя сказать, что это можно… это никаким указом не фиксируется. Нельзя запретить карикатуру!
И. ВОРОБЬЁВА: Почему? Если некоторые считают, что смеются над трагедией.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: А тут надо разобраться, над чем смеётся? Если смеётся над трагедией, если предметом иронии является кровь, смерть и боль и унижение, то это ужасно и бестактно. И заслуживает презрения. Но если это анализ, если предметом сатиры является власть, которая доводит до этих терактов - если это анализ, как в этой карикатуре, то с этим можно соглашаться или не соглашаться. Никакого глумления над павшими здесь нет. Это просто по другому разряду проходит. Карикатура может быть, как всё остальное, талантлива или нет. Мысль может быть точной или не точной. В этой карикатуре, на мой вкус, точная мысль, которая и ранила на самом деле администрацию. Именно эта точная мысль! Там нет никакого намёка на глумление над павшими.
И. ВОРОБЬЁВА: Говоря о теме терактов, то, что хочет сделать «Единая Россия», точнее, депутат Шлегель, что нужно как-то ограничивать СМИ в освещении терактов, это правильно было бы сейчас принять такие законопроекты? В том числе то, что говорит Шлегель, нельзя цитировать террористов. О террористах можно говорить только тогда, когда их уничтожили.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Они ничего другого не могут, они опять охотятся на журналистов. Это традиция уже у нас: журналисты были виноваты в «Норд-Осте», в гибели заложников, журналисты виноваты в росте терроризма… Они ничего другого не могут! Шлегеля комментировать даже как-то…
И. ВОРОБЬЁВА: Вообще, Вы считаете нормальным то, что дают слово Доку Умарову? Фактически весь Интернет переполнен этим роликом!
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Это вопрос опять-таки гомеопатический. Я не готов, тут нет ответа «да» и «нет». Тут надо конкретно. Я, кстати, не видел этого ролика, поэтому не могу ничего конкретно сказать. Но тут нет ответа «да» или «нет».
И. ВОРОБЬЁВА: Остаётся полторы минутки, другая тема и другой вопрос. Домохозяйка Ира из Санкт-Петербурга спрашивает: «Как Вы считаете, какие-нибудь события последуют в России после разоблачения о взятках Даймлера?» Почему Генпрокуратуре не заняться бы этим прекрасным делом?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: А ей не интересно, Генпрокуратуре, этим заниматься.
И. ВОРОБЬЁВА: как это так?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Неделю назад я это комментировал. Кремлёвская газета «Взгляд» вышла с заголовком «Даймлер попался на взятках». «Даймлер»! Не крупные чины ФСБ и МВД, не администрация, а – «Даймлер». И в ту же неделю на прямой вопрос: не желаете ли расследовать? - какой-то чин наш милицейский сказал, или прокуроский… ответил: вот будет вопрос от Интерпола – будем расследовать. А самим неинтересно, кто в руководстве России брал миллионные взятки.
И. ВОРОБЬЁВА: Да, но при этом в Генпрокуратуру и лично президенту поступила уже сотня запросов, эту акцию инициировал Алексей Навальный, через Интернет эти запросы полетели туда. Как Вы считаете, быть наивными и думать, что будут ответы? Или не ждать?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Нет, давить надо. Ждать ничего не надо. Надо делать то, что должно, надо настаивать и заставлять их, приучать их к мысли, что ответ давать надо, что нельзя просто сделать вид, что ничего не было.
И. ВОРОБЬЁВА: Ну что ж, с такими правильными мыслями мы уходим на перерыв. И конечно же, я спрошу Виктора Шендеровича о концертах. Вы так этого просите!
НОВОСТИ
И. ВОРОБЬЁВА: Продолжаем «Особое мнение» с Виктором Шендеровичем. Ну что, Виктор, давайте про концерт.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: С какого места?
И. ВОРОБЬЁВА: Для начала давайте так. Люди спрашивают, выходить ли им на митинг.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Там всё меняется. Вот на эту минуту, вроде, не надо, потому что вроде бы концерт состоится.
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте с предыстории.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Длинная получилась история.
И. ВОРОБЬЁВА: Покороче.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Совсем коротко. Тридцатого марта, за три недели до концерта, который должен состояться и состоится 18 апреля, в следующее воскресенье, - вдруг какая-то паника началась в театре Эстрады, начались звонки. До этого всё было мирно, мы вместе, заключив договор, работали над концертом, билеты продавали, всё хорошо. Паника. Что будет читать Шендерович? С чем будет выступать. Не будет ли это политической акцией? С чего вдруг? Пришлите гарантийную бумагу. Потребовали гарантийную бумагу. Мы написали эту дурацкую бумагу, что не будет политической акции.
И. ВОРОБЬЁВА: Что Вы не поведёте людей на улицу.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Что я не поведу людей на штурм Зимнего или Смольного. Написали дурацкую бумагу. Тот же звонок – что он будет читать? «Это срочно? Да, срочно». Мы написали, заверили, что даже по советским меркам это будет «залитовано», я буду читать отрывки из книг, которые много раз переиздавались в России, здесь… всё нормально. Более того, я приватно пообещал, что даже фамилия Матвиенко названа там не будет. Просто весёлый концерт двухчасовой. Потом была пауза на пару дней, потом позвонили и заявили, что концерт отменяется.
И. ВОРОБЬЁВА: Откуда позвонили?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Из театра Эстрады позвонили. Концерт отменяется в связи… Первая версия была – плановый осмотр помещения в связи с будущим ремонтом. Семь вечера воскресенья - как раз то время, когда в России начинаются плановые осмотры помещений, весь народ выходит дружно на плановый осмотр помещений в семь вечера в воскресенье... Тут же были сняты с продажи наши билеты, и оппонеты ушли на трое суток просто в подполье. Никто не отвечал ни на какие звонки, ни в Комитете по культуре, ни в театре Эстрады. Потом, когда я вывел эту ситуацию в публичную плоскость, написал шуточное письмо Валентине Ивановне Матвиенко…
И. ВОРОБЬЁВА: Оно у нас на сайте «Эха» было.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да. И их достали местные СМИ, и они поняли, что отмолчаться не удастся, и началась вообще ерунда, потому что они не согласовали свои позиции, и появилось ещё две версии! Одна, что месяц назад провалилась крыша, что была протечка, что - то ли на два дня закрывается театр, то ли до июля на капитальный ремонт… они путались в показаниях страшно. Была страшная паника, каждый нёс что-то своё, что городской Комитет по культуре, что руководство театра Эстрады. При этом они всё время (следовало ожидать) обвиняли меня в страшном политическом пиаре: что это я хочу себе политического пиара. Как будто это я требовал гарантий, закрывал продажу билетов… всё это специально сделал я, чтобы на свои деньги немножко попиариться над Невой. Хлебом не корми! Потом вышли с той стороны - позавчера - человек с белым флагом, парламентёр. Я попросил не стрелять. Парламентёр рыдал на груди организаторов: скандал был дикий, всё понятно же…
И. ВОРОБЬЁВА: Парламентёр откуда был?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Из театра Эстрады. Жаловался на их тяжёлую судьбу, говорил, что их всех уволят, казнят, если что-то будет там, что администрация не даст им денег на реконструкцию. Это «шантаж» называется по-русски. Просил не погубить. И согласиться на перенос. Мы были готовы на перенос. И даже шли на переговоры, но выяснилось, что они перенесли в театр «Лицедеи» на тот же день, а театр «Лицедеи» об этом не знал, сцена была занята! И мы поняли, что нельзя уже иметь дело… Да! Они сами разослали по СМИ извещения об этом, не согласовавши с нами! Мы поняли, что с этими людьми дело иметь нельзя. Что их целью является, по-русски говоря, срыв спектакля. Никакой протечки там нет. Мы вчера предложили, в последний китайский раз, им, администрации театра - мы даже предложили им способ сохранить лицо, сказали: «Ладно. Продолжайте делать вид, что у вас протечка, но почините её до 18-го числа. Не обязательно чинить в субботу и воскресенье протечку месячной давности. В другое время почините, и всё будет хорошо. Я обещаю – будет концерт!» Нет! Нет. «Нас уволят. Мы не получим финансирование». Ушли опять в несознанку. Сегодня нам удалось договориться с гостиницей «Пулковская», на площади Победы. Там главное, что - иностранные владельцы, которые почему-то не боятся Валентины Ивановны Матвиенко.
И. ВОРОБЬЁВА: Удивительно.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Норвежцы! Менеджмент почему-то… я не знаю, как они живут, но почему-то они не боятся. Хотя в последние часы, только что, когда я шёл в эфир, последнее было сообщение: уже после подписания договора с гостиницей, вдруг начались какие-то шевеления нервные. Было, видимо, какое-то довольно серьёзное давление. Мои источники… Как писал Сталин Рузвельту: «Наши информаторы – скромные люди» (помните по Штирлицу? это было реальное письмо). Наши информаторы – скромные люди. Ноги растут даже не от Валентины Ивановны.
И. ВОРОБЬЁВА: Да Вы что!
В. ШЕНДЕРОВИЧ: А отсюда! Совсем неподалёку, километр вниз, из центра Москвы оказывается! Для меня это было совершенно удивительным, потому что - я не предполагал, что там черчилли сидят, но что такие дебилы, я не предполагал! Своими руками из тихого концерта в Петербурге… ну придёт 500 человек, посмеются над весёлыми историями, ну всё, купят несколько моих книжек, мы разойдёмся, довольные друг другом. Из всего этого устроить такую поганую историю! Десятки тысяч людей, судя по рейтингам этих сообщений, показывают пальцем на Валентину Ивановну несчастную, и на этих всех убогих, из всего этого устроить в итоге почти что… Сейчас люди спрашивают – выходить ли на митинг? Отвечаю: на сегодняшний момент…
И. ВОРОБЬЁВА: Очень много вопросов – что такое в студию Вам принесли?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: А вот мне принесли бумажку! Вы видели в прямом эфире это. Что менеджер гостиницы «Пулковская» приносит свои извинения за заминку, которая была в последние часы, и концерт состоится, - пишет мне организатор концерта в Петербурге.
И. ВОРОБЬЁВА: Всё! Успокоили.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Нет, как мы можем быть спокойны!
И. ВОРОБЬЁВА: нет, успокоили слушателей.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: На настоящее время: 18 апреля в семь вечера, в конференц-зале гостиницы «Пулковская» на площади Победы в Петербурге - будет мой концерт. Приходите, уже мы не успеваем билеты перепечатать, приходите чуть пораньше, будут входные билеты продаваться по самой демократической цене в 300 рублей, поскольку мест мы не можем зафиксировать - это будут просто входные билеты. Надеюсь, что все поместятся.
И. ВОРОБЬЁВА: А те, кто купил…
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да! Разумеется! Те сто человек с небольшим, которые купили билеты в театре Эстрады, разумеется, пойдут первыми.
И. ВОРОБЬЁВА: Да, очень странно Вы сформулировали!
В. ШЕНДЕРОВИЧ: «Первыми сядут»! Нет, это была шутка… Понимаете: поразительно! Вы знаете, я всё вспоминаю, как учительница, когда меня привела мама в первый класс… а до этого мой старший класс закончил начальную школу… старший брат - флегматик, и мама решила подготовить учительницу к разнице темпераментов. Она сказала: «Вы знаете, Витя совсем не такой, он непоседливый, недисциплинированный». И старенькая Лидия Моисеевна сказала ей фразу, которую я несу по жизни: «Инночка, - сказала она моей маме, - я ведь только дураков боюсь, а больше я никого не боюсь». Вы знаете, чем дальше… я дураков боюсь больше, чем злодеев. Дураков.
И. ВОРОБЬЁВА: Хорошо. У нас остаётся не так много времени до конца эфира. Как Вы думаете, я знаю, что 25 апреля состоится ещё один концерт.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Давайте я про это расскажу.
И. ВОРОБЬЁВА: «За вашу и нашу свободу». У него никаких шевелений не происходит?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Тьфу, тьфу, тьфу, как говорится - на себе не показывай. Надеюсь, что хватит ума не мешать этому. Концерт «За вашу и нашу свободу», в фонд помощи политзаключённым, уже третий такой концерт в Москве. В ДК Горбунова, «Горбушка» знаменитая, 25 апреля. Слушайте состав - за очень небольшие деньги… фиг вы когда увидите этот состав на сцене за те копейки, которые будут стоить билеты! Алексей Иващенко замечательнейший, флейтистка Татьяна Ларина, чудесная, Тимур Ведерников, джазовый гитарист-виртуоз, и - не больше, не меньше - Даниил Крамер. Просто великий джазовый пианист. Я буду вести эту всю историю… Это будет совершенно чудесный музыкальный вечер. Все средства, за исключения, разумеется, оплаты аренды… все эти замечательные люди копейки не возьмут, - всё это пойдёт в фонд помощи политзаключённым. Приходите! Просто получите удовольствие, помимо того, что почувствуете себя людьми. Двадцать пятое апреля, ДК Горбунова.
И. ВОРОБЬЁВА: Вот, если наши слушатели думают, что Виктор Шендерович что-то платит мне за рекламу его концертов, вы ошибаетесь! Заплатить нужно тем людям, которые попытались отменить первый концерт. Из этого выросла большая, длинная история. Ну что ж, я надеюсь, что всё у Вас состоится, все Ваши концерты, надеюсь, что людям не придётся выходить ни на какие митинги.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ей-богу! Я тоже этого хочу. Вообще, я не по этой части! - я пишу какие-то текстики и потом их читаю, и мне хорошо. Я не получаю удовольствие от митинга. Но когда бьют, ты вынужден махать кулаками в ответ, ничего не поделаешь. Это не мой выбор.
И. ВОРОБЬЁВА: Я надеюсь, что махать кулаками больше не придётся. Спасибо Вам большое. Было очень интересно.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Счастливо!
И. ВОРОБЬЁВА: Спасибо нашим слушателям, что задавали вопросы, простите, что так мало задала.