Михаил Барщевский - Особое мнение - 2010-04-27
Э. ГЕВОРКЯН – Здравствуйте. В прямом эфире «Эхо Москвы» и телекомпании RTVi программа «Особое мнение». Сегодняшний мой собеседник Михаил Барщевский. Здравствуйте.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Здравствуйте.
Э. ГЕВОРКЯН – Первый вопрос касается решения и обещания ГД в ближайшее время запретить травматическое оружие. И за последние сутки в Москве два происшествия с применением оружия. Сегодня один погибший, двое раненых. Постоянно приходят вести о том, что где-то оружие травматическое участвует в убийстве или причинении вреда людям.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Во-первых, ГД еще пока ничего не решила. Поэтому подождем паниковать. Я являюсь сторонником не только травматического оружия, но и огнестрельного. Тем, кто против, я просто напомню простую вещь. Что раньше дальнобойщики и вообще водители таксисты возили с собой монтировки. И выясняли отношения на дороге с помощью монтировки. И удачно проламывали черепа. Сегодня вместо монтировки возят травматические пистолеты. Запретить травматические пистолеты – будут монтировки, запретить монтировки – будут напильники, ножи, отвертки, топоры и так далее. То есть человек всегда найдет, чем нанести травму или убить другого человека. Поэтому бороться надо не с тем, что в руках, а с руками. В данном случае с мозгами. Если вы обращаете внимание на то, что в обществе стали использовать травматический пистолет для выяснения уличных ситуаций, то вы должны обратить внимание на то, что происходит в современном обществе. Общество озлоблено, прекрасно понимает и уровень социального расслоения и несправедливости и беззакония, и это чувство неудовлетворенности выливается в любого рода самосуды. В данном случае самосуд с использованием травматического оружия.
Э. ГЕВОРКЯН – Учитывая специфику нашего общества…
М. БАРЩЕВСКИЙ - Запретить надо все колюще-режущие предметы. А также запретить строить из кирпича. Потому что кирпичом можно голову проломить. Только цельное монолитное строительство.
Э. ГЕВОРКЯН – То есть вы не готовы делать скидку на культурный уровень общества, когда вы говорите о разрешении ношения оружия вообще.
М. БАРЩЕВСКИЙ - На самом деле, чем сильнее оружие у тебя в руках или орудие, тем более ты дисциплинирован. Попробуйте потребовать от извозчиков или велосипедистов, чтобы они не пили за рулем или за вожжами. И попробуйте потребовать от автомобилистов. Разница, эффект очень разный. Потому что чем сильнее средство, которым ты управляешь, тем больше у тебя самодисциплина. Но корень проблемы заключается не в продаже или непродаже травматического оружия, а если бы у нас идеально работала милиция, люди себя чувствовали защищенными на улице, в подъезде собственного дома, то никому было бы неохота таскать на себе вот эту дуру, которая весит полкило как минимум, зачем. Если я защищен, все хорошо. Люди берут с собой для самозащиты, сколько людей в моей молодости, не было никакого оружия разрешенного, все таскали с собой ножи. Было запрещено ношение холодного оружия и все таскали перочинные ножи. А когда у кого-то попадался с выкидным лезвием, это вообще было. Все ходили с ножами. Я сам ходил с кастетом. Потому что когда райончик, в котором я жил, был неспокойный, и на шпану можно было напороться. Хотя милиция та гораздо лучше работала и дружинники были. Тоже какой-то от них был толк. Поэтому человек всегда будет что-нибудь носить с собой. Если он не чувствует себя защищенным.
Э. ГЕВОРКЯН – Вашу позицию мы поняли, приняли. Вспоминаю теперь дело Дениса Евсюкова, сегодня новость, Страсбургский суд принял к рассмотрению иск от пострадавших при стрельбе в супермаркете. Российские суды ранее отказали в компенсации вреда потерпевшим Илье Герасименко и Луизе Салиховой. А сегодня их адвокат Игорь Трунов отметил, что в Конституции России есть норма, согласно которой государство обязано компенсировать вред, причиненный должностным лицом.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Я уже много раз говорил, что Трунова я не комментирую. Что касается самой ситуации, недавно на одном мероприятии мы встретились с Ольгой Александровной Егоровой, с которой знакомы миллион лет, и можем откровенно разговаривать, тем более что разговор бы неофициальный и я спросил: было ли такое, что суды отказали. Я просто не знал этого. Она сказала, что да, было. И у нас начался разговор как двух юристов. Ее позиция сводится к тому, что поскольку Евсюков находился не на службе, не в рабочее время, был на дне рождения и форму накинул поверх чуть ли ни халата, поэтому он никакого отношения в момент совершения преступления к МВД не имел. А потому и московские суды правильно сделали, что отказали.
Э. ГЕВОРКЯН – В такой ситуации значит вообще не с кого требовать компенсации.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Подождите, вам нужна сенсация или серьезный ответ?
Э. ГЕВОРКЯН – И то и другое давайте.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Сенсация будет в конце. Приблизительно то же самое я говорил на «Эхо Москвы». Когда приводил пример с сотрудником РЖД, который в нерабочее время ломиком проломил кому-то череп и тоже не придется взыскивать иск с РЖД. Моя позиция по Евсюкову отличается от позиции Ольги Александровны. И она сводится к следующему: поскольку Евсюков использовал патроны, которые находились на балансе МВД, то МВД должно нести ответственность, может нести ответственность как минимум в связи с тем, что ущерб был причинен в связи с ненадлежащим хранением боеприпасов сотрудниками МВД. Ладно, у Евсюкова был левый ствол, и преступный, не служебный, если бы был табельный ствол, то было бы то же самое, как с патронами. Но патроны у него были МВДшные. Поэтому поскольку они ненадлежаще хранили свои патроны, не обеспечили сохранность, я уж не говорю о том, что взяли его на работу. Теперь отвечаю на ваш вопрос. К кому предъявляется иск. В данном случае к Евсюкову. И обращается на все его имущество. Но в этом разговоре с Ольгой Александровной всплыла другая тема. Что оказывается, я этого не знал, что существует судебная практика, по которой не возмещается за счет МВД вред, причиненный сотрудниками МВД, допустим, при задержании подозреваемого, когда надевают наручники, при этом немножко мнут, чуть-чуть, а потом выясняется, что он не виноват. Даже в этих ситуациях вред не взыскивается с МВД, а взыскивается с сотрудника, который находится на службе при исполнении служебных обязанностей. Вот это категорически неправильно. С моей точки зрения. И мне кажется, что здесь это вопрос, который должен рассматривать Верховный суд на пленуме и принять решение. Подтвердить то, что написано в Конституции, в Гражданском кодексе, что за действия должностного лица отвечает организация, в которой он работает. Потому что в противном случае мы придем к полной деградации нашего отношения к правоохранительной системе. Полной безнаказанности правоохранительной системы в отношении населения.
Э. ГЕВОРКЯН – Есть вопрос от нашего слушателя из США: Страсбургский суд признал незаконными десятки решений российских судов и обязал Россию выплатить истцам денежные компенсации. Однако ни один судья не был наказан за неправосудные решения. Создалось впечатление, что эти решения принимались по согласованию с властями. А как должно быть по закону?
М. БАРЩЕВСКИЙ - Пенсионер из США ошибается, потому что в основном удовлетворенные против России иски в Страсбурге были связаны с несвоевременным исполнением судебных решений. Основное количество. Страсбургский суд вообще не является органом, ревизующим судебное решение. Поэтому говорить, что были приняты заведомо неправосудные решения, в данном случае нет оснований. Просто они не соответствовали стандартам европейского сообщества. Это не значит, что они неправосудные. Это означает, что надо законодательство менять. И кстати особенно с приходом Коновалова, нового министра юстиции очень много происходит изменений законодательства именно в связи с решениями Страсбургского суда. И еще до прихода Коновалова например, очень сильно изменились условия ФСИНа, когда у нас было по 20 см на человека, и Страсбургский пару раз оштрафовал Россию, установив норму 4 метра на одного заключенного, и действительно начали строить новые изоляторы. В Москве в свое время было всего два изолятора работающих плюс Лефортово. Это был комитетский изолятор. А сегодня их 5 или 6. Соответственно уже сегодня условия содержания сильно отличаются. Даже у Магнитского в одной из жалоб было написано, что он находился в камере не соответствующей стандартам, вместо 4 метров на человека, у него 3,6. Да, нарушение бесспорное, но лет 10 назад или 15 такое бы заявление вызвало бы только смех. Просто королевские условия. А сегодня это действительно основания для серьезной жалобы и серьезного взыскания в отношении тех, кто такое нарушение допустил. Что и было сделано. Поэтому я приветствую Страсбургский суд, но только я хочу обратить внимание радиослушателей на то, что Страсбургский суд не является высшей инстанцией российской судебной системы. Хотя Страсбургский суд задает определенные стандарты, которые нас все в большей степени надеюсь, делают европейцами.
Э. ГЕВОРКЯН – Но задавая стандарты и в очередной раз выписывая огромнейшие штрафы российскому государству…
М. БАРЩЕВСКИЙ - Если бы огромнейшие. 5 тысяч евро, 20 тысяч евро, 3 тысячи евро.
Э. ГЕВОРКЯН – То 200 тысяч евро фигурирует.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Один раз, были пару раз может быть крупные суммы. Суммы довольно копеечные. Эвелина, мы выходим на очень большой разговор, не в формате этой передачи. В какой степени судья отвечает в случае принятия неправильного решения. Заведомо неправосудное решение, уголовная ответственность. Тут все понятно. Таких дел немного, но они есть. А за ошибку насколько судья отвечает. Персонально. Если судья допускает систематические ошибки, ему прекращают полномочия. Допустим, в советские времена было 3 отмены за год – выговор по партийной линии. А потом вообще снятие с должности. Сейчас не знаю, существует ли такая цифра. Но знаю, что прекращаются полномочия судьям, когда у них много отмен. Но это сама же судебная система изменяет эти решения. Другое дело, что с моей точки зрения судебная система оказалась не готова к переходу в новую общественно-экономическую формацию, в которую мы тихо в 90-е годы перешли. Сейчас рассматривается, Лебедев называл цифру, более миллиона дел в гражданских судах. В советские времена было 200-300 тысяч. При большем количестве населения и Советский Союз был побольше, чем Россия. Территориально. Судебная система оказалась не готова. Вот есть система мировых судей. Чтобы немножко разгрузить. Мало. Не хватает. Но это все требует денег. То есть судебная система сегодня с моей точки зрения не готова обеспечить судопроизводство взвешенное, спокойное без суеты в нормальные сроки, с нормальными результатами. На мировых судей приходится до 30 дел в день. Ну как вы можете от них ждать правосудных решений. Не потому что они все такие нехорошие бяки и за взятки или по звонкам их принимают. Просто при таком потоке невозможно не совершать ошибку. Найдите мне адвоката или прокурора, у которого 30 дел в день. Не найдете. Не реально. Я помню, что когда я адвокатствовал, у меня по молодости еще была поговорка: адвоката и волка ноги кормят. У меня было несколько случаев, когда у меня было по три дела в день. Так я к вечеру трупом лежал, потому что мозги были уже просто расплавлены. А тут 30 дел в день. Причем адвокат выступил, сказал свое и ушел, а судье решение еще надо отписать и за него еще отвечать. Поэтому у судей сегодня тяжелейшая ситуация.
Э. ГЕВОРКЯН – Но как вам как вариант решения несовершенства нашей судебной системы как наказание со стороны США. В частности по делу Магнитского сейчас конгрессмен предлагает запретить въезд в США некоторым российским чиновникам, которые были задействованы в деле Магнитского. Такая карательная мера, насколько серьезно вы воспринимаете такие заявления?
М. БАРЩЕВСКИЙ - Дурацкий пиар. Если коротко, а если подробно, он знает, кто конкретно виноват? У нас была служебная проверка. Сняли начальника изолятора. Уволили главного по медицине ФСИНа, главного по медицине изолятора. Уволили начальника оперативного управления. То есть всех их поувольняли. То есть если он считает, что им надо запретить въезд в США, наверное, он прав. Но только я не уверен, что они едут в США.
Э. ГЕВОРКЯН – Между тем, еще правозащитники в очередной раз потребовали от США возбудить уголовное дело против следователей, виновных в смерти Магнитского.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Слово «правозащитники» скоро станет синонимом слова «идиотизм». Ну причем тут США, возбуждающие уголовное дело против наших преступников.
Э. ГЕВОРКЯН – Ну потому что видимо, здесь не делается. У нас остается только Страсбургский суд и США.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Подождите. Это неправда. Посмотрите ленту новостей в любой день. Сколько уголовных дел возбуждается в отношении наших следователей, милиционеров, прокуроров, судей, чиновников. Каждый день минимум одно дело. И по делу Магнитского уже полетели головы довольно сильно. Кстати вчера еще несколько человек во ФСИНе полетело. Медведев подписал указ. То есть система ФСИНа сейчас с моей точки зрения реформируется кардинально. Принципиально. Как и армия принципиально реформируется. Но по делу Магнитского идет следствие. Надеюсь, что в конечном итоге нам скажут, что виноват вот этот. Конкретно. Но там виноват будет не один, а несколько человек.
Э. ГЕВОРКЯН – С этим понятно. Обратимся к другому законопроекту. В ГД внесен закон о неповиновении сотрудникам ФСБ, и как пишет газета «Ведомости» и эксперты говорят о том, что он в первую очередь направлен на усиление давления на СМИ и на расправу с несогласными.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Это будет довольно долгий разговор на эту тему. Начнем с того, что этот законопроект проходил комиссию по законопроектной деятельности правительства. Членом которой я являюсь. И что называется, не повезло мне и повезло ФСБ. Я опоздал на заседание комиссии. Ехал с другого совещания, опоздал. И я вошел в зал, когда замдиректора ФСБ закончил доклад по этой теме. Мне довольно часто приходится оппонировать именно ему и по их тематике. Мне этот законопроект не нравится. Я говорю об этом открыто. Он состоит из двух частей. Начну со второй. Эта часть, предусматривающая ответственность в виде штрафа или 15 суток ареста за неподчинение требованию сотрудника ФСБ. Точка. Какому требованию? Сотрудник ФСБ на улице женщине говорит: раздевайтесь. Есть требование? – есть. Она не раздевается. 15 суток. Его потом спрашивают, а зачем вы потребовали? Говорит: а у меня было подозрение, что она террористка и на ней пояс шахида.
Э. ГЕВОРКЯН – То есть у милиционеров все более прописано.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Да. То есть это вообще открывает такие очень широкие двери для злоупотреблений. Ситуация на дороге. Все подвиньтесь вправо, мне нужно запарковаться. Или уберите вашу машину с парковки, говорит сотрудник ФСБ. Есть формальное требование сотрудника ФСБ? – есть. Причину – почему ему надо здесь запарковаться, он всегда найдет. По служебной необходимости. То есть это очень сильное оружие, и я совершенно не понимаю, для чего это было нужно делать. Потому что и так сотрудникам ФСБ подчиняются. Зачем было этим законопроектом настраивать против себя довольно большую часть населения, я не понимаю. Я не понимаю, зачем было подчеркивать такую разницу между положением сотрудника ФСБ и прокурора, следователя, милиционера или МЧСовца. Я еще понимаю, у МЧСовцев были бы такие права, но МЧС понятно, чем занимается. Это одна часть законопроекта. Вторая что касается предостережения, я не вижу здесь в отличие от большинства комментаторов никакой попытки давления на СМИ. Не ради СМИ это делается. Совсем. Это в большей степени делается с большим опозданием против всяких полуподпольных, полулегальных организаций, не буду приводить названия, чтобы не напороться на иски о защите деловой репутации. Но экстремистского толка. Националистических, ксенофобских, в основном.
Э. ГЕВОРКЯН – На данный момент не хватает рычагов управления и давления?
М. БАРЩЕВСКИЙ - Дело в том, что вам сейчас покажется парадоксальным, но мы уже во многом живем в правовом государстве. И у сотрудников ФСБ есть очень интересная в пояснительной записке фраза: в тех случаях, когда нет оснований для привлечения к уголовной ответственности. В сталинские времена фраза была бы просто смешной. Что значит нет оснований, человек был бы, статья найдется. 59-я вперед. Сегодня они могут возбудить уголовное дело только действительно, когда есть основания для того, чтобы было уголовное дело. Наркотики, патроны подбрасывать это все-таки не в стиле ФСБ. А видно, что есть организация, читают фашистскую литературу, никаких призывов пока экстремистских нет, собирается молодежь, сейчас среди молодежи особенно распространено. Читают соответствующую литературу. Обсуждают соответствующую тематику под соответствующим углом зрения. Россия для русских - типа этого. Понятно, что еще немного, и они пойдут бить на улицы или в электричках людей, которые им по внешности не подходят. А чего делать? Ждать, когда они совершат преступления? То есть профилактических рычагов нет. А тут все-таки имеется в виду, что можно вызвать в ФСБ для беседы, направить лампу в лицо, как в фильмах положено, постращать, а если не понимают, например, студент какой-то, взять опубликовать в газете предостережение. Да его в институте… То есть вот что они имеют в виду. Пуганая ворона сука боится. Мне тоже эта часть законопроекта не очень улыбается. Но когда принимали закон о борьбе с экстремизмом, тоже все говорили: ну теперь всех журналистов зажмут, «Эхо Москвы» закроют, «Новую газету» просто под нож. Ничего пока. Как-то живем. И в общем, по делам о борьбе с экстремизмом в основном привлекают экстремистов.
Э. ГЕВОРКЯН – …допустим, если закон о пикетах принят или о собраниях, то вот он и действует.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Это немножко другая история. Я например не понимаю, зачем было запрещать тотально массовые демонстрации, митинги, пикеты и так далее. Это получается чайник с заваренным носиком. Я вам такую вещь скажу и на этом поставим точку. Уже когда законопроект прошел комиссию, я на одном совещании встретился с Бортниковым. И сказал: Александр Васильевич, мне не нравится этот законопроект, говорю об этом полуофициально. Вторая часть, где неподчинение сотруднику это вообще не обсуждается. По первой части, где предостережение. Александр Васильевич мне высказал несколько аргументов, которые не звучали неубедительно. Я не могу сказать, что он меня переубедил. Но сказать, что все это лишено здравого смысла или лишено всякой основы я не могу. И я эту тему закрою с вами так же как закрыл тогда в разговоре с ним. Поживем – посмотрим. Просто надо понимать, что судебный контроль, в том числе… Страсбурга в первую очередь по этой категории дел будет очень жесткий. Если это будет применяться против экстремистских, фашистских, ксенофобских антиконституционных организаций, то флаг в руки. Против террористов тем более. Террористы к этому не очень имеют отношение. Флаг в руки. Если это начнет применяться против свободомыслия, «диссидентов», то не приведи Господи. Поэтому посмотрим.
Э. ГЕВОРКЯН – Вас спрашивает музыкант из Нефтеюганска: оцените, пожалуйста, как юрист выкладывание частной интимной информации в Интернете про известных журналистов, политиков. Является ли это наказуемым деянием, кто, по вашему мнению, за этим стоит? Известно может быть вам что-то о реакции кремлевских структур. И надо ли пресекать такие явления.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Про реакцию кремлевских структур мне неизвестно. Я так не работаю, даже в коридорах ничего не слышал. Кто за этим стоит, не знаю, могу сказать, что это явно стоит не умный человек. Потому что такой пиар был создан, если стоит их противник, то надо было ему денег дать за то, что он сделал. Гениальный пиар.
Э. ГЕВОРКЯН – Я думаю, что вряд ли вам или кому-то хотелось бы оказаться на их месте. И поучаствовать в таком пиаре.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Политика во многом подчинена законам шоу-бизнеса. А в шоу-бизнесе известно, что хорош любой скандал, любая публикация кроме некролога. Потому что любой, кто набирал фамилию Яшин, например, и помимо этой скандальной истории вываливаются еще статьи Яшина, публикации Яшина, высказывания Яшина. Аудитория расширяется. Жириновский этим пользуется уже 20 лет. Он устраивает сам, провоцируя скандалы вокруг себя и тем самым популяризацию своего имени.
Э. ГЕВОРКЯН – Это вы как юрист утешаете того же Шендеровича? Или по-человечески.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Нет, я просто понимаю, что такое политика. Наказуемо ли это – да, конечно, это прямое нарушение Конституции, это вмешательство в личную жизнь. Наказуемо сто процентов. А вот кто этим будет заниматься, это большой вопрос. И захочет ли кто-нибудь этим заниматься. У меня же тоже был период, правда, не в связи с политикой, а с тем, что я вел одно дело в интересах государства, дело стоимостью миллиард долларов. И противная сторона решила на меня подействовать. И появился ряд публикаций 3-4 одномоментно, в Интернете. Полная дурь, пересказывать не буду. Вплоть до того, что даже про меня рассказали, что я голубой оказывается. При моей абсолютно неподмоченной в этом плане репутации, выяснилось, что я голубой. Правда, когда я посмотрел потом на Компромате.ру, на тот момент времени все действующие политики были голубыми кроме маршала авиации Шапошникова. Это был единственный из всех, про кого не было ни одной статьи, что он голубой. Все остальные были голубые. Как на подбор. Я успокоился, что все нормально. Стандартные методы. Надо понимать, что это грязный способ оказать психологическое давление на своего оппонента. Но в данном случае оно сделано настолько топорно и безвкусно, ну ко мне бы обратились, я бы им рассказал, как это делается.
Э. ГЕВОРКЯН – Ну что же, Яшин вчера подал заявление в прокуратуру с тем, чтобы там разбирались. То есть вы как юрист не сильно верите в то, что кто-то будет дело раскручивать?
М. БАРЩЕВСКИЙ - О нет, кстати, я не очень, если начинаем о чистой спекуляции, кто, за чем стоит, я не очень верю, что за этим стоят кремлевские товарищи. Потому что те люди, кто в Кремле занимаются внутренней политикой, те из них, с кем я знаком, люди очень умные, я не говорю, что я с ними согласен во всем, но они умные. Хороший, плохой это другая категория, умный, глупый – другая. Они прекрасно понимали бы, если бы они делали, что делается это не так. Это положительный пиар. Никто от этих фигурантов не отвернулся. Никто не скажет, что они стали нерукопожатные, никто не скажет, что они сволочи и с ними нельзя дело иметь и верить нельзя. Им предъявили то, что у нас в обществе в принципе считается нормой. Нормальным. То есть их распиарили как нормальных людей, с нормальными человеческими слабостями. Так не делается. Войну так не ведут. Так выстраиваются пиар-кампании.
Э. ГЕВОРКЯН – Ваша позиция понятна. Вот вам вопрос от пенсионера из Чикаго: Дума приняла закон, запрещающий досудебный арест лиц, обвиняемых в экономических преступлениях, заменив его подпиской и денежным залогом. Имеет ли закон обратную силу. Будут ли освобождены находящиеся в СИЗО граждане, обвиняемые в таких преступлениях?
М. БАРЩЕВСКИЙ - Формально закон обратной силы не имеет. Поскольку это не уголовное право, а Уголовно-процессуальный кодекс. Там нет такой нормы, что он имеет обратную силу. Я думаю, что при продлении сроков, то есть у человека срок на два месяца, он сидит под стражей. Прошло полтора месяца, принят закон – раз, иди домой. Или по подписку о невыезде или под залог. Нет, этого не будет, но через два месяца следователь пойдет за продлением срока. И на стадии продления уже действует новый закон. Ему скажут, нет, дорогой, под залог теперь. То есть не значит, что только вновь арестованных, в том числе и ранее арестованных, но я думаю, что этот закон будет применяться при продлении сроков. А не автоматически, вот заменили и заменили.
Э. ГЕВОРКЯН – А по поводу нынешнего процесса по делу Ходорковского спрашивает вас почти пенсионер: расскажите, пожалуйста, содержательный смысл обвинительного заключения М. Ходорковскому. Вы можете как юрист в этом тексте разобраться.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Я не читал обвинительное заключение. Суть обвинения я знаю, но мы уже договорились однажды, что я дело Ходорковского не комментирую. Дело ЮКОСа. Первое дело. А по второму делу я сказал, что с моей точки зрения в конце нас может ждать очень удивительный результат.
Э. ГЕВОРКЯН – На этом с вопросами от слушателей мы завершим. Напоследок, как вы перед началом программы сказали: поспекулируем с удовольствием на теме грядущих выборов президентских, потому что сегодня Дмитрий Медведев сказал о том, что помимо него и Владимира Путина еще примут участие какие-то кандидаты. А вчера публиковали экспертные мнения, три версии, как будут разворачиваться события. Даже такая возникала версия, что может быть будет триумвират. То есть к Путину и Медведеву в их команду добавится третий человек.
М. БАРЩЕВСКИЙ - И что они будут делать?
Э. ГЕВОРКЯН – Втроем будут, у нас будет не двуглавый орел, и двуглавый руководитель…
М. БАРЩЕВСКИЙ - На какой должности он будет? Один президент, другой премьер, а третий кто? И какую должность он будет занимать?
Э. ГЕВОРКЯН – Ну слушайте, это уже надо углубиться и расписать им роли.
М. БАРЩЕВСКИЙ - С моей точки зрения одним из кандидатов в президенты будет либо Медведев, либо Путин. Я не думаю, что будут оба. Хотя если бы это произошло, то для журналистов, для населения это был бы праздник, пиршество души. Потому что представить себе предвыборные дебаты между Путиным и Медведевым…
Э. ГЕВОРКЯН – Никаких дебатов у нас не бывает.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Дебаты обязательно должны быть. По закону. Это конечно билеты в первом ряду будут стоить невероятные деньги. Но если говорить серьезно, то будет один из них. И это хорошо. Вторым кандидатом будет я думаю, Миронов, Жириновский, я думаю, что, судя по последним событиям, Явлинский. Он не ушел с политической сцены, а взял отпуск. Передохнул. Экзотические фигуры тоже какие-то будут. Но из серьезных я думаю, что эти кандидаты. С моей точки зрения было бы очень хорошо, если бы до выборов был допущен какой-нибудь оппозиционный кандидат типа Касьянова, Каспарова, Лимонова, кого угодно. Тогда бы выборы были интересные. А я считаю, что интересные выборы залог спокойствия в стране.
Э. ГЕВОРКЯН – Это было «Особое мнение» Михаила Барщевского. Я думаю, что до 2012 года до реальных выборов у нас еще будет возможность…
М. БАРЩЕВСКИЙ - У нас еще будет весело в 2011 году.
Э. ГЕВОРКЯН – Да, у нас еще будет возможность на эту тему не только поспекулировать, но и глубоко ее обсудить. Спасибо вам и до свидания.