Спецвыпуск - Александр Роднянский - Особое мнение - 2010-05-12

А.ВЕНЕДИКТОВ: Здравствуйте, в эфире специальный выпуск «Особого мнения», его ведет Алексей Венедиктов. Александр Роднянский, председатель экспертного совета Национальной Медиа Группы и одновременно президент фестиваля «Кинотавр» у нас в студии. Добрый день.

А.РОДНЯНСКИЙ: Добрый вечер.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Напомню вам, что +7 985 970-45-45 – это ваши вопросы в виде SMS можете сюда присылать. Пока, Александр, вы президент «Кинотавра», скажите пожалуйста, а что такое в «Аватаре», что все сошли с ума? Хорошее, крепкое кино.

А.РОДНЯНСКИЙ: (смеется) Вы «Аватар», Алексей, вспомнили по созвучию с «Кинотавром»?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Абсолютно. Я мог срифмовать

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну да, это единственное объяснение, почему. Почему сошли? Потому что революционная технология, потому что совершенно иное вовлечение зрителя в аттракцион. То есть существует кинематограф аттракционный, ну, собственно, как и родился он на базаре. То есть на рынках ставили Никельодеоны и люди за 10 центов, откуда и взялись, как бы, десятицентовые аллюзии с кинематографом, в Америке особенно популярные, смотрели на аттракционах. Точно так же сохранился кинематограф аттракционный, который связывают с именем Мельеса и кинематограф такой, реалистичный, в наши времена независимый такой, рассчитанный на личностный контакт, который связывают с именем Люмьера, то есть автора, скажем, реалистичного подхода в кинематографе. Вот, «Аватар» - это новая ступень аттракциона.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Только потому, что 3D? Только потому, что трехмерное измерение?

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, это совершенно... Я же говорю, совершенно другое эмоциональное восприятие.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Почему? Я не понимаю.

А.РОДНЯНСКИЙ: Вы прорываете 4-ю стенку, вы оказываетесь внутри истории. И это первый, фактически удавшийся в этом смысле фильм. Совершенно особым образом выстроивший убедительный материальный мир некоей планеты, Пандоры и люди... У нас в России не так много, кстати сказать, я уже неоднократно это проверял любителей фэнтези как жанра, в особенности возрастной аудитории. И люди, даже далекие от жанра, приняли Аватар как особый аттракцион, позволяющий испытать особые эмоциональные переживания. Мне кажется, этого достаточно. Потому что сама по себе история проста ровно настолько, насколько она необходима для того, чтобы не мешать аттракционному смотрению, на мой взгляд. Если ее пересказать, то она вызовет, скорее, подозрения в примитиве. Хотя, такой, вот, в фильме она не выглядит.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот, некоторые кинокритики или просто люди известные, скажем, Дмитрий Быков говорили о том, что людей привлекает предательство. Ведь, он предает свой род, как говорил Быков, он предает человечество (главный герой). И это является основным – то есть это невозможно – это является основным привлечением в сюжете. Вы тоже так считаете?

А.РОДНЯНСКИЙ: Нет. Я значительно более скептично настроен по отношению к сюжету. Я считаю, что сам по себе сюжет в «Аватаре» играет бесконечно вторичную роль. Такого рода сюжетов мы видели и видим немало, и просто не обращаем внимания, поскольку, как правило, они встречаются в фильмах так называемой категории «B». То есть рассчитаны даже не на кинотеатральный прокат, не то, чтобы как «Аватар», на всемирный многомесячный прокат в особых цифровых залах, а просто напрямую на прокат на DVD или по телевидению. Так вот, такого рода сюжет, на мой взгляд, ничего особого из себя не представляет, но эмоциональная, повторюсь, вовлеченность, тот градус эмоций, который позволяет испытать этот фильм, благодаря технологическому совершенству...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Благодаря технологиям.

А.РОДНЯНСКИЙ: Технологическому совершенно, конечно. Кинематограф – искусство в известном смысле техническое.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Стало.

А.РОДНЯНСКИЙ: А?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Стало.

А.РОДНЯНСКИЙ: Нет, Оно всегда было. Просто существует тот кинематограф, который мы обычно лукаво называем авторским, или в Америке, в англоязычном, скорее, мире независимым, то есть внестудийным. То есть кинематограф, на который не тратят огромные деньги, который не становится продуктом производства большой индустриальной машины и который не рассчитан на сборы многомиллиардные по всему миру на всех так называемых технологических платформах, будь то кинотеатры, DVD, телевизионные каналы или что угодно. Так вот, конечно же, если говорить об индустрии, «Аватар» является, ну, фактически образцом технологического прорыва кинематографической индустрии в технологическом смысле. То, конечно, это сделано по многократно просчитанным, математически просчитанным лекалам.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть это математика? Это алгебра была, да?

А.РОДНЯНСКИЙ: Это математика, сделанная безумно талантливым человеком. Вот, я бы не стал недооценивать дарование, причем, художническое дарование Джеймса Кэмерона.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Александр Роднянский, президент фестиваля «Кинотавр» и сам, телевизионный продюсер. И в этой связи если мы говорим об успехе кино, я, вот, посмотрел специально к нашей передаче рейтинги того, какие фильмы смотрели по телевидению в день победы, в дни победы. Ну вот, тематика приблизительно одинаковая и довольно любопытно сравнивать рейтинги. То есть количество людей выбравших сознательно посмотрело.

Вот смотрите, новый сериал «Диверсант» посмотрело 34%, а старый фильм «В бой идут одни старики» 31% - приблизительно одно и то же, в рамках ошибки. В чем привлечение таких, вот, фильмов, которые совершенно несравнимы?

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, не вполне корректное сравнение.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я стараюсь.

А.РОДНЯНСКИЙ: Я понимаю. (смеется) Получается.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но люди-то, количество людей.

А.РОДНЯНСКИЙ: Нет, но вы называете... Если мы говорим о так называемых старых фильмах, мы говорим о жемчужинах. Мы говорим о фильмах, которые прожили, выжили, сохранились и остались любимыми.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Сколько же их можно смотреть? Понимаете? Саш, понимаешь? Сколько их можно смотреть?

А.РОДНЯНСКИЙ: Их всего десяток, может быть, полтора – не больше. А с новым кино мы еще много раз посмотрим и убедимся, может ли фильм выжить или пережить хотя бы один год. Кстати сказать, «Диверсант» был не новым, а повторным, и тем не менее, достаточно успешно прошел. Что касательно «В бой идут одни старики», то это картина, которая живет больше 30 лет, и благодаря уникальному актерскому составу и совершенно необычному жанровому решению, плюс, ну, какой-то вот той химии... Мы называем в кино «химией», да? Тут совершенно особое.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не знаю этот термин. Объясните.

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, не важно. Это, вот, система взаимоотношений зрителя и кинофильма, которую объяснить...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не просчитана она? Или просчитана?

А.РОДНЯНСКИЙ: ...и объяснить математически невозможно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть с «Аватаром» можно, а с «В бой идут...»?

А.РОДНЯНСКИЙ: С «Аватаром» можно, а, вот, объяснить «В бой идут одни старики» или повторить «В бой идут одни старики» бесконечно сложно. Вот, с «Аватаром», как ни странно... Я бы сказал так, из кинематографистов российских повторить никто не может. Не будем, чтобы меня поняли неправильно – я не утверждаю, что кто-то из нас может. Но в Голливуде, безусловно, все рассчитано на повторяемость. Что же касательно фильма Быкова, он уникален.

А.ВЕНЕДИКТОВ: В этой связи, конечно, не могу пройти, если мы говорим о кино, поскольку сегодня открылся Каннский фестиваль, не могу пройти мимо «Утомленных солнцем-2». Не хочу противопоставлять математику, о которой говорили одобрительно по отношению к Кэмерону со знаком плюс, или к химии, о которой вы говорили одобрительно, по отношению к «В бой идут одни старики» и тоже со знаком плюс. Поэтому мы не говорим в минус. Что такое «Утомленные солнцем-2» в этой системе, если вы видели фильм? Я не видел, сразу вам хочу сказать.

А.РОДНЯНСКИЙ: Нет, я видел картину.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Что это там? Математика? Химия?

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, это, во-первых, давайте так. Картине предстоит только. Она только вышла пару недель назад в российский прокат.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я не касаюсь кассы.

А.РОДНЯНСКИЙ: Нет, я тоже не о кассе. И ей предстоит быть показанной на международном фестивале в Каннах, где она представляет Россию. И я, честно говоря, в этом смысле чрезвычайно далек, вот, принципиально далек. Меня, вот, раздражает в этом смысле такая, пораженческая позиция очень многих, кто плохо или хорошо относится к Никите Сергеевичу Михалкову. Я, безусловно, желаю удачи этому фильму вне зависимости от того, нравится он мне или нет. Вот, базово. Потому что это наша картина. Все что дальше, это...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Давайте по картине. Химия или математика?

А.РОДНЯНСКИЙ: Я думаю, между. Там есть элементы бесконечно талантливого кино. То есть понятно, что первый фильм многие из нас любят, он если не безупречен, то близок к этому.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Он хорош. Ну, он хорош.

А.РОДНЯНСКИЙ: Он очень хорош, очень хорош. И, конечно, для всех, кто любит первую картину, вторая, ну, значительно отличаясь, может принести если не разочарование, то, по меньшей мере, удивление.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, это другая... Давайте так: это другая картина.

А.РОДНЯНСКИЙ: Это другая, да. Она другая. Вот, собственно говоря, я полагаю, что в картине очень много позиций и такой, идеологической позиции и много меньше эмоций. Вот это вот соотношение внутренней режиссерской идеологии, что ли, да?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Пока не понял.

А.РОДНЯНСКИЙ: Такой позиции гражданской. Вот, ее гражданская...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Подождите: мы говорили о математике и химии, а вы вводите третий параграф.

А.РОДНЯНСКИЙ: Нет, слушайте...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Есть ли гражданская позиция Кэмерона?

А.РОДНЯНСКИЙ: Боюсь, что минимум.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот! А вы ввели параметр «гражданская позиция».

А.РОДНЯНСКИЙ: А, вот, в «Утомленных солнцем-2» есть. Но Кэмерон существует в исключительно коммерческой системе координат.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну хорошо, «Спасти рядового Райана».

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, секундочку.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, надо просто понять.

А.РОДНЯНСКИЙ: Секундочку. Если вы говорите об «Аватаре», сделан с одной простой целью: доставить удовольствие огромной зрительской аудитории, собрать, естественно как следствие, очень большие деньги. «Утомленные солнцем-2» равно, кстати сказать, как и «Спасение рядового Райана» сделано еще и с целью: а) напомнить зрителям молодым о войне, воспламенить их, эмоционально поразить, потрясти, там я не знаю, шокировать, вызвать некую реакцию, побудить к размышлению. Вот, все то, что закладывают режиссеры, побуждаемые не только художественными, эстетическими, но и публицистическими гражданскими позициями. Так вот, в «Утомленных солнцем-2» публицистической стороны дела больше, чем, будем так говорить, художественной, для меня.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Понятно.

А.РОДНЯНСКИЙ: Кому-то это может нравиться, кому-то может не нравиться.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Хорошо. Давайте мы тогда сделаем еще шаг в сторону. «Обитаемый остров», который вы продюсировали, к которому вы относились во время съемок очень нежно, я бы сказал, как к ребенку. Обратил ваше внимание непрофессиональное – не продюсерское, а такое, больше было личного. Не технического, не математического.

А.РОДНЯНСКИЙ: Чем хорош кинематограф? Тем, что ты остаешься ребенком всегда. Я уверен, что Никита Сергеевич точно так же относится к своему фильму – как к ребенку.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ладно, хорошо, но вы были продюсером. Здесь, если говорить о математике, о химии, о публицистике, чего вы хотели и чего вы добились? Чтобы было понятно нашим слушателям, вот, как мы пытаемся это разложить, проверить алгеброй гармонию.

А.РОДНЯНСКИЙ: Слушайте, мы с вами существуем в ситуации все, вот мы конкретно работающие в кино или, там, в телевидении, а кто-то занимается этим в автомобилестроении или самолетостроении. Существуем в ситуации, когда индустрии как таковой. Если она и присутствует, и есть, то она находится на чрезвычайно отсталом уровне. Нам приходится одновременно учиться, при этом конкурировать на том же поле, на котором существуют уже большие, серьезные компании-лидеры или в нашем случае кинофильмы-лидеры. И поэтому борясь или предлагая нечто вниманию кинозрителей, мы каждый раз должны исходить из того, что зрители никогда нам не простят несоответствие тому уровню качества, которому они были приучены уже существующим стандартом. То есть, иными словами, наличие на рынке «Аватара» делает сложным конкуренцию российских продюсеров и режиссеров с их новыми картинами в будущем. Потому что после «Аватара» или, посмотрим, «Робин Гуда», будет сложно делать картины этого жанра.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но подождите! Вот, сегодня – я скажу нашим слушателям – когда мы с Александром Роднянским до эфира просто сравнивали впечатления, Александр, оказывается, ходит в кино (я сейчас удивлю вас). И он посмотрел 2 фильма – «Битва титанов» и «Принц Персии», казалось бы.

А.РОДНЯНСКИЙ: Не только эти. (смеется)

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не только эти. Нет, ну, вот. И вышел разочарованный. То есть, есть некий стандарт, заданный подобными фильмами, которые, может быть, пошли от «Трои», я не знаю. Не знаю, от чего они пошли. Такое, не пеплом уже, но, как бы, такой фантазийным пеплом. И вышли расстроенный. То есть там были заданы, видимо, другие стандарты, да? Хотя, Россия не снимает такие фильмы.

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, не в состоянии пока. Или, во всяком случае, к этому достаточно непросто подходить. А базово кинематограф – давайте, так сказать, не усложнять задачу – кинематограф оценивается по очень простому критерию, на мой взгляд. Он волнует, ты сопереживаешь героям, ты их любишь, ты идентифицируешь себя с ними вне зависимости от того, хорош он, плох ли он, сложен, объемен персонаж. Но автор, режиссер, сценарист делает все для того, чтобы я как зритель с ним себя идентифицировал и прожил те приключения. Или более сложный драматический путь. В зависимости от жанра фильма, если речь идет о «Принце Персии», простенькая игра в предлагаемых компьютерных обстоятельствах. Если о сложной авторской драме, то, понятно, совершенно другая система координат. Но так или иначе ты прожил этот путь эмоционально с героем или нет? Вышел ты с переживанием? Вышел ты с новым психологическим опытом и эмоциональным или нет?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Тогда в чем дело для российского кинематографа? Вы говорите, что там нам нужно догонять или пересматривать. Но, уж, слава богу, что касается переживания за героев как очень многие фильмы авторского кино, они существуют. И самое главное, они во многом часто превосходят. Ну, чего ж загонять-то?

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, поэтому мы и говорим о существовании в России очень сильной, во-первых, школы. И на сегодняшний день даже говорим о существовании новой волны российского авторского кино. Да, мы об этом говорим.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Чего-то я не слышал.

А.РОДНЯНСКИЙ: Нет, ну как?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, называйте тогда, просто чтобы понять.

А.РОДНЯНСКИЙ: Нет, ну, в любом случае все то, что связано с именами Алексея Попогребского, Бориса Хлебникова, Ивана Вырыпаева, Кирилла Серебренникова, Буслова. Я могу достаточно долго перечислять. Алексея Мизгирёва. И прошу прощения у тех, кого не назвал. Безусловно, называют новой волной российского кинематографа, связывая вместе этот очень разный авторский кинематограф общим отношением к жизни, взглядам неким, так сказать, сходным, достаточно драматичным, подчас даже депрессивным. Очень часто называют это чернушным подходом к жизни, устраивая даже дискуссии. Вот, например, после прошлогоднего «Кинотавра» ряд очень крупных режиссеров, ну, начиная от Станислава Сергеевича Говорухина, нами всеми любимого и уважаемого, он просто в Госдуме на слушаниях по кинематографу высказался в отношении этого типа кинематографа чрезвычайно критично. Это многих раздражает, потому что позиция молодых режиссеров, которые воспринимают жизнь столь драматично и полагают, что они таким образом, исследуя пространство, проявляют и свое эмоциональное, очень часто вполне любовное отношение и к жизни, и к собственной стране. Но тем не менее, выглядит это же очень драматично.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Понятно.

А.РОДНЯНСКИЙ: Вот это кого-то может оскорблять. Так вот, сильный авторский кинематограф в России существовал всегда. Это школа независимо от технологий. Этот независимый кинематограф так называемый, как я сказал, он существует вне индустриальных контекстов. То есть это не обязательно должна за этим стоять большая российская и, тем более, голливудская киностудия. Это должно стоить и, как правило, стоит очень недорого. И, естественно, может жить, многократно окупая себя, благодаря, там, телевизионным показам, если есть телевизионные каналы, способные показывать подобного рода кино. Или, там, продажам на DVD, или даже очень ограниченному кинопрокату. Такой кинематограф в России традиционно силен, и не случайно, вот, многие из фильмов тех режиссеров, которых я назвал и предыдущих поколений, представляют Россию очень успешно на международных кинофестивалях – вот, только на последнем Берлинском, собственно говоря, и получил вышеупомянутый Алексей Попогребский 2 серебряных медведя, что, в общем, вполне победный результат.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот смотрите, Кащей нас спрашивает: «Разве трэш о войне – не кощунство?» И перечисляет 2 фильма из 2-х разных стран – «Бесславные ублюдки» и «Утомленные солнцем-2».

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, это...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это вопрос.

А.РОДНЯНСКИЙ: Это вопрос, я на него отвечу. Я не согласен с тем, что и то, и другое трэш. Больше того, «Утомленные солнцем» - вполне романтическая картина. Я бы так сказал. Вот, меня идеологически она вообще, в принципе, устроила, потому что она такая, очевидная, антисталинская, сильная картина. Ну, там со своими личностными подходами ко всему, что волнует режиссера. Но точно не трэш. Там можно ее упрекать и кто угодно упрекает за что угодно, то это не трэш.

Что касательно «Бесславных ублюдков», то это эстетический прием, который, на мой взгляд, чрезвычайно талантливо исполнен. Да, это игра, которую, пожалуй, никто из российских режиссеров и авторов бы себе не позволил, во всяком случае...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Пока.

А.РОДНЯНСКИЙ: Пока. Вот, я говорю, во всяком случае я таких «пока» не знаю.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А, вот, про Гитлера было что-то, комедия.

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, опять же, это про Гитлера. Это не о своих.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А Чонкин?

А.РОДНЯНСКИЙ: Чонкин – вы же видели, что происходило и происходит с книжкой. Все равно даже сделанный вполне прилично сериал не был показан большими каналами. Это... Ну, вот, я бы, например, будучи в роли человека, отвечающего за большой канал, долго бы думал, а нужен ли Чонкин в рамках традиционного восприятия аудиторией, которая смотрит 9 мая ровно то, о чем вы сказали. Вот, традиционное, подчас очень талантливые консервативные наши картины.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, поэтому, кстати, аудитория и смотрит фильм «Освобождение» в том числе. Вот, вы говорили о талантливых фильмах 70-х годов. Не буду спорить с вами о таланте «Освобождения», но я удивился...

А.РОДНЯНСКИЙ: Я не о нем говорил, я говорил о фильме Леонида Быкова.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, но я удивился, что «Освобождение» было показано на больших каналах. Как будто, вот, это главный фильм о войне, который снимался российскими... Ну это такое, это полотно, да. Полотнище.

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, это, безусловно, один из главных фильмов о войне.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но что такое «главный фильм»?

А.РОДНЯНСКИЙ: Нет, ну, как минимум с точки зрения трудозатрат, усилий, которые были потрачены создателями – а там работали, я думаю, десятки тысяч, судя по кадру, этот фильм был сделан в те времена, когда спецэффекты не позволяли мультиплицировать, то есть умножать количество участников в кадре. То есть десятки тысяч людей в кадре. Это, ну такой, один из главных эпических фильмов о войне. Да, его никогда не называли особо выдающимся, но он, безусловно, заметный и фактом своего масштаба остался в истории, равно как в истории остались, условно говоря, «Клеопатра».

А.ВЕНЕДИКТОВ: Хорошо сравнил, да.

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, тем не менее, слушай. А «Бен Гур» - уж такой уж великий фильм? Нет, конечно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но там слеза.

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, или не слеза. Ну, между прочим, на «Освобождении» я вполне допускаю, что многие тоже плачут, когда Ножкин поет песню или погибает... В метро, извини, я давно видел, в 70-х, собственно говоря, или в конце. Не все помню, но вполне допускаю, что переживают. Это вопрос, ну такой, я бы так сказал, коллективной памяти народа. Ну, то есть когда существуют фильмы, которые вне зависимости от своего качества становятся частью общественного сознания. Это очень важно. И ты можешь сколько угодно знать про 30-е годы или 40-е годы, как жил реально советский народ, но ты «Кубанские казаки» смотришь не потому, что они убедительно и достоверно демонстрируют тебе жизнь советского народа в эти времена.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Александр Роднянский. А читал ли ты книгу «Кремлевские кинотеатры», сборник документов который был выпущен?

А.РОДНЯНСКИЙ: Нет, не читал.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет? Я дам почитать.

А.РОДНЯНСКИЙ: А это любопытно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это записи, как товарищ Сталин, сколько раз смотрел, как они потом обсуждали. Оказывается, сохранились записи, когда шло обсуждение фильмов, что они говорили, как они обсуждали, на что обращали внимание. Не читал, нет?

А.РОДНЯНСКИЙ: Нет. Я знаю, что...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Все, я должон.

А.РОДНЯНСКИЙ: ...отдельные протоколы там проходили.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не-не, там они собраны все.

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, вместе я не видел.

А.ВЕНЕДИКТОВ: «Pacific» смотрел сериал уже?

А.РОДНЯНСКИЙ: Да, смотрел, да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Что это такое?

А.РОДНЯНСКИЙ: Это чрезвычайно талантливо сделанная телевизионная картина. Я видел только...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Там 10 серий будет.

А.РОДНЯНСКИЙ: Да, это 10 серий – я видел только 2. Сделана она, спродюсирована (ну, в телевидении продюсер – ключевое действующее лицо). Спродюсирована она как и предыдущий знаменитый сериал «Братья по оружию» Стивеном Спилбергом и Томом Хэнксом вместе. Сделана она о событиях и повествует она о событиях, о которых мы знаем, ну, как бы вместе все, мы знаем достаточно мало – о войне в бассейне Тихого океана.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А что, там была война? – хочется спросить. От имени наших слушателей.

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну как? Ну, все спрашивают, что, там была война? (смеется) Мы всегда удивляемся. Но судя по абсолютно искреннему эмоциональному переживанию как минимум Спилберга, который сделал этот фильм, ну, как бы, как рефлекс личного опыта своего отца, который воевал именно там, я думаю, что там какая-то война была. И судя по переживаниям участников, достаточно серьезная. Наверное, ее трудно сравнивать в масштабе и в значении с тем, что происходило у нас. Но тем не менее, какое-то количество сотен тысяч американских молодых людей были вброшены в мясорубку с очень жесткой японской...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Военщиной.

А.РОДНЯНСКИЙ: (смеется) Ну, как это? Императорское.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это на вас «Обитаемый остров» действует.

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, он же император, секундочку.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не, ну там помните, белые субмарины и так далее?

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, вот, собственно, да. Но тем не менее, было жестко. Это очень талантливо сделанный сериал.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Он появится у нас?

А.РОДНЯНСКИЙ: Надеюсь, что да.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Напоминаю, Александр Роднянский, председатель экспертного совета Национальной Медиа Группы, президент фестиваля «Кинотавр», продюсер у нас в студии. Через 3 минуты новостей мы продолжим наш разговор, ну а вы можете задавать свои вопросы.

НОВОСТИ

А.ВЕНЕДИКТОВ: 20 часов 33 минуты. Александр Роднянский, председатель экспертного совета Национальной Медиа Группы у нас в эфире, он же президент «Кинотавра» и он же продюсер. Несколько слов о «Кинотавре». Мы начали говорить о кино, вы стали называть фамилии молодого кино. Скажите, пожалуйста, в чем смысл, сейчас смысл «Кинотавра»? В чем смысл кинофестивалей «Кинотавр» сейчас? Вот есть большие, там, Московский кинофестиваль, есть фестиваль такого кино, есть фестиваль православного кино, есть фестиваль, наверное, мусульманского кино – я не знаю, городского кино.

А.РОДНЯНСКИЙ: Есть мусульманского, кстати.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. Что такое «Кинотавр» сейчас?

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, «Кинотавр», во-первых, очень большой фестиваль. Это фактический самый большой российский национальный кинофестиваль. И, соответственно, в силу масштаба, количества представленных фильмов и количества обычно участвующих в рамках фестиваля участников – извините уже за тавтологию – а это больше 4 тысяч человек приезжает, а подчас под 5 тысяч человек. Это самый большой национальный кинофестиваль мира. А задача примитивна, проста. Это площадка, где вы можете увидеть весь отечественный кинематограф в его разнообразии за истекший период времени. Вот, собственно, и все. То есть слоганом «Кинотавра» вот уже последние 6 лет является фраза «Кинотавр – настоящее российского кино». Ну, то есть не настоящее российское, а настоящее российского кино. Это важно. То есть, соответственно, в конкурсной программе все то, что имеет право называться кинематографом, ну, не столько авторским. То есть это не кружок любителей артхауса, как мы говорим, то есть кинематографа сложного, экспериментального и претендующего на особых ценителей. Нет. Но кинематограф абсолютно разных жанров, направлений и тенденций. Но обязательно с авторской подписью, чтобы мы понимали, что это не конвейерное производство, что это не стоящий на потоке кирпичик.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Подождите. «Утомленные солнцем» могли быть в «Кинотавре»?

А.РОДНЯНСКИЙ: Конечно! Могли бы. Это фильм Никиты Михалкова, извините, выдающегося режиссера. Вам, повторяю, кому-то может нравиться, кому-то нет, но, конечно. И вы узнаете этот фильм, автора этого фильма не зная, названия не видя, просто даже без его лица в кадре, вы узнаете по стилю в течение 2-3 минут. Конечно. То есть в конкурсе это всегда авторский кинематограф. Параллельно существует несколько программ, в том числе программа фильмов-чемпионов национального проката, то есть наиболее успешных. И более 100 фильмов, около 5 тысяч человек – продюсеров, режиссеров, сценаристов, актеров, дистрибуторов. кинопоказчиков, то есть тех, кто владеет кинотеатрами и демонстрируют фильмы – приезжают, встречаются, обсуждают кино. Имеют возможности для этого встречаться не просто в кинозале, но на пресс-конференциях, на круглых столах, на определенных... Я не буду вдаваться в подробности, на массе такого специального рода проектах, организованных для того, чтобы профессионалы встречались, общались, придумывали новые идеи и были в состоянии оценить состояние собственного кино в контексте.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Можно ли понять так вот? Мне кажется, что кинофестивали иногда открывают для нас, массовых зрителей (а я себя отношу к ним, потому что в кино хожу редко и только на такие фильмы, на которые там если не водит меня мой сын десятилетний, то тогда, соответственно, которые слышу от друзей), что «Кинотавр» кого-то открыл?

А.РОДНЯНСКИЙ: Конечно. Естественно.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, конечно – это чего? Это фамилия «Конечно»?

А.РОДНЯНСКИЙ: Не, назову. Больше того, открыл в прямом смысле слова. Существует несколько десятков, там, 2-3 десятка молодых режиссеров, чьи картины были представлены на «Кинотавре» сначала в конкурсе короткометражного кино, замечены, отмечены и поддержаны продюсерами. Затем появились первыми полнометражными картинами, были замечены и отмечены, и поехали по международным кинофестивалям. И к таким относятся и вышеупомянутый Хлебников и Попогребский, и Анна Фенченко, и Леонид Рыбаков, и Алексей Мизгирёв.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть площадка – она работает на вперед? Не только на настоящее российского кино.

А.РОДНЯНСКИЙ: Давайте сразу скажем. Кинофестивали существуют для кинематографа непростого и нуждающегося в поддержке. Фильмам коммерческим фестивали не нужны – они идут к зрителям напрямую с помощью рекламы и тех маркетинговых усилий, следы которых видны на билбордах.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Отпечатки. (все смеются)

А.РОДНЯНСКИЙ: Да, отпечатки видны на билбордах на улицах наших городов, видны в рекламе в кинотеатрах. И, естественно, по телевидению. Что касательно сложного кинематографа, которому, ну, скорей всего, не грозит многосотенные тиражи копий и билборды, но, тем не менее, этот кинематограф, как мы уже говорили, собственно и является неотъемлемой частью культуры и, безусловно, каким-то образом питательной средой для развития огромного количества культурных проектов как кинематографических, так и смежных – и музыкальных, и художественных, и театральных, – то это, безусловно, такая часть культуры, которая нуждается в поддержке. Фестивали существуют для того, чтобы этот кинематограф был замечен. Чтобы те зрители, любители такого рода кино знали, следя за фестивалями, что появляется и что нужно обязательно посмотреть.

Вот, очень простой пример: не «Кинотавр», а Каннский фестиваль, который сегодня как раз открылся в этом знаменитом городке.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То ли Канн, то ли Канны.

А.РОДНЯНСКИЙ: Да-да-да. На Лазурном берегу Франции. Собственно, очевидно совершенно, что победители этого фестиваля, фильмы я имею в виду, будут приобретены большинством стран мира. Что любители авторского кинематографа во всех этих странах, безусловно, эти фильмы в каком-то виде посмотрят – то ли пойдут в кинотеатры, купят билеты, если речь идет о цивилизованной стране с хорошо отстроенной системой ограниченного проката. Либо купят DVD, либо посмотрят их по телевидению. Безусловно, фестивали в этом смысле оказывают огромную поддержку молодым режиссерам, чья мечта, как бы, реализовать себя в кинематографе сложном и которому не грозят многомиллионные сборы.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот наши слушатели спрашивают тут: «Вроде бы серьезный человек Александр Роднянский, - вот, мне очень нравится «вроде бы», - а собирается идти на такую пургу как «Робин Гуд». Цитата.

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, почему же пурга? Я очень люблю...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, потому что для детей. Они считают, что это для детей, что это детское кино, там пиф-паф, стрела в лоб, прекрасная Мэриан.

А.РОДНЯНСКИЙ: Это блистательный режиссер Ридли Скотт, автор нескольких фильмов, которые я бесконечно люблю – я говорю о «Бегущем по лезвию бритвы» или «Тельма и Луиза».

А.ВЕНЕДИКТОВ: Еще забыл «Гладиатор».

А.РОДНЯНСКИЙ: Не, не забыл «Гладиатор». И «Чужой» я не забыл, и «Гангстеры» я не забыл, я много чего не забыл и «Царствие небесное» я не забыл. Ну, он безумно талантливый человек и мне любопытна его версия истории. Кроме того, я к кинематографу отношусь как абсолютно искренний его любитель. Я люблю и авторское кино, и оно меня безумно волнует. И я очень люблю хорошо сделанное, так же точно эмоционально волнующее жанровое кино, каковым безусловно или я буду так надеяться, может стать и «Робин Гуд».

А.ВЕНЕДИКТОВ: В этой связи Квинси спрашивает: «Появится ли у нас сериал уровня «Lost»?» Мы с вами очень много говорили всегда про сериалы – про «Рим», который у нас не пошел к сожалению, да?

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, слушайте, «Lost», вот как раз я сегодня с кем-то из своих коллег обсуждал, «Остаться в живых» он называется в России – это, пожалуй, единственный из знаменитых американских сериалов, хорошо прошедших в России.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А какой-нибудь «Доктор Хаус» идет.

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, он... Я сам его поставил в свое время, когда руководил «СТС Медиа», на канале «Домашний». Я очень люблю этот сериал, мне он кажется бесконечно талантливым. Но при всем при этом похвастаться результатами выше средних по каналу – а это, как бы, показатель – он не может. То есть, иными словами, в России смотрят свое. Поэтому раз смотрят свое... Безусловно, мы можем сколько угодно спорить, я даже не буду называть самые большие успехи российского сериалостроение.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, можно «Менты» вспомнить сразу.

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, начиная с «Улиц разбитых фонарей», или те же упомянутые тобой «Диверсанты» или неупомянутые «Ликвидация», «Идиот», «Бригада». Ну, масса, в общем, вполне знаковых сериалов, которые останутся во времени и в качестве и знака своей эпохи, что ли. Они, конечно, очень отличаются по качеству от американского кино и американских сериалов. Но, может, это и хорошо? Может, мы смотрим иначе? Может, мы ждем как зрители?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот, «может, мы смотрим иначе» - вот это главный вопрос.

А.РОДНЯНСКИЙ: Может, мы из другого ждем? Вот, я уже давно обращал внимание...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну почему? «Остаться в живых» же смотрят?

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, «Lost» бесконечно (извините за слово, я не хочу повторять его), «Lost» был очень точно спозиционирован, талантливо подан Первым каналом, когда его, этот сериал поставили один раз в неделю в воскресенье – вы, наверное, это помните – на место, на котором шла наша версия «Последнего героя». И его промотировали в связи с «Последним героем».

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да-да, я помню очень хорошо.

А.РОДНЯНСКИЙ: То есть зритель, не прерываясь, по воскресеньям в это же время увидел сериал, связанный, ну, хоть как-то тематически, я бы сказал, контекстно. Это была уникальная по эффективности кампания, и, пожалуй, за исключением этого сериала никакие другие западные сериалы и те, которые мы вспоминали любимые сериалы «Рим» или многими любимый там «Декстер». Да все что угодно – не будем называть то, что аудитория не очень знает.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Знает-знает, на самом деле.

А.РОДНЯНСКИЙ: Не, ну, многие, как бы, естественно, знают. Но тем не менее, успехом они массовым, сопоставимым с российскими сериалами, не пользовались. Можно сколько угодно говорить о том, что у нас...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Почему во Франции их смотрят, а в России нет?

А.РОДНЯНСКИЙ: Не только во Франции. И есть страны поближе – и в Польше, и, кстати сказать, в Грузии смотрят.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, хорошо. Почему в Польше и Грузии их смотрят, а в России нет?

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, значит, у нас сильна собственная идентификация. Значит, зритель собственного телевидения, российского ждет от телевизионных сериалов программ, шоу, чего угодно, ответов на вопросы о собственной жизни. Они хотят знать – я имею в виду, зрители или мы все вместе – они хотят знать что-то о людях, окружающих нас сегодня здесь. Равно как и американцы с этой целью делают свои сериалы. Они ж не делают их для Грузии, Польши и Франции при всем уважении к зрителям этих стран? Они делают, прежде всего, для собственной аудитории. Но благодаря качеству этих сериалов, они, как бы, как говорят в том же Голливуде, путешествуют. Они переезжают границы и где-то очень хорошо...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Оседают.

А.РОДНЯНСКИЙ: Оседают, да. Воспринимаются аудиторией.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Раз путешествуют, то оседают.

А.РОДНЯНСКИЙ: А у нас, естественно, ждут совершенно другого, других героев. Не опознают. Ну, как может зритель, живущий в наших обстоятельствах, всерьез сопереживать героям популярнейшего в Америке сериала «Анатомия Грей»? Медицинский сериал, в котором совершенно другие больницы. Даже я не о качестве больниц – о других этических нормах. Мы боимся смерти, предпочитаем не говорить о ней, предпочитаем до последней секунды, по сути, обманывать пациентов, даже наших очень близких родственников. Они в первую секунду приходят и говорят «У вас рак. Давайте будем прощаться с жизнью», - говорят они и дальше вы наблюдаете 50 минут, как трогательно и благородно происходит прощание. Ну, это совершенно другая этика.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Александр Роднянский. Но есть же сериалы, там, «Полицейские», скажем, да? Которые все любят. Там, «24 часа» или «Эксперты».

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, что значит «все любят»?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, любят смотреть экшн.

А.РОДНЯНСКИЙ: Любят те зрители, которые...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Смотрят «Ментов», почему они не смотрят «Экспертов», да?

А.РОДНЯНСКИЙ: Не. Потому что они твердо знают, что отечественная милиция ничего общего с героями американских полицейских сериалов не имеет. Потому что они знают точно и поэтому смотрят сериал «Глухарь» на НТВ, где впервые фактически за долгое время появляется очень симпатичный, но в то же время, скорее, очень приближенный к действительности герой. Ну, берущий взятки, пользующийся вещественными доказательствами, имеющий роман с сослуживицей. И так далее, и так далее. То есть это совершенно другая реальность, в которой убедительность достигается совершенно другим образом. Мы американские сериалы смотрим как виртуальный мир, как компьютерную игру. Я имею в виду широкую аудиторию – не мы.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Я понимаю. Понимаю-понимаю. Если говорить, вы упомянули, опять возвращаясь к сериалам, о фэнтези, да? Скажем, у нас был один, если мне не изменяет память, «Волкодав». Пожалуй, все.

А.РОДНЯНСКИЙ: Если не говорить о советских.

А.ВЕНЕДИКТОВ: «Если не говорить о советских», да. «Волкодав». Почему когда у нас там романы фэнтези, фантастики издаются, действительно, миллионными тиражами, в мягких обложках стали издавать, кино не идет?

А.РОДНЯНСКИЙ: Но, слушайте, мы в конечном счете...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Такие оборотни всякие, вампиры.

А.РОДНЯНСКИЙ: Да-да, я понимаю. Но тут простая, к сожалению, трагически примитивная причина, связанная просто с возможностями рынка. Такого рода жанры как фэнтези являются в силу необходимости создания материального мира, а без того, чтобы создать этот материальный мир, и сделать это убедительно, так, чтобы зритель верил, вы должны потратить огромные деньги. На рынке, собственно говоря, русскоязычном, то есть это фактически Россия и Украина, которая до последних событий политических, фактически у нас не было. Потому что, ну, реально, последние годы русское кино там шло либо очень ограниченно. Сериалы старались, ну, если показывали, во всяком случае, далеко не все. Посмотрим, что будет дальше, но вот, фактически, и весь русскоязычный мир. Все остальное – ну, то что называется, не материально. Это не может быть сопоставлено в потенциале, в объеме рынка, способном поддержать существование сложного жанрового кино или телевизионного производства, но с немецкоязычным, с франкоязычным, я уже не говорю об англоязычном мире. Вот, собственно, и все. Поэтому мы заинтересованы в том, чтобы росла экономика. Вместе с экономикой рос потребительский рынок и, соответственно, он питал бы телевидение. И тогда телевидение будет финансировать производство все более и более сложных, читай дорогостоящих, сериалов.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Только потому, что дорогостоящие?

А.РОДНЯНСКИЙ: Конечно. Это очень тяжело.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А почему не купить «Корабль «Галактика» и не поставить его?

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну что? Ну, опять же, американское кино.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну что такого? Космос, Гагарин!

А.РОДНЯНСКИЙ: Не, ну, это не просто Гагарин. Мы бы делали Гагарина и у нас бы был герой, похожий на Гагарина. Это же понятно. Потому что он впитан с молоком матери, у нас свое представление о герое. А счастливый американский лейтенант, который говорит словами, воспринимающимися у нас как юмор, а в этот момент наворачивается слеза у его аутентичного зрителя... Ну, у нас просто разный контекст. Что называется, разный цитатный объем, мы не совпадаем. А спецэффекты могут оценить отдельные, как говорят, фэнтезийные гиги. Ну, то есть те, кто просто любит фантастику за то, что это фантастика, а не потому, что она вовлекает, заставляет сопереживать, мучиться, искать ответы, вопросы задавать и так далее.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Александр Роднянский. Ну, тут нас начали мочить, говорят: «Вы не упомянули таких сериалов. «Секретные материалы», «Комиссар Рекс», «Вавилон 5», «Побег из тюрьмы».

А.РОДНЯНСКИЙ: Да. Великие-великие.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То, что народ смотрит, да. Вопрос, навеянный сомалийскими пиратами, естественно. (смеется) Просто сегодня очень долго встречались.

А.РОДНЯНСКИЙ: С сомалийскими пиратами?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, с людьми, которые их ловили, а затем, значит, отпускали. Вот, пиратство. Можно ли ограничить пиратство? Потому что продюсеры, а, это сегодня было заседание коллегии Министерства связи и, по-моему. то ли Григорьев, то ли министр Щеголев сказал, ну, правда про книги (но это не имеет значения), о том, что из типографии книга до компьютера – 4 часа. Значит, можно ли бороться с этим? Нужно ли бороться с этим? Или это заранее проигранная война, когда мне тут мои слушатели мне объясняют, как в торрентах получить, скажем, «Pacific», который я не видел. Говорят: «А вы зайдите туда, я вам дам пароль и вы посмотрите свой «Pacific», который вы не можете посмотреть».

А.РОДНЯНСКИЙ: Нет, я считаю, что традиционными методами непобедимо пиратство. Абсолютно. Я думаю, что это вопрос значительно более широкий. Я думаю, это должна быть создана совершенно другая система отношений с медийным миром, которая позволит, ну, мне кажется, совершенно переделать модель. Вот, и экономическую модель существования, и систему взаимоотношений зрителя и контента. Потому что убедить наших уважаемых зрителей в том, что воровать плохо... Потому что многие считают, это не просто, так сказать, вполне достойным.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Во-первых, это не считают воровством.

А.РОДНЯНСКИЙ: Это не считают воровством, самое главное.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Даже морально, даже морально.

А.РОДНЯНСКИЙ: Да. Не считают это недостойным делом, а считают это более чем моральным. И это касается не только России. А вы же знаете, наверное, что существует этот Pirate Bay, практически политическая организация в Швеции, которую там судили, закрывали его, открывали этот сайт.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Партия еще там в парламенте.

А.РОДНЯНСКИЙ: Да. И ничего невозможно сделать. Все, что касательно музыки, это проиграно навсегда, с того момента как появилось.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Все, да?

А.РОДНЯНСКИЙ: Да. С того момента как появилась система продаж электронная, iTunes и так далее, и ушли диски, альбомы, а единицей музыкального предложения стала одна песня, это вообще проиграно навсегда. Это скачиваешь и...

А.ВЕНЕДИКТОВ: А, вот, мне, скажем, Игорь Щеголев, который министр наш (это слушателям объясняю) говорит: «Знаешь, я уже начинаю не покупать DVD. Я уже захожу, смотрю и думаю, что это появится в хорошем разрешении в компьютере».

А.РОДНЯНСКИЙ: Да, это правда.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не про пиратство, но тем не менее.

А.РОДНЯНСКИЙ: Это правда.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Что я смогу купить это на каких-то раздачах. Что с этим делать? Нет, но как-то надо с этим бороться. Как-то. Надо ли с этим бороться?

А.РОДНЯНСКИЙ: Обязательно. Нет, это мало кто понимает, что такое «бороться». Ну, понятно, что можно жестко наказывать, сажать.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Потом тюрьма.

А.РОДНЯНСКИЙ: Нет, ну, тюрьма – это для тех, кто продает пиратские диски на базарах, это, мне кажется, еще более-менее возможно. Хотя, вот, много лет мы с этим, как бы, не справляемся. И это печально.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну это воду решетом.

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, как бы, пример, совершенно легко привести цифры скачиваний новых русских фильмов. Там, выходит какой-нибудь, я не знаю, возьмем...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Возьми «Обитаемый остров».

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, слушайте, там больше 2 миллионов скачиваний.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да ладно?

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, конечно. У «Стиляг» тоже.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Именно скачиваний?

А.РОДНЯНСКИЙ: Скачиваний.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть это воровство.

А.РОДНЯНСКИЙ: У «Стиляг» то же самое, у «Любовь-Морковь».

А.ВЕНЕДИКТОВ: Бесплатного скачивания?

А.РОДНЯНСКИЙ: Конечно, бесплатного.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не, ну может быть, где-то покупается.

А.РОДНЯНСКИЙ: Нет-нет-нет, бесплатного. И это касается очень большого количества российских картин, которые в отличие от американских не имеют американского рынка, чтобы там в условиях, в общем, практически отсутствия пиратства быть окупленными, там, показанными, неоднократно проданными и так далее. То есть, иными словами, несколько миллионов зрителей, если предположить, что за каждым скачиванием стоит не 2, не 3 и не 20 человек, как подчас бывает. Знаете, на работе скачивают и 20 человек смотрит во время рабочего дня в кинозале. Ну, понятно, что это возможно. Но даже просто один человек. То это... Ну, пусть не 1 миллион, не 2 миллиона, а 100 тысяч человек. Это 100 тысяч умножить на среднюю цену билета, и уже огромные деньги, способные помочь конкретному фильму, а, соответственно, и компании выживать.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но при этом, вы говорите, что справиться с этим...

А.РОДНЯНСКИЙ: Я считаю, что этими методами... Вот, безусловно, делать все, что сейчас делается с точки зрения законодательства, конвенции обязательно надо. Но исходить надо из того, что технологическая революция несет за собой изменение экономической модели. То есть, иными словами, то, что будет появляться в интернете... Мы очень большое количество кинофильмов, сериалов и прочего не будем видеть там на определенных телевизионных каналах или даже в кинотеатрах в ближайшем будущем. Мы будем получать их, ну, условно говоря, в своем виртуальном пространстве.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это не очень понятно. У нас 3 минуты, объясняй.

А.РОДНЯНСКИЙ: Это очень просто. Вот, сейчас Вселенная у каждого в телевидении состоит из 20 с чем-то эфирных телевизионных каналов. У кого есть кабельное предложение – 100. Вот, ровно, скажем, лет через 5 их будет несколько тысяч телевизионных каналов, которые вы для себя сможете спрограммировать самостоятельно – новости одного канала, фильм другого, телевизионная программа, интервью третьего.

А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть свой канал построить?

А.РОДНЯНСКИЙ: Это вы свой телевизионный канал строите. Как вы его назовете? «Алексей Венедиктов» он будет называться. Вот, все. «Здравствуй, любимый» будет начинать ведущий. Причем, я не преувеличиваю. И будете смотреть. Ну, или любое другое слово. Собственно, в этой реальности смывается граница между кинотеатром, телевизионным каналом, DVD (тем более, оно исчезает). А просто у вас возникает некое общее пространство, в котором вы можете фильм посмотреть отдельно, а можете в рамках телевизионного предложения. Можете включить для удобства, если вы ленитесь, свой телевизионный канал, а можете зарядить себе на ночь то, что не успеваете сегодня, и посмотреть там фрагментарно. Все что угодно. И, вот, в этой новой вселенной должна существовать другая совершенно экономическая модель того контента (то есть фильмов, телевизионных сериалов, программ), за производством которого стоят сотни и тысячи очень талантливых людей, живущих за это и позволяющих многим миллионам получать удовольствие. Вот здесь надо будет придумать совершенно иначе.

А.ВЕНЕДИКТОВ: И модель эта еще не придумана.

А.РОДНЯНСКИЙ: Модель эта еще не придумана.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ни нами, ни американцами.

А.РОДНЯНСКИЙ: Я думаю, американцы много ближе, конголезцы много дальше.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но все равно. Это же будет общая модель. Интернет-то глобальный.

А.РОДНЯНСКИЙ: Это будет, безусловно, универсальная модель – здесь не может быть никаких... Я думаю, что размоются границы даже национальные и возникнут только, вот, языковые, гомогенные границы останутся. То есть, как бы, русскоязычный мир, франкофонный мир, испаноязычный мир.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но при этом «National Geographic» можно смотреть на любом языке, ну, условно – на каком хочешь, на таком смотри.

А.РОДНЯНСКИЙ: Да. Ну, вот, появляются все равно свои версии «National Geographic».

А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да-да.

А.РОДНЯНСКИЙ: И, вот, «Моя планета» нам в итоге будет ближе, чем американский «National Geographic». А по качеству он будет скоро, в общем, или уже сопоставим.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но если будет переводить Гоблин, то, может быть, мы будем смотреть «National Geographic» в переводе Гоблина. Нет, это же тоже важная составляющая.

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, слушай, не наберемся такого количества Гоблинов, их не хватит на все то, что придется переводить и редактировать.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, это народ талантливый и так далее.

А.РОДНЯНСКИЙ: Да. Ну, наверное.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Последний вопрос, у нас одна минута. Я напоминаю, Александр Роднянский. Про телевидение вообще не поговорили – вот такая история. Да, жаль. Ничего. Оставим что-то на закуску. По-моему, Анжелика спрашивала, где посмотреть список фильмов, которые пойдут на «Кинотавре»? А, вот! «Где найти список фильмов «Кинотавра-2010»? Анжелика из Москвы».

А.РОДНЯНСКИЙ: Слушайте, вчера была пресс-конференция.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну что? Она должна смотреть твою пресс-конференцию?

А.РОДНЯНСКИЙ: Секунду. Причем, у меня ее негде смотреть.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот именно. Я к этому и сказал.

А.РОДНЯНСКИЙ: Нет. Сегодня опубликовано везде – я об этом говорю.

А.ВЕНЕДИКТОВ: А. В сегодняшних газетах?

А.РОДНЯНСКИЙ: В сегодняшних газетах опубликовано большое количество. Ну, вот, например...

А.ВЕНЕДИКТОВ: Слушай, пришли список – я на сайт повешу, а?

А.РОДНЯНСКИЙ: Да, хорошо.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот, Анжелика, мы сделаем проще.

А.РОДНЯНСКИЙ: На lenta.ru.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Или на lenta.ru – ну, это у меня конкуренция.

А.РОДНЯНСКИЙ: На kinotavr.ru опубликовано, естественно. Там 14 фильмов основного конкурса и все программы, которые параллельно будут показаны.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Последнее. Что будет после того как закончится «Кинотавр» с этими фильмами, которые получают акцептацию?

А.РОДНЯНСКИЙ: Ну, какие-то, которые заметят, вызовут реакцию, безусловно, могут использовать эту репутацию свою для выхода в прокат в России и для обеспечения той жизни, о которой мечтают все. Часть фильмов, как это было всегда, вот, последние 5 лет – это, безусловно, будет отобрана на международные фестивали и начнет свою международную жизнь. У нас всегда, «Кинотавр» в этом смысле идеальная стартовая площадка для международной жизни российского кино, и мы посмотрим за этим. Ну а самое главное, я же говорю, это тот инструмент, который может оказаться в руках авторов, и как они им распорядятся – это уже их, извините, личное дело.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Александр Роднянский на «Эхе Москвы».