Константин Ремчуков - Особое мнение - 2010-11-01

О.ЖУРАВЛЕВА: Добрый вечер, это программа «Особое мнение». Меня зовут Ольга Журавлева. А в гостях у нас сегодня, в традиционный для себя день, Константин Ремчуков, главный редактор "Независимой газеты". У нас есть «Кардиограмма эфира», в которой вы можете принимать непосредственное участие, влиять на нее, если на нашем сайте будете голосовать за Константина Ремчукова, за его слова, или против. Константин Ремчуков как данность. А вот слова могут вызывать ваше одобрение или неодобрение. Вот это вы можете сделать на кардиограмме. Видео тоже идет, кардиограмма там тоже, кстати, видна. Смски, как всегда, будем ждать, с удовольствием прочитаем. Первая тема последних часов, главная, это Япония. У вас Япония – это отдельная совершенно тема. Вас там любят, и вы их любите особою любовью. Ну вот вопрос такой, совсем простой, который задает один из наших слушателей: «Какую цель преследовал Медведев, посещая Южнокурильские острова?» Какую политическую цель преследовал Медведев, как вам кажется?

К.РЕМЧУКОВ: Медведев преследовал две цели: внутриполитическую и внешнеполитическую. Если мы берем внутри и внешне, получится политическая цель. Поэтому читатель прав. Внутриполитическая – показать консервативной части общества, что он не услышал предупреждения месяц назад японского премьера о том, что Медведеву не стоит… когда он был на Дальнем Востоке, вдруг неожиданно японский премьер, который, с моей точки зрения, является не очень опытным политиком, может вслух сказать: «Мы считаем, что президент Медведев не должен посещать Курильские острова». Я после этого встречался с высокопоставленными дипломатами, которые принимают участие в формировании российской внешней политики, они сказали, что теперь-то уж точно Медведев должен лететь, потому что не полететь нельзя. Так вот, если президент Медведев хочет быть президентом и после 12-го года, то он должен показать внутреннему консервативному электорату, что он самостоятельно принимает решения о том, куда лететь. А внешнеполитическая компонента – то, что все в мире видят. Сейчас особенно неактуальными выглядят японские такие грозные предупреждения на фоне их конфликта с Китаем. Мы видим, какую жесткую по островам позицию занял Китай, который ведет свою линию, который перестал поставлять редкие металлы или пригрозил перестать поставлять редкие металлы в Японию, а 97% мирового экспорта редких металлов из Китая идет, включая все сильные, серьезные механизмы и инструменты борьбы за свои интересы. Так что на этом фоне слабое поведение и в мире было бы расценено негативно. Поэтому, я думаю, что он поступил правильно.

О.ЖУРАВЛЕВА: Прошу прощения, Константин, то есть, если бы не было этого японского заявления официального…

К.РЕМЧУКОВ: Он мог бы туда не полететь из Вьетнама. Он устал. В тот раз не попал, потому что погода была плохая, а тут устал и полетел сюда. Вы, наверное, видели, в информационных сообщениях все подчеркивают – это первый визит руководителя нашего государства за 65 лет. Это ж серьезная вещь – впервые за 65 лет кого-то занесло на такую окраину нашей страны. Вот его занесло. Теперь это был уже и политический визит. Конечно, и свои владения посмотреть на дальних рубежах.

О.ЖУРАВЛЕВА: Вы повторили, что это окраина нашей страны – здесь у вас нет сомнений, что это все-таки наша страна?

К.РЕМЧУКОВ: Сомнений нет. По факту. Это граница, там наши граждане живут. Никаких сомнений в этом нет. А уже все переговорные процессы по поводу того, кому эти острова могут, в каком количестве, какой процент территории, это сложный предмет переговоров. Более того, в 2001 или в 2002 году Путин с тогдашним премьером в Японии, по-моему, в Иркутске встречались, и он подтверждал принципиальную актуальность 56-го года Венских договоренностей о том, что по два острова мы можем разделить, и мы можем передать два острова японской стороне после заключения мирного договора. Мирного договора мы не заключили, поэтому даже в соответствии с Венскими соглашениями не получается. Другой группой аргументов российской стороны является то, что эти острова были завоеваны в результате войны, а войны, в общем-то, ведутся за территории, поэтому если ты в ходе войны отвоевал острова, а тебе говорят: «Это исконно наша территория», то – ну да, были до войны. А после войны это исконно наши стали, или посконно наши стали. И, наконец, я так понимаю, российская сторона не хотела публичной дискуссии по поводу островов. Она хотела в ходе дипломатических переговоров решать эту проблему. Но, поскольку японцы неожиданно – для меня это было абсолютно неожиданно, да и многих дипломатов западных смутила эта позиция японцев – выступили с грозным окриком Медведева, то, я так понимаю, что российская сторона в переговорном процессе – я тоже беседовал с высокопоставленными людьми – готова вернуться к простому тезису: Япония стала членом ООН после войны, а все члены ООН признавали итоги Второй мировой войны. Вот эти острова, по итогам Второй мировой войны, отошли к Советскому Союзу. Таким образом, Япония, вступив в ООН, признала результат того, что эти острова перешли под юрисдикцию Советского Союза.

О.ЖУРАВЛЕВА: А можно совсем коротко ответить на вопрос нашего слушателя или зрителя Антонова: «А как бы сам Ремчуков поступил с островами, если бы был президентом?»

К.РЕМЧУКОВ: Ремчуков бы, считая, что Япония является естественным стратегическим партнером России на Дальнем Востоке для противовеса надвигающейся мощи Китая, конечно, провел бы конструктивные переговоры для того, чтобы два острова оставить себе, два острова отдать японцам, при этом был бы даже, может, более гибким с точки зрения территории. Может быть, на двух островах, которые доставались бы японцам, было бы, скажем, 60% земли, а на двух островах, которые русской стороне остаются, 40%. Или 65 на 35. Это не принципиально.

О.ЖУРАВЛЕВА: В каких-то процентах все равно уступить?

К.РЕМЧУКОВ: Ну, в обмен на стратегическое партнерство. Потому что противостоять Китаю через 10-20 лет без японцев на Дальнем Востоке и без американцев будет очень и очень тяжело.

О.ЖУРАВЛЕВА: Ну, в качестве президента вы мне нравитесь. Константин Ремчуков, главный редактор "Независимой газеты". Меня зовут Ольга Журавлева. Никуда не уходите, мы скоро вернемся.

РЕКЛАМА

О.ЖУРАВЛЕВА: И снова с вами программа «Особое мнение». Меня зовут Ольга Журавлева. Мой собеседник – Константин Ремчуков, главный редактор "Независимой газеты". И вот, как пишут нам на смс, «Уберите ваш биржевой график – показывайте лучше гостя по видео!» Гостя по видео мы действительно показываем, он чуть-чуть вбок сдвинулся. А это не биржевой график, а кардиограмма. Наши слушатели очень ломаной линией реагируют на ваше заявление по Японии. И по Курильским островам. Вы уже сказали про Медведева – если он хочет продолжать и так далее, в 12-м году быть… Да? Были такие слова? Вот вопрос от Александра из Саратова: «Вы в своей статье пишете (можно ее на сайте почитать «Независимой газеты») – вся модернизационная риторика Дмитрия Медведева, по моему глубокому убеждению, это попытка начать формирование новой российской идентичности». Более широкая цитата, но сам слушатель полагает, что Путину модернизации не надо. Вот так ему кажется. То есть про Медведева он соглашается с вами. Так у вас есть убежденность, спрашивает он, что Медведев будет выбран-назначен в 2012 году?

К.РЕМЧУКОВ: Нет, у меня такой убежденности нет.

О.ЖУРАВЛЕВА: То есть все эти действия – это как бы для него, для его президентской кампании, в принципе, правильные и логичные, но возникает следующий вопрос: «выбран-назначен» – это ж неспроста человек пишет, у нас часто говорят, что выборов как таковых у нас нет. Мы знаем, как московского мэра выбирают, назначают, и всех остальных людей. И сами выборы. Чеченский глава парламента, что 120% может получить только «Единая Россия», только скажите, на парламентских выборах. Зачем нужна предвыборная кампания, если нет выборов? Можно делать такие вещи, другие вещи. Можно ехать на Курилы, можно делать заявления, беречь пенсионеров, развивать что-то там еще – от этого ничего не зависит. Как будет консервативная или либеральная часть общества воспринимать Медведева, по сути неважно, потому что выбирать будут совершенно другие люди. Согласны, нет?

К.РЕМЧУКОВ: Что-то у вас какая-то позиция…

О.ЖУРАВЛЕВА: У меня не позиция, у меня вопрос – это так или не так?

К.РЕМЧУКОВ: Нет, ну вы в вопрос вложили очень много, мне кажется, каких-то смешанных вещей. Выборов в Москве и субъектах федерации действительно нет, там назначают депутатами, а депутатам, как мы видим, все равно – сегодня у них вотум доверия, завтра вотум недоверия.

О.ЖУРАВЛЕВА: Тем не менее, они делают вид, что голосуют.

К.РЕМЧУКОВ: Нет, тем не менее, их очень мало, и они меняют свою позицию, и так далее. А прямые выборы главы государства есть, и я голосую каждые президентские выборы.

О.ЖУРАВЛЕВА: Хорошо. Я тоже голосую.

К.РЕМЧУКОВ: Поэтому считать, что нет выборов, это неправильно. Второй момент – каким образом? Вот если с главой субъекта федерации понятно, что его отбирают в Кремле и потом предлагают сюда, то здесь, мне кажется, некая особенность – тоже отбирают и тоже в Кремле, но два человека и между собой решают, Владимир Владимирович и Дмитрий Анатольевич, кто идет. И, как мы видим, все последние месяцы они очень сильно стараются поддерживать высокий рейтинг – лифтингом, активным участием в мероприятиях. То есть человек, которому не надо иметь рейтинг для какой-то беседы, не будет так париться.

О.ЖУРАВЛЕВА: Эти рейтинги, вы хотите сказать, потом будут между собой сравниваться.

К.РЕМЧУКОВ: Вы представляете, через семь месяцев, скажем, они встречаются, чтобы определиться, кто идет президентом, и у одного рейтинг 80%...

О.ЖУРАВЛЕВА: А у другого 75%.

К.РЕМЧУКОВ: …а у другого 30%. И там совершенно очевидно, кто пойдет. Вот если у Медведева 80, а у Путина 30, то, понятно: «Дим, давай, продолжай, тебя народ поддержит».

О.ЖУРАВЛЕВА: Так рейтинги тоже можно, простите меня, заказать.

К.РЕМЧУКОВ: Не, ну есть вещи, которые по гамбургскому счету делаются. Есть рейтинги ФАПСИ, например, которые, как говорят эксперты, абсолютно относительно честные.

О.ЖУРАВЛЕВА: Плюс-минус.

К.РЕМЧУКОВ: Но, в принципе, есть рейтинг, которому доверяют те, на кого они рассчитаны. Вот смотрят и видят – так, у меня рейтинг что-то три пункта или четыре пункта.

О.ЖУРАВЛЕВА: Получается, что люди, которые собираются договариваться, они же между собой и соревнуются.

К.РЕМЧУКОВ: Они и соревнуются.

О.ЖУРАВЛЕВА: Они честными способами соревнуются, как вам кажется? Они не пытаются друг друга подсиживать? Рейтинг оттягивать?

К.РЕМЧУКОВ: Нет, активно нет, но насколько возможно бороться за свой рейтинг, за свою аудиторию, новые ниши, новые заявления, мне кажется, они стараются изо всех сил. И я просто вижу, как они стараются. Например, Путин, у которого нет мобильного телефона. И, если это человек, у которого нет мобильного телефона, значит, я делаю вывод – он не знает, как отправить смс. Это человек из другого мира.

О.ЖУРАВЛЕВА: И сейчас, я себе представляю, как рейтинг ФАПСИ просто рушится страшным образом.

К.РЕМЧУКОВ: Нет. И он говорит, мы задавали ему вопрос: «А какой мобильный телефон? Это ж работать нельзя будет – он будет все время разрываться. Я даже дома не подхожу к телефону». Вот человек такой, как Путин, вдруг дней десять назад неожиданно проводит совещание о том, чтобы роуминг подешевел в 2-2,5 раза. Вы представляете, кто пользуется роумингом, особенно заграничным? Это тот электорат – подвижный, молодой, прогрессивный, который пользуется этими гаджетами, на которые так упорно много месяцев работает Медведев со своим iPad’ом. И вдруг выясняется, что реальное благо, а не просто ходить с iPad’ом под мышкой, а роуминг в 2,5 раза сделать дешевле, когда они едут отдыхать за границу, дает им Путин. Вы считаете, что это случайно, что он вдруг неожиданно заговорил о роуминге? Я вижу в этом, что он и этот электорат не хочет отпускать. Он не хочет говорить: «Слушайте, ребята с iPad’ами, вы не моя епархия, вот там с Дмитрием Анатольевичем как-то объясняйтесь».

О.ЖУРАВЛЕВА: Как вы думаете, дальше будет еще интересней, еще очевиднее?

К.РЕМЧУКОВ: Мне в нашей стране…

О.ЖУРАВЛЕВА: Всегда интересно,

К.РЕМЧУКОВ: …десятилетиями балдею.

О.ЖУРАВЛЕВА: Вообще, очень интересно поразмышлять и с вами поговорить о менеджменте всевозможном. Но вы отвлеклись на Японию, вы не знаете, как у нас тут борются с пробками, пока вас не было.

К.РЕМЧУКОВ: Ну как, я слежу. Там интернет есть. Я все-таки продвинутый юзер.

О.ЖУРАВЛЕВА: Ну да, вы все-таки продвинутый пользователь. Так вот, скажите, пожалуйста…

К.РЕМЧУКОВ: В 87-м году я вернулся из Америки со стажировки – я уже компьютер себе привез. 87-й год, четверть века! Еще многие ребята, которые сейчас с iPad’ами ходят, не знали, что такое компьютер.

О.ЖУРАВЛЕВА: Да многие еще на свет не появились.

К.РЕМЧУКОВ: А в начале 90-х, как появился интернет, у меня уже был интернет. Там надо было поминутно платить, дешевые часы были до девяти утра, я помню, у меня был какой-то провайдер, поэтому я с пяти до девяти бесплатно вот эти четыре часа очень ответственно…

О.ЖУРАВЛЕВА: Я думаю, здесь вы даже Медведева переплюнули. Давайте тогда к Собянину. Он, кстати, тоже любит электронное правительство, какие-то документы только в электронном виде. Он как-то сразу поставил это на другие рельсы. Во всяком случае, заявления такие были. Хотя очень многих, конечно, напугало, что журналистов сразу как-то задвинули. Ну не то чтобы напугало, но как-то показалось странным.

К.РЕМЧУКОВ: Сейчас я ехал к вам в студию – сообщили, что завтра журналистов пустят.

О.ЖУРАВЛЕВА: Уже праздник.

К.РЕМЧУКОВ: Неделя прошла.

О.ЖУРАВЛЕВА: То есть, посредством электронного общения, наверное, смекнули, что что-то не так. А вот по поводу пробок скажите мне, пожалуйста, такое, в общем, очевидное решение – давайте чиновники будут в отдельное время ездить на работу, вам же легче будет. Хорошее решение?

К.РЕМЧУКОВ: 25 тысяч чиновников в восемь утра – когда моя жена узнала об этом, она сказала: «Ну теперь дети к 8-ми утра не будут в школу попадать».

О.ЖУРАВЛЕВА: Я тоже об этом подумала, я вам скажу.

К.РЕМЧУКОВ: Я такие решения отношу к категории популистских. И так их и оцениваю. Популистское решение. Это не системный подход к пробкам. У нас несколько миллионов машин в эти часы двигаются из области в Москву, из Москвы в область, внутри Москвы, и 25 тысяч человек напрячь, сказать: «Вы будете из дома выезжать в 7-7.30 на работу» - ну, можно, конечно. Если раньше, я помню, по Рублевке, когда я Варвару в школу возил на Кутузовский, я знал, что если до 7 утра 10 минут из дома выехал, то проскакиваешь всю эту штуку, и к 8.25 она на Кутузовском, 5-я школа там у «Украины», она попадала, то сейчас уже надо было бы, если бы Варя ходила в школу, выезжать уже в 6.10-6.15.

О.ЖУРАВЛЕВА: Ну, это к вниманию родителей, у которых дети таким маршрутом попадают в школу.

К.РЕМЧУКОВ: Да, то есть раньше начнут регулировать движение.

О.ЖУРАВЛЕВА: А регулировать его все равно будут.

К.РЕМЧУКОВ: А пробки у нас, мои наблюдения подсказывают, причиной больше половины пробок является плохое регулирование. Допотопное, когда источником власти является голова гаишника. Вот он тут поставил барьер пластиковый, чтобы все ехали в один ряд. Почему? А это главная причина пробок. Вот я сейчас был в Японии, и вот там один из методов борьбы с пробками – это следить за трафиком, и если сюда больше идет машин, то полосу эту отдавать тому, где идет. А у нас едут по Знаменке, на повороте к Манежу, было две полосы поворота, никогда пробок не было, сейчас сделали одну полосу, а три полосы на Каменный мост в спальные районы по направлению к Якиманке. И вот туда летят машины, поскольку их нет, а сюда хвост уже от Генштаба идет. Вот это регулирование. На Рублевке частый способ регулирования – это делать 15-секундный интервал в светофоре. Вот за 15 секунд «Газель» не успевает тронуться, поэтому все машины стоят. Поэтому, если сейчас эта ерунда была около 8-ми, то она начнется в 7 15-секундная – в Горках-2, в Барвихе, в Жуковке.

О.ЖУРАВЛЕВА: Многих граждан, к счастью, эти маршруты не сильно касаются.

К.РЕМЧУКОВ: Ну будет и в других местах.

О.ЖУРАВЛЕВА: В других местах та же история. «Новый мэр – электронный Собянин». Да, вот пока мы смотрим, что не очень электронный, и даже не электрический. Спрашивают вас замечательный совершенно вопрос: «Расскажите про синяк премьера». У вас что, какие-то особенные сведения?

К.РЕМЧУКОВ: Не могу комментировать, не знаю.

О.ЖУРАВЛЕВА: Хорошо. «На авто ездят в основном мужики, а основная масса чиновников – это женщины», - пишет Алена. Но они везде ездят с водителями. Тут уж я не знаю. Может, 25 тысяч чиновников – это включая всех тетенек в ЖЭКах.

К.РЕМЧУКОВ: Я слышал, Собянин назвал эту цифру – 25 тысяч чиновников, которые с Машинами.

О.ЖУРАВЛЕВА: Ну да, наверное. «Лучше всего, если чиновники будут работать по ночам». «У Путина нет денег на мобилу». Хорошие истории. А вот совсем простой вопрос: «Константин, вы говорили, что Ходорковского выпустят в марте 2009-го», - спрашивает Дмитрий.

К.РЕМЧУКОВ: Ошибся.

О.ЖУРАВЛЕВА: А теперь как вы думаете?

К.РЕМЧУКОВ: Ошибся. Я не знаю. Будем смотреть решение суда. Очень трудно комментировать. Я думаю, что слушатели наши и читали, и слышали все комментарии и заявления, и Ходорковского, и Платона Лебедева, и адвокатов. То есть тема на слуху, весь второй судебный процесс. Мое ощущение – что обвинение пошло по ложному пути, очень опасному с точки зрения развития корпоративного права. Корпоративное право – основы развития современной экономики. Корпорации и акции – это ключ к привлечению капитала, к развитию и к ограниченности ответственности. И вот то, что сейчас, насколько я понимаю, я не юрист, главная тяжесть обвинения формулируется таким образом, что глава корпорации можно украсть что-то принадлежащее дочерней структуре, хотя корпоративная процедура позволяет принять любое решение, если эта дочерняя структура в интересах материнской компании. Вот если будет нанесен удар и вынесен обвинительный приговор Ходорковскому и Лебедеву, что они украли у дочерних структур нефть, то, с точки зрения прецедента, это стоп-машина. Тогда любой, кого я поглощу в рамках своей холдинговой структуры, а потом перенаправлю… Собственно, холдинги создаются, чтобы можно было не на рынке занимать деньги, а под свободные ресурсы каких-то единиц своих подтягивать к бизнес-деятельности других подразделений. Поэтому я не понимаю, как может быть такое судебное решение принято, особенно если президент юрист.

О.ЖУРАВЛЕВА: Ну а если, например, у премьер-министра какие-то личные… такую личную неприязнь испытывает к потерпевшему…

К.РЕМЧУКОВ: Оль, в данном случае я не могу спекулировать. Я все читаю, все вижу – я не понимаю обвинения. Более того, как я уже сказал, я вижу в этом обвинении серьезнейший удар по основе рыночной экономики, корпоративному праву, поэтому остается только смотреть. Мне кажется, что не может быть такого сурового наказания, какое попросили прокуроры. Но прокуроры всегда просят максимально суровое. Они знают – за это их не накажут.

О.ЖУРАВЛЕВА: Да, в этом тоже проблема. «Путин у нас несет добро, а Медведев – модный. Никакого противоречия», - считает Артем. У нас вообще все хорошо, на самом деле. А про суды мы еще скажем несколько слов, возможно, в следующей части программы. Это «Особое мнение», здесь Константин Ремчуков, главный редактор "Независимой газеты". Меня зовут Ольга Журавлева. Никуда не уходите. Мы скоро вернемся.

НОВОСТИ

О.ЖУРАВЛЕВА: И снова с вами программа «Особое мнение». Меня зовут Ольга Журавлева. У нас в гостях главный редактор "Независимой газеты" Константин Ремчуков. Видеотрансляция и кардиограмма к вашим услугам, а также смс, естественно. Очень кратко – мнение про Манифест, вообще безо всяких опознавательных знаков. Понятно, о чем идет речь. Многие уже сказали, что он того не стоит. Но, тем не менее, есть же, наверное, какие-то… Там и про закон, кстати, сказано, что надо его соблюдать.

К.РЕМЧУКОВ: Оля, что мне бросилось в глаза – даже за то время, пока я начал вникать, вернувшись из Японии. Первое, что могу сказать: Манифест не адресован таким людям, как я. То есть я намного больше знаю, чем автор или авторы Манифеста. Поэтому такая упрощенная картина – это как переведенный в доступную форму для второклассника комикс «Война и мир». И не целевая аудитория этого Манифеста. Первый тезис. Второй тезис: я несколько лет назад входил в рабочую группу по разработке концепции бизнес-школы «Сколково», Рубен Вартанян проводил. И Рубен, в знак благодарности либо поддержания интеллектуального уровня, периодически приглашал Нобелевских лауреатов поужинать совместно с толковыми ребятами. И я помню, приезжает Нобелевский лауреат по экономике. И ему кто-то задает вопрос: «А вот что вы думаете по поводу Федеральной резервной системы?», что-то такое. Он так посмотрел и говорит: «Вы знаете, я десять лет уже не занимаюсь вопросами макроэкономике, Нобелевскую я получил по микроэкономике, поэтому я считаю, неэтично и непрофессионально делать какое-либо оценочное суждение». Я был потрясен – Нобелевский лауреат по экономике в узком кругу на ужине считает неэтичным про себя говорить на темы, в которых он сегодня не является актуальным. У нас Нобелевский лауреат по физике может рассказывать, как обустроить Россию. Михалков, который фильмы хорошие снимает, наверное, про историю кино может лучшие лекции читать. Я когда-то слышал его по каналу «Культура» - просто чувствуется, он знает и о неореализме, все фазы этого развития, чувствует и знает. И вдруг он вторгается в такую сферу, в которой, я считаю, он некомпетентен. Просто некомпетентен. Третье. Вчера поздно вечером я видел его интервью Тине Канделаки, где он вел себя очень странно, взволнованно и говорил: «Я не прошу вас обсуждать, мне неинтересно ваше мнение!» - он так, раздраженно, а потом вообще он сказал, что американский Госдеп отслеживает его фильмы, и, начиная с 94-го года, с «Сибирского цирюльника», американский Госдеп, чтобы не получил он ни «Оскара», более того, какая-то американская компания, насколько я понял, может, ошибусь в деталях, но суть следующая: купила лицензию на право показа этого фильма в Латинской Америке и спрятали под сукно, лишь бы никто не увидел, что американский сержант не может не знать… И он привел пример, что якобы Костнер прислал ему письмо по этому фильму, где писал: плохо, что американский сержант не знает Моцарта. А это эмоционально потрясающая сцена в фильме, где в противогазе мальчик бегает с Моцартом, его заставляют, жара… И второе – что главная героиня похожа на шлюху – нельзя ли сделать ее английской шлюхой? И Никита убежден, что его прессуют американцы. Вот после того, как ты это слышишь, ты понимаешь, что его Манифест – это не нейтральный текст. Это текст обиженного на современную западную цивилизацию. Поэтому: А – если ему неинтересно мнение, не стоит раздражать человека…

О.ЖУРАВЛЕВА: Даже не стоит публиковать Манифест, если неинтересно мнение.

К.РЕМЧУКОВ: Но есть принципиальная содержательная вещь. Вот когда художники пытаются интерпретировать тексты, которые писал Константин Леонтьев, очень сильный философ, в 19-м веке, сейчас, в 21-м веке и сделать вид, что мы не заметили, что произошло в 20-м веке, это серьезнейшая методологическая ошибка. Вот он говорит: «Все люди голосуют за консерваторов». Ну вот в Англии голосуют за консерваторов. Консерватизм – это, прежде всего, частная собственность и свобода от государства. Политический консерватизм. У Никиты же не просто государство, еще и держава является стержнем. Первое. Второе – русский дух и святая Русь были уничтожены большевиками под корень, когда рушились храмы. И вот этот русский мужик, который, Леонтьев считал, является носителем этой святой Руси и всего, вдруг выясняется, что он накидывает аркан, сдергивает этот крест, улюлюкает… Я смотрел документальный фильм Дзиги Ветрова, «Донбасс», по-моему, называется. И там минут пятнадцать идет, как разграбляют под улюлюканье храм. Кто-то выносит это, кто-то то, кто-то се, все довольные, счастливые. И сказать, что мы должны вот это законсервировать? А самое главное – он говорит: «Это наша история, и она, хоть и плохая, но она наша». Я не считаю это нашей. Это подорвало, нету того русского. Консервировать что мы будем? Какую духовность? Где эта духовность, если основа духовности России – это православие, а его растоптали, попов уничтожили, веру уничтожили, верить в бога запретили и говорят: «ну ничего, так вот, индустриализация, покончили с преступностью, совершили коллективизацию».

О.ЖУРАВЛЕВА: Потом опять – народ-богоносец.

К.РЕМЧУКОВ: И давайте мы законсервируем что-то. Законсервировать это нельзя. Если в 19-м веке Леонтьев мог законсервировать, то сейчас после Советского Союза нельзя. И не отвечать на ключевые вопросы. Вот Путин говорит: величайшая геополитическая катастрофа 20-го века – это распад Советского Союза. А я считаю, что величайшая геополитическая, смысловая и национальная катастрофа – это Октябрьская революция с реальными последствиями, не сам акт революции, революция могла быть, а то, что случилось за те первые сорок лет после революции. Уничтожение миллионов людей. Я не буду говорить, десятки, но миллионов людей. Вот пусть они ответят. Уничтожение духовного мира миллионов содержательных, умных, талантливых людей – оно восполнимо? Это что, как крупный рогатый скот, может восполниться? Или как еще какие-то птицы? Это же люди со своим миром! Эта Россия неузнаваемо другая. Поэтому никакого консерватизма. Нужно создавать условия для максимального совершенствования личности людей, и будущее России я вижу только в этом. А не то, что мы должны соборно куда-то там глядеть в прошлое, вглядываться в него, а потом говорить: «А к чему это прошлое приведет?» Оказывается, когда новая партия большевиков подойдет, мы должны дружно забыть тысячелетнюю историю и разрушить храмы на своей территории. По-моему, ни одна нация такого не позволила. Ни арабы, ни евреи, ни латины. А что с басмачами? Гоняли-гоняли басмачей, а сейчас мы имеем Афганистан, ваххабитов, и это реакция на вот то представление о том, что без бога, оказывается, можно навязать силой и всю эту басмаческую сволочь вырезать. Да, там вырезали, кого-то убили, переселили, но сейчас-то аукивается каждым терактом, каждой унесенной жизнью, в храме взорвали бомбу или на базаре, это вот те упрощенные представления. И Никита в самом начале текста говорит: это все наше. Нет, это не мое.

О.ЖУРАВЛЕВА: Вы хотите вообще оставить генеральную линию – действительно только правильные поступки, да? вот это вообще все не ваше, и это нужно что? забыть? Как это переваривается?

К.РЕМЧУКОВ: Нет, наоборот, не забыть. Как Солженицын писал, количество фильмов о войне никогда не мало, вот прошло 65 лет, а все новые и новые фильмы, а фильмы про репрессии, про вот эти ужасы, про геноцид по происхождению, по сословной принадлежности, по идеологической какой-то принадлежности, какой пережила страна, уже хватит об этом говорить. Уже «Ивана Денисовича» напечатали, адаптировали к школьникам, «Архипелаг ГУЛАГ» и хватит? Где это воспитание? Вот духовность начинается, совесть начинается и понимание личной ответственности. Потому что вся вот эта идеология – личной безответственности. Нюрнбергский процесс наказывал виновных за то, что они выполняли приказ по уничтожению, и тем самым Запад отрефлексировал ужас фашизма в том, что у человека есть личная ответственность за исполнение преступного приказа. И это является фактором, который не позволяет, может быть, преступным приказам рождаться вновь. У нас не произошло вот этой процедуры осуждения того, что ты исполнял приказ. Причем мы сейчас это видим на процессах, до этого мы видели в борьбе с диссидентством, ну а раньше вот эти кошмары – я об этом не говорю. Вот чем бы занялись для духовного возрождения страны – может, пользы было бы больше.

О.ЖУРАВЛЕВА: Десталинизация, например.

К.РЕМЧУКОВ: Ну да. Обещали нам.

О.ЖУРАВЛЕВА: И об этом тоже говорили. Спасибо большое. Константин Ремчуков, главный редактор "Независимой газеты", был сегодня гостем «Особого мнения». А вопросов еще осталось! Я надеюсь, что на следующей неделе вы будете в «Особом мнении» снова. Спасибо большое. Меня зовут Ольга Журавлева. Всего доброго.