Максим Шевченко - Особое мнение - 2010-12-02

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте, это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Как всегда по четвергам Максим Шевченко в этой студии. Здравствуйте, Максим Леонардович.

М.ШЕВЧЕНКО: Здравствуйте.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Напоминаю, что у нас вот-вот, с секунды на секунду должна заработать трансляция на нашем сайте. Кроме того, работает кардиограмма эфира, с помощью которой вы можете голосовать за или против те или иные слова, которые сейчас начнет произносить Максим Шевченко. Ну и, конечно, SMS +7 985 970-45-45. И еще до начала эфира у нас тут обвалилось сразу несколько сообщений. «Россия-2018, ура, победа». Да, Чемпионат мира 2018 года.

М.ШЕВЧЕНКО: Наконец-то мы на Чемпионате мира.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, мы на Чемпионате мира, но в 2018 году.

М.ШЕВЧЕНКО: Это самая лучшая команда, которая обеспечивает попадание. Значит, это Путин, кто там? Шувалов. Кто там еще?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Наташа Водянова.

М.ШЕВЧЕНКО: Да-да.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Елена Исинбаева.

М.ШЕВЧЕНКО: Да, точно. Вот они и должны у нас быть центром нападения.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: План Путина – победа России.

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, естественно. Вот вам и доказательства. По крайней мере, выход в финальную часть. Не знаю, как насчет победы.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, действительно, стоит ли так сильно радоваться получению Чемпионата мира? У нас тут Олимпиада.

М.ШЕВЧЕНКО: Да. Давайте огорчаться, правда. Такое грустное событие.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да ужас! Денег, что ли, много? Скажите? Дефицит бюджета недостаточный?

М.ШЕВЧЕНКО: Я предлагаю оппозиции начать митинги на Триумфальной площади: «Отменим Чемпионат мира по футболу, потому что Россия недостойна». Я думаю, что оппозиция справится.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет.

М.ШЕВЧЕНКО: Нет? Не справится?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Тут вопрос не в достойности или недостойности, а в возможностях. Успеет ли? Есть ли деньги на то, чтобы построить все эти стадионы, чтобы построить дороги, гостиницы?

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, вот, судя по мигалкам Тельмана Исмаилова, денег в России более, чем достаточно. Более, чем достаточно. Я думаю, если потрясти наши нуворишей, наших миллиардеров и наших гиперолигархов, которые в изобилии покупают себе баскетбольные клубы в Америке, покупают себе футбольные клубы в Англии, покупают себе, там Бруклин практически целиком, как господин Прохоров, то эти деньги появятся. Денег море, на которые можно провести не только Чемпионат мира, но и еще и построить, наконец-то, не знаю, нормальные дороги, например.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, то есть куда ни глянь, отовсюду хорошо.

М.ШЕВЧЕНКО: Я, кстати, за, потому что, может быть, хотя бы к 2018 году дороги, ведущие к стадионам, станут более-менее проезжими, нормальными.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну и стадионы заодно появятся.

М.ШЕВЧЕНКО: Да, стадионов, кстати, тоже нету.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это же просто трагедия. Особенно жду, конечно, выезда в город Саранск. С удивлением обнаружила сегодня его на этой карте, которая была в нашей презентации. В Саранске тоже будет Чемпионат мира – это один из городов...

М.ШЕВЧЕНКО: А где еще? В Сибири будет? Просто я не знаю.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, по-моему. Но до Урала все, конечно.

М.ШЕВЧЕНКО: До Урала? За Уралом точно не будет?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: По-моему, нет. Но плюсы-плюсы, никаких минусов. Будем радоваться до 2018 года.

М.ШЕВЧЕНКО: Мне кажется, да, абсолютно точно. Я никаких минусов не вижу.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, я надеюсь, что никаких не появится до 2018 года. Хорошо, соблюли мы весь необходимый ритуал, порадовались за Россию и за получение Чемпионата мира 2018 года.

М.ШЕВЧЕНКО: Была бы Россия к этому времени, а уж Чемпионат мира мы как-то проведем.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А у вас что, есть сомнения?

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, не то, чтобы сомнения, а так...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Или вы дальше 2012 года не заглядываете пока?

М.ШЕВЧЕНКО: Пока не заглядываю. (все смеются)

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А там еще 6 лет жить.

М.ШЕВЧЕНКО: Да.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это не один... А! Это как раз теперь один президентский срок.

М.ШЕВЧЕНКО: Да.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, теперь 2012-й год вдвойне важен.

М.ШЕВЧЕНКО: Меня тут упрекают часто, что я перебиваю ведущих. Мне так приятно вас слушать, мне так хочется говорить «Да», «Нет», «Да», «Нет». Давайте, вы говорите, я буду...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, мне не нравится так. Вы, пожалуйста...

М.ШЕВЧЕНКО: А мне нравится. У вас такой красивый голос.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, давайте, пожалуйста... Все-таки, это, ведь, ваше «Особое мнение».

М.ШЕВЧЕНКО: Давайте. Ну, просто футбол и Чемпионат мира – это такая скучная тема, настолько неконфликтная. Ну, мы с вами пытаемся сейчас, Тань, смоделировать конфликт. Почему мы с вами не хотим, чтобы в России не было Чемпионата мира? Ну, давайте назовем, почему мы не хотим, могли бы не хотеть. Ну, коррупция.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да нет, ту же вопрос не «хотим или не хотим?», а «сможем или не сможем?»

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, конечно, хотим. Конечно, сможем. А чего тут не смочь-то? Тоже мне, знаете, тайна Полишинеля. Если Украина с Польшей, по-видимому, смогут, скорее всего, то уж Россия, мне кажется, с ее огромными неисчерпаемыми ресурсами, гипермиллиардерами, уж просто обязана смочь.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Хорошо, давайте поменяем тему. В прошлый четверг вы говорили, что видеоблог Медведева...

М.ШЕВЧЕНКО: А вы слушали?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Конечно. Я слушаю вас каждый четверг, а если не могу послушать, то перечитываю и выписываю потом некоторые фразы.

М.ШЕВЧЕНКО: Как приятно. Так, один слушатель есть. Хорошо.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, как минимум. Так вот, в прошлый четверг вы говорили, что видеоблог Медведева – это не так уж интересно, куда уж интереснее, все-таки, послание президентское, которое было таинственно и непонятно, когда случится. Оно случилось.

М.ШЕВЧЕНКО: Оно случилось, да.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Оно произошло. Вот, ваш интерес, который так подогревался, он был удовлетворен в полной мере? Или вы испытали какое-то разочарование?

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, дело в том, что послание – это повестка, политическая повестка, которую задает президент. В прошлом году это была модернизация, «Россия, вперед». В этом году, очевидно, президент главным вопросом повестки, внутренней повестки по крайней мере задает социальную проблематику, и обратил внимание на демографию. Для меня эти проблемы демографии связаны не только с тем, что бабы мало рожают. Они связаны прежде всего и, к сожалению, президент это не проговорил так ясно и четко, хотя в этом вопросе о наделении участком земли косвенно это прозвучало. Оно связано с положением российской глубинки, как это говорится таким, плебейским языком, а проще говоря малых городов и деревень, и сел.

Ведь, не секрет, что демография, в основном, поддерживается за счет сельского населения во всех странах. В больших городах люди циничны, люди прагматичны, люди, не знаю там, экзистенциальны и дети, зачастую, являются просто развлечением или способом разрешения сложных любовных, там не знаю, каких-то ситуаций. Ну, 1-2 ребенка. В деревнях же 4-5-6. Деревня-то исчезает, она уничтожается. Я лично считаю, что для того, чтобы восстановить численность народонаселения и русского в первую очередь народа, который находится в угрожающей ситуации за счет резкого исчезновения сельского населения... На Кавказе такой проблемы нету, там демографический прирост именно в силу того, что значительная часть населения связана с землей и живет не в городах (там нет таких мегаполисов), а, в основном, традиционным образом. Да, давайте сейчас сделаем перерыв, да?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, буквально минутный перерыв и мы обязательно продолжим.

М.ШЕВЧЕНКО: Хорошо, да.

РЕКЛАМА

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Напоминаю, что в студии вместе со мной Максим Шевченко. До перерыва мы говорили о тех демографических проблемах, которые затронул президент в своем послании Федеральному собранию. Максим Леонардович как раз обращал внимание на то, что, вот, на Кавказе все напрямую завязано именно и с землей в том числе.

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, везде в традиционных областях, где сохранилось сельское население, там демографическая ситуация лучше, чем в тех местах, где сельское население вытягивается в мегаполисы, где люди перестают быть свободными людьми, а становятся, там не знаю, обслуживающим персоналом, как правило. И я считаю, что восстановление демографической ситуации в России, особенно для русских связано в первую очередь с решением, наконец-то, земельного или крестьянского вопроса, который не то, что не решается и не решился в начале XXI века в России после 150 лет его бурного и кровавого обсуждения, но который как бы просто закрыт, о котором мы так стыдливо не говорим.

Я вот тут вчера слышал выступление министра сельского хозяйства – вместе с Алексеем Венедиктовым она была – я просто диву дался некоторым ее выступлениям и некоторым ее высказываниям. Наш министр сельского хозяйства занимается закупками продовольствия, занимается дотациями на закупки продовольствия, причем в том числе и импортного продовольствия. Но никто не занимается реальным развитием сельского хозяйства. Хотя, здесь все понятно, что надо делать. Это понял еще Александр III. Надо наделить крестьян землей, надо защитить их от спекулянтов земли, то есть запретить им продавать землю и закладывать ее в частных банках. Дальше надо создать государственный крестьянский банк, в который люди могли бы заложить свою землю, которую они получат, не 8 соток, а 10 гектаров, 20 гектаров на семью, 30 гектаров, там 100 гектаров. Земли в России много. Вот, они получают землю, закладывают ее в государственный банк, и на эти деньги начинают открывать свое дело на земле, строить дома и так далее. Без этого все эти нарезки земли за 3-го ребенка, как и денежные дотации за 2-го или за 3-го – это пустой звук. Должна быть настоящая земельная социальная революция в России. Пока еще не поздно, пока еще остались хоть в какой-то мере живущие на селе люди, которые готовы вкладывать свою жизнь и свой труд в сельское хозяйство.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Насколько вообще в этом послании все было четко и понятно оговорено в проблеме демографии? Потому что, вот, сейчас вы делаете акцент на сельское население.

М.ШЕВЧЕНКО: Это главное и источник демографического роста.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это главное, и в этом контексте предложение президента, конечно, логично.

М.ШЕВЧЕНКО: Так они не договорены до конца, Тань. Он говорит про какой-то народ вообще. Но между москвичом и между жителем, не знаю там, Тверской области, там деревни огромная разница, это просто разные народы, живущие по разным жизненным законам люди.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, то есть послание получилось неадресным, аморфным, нечетким.

М.ШЕВЧЕНКО: Вообще.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А каким-то совершенно оторванным от реальности.

М.ШЕВЧЕНКО: Нет, я бы так не сказал. Оно не оторвано от реальности, оно, как бы, стратегически очень точно все показывает и ставит какие-то акценты. Но такое ощущение, что наша страна властью до конца не изучена и власть до конца не понимает, с какой страной она имеет дело. Когда мы говорим «население», когда мы говорим «общество», что мы имеем в виду? В нашей стране есть и Чечня, и Курская область, и Бурятия, и там не знаю, Ханты-мансийский округ. И Калининградская область. И это разные уклады жизни, это, как бы, даже разные типы жизни народа, разные цивилизации зачастую.

Вот, о чем мы говорим? Это как со 131 законом – он, в целом, хорош, но на Кавказе, в Кабардино-Балкарии его практическое применение порождает этнический конфликт между кабардинцами и балкарцами. И президент говорил (своими ушами слышал) на встрече с активистами по Кавказу, что да, закон надо применять, исходя из особенностей территории. Поэтому когда мы говорим о росте демографии и о наделении земельным участком, что мы имеем в виду? В каких регионах России это будет? Ведь, мы знаем из истории нашей страны, что даже когда поднимался вопрос об освобождении крестьян в 1861 году, то в конце 50-х велись дискуссии. Были черноземные помещики, которые предлагали один выход крестьян, и были помещики Нечерноземья, которые предлагали другой выход крестьян. Разные уклады.

Мне кажется, что такие вещи можно было бы и проговорить в послании – это то, чего мне не хватило. Мне не хватило ясного видения со стороны президента и тех людей, которые готовили это послание, разноукладности и разнокультурности нашей страны. Такое ощущение, что у нас будто какое-то одно такое население совершенно одинаковое. Но это не так.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Которое, причем, непонятно, где живет еще.

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, непонятно: то ли в городе, то ли в деревне, то ли в маленьком городке, то ли в центре Москвы, понимаете, то ли на Рублевке. Все это население некое. А еще какой-то средний класс (применяют такой термин) – это вообще совсем дикий, на мой взгляд, термин.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Следом за посланием президента Медведева на себя обратил внимание и премьер Путин – он дал интервью Ларри Кингу, и надо сказать, что тоже очень большое внимание привлекло это интервью. Обо всем поговорил Владимир Путин, включая рассказ о том, как он с учительницей английского пытается петь песенки. И в том числе спросил у него Ларри Кинг по поводу Бэтмена и Робина. Если вы знаете, то после одной из утечек, ну, вернее, публикаций Викиликс все активно очень обсуждают, как называют дипломаты Владимира Путина и Дмитрия Медведева. Насколько вам это интервью показалось ярким и, может быть, таким, знаете, более предметным и затмевающим выступление Медведева? Потому что сейчас же постоянно сравнивают: Медведев сделал то, Путин сделал это. Кому больше внимания? Кого можно заподозрить, если можно так сказать, в том, что он идет на президентство?

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, это сравнивают «Эхо Москвы», «Коммерсантъ» и еще ряд СМИ.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это влиятельные СМИ.

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, конечно, естественно. СМИ определенного, скажем так, направления. И я считаю, что это правильно сравнивать, это интересно, по крайней мере, мне как читателю, я всегда смотрю, как Арина Бородина на второй страничке «Коммерсанта» рисует эти кружочки, такие, совершенно уже непонятные технические, сколько времени Путину, сколько времени Медведеву. Что-то это да значит.

Но вернемся к вашему вопросу. Конечно, форма выступления Путина гораздо более выигрышна была, чем форма выступления Медведева. Политически Медведев говорил с трибуны и говорил так, там показывали грозные лица его сподвижников, там Тимакову показывали многократно, других показывали и так далее. Все, кстати, смотрели еще на то, кого показывают.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И в какой последовательности.

М.ШЕВЧЕНКО: И в какой последовательности, да. И все очень подмечали, с карандашом в руках сидели: «Ага. Раз показали, два показали, три. Ух ты! А четвертый? А четвертый не показали – что это значит?»

Путин, естественно, говорил в артистической, свободной, такой, присущей ему манере, шутил там и, в общем, его интервью было показано и в Штатах, и везде в мире. Послание президента РФ в Штатах показано, естественно, не было.

Так как CNN транслируется на весь мир, то, собственно, Путина увидел весь мир. И Путин проговорил там очень важные вещи в этом своем интервью помимо, вот, всяких таких частных вопросов об изучении языка. Мне, во-первых, понравилось то, что у них совпала позиция по этой гонке вооружений пресловутой с Медведевым – согласована позиция. Это показало мне то, что в вопросах внешней политики никаких разногласий серьезных у них нет и вообще это все мифология.

Дальше позиция Путина по Ирану. Он сказал, что мы не видим угрозу со стороны Ирана. Это, я думаю, ставит точки над «i» во всей этой истории с Ираном и во всем этом давлении, которое США и Израиль оказывали на Россию. Как мы выяснили, кстати, из Викиликса, именно Израиль передал России имена тех российских ученых, которые по мнению Израиля сотрудничают с иранской ядерной программой, и потребовал запрета на деятельность этих ученых.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Про Викиликс обязательно еще поговорим.

М.ШЕВЧЕНКО: Да. Мне кажется, что там много было показано. Позиция премьера тут очень важная. Ну и, собственно говоря, не знаю, очень интересное интервью было. Я слушал его по «Эху» (сегодня ехал в машине), ну, не в 5 утра, конечно. Но, в общем, мне показалось, что это значительное событие в политической жизни, потому что многие такие, как бы, совпадения дискурсов двух политических лидеров и вообще это сравнение – это предмет анализа очень внимательного. Мне показалось...

Да, вот, про Бэтмена и Робина. Дело в том, что я просто не смотрел фильмы про Бэтмена. Я смотрел 5 минут, и это показалось мне таким маразмом, что я просто не могу это смотреть. И поэтому я не знаю, ни кто такой Робин...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я подозреваю, что и комиксы вы тоже не читаете.

М.ШЕВЧЕНКО: Да. Поэтому я вообще не понимаю, почему уж если мы переходим на Викиликс и на Бэтмена и Робина, почему эта американская культура фастфуда, комикса и, не знаю, поп-корна должна быть доминирующей при описании политических событий? Если бы, допустим, Путина с Медведевым сравнивали, сказали там...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: С Иванушкой-дурачком.

М.ШЕВЧЕНКО: Да нет, ну почему? Там не знаю, вот, допустим, Путин – Дмитрий Карамазов, а Медведев, допустим, это Алеша Карамазов. Это нам было бы более понятно в нашей терминологии.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А американским дипломатам – нет.

М.ШЕВЧЕНКО: Ну и хрен с ними. (смеется)

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так это ж для них все было.

М.ШЕВЧЕНКО: Пусть наша культура русская будет нашим кодом. То, что американцы так развязно, в жанре своей поп-культуры и своего такого жевания фастфуда описывают, оказывается, дипломатические события в переписке дипломатической...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, а у нас премьер-министр говорит «мочить в сортире». Что тут такого?

М.ШЕВЧЕНКО: Это публичная риторика. Мне кажется, это говорит о том, что те, кого мы считали могучей страшной империей, ощетинившейся пушками с могучими (НЕРАЗБОРЧИВО), на самом деле являются какими-то полудурачками, которые описывают дипломатические коллизии и политические терминами, которыми школьники обмениваются друг с другом после уроков, когда говорят про любимую и нелюбимую училку.

Поэтому для меня то, что в Викиликс я прочитал о том, как американцы описывают ситуацию в России, меня там назвали в Викиликс главой фонда «Русский мир», например. Максим Шевченко – глава фонда «Русский мир», хотя мы знаем, что Вячеслав Никонов – глава фонда «Русский мир». Это просто халтурщики, примитивные, достаточно ограниченные. Я дико разочарован. Я считал, что это...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А вы считали, что будет какая-то бомба?

М.ШЕВЧЕНКО: Я считал, что это могучая империя, а оказалось, что это какие-то хихикающие подростки за стенами посольств, понимаете? Я, честно говоря, в шоке.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А если отбросить, ну, так скажем, форму, обратиться к суди. Что-то новое, интересное, какие-то серьезные последствия?

М.ШЕВЧЕНКО: Море, море. По крайней мере, даже спор по Грузии уже интересен. Грузины говорят, что, вот, там доказано, что Россия напала. А есть в том же самом Викиликс другие документы, которые говорят о том, что американский посол сообщает за сутки до атаки Цхинвала, что Саакашвили двинул тяжелую артиллерию к Южной Осетии. Стало быть, американцы были в курсе начала войны, которую начал Саакашвили. То есть там надо разбираться и разбираться. Джулиан Ассанж, я считаю, сделал огромный подарок всему человечеству, показав нам подлинное лицо того, к чему нас приучили относиться как к более святому, чем Папа Римский и, там не знаю, Сакраментум – к мировой бюрократии.

Оказывается, мировая бюрократия – это какие-то... Во-первых, оказывается, они тоже потеют, они тоже, извиняюсь, пукают, они глупые тоже, понимаете? А не такие могучие, страшные в костюмах Бриони, сидящие в своих машинах, в кабинетах, смотрящие на нас грозно, когда мы в эти кабинеты, трепеща так заходим и так, держа в руках печать и ручку Паркер, чтобы печатью разрешить, а ручкой Паркер запретить, например. Или наоборот. Оказывается, они похожи на нас и даже более того, гораздо более невежественны и смешны.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Гораздо более похожи, чем мы думали.

М.ШЕВЧЕНКО: Да. Поэтому для меня Джулиан Ассанж... Я лично предлагаю именно его выдвинуть на Нобелевскую премию мира. Могу сказать, что никто больше, чем этот человек, не сделал для дела мира, мира свободы, мира демократии, мира гражданского общества, чем Ассанж. Миф о могучих бюрократических демократах, которые правят современным человечеством и являются инициаторами глобализации, развеян одним этим человеком. Спасибо тебе, Джулиан Ассанж.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это сейчас неожиданное вот такое завершение. Но мы, правда, завершаем только эту часть «Особого мнения». Через небольшой перерыв финал.

НОВОСТИ

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продолжается программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Напоминаю, что со мной в студии Леонид... Господи.

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, не важно. Какая разница.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Максим Шевченко. Я почему-то подумала, что нам надо про Леонида Парфенова обязательно с вами поговорить. Но до Леонида Парфенова еще пока далеко, потому что, все-таки, про Викиликс еще пару слов хотела бы я услышать от вас. Ну, во-первых, Нобелевская премия мира – это, конечно, гениально, но пока что только второй ордер на арест выдают в Швеции.

М.ШЕВЧЕНКО: Ну а нынешний лауреат Нобелевской премии сидит в китайской тюрьме. Поэтому чего там?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть это нормально? Это традиционно для Нобелевских лауреатов мира?

М.ШЕВЧЕНКО: Я считаю, что хоть раз надо дать кому-то, кто сидит в западных тюрьмах или потенциально может в них сеть, а не тем, кто сидит в советских или в китайских тюрьмах.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Смотрите. На самом деле, тут сегодня очередная порция, на этот раз уже про миллиарды Владимира Путина. Тут, правда, все эти связи с мафией, прочее.

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, это же американцы сообщают. Это же порция – это...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но наш слушатель Роман, студент из Мурманска спрашивает в целом по ситуации: «Как вы считаете, какова дальнейшая судьба Викиликс и прочих подобных проектов? Будут ли они развиваться далее? Или получат отпор со стороны всего мирового сообщества? Ведь, под удар может попасть любая страна».

М.ШЕВЧЕНКО: Под удар, во-первых, может попасть не страна, а бюрократия, которая говорит от имени страны и от имени народа, раз. А бюрократия и страна, и народ – это не одно и то же. И вообще Викиликс, его, как бы, выдающееся значение этой публикации, этого события, еще раз повторюсь, в том, что, в основном же, описывают бюрократию и описывают бюрократы. И мы можем теперь представить себе еще раз, что это за люди с каменными лицами, которых мы так часто видим непонятно в какой ситуации на пресс-конференции, кто они такие?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но именно эти бюрократы решают, как будут развиваться отношения между странами, в какую сторону.

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, я вот хотел бы... Знаете, в свое время Маркс написал работу «Тайная дипломатия Европы XVII века», одна из таких фундаментальных его работ, очень хороших, очень сильных. Вот, тайная дипломатия никуда не делась. В свое время большевики пришли к власти под лозунгом «Долой тайную дипломатию! Сделаем мир открытым. Долой тайный сговор и мир без аннексий и контрибуций». Потом все вернулось, и сейчас тайная дипломатия господствует в мире. Просто господствует.

Викиликс – это удар по практике тайной дипломатии. Мы хотим (мы, народы мира, вот, самые разные), русские, американцы, немцы, чтобы нас перестали стравливать в интересах корпораций для того, чтобы где-то кто-то разжился Албанией, где-то у кого-то, у Ротшильдов или у Рокфеллеров, или там у кого-нибудь еще повысились какие-то котировки.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но разве вот эти публикации не сталкивают еще больше?

М.ШЕВЧЕНКО: Народы они не сталкивают. Они стравливают друг с другом бюрократов. Ну и бог с ними. Наши судьбы, миллионов, десятков, сотен миллионов людей не должны зависеть от фобий, маний и стилистики каких-то людей, которые дали себе труд закончить МГИМО или, там, Гарвард, поступить на работу, работать себе тайно, делая свою карьеру, а потом внезапно на 40-м годом жизни они в кулуарах власти или в кулуарах посольств, или где-то еще, пройдя энное количество километров тихим шагом подобно Молчалиным, вдруг начали определять судьбы мира.

Вот, Грибоедов был прав: Молчалины господствуют на свете. Сегодня с этих Молчалиных содрана маска, благодаря Джулиану Ассанжу. Спасибо ему еще раз за это большое.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я, вот, обращаю внимание на кардиограмму нашего эфира, и надо сказать, она несколько не типична для программ, в которых выступает Максим Шевченко, потому что здесь, в общем-то, в основном, все поддерживают.

М.ШЕВЧЕНКО: Вы удивлены, доктор, я смотрю? (смеется)

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И все выше и выше, как говорится. (смеется)

М.ШЕВЧЕНКО: Полет наших птиц.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да-да-да. Давайте про Леонида Парфенова. Я тут уже оговорилась вначале, что хотела бы затронуть эту тему. И наши слушатели, и посетители сайта тоже просят вас прокомментировать выступление Леонида Парфенова на вручении премии Влада Листьева. Напомню, если вдруг кто забыл, что известный журналист говорил об огосударствлении телевидения, о том, что темы для репортажей окончательно поделились на проходные и не проходные, и что новости – это не новости, а старости, а информация – это не информация, а властный пиар или антипиар. Как вы отреагировали на выступление Леонида Парфенова, тележурналист Максим Шевченко?

М.ШЕВЧЕНКО: Прежде чем я начну отвечать, я просто скажу, что так как я связан корпоративными обязательствами с Первым каналом, я не могу в полной мере говорить то, что я хотел бы сказать по поводу выступления моего коллеги по Первому каналу Леонида Парфенова в отличие от Леонида Парфенова, который, очевидно, себя не считает связанным никакими обязательствами, какие бы документы или какие бы договоры он ни подписывал. Он, очевидно, полубог, который стоит над всеми вопросами трудовой этики, корпоративной этики и человеческой этики.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. Но вы, кстати, называли его имя среди трех кандидатов на эту премию.

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, потому что он, на самом деле, яркий журналист. Поэтому, к сожалению, я не чувствую себя таким свободным по отношению к своим коллегам в описании их деятельности. Но, все-таки, хотел бы сказать, что в том, что сказал господин Парфенов, есть и доля, скажем так, разумного. Да, мы все должны работать над, скажем так, большей свободой в интерпретации политических событий. Но я считаю, что это коллективный труд, между прочим.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В каком плане коллективный? Объясните.

М.ШЕВЧЕНКО: Это не труд одного журналиста. Никакой тележурналист не существует в одиночку, будь он даже величайший из величайших Познер или менее величайший, но все равно достаточно великий Парфенов. Для телевизионного журналиста, как бы он ни раздувался до размера вола, блистающего, бриллиантового и очень дорогого, рекламирующего разные банки, он должен помнить, что за ним стоит труд еще тысяч людей, которые обеспечивают его выход в эфир, подготовку его текста, подготовку его имиджа, подготовку трансляции его программы и так далее. Телевидение – это коллективный труд, это не труд одной звезды. Человек становится звездой достаточно случайно на телевидении, и в него вкладываются усилия и жизни еще многих людей. Поэтому когда человек...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Пока что я не слышу тут противоречий с тем, что он говорил.

М.ШЕВЧЕНКО: Поэтому когда человек говорит о телевидении, дает оценки, он должен помнить, что вместе с ним... Он, как бы, говорит от имени и еще очень многих людей, которые, может быть, и думали бы по-другому, и видели бы ситуацию по-другому. Мне кажется, что поиск новых форматов, то, чем занят Первый канал, по крайней мере, сейчас в лице моего руководителя, генерального директора Константина Эрнста, слово которого для меня как для сотрудника Первого канала, а не наемного работника, является достаточно значимым, как всегда для меня было значимым слово главного редактора. В «Независимой газете» Виталия Третьякова, так же как для вас Алексей Венедиктов является значимым.

Если у меня будет какой-то конфликт с Константином Эрнстом, с гендиректором, то, поверьте, я ему об этом скажу. Там, ситуационный конфликт или какой-то ментальный, или конфликт в интерпретациях политических событий. Но каждое СМИ, в том числе и телевидение, должно оставлять за собой право, несмотря на высокомерные замечания разного рода звезд, придерживаться той политики, которая является редакционной политикой и которая, согласно закону о СМИ, определяется руководителем, главным редактором или генеральным директором.

Я могу сказать, что я не знаю, как был опыт господина Парфенова. За все мои 5 лет работы на Первом канале я ни разу не контактировал ни с одним представителем власти касательно моей программы. Все мои контакты и все мои обсуждения шли с моим непосредственным творческим начальством, с генеральным директором Первого канала, которого я не считаю представителем власти, а считаю творческим работником.

Господин Парфенов перед лицом своего друга Константина Эрнста, в принципе, который 6 лет боролся... Это уже мое частное мнение, и прошу меня простить, в том числе и Константина Львовича, и господина Парфенова за то, что я это говорю, вмешиваюсь в их личные отношения. Боролся за право Парфенова вернуться на телевидение. Он, я знаю, в Кремле и в других местах достаточно долго боролся за это, как мне кажется. И Парфенов вернулся в блеске на телевидение. Теперь он сказал в лицо своему другу, как я это вижу, что его друг является каким-то сервильным и кому-то подчиняющимся человеком.

По-человечески, лично по-человечески мне, как Максиму Шевченко, кажется это странным и даже диким. Это выходит за пределы этики.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть то, о чем говорит Парфенов, не имеет места на нашем телевидении.

М.ШЕВЧЕНКО: В той мере как сказал Парфенов, это на телевидении места не имеет. Потому что Леонид Парфенов я, допустим, полагаю, презирает Андрея Малахова, однако, в отличие от программ господина Парфенова народное ток-шоу, политическое ток-шоу «Пусть говорят» имеет долю 25 при рейтинге 9. Это цифры, которыми редко могут похвастаться футбольные матчи, поверьте.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Максим Леонардович, скажите, речь Парфенова, на ваш взгляд, она была адресована в первую очередь кому?

М.ШЕВЧЕНКО: А я не знаю. Она, очевидно, была попыткой отхлестать по щекам тех руководителей каналов, которые перед ним сидели.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И вы эту попытку всячески...

М.ШЕВЧЕНКО: Дело в том, что речь Парфенова – она состоит из двух частей. Речь по бумажке, которую он сказал, его попросили прочитать. Кто попросил, во-первых, его прочитать речь по бумажке...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Он не говорил, что его просили прочитать. Он сам сказал, что «мне...»

М.ШЕВЧЕНКО: Он сказал: «Меня попросили прочитать речь на 7 минут». Но дело в том, что до этого он говорил 5 минут. Как правило, вы транслировали вторую часть. А в первой части он сказал, что Влад Листьев научил нас, что главное на телевидении – это успех. Не формат и не что-то иное. Вторая часть речи господина Парфенова, которую он читал по бумажке, которую его попросили прочитать (цитирую его), противоречит тому, что он сказал в первой части. Я воспринял эту речь двояко. С одной стороны, там были мысли разумные и правильные. С другой стороны, форма и ситуация, мне кажется, этически сомнительной.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Все понятно. Вот, наша кардиограмма вернулась в нормальное состояние по четвергам в это время, где-то в глубоком минусе. Большое спасибо, Максим Леонардович, за то, что мы успели затронуть все темы.

М.ШЕВЧЕНКО: Пожалуйста.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Большое спасибо всем, кто был с нами. Всем пока.