Александр Минкин - Особое мнение - 2010-12-13

Э.ГЕВОРКЯН: Приветствую всех слушателей «Эхо Москвы» и телекомпании RTVi. Это программа «Особое мнение». У микрофона Эвелина Геворкян. И сегодня гость нашей студии – журналист Александр Минкин. Здравствуйте.

А.МИНКИН: Здравствуйте.

Э.ГЕВОРКЯН: Номер телефона, на который вы можете присылать свои смс-сообщения, +7 985 970 4545. Ну и также напомню, что на сайте «Эхо Москвы» вы можете не только следить за прямой веб-трансляцией происходящего в студии, но и голосовать за слова Александра Минкина либо же против них. И в конце мы проследим за «Кардиограммой эфира» и оценим уровень поддержки ваших высказываний. Ну что ж, невозможно начать ни с чего другого, кроме как с событий, которые буквально у стен Кремля разворачиваются в эти дни в Москве, на Манежной площади. В эти минуты московская милиция стягивает туда свои силы…

А.МИНКИН: Как?! Сейчас?

Э.ГЕВОРКЯН: Сейчас. Потому что есть такая неофициальная информация, Интерфакс передавал, ссылаясь на какие-то неизвестные источники, что сегодня могут продолжиться столкновения, что кавказцы готовы выйти.

А.МИНКИН: Правда? Интересно. Я чувствую себя ужасно, потому что у меня сейчас идет материал в газете, и я терпеть не могу уходить из редакции, пока материал не ушел в типографию. И каждый раз, когда уйдешь раньше времени, обязательно что-нибудь не так. Тьфу-тьфу-тьфу. А материал как раз про это. Это письмо президенту.

Э.ГЕВОРКЯН: Вы написали?

А.МИНКИН: Я написал письмо президенту. Этот жанр до сих пор еще не надоел читателям…

Э.ГЕВОРКЯН: Он, по-моему, вообще становится очень даже популярным.

А.МИНКИН: И это не столько про события на Манежной площади, сколько про вот это краткое, в Твиттере – я даже не видел никогда этот Твиттер, честно – президент написал, что все, что-то такое, все, кто гадил, будут наказаны. Нет, он не так сказал. Он сказал: «Со всеми, кто гадил, разберемся». И еще добавил: «Не сомневайтесь». И вот я когда это прочел, шел в редакцию, мне дали, я прочел – мне так это было интересно! Вот это «Не сомневайтесь». То есть, во-первых, он допускает, что мы тут же будем сомневаться. И просто невозможно не сомневаться. Он говорит: «Со всеми, кто гадил, разберемся». Значит, во-первых, я сомневаюсь, что разберутся. Во-вторых, я сомневаюсь, что со всеми. В-третьих, кто же это гадил? Это он говорит про тех, кто там бунтовался, или про тех, кто до этого довел? Вот милиция отпускает убийц подобру-поздорову. Кто нагадил-то? Ну, убийцы, это само собой, конечно, негодяи и преступники. Но они хотя бы понятны – негодяи и преступники вот. А вот милиция, которая его взяла и отпустила… Я думаю, что люди вышли вот поэтому. Они вышли, потому что власть не выполняет своих обязательств.

Э.ГЕВОРКЯН: Да, оно, безусловно, так и есть, это послужило поводом. Но вам дальше понятен такой логический перескок с цепочки о расследовании или о невозможности объективно расследовать преступление, о работе и профессионализме наших правоохранительных органов, и совершенно другая линия – это вот эти националистические лозунги, вся вот эта волна и война ксенофобская, которая поднялась?

А.МИНКИН: Да, я написал в заметке, которая, если ничего не случится, завтра выйдет, что там вообще-то лозунги были ультраправые, я бы так сказал. Это «Россия для русских» и тому подобные. А Нургалиев ему докладывает, что это были какие-то левацкие группировки, анархисты или антифашисты. Нургалиев президенту докладывает. Это говорит о том, что министр внутренних дел просто ничего не понимает в этом. Я вот и написал, что он не может отличить правых от левых, а вот рубль от доллара – легко. То есть нет никаких сомнений, что и с виду, и на ощупь, и по запаху, любым способом, в полной темноте – отличит. А профессионал должен знать, что за группировки, что у них на уме. Я слышал, что задержанные, и не только в эту субботу, а вообще кого задерживают – в связи с 31-й статьей Конституции и так далее, с разными митингами, - по отзывам задержанных, милиция совершенно не понимает, с кем имеет дело. Вот мужик сегодня рассказывал, что он что-то такое типа антифашиста, а его спрашивают: «А вот Баркашов там у вас что делает?» Или – как его найти. Понимаете, да? Это просто противоположные лагеря. Это как ко мне пришли бы и стали спрашивать: «Что там в Австралии у вас? Как прыгают кенгуру?» У кого? У меня?

Э.ГЕВОРКЯН: Ну вот вы в этой ситуации, я так полагаю, тоже испытываете опасения, что сегодня как-то боязно и страшно пройти по Москве, потому что… ну ладно, я темноволосая девушка, и если сама не окажусь жертвой каких-то агрессивно настроенных молодых людей, то просто даже стать свидетелем и почувствовать свою беспомощность, как, допустим, в метро на кого-то нападают, избивают, и не хватает милиционеров, потому что там по платформе три мальчика ходят.

А.МИНКИН: Я даже поддерживать эту тему не хотел бы, потому что страх так близко и так низко уже кружит, он уже приготовился к посадке на город, мне кажется, что люди и так уже довольно сильно боятся.

Э.ГЕВОРКЯН: В чем вы видите выход? Вот, собственно, главный вопрос. Как сегодня можно вот эту взрывоопасную ситуацию разрулить, опять же, на ту вот первоначальную линию?

А.МИНКИН: Ну, как Чапаев – он должен к себе пригласить мужиков, прям пригласить к себе мужиков. Президент, я имею в виду.

Э.ГЕВОРКЯН: А, вот я как раз хотела уточнить личность Чапаева – кого вы подразумеваете.

А.МИНКИН: Ну, премьер. Я считаю, что премьер важнее и жестче и вызывает, особенно у правых, гораздо больше доверия. Вот премьер-министр, известный своими жесткими заявлениями, известный своей воинственностью, он и должен пригласить к себе лидеров воинствующих вот этих групп, поговорить с ними, выяснить, почему, немедленно наказать виновных, в частности, Нургалиева. Ну почему он не уходит в отставку? У него милиция выпускает убийц на свободу, у него милиционеры сами убивают и грабят, и повсеместно. У Нургалиева милиция по всей стране, и в том числе Москве, все вот это вытворяет. Он не уходит в отставку. Это вообще необъяснимо. Вот Медведев говорит: «Разберемся со всеми, кто гадит». Ну вот, Нургалиев перед вами – ну чего вы ждете?

Э.ГЕВОРКЯН: В чем неприкосновенность этой личности, у вас есть хоть какие-то предположения?

А.МИНКИН: А это власть беспомощных и некомпетентных людей. Она напоминает вот этого первоклассника, которому дали по морде второгодники. Я это все, извините, испытал в свое время на себе, я тоже себя так вел, как президент сегодня. Я тоже уходил, плача, с криками: «Завтра в школу лучше не приходи!» А они надо мной, конечно, смеялись. Чего завтра? Мы тебе сегодня уже наваляем, а ты уходишь с этими глупыми угрозами: «Завтра в школу лучше не приходи!»

Э.ГЕВОРКЯН: В Твиттере.

А.МИНКИН: Это я про себя рассказываю.

Э.ГЕВОРКЯН: Я понимаю, я аналогию…

А.МИНКИН: Ну конечно. Кроме того, посмотрите на соотношение. Вот был Марш несогласных – это я так сказал, потому что я ходил, когда-то очень давно. Самый первый Марш несогласных, который должен был быть на Пушке, а там всех погнали, побили, и пошли-пошли по бульварам к памятнику Грибоедову на Чистые Пруды. Там было, может, пятьсот этих «несогласных», считая вместе со мной и пацаном. А этих было девять тысяч, как нам сообщили. А может, и больше. Со всех городах свезли автобусами, грузовиками. Значит, на пятьсот нас было девять тысяч тяжеловооруженного ОМОНа. Бронежилеты, каски, забрала, щиты, дубинки. А сейчас было вроде бы пятьсот милиционеров на пять тысяч этих самых. Если посчитать, получается почти в двести раз. На нас, на «несогласную» душу, было в двести раз больше ОМОНа, чем в субботу. Это что, Кремль в двести раз больше боится политических оппонентов, вежливых, культурных? Вот эти вот бабушки какие-то там, я не хочу называть фамилию, она обидится, но она действительно совсем уже пожилой человек, правозищитника наша – вот на ейную душу в двести раз больше ОМОНа, чем на душу молодого, крепкого, спортивного парня, который уже закалился на стадионах и на улицах в кулачных боях. Вы можете себе представить разницу? В двести раз!

Э.ГЕВОРКЯН: Вопрос не мой будет, а вот слушателя. Он спрашивает вас: «За последние дни в стране отмечается значительная активизация различных неформальных и формальных объединений, сопровождающиеся случаями насилия. Они все выступили внезапно?! как по заказу! Не кажется вам, что все это срежиссировано, что бы вызвать всеобщее негодование у населения и требования наведения порядка и ЖЕЛЕЗНОЙ РУКИ, а она уже давно приготовилась и ждала только повода!»

А.МИНКИН: Железная рука приготовилась? Железную руку потом не найдешь днем с огнем. Вот вспомните, когда вышли люди в августе 91-го года, и вся железная рука исчезла в одно мгновенье, и Железного Феликса подъемным краном сдергивали на глазах у всех этих зданий КГБ, и ни один офицер – ни один офицер! – вот эти все боевые, они все такие крутые…

Э.ГЕВОРКЯН: А вы готовы всерьез проводить параллели между теми событиями и сегодняшними? Ситуация в стране похожая, на ваш взгляд?

А.МИНКИН: Я говорю о другом. Я не верю, что власть готова силой разогнать… она, может, и хотела бы, но что она способна силой разогнать многотысячные толпы, я не верю. Потому что эти разгоняльщики – это не оловянные солдатики, которые в мультфильме по команде, куда им прикажет мультипликатор, как он нарисует, так они и пойдут. Нет. Нет. Эти омоновцы – мы не знаем, что у них на уме. Милиционеры – мы не очень верим в их, совсем мало верим в то, что они способны жертвовать собой ради кого? Ради Медведева или ради депутатов? Ради кого? Ради кого они пойдут на дубинки, на кастеты, на биты? Пока они идут на митингующих на Триумфальной площади, ну, там у них мало шансов получить сдачи, там они разворачиваются во всей красе, вот эти Жемчужные, разные, они просто там! А когда они увидят силу, которая не меньше ихней и гораздо более мотивирована эмоционально? Чем они мотивированы, эти милиционеры, которых посылают разгонять?

Э.ГЕВОРКЯН: А если все-таки оптимистично предположить…

А.МИНКИН: Боевой-то дух у них есть? Они ж его все истратили, боевой дух, в обирании этих, ну, в общем, кого можно обобрать. «Ну-ка подойди сюда, а ну-ка покажи регистрацию. Нет регистрации – платишь деньги, уходишь». Нарушил правила за рулем – платишь деньги, уезжаешь. Они морально никуда не годятся. Они просто никуда не годятся!

Э.ГЕВОРКЯН: Опять же, что тогда мы могли бы предложить властям, руководителям правоохранительных органов?

А.МИНКИН: Ой, е-мое, я чуть было не сказал, что я им хотел бы предложить. У них же самолеты есть – они же бросят нас и улетят.

Э.ГЕВОРКЯН: Слушайте, ну вы просто какую-то такую страшную картину обрисовали…

А.МИНКИН: А Керенский бросил и улепетнул.

Э.ГЕВОРКЯН: И никакого света в конце тоннеля.

А.МИНКИН: Подождите, слушайте, я вам сейчас расскажу. Есть пьеса Булгакова, называется «Бег», и есть роман Булгакова «Белая гвардия» и еще пьеса «Дни Турбиных». Это всюду описывается гражданская война, и, в частности, эпизоды крымской катастрофы, катастрофы белого движения, когда наши взяли Перекоп. Так вот, все лидеры белого движения, все эти генералы и адмиралы, бежали на кораблике, когда запахло жареным. И полковник Турбин говорит юнкерам: «Срывайте погоны, бегите домой, переодевайтесь в штатское». Ребята, все. «Кого собираетесь защищать?» – он спрашивает. За кого собираетесь жизни отдавать? - говорил он юнкерам. Вот за этих вот, которые уже убежали, замотавшись в чалму, чтобы изобразить раненого, или в женском платье? (Может быть, это и легенда.) Но понятно о чем я говорю, нет? Или вы думаете, что наша сегодняшняя власть храбрее, чем белая гвардия?

Э.ГЕВОРКЯН: Если все-таки предположить оптимистично, что найдутся силы, найдется железная рука для того, чтобы порядок в стране навести, что все-таки не дойдет все до того сценария, когда на самолетах…

А.МИНКИН: Легко может найтись рука, и известно, что делать. Я же сказал – принять протестантов, выяснить, чего они хотят, немедленно в камеру, за решетку милиционеров, которые отпускают убийц на свободу, немедленно в отставку Нургалиева и всех, кто это самое. Немедлено сказать: «Вот этот…» У нас же идет на Кавказе непрерывная война. Я миллион раз говорил: Ну вы нашли схрон с оружием? Ну пожалуйста, ну посмотрите – на каждом автомате, на каждом гранатомете есть номер. По этому номеру вы можете узнать, на каком заводе сделано, на какой склад отправлено и в какую воинскую часть. Ну и пожалуйста – кто его со склада или с воинской части продал врагу, тот просто должен быть пожизненно посажен, хотя лучше повешен, конечно, за предательство. Потому что он продает оружие, из которого стреляют по нашим.

Э.ГЕВОРКЯН: Вот в этой ситуации, когда все завязано не только на правопорядке, на наведении порядка, на коррумпированности правоохранительных органов или на невозможности добиться справедливости закона, когда все еще замешалось и вот на этой националистической почве, здесь, как вам кажется, что может помочь? Здесь, опять же, сильная рука? Ведь, с одной стороны, все эти националистические настроения всегда жили в людях, они всегда живут. Но сегодня они как-то напитались.

А.МИНКИН: Я сейчас попробую, хотя это запрещено законом, уклониться от прямого ответа. Вот сейчас сижу, размахиваю руками, как шашкой. Но это легко сказать. Поэтому, когда вы с меня начинаете спрашивать рецепты, то я все-таки не доктор, я скорее термометр, журналист. Вот термометр поставили, и он показывает вам – сорок. И надо что-то делать. Но термометр вам не говорит, какое лекарство принимать или какую делать операцию. Термометр только показывает, что у вас сорок и дело пахнет керосином. Вот вынимаешь термометр из подмышки – ого! А вот если 38, то достаточно пить побольше чаю с лимоном, а если 40, то надо уже обтирать водкой. А если 41, вот тут начинается совсем страшно, потому что не знаешь – то ли тебе уже пора антибиотики, то ли довериться организму, что он справится. Это я все продолжаю это сравнение затянувшееся. Поэтому, уважаемые слушатели, зрители, хотите, голосуйте за, хотите, против, но вот так сгоряча давать рецепты я вдруг осекся и призадумался.

Э.ГЕВОРКЯН: Сейчас мы немножко сменим тему и обратимся немножко к другому вопросу.

А.МИНКИН: Слава богу.

Э.ГЕВОРКЯН: Помнится, в тот день, в субботу, когда уже к вечеру поступали все эти сообщения и фотографии и видео в блогах с Манежной площади, собственно, в первой половине дня основная информация была в этих же блогах в интернете – это все друг друга копировали и передавали творческие экзерсисы нашего премьер-министра…

А.МИНКИН: Ой, слушайте, извините, вдруг слушатели вот сейчас помогут и кто-нибудь догадается – они такие опытные компьютерные люди – посмотрите на все это кино, на все эти записи и видеозаписи, и вдруг вам там улыбнется знакомое лицо омоновцы, который в свободное от работы время футбольным фанатом пришел на площадь. Во как будет интересно! Понимаете, о чем я говорю сейчас? Омоновцы, которых мы привыкли видеть в форме, в этом самом, в касках и так далее, разгоняющими толпу, вдруг он в свой выходной день, в субботу, в штатском отправился…

Э.ГЕВОРКЯН: На Манежную площадь проявить свою гражданскую позицию.

А.МИНКИН: Вот! Вот будет очень интересно. Ух, как будет интересно!

Э.ГЕВОРКЯН: Ну что ж, если у вас есть такие свидетельства, пожалуйста, пришлите нам, и мы передадим обязательно нашему коллеге из «МК».

А.МИНКИН: Да, спасибо, а мы напечатаем.

Э.ГЕВОРКЯН: Ну так вот, все-таки, короткий вопрос, здесь вас спрашивают: «Как вы считаете, что хотел Путин своим пятничным пением? Просто обратить внимание или нечто большее?» Опять же, первая половина дня была посвящена шокирующему впечатлению Владимира Путина на сцене, и как-то оно так плавно перетекло в Манежку.

А.МИНКИН: Ну, кончились истребители и подводные лодки и эта бесславная езда в нескольких «Ладах» по одной дороге. Ужасно. Стыдуха какая-то, простите.

Э.ГЕВОРКЯН: Но поет хорошо?

А.МИНКИН: Кто?

Э.ГЕВОРКЯН: Путин, кто.

А.МИНКИН: Я не слышал.

Э.ГЕВОРКЯН: А, вы не слышали.

А.МИНКИН: Нет, у меня есть предпочтения – Вертинский, Лещенко, Козин. Ну, вообще, еще Утесов, например. Градский. Высоцкий. Я никогда Путина слушать не буду.

Э.ГЕВОРКЯН: Ну что же, а мы вот зато послушаем ваше особое мнение, после небольшого перерыва продолжим нашу программу с Александром Минкиным.

А.МИНКИН: Что-то вы обиделись за Путина, по-моему. Хорошо поет?

НОВОСТИ

Э.ГЕВОРКЯН: Продолжаем программу «Особое мнение». У микрофона Эвелина Геворкян. И сегодня со своим особым мнением выступает журналист Александр Минкин. Здравствуйте еще раз.

А.МИНКИН: Здрасьте еще раз.

Э.ГЕВОРКЯН: +7 985 970 4545 – номер телефона, на который вы можете присылать свои вопросы и комментарии к высказываниям гостя. Здесь вот несколько сообщений – вас поправляют в связи с этой обсуждаемой историей на Манежной площади, просят вас не называть фашистов футбольными фанатами.

А.МИНКИН: Я не называл. Это, может быть, через запятую произошло как-то. Но я не путаю, совсем не путаю футбольных фанатов и фашистов. Больше того я скажу – вполне возможно, что там были и такие, и сякие. И вполне возможно, что среди фашистов тоже есть футбольные фанаты. Или среди фанатов есть фашисты. Но все-таки это разное. Только в каждом конкретном случае поди-ка ты пойми. Зависит от лозунга. Если они кричат «Мясо!», или что там они должны кричать, футбольные? «Спартак – чемпион!» Сейчас меня убьют. А если они кричат какие-то фашистские лозунги, в эту секунду они фашисты. В те секунду, когда человек кричит фашистский лозунг, он фашист, а потом он хороший семьянин, любит детей, кошечку ласкает.

Э.ГЕВОРКЯН: Сейчас новости нам, собственно, сообщали, что уже оцеплена вся эта площадь, подходы к ней, так что, может быть, сегодня…

А.МИНКИН: Ты смотри-ка – не успело два дня пройти, как уже оцепили.

Э.ГЕВОРКЯН: Да, выходы из метро и так далее. Так что, может быть, сегодня обойдется без…

А.МИНКИН: Да, сейчас со всем разберутся.

Э.ГЕВОРКЯН: Решительно. Хотелось бы спросить, сегодня еще такая важная новость в политической жизни страны – демократическая коалиция сегодня собирала свой съезд, заявляла о том, что наконец-то сегодня…

А.МИНКИН: Кто? Первый раз слышу.

Э.ГЕВОРКЯН: Рыжков, Милов, Немцов и Касьянов.

А.МИНКИН: Боже! Совершенно новые имена!

Э.ГЕВОРКЯН: Да, «За Россию без произвола и коррупции».

А.МИНКИН: Совершенно новые имена. По-моему, они не в первый раз создали чего-то.

Э.ГЕВОРКЯН: Ну, может, именно в этот раз они действительно будут готовы выявить среди себя лидера и не переругаться, зарегистрировать партию и быть реальной политической силой?

А.МИНКИН: Дай им бог всякого добра. Я сколько себя помню, они собирались объединиться. Еще тогда Явлинский присутствовал в политике. И вот все те же самые разговоры были – Гайдар, Немцов, Явлинский. И они так говорили, что вот сейчас вот будут выборы в Думу, и, кто больше наберет, вот тот и будет общим кандидатом на президентские выборы. Это был, по-моему, 95-й или 99-й, я сейчас не помню, Явлинский больше набрал, и они тут же позабыли об этом. Просто позабыли – а кто такой Явлинский вообще?

Э.ГЕВОРКЯН: Ну а если все-таки пофантазировать. Эти четверо-то уже объединились, будем предполагать, что они уже договорились.

А.МИНКИН: Все, я считаю… Отвечаю на ваш вопрос. Я считаю этих лиц – Немцова, Касьянова – достаточно бессмысленными людьми в качестве лидеров объединенной оппозиции. Они не производят впечатления. Я помню, как Немцов недавно выступал. По-моему, на какой-то очень известной радиостанции – у вас либо на «Свободе». И его спросили: «А почему вы так атакуете Лужкова?» А, вот был доклад Немцова и Милова «Лужков: Итоги». По-моему, так. И Немцов ответил гениально. Он сказал: «Лужков – это краеугольный камень путинской системы». Я вам скажу – если выбить краеугольный камень, система рушится. Вот Лужкова нет. Немцов, але! Краеугольного камня нет. Что изменилось?

Э.ГЕВОРКЯН: Ну так есть и «Путин: Итоги». Есть критика и в адрес Путина. Ну что ж?

А.МИНКИН: Все, спасибо.

Э.ГЕВОРКЯН: На этом особое мнение на этот счет закончилось.

А.МИНКИН: Среди них моего кандидата нет. Можно я вот так скажу? Среди Немцова и кого-то там еще и Касьянова…

Э.ГЕВОРКЯН: Милова, Рыжкова и Касьянова.

А.МИНКИН: Ну, Милов еще может быть, не знаю. Он все-таки достаточно новый. А эти – нет, конечно, не могут они быть моими кандидатами. Я не испытываю доверия. Вот и все.

Э.ГЕВОРКЯН: Вот есть такой вопрос от слушателя под ником…

А.МИНКИН: Во как!

Э.ГЕВОРКЯН: Вот видите, как непопулярно ваше высказывание. Ну это после перерыаа, я думаю.

А.МИНКИН: Все, я немедленно за Немцова, поднимите мне рейтинг, пожалуйста, за Немцова, за Рыжкова и за Касьянова.

Э.ГЕВОРКЯН: Я слушателям поясню, что Александр Минкин беспокоится за рейтинг в «Кардиограмме эфира».

А.МИНКИН: Я первый раз оглянулся. Ну ладно, ничего, переживу.

Э.ГЕВОРКЯН: Ну вы ж не можете все время говорить популярные вещи.

А.МИНКИН: Не могу. И не хочу.

Э.ГЕВОРКЯН: Вопрос от vlad7 из США: «Вы обратили внимание, что в преддверии решения Страсбургского суда (ЕСПЧ) по жалобе ЮКОСа, Зорькин объявил, что Россия вводит т.н. "механизм защиты суверенитета", чтобы не выполнять решения ЕСПЧ. Это подтвердил президент Медведев. Ваше мнение?»

А.МИНКИН: Ну, вот посмотрим сейчас, что будет. Мое мнение такое, что – что они говорят, это еще бабушка надвое сказала. Подтвердят, не подтвердят, скажут, не скажут. Вот увидим, еще приговор сейчас состоится. И как будет выглядеть встреча Путина с народом по телевизору. И вообще, если вам сказать, то, если бы не эти уличные события, меня больше всего занимает «Чайка» Чехова.

Э.ГЕВОРКЯН: Я уже догадываюсь, да. Вы мне рассказали перед началом эфира и даже показали восемь полос, которые вы опубликовали.

А.МИНКИН: Восемь полос в «МК» я напечатал про «Чайку» Чехова. И я просто счастлив, что эта работа теперь уже позади, потому что два с лишним года она меня держала. Но что меня удивило? Полная тишина. Вот, знаете, написал в Твиттере… Я не президент. Естественно, если бы я был президентом и написал бы «Чайку», вот как было бы хорошо, но я и не президент, и «Чайку» не написал, а написал только о пьесе Чехова. Тем не менее, в этой публикации, которая рекордная по размеру – восемь полос в «МК»! – я думаю, это мировой рекорд, в этой публикации есть настоящее открытие, приходится самому это говорить, не дождаться из уст критиков, потому что они все просто молчат – все чеховеды, все-все-все. Люди, очень ценимые мною, звонили со всякими словами – Аскольдов, который снял фильм «Комиссар», Норштейн, еще писатели звонили, и очень профессиональные, и светские, и хвалили. А вот так вот, чтобы где-то в печати – ни одной буковки. И вот меня удивляет. Когда, скажем, Плетнев в Таиланде, про него говорят неделями круглосуточно, хотя это не музыка.

Э.ГЕВОРКЯН: А вас в этой ситуации действительно удивляет, что какие-то желтые темы…

А.МИНКИН: Когда Киркоров побил женщину, об этом говорят непрерывно, хотя он просто хулиган, никакого открытия он не совершил, ну просто он в очередной раз кого-то побил. Ну и что? Это из уголовной хроники, это уместно на последней странице один абзац. Но об этом говорят часами, вдохновенно, не переставая, по всем каналам и во всех газетах. А когда ты написал что-то реальное, по-настоящему, которое не сиюминутно, это просто остается полной глуши.

Э.ГЕВОРКЯН: Вас в этой истории удивляют человеческие нравы или уровень культуры или работа СМИ – телевидения, в частности?

А.МИНКИН: Да все сразу. Знаете, как досадно. Но я не первый. Если бы не опасность… Знаете, когда начнешь сравнивать свою ситуацию с другой ситуацией, подумают, что ты сравниваешь себя с тем персонажем. Нет, я не сравниваю себя ни с Пушкиным, ни с Мандельштамом, но я сравниваю ситуацию, когда пишешь – и глухая вата. У какого-то этого Булгарина тиражи были в 10-100 раз больше. Сейчас никто не знает ни одной строчки Булгарина. Но в тот момент, когда Пушкин писал «Пиковую даму», у Булгарина тираж был в 100 раз больше.

Э.ГЕВОРКЯН: Ну, я думаю, что да, во времена Пушкина ситуация была принципиально другой в отношении чтения книг.

А.МИНКИН: Абсолютно нет! Как только ты не угождаешь сиюминутной вот этой вот почесухе… Вот то, что мы сегодня обсуждали, это сиюминутная почесуха. Мы непрерывно расчесываем все-все-все одно и то же, потому что это новость дня. И мир вот так заточен, что он про сегодняшнее говорит. Вы меня простите, я вас сейчас спрошу: как звали жену Александра II? Нет. Как звали жену Александра III? Подождите. Как звали собачку в рассказе Чехова, скажите.

Э.ГЕВОРКЯН: Простите, сейчас вы свою личную обиду за…

А.МИНКИН: Нет, вы же знаете, ответьте. Ну что вам, жалко? Ее звали Каштанка. И все знают, как зовут собачку, но в тот момент, когда правил Александр II, могла ли подумать императрица, что ее имя исчезнет, а чеховская собачка останется? Могла ли подумать тогдашняя императрица, что Муму, собачка дворника, останется, а ее имени никто не вспомнит, даже просвещенные радиоведущие?

Э.ГЕВОРКЯН: Ну, не очень просвещенные. Какие есть.

А.МИНКИН: Или не просвещенные. А я не знаю. Екатерину II знаю. Больше никого.

Э.ГЕВОРКЯН: Ну что же, это было особое мнение Александра Минкина, журналиста. Спасибо вам за участие. До свидания.

А.МИНКИН: Удачи. До свидания.