Николай Троицкий - Особое мнение - 2011-03-16
И. ВОРОБЬЁВА: Программа "Особое мнение", здравствуйте. Меня зовут Ирина Воробьёва. Приветствую со своим особым мнением в этой студии Николая Троицкого, политического обозревателя "РИА-новости". Здравствуйте Николай.
Н. ТРОИЦКИЙ: Здравствуйте.
И. ВОРОБЬЁВА: Поговорим о том, что сейчас больше волнует всех людей. В первых новостях это Япония, то, что происходит там. Как Вы считаете, почему нет такого единодушного сочувствия тому, что происходит в Японии? У нас даже наши слушатели, звонившие сегодня в эфир, говорили о том, что если бы они российский флаг, тогда мы бы им сочувствовали, если бы они не пытались у нас Курилы отобрать, тогда бы мы им сочувствовали.
Н. ТРОИЦКИЙ: Какие удивительные патриоты вдруг возникли у нас. Мне кажется, что вообще всё, что происходит за пределами России, ни к чему не бывает такого единодушного сочувствия, голодающие дети Африки, и так далее. Примерно также и это воспринимают. Я очень сомневаюсь в том, что этот флаг, и Курильские острова волнуют большое количество людей. Особо чувствительные, конечно, есть, они собственно и высказываются, и звонят, на то они такие особо чувствительные, но это малая часть. А, в общем людям, в целом, всё равно, но на самом деле я вижу, что очень сильный резонанс случился после землетрясения, и после того, как там произошли нехорошие процессы на атомных электростанциях.
И. ВОРОБЬЁВА: До сих пор происходят.
Н. ТРОИЦКИЙ: Откровенно скажу, я не специалист по атомной энергетике, поэтому ничего не могу сказать конкретного, что там происходит. Я знаю, что все стали специалистами. Откроешь интернет, и все знают, как надо хранить, как надо управлять, как надо строить, я не знаю. Мне кажется, что, во-первых, всегда в какой-то малой степени, даже в самых демократических странах, немножко имеет место, власти скрывают, чтобы не было чрезмерной паники. И очень часто паника из-за этого и возникает. Так вот этот резонанс, который я имел в виду, эта самая паника, она разразилась почему-то в Европе, где гринписовцы, зелёные, и им подобные, начали очередной виток своей бешеной кампании за закрытие и запрет атомных электростанций. Хотя я не понимаю, причём здесь Европа, в Европе есть две сейсмические зоны, я просто в юности ходил в географическую школу и немного кое-что представляю.
И. ВОРОБЬЁВА: То есть про сейсмические зоны вы нам можете рассказать практически, как специалист.
Н. ТРОИЦКИЙ: Я не специалист, это было давно, но я помню, это Балканский полуостров, от Карпат до греческих островов, там действительно сейсмически опасная зона, и в Италии на Пининах. Что касается Германии, Франции, Великобритании, упаси Бог Голландии, там никаких землетрясений не было и быть не может, цунами там тоже не бывает. Я не понимаю, почему японская трагедия, которая в первую очередь связана с землетрясением, а то, что в Японии землетрясения бывают часто, это все знают, почему в Европе надо так нервно реагировать, я не пойму. И больше всего меня возмущает в связи с этим эта активность, хотя это уже не сегодня началось, людей, зелёных...
И. ВОРОБЬЁВА: Экологов.
Н. ТРОИЦКИЙ: Эколог, это всё-таки специалист по экологии. А я не уверен, что они специалисты, потому что я тут слушал в эфире "Эхо Москвы" товарища из "Greenpeace".
И. ВОРОБЬЁВА: Вчера, Владимира Чупрова.
Н. ТРОИЦКИЙ: Да, который обнаружил тектонический разлом в Балаково в саратовской области. Никакого тектонического разлома там нет и быть не может.
И. ВОРОБЬЁВА: Чтобы вы знали, Владимир Чупров всё-таки является специалистом, потому что мы с ним учились в одном ВУЗе, он учился на эколога.
Н. ТРОИЦКИЙ: Экологом он может быть, но тектонический разлом у него в голове, судя по всему, потому что его нет.
И. ВОРОБЬЁВА: Он говорил о реках, о том, что река...
Н. ТРОИЦКИЙ: А, река это и есть разлом. Интересная версия, тогда ничего нигде нельзя строить. Собственно, их главный посыл, что атомные электростанции строить нельзя никогда и нигде, и надо все их срочно закрыть, потому, что они опасны. Я с этим не согласен.
И. ВОРОБЬЁВА: Смотрите, что говорил Чупров, я не собираюсь тут заочный клинч делать между вами. Я конкретно хочу спросить про атомные станции. Опять же, экологи говорят, что есть альтернативные источники энергии, не такие опасные, как атомные станции, зачем же нам вообще жить на такой предположительной бомбе замедленного действия, которая пусть только при землетрясении взорвётся. Но, тем не менее, если случится катастрофа, она унесёт много жизней.
Н. ТРОИЦКИЙ: А что за такие не очень опасные источники? Наша вся жизнь состоит сплошь из опасностей, и не только связанных с энергетикой. Авиация опасна, автомобили опасны, электричество опасно, электростанции тоже опасны, как выясняется. И мало того, назад к природе нельзя вернуться, потому что природа тоже опасна, там ураганы, вулканы, землетрясения, опять-таки, без всяких АЭС, просто землетрясения, наводнения, смерчи, и самое опасное это огонь. Тогда Прометея надо объявить родоначальником геноцида на земле, потому что как он смел дать людям огонь, потому что огонь это страшная и опасная вещь, сколько пожаров было, всё опасно, ничего безопасного не бывает.
И. ВОРОБЬЁВА: Тогда мы с вами возвращаемся к моему первому вопросу, почему люди, не так, чтобы очень сочувствуют японцам. Вот Антон Носик писал у себя в блоге, что это просто статистика. К сожалению, статистика показывает, что каждые 4 минуты в мире умирает более 400-т человек. Зачем же нам сочувствовать Японии, если это просто статистика?
Н. ТРОИЦКИЙ: Я просто не хочу комментировать Антона Носика по этическим соображениям, я не комментирую высказывания коллег, а он всё-таки коллега, хотя бы как блогер. Но это тоже свойственно людям, определённое равнодушие к чужим бедам, пока это не коснётся их самих и их близких. Это может не очень приятно и хорошо, но это не всех касается. Вот приносят в посольство журавлики, цветы, министр иностранных дел принёс, но он по должности принёс. А есть просто подонки, которые пишут, я же читал в интернете, что правильно, за Курилы. Что тут говорить, как можно комментировать подонков.
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте я напомню нашим слушателям все наши координаты, вы можете писать нам из твитера на аккаунд вызван, можете смотреть нас по обычной трансляции, где вы можете видеть Николая, а также смотреть нас по трансляции сетивизора, всё это на сайте www.echo.msk.ru. Сетивизор у нас показывает с четырёх камер, так что вы можете видеть всю студию сразу же: +7-985-970-45-45, телефон для ваших СМС-сообщений. Кстати, нам тут уже пишут, Александр из твитера спрашивает: "В Чернобыле не бывает землетрясений, а вот какая беда стряслась. Всё может быть, вот и волнуются".
Н. ТРОИЦКИЙ: А какая беда регулярно случается с самолётами, давайте запретим авиацию, а какая беда с автомобилями, сколько народа гибнет, по-моему, 30 тысяч в год в автомобильных авариях, давайте автомобили запретим. Главное бесполезно, уйти к природе назад не получится, там все те же опасности нас подстерегают без всякой атомной энергетики.
И. ВОРОБЬЁВА: Если возвращаться к сейсмической активности. Сегодня премьер-министр Турции Эрдоган заявил, что Турция не намерена отказываться от проекта строительства первой турецкой АЭС, которую она строит, судя по всему вместе с нами, и это уже строится в зоне тектонического разлома. Это правда?
Н. ТРОИЦКИЙ: Это как раз сейсмическая зона, надо внимательно изучать карту, конкретные районы. Наверно, люди, которые принимали решение о строительстве, хоть что-то думали.
И. ВОРОБЬЁВА: Если это находится вблизи линии тектонического разлома, о чём же они думали, на Ваш взгляд?
Н. ТРОИЦКИЙ: В Японии, например, сплошные тектонические разломы, а сколько там атомных электростанций. Видимо, рассчитывают дать какой-то запас прочности. Это рискованная затея, я кстати, не уверен, что это правильно, что касается Турции, и не знаю, насколько она им так жизненно необходима. В Японии АЭС просто жизненно необходимы, там других источников энергии просто нет. Но с другой стороны тоже риск, но посмотрим.
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте ещё об одной теме поговорим, большой международной, это Ливия. Что сейчас происходит, сейчас уже войска Каддафи подходят к Бенгази, и говорят, что через 48 часов Бенгази будет взят. Каковы может быть прогнозы, что будет там?
Н. ТРОИЦКИЙ: Давайте попробуем, мне кажется, что батька Каддафи, это по аналогии с другим, есть между ними что-то общее, всех своих врагов победил, может не всех, но похоже, что разгромил. Мне это напоминает историю о России 1917-го - 1920-го года. Я имею в виду не саму Ливию, а поведение международного сообщества. Тогда Антанта не желала признавать советское правительство, признавала единственной легитивной властью неких верховных правителей России, Колчака, Деникина, Врангеля. Но кончилось тем, что они были все разгромлены, и пришлось признавать советскую власть. В данном случае советская власть в лице Каддафи существовала, и существует до всех событий. Его вроде объявили нелегитимным, но что делать, если он всех разгромит, придётся признавать его легитимным, у него нефть.
И. ВОРОБЬЁВА: Подождите, а вот Евросоюз до сих пор считает Ленина своим законным партнёром.
Н. ТРОИЦКИЙ: Визуирует, а что делать, если от этого временного совета ничего не останется.
И. ВОРОБЬЁВА: А Медведев, который подписал указ о том, что он персона нон грата?
Н. ТРОИЦКИЙ: Персона нон грата это конечно очень важно для Каддафи, больше он сюда со своим шатром не прилетит, но придётся визуировать, потому что если от временного совета ничего не останется, если его просто не будет... Что касается Медведева, я тут не берусь ничего сказать.
И. ВОРОБЬЁВА: В смысле?
Н. ТРОИЦКИЙ: Не берусь предсказывать. А что касается европейцев, никуда они не денутся, он зависят от ливийской нефти, а если Каддафи вернёт себе распоряжение нефтью, придётся его обратно признавать.
И. ВОРОБЬЁВА: Это понятно, но что касается Медведева, тут непонятно, что делать ему, это что, была политическая ошибка, её признавать?
Н. ТРОИЦКИЙ: Это была политическая ошибка и Медведева, и европейских товарищей, точнее господ. Безусловно, политическая ошибка, поспешили. Я же привёл пример, такие исторические ошибки бывают. Другие бывали случаи, когда признавали правительство, а потом его в пух и прах разгромили, и приходилось признавать реальность, а что делать.
И. ВОРОБЬЁВА: Хорошо, а если Европе, и внешним силам будет невыгодно, чтобы Каддафи всё-таки победил, и будет какая-то операция против Каддафи?
Н. ТРОИЦКИЙ: Так чего же они до сих пор её не провели.
И. ВОРОБЬЁВА: Вы бы поддержали подобное вмешательство?
Н. ТРОИЦКИЙ: Каддафи совершенно отвратительная личность, и любые действия против него я бы лично, как человек, поддержал.
И. ВОРОБЬЁВА: Любое, вплоть до его военного устранения?
Н. ТРОИЦКИЙ: Вплоть до личного устранения, но это моё личное дело. А в политике всё происходит не так. Ладно операция, они могли бы хотя бы помочь этому временному совету.
И. ВОРОБЬЁВА: Чем?
Н. ТРОИЦКИЙ: Оружием, деньгами, инструкторами, чем-то хотя бы помочь. Но сами заменить они, конечно, вряд ли готовы. А главные любители повоевать за пределами своей территории, я имею в виду соединённые штаты, они вмешиваться не будут. Во-первых, они не зависят от ливийской нефти, им Каддафи безразличен, и потом у них уже две войны есть, куда им третью.
И. ВОРОБЬЁВА: А как насчёт насаждения всяческой демократии по миру?
Н. ТРОИЦКИЙ: В Ливии её не получится, тем более там нет возможностей её насадить, потому что там временный совет это такие же демократы, как и полковник Каддафи, разницы никакой между ними.
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте вернёмся в Россию, обсудим то, что происходит здесь у нас в стране. Есть тут вопросы к вам, и я вижу, что вы писали в своём личном блоге. Дмитрий из Екатеринбурга спрашивает: "что вы думаете о письме 45-ти"? Но у меня будет такой вопрос скорее, вот есть письмо 55-ти, есть письмо 45-ти, текст обоих писем мы знаем. Какое письмо лично вам ближе, какое бы вы подписали?
Н. ТРОИЦКИЙ: Я бы лично не стал подписывать ни первое, ни второе, но по разным причинам, ближе мне второе, безусловно, которое письмо 45-ти, потому что там более приличные люди.
И. ВОРОБЬЁВА: Подождите, а 55-ти неприличные, потому, что такое письмо подписали?
Н. ТРОИЦКИЙ: Во-первых, я из этих 55-ти знаю нескольких человек, укротителей Запашных знаю, они мне известны, но их мнение о судебной системе, честно говоря, какой-то абсурд, равно как и мнение Тины Канделаки о судебной системе. Оно совершенно не имеет никакого значения, это не её сфера.
И. ВОРОБЬЁВА: Анатолий Кучерена?
Н. ТРОИЦКИЙ: Вот Кучерена это Кучерена, это его дело. То письмо, что о нём говорить, оно невнятное, оно дурацкое, оно очень плохо написанное, и если так спокойно отстраниться от ситуации, непонятно о чём оно.
И. ВОРОБЬЁВА: Как о чём, о защите судебной системы, о том, что общество не должно давить на суд.
Н. ТРОИЦКИЙ: А что значит давить, там ничего нельзя понять, там только есть шельмование Данилкина, а кто его собственно шельмует, откуда это взялось. А с другой стороны, тот же Кучерена говорит: "Как же, надо воздействовать на судей", и призывал к отставке. В эфире "Эхо Москвы" я сам слышал. То есть, какая-то противоречивость во всём этом есть. То письмо даже неинтересно обсуждать.
И. ВОРОБЬЁВА: Хорошо, давайте письмо 45-ти?
Н. ТРОИЦКИЙ: Оно в поддержку, я бы его не стал подписывать, я с ним не согласен по нескольким пунктам. Маленькая претензия, оно плохо написано, но там такие люди подписали, и неужели никто из них не мог нормальным человеческим языком написать. Во-вторых, я ни в коей мере не считаю, Ходорковского узником совести, потому что причём тут узник совести. Узник совести это человек, который страдает за свои убеждения.
И. ВОРОБЬЁВА: Да, всё правильно.
Н. ТРОИЦКИЙ: А за какие убеждения страдает Михаил Борисович уважаемый. Политзаключённый это очень размытый термин, я думаю, что можно его таковым признать по второму делу, потому что оно уже совсем... Первое дело всё-таки было экономическое, там есть, за что упрекать и суд, и прокуроров, и тех, кто инициировал процесс, а инициировало его политическое руководство, за избирательность правосудия, за то, что там слабая доказательная база.
И. ВОРОБЬЁВА: Это по первому делу?
Н. ТРОИЦКИЙ: Да, по первому. Он не политзаключённый. А основное, в чём его обвиняли, это имело место, и налоговые схемы и так далее.
И. ВОРОБЬЁВА: Давайте не будем вдаваться в экономические вопросы. По второму делу, почему не узник совести?
Н. ТРОИЦКИЙ: Потому что я не согласен с тем, что там написано, что второе дело возбуждено из-за того, что он давал интервью, писал статьи, и так далее. Он мог не давать никаких интервью, не писать статей, я думаю, что этот сценарий был разработан заранее, и скорее всего, будет и третий, есть на то основания. Но главное, он не узник совести, не страдающий за свои убеждения человек, это немножко другое. А главное, почему я против этого письма. Я не вижу ни малейшего смысла писать письма в "Эмнисти интернешнл" с просьбой давать какой-то непонятный, невнятный статус, который ровным счётом ничего не даёт и не меняет. Ну, даст ему "Эмнисти интернешнл" статус политзаключённого.
И. ВОРОБЬЁВА: Узника совести.
Н. ТРОИЦКИЙ: Хорошо, это не страшно, и что от этого изменится.
И. ВОРОБЬЁВА: А кому письмо надо адресовать?
Н. ТРОИЦКИЙ: Что значит надо, имеет смысл писать письма президенту.
И. ВОРОБЬЁВА: Сколько уже было написано этих писем президенту.
Н. ТРОИЦКИЙ: Письмо о помиловании, вот такое письмо я бы подписал. Кстати, я подписывал в интернете нечто подобное, но в этом хотя бы есть логика и смысл. А статус, и что, пусть будет статус.
И. ВОРОБЬЁВА: А писать президенту письмо, это вообще ничего не даёт, ни статуса, ничего.
Н. ТРОИЦКИЙ: Он имеет право помиловать, он может что-то сделать.
И. ВОРОБЬЁВА: Вы считаете, что письмо Медведеву может что-то поменять, ровно также, как не может поменять ничего статус?
Н. ТРОИЦКИЙ: Я не настолько наивен, чтобы посчитать, что одно письмо может поменять. А если бы его бомбардировали этими письмами, то кто знает. Вот если каждую неделю, а то и каждый день по письму.
И. ВОРОБЬЁВА: Разные люди?
Н. ТРОИЦКИЙ: Да, разные люди, мне было бы интересно даже посмотреть, я готов.
И. ВОРОБЬЁВА: Получается, что уровень общественной поддержки, Ходорковский всё-таки не так велик, как хотелось бы.
Н. ТРОИЦКИЙ: А общественная поддержка что, общественная поддержка идёт не со стороны народных масс, а некого меньшинства, активного меньшинства, но это активное меньшинство достаточно велико. И людей, которые могли бы растянуть на год, не каждый день, а каждую неделю по письму, человек 50 набралось бы точно, и, причём людей достаточно известных.
И. ВОРОБЬЁВА: Не буду с вами спорить, трудно с такими цифрами балансировать. Ещё про Ходорковского у меня есть вопрос. Сегодня в интернете появился фильм Михаила Караулова про Ходорковского. Я так понимаю, что вы не видели?
Н. ТРОИЦКИЙ: Я не смотрел, и смотреть не собираюсь, потому что это за гранью.
И. ВОРОБЬЁВА: А почему сейчас вдруг выходит этот фильм?
Н. ТРОИЦКИЙ: Репутация господина Караулова известна, и он эту репутацию заслуживает. Заказали, и он выходит. Не исключено, я вот говорил, что может быть третье дело, может быть это один из первых шагов в сторону третьего дела против Ходорковского.
И. ВОРОБЬЁВА: Смотрите, 18 марта на работу выходит Наталья Васильева, которая выступила со своими заявлениями относительно приговора по Ходорковскому. Как вы считаете, какова судьба Натальи Васильевой?
Н. ТРОИЦКИЙ: Я думаю, что она уволится, прежде всего, а главное дело не в этом, я могу пожелать, чтобы всё было хорошо. У меня один только вопрос, а где расследование, она же обвинила судью Данилкина в преступлении, причём в серьёзном преступлении, оно значится в уголовном кодексе, я не понимаю, почему не проводится расследование обстоятельств.
И. ВОРОБЬЁВА: Как вы думаете, почему не проводится расследование?
Н. ТРОИЦКИЙ: Они не хотят его проводить, потому что могут всплыть какие-то подробности, которые они не хотят, чтобы всплыли, и привлекать внимание тоже не хотят.
И. ВОРОБЬЁВА: Вообще, есть ли вероятность на ваш взгляд, что такие заявления вообще будут расследоваться в нашей стране?
Н. ТРОИЦКИЙ: Если такие заявления начнут появляться одно за другим, еженедельно.
И. ВОРОБЬЁВА: Трудно на это рассчитывать, давайте будем смотреть, что у нас пока один в поле воин.
Н. ТРОИЦКИЙ: Я же не наивный человек, естественно. Я думаю, что постараются, и это уже происходит, замять это. Данилкин выступил по телевизору, сказал, что всё хорошо, и на этом дело замяли. А то, что его обвинили в преступлении, мало ли кого обвиняют.
И. ВОРОБЬЁВА: Перед перерывом последний вопрос. Спрашивает наш слушатель: "если бы помиловали Ходорковского, он бы уехал из России, или остался"?
Н. ТРОИЦКИЙ: Я считаю, что не уехал бы, я думаю, что он бы остался.
И. ВОРОБЬЁВА: Спасибо большое, мы сейчас уйдём на небольшой перерыв. Это особое мнение Николая Троицкого, политического обозревателя "РИА-новости", пока перерыв, пишите нам СМС-сообщения, очень много вопросов есть, задам их обязательно.
ИДУТ НОВОСТИ.
И. ВОРОБЬЁВА: Мы сейчас продолжаем наш эфир. Возвращаясь, закончив тему с этими письмами. Скажите мне, те, кто начали отзывать свои письма, вы помните, две тысячи какой-то год, там где Волочкова была, и так далее. Вот те, кто отозвали свои подписи, как они выглядят в ваших глазах?
Н. ТРОИЦКИЙ: Смотря кто. Волочкова в моих глазах выглядит смешно.
И. ВОРОБЬЁВА: Почему?
Н. ТРОИЦКИЙ: Просто вообще вся её деятельность достаточно забавна. Я так скажу, для меня Волочкова, что она подписывает это письмо, что она отказывается от этой подписи, моё отношение к ней не меняется...
И. ВОРОБЬЁВА: Это ваше. А подписывают же люди, музыканты, исполнители, актёры, которых любят и уважают, их мнение для людей очень важно, хотя я не могу понять мнение Волочковой в деле Ходорковвского я не могу понять, для кого может быть важным. Но как будто мы не знаем, как подписываются такие письма.
И. ВОРОБЬЁВА: Как подписываются?
Н. ТРОИЦКИЙ: Очень многие их подписывают, не читая, подписывают, и говорят: "Хороший человек сказал надо". А потом через какое-то время, правда забавно, сколько лет должно было пройти, и только выясняется, что письмо было дурное. А потом кто отказался, я знаю, что кроме Волочковой Буйнов что-то ещё заявил. Он всё прямо и честно сказал, что был дурак. И правильно сказал.
И. ВОРОБЬЁВА: То есть те, кто отказываются, не выглядят в ваших глазах глупо, а если так уж случилось...
Н. ТРОИЦКИЙ: Я не люблю, мне глубоко не близок это жанр коллективных писем.
И. ВОРОБЬЁВА: Подождите, вы же только что сказали что если бы каждую неделю было коллективное письмо Медведеву, то всё бы изменилось.
Н. ТРОИЦКИЙ: Медведеву с очень конкретной целью. Такое можно, когда есть благородная цель, долбить, что пусть помилуют такого-то заключённого, или двух. Надо же ещё Лебедева, мы же всё время называем только одного Ходорковского. В этом хоть есть какой-то смысл. Вообще этот жанр советский, который, как известно в 30-е годы 20-го века зародился, он мне не близок. Актёр должен играть, балерина танцевать, а не подписывать письма, а то все занимаются не своим делом.
И. ВОРОБЬЁВА: Мне казалось, что письмо 45-ти подписали чуть ли не юристы, которые тоже должны заниматься своим.
Н. ТРОИЦКИЙ: Там разные люди. Я могу им посочувствовать, я могу в чём-то с ними согласиться, потому что второе дело, это действительно возмутительное дело против Ходорковского. В общем, не так это важно, писатель, актёр, танцор, певец, у них есть своя работа. Поэтому, мне в общем всё равно, подписала Волочкова или Буйнов, или Боря Моисеев, или Филипп Киркоров не дай Бог, или Олег Газманов, что они подписали, от каких подписей отказались, мне решительно всё равно.
И. ВОРОБЬЁВА: Если мы уж так пошли по личностям. А чьи подписи из нашего шоу-бизнеса?
Н. ТРОИЦКИЙ: Из шоу-бизнеса ничьи.
И. ВОРОБЬЁВА: Актёров может быть. Вы же понимаете, что вы сейчас делаете, вы сейчас одних ставите в одну группу, их мнение неважно, пусть они хоть десять писем подпишут, а других в другую. Вот если бы они подписали это письмо, то важно.
Н. ТРОИЦКИЙ: Я даже не знаю, чьё мнение мне важно, мне трудно сказать. Кого-то из моих коллег, которых я всё равно называть не буду.
И. ВОРОБЬЁВА: Я не заставлю вас, хорошо. Давайте о России ещё поговорим. Сегодня две группы гражданских активистов подали заявки в мэрию на проведении акции защиты статей конституции 31-го марта. Здесь Людмила Алексеева просит от Триумфальной до Пушкинской, а Лимонов просит от Триумфальной до Красной площади. У вас нет ощущения, что началась какая-то мышиная возня?
Н. ТРОИЦКИЙ: У меня уже давно такое ощущение, по-моему, она просит митинг на Пушкинской.
И. ВОРОБЬЁВА: Сначала шествие, а потом митинг.
Н. ТРОИЦКИЙ: Во-первых, просить шествие по Тверской улице 31-го числа любого месяца, особенно если это не выходной день, бессмысленно в принципе.
И. ВОРОБЬЁВА: Бессмысленно, в смысле не разрешат, или в смысле, что многие мешают?
Н. ТРОИЦКИЙ: Не разрешат, и правильно не разрешат, потому что извините, не для этого Тверская улица существует, равно как и другие, чтобы по ним шествия ходили.
И. ВОРОБЬЁВА: А по каким тогда улицам ходить шествиям?
Н. ТРОИЦКИЙ: Лучше ни по каким не ходить, или если назрела внутренняя необходимость, выходят 100 или 200 тысяч человек, как были шествия в Москве в 1989-м - 1990-м годах, я лично в них участвовал, вот это я понимаю. Но тогда я не помню, подавали заявки, или не подавали заявки. Когда столько народа выходит, тут уже...
И. ВОРОБЬЁВА: Мнение остальных тут вообще не интересует никого.
Н. ТРОИЦКИЙ: А когда тут 300 человек прошло от Триумфальной до Пушкинской это смешно, пусть они пройдут по тротуару один за другим, какая разница, чепуха это всё, к политике это всё не имеет никакого отношения.
И. ВОРОБЬЁВА: Как не имеет?
Н. ТРОИЦКИЙ: Потому что это даже не буря в стакане воды, это в напёрстке. Плюс, они успели расколоться в этом напёрстке на две фракции, фракция Алексеева, и фракция Лимонова, который упорно желает выйти только на триумфальную, и только 31-го, и только в 18:00. И он должен выйти для того, чтобы его оттуда забрали.
И. ВОРОБЬЁВА: Правильно ли я понимаю, что Лимонов хочет только одного, чтобы его забрали в милицию?
Н. ТРОИЦКИЙ: А какой он ещё ждёт итог от своего выхода.
И. ВОРОБЬЁВА: Это я у вас спрашиваю, вы же сказали.
Н. ТРОИЦКИЙ: Он наверно, хочет выйти, чтобы его не забрали, но он знает, что его всё равно заберут, поэтому он всё равно идёт, и готов на то, чтобы забрали, и 15 на суток опять отправили, он на всё это готов. Я кстати, забыл, как в последний раз это случилось 31-го числа.
И. ВОРОБЬЁВА: Нормально всё случилось.
Н. ТРОИЦКИЙ: Его задержали.
И. ВОРОБЬЁВА: Да, он не дошёл до митинга, правда митинг к тому времени уже закончился.
Н. ТРОИЦКИЙ: Да, а до этого я помню, был замечательный эпизод, когда его на руках принесли.
И. ВОРОБЬЁВА: Это было 31-го октября.
Н. ТРОИЦКИЙ: Я как раз там присутствовал на Триумфальной площади.
И. ВОРОБЬЁВА: А зачем ходили?
Н. ТРОИЦКИЙ: По профессиональной надобности, мне же интересно, я же политический обозреватель.
И. ВОРОБЬЁВА: Хорошо. Смотрите, по поводу того, на каких улицах можно, а на каких нельзя митинговать. Сегодня было такое интересное заявление от столичных властей о том, что нет места гайд-парку в Москве, что нельзя выделить какое-то одно место для уличных акций. По мнению зам. руководителя департамента региональной безопасности московского правительства, это усиливает протестные настроения в обществе.
Н. ТРОИЦКИЙ: Бред какой-то, во-первых, они же выделили набережную Шевченко, насколько я знаю.
И. ВОРОБЬЁВА: Как выделили, они предлагают всем туда отправиться с Триумфальной.
Н. ТРОИЦКИЙ: Да, во-вторых, есть Болотная площадь. Там можно митинговать никому не мешая, совершенно спокойно. А потом, что значит, по каким улицам нельзя ходить, по каким можно?
И. ВОРОБЬЁВА: Шествиями.
Н. ТРОИЦКИЙ: Да. Я не готов тут какие-то запреты или ограничения, я просто понимаю прекрасно городские власти, и может быть и не городские, но и городские, которые в эти шествия не запускают. А бывают выходные дни. Первое мая, седьмое ноября, четвёртое ноября,
И. ВОРОБЬЁВА: Четвёртое ноября – это праздник?
Н. ТРОИЦКИЙ: Он выходной. Когда устраиваются, так называемые народные гуляния. И пожалуйста, ходите там. Вот это вот заранее предупредится. Вполне разумно перекрывать центральные улицы можно я думаю, в такие дни, и пусть в любые шествия ходят. В обычные дни, тем более не выходные, они только мешают.
И. ВОРОБЬЁВА: То есть, мешает тем, кто не готов выходить…
Н. ТРОИЦКИЙ: Мешают просто обычным людям, которые живут своей жизнью, которые ходят в магазин, в театр. Ну, куда кто идёт.
И. ВОРОБЬЁВА: Вам мешают?
Н. ТРОИЦКИЙ: Я же не только о себе должен думать.
И. ВОРОБЬЁВА: Нет, ну вы же тоже не ходите митинговать.
Н. ТРОИЦКИЙ: Нет, я митинговать не хожу, на митинги хожу, как журналист. И очень много раз ходил, мне трудно. Потому, что я немножко не типичный представитель. Лично мне не мешает, но я понимаю, что мешает другим. Ну что же всё в меня-то упирается?
И. ВОРОБЬЁВА: О протестных настроениях, выборы. Которые прошли у нас в некоторых регионах…
Н. ТРОИЦКИЙ: На счёт протестных настроениях, что нельзя выделять гайд-парки…
И. ВОРОБЬЁВА: Нет, подождите.
Н. ТРОИЦКИЙ: Это просто чушь собачья, глупость какая-то обыкновенная.
И. ВОРОБЬЁВА: Хорошо, а о протестных настроениях на выборах, вот как вы считаете, «Единая Россия» провалилась на выборах, или нет? Полторы минуты давайте.
Н. ТРОИЦКИЙ: Про выборы. Я могу сказать, я в выборах не голосовал ни за кого, давно уже не участвую. «Единая Россия» конечно не совсем провалилась, что-то она потерла, по сравнению с другими с пятилетней давностью, в тех же самых регионах. Но дело в том, что президент Медведев распорядился, я сам помню. На заседании Госсовета, что в законодательных региональных собраниях должно быть минимум три фракции. Лучше четыре. Он тогда раскритиковал Лужкова, ещё был Лужков за то, что всего две.
И. ВОРОБЬЁВА: В Мосгордуме, да.
Н. ТРОИЦКИЙ: Всё, и с тех пор я вижу, что везде меньше трёх, нигде не образуется. Вот выполняется распоряжение президента, всё замечательно.
И. ВОРОБЬЁВА: А, то есть, это люди так голосуют, не поддерживая «Единую Россию». Это Медведев сказал.
Гость: Нет, ну это так работают избирательные комиссии. Они теперь не всё дают «Единой России», а дают, чтобы было три фракции.
И. ВОРОБЬЁВА: Интересная такая версия.
Н. ТРОИЦКИЙ: А если кратко суммировать итог, что не имеет никакого значения. Три фракции, четыре фракции, одна фракция. И как называется эта фракция – это всё одно и то же. Что «Единая Россия», что «Справедливая», что «КПРФ», тем более уж совсем, что «ЛДПР». И никакой разницы по-настоящему между ними нет.
И. ВОРОБЬЁВА: То есть, они все правастные?
Н. ТРОИЦКИЙ: По большому счёту, да. С нюансами. Нет, ну они между собой там могут конечно грызться за какие-то конкретные места, но в целом всё одно и то же.
И. ВОРОБЬЁВА: Всё дно и то же у нас в парламенте, считает политический обозреватель «РИА-новости» Николай Троицкий, спасибо большое, это было «Особое мнение».