Леонид Радзиховский - Особое мнение - 2012-02-10
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Здравствуйте. Это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр и я приветствую в этой студии Леонида Радзиховского.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Привет.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Его давно не было. Здравствуйте, Леонид. Но сегодня он готов ответить на все ваши вопросы – присылайте их на SMS +7 985 970-45-45. Ну, про все остальное вы и так прекрасно знаете. Давайте внезапно поговорим про Дмитрия Медведева. В последнее время все как-то больше про Путина, но у нас пока еще есть президент по фамилии Медведев.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: У вас.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: А у вас нет?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Не-а. Честно говоря, и не было.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Не в Российской Федерации живете?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: В Российской, в том-то и дело.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Хорошо. Дмитрий Медведев отстранил от должности...
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ба-а-а...
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: А что вас удивляет?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да я поражен его смелостью.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Я про Суходольского.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Кого?
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Про Суходольского.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А кто это такой?
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Ну, он был начальником Главного управления МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. И тут сразу начались какие-то инсинуации по поводу того, что мог он составить конкуренцию Рашиду Нургалиеву. Ну а с другой стороны, были скандалы в Петербурге, вот этот вот подросток убитый 15-летний. Вы с чем связываете отставку? Да и вообще как-то что-то Дмитрий Анатольевич вдруг, бац, кого-то в отставку внезапно?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Помилуйте, как же я могу с чем бы то ни было связывать отставку человека, о существовании которого я узнал ровно 5 секунд назад? Ну, сами подумайте.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Да бог с вами. Вы что, не знаете Суходольского?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: О Суходольском? Вот, от вас, из ваших прелестных уст услыхал о его существовании ровно 5 секунд назад. Конечно, я могу выстроить политологическую гипотезу. Это не представляет ни малейшего труда.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Ну, вы гипотезу можете выстроить о чем угодно.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да, это не составляет ни малейшего труда, но мне не хочется занимать эфирное время такого рода гипотезами. А насчет того, что Дмитрий Анатольевич восстал из мертвых смертью, смерть поправ, да, он проявляет поистине удивительную активность.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: В последние 2 дня.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да. По-видимому, он копил силы 4 года и вот сейчас они фонтанируют просто. То есть поток предложений, появлений, заявлений... Из последнего – я не помню, сделал он это или об этом пишут активно – что он спешит назначить Зорькина председателем Конституционного суда, якобы потому спешит, что побаивается, как бы его самого не назначили на эту должность вместо обещанного ему поста премьера. Я не знаю, так это или не так.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Сегодня были новости о том, что он решил предложить Совету Федерации переназначить Валерия Зорькина на посту председателя КС.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А, ну вот видите? Значит, так оно и есть. Вот. Эта новость сама по себе трех копеек не стоит. Ну, Зорькин, ясно, председатель Конституционного суда – тоже мне великое событие. Это просто психологически интересно. Я абсолютно не понимаю, почему Медведев так активно старается стать премьер-министром, потому что, по совести говоря, мне кажется, что последний, ну, или один из последних людей в РФ, который мог бы реально эту должность исполнять, это Дмитрий Анатольевич. Ну, наверное, он так не думает и, наверное, его близкое окружение так не думает. Но тем не менее, это, все-таки, странно, вот это маниакальное желание схватиться за эту должность при таких раскладах.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Ну подождите, а вот это вот замечательное предложение про вице-президента?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, у нас такой должности после успешного исполнения ее Руцким в 1993 году, нет – ее сняли танками.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Ну, слушайте, Конституцию-то недолго поменять, как мы с вами прекрасно знаем.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Как в 1993 году. Как поменяли, так и обратно поменяем. Ну, может быть. Но пока что такой должности нет.
Вот здесь 2 момента любопытные. Один, это, вот, действительно, традиция русской литературы, лишний человек в русской литературе – Онегин, Печорин, Медведев. Вот это вот, действительно...
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Ничего себе, вы Медведева куда поставили.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, естественно.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: В одну строчку с Печориным.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да. А вы не находили сходства никогда? А вы внимательно смотрите в профиль. В профиль, в профиль.
Действительно, это проблема, когда человека надо чем-то занять, ну и соответственно его рангу, чем-то высоким. А откровенно говоря. за 4 года своего пребывания в должности как-то не возникло впечатления, что большие трудные государственные работы ему подходят.
И вот ситуация. Сменять не за что – выполнял все обязательства перед Путиным, выполнял честно, точно. А назначать? Ну как назначишь? Вот такая ситуация. Человеческая драма. Действительно, драма лишнего человека, если хотите, в русской истории – то была в русской литературе, а то в русской истории. Но тоже не первая: лишних людей в русской истории тоже было много. Вот это вот одна драма.
А вторая драма – ну это, по-видимому, драма самооценки, потому что он так хочет этой должности. Казалось бы, председатель Конституционного или арбитражного, или любого другого высшего-перевысшего суда, посол в Англии, Америке, при ООН...
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: В Тунисе.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: В Тунисе, где угодно. Руководитель чего хотите. То есть...
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Да с чего вы взяли, что он хочет ее?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Кого?
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Должность эту?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Какую?
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Премьерскую.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Еще бы не взять, если он спешит Зорькина изо всех сил, одна заря сменить другую смешил, дав ночи полчаса. Получаса не дает. Только бы щелки не образовалось, в которую его могут столкнуть с поста премьера.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Кто его столкнет, Леонид?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, кто его столкнет? Догадайтесь с трех раз. Ну, не вы же.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Тот, кто его столкнет, уже сказал, что он будет премьер-министром.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Сказал. Но обстоятельства – нельзя их не учесть. Обстоятельства меняются и мы меняемся вместе с ними. Нет, я думаю, что Путин его назначит, потому что способность выполнять свои обязательства, особенно перед ближним окружением, - это главное достоинство, которое в Путине ценит политическая элита. Поэтому от своих слов, чтобы не ронять репутацию, он не отступится. И тем не менее, важен факт, что Дмитрий Анатольевич, как говорят (я, как вы понимаете, к его ближнему кругу не отношусь), как говорят, так активно хочет, еще раз повторяю, этой, как мне представляется со стороны, вполне не его должности. Вот это вообще инстинкт власти, который один из главных двигателей политики. Очень интересная вещь.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Мы сейчас прервемся буквально на минуту. Оставайтесь с нами, «Особое мнение» с Леонидом Радзиховским продолжится. Мне кажется, есть тут какие-то нестыковки.
РЕКЛАМА
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Продолжается программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Леонид Радзиховский сегодня в эфире выступает. Все-таки, как-то неубедительно. Вы сами говорите о том, что одно из главных качеств Владимира Путина – это выполнение договоренностей озвученных.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Точно.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Так с чего бы, все-таки, Дмитрию Анатольевичу так судорожно себе подстилать как-то, чтобы не упасть больно?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нервишки-с, нервишки-с.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Что-то, может быть, он или вы чего-то знаете, чего не знаем мы?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нет, я ничего такого, чего не знаете вы, не знаю.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: На 4-й год, все-таки, сдали нервы у президента.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нервишки-с, нервишки-с. Кроме того, он проявляет какую-то, ну, совершенно удивительную активность. То он обещает провести приватизацию, то он обещает какие-то законы изменить.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Политическая реформа прекрасная озвучена.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Политическая реформа, да. И все это за оставшиеся 2 месяца, которые он будет президентом. Это как в известном фильме: «Одна любит, одна щи готовит, одна детей растит. И все одна?» Вот, 2 месяца осталось. И за эти 2 месяца он все это сделает? Ну, это очень странно.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Ну, он может запустить какие-то процессы.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Запустить он их запустил, они, действительно, запустились, они уже мхом покрылись, они уже пылью покрылись.
Я не знаю, что он может. За 4 года я не смог убедиться в том, чего он может, откровенно говоря. Может быть, я еще раз повторяю...
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Мы убедились в том, чего он не может?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, кое в чем, да. Может быть, он копил силы как в русской легенде? Значит, 30 лет, кажется, лежал?
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: И 3 года. На печи.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да. Может быть, он копит силы для последнего финального рывка. Я не знаю. Но, в принципе, вот эта жажда власти, борьба за власть – это удивительное явление. Это, конечно, инстинкт, это двигатель вообще всей мировой истории. Точно так же, вот, Путин борется за власть. А если вы чуть-чуть копнете, ну, вот, допустим, борьба Алой и Белой роз. Ведь, это интересная штука?
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Ничего себе вы копнули.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну а чего такого? И там, и там от рождения люди находились на самом верху, имели все. Престиж, деньги, положение и так далее, и так далее, и готовы были умирать (не готовы были, а умирали) только за то, чтобы приподняться на полступеньки, потому что от трона каждого из них от рождения отделяло полступеньки. Казалось бы, имея все, но зачем ломать шею ради этой последней ступеньки? Но вот какой-то неудержимый инстинкт, который тянет, вот, сделать это, понимаете? Конечно, сейчас нравы смягчились, люди уже немножко другие. Но вот этот инстинкт власти любой ценой – способен ты на это или не способен, можешь ты исполнять эти обязанности или не можешь, адекватны они тебе или не адекватны – но уцепиться, удержаться, зубами удержать, это... Ну, если бы этого не было, то, наверное, истории бы человечества не было. Но, в общем, любопытно.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Но и с Путиным та же история?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Абсолютно, абсолютно.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Но у него просто успешнее получается?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да, у него получилось лучше. Ну, ему повезло, конечно, значительно больше, чем Медведеву, ну и характер потверже, и масштаб другой. Ну, в общем, да.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: И ресурсов побольше.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, у него изначально было побольше, потому что он пришел в год тучных коров, и над ним никто не стоял, никто его не опекал, он изначально был самостоятелен. Поэтому, конечно, ветер в паруса.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Ну как никто не опекал?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну так. Ну, там чуть-чуть опекали семейные.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Он же не из ниоткуда появился, Леонид.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Не, ну семейные опекали немножко, но так. Но не было такой опеки как с Медведевым. Такой опеки как с Медведевым вообще в русской истории ни разу не было.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Ну, про активность вы заговорили. А если проследить активность Владимира Владимировича, то за последние пару недель, кажется, он успел пообещать всем всё.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да, успел много.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Просто невероятно. Обо всем высказался, включая праздники и зимнее время.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Дитям – мороженое, бабам – цветы. Есть такое дело. Ну что ж вы хотите? Хочет не просто выиграть. Выиграть выборы он выиграл, куда тут денешься. Все опросы. Я понимаю, что ваши слушатели лично оскорблены этими опросами, но что поделаешь? Все опросы говорят, что выборы он уже, считай, выиграл, причем по славной российской традиции, я думаю, он их выиграл в первом туре, отнюдь не во втором. Дело в том, что его выборы, которые сейчас будут, это 6-е выборы президента в России. А второй тур был только один раз, в 1996 году. Поэтому я думаю, что и на этот раз никакого второго тура не будет. Короче говоря, по статистике...
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Тогда зачем все эти обещания?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Вот!
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Зачем 499 доверенных лиц?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Зачем митинг из 200 тысяч человек 23 февраля.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Сейчас, кстати, мэрия безуспешно пытается уговорить их хотя бы на 100 тысяч.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Значит, придет 300. Значит, зачем митинг 23 февраля? Зачем эти безумно поклонные интеллектуалы, которые своими поклонами просто раскололи гору? Зачем все это? Это, действительно, интересный вопрос. Ответов два, рациональный (как мне кажется, рациональный) и иррациональный. Рациональный ответ заключается в том, что одной горой бюллетеней можно, безусловно, выиграть выборы, но его противники болотные – они же не рассчитывают, что они массой возьмут, они не рассчитывают, что их количественно больше. Они прекрасно понимают, как бы они не были возбуждены, как бы у них ни двоилось, ни троилось в глазах, но они прекрасно понимают, что количественно их гораздо меньше, даже в одной Москве, не говоря уж обо всей России.
Но у них есть другой козырь – энергетика. Один возбужденный десяти спокойных стоит. И если на Поклонную свозят на барщину в автобусах, то туда сами приходят. Ну, короче говоря, это обычный эффект. Энергетика против пассивности. И, вот, я думаю, что эти люди, вожди Болотных – они не планируют, конечно, никаких действий. Ну, собственно говоря, их способность планировать за эти 2 месяца блестяще проявилась – ничего они планировать вообще не могут.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Но тем не менее, людей-то они собирают из раза в раз.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нет, людей не они собирают. Людей собирает .исключительно Путин.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: А, ну то есть. (смеется) Хорошо.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Отталкивание от Путина, неприятие Путина, неприятие режима, неприятие...
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Такой антиэффект.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Антиэффект, конечно, 100%. А они тут вообще сбоку, припеку. Вот. Но дело не в них и не в этих митингах. Короче, это вот такая энергетика. И если этой энергетике противопоставить просто гору бумажных бюллетеней, то это скучновато получается. Поэтому я думаю, что Путин и его окружение пытаются вызвать встречную энергетику, имитировать встречную энергетику, создать встречную энергетику. Короче говоря, как в Гамлете сказано: «Ты думал горлом взять? Могу и я». Вот они хотят показать, что они тоже могут горлом взять. Тем более если это горло Кургиняна, то, действительно, можно многое взять.
Ну вот. Не просто победить количеством, но дать качество, выдать качество. Это рациональный ответ.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: А нерациональный?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А нерациональный... Вы хотите, чтобы вас любили?
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Ну, послушайте, это же просто глупо. Если взять обещания Владимира Путина за последние полторы недели, то, по идее, если он все их выполнит, наступит конец света мгновенно.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А когда вы кокетничаете с мужчинами, вы уверены, что с каждым из них вам предстоит долгая и счастливая жизнь?
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Слушайте, ну он хочет быть президентом РФ.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Хочет.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: И он не кокетничает со своим избирателем.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Кокетничает, естественно. Как любой политик. Конечно, кокетничает. Без любви скучно жить. Его выберут и без любви.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Ой, расскажите мне, как Владимир Владимирович жаждет народной любви.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Конечно, жаждет. Я думаю, что он... Вот, когда говорят «абсолютная власть развращает абсолютно», то одна из вещей, которыми власть развращает, - это привычка верить, что тебя любят. Все абсолютные властители в это верят, и многие из них на этой вере ломают себе шею, а некоторые не ломают.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Так объясните мне, почему он вдруг в этой любви засомневался, если мы видим, что вокруг постоянно люди, которые им восхищаются, а тех, кто недоволен, он называет, не знаю, проплаченными агентами Госдепа, ЦРУ и прочим?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Потому и называют, что больно, Таня. От обиды называют.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Ах, боже мой, разбитое сердце Владимира Путина.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да, да. Разбитое – нет. Стальное сердце чекиста вы не разобьете. Но бьется оно сильно, понимаете? Обидно. Обидно, когда не любят и громко кричат «А мы тебя не любим», понимаете?
Вот, кстати сказать, сказка про голого короля – она, ведь, состоит не в том, что кто-то увидел его во всей красе, а прежде всего в том, что кто-то сказал «А мы тебя не любим». Потому что, еще раз повторяю, абсолютные властители привыкли, что их любят. И когда вдруг узнают, что нет, им это очень обидно. Это вот такой один момент.
А второй момент, он же не один – есть окружение, которое пытается показать, что любят, любили, любят и будут любить. Вот и все. Поэтому я еще раз повторяю, один момент разумный. Вы кричите – мы кричим. Ты думал горлом взять – могу и я. А второй, показать себе самому: «Да, любят. Любят».
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Ну, хорошо. У вас какие-то...
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Пусть они такие, непростые люди. Их надо позвать, чтобы они полюбили, их надо подтолкнуть, надо то, надо сё. Но в глубине души они все равно любят.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Тогда вот что мне расскажите. Много обсуждали вот эту вот смену Суркова Володиным, и за последние пару недель этот вот какой-то володинский особый стиль вы наблюдали, отметили что-то? Не знаю там, например, предложение Лиге избирателей пойти наблюдателями от Владимира Путина или что-то еще? Или не стоит вообще на этом заострять внимание?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Я, честно говоря, никакого особого стиля не заметил. Не знаю, в чем он может проявиться, этот стиль? Если речь идет о бешенопоклонных, ну, это стиль Кургиняна, Шевченко, это стиль газеты «Завтра». Там была одна странность во всей этой истории. Дело в том, что предыдущий митинг Кургиняна собрал 2 тысячи человек, а этот митинг – 150 тысяч человек.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Разнарядки разные прошли просто.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нет. На первый митинг, я вас уверяю, никаких разнарядок не было – это были искренние сторонники Кургиняна. Вот их столько, 2 тысячи, ну, может быть, 3 тысячи. Может быть, благодаря его частым телешоу, 4 тысячи. Но, в общем, это очень мало. И вдруг их стало 150 тысяч. Ну, конечно, это согнали людей. В связи с этим не понятно, а на кой черт сгонять людей под Кургиняна? Провели бы нормальный профсоюзный митинг, приехали бы ровно те же самые люди, с трибуны выступали бы там, допустим, Александр Карелин, там, Маша Кожевникова или новый депутат, чемпион во всех единоборствах Николай Валуев.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Боксер.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Боксер-боксер. Профсоюзный митинг или митинг Объединенного народного фронта. Не зря же он существует. Зачем к этому тулову из 150 тысяч человек привинтили голову Кургиняна?
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: «Не зря же он существует» - это прекрасно.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А?
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Фраза «Не зря же он существует» по поводу Народного фронта – прекрасно.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да. Вот. Зачем к этому тулову гигантскому привинтили голову Кургиняна? Ведь, могли привинтить любую голову – тулову абсолютно все равно, а голове приятно. Но не Кургинян же заказывает музыку.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Но не Путина же голову туда привинтить?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Кстати, мог прийти.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Ну вот его ждут 23-го числа.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: 23-го, да, ждут, да. Так вот. Я думаю, что это, действительно, некое такое политологическое ноу-хау. Людей собрали сколь надо, а язык им приделали длинный громкий, истеричный, заводной и так далее, и так далее. И вот эта брызжущая энергетика с одной стороны, и 150 тысяч унылых слушателей с другой стороны, вот это вот, может быть, искра пробежит и, опять же, вот этот вот энергетический какой-то... Короче говоря, загорится лампочка Ильича. Может быть, в этом политологический стиль, может, еще в чем-то другом. Я не знаю. Я могу сказать, что никакого особого стиля я пока что не увидел. Но поживем – увидим.
Собственно говоря, опять же, это, ведь, все архитектурные излишества. При нынешних цифрах...
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Дайте нам одного Путина без всех, и тогда будет нормально. А ваши архитектурные излишества уберите.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нет. Дайте нам а) одного Путина, к которому привыкли, б) три канала телевидения, которые только его и показывают, в) митинги несогласных, которые дико раздражают огромные количества людей и увеличивают рейтинг Путина, от противного (это у нас традиционно). г) теледебаты, в которых Путин не участвует, а другие поедом себя жрут. Вот, собственно, и все.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Ну хорошо. Всего 4 условия счастья?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Четыре? Ну, могу еще вам 4 придумать, не вопрос.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Давайте. После небольшого перерыва продолжим.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Хорошо.
НОВОСТИ
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Продолжается программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, Леонид Радзиховский называет условия успеха и отсутствия излишеств в архитектуре. Что там дальше с Путиным? Есть один Путин, 3 федеральных канала, есть акции протеста, на которых Путина не любят.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нет. На акциях протеста Путина не любят, но сами эти протестанты вызывают такую аллергию у десятков миллионов людей, что сила отталкивания значительно больше, чем сила этого протеста, и поэтому Путина больше любят. То есть эти протесты работают в пользу Путина. Но это вообще характерно. Ведь, наша вся политическая культура, менталитет, так сказать, он же включает очень мало положительных идей, но очень много отрицательных.
Ну, например. Почему Сирия наш друг? Ответить невозможно.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Про Сирию поговорим еще сегодня обязательно.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Сейчас-сейчас. Ответить невозможно. Но, на самом деле, ответ прост и все его знают: потому что Америка против Сирии. Вот, если кто-то усомнился в том, что Америка против Сирии, то сразу бы отношение к Сирии стало гораздо прохладнее. Короче говоря, максима российского политического мышления проста: враг моего врага – мой друг. То есть первичен всегда враг, чувство врага. Это относится к внешней политике, это относится к внутренней политике, это относится к идеологической политике.
Поэтому. На митинге несогласные ходят отнюдь не из любви к Немцову или к очень мне симпатичному Владимиру Рыжкову, а исключительно из отвращения к Путину. Но сами они (эти митинги) вызывают такую аллергию у десятков миллионов людей, что рейтинг Путина опять по той же логике «враг моего врага – мой друг», если они против Путина, то мы за. Рейтинг Путина из-за этого начинает расти.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Потрясающе. Скажите, а что-нибудь в России работает против Путина?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Путин, естественно.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: (смеется)
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: 12 лет.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Злейший враг Владимира Владимировича – это он сам. И, собственно, единственный.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Единственный, единственный.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Как так получается? Это же очень серьезный враг.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да, это солидный враг, это серьезный враг. Но, понимаете, не для всех людей (очень для малой, на самом деле, категории людей), просто это люди шумливые, люди, которые считают, что они – центр Вселенной и что то, что они говорят, нравится всем и страшно изумляются, когда узнают, что это далеко не так. Очень малое количество людей вот так устроено. Большинство относится к Путину теперь уже, я думаю, абсолютно равнодушно. Впрочем, есть еще одна максима, главная на сегодняшний день – кто, если не он? Если не Путин, то никого нет.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Какая странная придумка.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Нет. Придумка не странная – на нее работает вся государственная машина годами, это вечная русская придумка. Вот, когда говорят «Ну хорошо, какой бы он не был, но больше выбирать некого», это правда, потому что государственная машина устроена так, что конкуренции, которая существует во всем мире между губернаторами, министрами, крупными бизнесменами (вот один Прохоров вылез) у нас нет. У нас есть рота коверных, которые выстроились. Вот тушь в цирке раздается, выстроилась рота коверных – Жириновский, Зюганов, Миронов. Эти коверные стоят уже по 20 лет. И после того как коверные сделали несколько шуток, несколько реприз, несколько фортелей, появляется реальный цирковой артист главный, там, укротитель и так далее, и так далее. Это ярко проявляется, между прочим, в такой символической вещи. Вот, все президенты России – Ельцин, Путин, Медведев, так сказать – они все во время избирательной, так сказать избирательной кампании отказывались от дебатов. Почему? Только по одной причине.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Нам уже Говорухин объяснил, почему.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Я не знаю, чего вам объяснил Говорухин, я не читал объяснение Говорухина, но мое объяснение такое. Не знаю, какое у Говорухина – может, совпадет. Чтобы вы понимали лишний раз, кто тут тварь дрожащая, а кто право имеет. Цари с шутами не дискутируют. Это символический знак.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: У нас, дай бог, не монархия, а, все-таки, демократия, пусть и суверенная.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: У нас переходный период от монархии...
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Чего-то затянулся у нас переходный период, Леонид.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А?
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Затянулось немножечко у нас это время.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: История России вообще долгая, Тань.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Смутная.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Долгая и смутная. Что поделаешь? У нас переходный период от монархии к республике. Это проявилось, вот если говорить об этих самых дебатах, даже в том, что если бы у нас была настоящая монархия, во-первых, ну, естественно, не было бы никаких выборов. Во-вторых, если бы они были, ни один смерд не посмел бы и говорить ни о каких дебатах.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Сейчас мы все кинемся на колени и скажем «Спасибо, батюшка, что нам дал иллюзию выборов».
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А кто батюшка-то?
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Ну, я не знаю, кто у нас царь-то.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Так первый-то иллюзию выборов дал Ельцин. Так что Ельцину спасибо. А до него еще Горбачев эту иллюзию дал. Но не в этом дело.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Ну, то есть выборов-то у нас не было никогда, на самом деле?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, конечно, не было. Какие же у нас были выборы?
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Ни разу?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Ну, в 1991 году была такая массовая безумная радость, истерика такая, когда Ельцина выбрали. Кстати, он и тогда не участвовал ни разу ни в каких дебатах. То есть он изначально царскую, сакральную функцию президента России, функцию президента-царя он чувствовал даже в 1991 году, когда, казалось бы, ну, идем к республике.
Ну так вот. Значит, если бы была полноценная монархия, то, во-первых, естественно, никаких выборов. Во-вторых, разумеется, ни о каких дебатах никто бы и не заикнулся. Но более того, вот сейчас, когда Путин от дебатов отказался, один только Жириновский радостно пошел дебатировать с его представителем. А остальные сказали: «Нет, мы с вашими представителями дебатировать не будем – мы пошлем на встречу своих представителей». То есть возомнили себя хотя бы формально равными кому? Это говорит о том...
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Да как смеют они, Леонид?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Вот.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Боже мой!
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Когда бы вверх могла поднять ты рыло, тебе бы видно было. Это говорит о том, что в сознании людей сакральный монархический принцип трещит по всем швам.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Никакого почтения к его святейшеству.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Я и говорю, трещит по всем швам. Он трещит, но не падает. Падает, но стоит. Вот переходный период в этом и заключается.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: А что должно произойти, чтобы уже упал так упал? Ну, просто долго ли может этот треск раздаваться?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А дело в том, что, понимаете, скорость движения любого длинного объекта определяет скорость движения самого медленного звена. Это известно. Вот в этом-то и проблема. В то время когда...
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: А кто у нас самое медленное звено?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Народ.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: О, это мы долго будем.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А куда вы торопитесь?
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Я?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да?
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Ну, жизнь-то, в общем, она не очень длинная.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: А вы только политикой живете? Больше ничем? Бедное дитя.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Я работаю на «Эхо Москвы».
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Бедное дитя. И только работой живете?
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Да.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Значит, поясняю еще раз. В то время когда одна часть...
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Давайте. Для ведущих «Эха Москвы» 2 раза надо пояснять.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Можно и чаще. Значит, когда одна часть уже давно живет в республике, другая часть живет в монархии и обе эти части составляют народ РФ. Поэтому им так трудно ужиться вместе. Вот, единственный в истории России, действительно, гениальный политик Владимир Ильич Ульянов говорил, что в нашей стране уживается, по крайней мере, 5 укладов – социалистический (ну, это он малость расщедрился, это он имел в виду партноменклатуру), капиталистический, феодальный, первобытно-общинный и назвал еще какой-то. Вот, абсолютно точно. Сознание людей – оно у нас слоями от первобытно-общинного до какого-то суперреспубликанского. Но поскольку при демократии, как это ни смешно, определяют только одно, большинство или количество голосов, то в точном соответствии с демократическими правилами, где один голос у Шендеровича и один голос у бабки из деревни Нижние Утюги (или как он там придумал какую-то деревню, где вечно идут дожди?), вот, один голос у него и один голос у этой бабки. Вот, в точном соответствии с демократическими правилами всегда победа будет за большинством. Поэтому лозунг «За честные выборы Путина» - абсолютно правильный. Вот с этим лозунгом выступают и болотные, и поклонные, понимаете? Тут вот у них консенсус полный.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Неожиданно. В последние полторы минуты, все-таки, хочу услышать от вас небольшой комментарий по ситуации с Сирией. Ну, вы уже объяснили, что враг моего врага – мой друг.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Да.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: А ничего, что во вред себе? Или не во вред себе?
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Удовольствие дороже. За всякое удовольствие надо платить. Если наше удовольствие, что мы показываем кукиш Америке виртуальный, ну, заплатим за этот кукиш. Кроме того, это имеет огромное внутриполитическое значение. Ведь, главная внутриполитическая фишка нашей пропаганды проста. Внутри очаровательной дембабушки сидит американский серый волк. Если отпадает тезис о том, что американцы – наши сакральные вечные неколебимые враги, что американцы наняли митинги на Болотной, что американцы мечтают уничтожить Россию и вообще если падает основа оборонного сознания, то наша власть оказывается голенькой. Последнее прибежище власти – это антиамериканизм, он и нутряной в народе, он и накачивается сверху. Это главная опора власти, Ну так ради того...
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Такая, вечная.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Вечная. Ну, раньше был антигерманизм, там не важно, антианглицизм, антифранцузизм... Не суть. Антиевропеизм. Антизападничество, о’кей. Антизападничество.
Так вот, значит, ради этого, чтобы изображать антизападничество всерьез, внешняя политика должна обслуживать политику внутреннюю. Чтобы подкачивать антизападные эмоции, можно и Сирии помогать, и не только Сирии, и многим другим тоже ровно по этой логике «враг моего врага».
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: В общем, оно того стоило.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Безусловно. Вне всякого сомнения.
Т.ФЕЛЬГЕНГАЭУР: Спасибо большое. Леонид Радзиховский сегодня выступал в программе «Особое мнение». Всем большое спасибо, счастливо.