Сергей Алексашенко - Особое мнение - 2012-02-29

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте. Это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр и я приветствую в этой студии Сергея Алексашенко. Здравствуйте, Сергей Владимирович.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Добрый день, Таня.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Тут к нашему эфиру Владимир Владимирович Путин наговорил очень много всего.

С.АЛЕКСАШЕНКО: То есть он специально? Он знал-знал, да?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, он знал-знал. Венедиктов на всякий случай, если мы пропустили, все это в Twitter’е дублировал, потому что тоже знал-знал. Поэтому давайте прямо, вот, по заявлениям мы пойдем.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Использовал свое служебное положение.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. И не в первый раз. И не в последний, надеюсь. Премьер-министр, кандидат в президенты Владимир Путин рассчитывает, что провокации против силовиков во время уличных акций не достигнут результата. Не исключил, что провокаторы могут выбрать – цитирую – «сакральной жертвой кого-нибудь известного и грохнуть его, обвинив в этом силовиков». Очень наши слушатели удивились этому заявлению и жаждут ваших комментариев. Что за сакральная жертва, которую грохнут провокаторы?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, я думаю, слушатели и зрители еще не успели удивиться, потому что сообщение пришло только недавно. Ну, конечно, заявление более чем странное. Я могу его, честно говоря, списать на 2 вещи. Не секрет, что люди, сидящие в Кремле и в Белом доме или вокруг дач, они судорожно думаю, а чего дальше-то делать, в какую сторону руль поворачивать? То ли вот это политическая реформа и либерализация, ну тогда конец понятен, это вопрос только времени. Либо закручивание гаек. И методы закручивания гаек, то есть симптомы закручивания гаек, да? Не очень понятно, в чем оно будет состоять, но тем не менее. Они, вот, проявляются. Это такое вот нагнетание внешнего врага. Вот эта вот программная статья, где у нас все враги про оборонную политику, да, там? Такой ярко выраженный антиамериканизм, это, вот, риторика на митинге в Лужниках, там, умрем, сражаться, битва, что мы там, наши братья, деды умирали. Ну, в общем, вот все это дело. Сюда же вписывается, ну, такой... Как бы, специально предназначенное ко дню выборов информация о покушении, там, готовящемся покушении на Владимира Путина. Я не хочу говорить там, было покушение, там, готовилось оно, не готовилось – не в этом дело, да? То есть все было известно в начале месяца, да? Но, вот, объявили об этом, вот, ровно в последнюю неделю. Да? И вот... Вот это заявление... Ведь, на самом деле, вот метод политических провокаций – он не нов, достаточно вспомнить поджог Рейхстага, да? Который послужил как раз началом закручивания гаек в Германии в начале 30-х. Собственно говоря, это все понятно. Я думаю, что вот это отголоски вот этой вот дискуссии, которая ведется в коридорах власти или, там не знаю, на диванах власти. Да? Что, вот, ну, человек проговорился... Да? Вот, вот как это? Ведь, Владимир Владимирович так вот, достаточно откровенно говорит то, что он думает. Просто мы как-то так относимся к этому, мы вырываем куски и не смотрим комплексно, да? Он... Он, в принципе, говорит почти всегда говорит то, что... Он может не все говорить, что он думает, он не обязан говорить все, что он думает, да? Но, вот, если он говорит, что «я там, вот, верю, я вижу», да? Ну, значит, он, действительно, так верит.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, в общем, сценарий-то тогда рисуется довольно страшный.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Да, да. Ну, то есть он может стать. Ну, Татьян, собственно говоря, опять, вот, тема закручивания гаек – она же достаточно активно обсуждается. Единственное, что, ну, на мое счастье, там, мои собеседники, с которыми я говорю на эту тему и которые там постоянном не об этом говорят, они никак не могут ответить на вопрос, а в чем будет состоять закручивание гаек. Вот какие еще гайки в нынешней политической конструкции нужно закрутить? Вот, чего еще не дозакручено? Ну, по большому счету...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вон по Якиманке ходят какие-то тысячи людей. Ужас. кошмар.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Да ну ладно, ну прошли. Ну, прошли по Якиманке один раз. В следующий раз не разрешат пройти по Якиманке – поставят там бульдозеры, трактора, бронетранспортеры, грузовики, Камазы. И никуда не пройдут – просто на Якиманке встать нельзя будет. Там не будет движения никакого, да? Ну, вся Якиманка будет заставлена тяжелой строительной техникой – ходите, сколько угодно, между тягачами.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Оппозицию пускают внезапно куда-то.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Не-не, Татьян, это же, вот... Мы же на развилке, да? У нас же сейчас, вот, как это? Переходный период от одной власти к другой.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Никак не определимся.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Да. Да. Это вопрос. Ну, собственно говоря, это одна из линий. Вот, единственное, там, что мне приходит в голову, куда закручивать гайки, то вообще там запретить выезд из страны.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Железный занавес.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, это как-то уж совсем, да? Из области маловероятного, правда?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. В современном мире совсем мало представляется.

С.АЛЕКСАШЕНКО: В современном мире как-то, вот, совсем мало...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Еще скажите «Интернет выключить».

С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, интернет выключить тоже ничего не помешает. Вот. Вторая версия, что Владимир Путин, действительно, вот так вот. Ну, его, все-таки, несмотря на все его такое вот железное лицо, отстраненность, маску, все-таки, эта информация о готовящемся покушении, там, с людьми, с фактами, с бомбами, с найденным взрывчатым веществом, которое 5 лет лежало во Внуково, да? На него там, вот, каким-то образом подействовало, да? И он, вот, ну, что называется, не выдержал, да? Ну, вот, человек нервничает. Человек нервничает и говорит, ну, вот, как-то, вот, действительно, под воздействием такого, вот, ну, достаточно сильно негативной информации.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Еще из заявлений Владимира Путина уже по поводу президентских выборов. Считает он, что вредно и неприемлемо для демократии заранее объявлять итоги выборов нелегитимными. Более того, он фактически обвиняет оппозицию в том, что она сама эти выборы собирается фальсифицировать. Процитирую еще раз Путина по агентству ИТАР-ТАСС: «Сами будут вбрасывать, сами контролировать, а потом предъявлять. Мы это видим и уже знаем».

С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, мне очень нравится последняя часть, что «это мы уже знаем», да? Вот там еще ничего не состоялось, а премьер-министр уже знает, потому что видел или ознакомлен с планами спецслужб, как и что будет, ну, не знаю там, фальсифицироваться, какие провокации будут осуществляться. Ведь, не секрет, что наши спецслужбы уж вот точно, чем, ну, там успешно занимаются, ну, успешно в глазах наших властей, это там политическим сыском и политическими репрессиями. Ну, вот, там, при регистрации партии Парнас. И не случайно так, раз, раз, раз и нашли там 42 умерших. Вот там из 46 тысяч нашли там, вот, ноль-ноль процентов умерших. И, причем, их раз так, точно знали, в каких регионах искать и тут же вынули. И ходили люди с паспортами умерших людей. Да? И, там, с переклеенными фотографиями, говорили: «Вот наши паспортные данные, все аккуратно сделано». Да? И, вот, знали. Ну, то есть понятно, что уже знали, что, там, именно этого человека надо найти. Когда человек умирает, у него паспорт забирают известные органы, органы внутренних дел, полиция по-нынешнему говоря. Да? И понятно, что вот этот человек не мог появиться ниоткуда. Поэтому когда премьер-министр говорит, что он знает или, не знаю там, приходит молодой человек, которому исправляют год рождения, там, 6 на 8, да? И говорят «Вот мне, типа, можно вступать в партию». Ему нельзя – ему нет 18 лет. Опять-таки, его так, очень искусно вынимают, зная, в какой папочке его искать.

Вот. Поэтому в том, что провокации будут, у меня нет ни малейших сомнений. Единственное, что хочется сказать, что выборы... Ну, они уже по факту не легитимны и не прозрачны. Ведь, почему-то премьер-министр считает, что... Или кандидат в президенты Путин считает, что, вот, выборы – это только процесс опускания бюллетеней и подсчета голосов.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, это, кстати, главный аргумент всех его сторонников, которые говорят «Как вы (то есть оппозиция) можете обвинять нас в фальсификации, если выборов самих еще нет?»

С.АЛЕКСАШЕНКО: Мы не говорим «фальсификация», мы говорим, что выборы не легитимны

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Не легитимны, да.

С.АЛЕКСАШЕНКО: И не свободны. Это означает, что существующий закон о выборах президента не позволяет большому количеству политических участников участвовать в этом процессе, да? То есть, вот, они обставлены такими нормами, которые делают бессмысленным даже сбор двух миллионов подписей (на примере Явлинского хорошо видно). Второе, даже те кандидаты, которые официально допущены в эту гонку, допущены властями, они получают заведомо неравные возможности по рекламе себя на телевидении. Мы видим, что, вот, про одного из кандидатов в президенты телевидение, не знаю там, выделяет часы каждый день. И фильмы показываются, и передачи, и репортажи, и все это в рамках его деятельности. Да? Почему-то, вот, про повседневную деятельность других кандидатов ничего не рассказывается. А, вот, про деятельность одного кандидата рассказывается постоянно. Это и есть, собственно говоря, неравенство кандидатов в доступе к общению с избирателями накануне выборов – это есть элемент нелегитимности выборов. Поэтому в конечном итоге легитимность же... Это как вот? Ее нельзя ни измерить, ни термометр поставить, ни на весы положить. Легитимность – это общество признает результаты выборов законными, да? То есть общество признает, что вот та Дума, которая у нас появилась, она отражает его интересы, его взгляды. Нет, не признают.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: По поводу общества, которое признает или не признает. Тот же Владимир Путин сегодня заявил, что оппозиция должна подчиняться мнению большинства и бороться за свои права, но законными методами. То есть, все-таки, если мы говорим про общество и про признание легитимности или нелегитимности. Где большинство и где меньшинство?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Вот, отличная фраза. Только оппозиция не должна подчиняться мнению. Оппозиция должна подчиняться законам. Это разные вещи. Мнение может быть разное, и мнение у каждого человека свое. Там, вы болеете за Спартак, а я болею за Милан. И от того, что у вас власть в этом эфире, то, что вы ведущая, это не означает, что я должен тут же переменить свою ориентацию и начать болеть за Спартак.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это вы зря так думаете, Сергей Владимирович. (смеется)

С.АЛЕКСАШЕНКО: Не дождетесь. Вот, не дождетесь, да? Вот то же самое и здесь. Это оговорочка по Фрейду. Не должны подчиняться ни чьему мнению ни оппозиционеры, ни, там, партии, которые составляют коалицию. У них мнение может быть свое. Подчиняться нужно закону. Проблема подчинения закону состоит в том, что суд не гарантирует равенство всех перед законом, и суд не гарантирует исполнение закона. Вот, в чем загвоздка-то.

Кстати, я обращу ваше внимание и внимание, там, премьер-министра, кандидата в президенты, что, вообще-то говоря, оппозиция, ну, вот так, к незаконным действиям практически не переходит. Да? И все эти митинги, которые проходят, многотысячные или на сотни тысяч человек в Москве, они в рамках закона. Хотя, мнение оппозиции состоит в том, что разрешение по Конституции не требуется, согласовывать не требуется.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: О чем, собственно, говорит нам 31-я статья.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Да. Мнение... Считаем ли мы этот порядок соответствующим Конституции, проведение публичных шествий и митингов? Нет, не считаем соответствующим Конституции. Но есть закон, и мы ему подчиняемся. Поэтому мнение, извините, пожалуйста, оставьте у себя.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Хорошо. Но, вот, со вчерашнего вечера все бурно обсуждают вот эту пресловутую раздачу палаток. Тут у нас как с законом и с провокациями, и с реакцией на такие мероприятия?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Посмотрим. Вы знаете, я вспоминаю, что про раздачу палаток я слышал в начале декабря. Только почему-то я их потом не видел нигде в Москве. Не понадобились. Может, кому-то...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Холодно было.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, холодно было. А, может быть... Понимаете как? Раздача палаток – может быть, просто банальное освоение бюджетных денег. Мы ж не знаем всей истории.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Тут, правда, уже палатки-то оппозиционерам, вроде как, собираются раздавать, а не Нашистам.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Тань, посмотрим. Я пока еще никого не видел в Москве на улицах с палаткой или, там, ночующим в палатке, да? Ну, поживем-увидим. Мне вообще кажется, что вот те люди, которые приходили и на Болотную, и на Сахарова, и на Якиманку, они, вообще-то говоря, по рабочим дням работают, да? И, ну, пока никак не проявляли своего желания объявлять забастовку или брать массово отгулы. У них жизнь продолжается, и выходных хватает. Поэтому я не знаю, палатки – это, вот... Это люди, которые помнят события 7-летней давности на Украине, где на Майдане ночевали сотни людей, тысячи людей. Вот они рисуют для себя такие же сценарии. Ну, вот, у каждого своя картина мира в голове. Почему-то некоторые считают, что здесь какая-то есть оранжевая революция, да? Ну, пусть считают. Знаете, опять это их оценочное суждение, их мнение. С ним никто не обязан соглашаться.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Сергей Алексашенко в программе «Особое мнение». Тут несколько, на мой взгляд, неожиданных заявлений сделал глава ЦИК Владимир Чуров. Он сказал, что такое количество наблюдателей, какое мы видим на этих выборах президентских, может дезорганизовать процесс выборов. И он, в общем-то, очень недоволен тем, что так много наблюдателей.

С.АЛЕКСАШЕНКО: А я очень недоволен работой системы избирательных комиссий, лично работой председателя ЦИКа, потому что именно его работа заставляет людей тратить свое время и идти там в выходной день работать наблюдателем. Да? Потому что тому, как работают избирательные комиссии, нет доверия у общества. Вот, в чем причина большого количества наблюдателей. Не в том, что люди там получают от этого какое-то удовольствие, да? Люди не верят господину Чурову. Если господин Чуров этого еще не понял, то мне очень жаль. Это означает, что у него вот там причинно-следственные связи как-то очень странно устроены. Вот и все. Одна единственная причина большого количества наблюдателей – это то, что Чурову и его компании не верят. И он это успешно продолжает доказывать, что он абсолютно в этом отношении невменяемый человек, он не готов поступиться принципами, он не готов работать по-честному, он не готов соблюдать закон. Он хочет сделать точно так же, как в декабре. И, конечно, большое количество наблюдателей будет ему мешать. Чем больше будет наблюдателей, тем больше для него помеха. Чем больше избирателей, тем больше помеха.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну а вообще, как вы считаете, число наблюдателей, которых мы видим на этих президентских выборах – они как-то всерьез повлияют на результаты, которые будут оглашены?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Тань, я думаю, что большое число наблюдателей совершенно четко говорит о том, что проблемы легитимности выборов волнуют общество. И точно совершенно в большей степени, чем это волновало накануне выборов в Государственную Думу. Это означает, что люди хотят видеть легитимную власть, они хотят, чтобы у страны был легитимный президент, ну, хотя бы на этой стадии, да? Что хотя бы на стадии подсчета голосов не будет фальсификаций. Хотя бы на стадии голосования. Забудем про все, что было до этого. Да? В этом отношении, конечно, да, конечно, большое количество наблюдателей сыграет свою роль, потому что это есть отражение общественного внимания, общественной позиции. Удастся ли наблюдателям доказать, там, даже если они какие-то нарушения зафиксируют, удастся ли им доказать правоту, к сожалению, боюсь, что шанс на это минимальный, потому что помню как после думских выборов здесь у вас выступал, ну, собственно, мой такой коллега по эфиру Михаил Юрьевич Барщевский, который сказал, что единственный законный способ признать результаты выборов незаконными – это иметь копии протоколов по всей стране, составить их сумму и сказать, что значимо отличаются результаты, да? Вот на основании тех протоколов с 93 тысяч участков избирательных, которые у нас есть в стране, что они не соответствуют тому результату, который объявлен ЦИКом. Ну, боюсь, к сожалению, что со всех 93 тысяч участков наблюдателям протоколы получить не удастся. А если добавить к этому то, что оформление копии протокола – это особое искусство, там есть специальная большая инструкция Центризбиркома и, вообще-то говоря, руководитель участковой избирательной комиссии может очень так, аккуратно написать какую-то бумажку или криво поставить печать, и суд не признает копию действительной, то я, к сожалению, ну, пока не готов говорить, что на этой стадии с точки зрения доказательства, там, правильности подсчета голосов или неправильности подсчета голосов, что избиратели смогут доказать что-то. Но я надеюсь, что они смогут, как сказать, своей работой показать, были нарушения или не были. Потому что, вспоминая, что было в декабре, ну, вот, доверие к той информации, которую распространяли наблюдатели, было гораздо больше, чем доверие к господину Чурову и его коллегам. Поэтому в этом их задача, в этом их значение.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А сейчас вот лично для вас что важнее? То, что будет происходить 4-5 марта? Или вы смотрите чуть дальше? Как будет реализовываться политическая реформа и, как бы, заглядывая уже на следующие президентские выборы, через 6 лет?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Для меня важно и то, что будет проходить 4-го и 5-го, и 6-го, и 10-го марта, и, не знаю там, в конце марта и в апреле. Тань, понимаете, жизнь – это бесконечный процесс. Нельзя сказать, что, вот, она там заканчивается 5 марта, например, или 4 марта.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну почему? Некоторые так и говорят.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Что после 5 марта жизни не будет?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. После 5 марта жизни нет.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, может быть. Мне жалко таких людей. Мне жалко таких людей. Мне хочется верить в то, что у нас, все-таки, вектор движения нашей страны, там, нашей политической системы – он, все-таки, будет соответствовать тому, который заявлен, и, соответственно, мне будет крайне интересно смотреть, как этот вектор будет выстраиваться и с какой скоростью страна и, там, политическая система пойдут в этом направлении.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но та политическая реформа, которой все так ждут. Вот вчера Госдума в первом чтении принимала поправки. В ней что самое важное для вас? То, что там 500 человек? Или, например, нерешенный вопрос блокирования, то, что можно в блоки объединяться или нет?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Тань, понимаете, вот, нельзя говорить, что более важное, да? Там вопросов очень много. И, вот, в том виде, в котором реформа внесена, ну, по крайней мере, те элементы, из которых она состоит, говорит о том, что это комплексная реформа. То есть меняется очень многое. То есть то, что предшествующие несколько лет закручивалось в одну сторону, теперь это пытаемся мы аккуратно демонтировать.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, там достаточно вот этих составных частей?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, мне кажется, что по состоянию на сегодня есть 2 ключевых момента, нерешенных в этой политической реформе. Первое, то, что вы отметили, это разрешение на формирование избирательных блоков на период выборов, да? И мне кажется, что подавляющее большинство политиков – оно к этому, все-таки, склоняется, если не брать политиков, принадлежащих партии власти, потому что они, конечно, против этого. Второй элемент, на мой взгляд, которого точно, к сожалению, в законопроектах нет и который пока партия власти усиленно выводит из обсуждения, - это внеочередные выборы в Думу. Потому что я считаю, что выборы в Думу – они были не легитимными, а были фальсифицированными. И с точки зрения доверия к власти, с точки зрения доверия к государству стране нужен легитимный парламент, парламент, которому общество доверяет.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну да, с этим, конечно, спорить сложно. Но опять же, насколько взаимозависимо то, что произойдет 4 и 5 марта, и дальнейшая реализация этой реформы?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Это зависит от нас с вами. Это зависит от общества. Это зависит от общества, как общество отреагирует и на то, что произойдет. Как власть отреагирует на давление общества и что власть будет вытворять или делать, или как она будет проводить выборы 4 марта. Да? Как будет 5 марта в ночь с 4-го на 5-е осуществляться подсчет голосов и переписывание протоколов избирательных комиссий? Да? Какие действия наступят после этого? Как общество?.. Будут или не будут доказательства там фальсификаций, искажений результатов голосования. Может быть, их не будет – может быть, действительно, будут самые честные, самые прозрачные выборы, и наблюдатели должны будут сказать: «Слушайте, ну, вот, за исключением вот таких ну совсем мелочей ничего не обнаружили». Ну, может, это тоже бывает, да?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну а если посмотреть на то, как себя ведут городские власти – я сейчас говорю об уличных акциях. Естественно, в эти дни сейчас все обсуждают, будут уличные акции, где, как, в каком формате. И сторонники Путина, и противники Путина. Насколько правильную тактику выбрали городские власти, стараясь, в общем-то, особо никому не разрешать, например, там, на Лубянке собираться 5 марта?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Вот смотрите. 5 марта, как бы нам ни хотелось этого, это рабочий день. И особенность устройства Москвы как мегаполиса такая, что, вот, Лубянская площадь – это такой перекресток не то, что трех, там ста дорог. И там, действительно, это такой, один из узловых элементов транспортной системы. Вставая на точку зрения московских городских властей, я бы, действительно, ну, не хотел, чтобы Лубянская площадь вечером понедельника перекрывалась. Потому что я понимаю, что после этого наступит транспортный коллапс во всей остальной части Москвы.

Понятно, там, если бы я был на месте московских городских властей и их кремлевских собеседников, которые тоже, безусловно, принимают решения, я бы понимал, что оппозиция, ну, придумает что-то и проведет свою акцию. Вот, как большое белое кольцо, да? Она вообще не соответствовала ничему ни по закону. Ну, просто люди встали, постояли и помахали белыми ленточками. Ну и попробуй придерись – ни организаторов, ни участников, ничего не было, да? Поэтому я бы, все-таки, нашел бы какой-то вариант, чтобы, как называется, и волки были сыты, и овцы целы, да? Чтобы и у оппозиции было место для проведения своего мероприятия в центре Москвы, ну, например, там, на Манежной площади или, например, на Васильевском спуске. Или, например, на Красной площади. В чем проблема? Кремль обнесен такой стеной. Да там такая стена, что там это, слушайте, ну что они, через стену, что ли, полезут? Или лестницы с собой понесут?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот на этом потрясающем и неожиданном предложении делаем перерыв буквально одну минуту и скоро вернемся.

НОВОСТИ

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продолжается программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, и у меня в гостях Сергей Алексашенко, который не видит ничего страшного в том, чтобы разрешить оппозиции 5 марта провести акцию на Красной площади.

С.АЛЕКСАШЕНКО: А вы видите?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я – нет.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, тоже.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я буду только жалеть, что меня там не будет, потому что я буду работать.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну вот видите? Вам не повезло. Ну и, в общем, мне тоже не дадут возможности выйти на Красную площадь 5 марта вечером.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Никому не дадут.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Никому не дадут, да. С точки зрения транспорта это вообще никаких проблем, да? Там транспорт не ходит. Перекрывай ее хоть там 24 часа в сутки.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Все поместятся.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Все поместятся, конечно. Есть там Васильевский спуск, на который там желающие есть. В общем, много места, да? Но вот какое-то такое сакральное отношение, что близко к Кремлю. Ну и что, что близко к Кремлю?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я вздрагиваю от слова «сакральный», потому что, ну, вы помните, с чего мы начали наш эфир – у нас сакральные жертвы по Владимиру Путину. Давайте про результаты предвыборных кампаний чуть-чуть поговорим с экономической точки зрения. Дело в том, что тут коллеги из «Московского комсомольца» вместе с экспертами из организации «Финансово-бухгалтерские консультанты» подсчитали, сколько стоят предвыборные обещания. И удивительно, что при всех тех бесконечных обещаниях, которые мы там, ну, или там в планах, которые мы видели в статьях Владимира Путина, в 6 статьях Владимира Путина.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Уже в 7-ми, по-моему. Уже в 7-ми, и завтра будет 8-я.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это невозможно просто. Владимир Путин, в общем-то, на предпоследнем месте. А лидер по обещаниям – Сергей Миронов. Его обещания обойдутся в 124,5 триллиона рублей.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Чего-то как-то многовато.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А у Путина – 9,9 триллиона рублей.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Не, ну, я думаю, что там... Ну, сразу понятно, что в обещания Путина не включены расходы на оборонную программу, на программу госвооружений, те самые 23 триллиона, о которых было объявлено полгода назад, но которым Владимир Владимирович целую статью посвятил, почему на это надо потратить. Поэтому смело нужно добавить к этим 10 триллионам еще 23.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Все равно будет меньше, чем у Жириновского.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, вот, честно говоря, цифра 124 триллиона у Миронова – как-то я не помню там таких масштабных обещаний. Ну, ладно, не, собственно говоря, 120...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, там пенсии, зарплаты.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, не получается, Тань. Дальше нужно, конечно, обсуждать, на какой горизонт времени. Потому что если считать там повышение пенсий, ну, самое фантастическое...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: До 2018 года посчитали.

С.АЛЕКСАШЕНКО: На 6 лет?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Это 20 триллионов в год. 20 триллионов в год – это 40% от нынешнего ВВП, там, 35% от ВВП. Ну, я плохо понимаю. В принципе, я готов поверить, что в программе Миронова могут быть цифры, не бьющиеся с экономической реальностью – я сам, по-моему, как-то про это говорил, что он там предлагает, чтобы 2% российских граждан заплатили налоги, равные там доходам всех российских граждан. Бывает такое. Но там на 20 триллионов, по-моему, все-таки, не тянуло.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А насколько это вообще интересно с экономической точки зрения оценить предвыборные обещания?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Вообще бессмысленно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Потому что никто их не будет выполнять?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Нет, нет. Не потому. Потому что из 5 кандидатов четверо в этой гонке бьются не за победу, а бьются за то, чтобы войти в призовую тройку, занять 2-е или 3-е место. Они понимают, что им никогда не придется выполнять свои обещания. Вот, на месте Миронова, Зюганова, Жириновского, Прохорова можно раздавать любые обещания. Их специально отобрали для того, чтобы они конкурировали между собой. Обратите внимание, во всей своей предвыборной риторике они больше спорят, там, и нападают друг на друга, нежели чем на еще одного кандидата, который на них так сверху смотрит и не обращает никакого внимания. Обещания, которые дает Владимир Путин... Ну как? Пацан сказал, пацан сделал. Ведь, ему ж потом придется за это все отчитываться. Он не может там сказать чего-то такого...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Перед кем ему придется отчитываться?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну как? Перед избирателем, перед разговором с населением. Нет, я, кстати, действительно, готов поверить: вот все, что сказал Владимир Путин, он будет пытаться это реализовывать. А почему нет-то? А почему? Там, собственно говоря, у него нет таких вот завиральных идей как у Миронова, да?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, слушайте, если вспомнить замечательное жилье к 2030 году?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, к 2030-му...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А. Не все доживут.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Конечно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Понятно. Конечно.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Не, мы же говорим про горизонт 2018 года, все-таки, да? Мы говорим про горизонт 2018 года. Поэтому я считаю, что, вот, смысла анализировать экономические программы 4-х кандидатов вообще нет никакого. Они могут раздавать любые обещания. Хоть на триллион долларов ежегодно. Вот, вообще все, что угодно, могут обещать. Они не имеют... Ну, то есть, вот, опять, у них нет задачи победить. Ни у одного из этих 4-х кандидатов нет задачи победить.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А экономические обещания Владимира Путина вполне понятны и объяснимы.

С.АЛЕКСАШЕНКО: А экономические обещания Владимира Путина вполне соответствуют его взглядам на жизнь, его взглядам на устройство нашего общества, его взглядам на свой электорат. Он выделяет группы электората и пытается... Знаете как? Вот так, равномерно по очереди всех поднимать повыше, да? То есть вот он, там, повысил уровень жизни пенсионеров. Ага, провалились военные. Он поднимает военных. Провалились учителя с врачами. Он поднимает учителей с врачами. Провалились полицейские. Он поднимает полицейских. И тут опять провалились пенсионеры. И все по новой.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это бесконечно.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Конечно. Но зато все получают удовольствие. Потому что все понимают, что до них тоже дойдет очередь. Просто мы все понимаем, что вот если там всем в нашей стране, всему населению увеличить в 2 раза доходы, то после этого просто цены в 2 раза вырастут и все. Больше ничего не изменится. Поэтому вся эта экономическая... Да, я понимаю, что это вот такая вот... Владимир Путин, действительно, считает, что задачей правительства является выдача куска хлеба каждому жаждущему и страждущему. Именно поэтому люди, которые выходят на Болотную и Якиманку, они ему не понятны, они у него ничего не просят. Они у него не просят кусок хлеба, они у него просят гражданские свободы, они у него просят демократические права, они у него просят честные выборы. Он не понимает, зачем? «Зачем? Ну, вы меня попросите денег. Вот, я готов рассмотреть ваши просьбы и даже что-то выделить. А какие-то вещи непонятны. Зачем вам представительство в парламенте? Зачем вам равенство кандидатов в президентской гонке? Вы чего, правду хотите, чтобы Миронов выиграл президентские выборы, эти 124 триллиона за ближайшие 6 лет нараздавал? Вы представляете, во что он превратит нашу страну?»

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, то есть получается, что с точки зрения большинства вот того самого, о котором мы сегодня уже говорили, Владимир Путин прав.

С.АЛЕКСАШЕНКО: С точки зрения большинства какого?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот, которому он выдает кусок хлеба.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Владимир Путин прав с точки зрения того электората, на который он рассчитывает. Да, конечно. Да, конечно. У нас в стране огромное количество людей, вот, я думаю, что примерно половина электората зависит, напрямую зависит от тех денег, которые им дает правительство в виде пенсий, в виде зарплаты, в виде обещаний дать квартиру, там, в виде обещания закупить никому не нужной военной техники на 20 триллионов рублей в ближайшие годы, которая потом будет как автоматы Калашникова лежать на складах и непонятно, чего с ними делать. Да.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, насколько это верная тактика для развития страны в целом? Не для того, чтобы бюджетники были довольны...

С.АЛЕКСАШЕНКО: Для того, чтобы победить на президентских выборах, для Владимира Путина правильная тактика – он обеспечивает себе большинство голосов избирателей. Пользуясь своими служебными возможностями как премьер-министра, он в кавычках покупает голоса избирателей. Поэтому для того, чтобы победить на президентских выборах, стратегия правильная. Для реализации превращения России, там, для модернизации России, для превращения ее в инновационное государство, для поддержки креативного класса, для конкурентоспособности...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это все мы слышали.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Вот, это все прямо в противоположную сторону. Вот, все, на что нацелена экономическая программа Владимира Путина, - это работает прямо в противоположную сторону. На повышение унизительной сырьевой зависимости, на отставание от передовых стран мира, на, там, невозможность реализации каких-либо современных разработок в нашей стране.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но рано или поздно, все-таки, вот этот конфликт – он, ведь, приведет к тому, что и даже вот эти обязательства перед бюджетниками мы не сможем выполнять?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Здесь Владимир Путин рассчитывает на везение.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ему везло все это время.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Ему везло. И он продолжает на него рассчитывать. Он считает, что цены на нефть будут расти, и он сможет выполнить эти обещания.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, это не очень дальновидно. Ну, то есть понятно, что раз в 10 лет прокатывало. Наверное, и еще сколько-то прокатит.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Ну, 12 лет он, там, 10 лет, там, с 2002 года, когда начали расти цены на нефть, он живет вот в такой ситуации. И даже там падение цен на нефть в конце 2008 года – оно оказалось очень кратковременным. Человек, который прожил там 10 лет в одних и тех же условиях, ну, ему тяжело поверить, что условия могут измениться.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Тогда тем более странно звучат слова про инновации и креативный класс.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Почему странно? Ну, просто их нужно произнести, нужно, чтобы те избиратели, для которых это ценно, чтобы они понимали, что там кандидат в президент Владимир Путин тоже умеет произносить эти слова. Что да, что он знает, что они означают, что он готов правильно...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но за ними ничего не стоит.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Подождите. Вот, вся программа Владимира Путина, если к статьям относиться как к программе, она абсолютно не конкретна, он ничего не обещает кроме, вот... Единственная статья, в которой он четко чего-то обещает, - это повышение социального уровня, вот эта социально-экономическая статья.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну вот за этим-то что-то стоит?

С.АЛЕКСАШЕНКО: Не, а там про креативный класс ничего нету.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, так получается, что за словами о бюджетниках стоят конкретные дела, а за словами...

С.АЛЕКСАШЕНКО: Да. Потому что бюджетники придут и проголосуют за Владимира Путина.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: ...креативного класса ничего не стоит.

С.АЛЕКСАШЕНКО: А креативный класс не придет, и придет, не проголосует за Владимира Путина. Зачем ему чего-то давать? Опять, креативный класс ничего не просит у Путина. Вот это же трагедия Путина. Ну, ребят, ну, придите, ну, попросите хоть чего-нибудь у меня, диалог давай, вот и начнется общественный диалог меня с вами. Вы меня будете просить, я вам буду давать. Вот оно.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот оно счастье, другого не надо.

С.АЛЕКСАШЕНКО: Вот оно счастье-то, а другого не надо. Креативный класс уперся и говорит: «Да ничего не надо. Свободу дайте». Зачем вам? Какая свобода? Нет у меня. Из какого кошелька? У меня нет министра по делам свободы, правда?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот, кого нам не хватает в следующем правительстве. И вот чей рейтинг мы будем делать с вами в следующий раз. Спасибо большое. Сергей Алексашенко сегодня был гостем программы «Особое мнение», эфир для вас вела Татьяна Фельгенгауэр. Всем счастливо.