Павел Гусев - Особое мнение - 2012-06-22

О.ЖУРАВЛЕВА: Добрый вечер, это программа «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлева, у нас в гостях – главный редактор газеты «Московский комсомолец» Павел Гусев. Здравствуйте, Павел Николаевич.

П.ГУСЕВ: Здравствуйте.

О.ЖУРАВЛЕВА: Павел Николаевич, у меня к вам самый первый вопрос, можно сказать личный. Как вам самому шапка после проигрыша сборной в вашей газете?

П.ГУСЕВ: Ну, мне она не может быть как-то по-другому, потому что я ее придумал.

О.ЖУРАВЛЕВА: Это ваша позиция?

П.ГУСЕВ: Это моя позиция, я позвонил в редакцию (меня не было в редакции), я отсутствовал, я был за границей более того. Я позвонил, спросил: «Какую вы шапку делаете?» Ну, они мне там объяснили, что шапка будет типа того, что... Ну, там была такая, длинная шапка. На мой взгляд, такая, расплывчатая. Я сказал свою точку зрения, что мы должны выйти очень жестко с позиции «Уроды». Уроды во всех отношениях. Не только футболисты, но это и Российский футбольный союз (они – моральные уроды), это и наше Министерство спорта, это то, что у нас тренер уже второй раз иностранец и у нас самый дорогооплачиваемый тренер. 7 миллионов долларов стоит наш тренер. Ни один тренер в мире по футболу во всех командах (мы привели список)...

О.ЖУРАВЛЕВА: Греческий тренер подешевле вышел.

П.ГУСЕВ: Да все дешевле, все дешевле. Нет других. Мы – самый дорогой тренер. Мы живем в самой дорогой гостинице Бристоль в центре. Все живут в загородной зоне, в пригородной зоне, где есть бассейны, где есть тренировочные базы, где можно побегать на свежем воздухе, где можно размяться, сразу выйти в парковой зоне. У нас – мы в Бристоле, в самом центре снимаем этажи. Вот этот кураж и понимание, что золото в виде евро, долларов польются потоком на всех, оно, в общем-то, и вылилось в такие фразы, которые сказал и Аршавин, которые сказали они все, отмолчавшись, эта брошенная команда, председатель РФС, по сути дела, сбежал в Россию. Главный тренер тут же сел в самолет, улетел к себе на родину. Вот, какой-то, знаете... Вот, просто моральные уроды. У меня другого не было. Поэтому я сказал: «Ребят, давайте сделаем эту шапку. Она не подсудная, она абсолютно...»

О.ЖУРАВЛЕВА: А вот это, кстати, вопрос интересный.

П.ГУСЕВ: Она не подсудна. Ну, если даже кто-то из футболистов подаст, мы скажем «Ну, это мы имели в виду тренера». Тренер подаст – мы скажем «Мы поляков имели в виду». (смеется)

О.ЖУРАВЛЕВА: Да вы хитрец, как я погляжу.

П.ГУСЕВ: Да, мы – хитрецы такие. Но имели мы в виду и сейчас могу честно конкретно сказать, это все, что связано за последние годы с нашим российским футболом, со всеми его чиновниками, с его деятелями, с теми, кто на сегодняшний день создал ситуацию, когда, по сути дела, ну, мы оказались все обманутыми. Мы оказались все обмануты, наши надежды. Сколько нам врали, сколько нам говорили. А главное – это деньги. Вот, кто бы разобрался, откуда эти все деньги берутся? Вот это чистые 7 миллионов или это, все-таки, черный нал, который разные олигархи собирают в мешках, тащат нашим тренерам и футболистам, которые зарплату получают?

О.ЖУРАВЛЕВА: Ну тогда и дай ему бог здоровья – пусть тащит.

П.ГУСЕВ: Ну, пускай тащит. Пускай тащит, и пускай у нас будет.

О.ЖУРАВЛЕВА: Нам денег олигархов-то не жалко.

П.ГУСЕВ: Да. Но мне жалко то, что наш футбол и достоинство российских граждан, которые, действительно, искренне болеют и хотят, чтобы спорт у нас был на высоком уровне, и радуются спортивным успехам, ну, к сожалению, вот такая ситуация.

О.ЖУРАВЛЕВА: Это Павел Гусев, главный редактор газеты «Московский комсомолец». Теперь, пожалуйста, Павел Николаевич, немножко развернем историю про то, что вы сказали, шапка «Уроды» - вещь неподсудная, можно всегда доказать, что никого обидеть не хотели. У нас в последнее время сезон обидчивости, повышенной обидчивости, я бы сказала.

П.ГУСЕВ: Так. Это кто же обиделся у нас?

О.ЖУРАВЛЕВА: У нас оскорблены чувства верующих, всего православного народа, у нас оскорблены ветераны, у нас оскорблены, я не знаю там, кто угодно – сотрудники ОМОН, суды. Ну, кто угодно. Всегда кто-то чувствует себя оскорбленным, причем массово. И вот это становится поводом вплоть до того, что того же Аршавина, сказавшего недоброе, неласковое слово своему собеседнику по поводу проигрыша, чуть ли не...

П.ГУСЕВ: ...лишили гражданства.

О.ЖУРАВЛЕВА: Чуть ли не собирались просто уголовно наказать, простите.

П.ГУСЕВ: Ну, это да, это глупость, конечно. Это говорит о воспитанности.

О.ЖУРАВЛЕВА: А что такие чувства тонкие?

П.ГУСЕВ: Это о воспитанности говорит, когда тот же Аршавин, который потом уже извинился официально как капитан, до которого дошло, что нельзя это говорить, и сказал, что это, якобы, вырваны какие-то слова там и так далее, и тому подобное. Но все равно надо извиниться. Ну, извинитесь, ребята. Встаньте перед камерой и скажите. Вас же все время, часами показывали до этого. Встаньте и скажите: «Ну, ребята, извините». А, вот, обиженность наша в нашем обществе – с одной стороны, это агрессивность общества общая... Ведь, сегодня очень агрессивное общество. Посмотрите, у нас что бы ни случилось, сразу или в морду надо дать, или расстрелять, или в тюрьму посадить, или наказать. Все, что угодно. Это вот просто озлобленность в обществе.

Вообще, это довольно странное явление, которое, мне кажется, особенно за последние десятилетия мы просто стали свидетелями этой агрессии. Посмотрите на дорогу. Чуть что на дороге – там сразу мат-перемат, выскакивают. А сколько стрельбы уже было из этих газовых, пневматических и других видов оружия.

О.ЖУРАВЛЕВА: Да просто морду друг другу бьют.

П.ГУСЕВ: Только там что-то машина, выскакивает, начинает пальбу-стрельбу и прочее. Это вообще агрессия зашкаливает. А что?.. Вот вы почитайте. Я читал сайты, я как-то сказал в какой-то передаче, на меня набросились опять священнослужители. Я сказал: «Вы почитайте сайты православные, где обсуждалось про Pussy, там, Mussy и все».

О.ЖУРАВЛЕВА: Кого вешать на столбах и что с ними делать.

П.ГУСЕВ: Их же распять хотят. Ну, ребята, ну, нельзя. Дуры? Дуры. Поступили аморально. Никакая это не уголовщина в конечном счете, это аморальная вещь. Это нужно их штрафовать, наказывать трудовыми работами, заставлять там скоблить около церквей или общественных мест полы, тряпки им дать в руки, дать 50 часов, как это и было, кстати говоря, с очень многими известными людьми в США...

О.ЖУРАВЛЕВА: Мы должны продолжить этот разговор, потому что оскорбление чувств верующих – это вообще тонкая материя и об этом еще стоит сказать несколько слов. Это особое мнение главного редактора «Московского комсомольца» Павла Гусева. Никуда не уходите, мы скоро вернемся.

РЕКЛАМА

О.ЖУРАВЛЕВА: И снова с вами программа «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлева, у нас в гостях – Павел Гусев. Номер для SMS +7 985 970-45-45. Бурная реакция на всевозможные оскорбления, в том числе по поводу чувств верующих. Оскорбление чувств верующих. Дмитрий Мезенцев пишет: «Какой должна быть мера наказания за оскорбление чувств верующих? Может, сразу давать 10 лет без права переписки?» На самом деле, у нас, действительно, проблема не... конкретное оскорбление в Уголовном кодексе описано, да? Вот, человек был оскорблен, суд рассмотрел, признал оскорблением, выписали штраф, разошлись. Понятно. Сейчас идут некие массы. Сейчас вот ветераны. Вот, приходит человек в Совет ветеранов, говорит, что так и так. Ну, кстати, небезызвестный ветеран Владимир Долгих.

П.ГУСЕВ: Да. Который закрывал кафе «Антисоветское».

О.ЖУРАВЛЕВА: «Антисоветское», совершенно верно.

П.ГУСЕВ: И после этого Подрабинек написал замечательную свою статью, после которой нашисты устроили дебош. Вот это были ведьмы, вот это были, так сказать, когда ему не давали спать, когда всем окружающим, когда они орали, когда они там вопили, говорили «Распять!», что он должен покаяться. Вот это, понимаете? Вот это создает.

О.ЖУРАВЛЕВА: Как вообще решать такого рода конфликты? Всегда есть экстремально настроенные люди, которые на всякий случай сочтут оскорбленными некую группу граждан.

П.ГУСЕВ: Дело в том, что вот тех же нашистов направляли – направлял тот же Якеменко, направляли некоторые люди из администрации Кремля для того, чтобы создать ситуацию, вот, якобы, создать фон, что мы создали молодежную структуру, которая будет политически и общественно защищать ветеранов. От чего защищать? Подрабинек просто сказал и написал, не оскорбляя никого конкретно. Просто никто не читал статью до конца, просто какие-то слухи там витали у них о том, что в то же время существовал ГУЛАГ, что существовали люди, которые выступали против Сталина, которые воевали с режимом. И вот это было...

О.ЖУРАВЛЕВА: Существовали власовцы, существовали заградотряды.

П.ГУСЕВ: Подождите. А что, это не существовало? Это что, пересмотр истории? Это, наоборот, мы должны свою историю знать и понимать: сколько было власовцев, кто были эти люди, почему они изменили свои взгляды и так далее, и тому подобное. Какое это отношение имеет к ветеранам? Ветеранов никто не оскорбляет, тех, которые защищали, воевали и погибали.

О.ЖУРАВЛЕВА: Вопрос только в том, что считать оскорблением. Александр Кравец выступил на заседании Госдумы с инициативой принятия закона, предусматривающего ответственность за оскорбление и надругательство над ветеранами. Вот, пожалуйста.

П.ГУСЕВ: Ну, я думаю, что это абсолютный тупизм. Понимаете, я считаю, что за оскорбление вообще любого человека. Женщину нельзя оскорблять, детей нельзя обижать.

О.ЖУРАВЛЕВА: Да и мужчин не стоит.

П.ГУСЕВ: Мужчин нельзя оскорблять. Нельзя людей мерить на категории. А многодетных матерей можно оскорблять? А если ветеран труда, а не Великой Отечественной войны? А если это ветеран шахтерского движения (есть такие ветераны), заслуженный шахтер России? А его можно обижать? Это мы должны на каждую категорию, должны определить, что шахтера нельзя называть чумазым, предположим, потому что он выходит с угольной пылью. Нельзя его чумазым называть. А, вот, многодетную мать нельзя называть, что она такая иногда бывает не женственная, потому что родив там 10-12 детей, естественно, у нее и фигура, и лицо, и как-то все остальное бывает немножко по-другому, чем у женщины, которая одного ребенка родила.

О.ЖУРАВЛЕВА: Я вам скажу, все равно мы будем бороться за всеобщую терпимость, любезность при помощи Уголовного кодекса.

П.ГУСЕВ: Нам не хватает в любом случае толерантности. Толерантности нам не хватает в любом случае. Очень многие выступают... Я вот вчера тоже был в одной передаче, и тут же набросились: «Толерантность – это не то слово». Боже мой! Всем не нравится толерантность, а, вот, в морду дать – нравится. Вот, надо в морду дать девушке какой-нибудь, которая не толерантна и выступает по-другому. Вот это нормально, вот это молодой пацан считает, что это нормально.

О.ЖУРАВЛЕВА: Про пацана уж скажите. Вас спрашивает один из наших слушателей. Яка257 пишет: «Какое ваше впечатление об А.Босых? Мое впечатление, что это фашист», - пишет наш слушатель.

П.ГУСЕВ: Я вчера, участвуя в передаче по Пятому каналу, я так сказал. Друзья, что мы здесь присутствуем? Это обыкновенный фашизм. Это сидит фашист с ярко выраженной своей позицией. Он эту позицию четко рисует, причем, нагло. Он улыбается при этом, он не стесняется.

О.ЖУРАВЛЕВА: Как вы думаете, он займет какую-нибудь должность в ближайшее время?

П.ГУСЕВ: Надеюсь, что нет. И никогда не займет. Я уверен в этом. Ну, у нас, все-таки, есть... Если он займет, я подниму всю Общественную палату, я подниму все возможные силы, вот, всю общественность, я подниму Союз журналистов, я подниму журналистов, чтобы мы встали все стеной: нельзя этого человека допускать ни на какие должности. Он просто больной.

О.ЖУРАВЛЕВА: А, кстати, он никого не оскорбил, не достоин никаких уголовных дел, то есть никто не чувствует себя оскорбленным.

П.ГУСЕВ: А я не знаю, почему не возбуждают против него. Там есть. Приводили цитаты.

О.ЖУРАВЛЕВА: Из блога его, да.

П.ГУСЕВ: Да. Просто караул. Это просто караул. Сейчас там где-то в Ростове и других местах судили блогеров за то, что они полицейских наших оскорбляли какими-то словами и говорили, что их надо там наказать, их судили за это. А этот просто хочет истреблять цыган. Он что, не понимает? Он призывает избивать бомжей, выкидывать их и прочее-прочее. Он говорит не о том, что нужно поднять проблему, откуда у нас бомжи. Он считает, что это ублюдки, их надо сразу уничтожать.

О.ЖУРАВЛЕВА: Павел Николаевич, но, ведь, то, что вы сейчас рассказываете, все чистая правда. Но получается, что есть оскорбления, которые санкционированно можно осуждать, и есть оскорбления, которые можно пропускать мимо ушей. Это значит, что высшая власть выбирает, какие направления, там не знаю, обижать членов «Единой России» нельзя, ветеранов нельзя, православных нельзя, а, вот, там цыган и бомжей – можно. О чем это говорит, Павел Николаевич?

П.ГУСЕВ: Это говорит о том, что власть не задумывается о последствиях. Потому что та же в свое время власть, ведь... Кавказская проблема и чеченская проблема, и вообще вся кавказская проблема – она что, не властью была санкционирована и принята к исполнению? Не мы с вами в 1994 году пошли с танками там под новогоднюю ночь бить, громить и там гибли наши и чеченские ребята. Не мы с вами по своей инициативе! Да, мы были недовольны, то, что Хасбулатов в свое время начал выдавать оружие чеченским гражданам, которые приезжали в Москву. Он давал им именное оружие, разрешения на оружие. Было такое. Это были такие факты. Нам это не нравилось. Почему это происходило? Это преступно, в конечном счете. И это вылилось в преступные действия. Почему мы сегодня должны говорить о том, что государство не виновато в создании той ситуации, которая у нас есть? Государство, к сожалению, виновато. И институты государственные, которые были и существуют по нынешнее время, виноваты в этой ситуации. Это хорошо есть очень порядочные люди. Есть очень порядочные люди, академики, есть журналисты, есть общественные деятели, которые пытаются толерантность смягчить. Они очень много делают. Но, к сожалению, на уровне государства всегда существуют «якеменки» со своими нашистами, которые разжигали ненависть к определенным людям, которые четко попадали в разряд немилости определенных чиновников.

О.ЖУРАВЛЕВА: 282-ю статью Уголовного кодекса, которую сейчас называют «Статьей об экстремизме», могут ужесточить. На самом деле, личная инициатива депутата от «Единой России» Алексея Журавлева, а Павел Крашенинников заявил, что на эту думскую сессию подобный законопроект не внесен. Но тем не менее, подробности пока не очень понятны, но главное, что надо бы ужесточить... А вообще, может быть, действительно, ужесточить статью об экстремизме и тогда уж привлекать всех и за тот экстремизм, и за другой, и за третий, и за всякий разный?

П.ГУСЕВ: Да нет. Вы понимаете, вот это очень...

О.ЖУРАВЛЕВА: Может, Босых будет бояться шалить.

П.ГУСЕВ: ...очень опасный момент просто объявлять экстремизм. Понимаете, наш с вами сейчас разговор и мою с вами беседу можно тоже под экстремизм подвести в определенном моменте.

О.ЖУРАВЛЕВА: И заголовок ваш – тоже экстремизм.

П.ГУСЕВ: Да, и заголовок можно, все, что угодно, под экстремизм. Это очень опасный элемент, когда под экстремизм можно будет...

О.ЖУРАВЛЕВА: Ну, согласитесь, Павел Николаевич, это нужно государству для того, чтобы решать свои собственные проблемы, сохранение власти, сохранение определенного режима.

П.ГУСЕВ: Совершенно верно, это нужно государству, это нужно Заксобранию, это нужно определенной группе политических партий, которые находятся в Думе. Это все нужно. И это очень опасно на сегодняшний день. Очень опасно. Сегодня нужно и развивать гражданские институты, и гражданское общество, как бы мы насмешливо поначалу ни относились ко многим этим институтам.

Посмотрите, сегодня федотовский Совет – он же бурлит. Из него то выходят, кто-то приходит. Там Федотов посылает письма в противовес, что нельзя принимать закон, приводит то, что он противоречит Конституции (я имею в виду закон по манифестациям, митингам, который был принят в ускоренном режиме), он все это пишет, это все не замечается, уходит. Люди уходят из общественного Совета, казалось бы, главного Совета, который должен решать очень многие вопросы по защите гражданского общества. Разве это не показатель того, что что-то не то делается? И в то же время происходят хорошие процессы, если есть бурление, а не застой.

Вы знаете, мне даже очень нравится то, что сейчас в Госдуме происходит бурление. Там постоянно начались какие-то скандалы.

О.ЖУРАВЛЕВА: А вам не кажется, что это бурление в другую сторону?

П.ГУСЕВ: Нет.

О.ЖУРАВЛЕВА: Когда Левичева лишают слова за одно слово, скажем так, как нам кажется.

П.ГУСЕВ: Да. За «задницу», давайте назовем. А что плохого?

О.ЖУРАВЛЕВА: Вас тоже могут лишить слова, я чувствую.

П.ГУСЕВ: Нет. «Задница» - это хорошее слово, лингвистически это нормальное абсолютно слово. Вот, «ж» - мы всегда приводим «ж» и точки. Это во всех газетах, книгах так написано.

О.ЖУРАВЛЕВА: Тем более, что у него была устойчивая идиома.

П.ГУСЕВ: Совершенно верно. Но дело в том, что даже то, что Левичева по дурости лишают слова за «з», я вам хочу сказать, в этом тоже есть свой... Потому что при прошлом руководителе в Государственной Думе вообще никого ничего не лишали, вообще была тишина, закрытость. Нынешний руководитель Нарышкин уже, по-моему, 5 раз встретился с руководителями СМИ. Он с ними посидел, он с ними...

О.ЖУРАВЛЕВА: Да одних поправок они как-то отклонили не одну сотню.

П.ГУСЕВ: Да.

О.ЖУРАВЛЕВА: То есть вы видите в этом какой-то оптимизм?

П.ГУСЕВ: Я вижу, что уже считаются с оппозиционными партиями. Оппозиционные партии то уходят, то приходят. Там есть определенная игра.

О.ЖУРАВЛЕВА: Уже обыски начались и вызовы в суд, согласитесь.

П.ГУСЕВ: Очень хорошо, очень хорошо. Очень хорошо. Это же жизнь. Это жизнь! Это жизнь! Это жизнь! Это не то застойное болото, которое было при этом совершенно человеке, который говорил, что...

О.ЖУРАВЛЕВА: А не страшно?

П.ГУСЕВ: Ну, конечно, неприятно. Это ужасно.

О.ЖУРАВЛЕВА: Потому что может случиться все, что угодно. Вы сейчас выйдете из студии, выяснится, что кто-то вас заподозрил в оскорблении кого-то, кто-то к вам может прийти с обыском, потому что вы где-то рядом постояли. Мне не кажется, что это так все как-то лучшеет и лучшеет жизнь.

П.ГУСЕВ: Ну, по обыскам – вы имеете в виду по 6-му мая?

О.ЖУРАВЛЕВА: Да.

П.ГУСЕВ: А, ну это ужасно. Я могу честно сказать, что обыски по 6 мая и вся вот эта акция...

О.ЖУРАВЛЕВА: Потому что вся эта бурная жизнь в Думе – она сама по себе.

П.ГУСЕВ: Нет, вся акция проводится в такой, мстительно-назидательной тональности. И, на мой взгляд, это очень опасное явление. Я бы не стал на месте государственных структур на сегодняшний день вот так. Достаточно того, что принят закон, который был в течение нескольких часов инициирован.

То, что 6 мая среди организаторов оказались люди неорганизованные и не сделали организованным то, что нужно было бы сделать и многие вопросы были бы сняты... Есть там. Мы в Общественной палате – я присутствовал – мы разговаривали. Навальный сидел, Собчак сидела. Все сидели. Все, кто там находился. Мы долго с ними обсуждали очень конкретно, абсолютно все говорили свободно.

О.ЖУРАВЛЕВА: Но реакция-то была неадекватна, согласитесь.

П.ГУСЕВ: Неадекватна.

О.ЖУРАВЛЕВА: Павел Николаевич, следующий вопрос: «Как бы вы поступили, если б ваш сотрудник попал в ситуацию подобную Соколову?» Вам есть, что на эту тему сказать и мы обязательно об этом поговорим после перерыва. Это «Особое мнение», Павел Гусев, главный редактор «Московского комсомольца».

НОВОСТИ

О.ЖУРАВЛЕВА: И снова с вами программа «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлева, у нас в гостях главный редактор «Московского комсомольца» Павел Гусев и мы продолжаем. Вопрос, который я задала до перерыва. Дыбенко подписался наш слушатель: «Как бы вы поступили, если бы ваш сотрудник попал в ситуацию, подобную Соколову?» Ну, история с Бастрыкиным, Соколовым и далее везде.

П.ГУСЕВ: Ну да. Как бы я поступил? Я бы приложил максимум усилий и дошел бы до президента с попыткой, чтобы мне разъяснили ситуацию, и эта ситуация чтобы вылилась в соответствующее уголовное дело. Потому что если это угрозы, если это угрозы со стороны должностного лица, это статья уголовная.

О.ЖУРАВЛЕВА: А если б вы понимали, что вы не докажете?

П.ГУСЕВ: Если... Вот сейчас я к этому подойду. Если это вранье и наветы со стороны журналиста, журналист должен понести ответственность, зачем он подставляет редакцию и наш редакционный коллектив. Если же брать эту ситуацию, то она тупиковая, в общем-то, потому что нет записей, есть диалог двух субъектов – одного должностного, одного журналиста. Один утверждал и утверждает, что были угрозы и приводит, какие. Другой утверждает, что он вообще в лес не заходил и...

О.ЖУРАВЛЕВА: Ну, Павел Николаевич, вы же были на встрече. Уже потом-то было совсем откровенно.

П.ГУСЕВ: Да, да.

О.ЖУРАВЛЕВА: Потом-то было сказано «Извините, погорячился».

П.ГУСЕВ: Да, погорячился.

О.ЖУРАВЛЕВА: Тем самым косвенно все было признано.

П.ГУСЕВ: Да, все было признано. Я считаю, что...

О.ЖУРАВЛЕВА: Дальше-то что?

П.ГУСЕВ: Вот, я Саше Минкину, который хотел сразу выступить, я сказал: «Саш, я не хочу, чтобы ты выступал на эту тему».

О.ЖУРАВЛЕВА: О принуждении к ответственности Бастрыкина?

П.ГУСЕВ: Да, я сказал ему. Вот, могу честно сказать, открыть нашу кухню. Я ему сказал: «Саш, я не хочу». Потому что а) это наша журналистская солидарность. Если главный редактор другого издания так решил, вот, его это устроила ситуация, значит, нам вмешиваться в политику другого журналистского коллектива не стоит, тем более, что Венедиктов там выступал как человек...

О.ЖУРАВЛЕВА: Как посредник, можно сказать.

П.ГУСЕВ: Как посредник. Я это все знаю, он мне рассказывал (Алексей), мы сидели вместе с ним, он мне все это пересказывал. И до, и после встречи этой он рассказывал. Что были подключены разные силы, чтобы уладить этот конфликт. Он в какой-то степени улажен, но, как говорит Жванецкий, осадочек остался. Вот, все равно остался. Остался очень.

Я вышел с этой встречи, могу честно сказать, как оплеванный. Я, во-первых, не понял свою роль как статиста там.

О.ЖУРАВЛЕВА: Свидетель – это неплохая роль в такой ситуации.

П.ГУСЕВ: Ну, статиста, свидетеля. Мне было очень неприятно от того, что так легко сразу согласились обе стороны на перемирие. Значит, все-таки, что-то их внутренне, вот, какая-то была недоговоренность чего-то. Ну ладно. Главное, журналист жив, может работать, все слава богу. Но еще раз повторяю, осадок остался.

Но потом я сказал... Минкин мне опять в статье своей (и у вас она на блоге висит), и у нас она висит, он несколько раз мне говорил: «Я считаю, что это нужно опубликовать». Потом я ему сказал: «Саша, ну, если тебе очень надо, публикуй. Но я считаю, что... Вот, моя точка зрения, что нам не нужно влезать. Вспомни, - говорю, - когда Холодова убили, мы очень чутко реагировали на любые, вот, хоть малейшие...»

О.ЖУРАВЛЕВА: Ну подождите, Холодов – это первое, что приходит в голову, когда мы с вами об этом говорим.

П.ГУСЕВ: Да, да, первое, что приходит в голову.

О.ЖУРАВЛЕВА: Потому что у вас был журналист, которому угрожали.

П.ГУСЕВ: Да, угрожали.

О.ЖУРАВЛЕВА: Который был в состоянии опасности и вы знали об этом, на самом деле.

П.ГУСЕВ: Мы знали это, да.

О.ЖУРАВЛЕВА: Редакция знала об этом.

П.ГУСЕВ: Мы только не могли даже...

О.ЖУРАВЛЕВА: И вы увидели, чем это закончилось, все увидели.

П.ГУСЕВ: Мы даже додуматься не могли, что власть и силовые структуры могут убить так жестоко и коварно человека. Мы даже представить не могли. И это был, ведь. первый случай, когда власть расправилась. Вот этот случай очень похож на тот случай.

О.ЖУРАВЛЕВА: О чем и речь.

П.ГУСЕВ: Он просто как... Вот, лакмусовая бумажечка сразу проявилась, что, вот, посмотрите, опустили в тот же стаканчик власть, журналистика, угрозы и она тут же проявилась и стала того цвета.

О.ЖУРАВЛЕВА: Но, ведь, убийц-то Холодова не нашли.

П.ГУСЕВ: Нет. Более того, Венедиктов задал вопрос «А что с расследованием Холодова?» Он сказал: «Я не знаю, что с этим делом».

О.ЖУРАВЛЕВА: Просто все заинтересованные могут посмотреть историю нескольких судов по этому поводу. Ничего не доказано по тем обвиняемым, которые были привлечены.

П.ГУСЕВ: Но обвиняемые 1,5 года сидели в тюрьме и подписали все бумаги. А потом они стали свидетельские показания менять, а свидетельские доказательства и различные документы исчезать из дела.

О.ЖУРАВЛЕВА: Ну, в общем, не первый случай. То есть если резюмировать историю с Бастрыкиным, вы верите, что можно было бы довести это до суда, отставки, до чего-нибудь?

П.ГУСЕВ: Нет. Я абсолютно уверен, что Бастрыкину кто-то из первых лиц государства сказал «Вляпался – извиняйся. Закрывай тему, закрывай проблему». Он ее закрыл.

О.ЖУРАВЛЕВА: Ну хорошо, что так. Он мог по-другому закрыть – у него есть возможности.

П.ГУСЕВ: Мог по-другому, да.

О.ЖУРАВЛЕВА: Я просто совсем в скобках замечу, что в этой ситуации как раз в конечном итоге Бастрыкин выглядел не так ужасно, как мог бы.

П.ГУСЕВ: Да, да. Совершенно верно.

О.ЖУРАВЛЕВА: Есть еще одна тема, не знаю даже, какая она, криминальная, законная, какая угодно. «Чем объясните наезд на фонд «Город без наркотиков»? Вместо того, чтобы лечить наркоманов, государство вставляет палки в колеса тем, кто реально помогает наркозависимым», - интересуется Дмитрий из Екатеринбурга. Длится история уже бог знает сколько времени. Ройзман – уже фигура настолько, я не знаю, всем известная. Вы как-то объясняете вот эту ситуацию? Ну, неужели он такое исчадие ада, что, действительно, все ужасно и кошмарно? Тогда почему до сих пор этот вопрос не решен?

П.ГУСЕВ: Если честно, я очень подробно не разбирался. У нас тоже были заметки на эту тему, но я не разбирался. Я только знаю одно: он кому-то помешал. Он влез на поляну, кто-то был заинтересован в этой поляне. Я абсолютно в этом уверен.

О.ЖУРАВЛЕВА: То есть это, простите, бизнес-разборки?

П.ГУСЕВ: Совершенно верно. Я абсолютно уверен, что здесь чьи-то интересы и чиновничьи интересы, которые встряли в этой ситуации. На каком уровне и где, я не знаю. Но все очень похоже.

О.ЖУРАВЛЕВА: Но если ОМОН штурмом берет женское отделение вот этой самой клиники...

П.ГУСЕВ: Вот именно, да, вот именно. Да, именно вот так все происходит.

О.ЖУРАВЛЕВА: ...то возникает вопрос уровня.

П.ГУСЕВ: Да, да. Вот именно так.

О.ЖУРАВЛЕВА: Не страшно жить?

П.ГУСЕВ: Очень страшно жить. И это уровень всей нашей жизни, когда люди открывают свои предприятия, а потом приходит или ОМОН, или следователи и начинают его закрывать. Вы знаете, что вчера, например, в нашу Московскую газетную типографию пришли 2 следователя и говорят «Вы печатаете газету, которая запрещена».

О.ЖУРАВЛЕВА: Одна из газет, печатающихся в этой типографии.

П.ГУСЕВ: Ну да. Их там сотни печатаются. Оказывается, действительно, эту газету закрывали, она снова под новым названием выходит. Ее закроют – она под новым. Ну, такая, националистическая газета, если честно, поганенькая. Так, могу прямо сказать, неподсудное слово «поганенькая газета». И ее снова издают. Ну, они издают, потому что, ну, приходит регистрационный номер. Они пришли. И начали изымать, там, грозить. Начали матом ругаться, начали цветки там выдирать из горшков и, как бы, вести себя вот именно так, как не должны себя вести. Я напишу, я по этому поводу напишу новому министру Колокольцеву о том, как ведут сотрудники. У нас все это зафиксировано, есть свидетели.

Вот это хамство. Это хамство силы. Мы об этом говорили, кстати, на встрече с министром внутренних дел недавно, где и Венедиктов, и я были.

О.ЖУРАВЛЕВА: А чего вы хотите от рядовых следователей или омоновцев, если у нас...

П.ГУСЕВ: Я хочу, чтобы они отвечали за свои слова.

О.ЖУРАВЛЕВА: Ну, у нас глава Следственного комитета может сорваться. Почему омоновец-то не может? Он что, не человек?

П.ГУСЕВ: Он – человек.

О.ЖУРАВЛЕВА: Вы хотите, чтобы он извинился, да?

П.ГУСЕВ: Я хочу, чтобы он был человеком. Это главная моя просьба к силовым структурам: «Оставайтесь людьми».

О.ЖУРАВЛЕВА: А каким образом это можно организовать?

П.ГУСЕВ: Это можно организовать только одним способом. Они прекрасно должны понимать, что они живут в таких же рамках закона и они могут быть так же наказаны жестоко и строго. Но для этого руководителями должны быть не люди, которые понимают, что у них панибратские отношения с президентом или с премьером, что им ничто не угрожает на этом уровне, а что люди должны прекрасно понимать, что за действия своих подчиненных они понесут такую же ответственность как любой человек и гражданин по закону в нашей стране должен нести, а не только те, за кем они гоняются.

О.ЖУРАВЛЕВА: «С таким состоянием общества скатываться с правового поля не рекомендуется. Больше бумаги!» - призывает нас Илья. Ну, видимо, это и совет только для той половины, которая пытается, действительно, остаться в рамках человеческих.

П.ГУСЕВ: Ну, наверное, да. Наверное, да.

О.ЖУРАВЛЕВА: Спасибо большое. Это особое мнение Павла Гусева, главного редактора «Московского комсомольца». Меня зовут Ольга Журавлева, всего доброго.