Алексей Венедиктов - Персонально ваш - 2016-01-30
С.Бунтман
―
Ну что ж. Дорогие друзья, мы начинаем. Я сразу подхватываю, перехватываю Венедиктова из американских дел в дела российские. Ну и, в частности, будут и американские у нас.
А.Венедиктов
―
Да.
С.Бунтман
―
Американо-российские.
А.Венедиктов
―
Да.
С.Бунтман
―
Два объявления у меня таких. Одно относящееся исключительно к сегодняшнему дню: хочу поздравить Володю Ильинского.
А.Венедиктов
―
Да, у него сегодня День рождения.
С.Бунтман
―
64 года. Потому что у всех остальных людей...
А.Венедиктов
―
Ну, ему больше тридцатки не дашь.
С.Бунтман
―
Да. Но, понимаешь, у всех отмечают 60, там, 70. А 64 – заветная дата битлов.
А.Венедиктов
―
А. Да. Господи, боже мой!
С.Бунтман
―
И мы можем сказать «We still need you».
А.Венедиктов
―
Да. Да-да-да. Поддерживаю.
С.Бунтман
―
Да. Ты нам очень-очень нужен. Всё. Поздравляем Володю Ильинского.Второе. Мы сейчас не просто разыгрываем, а раздаем последние у нас номера Клеопатры и Войны роз. У нас по 2 журнала получают.
А.Венедиктов
―
«Дилетант».
С.Бунтман
―
Просто за смску «Хочу».
А.Венедиктов
―
И свой телефон.
С.Бунтман
―
Да. Ну, естественно. +7 985 970-45-45 – смску по этому номеру присылайте, 20 человек...
А.Венедиктов
―
И не забывайте подписываться, да.
С.Бунтман
―
Ну, конечно, да-да-да. Не абоненту такому-то, а именно имени.
А.Венедиктов
―
Я хочу еще сделать объявление, что Юлия Латынина уехала. Поэтому сегодня вы услышите политическую часть программы «Один», которую вел Дмитрий Быков. В 19 часов Юли не будет.
С.Бунтман
―
Да. Хорошо. Вот...
А.Венедиктов
―
Она в воздухе.
С.Бунтман
―
Да. Причем, там у нас надергано будет.
А.Венедиктов
―
Да-да-да. Политический.
С.Бунтман
―
Не о прекрасном, а об ужасном.
А.Венедиктов
―
Да.
С.Бунтман
―
Вот. Хорошо. Вот, друзья мои, мы начинаем. Здесь пришли нам, конечно, как всегда из социальных сетей. Мы-то асоциальные сети, а, вот, из социальных нам пришло, из «ВКонтакте», прежде всего, вопрос по теме. Кирилл Кузнецов в нашей группе «ВКонтакте»...
А.Венедиктов
―
Так? Полюбилась тебе группа «ВКонтакте».
С.Бунтман
―
Да. Да она замечательная группа. «С какой целью вы выставили недавнее фото с Ходорковским, Валерией и ее мужем?» Просто без всего: вот, Валерией и ее мужем? «Господин Крупский».
А. Венедиктов: Цель фотографии с Ходорковским - повысить «лайки» собственного Инстаграма
А.Венедиктов
―
Ну, я вам должен сказать, без цели.
С.Бунтман
―
Без цели?
А.Венедиктов
―
Да. Цель не преследовал.
С.Бунтман
―
Да.
А.Венедиктов
―
Цель преследовал повысить «лайки» собственного Инстаграма, если так устроит.
С.Бунтман
―
Ну, вот, были впоследствии не только «лайки», а были всякие «дислайки» и дискуссии.
А.Венедиктов
―
Да мне всё равно, какие последствия. «Дислайки» там, да.
С.Бунтман
―
Расскажи историю этой фотографии.
А.Венедиктов
―
Ну, давайте сначала своими глазами.
С.Бунтман
―
Специально все приехали.
А.Венедиктов
―
Да-да. Своими глазами история очень простая. Я ездил в командировку на 2 дня в Лондон, и естественно встречался с разными людьми и запланировал себе встречи с разными людьми, которые могли бы мне изложить свое видение российско-английских отношений, дело Литвиненко, фильм Би-Би-Си. В этот момент вышел тот самый знаменитый фильм Би-Би-Си, о котором, может, мы еще поговорим, да?
С.Бунтман
―
Да, попозже поговорим обязательно.
А.Венедиктов
―
И я встречался с разными людьми и сравнивал их восприятие, точки зрения, знания. И как раз вот в этот день у меня была встреча, собственно, с нашим послом Александром Яковенко, чью фотографию вместе со мной и с сыном я выставил тоже, кстати.
С.Бунтман
―
И никакой реакции.
А.Венедиктов
―
И никакой реакции, да. Причем, на том месте, где сидел Черчилль, а потом Путин, вот в этом самом кресле. И, естественно, я с ним говорил про российско-английские отношения, про перспективу, про возможности и так далее, и так далее. После чего у меня была запланирована встреча с Михаилом Борисовичем Ходорковским. Не бросать же сына где-то там посреди посольства, и я его, значит, Алексея взял с собой. Мы опаздывали на полчаса. Я написал Михаилу Борисовичу «Извините, опаздываем». Он говорит «Ничего, я тут сижу, тут уже сижу».Я приезжаю в этот ресторан, куда он назначил, вхожу и вижу, что он сидит с незнакомым мне человеком со спины. Человек, не знакомый со спины. Они сидят за столиком в ожидании меня. И Настя, его дочка (Михаила Борисовича). Втроем.
Я, значит, пропиливаю, там слышу краем уха, ловлю русскую речь за другим столом. Ну, думаю, ну и сидят люди, наблюдают.
С.Бунтман
―
Мало ли. В Лондоне.
А.Венедиктов
―
Не мало. Наблюдают. Прохожу... Человек поворачивается, я вижу Пригожина. Я говорю «Привет». Он говорит «Привет. Вот, мы сюда зашли». Но мне-то Михаил Борисович назначил один на один, понятно, да? «Вот, мы зашли, вот, мы Михаила Борисовича... Мы познакомились – я его не знал никогда». Я тогда говорю «Ну, вот а мы с тобой познакомились». Ха-ха-ха. Он говорит «А вот тут и Лера. Вот, за столом Лера с сыном тоже». То есть мы все с детьми, да?Значит, нас знакомят. Иосиф уходит за свой стол. Мы втроем... Настя уходит. Мы втроем, значит, Алексей, Михаил Борисович и я. Ну, я, значит, как обычно разговариваю. Потом через там часа полтора заканчиваем обед и они заканчивают. К нам подходят Иосиф, Лера, их ребенок (не Арсений как раз, а Артем, который чуть старше Алексея). И начинаем прощаться, и в этот момент, значит, Лера начинает там жаловаться на ребенка, что он играет там всё время. Я говорю «И мой играет». Михаил Борисович говорит «И мои двое играют». И у нас пошло родительское... Мы стоим и где-то полчаса, стоя, родительское собрание.
Эти негодяи ухмыляются. Потому что как остановить игру? Реально: ни фамилию Путин, ни фамилию Кадыров, ни слова «Крым». Ну, вот, ничего. Ни слова там «Литвиненко», ни «Британия». Вот, чего делать с этими оболдуями, да? Такое, знаешь, серьезное родительское собрание с разным опытом.
С.Бунтман
―
У вас должны быть хэштеги, знаешь, в бумажке «Что делать с этими оболдуями?»
А.Венедиктов
―
Да, с геймерами, да. Да-да-да. Естественно, у Ходорковского и у Валерии с Пригожиным, у них много детей и у них большой опыт, а у меня единственный. Естественно, я больше спрашивал, как они выживают. Значит, где-то полчаса. А потом Иосиф говорит «Слушайте, а давайте сфотографируемся на память. Такая, - говорит, - смешная встреча». Ну, про что?..
С.Бунтман
―
Ходорковский говорит?
А.Венедиктов
―
Нет.
С.Бунтман
―
А кто?
А.Венедиктов
―
Пригожин.
С.Бунтман
―
Пригожин говорит.
А.Венедиктов
―
Мы становимся. Помощник Пригожина фотографирует.
С.Бунтман
―
Ай.
А.Венедиктов
―
Фотографирует. Всё. «Пока» - «Пока». «Иосиф, пришли» - «О’кей». Всё. «До свидания», «До свидания, Михаил Борисович», всё уважительно, всё. Разошлись.Мы с Ходорковским сели дальше уже не родительское собрание обсуждать, а по другому. Обсуждаем, рассказываем, делимся, там, то-сё. И Алексей сидит.
После чего мы с Алексеем едем на следующую встречу – на этой встрече у нас отбирают телефоны. Ну, нельзя входить в это здание с телефонами. А перед этим вдруг у меня приходи в Телеграме от Михаила Борисовича фотография. То есть ему Иосиф прислал, а он мне переслал.
С.Бунтман
―
А он уже, да.
А.Венедиктов
―
Я, значит, абсолютно на автомате, там уже оставляя телефон в машине, я, значит, ее выкладываю в Инстаграм «Угадайте, кто это». Тем более, что у меня в голове-то всё время Берия сидел, естественно, по обложке, и оба похожи, в общем-то, как-то стрижкой – что Иосиф, что Михаил Борисович (извините, пожалуйста, Иосиф и Михаил).
С.Бунтман
―
А также поблескивающими стеклами.
А.Венедиктов
―
Стеклышками. Стеклышками.
С.Бунтман
―
Стеклышками, да.
А.Венедиктов
―
Я выложил и ушел без телефона. Вот, 3 часа на встрече. Потом мы возвращаемся, берем телефоны, а там – мат. Открываю: «Алексей (так, басом), чего-то меня тут, это, «Комсомольская правда» выставила, и мне уже там написали мои друзья, что я стал знаменит». Он стал знаменит.
С.Бунтман
―
Ну, да.
А. Венедиктов: Пригожин первый получил по башке от своих сторонников, разных Тимати и прочих
А.Венедиктов
―
И всё. И потом я начал читать вот эти все. Мне написал Пригожин, я ему перезвонил. Значит, он первый получил по башке от своих сторонников, разных Тимати и прочих. Первый. Потом Михаил Борисович нахапал от своих всяких сторонников.
С.Бунтман
―
Все получили по башке.
А.Венедиктов
―
По башке. А про меня было написано, что «Ну а чего про Венедиктова говорить? Там вопрос о репутации уже не стоит – он и так со всеми пьет».
С.Бунтман
―
Да, там «Тра-та-та».
А.Венедиктов
―
Конечно. Нет, ну, репутация пьяницы там как положено.
С.Бунтман
―
Нет, ну, вообще, открывшийся...
А.Венедиктов
―
И это было всё. Это открывшийся ад, а мне нужно было с ребенком разговаривать. В общем, до пяти утра по лондонскому времени, до восьми утра по времени московскому я там отфыркивался, отбивался, отыгрывался.
С.Бунтман
―
Я застал какой-то безумный хвост уже. Знаешь...
А.Венедиктов
―
Это больные люди. Это больные люди. Понимаешь, это реально не было никакой политики, люди говорили о детях.А дальше вопрос вкусовщины. Я еще раз повторю, я считаю, что не надо из фотографии этой делать политический манифест. Вот и всё. И нечего оправдываться было. Не за что, на мой взгляд, оправдываться ни Иосифу, ни Михаилу Борисовичу, ни мне. Встреча, действительно, была случайная и, как соотечественники с разными взглядами, между прочим, прямо противоположными на разные вопросы, да? Взгляды отфиксированные, поэтому чего их обсуждать? Что, переучивать взрослых 50-летних мужиков, да? Ну, бредятина какая. Особенно мне нравится, когда нас морали учат люди вполне себе не моральные. Нет, слава богу, за этим делом меня...
А. Венедиктов: Особенно мне нравится, когда нас морали учат люди вполне себе не моральные
С.Бунтман
―
Сидя на просиженном диване...
А.Венедиктов
―
Да-да-да. За этим делом меня забыли и уже признали, что я как журналист (а я, действительно, собирал мнения в Лондоне и буду продолжать это делать, собирать мнения и сегодня, и завтра здесь в Москве, и послезавтра в Петербурге). Это моя работа.Что касается политика Михаила Борисовича Ходорковского и организатора, шоумена Иосифа Пригожина и Валерии... Да, а там, кстати (я думаю, что не открою никакой секрет)... Ну, Михаил Борисович написал (по-моему, написал)... Ну, потом, когда они ушли, он мне это сказал. Один на один (ну, с Алексеем мы были). Он говорит «Представляешь, - говорит, - последние 3 года в тюрьме мы слушали песни Валерии. Ты никогда не замечал, что у нее песни вот такие, домашние? И она меня, вот, как-то... Ну, вот, это меня поддерживало». Это он сказал мне один на один до всякого скандала, до восстановления.
Я говорю «Ну, я не знаю, Михаил Борисович. Там, чего, ну, я не сидел, я не знаю. Я знаю, что «Эхо Москвы» шло в тюрьме, где Лимонов сидел, но вряд ли это поддерживало». Мы так, хохотнули.
С.Бунтман
―
Произвело на него большое впечатление.
А.Венедиктов
―
Да. Мы так хохотнули, так, коротко, понимаешь? Но вот это была история... По-моему, он об этом написал, поэтому я могу говорить.
С.Бунтман
―
Да конечно. Да конечно написал.
А.Венедиктов
―
И сразу начали обсуждать его музыкальный вкус, господи ты боже мой.
С.Бунтман
―
Кому какое дело.
А.Венедиктов
―
А, там было продолжение.
С.Бунтман
―
А, еще? Господи...
А.Венедиктов
―
На следующий день утром, перед отлетом, значит, ко мне на встречу приехал наш корреспондент Тоня Самсонова, говорит «Алексей Алексеевич, дайте мне по этому поводу интервью». Я говорю «Ну, Тонь, ну, ты хоть с ума не сходи». Она говорит «Нет, я его в Facebook выложу и где-то там еще выложу». Я говорю «Ну, ладно, - говорю. – Тебе, красавица, завсегда. Вот, завсегда. Своим всегда». И она говорит «А, вот, морально вот эти все вещи? Вот, дурной человек с дурным вкусом». Я говорю «Слушай, Пушкин в обычной жизни был негодяем», - сказал я ей. Это она где-то выложила, по-моему. Выложила, да? Наташ, я ж не фейсбучный.
С.Бунтман
―
Сейчас пушкинисты...
А.Венедиктов
―
Да-да-да. Так они уже... Так вот! Пушкин был, - я говорю, - вот, в обычной жизни... Он и в дружбе был тяжелый человек, и в личной жизни был тяжелый человек.
С.Бунтман
―
И болтал много.
А.Венедиктов
―
Да, говорил много и не с теми встречался. И посмотрите его письма Бенкендорфу дорогому уважаемому, шефу жандармов. Не важно, - я говорю, - не это важно. И всё. И ушла.И, значит, потом, не скрою, я потом аккуратно написал Михаилу Борисовичу, что, может, я подвел там как-то чего-то? И Иосифу. Я им одинаково писал, они одинаково смотрели. Зато теперь у меня есть Телеграм и телефон Иосифа (у меня не было телефона Пригожина и Валерии). Обзавелся.
И Михаил Борисович ядовито мне заметил «Теперь вас по Пушкину сношают», - написал он мне. Видимо, где-то сношают. То есть на себя переключил.
С.Бунтман
―
Вот.
А.Венедиктов
―
То есть, на самом деле, я понимаю... Скажу серьезно, Сереж. Я понимаю тех людей, которые хотят чистоты эксперимента. Человек должен быть во всем... Таких людей не бывает – это фантазии. У Михаила Борисовича собственные пристрастия, собственное понимание, да? И если вы его, как бы, соратник, то вы можете не соглашаться, но, не оскорбляя, вы просто учитываете эти понимания его поведения так же, как Иосиф Пригожин.Там уже этот продюсер Владимир Киселёв говорит, что «Пусть Пригожин подумает, чтобы эмигрировать там». Там уже Тимати указывает ему, что «Я подумаю, как себя вести». И Рамзан Кадыров недоволен этой фотографией. Ну, ребят, вы больные. Вы больные.
С.Бунтман
―
Рамзан Ахматович сам проинстаграмился по этому поводу или нет?
А.Венедиктов
―
Я думаю, что он Тимати что-нибудь сказал – они же там были. Я думаю, что это никак не влияет на политические взгляды, тем более что мы их не обсуждали, ни Пригожина Иосифа и Валерии. И на политические взгляды и действия (и действия!) Ходорковского. Но это, конечно, сюр.Я понимаю эту дискуссию – она сущностная. Кстати! Благодаря этой фотографии, поднялась сущностная дискуссия, да? По поводу союзников, противников, там, рукопожатности-нерукопожатности. И по поводу санскрита я всё хочу с Кашиным встретиться в какой-нибудь дискуссии, по поводу того, что «тогда сиди, учи санскрит», да? То есть как себя вести в эпоху, когда тираническое правление, а ты – его противник, ну и так далее.
Это всё продолжение той дискуссии. Она полезна. Просто ее некоторые формы, на мой взгляд, приобретают характер клоунский.
А. Венедиктов: Благодаря этой фотографии, поднялась дискуссия по поводу рукопожатности-нерукопожатности
С.Бунтман
―
Абсолютно. И меня больше всего, знаешь, чего раздражает? Когда...
А.Венедиктов
―
Меня ничего не раздражает, если честно.
С.Бунтман
―
Нет, меня раздражает, когда отставляется нога в красивых позах, а потом делается масса всяких важнейших уступок в жизни.
А.Венедиктов
―
Да понимаешь, в чем дело? На самом деле, тут еще один вопрос, который важный. Вот, можно фотографироваться, можно встречаться – не надо выкладывать. То есть надо тайно встречаться. Я вас правильно понял?
С.Бунтман
―
Вот-вот-вот.
А.Венедиктов
―
А я так не считаю. Я как журналист так не считаю.
С.Бунтман
―
Во-во-во.
А.Венедиктов
―
Чего такого-то?
С.Бунтман
―
Это, знаешь, как поведение в светском обществе: можно делать всё, что угодно, только у себя дома.
А.Венедиктов
―
Ну, это называется лицемерием.
С.Бунтман
―
Да. А потом, да, а потом всех учить морали.
А.Венедиктов
―
Да. Ну, пусть они друг друга учат морали. Мы – наблюдатели их безобразий и осветители их, а не участники.Но я еще раз хочу и перед Иосифом с Валерием, и перед Михаилом Борисовичем извиниться, если им это выкладывание фотографии принесло какой-то ущерб моральный. Но я сразу хочу сказать, нисколько об этом не жалею и предупреждаю всех своих контрагентов, что если нет прямой договоренности не выкладывать (а такие договоренности бывают иногда с разных встреч)...
С.Бунтман
―
Ну, конечно.
А.Венедиктов
―
Вот, если прямого нет, прямой договоренности, я буду по-прежнему это делать, не спрашивая ни у кого разрешения. С кем мне фотографироваться, куда мне выходить и что выкладывать, если все участники не возражают. Вот.
С.Бунтман
―
Да. Алексей Венедиктов...
А.Венедиктов
―
Я.
С.Бунтман
―
От Павла из Дубны предложение.
А.Венедиктов
―
Павел сегодня какой-то очень активный, да.
С.Бунтман
―
Павел очень удивился, что у Алеши бас.
А.Венедиктов
―
Ой, бас.
С.Бунтман
―
Он сказал «А не переписать ли новую версию «Папа купил автомобиль»?
А.Венедиктов
―
А, нет. Пусть уж остается.
С.Бунтман
―
Басом.
А.Венедиктов
―
Басом.
С.Бунтман
―
Как у Пола Робсона.
А.Венедиктов
―
Да.
С.Бунтман
―
Мы переходим... Вот, мы говорили «Лондон-Лондон».
А.Венедиктов
―
А, мне прилетело, конечно, от Лены, что Алешкина фотография всюду выложена, естественно, Венедиктова-младшего, что она выложена не только в каких-то там соцсетях, но в «Комсомолке», в «МК» и всюду.
С.Бунтман
―
Что это небезопасно?
А.Венедиктов
―
Ну, да. Ну, прилетело. Так что и я так, грубо говоря, тоже в этом смысле, как бы, пострадал. Но, тем не менее, считаю это не значащей позицией.
С.Бунтман
―
Ну, мне тоже так кажется, честно говоря. Слушай, знаешь что?
А.Венедиктов
―
Слушаю.
С.Бунтман
―
Скажи, пожалуйста, про Лондон и какие-то последствия, размышления после доклада Оуэна об убийстве Литвиненко.
А.Венедиктов
―
Ну, если кто-то считает, что дело Литвиненко не заметили, это неправда. Там есть 2 категории людей, которые на эту тему разговаривают. Это люди, которые в барах, но это обычные люди в барах. И это политики, принимающие решения. Мне представляется, что, как я понял (во всяком случае, английский взгляд на вещи людей, принимающих решения, причем не только правящей партии, но и лейбористов), в том, что очень важно, что вот эта часть, где «я установил», она отфиксирована в этом решении. Это означает, что теперь официант, который брал в руки зараженный чайник, может подать в суд на Российскую Федерацию, на Лугового, на Ковтуна... Уж не знаю там про Патрушева и Путина – это сомнительно, конечно. На Российскую Федерацию, да? За возмещением. Гражданский иск. Любой служащий, соприкасавшийся с этим полониевым следом...
С.Бунтман
―
Ну, девочка на рецепции, которая идет на камере – там есть фотографии в гостинице.
А.Венедиктов
―
Ну, любой. Горничная, любая. Там, авиакомпания British Airways, которая была заражена. То есть это... Вот, для них юридические последствия такие. Уголовного процесса, видимо, пока они не видят, не предвидится. Ну, кроме как против Лугового и Ковтуна. Но поскольку они не находятся в Британии, то заочный процесс, скажем мягко, сомнителен, а вообще невозможен. Он должен быть состязательный. Поэтому это первая история.Ну и вторая история, сейчас второе дело бизнесмена Перепеличного, у которого в желудке, вроде бы, нашли яд, который тоже погиб (он был свидетелем). И это вторая волна, и она может быть не менее, а, может быть, и более серьезная, чем история с Литвиненко.
Еще раз напомню, что Литвиненко был английским подданным. И с их точки зрения это убийство английского подданного с помощью применения ядерных материалов. Это серьезная история, и политики... И, вот, мы были ли встречались там и в Палате лордов, и в Палате общин. Это серьезная история.
С.Бунтман
―
Скажи мне, пожалуйста, как-нибудь отразились все и упоминания, и некоторые сомнения по поводу смерти Березовского?
А.Венедиктов
―
Да, я обсуждал это с разными людьми. Дело не закрыто, оказывается. Вот это я вам могу сказать. Дело по смерти Березовского не закрыто английскими расследователями. Оно не закрыто, оно идет. И вот это очень интересная для меня история. Оно ползет, оно идет. Это реально интересная история. Это означает только одно – что те, кто считали, что всё, самоубийство закрыли и так далее, не работает.
С.Бунтман
―
То есть оно течет вот так вот?
А.Венедиктов
―
Оно течет. Но поскольку это расследование возможного убийства, то ничего никуда не сливается.
С.Бунтман
―
Учтем.
А.Венедиктов
―
Да. Будем наблюдать.
С.Бунтман
―
Да. Будем знать, учтем.
А.Венедиктов
―
Пытался найти адвокатов семьи – не нашел (там). Буду искать адвокатов семьи. Но я думаю, что... Там всё очень строго прописано, вот, вся процедура, поэтому боюсь, что мало что удастся вытащить. Но попробую.
С.Бунтман
―
Слушай, еще, вот, один вопрос такой вот в дополнение ко всему. Вот, мы говорим, что идет расследование, оно течет и у него своя логика бывает. Случайно или не случайно выскакивает или просто по результатам выскакивает в публичную сферу?
А.Венедиктов
―
Нет-нет, там, смотри, в свое время, когда погиб Литвиненко, у меня была возможность поговорить с двумя расследователями британскими по этому делу. Я сказал «Ну а дайте мне вот это. Вот это, то, что вы сейчас мне сказали, это же всё у вас отфиксировано». Они говорят «Мы не можем». Говорю «Почему не можете? А дайте мне, прессе» - «Мы не можем, потому что адвокаты этих джентльменов (имея в виду Лугового и Ковтуна) немедленно это в суде опротестуют. Не сам факт, а то, что это стало публичное расследование. И наш суд не признает эти доказанные нами факты, потому что мы их слили. Они узнают, они догадаются, они увидят. Мы ничего отдавать прессе не будем. Ничего». И вот это вот сейчас вылилось...Это же 300 страниц, Сережа. Я английский не знаю, я их листал, я же вижу, там указано «время-место», «время-место», тогда-то, в такой-то день, в такой-то час, в такую-то секунду то-то. Там таблица: в такой-то час, в такую секунду то-то. Таблица отдельно по Луговому, по Ковтуну, по Литвиненко, где были, какие следы, где были какие следы.
Вот это они всё по крупицам где-то выцарапывали, находили, потом не находили и потом снова находили: «А вот здесь так фонило, а здесь вот так фонило».
Это, слушайте, 48 инспекторов работало. 48 инспекторов. Я уж не знаю, Скотленд-ярда или какой-то другой полиции. 48 человек. О чем вы? Да? И они собирали всё по крошкам.
Слушай, людям всё равно: он Литвиненко, Митвиненко, Кениненко, да? Английский подданный убит с помощью радиоактивных материалов на улице и оставили следы радиоактивные. Вы чего? Какая разница, кем он был до? Это труп!
С.Бунтман
―
Да. Общественное место.
А.Венедиктов
―
И общественное место. Абсолютно.
С.Бунтман
―
Посещаемое.
А.Венедиктов
―
Мне сказали ровно это слово «общественное, публичное». Public, общественное место. То есть, на самом деле, это такая вот история – она с продолжением. Она не закончилась на этом.
С.Бунтман
―
Да. Будет продолжение.
А.Венедиктов
―
Будет продолжение.
С.Бунтман
―
Да. И в преддверии нашей следующей части... Мы, вот, после новостей поговорим как раз о Министерстве финансов США, там, о зам министре финансов.
А.Венедиктов
―
О фильме Би-Би-Си ты имеешь в виду?
С.Бунтман
―
О фильме Би-Би-Си. Там просто цитируется и выступает зам министра финансов. Что это так все набросились на Россию прямо сейчас именно? Вот, последний этот общий вопрос перед новостями я тебе задам, на который есть ответ.
А.Венедиктов
―
А теперь отвечу. А не сейчас. А интервью исполняющего обязанности зам министра финансов господина Шубина было снято, внимание, летом. Вот это его заявление, объявление было сделано бибисишникам летом. Не сейчас. Полгода прошло минимум.
С.Бунтман
―
Ты хочешь сказать, что они так долго работали?
А.Венедиктов
―
Да. Этот фильм снимался очень долго. Слушайте, Би-Би-Си – это...
С.Бунтман
―
Не умеют работать. За 2 дня надо делать!
А.Венедиктов
―
Да, клепать надо.
С.Бунтман
―
«Анатомия»!
А.Венедиктов
―
«Анатомия непротеста», да. Нет, это снималось летом. Это абсолютно точно. Би-Би-Си всегда... Знаешь, кто главный в компании Би-Би-Си? Юрист. «Мы это не выпустим – нам могут предъявлены быть иски». Вот, они это просматривают абсолютно жестоко.Я думаю, что эти вещи проверялись, их проверяли английские юристы на предмет возможной подачи иска к Би-Би-Си. Но еще раз, очень важно... Сейчас это не имеет значения, а имеет значение только одно – это не сейчас. Вот, может быть, Дмитрий Песков, который комментировал, что вот сейчас, он просто не знал о том, что этот эпизод с исполняющим обязанности зам министра финансов Шубиным снимался летом. И это важная история. Я думаю, что потом мы сможем продолжить и про Шубина, и про заявления, но вот этот факт я установил.
С.Бунтман
―
Алексей Венедиктов. Сейчас новости и реклама, а потом мы продолжим.НОВОСТИ
С.Бунтман
―
Персонально ваш сегодня Алексей Венедиктов. Сегодня мы на час сместили, потому что было интервью и мы не хотели терять ни того, ни другого. И поэтому на час сместили «Персонально ваш».Я хочу предупредить ретроспективно так, что 4 «хочу» не предполагали 4-х журналов. Зато за одно «хочу» получали 2 журнала, октябрьский и ноябрьский. Действительно, мы последнюю распатрониваем пачку.
А.Венедиктов
―
Еще, по-моему, 2 или 3 пачки осталось.
С.Бунтман
―
Ну да, уже совсем всё. Арсений получил (93-40), Олег (98-49), Кирилл (33-55), Мансур (48-88), Павел (08-55), Ира (25-71), Ольга (67-78), Влад (17-36), Игорь (82-98), Таня (20-58), Марина (26-33), Александр (42-62), Таня (25-59), Юрий (41-85), Вера (26-90), Анатолий (57-78), Елена (42-14), Аксинья (68-20), Алексей (19-89), Зинаида (96-30).
А.Венедиктов
―
И хочу вам сказать, что у нас будет 2 презентации журнала «Дилетант» нового уже, где на обложке Бен Ладен, про историю терроризма в Петербурге. 2 февраля в 19 в «Буквоеде» на Лиговском там будет Виталий Дымарский и Юрий Кобаладзе, генерал-майор СВР, и я там буду. И мы будем подписывать там журналы. И в Москве в магазине «Москва» на Воздвиженке 4 февраля... Здесь еще не решил, кто будет. Я хочу попросить Толю Ермолина. Тоже чтобы мы поговорили про суть журнала. Мы тоже будем подписывать эти журналы любые, в том числе и номера там... Не только те номера. Но Берии нет. Журналы с обложкой Берии раскуплены, в магазине «Москва» расхватали.
С.Бунтман
―
Ты знаешь, этот самый номер о терроризме надо не подписывать, а «Беру ответственность за этот номер». Взять на себя ответственность за номер.
А.Венедиктов
―
Да. Хорошо.
С.Бунтман
―
Мы возвращаемся к нашей теме и теме фильма Би-Би-Си, который довольно долго готовился. И, вот, у нас, все-таки, Александр Куделин оттуда же, из группы «ВКонтакте» спрашивает «Что вы думаете по поводу обвинений Минфина по сути?»
А.Венедиктов
―
Смотрите, никакого обвинения Минфина не было. Давайте. вот, если мы берем пропагандистскую историю, давайте мы, все-таки, посмотрим, это было интервью кого?История первая. Адам Шубин – он не политик, он чиновник и всю свою жизнь был чиновником. Он начал с того, что он был помощником Генерального прокурора США (так, молодой парень). Затем переходил в разные учреждения, занимаясь одним – он занимался поиском денег, с помощью которых финансируют террористов. Он – высококлассный, высокотехнологичный специалист в области финансовой разведки. Последние 9 лет (внимание, 9 лет!) он отлаживал работу американской финансовой разведки. Ну, это некое управление внутри Министерства финансов, Казначейства, да? Как сказал Уилл Стивенс, «Министерство казни».
С.Бунтман
―
«Казни»?
А.Венедиктов
―
«Казни», да. Я сказал «Казны», все-таки.Это чиновник, который, наверное, не очень хорошо владеет публичным словом. Я сейчас нисколько... Сейчас мы разберем. Но это очень опытный человек. Ну, например, на его счету он вскрыл, нашел счета, через которые КНДР, корейская республика проводила платежи в банке, внимание, в Бамако (я посмотрел).
Он нашел несколько счетов и несколько банков, через которые Аль-Каида и ИГИЛ проводили свои платежи.
С.Бунтман
―
Какой-то сериал «Родина» абсолютный.
А.Венедиктов
―
Абсолютно. Он вскрыл счета наркоторговцев из Мексики – вот это «Синалоа», по-моему, называется (картель). То есть, на самом деле, это человек, который занимается проводкой финансов, незаконно добытых. Это не политик, это не Маккейн, это не Обама. Надо понимать, да? Это технологический человек. Первая история. То есть серьезный пацан в этой части. Да, он исполняющий обязанности зам министра финансов уже с апреля, потому что никак его Сенат не может утвердить, потому что республиканцы его не пропускали.И не было заявления, как тут сказано, о коррупции Путина, да? А был ответ на вопрос про коррупцию в России, где его спросили «Ну, получается, что Путин замешан в коррупции?» Он говорит «Ну, да», - сказал он. Представляете, как он говорит? Ну, он там не то, что растерялся, он так: «Ну, очевидно, что без него», имея в виду, что без него эти коррупционные...
С.Бунтман
―
Как-то так, да, получается.
А.Венедиктов
―
...эти коррупционные схемы. То есть не то, что у Путина там он берет деньги и вкладывает их там в наркотики или во дворцы, или в яхты, да?
С.Бунтман
―
Ну, его же не тайно спросили, его же для кино спросили.
А.Венедиктов
―
Нет, и он ответил для кино. Он ответил для кино.
С.Бунтман
―
Да. И здесь по собственной инициативе насколько он свободен, чтобы ответить так? Потому что, все-таки, это касается руководителя иностранного государства.
А.Венедиктов
―
Он свободен. Послушай, ну, я думаю, что, во-первых, он получил добро от своих начальников на интервью. Уже внутри интервью – как оно получится.
С.Бунтман
―
И известно было, о чем тема фильма, да?
А.Венедиктов
―
Да-да-да, о коррупции в России. И я думаю, что все те деньги, которые выводились из России, они у него на прицеле. Да? У него какая-нибудь там черная, красная книжечка или, там, файлик, где написано «Россия». Вот здесь написано «КНДР», здесь написано «Иран», здесь написано «ИГИЛ», здесь написано «Мексика», а здесь написано «Россия».
С.Бунтман
―
На стене со стрелочками.
А.Венедиктов
―
Да, со стрелочками, да. И дальше, поскольку он это знает и поскольку уже неоднократно, я напомню, было о том, что Россия за рубежом подкупала... Там, помнишь, многие фирмы. Мерседес там говорили, что взятки, да? И я думаю, что поскольку это часто идет в долларах, то понятно, что американцы про это знают, потому что долларовые все счета просматриваются, как бы. Не «как бы», а американцами. Я думаю, что он знает. Но я думаю, что.. Ну, у нас Владимир Владимирович не такой человек, чтобы на свои имена открывать счета и класть туда миллиарды. Даже если бы это было, этого бы не было. Понимаешь, да?Поэтому я думаю, что его ответ был в общем, что при Путине коррупция расцвела. Вот, в чем смысл был его. Я так трактую (я могу ошибаться).
С.Бунтман
―
Но здесь нам говорят, нам пишут сейчас «Шубин сказал, что Путин раздавал должности своим доверенным лицам».
А.Венедиктов
―
Да.
С.Бунтман
―
А это тоже коррупция?
А. Венедиктов: По американским законам раздавать должности друзьям, это конфликт интересов
А.Венедиктов
―
Это коррупция. У меня к вам вопрос. Вот, американцы считают, что это коррупция, да? Вот, американцы считают, что это коррупция. А в нашем понимании коррупция, когда Путин раздавал должности своим доверенным лицам, получая за это откаты. Вот, тогда это коррупция в нашем понимании, по-русски.По американским законам раздавать должности доверенным лицам, имея в виду людям, друзьям бывшим, это конфликт интересов. Это не проходит через Сенат, как нам рассказывал только что здесь Уилл, да? «Я хочу своего друга назначить» - «Нет, ты пойди в сенатскую комиссию, и там тебя отымеют», да? Вот, так там не проходит, поэтому это другой взгляд на мир. Понимаешь, это другой угол и другая терминология.
Я думаю, что если бы... И правильно Песков зацепил, что если бы там на Путине были квартиры, яхты, там я не знаю, что, замки и так далее, то точно бы это было у Министерства финансов, у казначейства США. И в ответ на Шубин был предъявил их. Этого нет. Ну, нет.
А вот то, что Путин создает атмосферу, где существует коррупция, в этом они уверены. Тут очень важно, ничего нового ни фильм Би-Би-Си, да?.. И, кстати, вчера очень так, жестко на это отреагировал Алексей Навальный в нашем эфире. Ничего нового, что бы мы ни знали, ни фильм Би-Би-Си, ни Шубин не сказали. Все зацепились за факт, что такой высокопоставленный чиновник это сказал. И после этого выходит представитель Белого дома и говорит «Да».
С.Бунтман
―
И говорит «Да-да-да».
А.Венедиктов
―
И говорит «Да». Он говорит «Да». Но повторяю, в этом интервью Шубина не шла речь о замках, о счетах, о яхтах и так далее. У Шубина в этом интервью речь шла о том, что способствует вот в этом. Да. Да, в этом интервью было об этом.Это очень тяжелый удар для нашей страны, безусловно. Но просто интерпретировать это надо в том смысле, в каком американцы это имели в виду.
Я потом же разговаривал с англичанами, как они поняли вот это. Вот, они тоже так поняли, как я тебе рассказываю. И американцы так поняли. Вы только что слышали представителя посольства США, который отвечал на этот вопрос у меня. Они так это поняли. Это вообще.
Поэтому вы нам покажите путинский счет, ну а у Шубина этого и в голове не было, наверное. А было бы, показал.
С.Бунтман
―
Да. Скажи мне, пожалуйста, как ты думаешь, реально иски будут к Би-Би-Си со стороны России?
А.Венедиктов
―
Ну, можно. Мы с тобой можем подать. Я думаю, что английские юристы по этому поводу...
С.Бунтман
―
А я думаю, что Би-Би-Си готова.
А.Венедиктов
―
Да. Так в этом вся история, что Би-Би-Си готова, конечно.
С.Бунтман
―
Готова к иску...
А.Венедиктов
―
Поэтому полгода и не выходил.
С.Бунтман
―
...за каждую строчку.
А.Венедиктов
―
Запятую. Да.
С.Бунтман
―
Да-да-да. За каждый миникадр. Я Ольге хочу ответить. Ольга, вот, вы нам задаете много достаточно вопросов.
А.Венедиктов
―
Не надо нам задавать вопросов, Ольга. Вы очень любопытны. Я не знаю, я не вижу экран.
С.Бунтман
―
(смеется) Нет-нет, много конкретных вопросов по делу Литвиненко там и про ребенка Ковтуна, и про Скарамеллу.
А.Венедиктов
―
Ну так почитаете всё это.
С.Бунтман
―
Я вам скажу, что существует на русском языке, существует русский перевод...
А.Венедиктов
―
Уже?
С.Бунтман
―
...доклада Оуэна.
А.Венедиктов
―
А почему у нас не на сайте?
С.Бунтман
―
А, вот, надо его кинуть, взять – на Openrussia он есть. И вот это...
А.Венедиктов
―
Это полный перевод полного досье?
С.Бунтман
―
Полного досье, полного доклада.
А.Венедиктов
―
Ну, поставим на сайт. Я сейчас выйду из эфира...
С.Бунтман
―
Нам сейчас даже прислали ссылку.
А.Венедиктов
―
Ребят, я выйду из эфира, поставим на наш сайт. Да, конечно.
С.Бунтман
―
Я читал на английском. Это гигантский документ. Но там, вот, все детали, понимаете? Все рукопожатия и схема чайничка даже есть.
А.Венедиктов
―
Ну, пусть Ольга тоже там... Всё, я записал себе. Я записал.
С.Бунтман
―
Слушайте, еще здесь. Ну, здесь можно... Пока можно поставить точку, да?
А.Венедиктов
―
В чем?
С.Бунтман
―
В фильме Би-Би-Си и как это всё будет...
А.Венедиктов
―
Да нет, я думаю, что... Ну, фильм – это фильм, это не судебное расследование. Но при этом надо понимать, как они нас видят. Это же тоже важная история. Вот, мне кажется, что наблюдение (я очень люблю такую форму жизни как наблюдение – не участие, а наблюдение) позволяет делать более правильные выводы, чем если вы не наблюдаете, а следуете за своими представлениями о Скарамелле. Понимаете? Вот, наблюдайте. После Скарамеллы возник новый факт – документ Оуэна. Вот и прочитайте его сначала.
С.Бунтман
―
Да. И там эта фамилия очень часто употребляется.
А.Венедиктов
―
А дальше... А вера (вот, во что-то верить), вера не нуждается в доказательствах.
С.Бунтман
―
И знаете, одно из самых интересных обстоятельств этого доклада и деталей его – это то, что там выдают: «Выдвигается такая-то версия, - там написано, - что было так-то и так-то...»
А.Венедиктов
―
Ну, пусть они сами прочитают. Чего мы будем по ролям читать?
С.Бунтман
―
И там на каждый, и, вот, на ваш в том числе вопрос, Ольга, потому что это версия.
А.Венедиктов
―
Нет, ну, если человек не хочет читать, ну, чего мы будем говорить?
С.Бунтман
―
Нет, почему? Уже хочет, и поблагодарила.
А.Венедиктов
―
Ну, хорошо. Нет, я говорю «эти люди» - я не Ольгу имел в виду.
С.Бунтман
―
Да. Ольга хочет читать, судя по всему.Мы еще хотим выяснить, я думаю, такую вещь. Мы достаточно мало говорим, по-человечески говорим, по-настоящему о проблеме беженцев в Европе, что, действительно, проблема и многофакторная.
А.Венедиктов
―
Секундочку. Вот беженцы в Европе, а вот беженцы-эмигранты в Мурманской области. Значит, совсем недавно встречался Дмитрий Медведев с премьер-министром Финляндии, и он сказал, что мы не можем, - сказал Медведев премьер-министру Финляндии, - удержать этот поток, чтобы они не шли. На каком основании? Да?Вот та история, которая произошла в клубе, в ночном клубе под названием «Полярные зори» в Мурманской области, где были, как бы, избиты беженцы с Ближнего Востока... Я говорю «как бы», потому что полиция говорит о том, что «А нам не поступало никаких жалоб». Послушайте, и в Кёльне сначала не поступало никаких жалоб вообще-то, да? То есть они не говорят, что этого не было, просто никто не пожаловался.
А кто должен пожаловаться? Вот эти беженцы избитые? Или девушки, к которым эти избитые беженцы приставали? Вот, кто должен пожаловаться? Ребята, а сами нет? Ау? Мурманская полиция? Клуб назван, время названо, количество людей с травмами названо, да?
С.Бунтман
―
Вообще это крупное происшествие, которое обязаны расследовать.
А.Венедиктов
―
Послушай, еще раз, в Мурманске как раз вот эти «Полярные зори» расположены в 100 километрах от границы с Финляндией. Это как раз к разговору Медведева и премьера Финляндии. Беженцы в Мурманске оказались.Значит, норвежские власти, которые тоже недалеко (250 километров), заявили, что большинству беженцев, которые идут из России с Ближнего Востока, внимание, будет отказано в убежище, так как они, внимание, прибыли из стран, где не ведется никаких военных действий либо, внимание, имеют вид на жительство в России. Большинство.
Секунду. Хочется задать вопрос. Вот, мы знаем, что вид на жительство в России гражданам Советского Союза, которые приезжают к нам из Молдовы, выдается с трудом и скрипом. Что это за вид на жительство людей из Африки и из стран Ближнего Востока, которые получают вид на жительство, пересекают Россию до Мурманска, а затем идут в Норвегию и Финляндию?
С.Бунтман
―
Ну, так...
А.Венедиктов
―
Это новая проблема, подожди. Мы про нее ничего не знали до этой истории.
С.Бунтман
―
Я представляю себе с трудом, что это такое?
А.Венедиктов
―
Ну, это вот. Ну, вот тебе... Я тебе говорю «Ну, вот же». Это история драки в маленьком клубе. Да, наверняка, приставали. То есть у нас такие же проблемы в России, что люди другой культуры (назовем это так), другой цивилизационной культуры пристают к женщинам что в Кёльне, что в Мурманске. Ребят, а чего вы злорадствуете? Теперь немцы должны злорадствовать, что ли, по поводу Мурманска? Вы больные? Да?И вот... А что за вид на жительство, хотелось бы узнать у норвежских властей? Я думаю, что нам пора звать финского и норвежского послов сюда в эфир, если меня слышат продюсеры, и выяснять эту историю. Совершенно новая проблема.
С.Бунтман
―
Да, тем более дорогу перейти.
А. Венедиктов: Люди другой цивилизационной культуры пристают к женщинам что в Кёльне, что в Мурманске
А.Венедиктов
―
Да. На самом деле, эта проблема не имеет решения в предложенных обстоятельствах. Есть люди, которые бегут, потому что там военные действия. Видишь, это разница, да? Это большая разница между теми, кто просто переезжает, да?
С.Бунтман
―
Экономические мигранты, скажем так.
А.Венедиктов
―
Экономические мигранты и от военных действий. И, вот, норвежские власти в таком случае это делят. Это первая история.
С.Бунтман
―
В Европе все делят сейчас.
А.Венедиктов
―
Ну... Значит, это тоже об этом никто не говорит.
С.Бунтман
―
С трудом, но делят.
А.Венедиктов
―
Об этом тоже никто не говорит, что есть беженцы, которые экономические, а есть беженцы, которые вынуждены бежать от слова «бежать». Я думаю, что этим занимается комиссар ООН по беженцам, но это надо смотреть просто статистику.И второе, что там наша страна? Она что, перевалочный пункт? А еще раз, а что это за люди, которые получают вид на жительство, беженцы с Ближнего Востока?
С.Бунтман
―
А где они его получают, интересно?
А.Венедиктов
―
И они оказываются в Мурманске. Секунду. Не в Москве, отмечу я, не в Москве, не на юге где-нибудь там в Волгограде, а в Мурманске. Для меня это новая проблема. Я ее не изучал. Сейчас, вот, мы на следующей неделе, я думаю, там займемся этим.
С.Бунтман
―
Ты знаешь, я не знаю, как тебе, но мне, вот, отношение к проблеме беженцев и вот это злорадство, которое у нас есть, оно мне напоминает другую давнюю проблему – это проблема СПИДа. У нас к СПИДу так относились несколько лет.
А.Венедиктов
―
Да, согласен. Похоже.
С.Бунтман
―
Пока не открыли статистику и не пришло к нам в конце 80-х годов, и выяснилось, что у нас ничего подобного и этим тоже страдают.
А.Венедиктов
―
И проблема беженцев у нас. Если о ней не говорят, вы что думаете: если в 2013 году на выборах мэра Москвы (это было 2 года тому назад) главная проблема – всё поджигали нелегальных мигрантов. Вы что, правда, считаете, что с этой проблемой справились за 2 года в Москве? Вот, вы, действительно, так считаете? Все говорили только про это. Все кандидаты в мэры – от Собянина и Навального до, там я не знаю, Левичева и Дегтярева – говорили только это. Это была главная тема. Исчезла. Почему? Кто заткнулся? Что заткнуло? «Не, у нас всё хорошо, всех выслали, всё замечательно». Да нет же, конечно. Всё ушло в подполье. А потом это выплеск как в Мурманске или как в Кёльне.
С.Бунтман
―
Нет, необходимы отчеты о положительной динамике. Просто без него жизни нет.
А.Венедиктов
―
Нет, проблема. Там динамика может быть, а проблема остается.
С.Бунтман
―
А проблема, по сути, она решается очень хило или не решается вовсе. Вот, в чем дело. Потому что есть зазор абсолютный, зазор...
А.Венедиктов
―
Этот вопрос непонятно, как решать. Вот это очень важно.
С.Бунтман
―
Но есть зазор между сутью и отчетом. Во всяком случае, не отчетами решается.
А.Венедиктов
―
Не отчетами, да, это точно.
С.Бунтман
―
Не отчетом. Он решается очень... Вся Европа пытается выбрать оптимальный алгоритм пребывания или задержания беженцев.
А.Венедиктов
―
Да.
С.Бунтман
―
Пытается. Это глупо смеяться над этим, сидеть в сторонке и смеяться.
А.Венедиктов
―
Да, давайте не про Кёльн, а про Мурманск, все-таки.
С.Бунтман
―
Да. Тем более, что мы не в сторонке.
А.Венедиктов
―
Мы не в сторонке совсем.
С.Бунтман
―
И вот здесь вот то, что ты говоришь про эти виды на жительство абсолютно непонятные. Здесь можно строить всевозможные предположения. И может здесь оказаться весьма интересно. Тем более, что поток беженцев в Европу, как мы знаем, это чрезвычайно... Уже выяснили, что это чрезвычайно денежный поток. И доходы от устройства беженцев, устройства перехода, переплыва беженцев, они почти сравниваются с наркотрафиком сейчас (были цифры приведены). И здесь я практически уверен, что это не могло избежать территорию России.
А.Венедиктов
―
Ну, оно и не избежало.
С.Бунтман
―
Ну, вот, и не избежало здесь.Ну что же? Здесь подводим некоторые итоги, потому что с проблемой этой мы столкнемся, тем более что Россия завязана очень сильно сейчас на ближневосточную проблему и сама об этом говорит.
А.Венедиктов
―
Ну, да.
С.Бунтман
―
Сегодня очень интересное было очередное сообщение. Я как-то дернулся, потому что у нас увидел. Так, сначала без источника в заголовке, что все спекуляции насчет судьбы Асада отошли на второй план на фоне борьбы с терроризмом. Пишет, оказывается, наш представитель в ЕС по поводу женевских и организаций, и переговоров. Это, мне кажется, что это очень странно. Мне кажется, в женевских переговорах очень...
А.Венедиктов
―
Да нет, они как раз ровно... Нет, женевские переговоры – это как раз переговоры... Всё с точностью до наоборот. Знаешь, горячо-холодно там, черное-белое.Женевские переговоры – это переговоры в первую очередь представителей оппозиции о формировании правительства без Асада. Вот, всё, закрыли тему. Всё. Какие на второй план? О чем вы?
С.Бунтман
―
Какие спекуляции?
А.Венедиктов
―
Да нет... Это пропаганда. Это не работает.
С.Бунтман
―
Ну, это какой-то деревянный язык, который всё больше и больше выползает.Кстати говоря, вот, деревянные заявления – они очень странные. Точно так же, как меня поразило, что, оказывается, никаких будапештских меморандумов Россия не нарушала.
А.Венедиктов
―
Это я еще не разобрался. Это неправда.
С.Бунтман
―
Ты не разобрался?
А.Венедиктов
―
Я не понимаю, откуда это вообще взялось у Лаврова.
С.Бунтман
―
Я совершенно не понимаю.
А.Венедиктов
―
Я просто... И я не понимаю. Еще не разобрался.
С.Бунтман
―
Три первых пункта были нарушены.
А.Венедиктов
―
Не-не-не, там...
С.Бунтман
―
Пятый не был нарушен.
А.Венедиктов
―
Не-не-не. Ну... Вот, знаешь, это вот какой-нибудь там, я не знаю, «политолох», какой-нибудь там Пушков мог сказать, да? Но Лавров – я не понимаю. Я еще не встречался, но я встречусь и спрошу.
С.Бунтман
―
Обязательно спроси, потому что честно...
А.Венедиктов
―
И спрошу, что имелось в виду. Это же вопрос опять контекста, трактовки. Как это не был нарушен? А это что? Ну, слушай, я могу позволить себе это спросить там хоть у министра, хоть у президента, да? Но почему уважаемые журналисты этого не спросили, наши коллеги просто? Как? А вот?.. Ну, хорошо, у тебя с собой нет будапештского меморандума, но у тебя с собой есть лэптоп, да? У тебя с собой есть iPhone, iPad, ты тут же набрал.Вот, пару раз меня, действительно, ловили на моей трактовке минских соглашений. Я тут же открывал, набирал, говорю «Давайте почитаем, давайте дословно».
С.Бунтман
―
«Давайте по тексту».
А.Венедиктов
―
«Давайте по-английски почитаем, по-французски, по-русски».
С.Бунтман
―
Да. Лучше всего текст посмотреть – вообще-то он есть.
А.Венедиктов
―
Не, я могу тоже ошибиться. Слушай, когда ты находишься... Тут в защиту Лаврова. Когда ты находишься в прямом эфире, ты можешь оговориться, ты можешь там перепутать, там не знаю, будапештский с бухарестским, грубо говоря. Ведь, весь вопрос, что для этого пресс-конференций, извините меня, и для этого интервьюер... Секундочку, мы всю жизнь говорили про... Слушай, любой интервьюер (там, Брилев, я, те люди, которые у Лаврова берут интервью), они знают эти будапештские меморандумы так же, как и минские соглашения, практически наизусть. Но если есть сомнения, ничего страшного нет: «Секундочку, господин министр, пока вы отвечаете...» Бум. «Не, секундочку. Читаю. Может, вы имеете в виду другой документ?»
А. Венедиктов: человек имеет право на ошибку, но очень важно ее выправить, а не подвергаться насмешкам
Вот, я, честно говоря, я всегда считаю, что человек имеет право на ошибку, да? Но очень важно ее выправить, а не подвергаться насмешкам ради этого.
С.Бунтман
―
Это первое. Я, в принципе, считаю, что министр иностранных дел...
А.Венедиктов
―
Он не может на бумагу, опубликованную во всем мире, сказать, что там этого нет, когда она опубликована. Ну, не может быть. Никакой министр, Гамбии министр не может сказать, Ганы не может, Фиджи не может.
С.Бунтман
―
Особенно когда это ключевая проблема той ситуации, которая сложилась уже несколько лет.
А.Венедиктов
―
Да.
С.Бунтман
―
Но так вот, продолжая это...
А.Венедиктов
―
Коллеги, Захарова была, давала брифинг – вы ее спросили? Вы ее спросили на брифинге, те коллеги, кто был на брифинге? Вы ее спросили, чего имел в виду министр, какой документ?
С.Бунтман
―
А знаешь, есть такая поразительная позиция, знаешь...
А.Венедиктов
―
Как он говорит «Дебилы...» ну и дальше, в общем.
С.Бунтман
―
Вот, у нас есть поразительная позиция не задавать вопросы, потому что мы, якобы, знаем, что никто нам ничего не ответит. Это неправильно.
А.Венедиктов
―
Это неправильно.
С.Бунтман
―
Это неправильно. Второе, нельзя, если можно человеку, который хочет тебя распропагандировать, будь он министр или нет, что ему можно общаться мемами разными такими, неоспоримыми фразами. Но журналисту нельзя обмениваться мемами с тем, у кого он берет интервью.
А.Венедиктов
―
Да, это понятно.
С.Бунтман
―
Просто и всё. Дорогие друзья, спасибо вам большое, что вы принимали участие.
А.Венедиктов
―
У нас минута еще, нам говорят.
С.Бунтман
―
А, еще минута у нас?
А.Венедиктов
―
Да, Сереж.
С.Бунтман
―
Еще минута, тогда мы... А про девочку здесь спрашивают?
А.Венедиктов
―
А что про девочку?
С.Бунтман
―
А Лавров и про девочку тоже не правда, говорят.
А.Венедиктов
―
Не, а про девочку еще мало что установлено. Давайте уж совсем серьезно, да?
С.Бунтман
―
Да.
А.Венедиктов
―
Это очень сложная, запутанная история – я за ней слежу давно. Значит, последняя новация вчера от немцев (я не помню только, или полиции, или прокуратуры) о том, что это был побег девочки из дома, что это ее знакомые и приятели. Это последняя новация, которой раньше не было известно. То есть это находится в процессе изучения той же немецкой полиции. В процессе изучения.Это могло быть изнасилование, да? Это могло быть по обоюдному несогласию. Мне только не понравилось, когда говорит «Это наша девочка, российская подданная».
С.Бунтман
―
Нет, это немецкая девочка...
А.Венедиктов
―
Это девочка из Казахстана, если мне не изменяет память.
С.Бунтман
―
...российского происхождения, которая...
А.Венедиктов
―
А где родители? Почему родители молчат? Там тетя выступает, дядя. Вспомним, кстати, по поводу Осетии. Кстати, я обратил бы ваше внимание про то, что международный уголовный суд начал расследование событий в Грузии в августе 2008 года. И поручил прокурору международного уголовного суда, которого зовут Фату Бенсуда, как ни странно, гамбийскому прокурору этим заниматься. У нас не хватило времени, но я попрошу Матвея, Лёшу Соломина и Нарышкина, чтобы в этих программах они эту тему затронули. Вспомните там девочку, которая с тетей, дядей говорила про геноцид осетин, про тысячи.
С.Бунтман
―
Да-да-да. Помним-помним.
А.Венедиктов
―
И чем всё кончилось?
С.Бунтман
―
Помним-помним. Еще не кончилось, потому что будет суд. Вот так вот.
А.Венедиктов
―
Да.
С.Бунтман
―
Алексей Венедиктов персонально ваш. Всего всем доброго. Я с вами не прощаюсь – через 10 минут 26-й год у нас будет в программе.