Человек из телевизора - 2011-05-28
К. ЛАРИНА – Мы начинаем программу «Человек из телевизора», которая на меня смотрит печальным глазом.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Всегда.
К. ЛАРИНА – Это Ирина Петровская. Здравствуйте.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Доброе утро.
К. ЛАРИНА – Огромное количество вопросов пришло к нам сегодня. И там такая развязывается дискуссия на нашем сайте по поводу сериала «Достоевский». Я думаю, мы с него и начнем, поскольку вчера завершился показ.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Позавчера.
К. ЛАРИНА – Ир, тебе слово. Твои ощущения.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Мои ощущения смешанные чувства называется. Потому что конечно же, долго его ждали, знали, Миронов. Хотиненко в каком-то смысле.
К. ЛАРИНА – Почему в каком-то смысле? Он режиссер.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Я имею в виду, что от Хотиненко можно всякого ждать. Всякого разного. Перебила меня.
К. ЛАРИНА – Забыла?
И. ПЕТРОВСКАЯ - Вот что хотела сказать. Мы привыкли уже за последнее время, что на канале «Россия», да и не только на нем идет такое абсолютно банальное просто сериальное мыло. Ничего особенно выдающегося сериального в этом сезоне, по-моему, не было. Хотя как правило, в предыдущие сезоны каналы Первый и Второй, которые обычно конкурируют в этой части выдавали по парочке каких-то сериалов, под названием репутационных. То есть, заведомо идя на какие-то рейтинговые потери, они, тем не менее, ставили те или иные мало-мальски заметные экранизации. «Достоевский» уже поэтому, потому что это Достоевский, а не Петр Петрович Хрюпкин, герой уже казалось бы достойно как минимум того, чтобы обратить на него внимание. И даже когда я смотрела первые две серии, мне казалось, что чего-то там начинается, раскручивается. Был интересен вначале Евгений Миронов, а потом, во-первых, я вдруг поняла в какой-то момент, что мне становится невыносимо скучно. Несмотря на то, что там разворачиваются отнюдь не литературные, не философские, не идеологические и никакие иные страсти, а преимущественно страсти самого человеческого и обыденного свойства. Возникает тут вечный вопрос и видимо, и дискуссия идет вокруг этого, возможно с тобой на эту тему возникнет дискуссия, собственно, все мы знаем, тысячу раз вспоминая знаменитое письмо, переписку Пушкина и Вяземского, что великий человек, каким бы он ни был великим, все равно слаб и мелок, и мерзок, как многие другие. Но когда вместо и от всего величия, которое нам дано исключительно в знании, мы знаем, кто такой Достоевский. Но вместо всего этого остается человеческая составляющая, причем не самая радостная. Мы видим, как именно этот человек Федор Михайлович временами и слаб, и мерзок.
К. ЛАРИНА – По-другому тут не сделаешь.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Наверное.
К. ЛАРИНА – Тут непонятно, что первично в его сущности, в его личности.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Первично то, на мой взгляд, что осталось все-таки.
К. ЛАРИНА – Возьми книжку почитай.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Правильно. И более того, я тут в «Магии кино» на Культуре, как фамилия…
К. ЛАРИНА – Шишкин, забыла второго.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Видела Хотиненко, который сказал, что это была его и задача им сформулированная изначально. Что Достоевского как творца все знают, а как человека никто не знает. Ему хотелось лишить этот образ глянца, в каком-то смысле его снять с пьедестала и показать, как на самом деле он жил, какими страстями, что в школьные годы это была тема во многом закрытая, хотя конечно, кое-что знали, долетало, всякие эти игромании, эротомании и прочее. Вот ему захотелось в этот образ внести то, что по его мнению является, как ты говоришь тоже определяющим. Что из этого получилось – получился человек, который как справедливо уже многие коллеги заметили, если заменить фамилию, в общем, ничего особенно не изменится.
К. ЛАРИНА – Не согласна категорически с тобой.
И. ПЕТРОВСКАЯ - У меня такое ощущение помимо еще того, что там есть еще некоторые идеологические, не очень мне показалось приятные мотивы.
К. ЛАРИНА – Тебе неприятные, но они приятные…
И. ПЕТРОВСКАЯ - Очень многим. Некий такой антилиберализм. И второе еще, я поняла, что видимо, это извините за выражение, некий тренд, который может быть не сегодня и не вчера определился, но сейчас стало понятно, что он есть. Начиная с Петра, поскольку они идут в связке друг за другом. В прошлый раз об этом говорили, постижение исторических личностей, персонажей и событий через определенные обстоятельства личной жизни этих персонажей. То есть такой вариант, такая патриотическая мелодрама, где в основе, безусловно, любовь к родине, неприязнь ко многим либеральным проявлениям, которые в разное время позволяли себе тоже разные исторические персонажи.
К. ЛАРИНА – При наличии простых слабостей.
И. ПЕТРОВСКАЯ - И простые человеческие слабости типа любовь. Иногда придуманная как в случае с Петром, но необходимая для исключительно величия будущего страны, но не получилось этой якобы мнимой возлюбленной. Мнимый больной, мнимой возлюбленной. Мнимой возлюбленной Петра Первого Марии Кантемир, не удалось подарить государству и государя наследника престола. Так вышло. Но очень старались. А в данном случае с Достоевским есть тоже некий набор идей, и есть показ малосимпатичного, на мой взгляд, человека, но здесь еще одна проблема, все мы знаем прекрасно, что великие, знаменитые, выдающиеся редко бывали симпатичными людьми. Так вот сложилось. И если про каждого из них рассказать, что они в реальности из себя представляли, то наверное, многие, кто не читал и примерно не представляет себе масштабы этих личностей, проникнутся к ним…
К. ЛАРИНА – Тоже с тобой не согласна, Ир. Потому что ты говоришь как будто люди вообще ничего не читают. Во-первых, есть дневники Анны Григорьевны, в которых она очень подробно и откровенно писала обо всем, что было рассказано. И уж какой был человек Достоевский, я думаю, что любой мало-мальски читающий человек себе представляет.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Можно теперь одна маленькая, но существенная деталь. Людей, которые читали дневники Анны Григорьевны, а тем более Достоевского, в объеме школьной программы да, да и то вряд ли многие долетели до середины этого Днепра. Среди массы зрительской, которая собственно и составляет основную массу, очень немного.
К. ЛАРИНА – Тогда для кого мы кино снимаем?
И. ПЕТРОВСКАЯ - А вот для кого мы кино снимаем.
К. ЛАРИНА – Если мы снимаем для дебилов, тогда это считай, что это вообще шедевр интеллектуализма то, что ты сегодня видела.
И. ПЕТРОВСКАЯ - О том и речь.
К. ЛАРИНА – А если мы снимаем для людей читающих, которые представляют себе, что за фигура, мне кажется, что здесь есть о чем говорить. Можно я уже что-нибудь скажу?
И. ПЕТРОВСКАЯ - Ваше право, товарищ Маузер.
К. ЛАРИНА – Я с тобой не согласна по поводу работы Жени Миронова. Мне кажется, что это именно Достоевский, и я считаю эту работу выдающейся для артиста Евгения Миронова. Потому что это не Пупкин и не Хрюпкин, это именно Достоевский. И он как раз невероятными усилиями создал этот образ. Вплоть до того, что он изменил голос, как ты заметила. Я не знаю, чья это была придумка, режиссера или актера, но голос сразу, как только я начала смотреть фильм, я сразу поймала интонации Солженицына. И подумала, что, наверное, в этом есть особое какое-то решение, что одному великому писателю подарить голос другого великого писателя.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Я слышала по этому поводу Хотиненко, и он сказал, что как раз они прочитали, и сам Женя прочитал, что Достоевский именно говорил таким задушенным голосом…
К. ЛАРИНА – Но получился голос Солженицына.
И. ПЕТРОВСКАЯ - И долгое время добивался этого голоса, то есть это специально и это известный оказывается факт.
К. ЛАРИНА – Эти интонации солженицынские меня очень здорово направили, я поняла сразу, про что они будут говорить.
И. ПЕТРОВСКАЯ - И второе. Я не сказала, что Миронов плохо сыграл.
К. ЛАРИНА – Ты сказала, что поставить вместо Достоевского другую фамилию, будет то же самое.
И. ПЕТРОВСКАЯ - По этой концепции да, потому что там ключевые моменты в жизни Достоевского, они идут неким фоном или такой ретроспекцией, то есть то, что сделало его таким, не говоря уже о том, каким он был до этой несостоявшейся казни.
К. ЛАРИНА – Это их право, они начали с того, с чего они начали. Тут конечно большие претензии именно к сценарию. Поскольку я сначала обрадовалась, что Володарский, потому что знаем, мастерство не пропьешь и Эдуард Володарский это безусловно, бренд в истории сценарного движения в нашей стране. Он-то знает, как кино делается. Но мне показалось, что здесь очень много небрежностей допущено именно сценарных. Потому что все-таки до конца не выбрали, про что снимают. Либо как историю отношения Достоевского с женщинами, это одна линия, либо они снимают кино про выдающегося русского философа, мыслителя, который на фоне своих личных каких-то трагических событий рождает какие-то невероятно важные знаковые вечные идеи. Этого тоже не получилось.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Философа и мыслителя авторы держат в уме. Предполагая, что всем это известно. И все прочли, все знают примерно кто это такой.
К. ЛАРИНА – Я просто говорю, что меня смутило, и показалось мне, либо делайте, либо не делайте. Либо берите Тургенева и устраивайте из этого философские споры с Достоевским, либо не берите вовсе. Потому что появление пару-тройку раз в течение фильма замечательного артиста Владимира Симонова в весьма условном гриме тургеневским, даже такой парик чуть-чуть набок, я вообще не поняла, что это такое, зачем это нужно было. Потом я поняла по поводу идеологии, конечно, это все туда было вплетено понятно для чего. Для того чтобы как ты уже сказала лишний раз мы убедились в том, что Достоевский активно не принимал либеральные идеи, и всячески над ними издевался, их отрицал. А уж то, что Тургенев был для него воплощением этого ненавистного ему либерализма, мы это тоже знаем, хотя бы даже по роману «Бесы», где он и по сути и высмеял Тургенева, изобразив его в одном из персонажей. Или был случайный разговор про Герцена, я понимаю, что ему нужно было, чтобы обязательно он это сказал, все, что он думает по этому поводу, про Лондон, изгнанников и прочее, вообще про патриотизм, про святую Русь, про Россию, про русскую идею. А куда это девать. Не в постели же он будет Аполлинарии Сусловой об этом рассказывать. Конечно, надо было куда-то это поместить, в какой-то контекст разговора. Вот получаются такие вставные зубы. Либо то, либо другое. Мы продолжим после новостей, просто скажу, что одна вещь, которую я вспоминала все время, когда я этот фильм смотрела, до этих высот хотя бы дойти, где можно было это сочетать и личное. Но это правда, литература, это не сценарий. Это «Жизнь Клима Самгина» советский фильм. В котором как раз все умещалось, и концепция философская и невероятно страстная какая-то бурная частная жизнь и человека, и героев вокруг него. Значит это можно совместить. Давайте мы продолжим после новостей. Я хотела еще пару слов сказать. А потом может быть мы еще поспорим. Ладно?
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА – Продолжая тему Достоевского, то, что Ира сказала, приведя в пример цитату из письма Пушкина Вяземскому, что…
И. ПЕТРОВСКАЯ - Просто она всегда здесь вот…
К. ЛАРИНА – Это тот самый случай, на мой взгляд, что да, он мерзок, он в каких-то вещах слаб, но не так, как вы. И это Женя Миронов очень точно играет. Я это почувствовала. Этот фильм вытянул артист. Ты посмотри, какие там у него крупные планы, у него взгляд меняется.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Я не спорю.
К. ЛАРИНА – Это актер огромного диапазона. Очень высокого полета. Женя Миронов не просто произносит текст, грим не смотрится отдельно от него, он абсолютно вошел в этот образ. Другой вопрос, согласна с тобой, что для такой работы невероятно тесны рамки столь примитивные, в которые он загнан и из-за этого получается несоответствие, это ощущение ряженности кругом даже. Когда ты про это говорила, про всякие парики, все остальное.
И. ПЕТРОВСКАЯ – Кстати, там это очевидно совершенно, что просто плохо сделано.
К. ЛАРИНА – Это большая проблема. Мы сейчас в перерыве говорили об этом жанре biopic, который невероятно популярен…
И. ПЕТРОВСКАЯ - Biopic это два слова в основе biographic picture. То есть картинки биографические.
К. ЛАРИНА – В этом популярность жанра, на который ходят, он же пользуется невероятным спросом. Там не нужно на это собирать народ, народ в кинотеатр будет ломиться на какую-нибудь «Королеву», то, что недавно прошел в прокате фильм «Последняя станция» про Толстого Льва. Потрясающая работа. Казалось бы, кому нужен этот старик с бородой, русский писатель. Но они так здорово это делают, настолько все это делают живое, настоящее. Ты веришь, что это живые реальные люди. И там все есть. Там есть величие этого образа, его масштабность и хрестоматийность…
И. ПЕТРОВСКАЯ - Об этом и речь.
К. ЛАРИНА – И одновременно живой человек.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Правильно.
К. ЛАРИНА – А у нас две крайности: либо хамство, панибратство, как в фильме «Есенин», либо наоборот возведение в такой культ, когда такой стерильный персонаж, что там про него снимать. Ир, последнее скажу и все. Потом…
И. ПЕТРОВСКАЯ - А я не могу так много в голове удержать.
К. ЛАРИНА – Сейчас, видишь, я записывала, пока ты говорила. По поводу самого что мне понравилось в этом фильме. Мне очень понравилась идея нехитрая, но она очень внятно здесь прозвучала, как романы, как литература, как идеи, рожденные в голове у великого писателя, они находятся под его ногами. Он их проживает сначала в жизни. Мы тоже знаем, те, кто знаком с творчеством Достоевского, что там любой образ возьми кроме Тургенева, помимо Тургенева еще масса, там везде есть некий прототип или некий собирательный образ. То есть человек питается этими своими ощущениями и впечатлениями, которые он в жизни проигрывает. И рулетка, и женщины, и предательство, и раздражение, бешенство, и каторга, и ревность, и унижение. Это все он в жизни проживал, и потом все это у него появлялось в романах. В этом фильме это все очень четко читается.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Да, это читаешь ты, даже в меньшей степени я, потому что ты знаешь всю эту историю.
К. ЛАРИНА – Я же про себя говорю.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Да, и ты вкладываешь свое знание в это. То есть ты домысливаешь то, чего там нет, к сожалению.
К. ЛАРИНА – Но это-то понятно, что это есть.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Это тебе понятно, потому что ты знаешь все обстоятельства жизни этого человека, которые в той или иной мере воплотились в его произведениях. Это абсолютно не очевидно для огромного количества людей.
К. ЛАРИНА – Так для того чтобы это было очевидно, они делают корявый совершенно, на мой взгляд, способ, когда они в ткань своего фильма внедряют фрагменты из произведений самого Достоевского.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Это вообще не просто корявый, а комический, анекдотический.
К. ЛАРИНА – Это как раз для дебилов. То, что можно было обойтись и так понятно, что одно рождает другое, что реальная жизнь, для чего ты говоришь нам рассказывать про частую жизнь гениев. Для того чтобы мы понимали, что частная жизнь выталкивает его эти сферы вдохновения и там все это преломляется его реальная жизнь и получаются невероятные открытия, в данном случае литературные и философские. Но для того чтобы дебилы поняли это, они вставляют туда фрагменты из «Преступления и наказания», из «Братьев Карамазовых», из «Игрока». И смотрится это вставными зубами, да еще какими-то нелепыми и самодеятельными. Ну. Реши, для кого, вот, наверное, главный вопрос авторам. Реши, для кого ты снимаешь свое кино.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Если ты снимаешь кино сериальное, если ты снимаешь для телевизора, волей-неволей, я не буду себе позволять ваших слов, девушка, под названием «дебилы», конечно…
К. ЛАРИНА – Это условно. Я не какую-то конкретную социальную группу подразумеваю.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Естественно, я имею в виду социальную группу под названием телевизионный зритель конкретного канала, любого из больших каналов, который закормлен, перекормлен и выращен на очень примитивной сериальной продукции. Поэтому мне кажется, для этой аудитории сериал все равно не достиг. Вот в чем ужас.
К. ЛАРИНА – Для массовой ты имеешь в виду. Либо то, либо другое, конечно.
И. ПЕТРОВСКАЯ - А попытки сделать так, чтобы и вашим, и нашим…
К. ЛАРИНА – А у них-то получается.
И. ПЕТРОВСКАЯ - У кого у них?
К. ЛАРИНА – У проклятых империалистов.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Я не знаю, снимают ли они эти biopic именно в этом формате телевизионного сериала.
К. ЛАРИНА – Подожди, «Королева», конечно, это был сериал.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Хорошо. Не знаю, как их аудитория воспринимает.
К. ЛАРИНА – Телевизионная. Послушай, телевизионная бог с ней, у них в кино ходит не только молодежь в отличие от нас, у них в кино ходят взрослые люди.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Совершенно верно, но мы сейчас не о кино, мы сейчас говорим о том, что снято произведение для телевизора. Телевизор, который хотим мы того или нет, если это не канал «Культура», то сегодня волей-неволей позиционирует себя как ящик для дураков.
К. ЛАРИНА – Ну вот видела я сериалы, ты их тоже видела biopic телевизионные сериалы про Мэрилин Монро, про Джуди Гарленд, про Эдит Пиаф сериал. Это сделано прекрасно. Именно на этом стыке между любопытством обывателя и любознательностью знающего человека. Это получается.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Во-первых, ты взяла абсолютные культовые масскультурные персоны. И поэтому волей-неволей во-первых, они привлекают, потому что люди про них знают многое, если не знают, хотят узнать и на другом полюсе сегодня Федор Михайлович Достоевский не просто не культовая для многих, то есть для людей, которые любят, читают и так далее, но уже совсем далекая от масскульта и никогда к таковому не принадлежавшая.
К. ЛАРИНА – В школе-то проходили.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Но это не означает, что он при этом стал явлением масскульта. В школе совершенно верно, прекрасное слово – именно проходили. Даже в то время, когда мы учились, огромное количество людей моих соучеников с огромным трудом одолевали произведения, которые входили в программу.
К. ЛАРИНА – Что ты хочешь? Do you want?
И. ПЕТРОВСКАЯ - Не я do you want…
К. ЛАРИНА – От этого жанра чего ты от него хочешь? Ты говоришь, про частную жизнь рассказывать нельзя.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Я не говорю, что нельзя.
К. ЛАРИНА – Не хочу знать про его болезни, слабости и пороки.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Я так не говорю. Я не хочу, чтобы от всего этого огромного масштабного образа оставались болезни, слабости и пороки.
К. ЛАРИНА – Но здесь нет такого ощущения.
И. ПЕТРОВСКАЯ - В данном случае у меня это ощущение. У тебя нет, но это уже вопрос вкуса и даже не спора. Потому что о вкусах в данном случае не спорят.
К. ЛАРИНА – Нет, просто я говорю, как я это почувствовала. Что здесь одно вытекает из другого.
И. ПЕТРОВСКАЯ - А я почувствовала…
К. ЛАРИНА – Творчество объяснить реальной жизнью. И мне кажется этот месседж услышан, его невозможно не услышать.
И. ПЕТРОВСКАЯ - На уровне месседжа может быть и есть. Но на уровне конкретного воплощения мне кажется, что нет. И этот очень важный вопрос – про что снималось кино. Про что и для кого это кино снималось. Он для меня остался без ответа.
К. ЛАРИНА – А мне кажется здесь тоже ясно, что человек, это тоже мысль нехитрая и она звучала во многих фильмах про выдающихся людей, страдающих, мучающихся в своей жизни, но оставивших след в культуре человечества. То, что просто так ничего не дается. Дар божий, дар небесный он обязательно, ты должен за него заплатить. Вот для меня мысль этого фильма. И этот человек, которого играет Евгений Миронов, он платит каждый день, каждую секунду, он платит за свой дар. Мучая других, вокруг него выжженная степь, пустыня. Из погубленных им, между прочим, человеческих судеб и душ. Искалеченных. И женщины, и дети, рожденные, не рожденные. И друзья.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Это огромная тема…
К. ЛАРИНА – Разве это не может быть мыслью главной фильма?
И. ПЕТРОВСКАЯ – Она, безусловно, может быть, но она в данном случае не является главной. В целом огромная тема, которая достойна самого что ни на есть подробного рассмотрения. Но к несчастью в этом фильме этого нет.
К. ЛАРИНА – Я не защищаю, Ира…
И. ПЕТРОВСКАЯ - Здесь остается поверхностный слой…
К. ЛАРИНА – То, что я тебе говорила, примитивная совершенно конструкция, в которую внедрен замечательный актер, который способен освоить невероятные глубины.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Более того, я тебе скажу, именно потому, что это Миронов здесь играет, еще раз повторю, даже если он играет или получается в результате не Достоевский, а простой Федор Иванович Хрюпкин, допустим, тем не менее, он интересен именно потому что здесь Миронов и именно потому что он…
К. ЛАРИНА – Опять, вот мы не закончим этот спор. Потому что мне как раз он интересен как Достоевский, он его сыграл. Ира, он сыграл Достоевского.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Возможно. Я не знала Достоевского, но здесь, если подставить, это может быть, мне кажется, совершенно любой человек и ничего не объясняет это…
К. ЛАРИНА – Ты пересмотри. Мы посмотри по крупным планам, сколько в этом человеке, какая-то там мука в этих глазах. Сколько там страдания в нем. Это не просто Хрюпкин, это именно Ф. М. Достоевский.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Страдающий Хрюпкин.
К. ЛАРИНА – Не согласна с тобой совершенно.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Увы и ах. И помимо всего прочего, даже нам, многие обменивались в том же фейсбуке, там были дискуссии, примерно себе, кто примерно, кто очень точно представляющих эту линию жизни Достоевского, еще было временами очень скучно смотреть, потому что действие тормозило, и были очевидные и сценарные…, сценарные мне кажется просто почти изначально и во всем.
К. ЛАРИНА – Я бы еще хотела назвать артистов, которые мне очень понравились, конечно, Чулпан Хаматова, которая здесь все что могла сделала и по-моему очень достойно сыграла. И мне очень понравилась актриса, которая играла роль Анны Григорьевны Сниткиной. Это Алла Юганова, если мне не изменяет память, она работает в Театре Ленинского комсомола. Очень хорошая актриса, очень мне понравилась и меньше понравилась актриса, которая играла Аполлинарию Суслову, потому что от Полины, от Настасьи Филипповны ждешь, конечно, какой-то другой ауры. Мне кажется простовато немножко.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Я сейчас не буду других оценивать, я скажу, что и Чулпан Хаматова в данном случае я не могу сказать, что произвела на меня какое-то колоссальное впечатление. Но это уже дело 25-е. С другой стороны я вернусь к тому, с чего я начала. Все равно хорошо, что мы это обсуждаем, удивительно, что просто даже этот герой становится героем сериального произведения. Вопрос, естественно, в конечном результате. И до кого все-таки пытались достучаться этим создатели фильма.
К. ЛАРИНА – Можно дальше перейти?
И. ПЕТРОВСКАЯ - Хотелось бы.
К. ЛАРИНА – Тут пишут: это передача о ТВ или о Достоевском. О Достоевском на ТВ. Поскольку все-таки действительно это событие, у нас так мало событий в мире телесериалов. Что событие, которое мы обсуждаем, оно того достойно.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Вообще передача конечно не о Достоевском, потому что для того чтобы это была о Достоевском, надо позвать специалистов, которые расскажут…
К. ЛАРИНА – О Достоевском на телевидении мы говорим. Ирочка, из того, что осталось – «Поединок» скандал, скандал, скандал. Я правда, пропустила этот момент, поскольку я работала в этот вечер в эфир, я успеваю на вторую часть программы, когда приезжаю домой. Когда я пришла, уже не было Алексеева. Что там случилось?
И. ПЕТРОВСКАЯ - Я увидела тоже в этот момент, отвлекшись, меня вначале вообще поразило другое. Даже не то, что там был Алексеев или скандал, не скандал. Меня поразило, что все-таки поразительная вещь, неделя была насыщена разными событиями и вдруг темой обсуждения становится, наверное, для кого-то очень важная вещь, отмена или запрет или наоборот, разрешение на проведение гей-парада. Просто несоответствие масштаба темы многим другим событиям, которые происходили. А происходило на этой неделе многое и в нашей стране и за ближайшим рубежом. Много чего можно было обсудить. Дальше мне показалось, что там довольно в хамском тоне выступали секунданты. И в частности этот Алексеев, честно говоря, мне не очень ведомый ушел и сорвал с себя всю гарнитуру…
К. ЛАРИНА – А из-за чего?
И. ПЕТРОВСКАЯ - Там сидела такая женщина в шляпе.
К. ЛАРИНА – Прохорова.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Еникеева по-моему, ее фамилия.
К. ЛАРИНА – Нет, нет, Прохорова, которая перевела Коран на русский язык.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Нет, по-моему, не она, это другая женщина. Не знаю. Как-то в довольно непристойной манере напала вообще на то, что вам надо.
К. ЛАРИНА – А Семаго там вел себя омерзительно. Который очень хотел узнать, как гомосексуалисты друг с другом спят. Этот нездоровый интерес меня тоже как-то очень удивил. Я не подозревала в нем таких…
И. ПЕТРОВСКАЯ - Я так понимаю, что просто выбран такой стиль, чтобы показать, как это все мне по-настоящему…
К. ЛАРИНА – Но он выглядел мерзотно.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Вот именно.
К. ЛАРИНА – Именно так, уж простите, Володь, именно так, выглядели вы омерзительно в этой передаче.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Именно выглядит мерзотно тот, кто в подобной манере позволяет себе говорить и судить. Дальше началась действительно какая-то вакханалия, потому что вместе с Алексеевым вышли как было сказано зарубежные корреспонденты, ну и соответственно после этого градус ненависти гомофобии, а также еще и как назвать когда ненависть к иностранному… Ну ксенофобия наверное в каком-то смысле повысился уже до последнего предела. Началась какая-то чехарда, вначале на место Алексеева вышла пришедшая как секундантка девушка, кстати внятная. Потом вышел тоже пришедший, видимо, с этой стороны Николай Храмов.
К. ЛАРИНА – Храмов кстати хорошо выступил, молодец.
И. ПЕТРОВСКАЯ - А мне показалось, что он был совершенно невнятен, мутен, и всячески пытался откреститься от того, что вообще, ну типа я тут мимо проходил, в основном это звучало.
К. ЛАРИНА – Важные вещи высказал. Он лишний раз объяснил этим людям, что такое демократия и свобода. Что свобода защита своих собственных прав кем бы то ни был. Если это не подпадает под статью уголовного кодекса. Разве этого мало?
И. ПЕТРОВСКАЯ - Мало в том смысле, что он был очень мутен, самая внятная была Наталья Иванова, которая выступала вроде третейского судьи, как раз то, что ты говоришь и эти слова наиболее внятно прозвучали в ее исполнении.
К. ЛАРИНА – А в чем мутность?
И. ПЕТРОВСКАЯ - Было ощущение, что ему крайне неуютно на этом месте, что он очень боится…
К. ЛАРИНА – Потому что…
И. ПЕТРОВСКАЯ - Подожди, ну дай я…
К. ЛАРИНА – А если к тебе обращались, потому что когда Соловьев свои вопросы заготовленные задавал, он говорил, вот вы, в вашем движении, он говорит: я не в этом движении. Это естественно.
И. ПЕТРОВСКАЯ – Значит, тогда ты либо не выходи…
К. ЛАРИНА – А чего делать, люди спасали программу.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Да совершенно я думаю, что Храмова никто не обязывал спасать программу, в конце концов. И это вообще один из немногих случаев, когда главный персонаж ушел, и я думаю, что это было на самом деле на радость, что называется создателям, потому что мы знаем, главное, что запоминается, суть никто не запомнил. А запомнилось только то, что был скандал, и голосование показало, голосование было совершенно сумасшедшим, понятное дело, и никто другого и не ожидал, с разницей в десятки раз. Что конечно, изначально люди понятно, за и против чего голосовали. И во имя чего эту программу вообще устроили для меня непонятно.
К. ЛАРИНА – Протестую, - пишет Алкид из Пензы, - ящик не для дебилов, а для создания дебилов.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Ну, дебилы я опять же говорю, я не буду употреблять это слово, но просто действительно так называется давно уже превратилось в клише языковое, ящик для дураков. Не потому что, я вот тоже дурак, потому что я сижу в этом ящике и смотрю в этот ящик бесконечно. Но просто по концентрации того, что действительно создает людей не очень сильно рефлексирующих и думающих, то очевидно, это название очень точное. Не знаю, кто в свое время его придумал.
К. ЛАРИНА – Скажи, пожалуйста, тут спрашивают твое отношение к возвращению Караулова на телевидение, это Пятый канал. Программа «Момент истины» говорят, 6-го июня будет премьера нового цикла. Час дают ему.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Во-первых, я знала, что такие дарования так просто никуда не уходят и ими никто не бросается. Разумеется, я предполагала, что возрождение это случится. То, что это происходит на Пятом канале, это на мой взгляд действительно совершенно символично. Когда после попытки создать ящик для умных…
К. ЛАРИНА – Для интеллектуалов.
И. ПЕТРОВСКАЯ – Вернулись, называется не просто вернулись на исходные позиции, а пошли туда, куда уже даже немногие большие каналы осмеливаются ступать. Потому что я думаю, что если бы Караулов действительно представлял собой такой интерес, даже с точки зрения идеологии, то я думаю, его бы оторвали с руками. Но вся топорность, с которой он делает свою работу, отвратила даже их. Даже тех, кто в преддверие выборов наверное сейчас размышляет, какие бы нестандартные ходы сделать. И вот оказался Пятый канал питерский, который остался просто хотя бы в сознании очень многих людей вот этим каналом для умных.
К. ЛАРИНА – Ты вообще смотришь его?
И. ПЕТРОВСКАЯ - Я уже давно…
К. ЛАРИНА – Я иногда включаю только «Открытую студию», когда попадаю. И все.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Ужас заключается в том…
К. ЛАРИНА – Ничего не ждешь уже.
И. ПЕТРОВСКАЯ - …что такие резкие перемены и эти переформатирования, которые себе позволяют владельцы, а я думаю, что это заказ владельцев, в первую очередь отражается на аудитории, которая уходит обманутая и уже не возвращается. В данном случае я себя поймала на том, что с нового года фактически, когда перестал вещать Пятый канал в своем прежнем качестве, к которому у нас тоже было множество претензий, мы бесконечно дискутировали, как, сяк, хорошо, плохо, но тем не менее, от него мы ждали и знали, чего ждать. Мы не ждали таких неожиданностей, как Караулов. Но вот он теперь туда придет, я сомневаюсь, что за это время он повысил квалификацию. Я много раз говорила, что у меня, отвлекаясь вообще от того, о чем он говорит, потому что это предсказуемо часто бывает во многих смыслах, абсолютно чисто технологические и эстетические претензии, так телевидение, как делал он много лет, давно уже никто не делает. Это просто примитивно за три копейки, я имею в виду само производство, производство обходится…
К. ЛАРИНА – Я думаю, что он не три копейки получает.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Я и говорю.
К. ЛАРИНА – Три копейки на выходе получается почему-то.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Три копейки это себестоимость этого продукта. Абсолютного некондиционного с точки зрения сегодняшнего современного телевидения. С другой стороны выясняется, что многим людям, у него огромный в общем, при всем притом электорат, если говорить этим языком, огромному количеству людей совершенно безразлично, как сделано. Наоборот, чем проще, тем лучше. Говорим Хакамада и даем всю программу, лупим один единственный слайд, одно единственное фото неизвестно где, неизвестно кем сделанное. Потому что архивы дорогие, за пленки надо платить. А тут все, что есть под рукой, то и поставили. Самый анекдотический был пример…
К. ЛАРИНА – Я опять тебя видела где-то. В каком-то агитационном фильме.
И. ПЕТРОВСКАЯ - …это когда он разоблачал фабрику по производству музыкальных инструментов, не помню, какие-то махинации, а иллюстрировалось это картинками цехов ткацкой фабрики. И когда его на заседании большого жюри спросили, как это может быть, он абсолютно искренне ответил, что а другого не было под рукой. А тут какое-то производство, чего-то там бежит, станки какие-то. Поэтому я очень поздравляю Пятый канал, это говорит о том, что модернизация на марше Пятого канала и во всяком случае, борца они приобрели. Борца, а также защитника.
К. ЛАРИНА – На следующей неделе повторяется фильм, который если кто пропустил, обязательно посмотрите «Андрей и Зоя», это монолог Зои Богуславской, Андрей Вознесенский и его время. Так бы я это условно обозвала. Российский канал с понедельника в 0.30. На следующей неделе там же на России открытие Кинотавра в субботу 4 июня, тоже 0.10 можно посмотреть, как открывается фестиваль. На Культуре, то, что я отметила для себя, в понедельник поздно ночью в 23.55 «Кинескоп» Петра Шепотинника, посвященный Каннскому фестивалю. Всегда интересно. «Линия жизни» Алексей Бородин, который отмечает свой юбилей 6 июня. И 5-го числа творческий вечер Юлии Кима. Это тоже все канал «Культура».
И. ПЕТРОВСКАЯ - А поскольку у нас остались буквально секунды, я хочу отметить еще замечательный цикл, который мы в прошлый раз рекламировали, проанонсировали, это Вениамин Смехов на этой неделе и будет по-моему, на следующей читает стихи, его видение поэзии и поэтов. И это кто не видел, замечательно. Я боюсь, что многие не видели именно из-за того, что смотрели «Достоевского». Эта аудитория во многом совпадающая.
К. ЛАРИНА – Все. Спасибо тебе.
И. ПЕТРОВСКАЯ - Спасибо.
К. ЛАРИНА – Я люблю тебя.