Евгений Цыганов - Попутчики - 2013-02-17

Д.БОРИСОВ: 23:05 в российской столице. Вы слушаете радио «Эхо Москвы». Меня зовут Дмитрий Борисов. Александр Плющев со мной, привет!

А.ПЛЮЩЕВ: Добрый вечер!

Д.БОРИСОВ: Программа «Попутчики» начинается, до полуночи мы будем здесь не одни.

А.ПЛЮЩЕВ: Ты всегда так это анонсируешь «не одни», как будто хоть раз мы были бы одни, никогда такого не было. Евгений Цыганов – актер театра и кино, с нами сегодня вместе едет, наш овертайм окупает. Добрый вечер!

Д.БОРИСОВ: Добрый вечер!

Е.ЦЫГАНОВ: Добрый вечер!

А.ПЛЮЩЕВ: Нам тут открыли секрет, ну может это и не секрет совсем, что вы прямо со спектакля к нам приехали?

Е.ЦЫГАНОВ: Ну да.

А.ПЛЮЩЕВ: А каково? Мне казалось, что после серьезного спектакля уже ничего не можешь, в том числе и уснуть.

Е.ЦЫГАНОВ: Да просто такой несерьезный спектакль. Поэтому можно, как раз сна нет, можно и пообщаться.

А.ПЛЮЩЕВ: Поговорить?

Е.ЦЫГАНОВ: Ну да.

Д.БОРИСОВ: А говорят, что бывают проблемы после спектакля. Актеры, которые к нам уже приходили, случалось у нас, что к нам приходили после какой-то работы, некоторые даже после съемок приходили, говорили: «Ой, простите, я до сих пор не я. Я немножко еще свой герой!»

Е.ЦЫГАНОВ: Ну, может быть. Честно говоря, бывает, когда это клинические формы приобретает, а бывает что… думаю, что это возможно, да.

Д.БОРИСОВ: Оставаться не собою долго?

Е.ЦЫГАНОВ: Да, у меня вот есть такой артист – Никита Зверев, который как-то после репетиции, где он долго репетировал такого слабого и податливого человека, а сам он бывший нижний в цирке, очень крепкий парень. Ему на съемках сказали: «Мы, к сожалению, не сможем вам заплатить те деньги, которые обещали». А он сказал, он говорит: «А я же после этих репетиций, и я говорю, хорошо», и они так видимо испугались, что отдали все деньги. Ну, как-то так.

Д.БОРИСОВ: Иногда бывает полезно.

А.ПЛЮЩЕВ: Но у вас такой проблемы нет?

Е.ЦЫГАНОВ: С деньгами?

А.ПЛЮЩЕВ: Нет. Нет. С персонажами?

Е.ЦЫГАНОВ: Ну не знаю, на самом деле все возможно. Есть какие-то переходы, когда из жизни попадает что-то в то, что ты делаешь, или из того, что ты делаешь, возвращается тебе в жизнь. В общем, все это порой связано. Иногда нет. Иногда не связано.

Д.БОРИСОВ: Спектакль был веселый?

Е.ЦЫГАНОВ: Спектакль? Чехов, да, «Медведь». Он сказал, что, когда в «Северном вестнике» узнают, что он пишет водевиль - его проклянут. Чехов писал, что уже что-то серьезное надо написать, а он всё ха-ха хи-хи.

Д.БОРИСОВ: А вы веселый человек в жизни?

Е.ЦЫГАНОВ: Да очень, мне кажется.

А.ПЛЮЩЕВ: Весьма мрачно сказал Евгений Цыганов у нас в эфире, присоединяйтесь к нам со своими вопросами по +7-985-970-45-45 . Так же есть Твиттер, Аккаунт vyzvon. Ну и видно нас в Сетевизоре, там можно только посмотреть, никаким другим образом прореагировать нельзя.

Д.БОРИСОВ: Да, сайт echo.msk.ru в вашем распоряжении

А.ПЛЮЩЕВ: Точнее можно, но мы не увидим.

Д.БОРИСОВ: Но мы можем почувствовать вашу реакцию при помощи смс +7-985-970-45-45.

Ваша первая роль в кино была в начале 2000-х, то есть прошло уже 13 лет, так получается? 12-13. За это время вы сыграли уже роли, которые хотели внутренне? Говорят, что, кто же это у нас говорил, уже в этом году мне кажется, что чтобы сыграть роль, которую хочешь, нужно 20 лет карьеры. У вас уже 13 кинокарьеры, уже получилось?

А.ПЛЮЩЕВ: Не исключено, что в этой фразе, я даю еще дополнительно время Евгению подумать. Не исключено, что в этой фразе было то, что какое-то время, может первые 10 лет, может 15 уходит на осознание, чего же ты хочешь.

Д.БОРИСОВ: Возможно.

Е.ЦЫГАНОВ: Ну не знаю, мне кажется, что есть такая привычка, что если ты очень хочешь что-то найти и получить, то вряд ли ты это схватишь, а какие-то вещи, которые тебе может быть не нужны, они тебя сами находят, не сильно какие-то желаемые. Вот поэтому желания - это какая-то достаточно опасная штука, но я не про опасность сейчас, а про зацикленность, наверно, на каком-то «вот хочу, не могу, хочу чего-то эдакого». Поэтому мне кажется, у меня, неосознанно может быть, никаких особенных не было, есть жизнь, есть двери, которые мы можем открыть, войти. Как в игре, можешь подойти вытащить человека из машины, как дальше это будет складываться неизвестно, но, вот пока такая вот игра. Есть какие-то предложения, ты можешь в это входить, можешь проходить мимо и потом об этом жалеть или наоборот убеждаться в том, что ты был прав.

А.ПЛЮЩЕВ: Вы часто проходите мимо?

Е.ЦЫГАНОВ: Нельзя все успеть, поэтому бывает, что и прохожу.

А.ПЛЮЩЕВ: Только из-за нехватки времени?

Е.ЦЫГАНОВ: Ну, наверное, да, из-за нехватки времени тоже, и из-за того, что игра не всегда стоит эти свеч.

Д.БОРИСОВ: А рисковать любите в жизни?

Е.ЦЫГАНОВ: Ну, такой крутой вопрос, приходится, наверное.

Д.БОРИСОВ: А с парашютом бы прыгнули?

Е.ЦЫГАНОВ: С парашютом не прыгал никогда.

Д.БОРИСОВ: А если бы предложили за компанию?

Е.ЦЫГАНОВ: У меня есть друзья, которые занимаются всерьез бейсерством и всеми этими штуками, пока я за компанию этого не делал. Я занимаюсь какими-то типа сноубордами, кайтами и прочими дощечными катаниями и получаю от этого удовольствие. Парашют? Нет, просто пока не было такого момента.

А.ПЛЮЩЕВ: Здесь, возвращаясь к дверям, спрашивают по SMS: «Дверей много, как выбрать нужную?» Я дополню вопрос с вашего позволения. Вы как выбираете в основном? Некоторые выписывают плюсы и минусы на бумажке, некоторые строят какие-то долговременные стратегии, некоторые просто чуйкой какой-то, ощущением. У вас какой алгоритм выбора?

Е.ЦЫГАНОВ: Скорее просто наступает такой момент, когда отказаться невозможно. А сейчас вернусь к тому, что вышел фильм «Энтропия», который сейчас идет в кинотеатрах собственно. И у меня до первого съемочного дня было ощущение, что нужно валить, что нужно в какой-то момент собраться и сказать режиссеру Маше Саакян, которую хорошо я знаю еще со школы, с которой мы уже сделали фильм «Я не я», по-моему, он в итоге называется, в Армении был снят фильм. Но вот эта конкретная история «Энтропии»… я не понимал до конца, что это, зачем это и что я там вообще буду делать. И каждый день я просыпался и думал, все сегодня надо сказать нет, потому что нет. И в итоге я дошел до того, что не могу от этого отказаться. Потому что все это настолько дико странно и непонятно, что любопытство по тому поводу как это произойдет, оно взяло верх над осторожностью.

Д.БОРИСОВ: Что получилось в итоге?

Е.ЦЫГАНОВ: Получился кино-перфоманс, как Маша называет, что-то сумбурное, что-то настроенческое, что-то из ряда вон выходящее и, наверное, ни на что особо непохожее. Дальше уже дело вкуса, кто это воспримет, кто в этом не увидит ничего, кроме какой-то невнятной претензии. Но в любом случае сам период этой работы был весьма и весьма любопытный. Люди, которые к этому подтянулись и собственно вокруг Маши собрались. Это была прекрасная компания, в лице художника Бартенева, оператора Малхасяна, Даня Поляков, Лера Германика и Ксения Собчак. Все, кто в этом фильме оказались и так же, как и я, не понимал, что происходит и куда это вырулит, а значит, был внимателен в этом. Понимаете, да? Потому что этюд или импровизационная штука не имеет результата. Например, в театре, все знаю, что Ромео и Джульетта в конце умрут. И к этому результату, все более или менее приходит, а в этой истории часто не было понятно, чем сцена закончится.

А.ПЛЮЩЕВ: Так как же сценарий выглядел?

Е.ЦЫГАНОВ: Какие-то сцены, которые не были отрепетированы, грубо говоря, они происходили как-то более правильно. Поскольку не было практически артистов, соответственно это должно было происходить практически с первого дубля. Для Маши это было принципиально, ну конечно это не неореализм, но это ее была какая-то в этом необходимость. В общем, мы начали с вопроса о том, как соглашаться, как отказываться. Не знаю, просто есть какие-то вещи, от которых ты не можешь себе позволить отказаться.

А.ПЛЮЩЕВ: Не в силах, видимо, вы имеете в виду? Я дополню Димин вопрос, он просто спросил, что получилось, вы рассказали с позиции отстранённого наблюдателя.

Е.ЦЫГАНОВ: Это почти как прыгнуть с парашютом, тебе говорят, давай завтра поедем, прыгнем с парашютом, и ты такой: поехали? Тьфу ты ну ты, с каким парашютом, куда я поеду. И вот так ночь спишь, потом просыпаешься и едешь, и прыгаешь.

Д.БОРИСОВ: Ну вроде съемки были недолгими?

Е.ЦЫГАНОВ: У меня нет, а вообще месяц это происходило. Но они были трудными, это был заброшенный дом, все было в какой-то пыли, грязи и жаре, но недолгие, наверное, время тут достаточно условная штука.

А.ПЛЮЩЕВ: Ну так вот, Дима спросил, вы ответили с точки зрения стороннего наблюдателя за фильмом. А что получилось для вас. Вы в итоге поняли, что получилось? Для вас?

Е.ЦЫГАНОВ: В результате, я видел фильм, мне кажется, что у Маши получилось выразить свое отношение к этому времени, к этой среде и к своим героям, которые пугают, но они интересны ей и это живой интерес, ее личный. Если у автора этот живой личный интерес присутствует, это в фильме остается, это чувствуется, если это обслуживание заказа, то это не нужно никому.

А.ПЛЮЩЕВ: Но так на фильм надо сходить?

Е.ЦЫГАНОВ: Да, почему нет?

Д.БОРИСОВ: Фильм войдет в число, тех работ, о которых вы будете говорить, через несколько лет. Когда будете кому-то представляться, я играл в таких фильмах как? «Энтропию» назовете или умолчите?

Е.ЦЫГАНОВ: Меня не будет смущать этот момент. Мне кажется кино такая штука, когда фильм не всегда стоит смотреть на премьере, и порой проходит какое-то время и становится понятно, что там произошло и что это такое было. И причем, чем более дикий фильм, я помню, через 5 лет после просмотра фильма «Жмурки» Балабанова или «Время танцора» Абдрашитова проходило время, и вдруг этот фильм для меня лично возникал, увлекал и прочее. А на премьере, когда я это видел, я думал, что за странная и непонятная для меня дичь.

Д.БОРИСОВ: Мы как раз перед эфиром обсуждали, что вообще на премьеры ходить не стоит, там очень неадекватное восприятие всегда фильмов. То есть стоит, но если фильм понравился мне лично на премьере я…

Е.ЦЫГАНОВ: Стоит, но не для того, чтоб смотреть кино.

Д.БОРИСОВ: Можно даже не заходить в зал.

Е.ЦЫГАНОВ: Ну да.

Д.БОРИСОВ: А потом с семьей собраться уже в другой центральный или отдаленный кинотеатр в зависимости от тех эмоций, которые захочется испытать от просмотра. А посмотреть за реакцией зрителей всегда бывает часто интересней, чем само кино, у нас, по крайней мере. А разница восприятия фильмов в кинотеатре, да не будет это рекламой, «Октябрь» на Арбате или в кинотеатре «Орион» на метро Бабушкинская, она категорически разная. Категорически.

А.ПЛЮЩЕВ: Ну не знаю, я люблю в «Орион» ходить, там от меня недалеко…

Е.ЦЫГАНОВ: А в «Октябре», кстати, жестковато бывает .

Д.БОРИСОВ: Бывает и там, и там. Просто по-своему жестко. Такая жесткость разного происхождения.

А.ПЛЮЩЕВ: Наталья замечает и мне интересно сравнить это ощущение: «Интересное у нас кино существует само для себя, кинотусовка без зрителей». А так ли это? Мне на самом деле так не кажется, мне кажется их, зрителей, может быть и не очень много, и, наверное, не так много как у американских блокбастеров как это принято говорить, но, тем не менее, мне кажется, вполне себе есть зритель. Тут еще неизвестно чья это проблема?

Е.ЦЫГАНОВ: У нас очень классно с кино. По поводу ощущения какой-то кинотусовки, есть кинотусовка без фильмов. Но не сказать, если мы грубо говорим про «Энтропию» и Саакян, то Маша это не кинотусовка, это скорее человек, который как раз ищет какие-то способы выражения и способы общения со зрителем, поэтому может быть оно не очень удобоваримое для зрительского восприятия, но это желание как-то попасть в зрителя все-таки. То есть это делается для зрителя, а не для того, чтобы выпить на премьере или шапке. Не для этого. А так я не очень понимаю вопрос.

А.ПЛЮЩЕВ: Это не вопрос, а скорее ремарка-замечание.

Е.ЦЫГАНОВ: Иногда вы знаете, когда делается для зрителя. Вот сейчас мы поразим зрителя, нашему зрителю нужны добрые, светлые фильмы, вот сейчас мы будем его этим кормить. Это не всегда круто для зрителя, когда за него придумывают, чем его будут кормить, иногда кино это все-таки такой разговор. И этот разговор бывает, может быть, и нелицеприятный, может быть, достаточно тяжелый и какой угодно, главное, чтобы там рассматривалась важная вещь с одной стороны, с другой стороны, чтоб в этом был адекват, ирония, которые для нашей среды довольно редки. У нас суровый климат и люди. Мне кажется, что здесь есть попытка и того, и другого. И серьёзного разговора, и возможности иронизировать и над кинотусовкой в том числе, и над зрителем, кстати. Тот человек, которого я, например, играю, он как раз и является зрителем. Он появляется в этом фильме, видя актрису, и говоря: «Я видел все ваши фильмы, я вас просто очень люблю». И он человек, которого нашли на земле.

А.ПЛЮЩЕВ: Еще об одном фильме хотел поговорить, упомянуть. Это «Огни притона». Фильм Александра Гордона. Мне так показалось, что фильм очень зрительский, я не помню, был ли у него широкий прокат, помню его показывали по Первому каналу у Гордона. А насчет проката не помню.

Е.ЦЫГАНОВ: Ну, был какой-то.

А.ПЛЮЩЕВ: Да, какой-то был. А притом казалось, что фильм зрительский-зрительский. Вот бы что показать, и вот бы, о чем говорить. У вас какие ощущения от него, вы там снимались?

Е.ЦЫГАНОВ: В общем-то, я не могу что-то определенное сказать по поводу фильма, я туда стремительно туда попал, стремительно оттуда вылетел. И эти небольшое количество дней. Одесса – это прекрасно. Там был Ступка покойный, там были Ада Роговцева и какие-то были тоже люди. В кино действительно момент процесса остается в большей степени, чем результат, но да и кино вроде получилось, хотя могло и не получится вовсе. Там прекрасная работа Макса Шинкоренка – оператора, там есть Одесса, сама история, которую написал отец Саши, и в этом чуть больше, чем просто взяться за фильм и снять, когда ты снимаешь по истории своего отца. Ты с этим как-то более трепетно и серьезно обходишься. У меня была похожая история, есть такой Мурад Ибрагимбеков, который снял фильм «И не было лучше брата», который снимался в Азербайджане, и тоже он снимал по повести своего отца Максуда, и это классика азербайджанской литературы. «И не было лучше брата» и тоже это был вот такой период, и такой момент, когда нам с Пускепалисом предложили играть азербайджанцев, что в общем для нас было странным моментом. И при этом нельзя было играть азербайджанцев, потому что это было бы нелепо, но нельзя было не играть, то есть был какой-то промежуточный момент, но мне кажется, что этот фильм при всей своей наивности, что не есть ругательство или плохо. Наивности южной живописи, он действительно такая очень живописная и яркая притча. И мне лично все сборы и прокаты, в том смысле: «Я снялся в фильме, который посмотрело 300 миллионов людей, да». Вот, а то, что есть возможность на площадке поработать с человеком, который действительно владеет процессом не на уровне «все машины вовремя приехали и прочее», а на уровне владения повествованием. Понимаете, этим разговором. Он может начать создавать картинку и потом сказать: «Нет, мы не будем так делать, давайте просто уберем текст, останемся без текста, а здесь просто упадет арбуз и разлетится красными кусками и это будет правильней». Там была сцена, где я долго должен был идти, где Север, по какой-то газовой трубе и долго-долго по газовой трубе и в итоге: «Нет, ты застрянешь на машине, и будешь сжигать машину в снеговой пустыни, бескрайности, жечь то, что сломалось». Возможно, для него этот образ пришел в процессе съемок, у него был образ трубы, человек идет, что-то отстукивает, бесконечная труба. Нет. Застрял где-то в снегу и сжигает то, на чем застрял, чтобы выжить. Я не знаю, зачем я это рассказываю, просто, когда это происходит на твоих глазах, это всегда круто. К чему мы это говорили? А к Гордону. Просто кино, которое, слава богу, выходит, его можно смотреть, оно не является какой-то такой общественной жвачкой, которую все обсуждают.

Знаете, я шел на фильм, один ремейк, и сидят при входе в кинотеатр люди едят-пьют, и звонит у мужчины, отца семейства, телефон и он отвечает: «Ну да, да, Коль, идем на это сраное, - простите, - продолжение, ремейк того сраного фильма». Я смотрю на него и думаю: «А зачем он идет? И тащит всю семью». Новогодние праздники, и всю семью надо сводить, а потом обсудить с друзьями, потому что все посмотрят, а тебе и поговорить собственно не о чем. И это все равно работает. Даже если ты идешь на ремейк фильма, когда тебе еще тот фильм не нравился. Что-то в таком духе. Это называется народное кино, как я себе представляю.

Д.БОРИСОВ: Это называется мазохизм, мне кажется.

Е.ЦЫГАНОВ: Ну вот, на самом деле это какие-то штуки, которые работают.

А.ПЛЮЩЕВ: Ну, деньги собирают. Сборы есть.

Д.БОРИСОВ: Если бы вы были, кстати, сопродюсером своих фильмов, вы бы точно считали своих зрителей и не говорили, что вам неважно: 10 миллионов посмотрело или 20.

Е.ЦЫГАНОВ: Ну, вот поэтому я не сопродюсер.

Д.БОРИСОВ: Об общественной жвачке, как вы выразились, вся ли она так плоха? Все фильмы, которые все обсуждают и все смотрят. У вас в вашей творческой биографии были очень обсуждаемые картины и очень легкие при этом, как «Питер FM». Вы вспоминаете с радостью свою занятость в этом проекте или она вам кажется тоже такой из слишком легких лент?

Е.ЦЫГАНОВ: Ну, на самом деле это было такое событие для тех людей, которые делали этот фильм, потому что он делался как учебная работа. И продюсеры, вложившись в него и понимая, что ты хочешь с него получить, буквально за короткое время до выхода фильма - рассказываю эту историю, не думаю, что она является тайной - всерьез думали о том, что этот фильм нужно где-то на кинорынке хотя бы за полстоимости затраченных денег куда-то деть, потому что, что делать с этим материалом? Была уверенность, что никто на это в кинотеатре не пойдет, никому это неинтересно, история, в общем, ни о чем, о телефоне, который найден и потом упал в речку. Ну, непонятно было что с этим делать, 10 раз перемонтировался разными людьми, менялись саундтреки и саунд-продюсеры и прочее. И в итоге, да, приехали немцы, посмотрели в чреде 4 фильмов продюсера, сказали: «О! Этот!». И стали вкладываться в рекламу, чем всех очень удивили и то, что этот фильм произвел резонанс, для них это было. Они это увидели. Это не сумасшедшие немцы приехали. Мне, кстати, сказали, в Германии в день влюбленных празднуется день душевнобольного.

А.ПЛЮЩЕВ: Это правда. Теперь не только в Германии.

Е.ЦЫГАНОВ: У них же там все психиатры, философы, основные у нас.

А.ПЛЮЩЕВ: Почему нет? Да

Е.ЦЫГАНОВ: Просто определили.

Д.БОРИСОВ: Можно еще день падения метеорита праздновать или, нет, это было на день позже?

А.ПЛЮЩЕВ: Ты имеешь в один день? Нет, в один день нельзя. Но можно два дня подряд, как свадьбу.

Д.БОРИСОВ: За день до.

Е.ЦЫГАНОВ: Не все же празднуют день рождения, некоторые празднуют месяц рождения.

А.ПЛЮЩЕВ: Тоже вариант.

Д.БОРИСОВ: То есть все здесь, создатели, продюсеры мало верили в «Питер FM», а вы как участник процесса? Вы понимали, что получится?

Е.ЦЫГАНОВ: У меня были какие-то свои процессы собственные и, честно говоря, мне кажется, я в каком-то выпадении был абсолютно из этой всей истории. Тем более, я понимаю: глубже песка не копнешь, ходи, как говорил оператор Ваня Гудков: «Ты ходи щурься и все нормально». Меня волновали какие-то совершенно другие процессы, которые в моей жизни происходили.

Д.БОРИСОВ: А что происходило в вашей жизни?

Е.ЦЫГАНОВ: Но там произошло другое, просто произошло, что Оксана написала эту историю…

Д.БОРИСОВ: Оксана Бычко, вы имеете в виду?

Е.ЦЫГАНОВ: Да, Оксана Бычко написала эту историю про город, который она любит, про этого человека приезжего, который любит этот город, как она когда-то приезжим человеком полюбила его. И она работала ди-джеем на радио и всю эту среду она понимала, слышала. И грубо говоря, при всей легкости, это не было фуфлом. И самое неприятное, когда ты начинаешь смотреть фильм и в первой же сцене понимаешь, что тебя обманывают, так не бывает, не бывает таких людей, они так не ходят, ну нет этого всего. Все это какая-то придуманная ерунда. В это нельзя поверить. А у Оксаны произошла история, в которой можно было увидеть этих людей и не бог весть, что с ними там происходит, но, тем не менее, к этому можно подключиться. И все сарафанное радио, люди пришли стали смотреть, пересматривать и радоваться этой музыке, этим картинкам.

Д.БОРИСОВ: Евгений Цыганов в программе «Попутчики».

А.ПЛЮЩЕВ: А может быть, кстати…

Е.ЦЫГАНОВ: Эта вода здесь давно стоит, кстати?

А.ПЛЮЩЕВ: Мы вам сейчас еще закажем, не беспокойтесь. Я вот что хотел спросить, про кино наше и про рекламу, о которой шла речь, тут, кстати, спрашивают об этом, практически так, как и я хотел сформулировать. «Дело в том, что массовому зрителю неизвестно большинство снятых фильмов, актеры, которые снимались. Поэтому кино сейчас само для себя», - пишет одна из наших слушательниц.

Е.ЦЫГАНОВ: Массовому зрителю что?

А.ПЛЮЩЕВ: Неизвестно кино, неизвестно большинство снятых фильмов и актеры. Я это вот к чему. Была большая рекламная компания у «Питер FM». Очень хорошая такая, что не захочешь – пойдешь.

Е.ЦЫГАНОВ: Широкая.

А.ПЛЮЩЕВ: И широкая, и хорошая. Так вот, если бы у каждого нашего фильма вдруг, ну понятно, что дело в продюсерах и деньгах. Но представим на секунду, что если бы у каждого фильма была такая рекламная компания, возможно и зрителей было бы гораздо больше и обсуждение было бы гораздо мощнее, гораздо плотнее фильмов. Нет? Или только все зависит…

Е.ЦЫГАНОВ: Нет, лично мне кажется, что тащить людей силком, заманивать и говорить: «Приходите, это очень хорошая вещица», и так далее. Это я, честно говоря, не знаю, насколько это правильно, круто. Я, честно говоря, люблю ходить в кино. Был музей кино в стране, который претерпевал трагическую историю, тем не менее, были 6 залов, в которые можно прийти и посмотреть фильмы из всей истории кинематографа. Хочешь ты Фасбиндера, хочешь ты того же Хичкока и так далее. В простом звуке, стоял человек, который вживую это переводил. Ты рисковал, мог прийти на фильм, который ты проспишь, и это будет тебе ни к чему, а может на тебя произвести какое-то неизгладимое впечатление и всю твою жизнь перевернуть. Но такая возможность существовала и была, а вот сейчас…

А.ПЛЮЩЕВ: Но много ли ей пользовалось людей?

Е.ЦЫГАНОВ: Ну, во-первых, много. Во-вторых, пользовались те люди, у которых выбор был, и они позволяли это сделать, не сидеть перед теликом и смотреть чем тебя нагружают очередную вперевалочку с рекламкой. А пойти выбрать посмотреть «Земляничную поляну», прости Господи, или что-то в таком духе. Потому что это есть. Понимаете, грубо говоря, наступает кризис и фильмы перестают сниматься, это плохо для тех, кто работает в этой индустрии. Но с другой стороны в этот момент думаешь: «Может действительно пора передохнуть вам всем, ребята, и нам всем и посмотреть вот это, то, что было снято за последние 5 лет. Вот это вот все». Просто это пересмотреть нельзя, и не нужно главное, ну в основном. Посидеть подготовиться, пописать что-нибудь, порисовать. Вот эту всю историю. Какой-нибудь Параджанов не снимал сколько там 15 лет, но есть в Ереване музей Параджанова, в который ты заходишь и видишь, что вся энергия сублимировалась в его коллажи, которые действительно очень впечатляют. Понято что художник такого масштаба и такой величины, что снимать ему и снимать. Почему-то Герман выпускает фильм 7 лет, почему-то Марштейн рисует НРЗБ 10 лет. Люди, которые это все накапливают и это все создается что-то важное ценное и стоящее. А в этом информационном потоке в этой суете, массовый зрителей далеко не о всех этих фильмах знает, да и не надо о всех этих фильмах знать, если вдруг вы увидите фильм Трюффо и вас это заинтересует, есть у вас всегда возможность, сядете и пересмотрите все фильм, какой-то там Шлендорф с этим НРЗБ у него же 60 фильмов, какой-нибудь Хичкок, у которого «Птицы» и «Психо», у него их тоже под сотню, это хорошие и крутые работы. Если есть интерес, не так сложно вырулить, главное не потеряться в этом информационном потоке и не выключиться, потому что он идет в независимости от твоего выбора.

А.ПЛЮЩЕВ: А вы кино смотрите как зритель или ваше актерское профессиональное работает все время?

Е.ЦЫГАНОВ: Нет, я жду впечатлений, жду этого чуда, которое я знаю, это возможно. Фильм заканчивается, а ты сидишь прибитый и понимаешь, что тебе сейчас выходить не хочется.

А.ПЛЮЩЕВ: А последнее что?

Е.ЦЫГАНОВ: Я был в Кракове, там висит «Дама с горностаем» Да Винчи. Огромный музей, ты идешь в него, и тут комнатка небольшая, стоит штука, на которой можно сидеть, висит «Дама с горностаем». Ты проходишь, смотришь, потом понимаешь, что прошло 40 минут или полчаса и дальше ты понимаешь, что дальше ты не пойдёшь ничего смотреть. Я говорю какие-то вещи, которые может быть, это честное впечатление. Не потому что ты к ней шел, я не знал, что она висит там эта картина, и у меня нет какого-то там придыхания «О, Леонардо!», хотя почему бы и нет, но вот это так. Ты вдруг туда вжух, провалился и это в себе куда-то дальше понес. И понял, что не хочется это ничем перебивать и чем-то еще себя загружать. И сейчас хорошие картины выходит.

А.ПЛЮЩЕВ: Когда последний раз случалось, что в кино не хочется уходить. Что вы смотрели?

Д.БОРИСОВ: Ты так говоришь, как будто обычно хочется.

А.ПЛЮЩЕВ: Нет, нет, в конце я имею в виду, после фильма. Я про описываемую ситуацию Евгением.

Е.ЦЫГАНОВ: Мне понравился «Жизнь Пи», эта история, и я не помню, хотелось-не хотелось. Мы играем спектакль, в котором происходит момент, когда зритель понимает, что спектакль закончился и чем дольше происходит пауза между этим пониманием и аплодисментами. Эта пауза и есть то, насколько спектакль произошел. В этой паузе слышно. Например, человек понимает: спектакль закончился, спасибо, похлопал, убежал.

Д.БОРИСОВ: Скорее в гардероб.

Е.ЦЫГАНОВ: Или вообще, два с половиной часа на одном месте вы что, ребята. А тут закончилось, люди потихоньку возвращаются в то, что они зрители, надо . Это крутая пауза.

А.ПЛЮЩЕВ: А что это за спектакль?

Е.ЦЫГАНОВ: «Счастливая деревня» в данном случае.

Д.БОРИСОВ: Как у вас обстоят дела с музыкой? Много лет вы потратили.

Е.ЦЫГАНОВ: Как у музыки со мной, приблизительно. Ну, классно, у нас все по любви.

Д.БОРИСОВ: Ваше участие в группах, вы-то расстаетесь, то сходитесь, сейчас на каком этапе?

Е.ЦЫГАНОВ: Ну, сейчас на этапе что-то все разъехались. Но мы... Какое четкое попадание. Концертов нет.

Д.БОРИСОВ: То есть это хобби такое время от времени.

Е.ЦЫГАНОВ: Ну да, схватили инструменты, покричали, побренчали, бросили и забыли. Такого процесса настоящего нет.

Д.БОРИСОВ: А ваши коллеги по группе, так же к этом относятся как вы?

Е.ЦЫГАНОВ: Нет, есть среди нас и профессиональные музыканты, для которых это работа и каждодневная. А так ничего не могу сказать специального, какой-то движухи нет.

Д.БОРИСОВ: Я ждал от Плющева этого вопроса про «неадекватных людей», вы немножко с ним коллеги.

А.ПЛЮЩЕВ: А что мне сказать, мне очень нравится и фильм и роль Евгения. Когда тебе все нравится, даже и спрашивать не о чем, честно. Спроси ты.

Д.БОРИСОВ: Мне тоже все нравится. «Неадекватные люди». Тут вот пишут, что узнали вас по голосу.

А.ПЛЮЩЕВ: Не столько узнали, сколько запомнили, ну характерные интонации, конечно, Денис из Самары пишет нам об этом.

Д.БОРИСОВ: Я не могу не задать вопрос о многочисленных детях. Пропускаю смски, ну как-то нехорошо, ну как-то совсем вроде личное. Ну, с другой стороны, почему не спросить.

А.ПЛЮЩЕВ: Перестаньте эту самоцензуру осуществлять.

Д.БОРИСОВ: Счастливый многодетный отец в студии «Эха Москвы». Как вам эта роль в жизни? Расскажите. Тут вот в Твиттере особенно спрашивали вас.

Е.ЦЫГАНОВ: Какая-то рефлексия должна последовать.

Д.БОРИСОВ: Как хорошо, как много…

Е.ЦЫГАНОВ: Я не жалуюсь. Как хорошо? Как много? Странно, дико, я не могу ничего такого сформулировать. Честно говоря, меня больше смущают, когда я был на… Саша Ильин есть такой артист, они как раз сейчас играют, у них панк-группа «Планы Ломоносова». И ты на панк-концерте, люди, угарно, релаксия, и подходит человек: «Как здорово, что вы пришли на концерт, поддержать молодых музыкантов, у вас же столько детей!». Идентифицируют поскорее: «О, смотрите, пошел парень у него много детей». Ну не знаю, ну ладно, если это кого-то задевает, волнует…

А.ПЛЮЩЕВ: Просто это немножко нерядовое событие, нерядовое количество. В обществе нашем, где два-то ребенка уже.

Е.ЦЫГАНОВ: Мне обычно говорят, у тебя много детей, это с ума можно сойти. Но с ума можно сойти и в одиночестве.

А.ПЛЮЩЕВ: Это правда.

Е.ЦЫГАНОВ: Мне все нравится в этом смысле.

Д.БОРИСОВ: 5 их у вас?

Е.ЦЫГАНОВ: Вроде да.

А.ПЛЮЩЕВ: Здорово, мне кажется можно только поаплодировать этому исключительно. Вернёмся к кино с вашего позволения, к кино и к театру. Напоминаю телефон +7-985-970-45-45, Твиттер Аккуант vyzvon. Впрочем, недостатка в вопросах нет. Спрашивают: «Находится ли нынешний кинематограф в кризисе?». Спрашивают: «Нет хороших режиссеров и сценаристов». Вообще, судя по тому, что Евгений Цыганов весьма активно снимается, он же у плохих режиссеров не будет.

Е.ЦЫГАНОВ: Странная история, насколько я понимаю, зная тех людей, которых я считаю талантливыми режиссерами, молодыми, дерзкими и прочее, прочее. В основном им приходится заниматься этой сериальной историей и пытаться из каких-то сериальных сценариев вытащить что-то и все равно как-то выразиться. Притом понятно, что съемка сериала такое муторное производство, в котором ты должен просто выдавать объем временной, каждый день. И понятно, что человек просыпается и падает вечером, не успевая проанализировать, услышать и прочее. На процессе создания фильма - про Курасаву была история. Он приезжает и говорит: «У меня здесь снег падает в кадре». И сидит вся группа, ждут снег, сидят и ждут снег. Приезжают продюсеры и говорят: «Мы долго уже сидим. Давай сворачиваться. Нужно что-то делать, это невозможно. Простой идет, это очень дорого». А он говорит: «Хорошо, тогда я сделаю себе харакири!». И он говорит: «Ну давай тогда еще пару дней подождем». И начинает идти снег, светики бегут за аппаратурой, все начинают суетиться, потому что неделю уже ждут этот снег. И выходит Курасава и говорит: «Нет, ребят, это не снег. То, что сейчас падает с неба, это не то, что у меня в кино должно быть». И они сидят еще неделю, грубо говоря. И вот это кино, я считаю. А производства потока для того, чтобы люди могли отвлечься от проблем и жевать, к сожалению. Я просто про то, что иногда говорят: «Вот ты снимешь сериал, подзаработаешь, гантели потаскаешь, и потом снимешь какую-то штуку». И понятно, что человек очень в этом растрачивается, если у него были идеи, задумки и прочее. Он понимает: никаких возможностей это продвинуть. Человек может снимать, выходить замечательными работами и потом заново идти и пытаться заново доказывать, что он неслучайный человек в этом деле, и все равно никто не даст ему никакое кино снимать, потому что снимают фильмы, а решают, какое кино снимать, немножко другие.

А.ПЛЮЩЕВ: А вы по-своему, по-актерски как относитесь к сериалам?

Е.ЦЫГАНОВ: Ну, я уверен, есть какие-то прекрасные работы. Я видел что-то, что действительно…

А.ПЛЮЩЕВ: К нашим современным российским, я имею в виду, конечно же.

Е.ЦЫГАНОВ: К нашим современным российским? Ну, у меня вот было три сериала, и все эти истории мне были любопытны. Мне нравилось. У меня нет телевизора, мне сложно оценивать, смотреть и так далее. Тем более если я слышу, что это стоит посмотреть, я, конечно, сделаю это безрекламно.

А.ПЛЮЩЕВ: Тут я прочитал, что вы поступали на режиссерский факультет РАТИ. Есть ли шанс в будущем увидеть Цыганова как режиссера? Учитесь, значит, видимо собираетесь.

Е.ЦЫГАНОВ: Я закончил режиссерский факультет. Да, я учился на режиссерском факультете (режфак РАТИ). Как только, так сразу, и, в общем, есть какие-то предложения подобные. Мне это приятно и интересно, я жду момента, когда это сложится. Может, и не дождусь, не созрею.

А.ПЛЮЩЕВ: То есть снег должен пойти настоящий.

Е.ЦЫГАНОВ: Да, нужно дождаться снега, и чтобы бабочка в кадр полетела.

Д.БОРИСОВ: Сейчас не хватает какой-то внутренней готовности или есть ощущение, что не все деньги заработали как актер? Это скорее штука такая творческая или цинично-прагматичная?

Е.ЦЫГАНОВ: Это скорее имеет отношение к тому, с чего мы начали разговор. Иногда то, за чем ты гонишься, по итогу не имеет особенной ценности и прочее, а какие-то вещи, которые нужно в себе выращивать и не потерять, с чего все началось. Чего ты хотел? У тебя было желание, ты за ним пошел, а потом забыл, потерял, но все равно делаешь, это выпускаешь, об этом кричишь и прочее. Хочется, чтобы для тебя это не потеряло важность, ценность.

А.ПЛЮЩЕВ: Екатерина спрашивает: «Как в театре Фоменко без Петра Наумовича?»

Е.ЦЫГАНОВ: Я бы не сказал, что театр Фоменко без Петра Наумовича, потому что все, что там происходит, безусловно, имеет отношение к тому, что было им там заложено, заращено, засажено и прочее. Мы сейчас восстанавливаем спектакль «Безумная из Шайо», который пытался восстанавливать Фоменко, и так это все собираем. Мне кажется, это не музейная штука, а какое-то новое дыхание придет, меняются артисты. Просто часто, когда кто-то слышит, такая реакция: «Ребята, ну идите вы куда-то дальше, делайте что-то новое!» и прочее. В театре сейчас очень много всего делается. Постоянно идут репетиции, тренинги, много всего. Как и было задумано как мастерская, так мастерской и остается, как возможность, какое-то место, в котором что-то должно происходить и будет. Есть какой-то эталон в этом смысле, какое-то не очень сформулированное наследие. И Фоменко об этом говорил, что у нас нет какой-то сверхсформулированной идеи, но что-то там есть.

А.ПЛЮЩЕВ: У нас сегодня Евгений Цыганов – актер театра и кино и еще спрашивают здесь довольно стандартные вопросы о том, роль, которую вы мечтаете сыграть. Мы уже говорили о том, удалось ли ухватить это. И собственно говоря, под конец о том, есть ли что-то что еще очевидно не ухвачено?

Д.БОРИСОВ: Я думал, про рекламу сейчас будет.

Е.ЦЫГАНОВ: Не ухвачено? Успеть ухватить.

А.ПЛЮЩЕВ: Я не о материальном, конечно же.

Е.ЦЫГАНОВ: Наверное, да, есть что-то не ухвачено.

А.ПЛЮЩЕВ: О работах, о ролях.

Е.ЦЫГАНОВ: Я не знаю. Мне кажется я, в общем, молодой в этом смысле еще парняга. В смысле, мне какие-то особенно подводить штуки, говорить: «Вы знаете, иногда ощущение, что все сделал, нужно просто уже немножечко отдохнуть»... Хотя такое ощущение есть.

Д.БОРИСОВ: Сколько вам лет? 33?

Е.ЦЫГАНОВ: Мне да. Ну конечно, есть, слава богу, что есть. И столько непрочитанных книг, непосмотренных фильмов и нерождённых детей, что еще жить и жить. Непоставленных спектаклей, несыгранных ролей. Так что все культурно, незнакомых каких-то людей, с которыми имеет смысл, а они живут в наше время. И все равно в наше время живут выдающиеся люди, в этом можно быть уверенными, и что-то из-под их пера выходит в мире, и даже в нашей трудно-судьбо… и так далее стране.

А.ПЛЮЩЕВ: Вопрос, который, наверно, стоило задавать в начале, ну не знаю, почему так получилось, что за минуту до конца эфира я его спрашиваю. Вы сами когда почувствовали, что вы актер? Когда вы решили стать актером? А не когда самоутвердились в этом. Нет, точно вначале надо было спрашивать.

Д.БОРИСОВ: Учитывая режиссерский факультет еще.

Е.ЦЫГАНОВ: Актер – когда слышишь зал, понимаешь, что-то способен изменить. Берешь внимание осознано, когда ты шутишь и получаешь реакцию, даже когда не демонстрируешь шутку. Есть какой-то момент, реакция: ты пугаешь, и люди пугаются.

Д.БОРИСОВ: Вам, наверное, тяжело в кино играть.

Е.ЦЫГАНОВ: И это крутая штука, когда ты чувствуешь этот момент. У меня это произошло до того, когда я учился в театральном вузе. Вот поэтому, мне так кажется.

Д.БОРИСОВ: Спасибо, Евгений Цыганов сегодня был в программе «Попутчики». Мы, Дмитрий Борисов и Александр Плющев, в следующее воскресенье будем здесь. Спасибо.

Е.ЦЫГАНОВ: Спасибо вам.

Д.БОРИСОВ: Всего доброго.