Личный приём - 2021-02-08
И. Воробьева
―
21 час и 5 минут в Москве, 23:05 в Екатеринбурге. Это программа «Личный прием» с Евгением Розйманом. Идет, как всегда, из двух городов, из двух студий. В студии «Эха Москвы» здесь – я, Ирина Воробьева, ну а в Екатеринбурге – Евгений Ройзман. Добрый вечер.
Е. Ройзман
―
Всем привет.
И. Воробьева
―
Ну что, поговорим о том, что происходит. Происходит очень много всего. Ну вот буквально у меня за спиной те, кто смотрит нас в Ютубе на канале «Эхо Москвы», видят, что у нас стоит плашка «Свободу Сергею Смирнову», которого сегодня не отпустили на свободу – Мосгорсуд по апелляции снизил просто срок ареста с 25 суток до 15. Есть что сказать именно по этому поводу? Не про всех арестованных и задержанных, а именно про главного редактора «Медиазоны» Сергея Смирнова?
Е. Ройзман
―
Ну представляешь, человека посадили за репост шутки о самом себе. Совершенно неправосудный приговор, откровенно неправосудный. Естественно, что связано это только с журналистской работой и собственно с «Медиазоной». В результате очень сильно качнули «Медиазону» – донаты в «Медиазону» поднялись в разы, внимание к «Медиазоне» поднялось в разы. Ситуация для всех принципиальная. То есть добились абсолютно обратного эффекта. Ну, дебилам главное не мешать. Вот ровно тот самый случай.То, что дали 25 суток, и сейчас 10 скостили – ну, вроде как оттепель. Понятно, на одной ноге простоит. Но случай совершенно свинский. Мало того, он никого не запугал, он вызвал негодование, новое недоверие к судам, недоверие к власти и дополнительное внимание привлек к «Медиазоне». Вот и все.
И. Воробьева
―
Ну а если про другое. Тут наши слушатели еще до эфира писали мне, спрашивали. Вот этот заочный конфликт, который разразился между Евгением Ройзманом и партией «Яблоко». Как это вообще все выглядело, откуда появилось заявление, что в список «Яблоко» больше ни ногой, и потом «Яблоко» опровергло? В общем, можно как-то пояснить эту ситуацию?
Е. Ройзман
―
Подожди, а что «Яблоко» может опровергнуть?
И. Воробьева
―
Что с Ройзманом никаких переговоров не было.
Е. Ройзман
―
А кто это сказал?
И. Воробьева
―
Насколько я помню, это сказал Николай Рыбаков.
Е. Ройзман
―
А кто это?
И. Воробьева
―
Председатель партии «Яблоко».
Е. Ройзман
―
Ничего себе.
И. Воробьева
―
Но я могу ошибаться. Я сейчас проверю.
Е.Ройзман: Девчонке запросили 5 лет, которая никого не обидела, никому не сделала ничего плохого
Е. Ройзман: Я
―
то просто про него никогда не слышал. На самом деле, ситуация очень простая. Я увидел, что произошло. Я увидел это заявление, обращение. И, прочитав это, я понял, что я не могу иметь ничего общего. И я всего-навсего написал одну фразу: «Да, для меня исключается возможность выдвигаться в Государственную думу от “Яблока”». Это моя позиция. Все, я поставил точку. Обсуждать там, говорить что-то… Ну что обсуждать? Всем все понятно. Это же мое решение. Вот я свое решение высказал. Я считал нужным его задекларировать. Я не стал ничего обсуждать, осуждать. Ну вот мое решение. Все. Для меня эта история закончена. Все. Поставлена точка. Ну о чем говорить?
И. Воробьева
―
Нет, я вообще не предлагаю, кстати, обсуждать статью Явлинского совершенно. И партию «Яблоко» отдельно тоже не собираюсь даже предлагать обсуждать. Можно перейти к другим, скажем так, событиям. Творческие репрессии мы наблюдаем вслед за арестами и судами. Сегодня стало известно, что актрис, которые выступали в поддержку Алексея Навального, удаляют с сайта театра, вырезают из заставок телеканалов и так далее. Вот это показательное – оно зачем?
Е. Ройзман
―
Элементарное запугивание. То, что касается Яны Трояновой. Ее любят без этого. Ее любят не за это. Знают, что она несгибаемая, дерзкая, что у нее есть своя позиция. Мне очень было приятно посмотреть, как повел себя Вася Сигарев, который и сказал, и сам вышел, не побоялся, там попал под дубинки. Но он остался достойным человеком. И мне было очень приятно, когда Яна ему оставила комментарий «Вася, горжусь».Никто не говорил, что будет легко. Если ты декларируешь свою позицию и имеешь какие-то отношения с властью, вполне возможно, что попытаются тебя как-то напугать, ограничить и так далее. Я думаю, любой разумный человек к этому готов. Здесь же стоят вопросы совсем другие – или тебе хватает духу на черное сказать «черное», а на белое – «белое», или нет. Каждый выбирает сам. Но тем не менее вот эта девчонка… Бортич у нее фамилия, да? С Беларуси.
И. Воробьева
―
Да, Александра Бортич.
Е. Ройзман
―
Да. И Яна Троянова. И еще одна девочка из тетра.
И. Воробьева
―
И Варвара Шмыкова.
Е. Ройзман
―
Да. Ну конечно респект и уважение. Я думаю, что что бы ни произошло, найдутся всегда люди, которые их поддержат.
И. Воробьева
―
Тут сразу возникает вопрос. Я не зря спросила, зачем они это делают. Ведь, на самом деле, то, как они поступили и сейчас поступают с актрисами… Мы же видели, как они поступают со студентами, с преподавателями, с врачами. То есть практически со всеми людьми так или иначе. Вот сейчас они просто, наверное, выбесят, так скажем, творческую среду.
Е. Ройзман
―
Слушай, во-первых, это заденет всех. Кто-то испугается, кого-то это, наоборот, заденет. Знаешь, была очень красивая история с замечательным композитором Мусоргским, который поддержал студенческие протесты. Его уволили из консерватории. Он ушел. С ним ушли еще 100 студентов. Запретили исполнять его музыку, и в ответ его музыку стали исполнять везде. Здесь же имеют обратный эффект такие вещи. И человек, который проявил свою человеческую позицию, свою храбрость… Любой поступок человеческий в обществе среди нормальных людей просто востребован.
И. Воробьева
―
И хочется сказать какие-то слова поддержки всем троим – Александра Бортич, Яна Троянова, Варвара Шмыкова. Варвара была у нас в программе «Неудобные», и мы с ней говорили о сериале «Чики», о женщинах, о равноправии. И она совершенно потрясающая. В общем, в этом смысле мне кажется, что слова поддержки лишними не будут.
Е. Ройзман
―
Да. Ирин, то, что касается Яны Трояновой. Она всегда была храброй. У нее всегда была своя позиция. И она вызывает уважение. Ее любят. Ну и я думаю, что это и остальных девчонок касается. И конечно, наше расположение.
И. Воробьева
―
«Людьми оставайтесь. Вот мое последнее слово», - это цитата из выступления активистки Анастасии Шевченко. Она выступала в суде с последним словом. Это, в общем, первый человек в России, которую обвиняют в сотрудничестве с нежелательной организацией. В Ростове уже завершается процесс. Вы удивитесь, если вы не знали, но есть такая статья – сотрудничество с организацией, признанной нежелательной на территории Российской Федерации. Ей грозит наказание. У Анастасии Шевченко вообще чудовищная судьба из-за этого всего, потому что были обыски, аресты и гибель дочери. И мы все это наблюдали. Вот сейчас Анастасию Шевченко хотят посадить. Есть какое-то понимание, чем может закончиться это дело?
Е. Ройзман
―
Ирин, смотри, мы на прошлой передаче просто зафиксировали, есть такой постулат: никогда не воюй с женщинами. Если ты проиграешь – это тебе позор. А если ты победишь – тебе сто раз позор. Смотри, как система начала воевать с женщинами. Ну просто в сапогах идут, просто катком едут. Люба Соболь, Настя Шевченко, Юлия Галямина, Анастасия Васильева, Кира Ярмыш, Велликок.
И. Воробьева
―
Анна Велликок, да.
Е. Ройзман
―
Да. Сколько девчонок, который просто система пытается уничтожить. Причем понимает система, мужики работают, работают против женщин и не стесняются таких вещей. Что касается Анастасии Шевченко. Она несколько лет провела под домашним арестом. Мало того, эти подонки, эти мерзавцы, эти сексуальные маньяки умудрились поставить камеру видеонаблюдения в спальне молодой женщины. И для меня это такое было… Это все равно что, знаешь, сейчас девчонки сидят в камере в Сахарово вчетвером, и у них унитаз без перегородки и видеокамера на него направлена.
И. Воробьева
―
Это Анна Велликок пожаловалась на условия содержания в Сахарово, да.
Е.Ройзман: Когда объявили, что дворец Ротенберга, по сути, подтвердили ровно то, что сказал Навальный
Е. Ройзман
―
К Анастасии сейчас вернемся. А вот это содержание женщин в автозаках, когда не дают выйти в туалет, просто не выпускают – я считаю, что это пытка, это изощренная, тонкая такая пытка. От нее, может быть, от боли не потерять сознание, но это настоящая пытка. Женщину оставлять в камере, где не выключается свет с включенным видеонаблюдением, где просматривается все – я считаю, что это изощренная пытка. Нормальные люди не могут этого делать.Что касается Анастасии Шевченко. Ну просто пытаются девчонку откровенно затоптать. У нее двое детей. У нее еще умерла дочь. Несколько лет под домашним арестом. Просто не за что. Просто за человеческую позицию. Она вообще ничем не опасна для общества. Она лекции читала и не более того. И то, что запросили 5 лет…
Основная составляющая понятия «террор» – это устрашение. Вот понимаешь, то, что делают в отношении ее – это откровенный террор. Еще устрашение на других людей распространяется. Она очень достойно себя ведет. Я надеюсь, что хватит мудрости у суда. Может, ограничится домашним арестом, засчитает его, еще что-нибудь. Но 5 лет за что? Девчонке запросили 5 лет, которая никого не обидела, никому не сделала ничего плохого. Знаешь, я хочу, чтоб все помнили эту евангельскую поговорку, что каким судом судите, таким и вас будут судить. Вот пусть так оно и будет.
И. Воробьева
―
Я напомню нашим слушателям и зрителям, что это программа «Личный прием» с Евгением Ройзманом. Нас можно смотреть в YouTube на канале «Эхо Москвы» и писать нам сообщения по номеру +7 985 970 45 45.Сегодня опубликовали очередные цифры по избыточной смертности в 2020 году. И там, по крайней мере, по данным Росстата, 324 тысячи человек – это избыточная смертность. У половины из них был коронавирус. Страшные цифры.
Е. Ройзман
―
Общая смертность, вымирание было 510 тысяч. Плюс у них не всегда бьется. По коронавирусу объявлено было 73, здесь мы видим – более чем в 2 раза больше. Очень сложно. Цифры действительно большие. И конечно, это связано в первую очередь с образом жизни, с медициной, с социальным благополучием. То есть это же понятно. Но, знаешь, в свое время мудрый Веллер сказал, что единственная настоящая задача президента и правительства – это сохранение своего населения, сохранение своего народа, сохранение своих граждан. Но мы видим, что президент и правительство со этой задачей откровенно не справляются.
И. Воробьева
―
Надо еще по поводу этих цифр поговорить. Вот я вижу еще цифры. Это 9 месяцев пандемии прошлого года. то есть посчитали с апреля по декабрь. Избыточная смертность – 32,6% (118 тысяч умерших против 89 тысяч умерших). И, соответственно, основываясь на тех словах, которые я сейчас услышала, то это вопросы к здравоохранениям региональным, я правильно понимаю? То есть это готовность регионов в первую очередь – ну и Москвы, конечно, с Питером в том числе – к тому, что происходило в прошлом году. Или нет?
Е. Ройзман
―
Ирин, на самом деле, претензий очень много. И вот эта реформа – оптимизация здравоохранения – конечно, она сыграла свою роль. И не хватило коек, и не хватило врачей. Ничего не хватило. Но особенно на старте. Потом как-то приспособились, научились с этим справляться. Сейчас волна сколько-то пошла на спад, потому что начинают возвращать плановую медицину. У нас хоспис возвращают снова под хоспис, потому что очень сложно без него было. И к хоспису потом вернется, еще отдельно немножечко расскажу. Судя по всему, как-то начинаем справляться потихонечку. Дай бог.
И. Воробьева
―
Как идет вакцинация у вас в области?
Е. Ройзман
―
У нас медленно идет вакцинация, как, в общем-то, и везде. То есть по России 1%, по-моему, еще не перешагнули.
И. Воробьева
―
А медленно, потому что вакцин нет?
Е. Ройзман
―
Вакцины нет.
И. Воробьева
―
То есть люди готовы?
Е. Ройзман
―
Люди в большинстве уже готовы. Нет вакцины.
И. Воробьева
―
Да. И про вакцину тоже был вопрос. Было недоверие, много скепсиса к вакцине «Спутник». Вот сейчас «Lancet» опубликовал большую статью. Но это, в общем-то, третья фаза опубликована. И все вроде признали, что вакцина хорошая. Вот все с таким скепсисом относились. Плохой пиар?
Е. Ройзман
―
Я тебе скажу, почему относились со скепсисом. Потому что эта вакцина была не про людей, а про пиар. Слишком сильно с ней носились. И поэтому на всякий случай здоровое недоверие. Если тебе что-то пытаются запихать, объявить это лучшим, объявить это первым – конечно, недоверие. В общем-то, все разумные люди сказали: «Знаете что, давайте-ка немножко подождем». Ну вот подождали.
И. Воробьева
―
Просят тут слушатели что-нибудь рассказать про личный прием, который, я напомню, у Евгения Ройзмана уже круглонедельно идет и уже нет такого, что только по пятницам. Обращения идут просто сплошным потоком.
Е. Ройзман
―
Слушай, на самом деле, захлебнулись немножко. Мы сейчас в Фонд Ройзмана специально берем человека, который будет просто сортировкой обращений заниматься. Они у нас идут на сайт Фонда, в личку по всем нашим контактам. Ну просто все завалено. Поэтому берем еще одного человека. Но куча приятных вещей произошла.Мне написал Андрей Рашидов. Кто не помнит, это старая история. В Пермском крае есть замечательный город Березники. И там вот этот парняга Андрей Рашидов был депутатом. Кроме того, что он был депутатом, у него трое детей, его все знали. Он был еще директором бассейна. И вот «Единая Россия», кто-то там, они хотели в этом бассейне бесплатно купаться. Он говорит: «Да ну не бывает такого. Не может такого быть». Ну и как-то вот у него возник конфликт. В результате его посадили. Ему дали 4 года и отправили его в Нижний Тагил.
И ко мне приехала целая делегация из Березников за него заступаться. Я говорю: «Почему вы ко мне приехали?» Они говорят: «Он был хорошим человеком. Мы ему верим». Ну и женщина, которая приехала с ними. Я говорю: «Кем он вам приходится?» Она говорит: «Никем. У меня сын там тренировался в этом бассейне, поэтому я знаю». Я говорю: «А кем вы работаете?» Она говорит: «Я крановщица». Ну представляешь, человек взял и за свои деньги за 400 км поехал.
И мы тогда вступились. И «Эхо Москвы» по нему там полпередачи посвятили, обращения были в прокуратуру. В результате пересмотрели и его выпустили. Мало того, что его выпустили. Его выпустили в мае. В сентябре он уже выиграл выборы у «Единой России». Он сейчас снова в Березниках депутат. И попросил всем передать большой привет и поблагодарить, что за него заступились и не бросили в этой ситуации. Андрей, если ты слушаешь, от нас тебе тоже привет. Тебя уважают люди. И оставайся всегда достойным, честным человеком, как, в общем, у тебя и получается.
И. Воробьева
―
Здесь хочется цинично добавить, что опять нарывается, то есть не может спокойно. Опять нарывается, опять пошел выиграл выборы. Не может, в общем, человек спокойно. Так и запишем. Хорошо. Тогда чуть попозже еще к приему. «Левада-Центр», который государство требует от меня произносить, что государство считает их иностранным агентом… Господи, это же невыносимо каждый раз повторять. В общем, они опубликовали опрос про фильм «Дворец для Путина». И говорят, что, по их данным, этот фильм посмотрел каждый четвертый россиянин, и треть из них уверена, что все показанное – неправда. Но, правда, только треть.
Е. Ройзман
―
Нет, нет, нет. Это с какой стороны посмотреть. На самом деле, большинство опрошенных фильм смотрело. У порядка 20% отношение сменилось на негативное. У тех, у кого было позитивное отношение, сменилось на негативное. Как в любую социологию можно заходить с разных сторон, но в целом это очень серьезная социология. Я был на улице, я видел, что говорят люди, я общаюсь в соцсетях. Фильм откровенно сработал. Фильм сработал по-настоящему. Фильм попал в точку.Ты видела сама, что они были как пыльным мешком из-за угла ударенными. И сначала даже версий никаких особо не было. Очень долго выдвигали версию. Версия откровенно несостоятельная. Потому что когда в конце концов встали на ноги, пришли в себя и объявили, что это дворец Ротенберга, по сути, подтвердили ровно то, что сказал Навальный – что Путин ничего не записывает на себя, а только на своих друзей. То есть старались, старались, ну и, в общем-то, подтвердили. Поэтому фильм действительно очень серьезный. Кто не смотрел – посмотрите. Он открывает глаза на много произошедшее. И действительно, он меняет отношение.
Е.Ройзман: Они, конечно, боятся этой истории с Тихановской
И. Воробьева
―
Есть какое-то отношение к тому, что там в основном компьютерная графика? Но они об этом сами говорят, что вот мы это все сделали исходя из того, что нам показали на плане, и из того, что заказали из мебели. Но тем не менее на это было направлено основное внимание, а не на документы, которые, в общем, говорили о том, кто владеет дворцом.
Е. Ройзман
―
Ирин, кто как смотрит. Мне были интересны все эти проводки. То есть какие-то имена знакомые, какие-то – незнакомые. Компьютерная графика – это хорошее изобретение. Они просто виртуальную такую экскурсию провели. На самом деле, обнулить эту ситуацию очень просто. Просто открыть, пригласить журналистов и всех желающих и рассказать, что это за объект, что здесь находится и так далее.
И. Воробьева
―
Так они же это сделали. Они вот пригласили «Россию 1» и «Mash».
Е. Ройзман
―
Да, да, да.
И. Воробьева
―
Вот они там сходили, посмотрели. Там ремонт. Там ничего не происходит. И им там открыто говорят: «Мы строим апарт-отель».
Е. Ройзман
―
Ирин, вот они сходили, посмотрели и, по сути, они снова подтвердили все, что было показано в этом фильме. Понимаешь, это же не кошелек. Его не сбросишь, не спрячешь. Такие объекты не прячутся. Мир стал другим. А эти люди остались комсомольцами 70-х годов, когда считают, что можно поставить гриф «Секретно», и об этом никто ничего не узнает. Мир изменился.
И. Воробьева
―
Да. Но я к тому, что даже если всех журналистов туда позвать, и все журналисты увидят то же самое – вот этот ремонт, бетонные стены. В общем, по сути, ничего не поменяется, по большому счету.
Е. Ройзман
―
Так об этом Навальный и рассказал, что плесень пошла, сбили весь мрамор.
И. Воробьева
―
Но это, конечно, да. По поводу плесени и по поводу затянувшегося ремонта мы тоже, конечно, все это видели. Хорошо. Обратно к приему. С чем еще приходят люди?
Е. Ройзман
―
Слушай, давай несколько слов до перерыва по детям СМА. Ситуация сложная. Вроде бы идут позитивные новости. Но в силу того, что сам президент организовал фонд «Круг добра», что все ждут, что в него пойдут деньги, регионы не стали закупать «Спинразу», они ждут финансирования федерального. Даже Москва не стала закупать, ждет федерального финансирования.На Кубани большая проблема. В Краснодаре 6 детей. Там мальчик Илья Худоба, 3 месяца. Ему срочно надо, иначе он инвалидом останется глубоким на всю жизнь. Мальчик Вова Сологуб. Это Кубань. Девочка маленькая Кира Капранова. Вот я называю имена. Любой может нагуглить. Можно помочь родителям. Родители сбились с ног. Знаешь, у Ильи Худобы родители насобирали 6 млн из 160 – это нисколько.
Кирилл Петров. Большая проблема. В Морозовской больнице находится. Там надо судиться с Морозовской больницей, чтобы ему поставили «Спинразу». А родители бояться судиться. Они говорят: «Ну как мы можем с больницей судиться?» Здесь очень много зависит от позиции родителей. Если родители не боятся идти на конфликт и рубиться – у них получается. Если они идут на поводу – им говорят: «Подождите». Но у вас ребенок погибает. Как вы можете ждать? А они боятся. Поэтому здесь очень много зависит от родителей. По детям СМА будем следить, говорить в каждой передаче. Это, Ирина, очень важно.
И. Воробьева
―
Да. И по этому поводу мне тоже есть что сказать. Я бы хотела обратить внимание наших слушателей и зрителей на историю семьи в Красноярском крае. Вот 4 февраля, несколько дней назад, к зданию администрации в одиночный пикет вышел Никита Рукосуев – это папа двух мальчиков со СМА. И младший сын Захар умер. И именно после этого тогда впервые Никита вышел на пикет. И там было написано «Губернатор, кто ответит за смерть моего сына?» После этого старшему сыну, у которого тоже СМА, закупили «Спинразу», и он, к счастью, выжил.Там еще в прошлом году Следственный комитет возбудил два уголовных дела. Но год спустя в целом можно сказать, что все это спущено на тормозах, сам Никита – папа, который вышел на одиночный пикет – был задержан. В общем, все в этом смысле как обычно. Ничего не поменялось. И если вам интересно, можете посмотреть на сайте «Новой газеты» статью, которая называется «Там же, где год назад». Вот это отдельно, мне кажется, надо проговаривать каждый раз и не забывать об этом.
Полторы минуты у нас до перерыва в программе «Личный прием» с Евгением Ройзманом. Все, конечно, про Мишу спрашивают.
Е. Ройзман
―
С Мишей, слава богу, все нормально. Температуры нет. Готовят. 19-го числа ему будут ставить. Мало того, они пригласили. То есть это будет освещаться. 19 февраля Мише будут ставить. Так что всем еще раз огромное спасибо. И потом расскажу еще историю приятную. Есть минута у нас?
И. Воробьева
―
Минута есть, да.
Е. Ройзман
―
Смотрите, у нас сеть фитнес-клубов «Bright Fit» выделила 500 годовых абонементов для врачей и медсестер, кто работали с ковидом. 500 годовых абонементов просто вот так раздали врачам, медсестрам, всем, кто работал с ковидными больными. Просто в знак признательности. Просто так. Безлимитные.
И. Воробьева
―
Хорошая история.
Е. Ройзман
―
Да. Хорошие фитнес-клубы с бассейнами. Вот просто 500 абонементов раздали. И я думаю, что кто-то сейчас нас слышит из бизнеса. Каждый из вас может такой знак признательности какой-то, у кого сети свои есть. Каждый может помочь в своих городах, в своих регионах.
И. Воробьева
―
Да, это всегда приятно, когда ты ничего не ждешь, что тебе какой-то бонус прилетит, а он прилетает. Это приятно и, как мне кажется, совершенно справедливо. Хорошо. Мы сейчас прервемся ненадолго на краткие новости и небольшую рекламу. Потом вернемся в программу «Личный прием» с Евгением Ройзманом. Вы можете отправлять нам сообщения по номеру +7 985 970 45 45 – это СМСки, Вайбер, Вотсап и даже Телеграм.НОВОСТИ / РЕКЛАМА
И. Воробьева: 21
―
34. Это «Эхо Москвы». Вы слушаете программу «Личный прием» с Евгением Ройзманом. Нас можно еще смотреть в Ютубе на канале «Эхо Москвы» и в Яндекс.Эфире и писать нам сообщения. Про события и новости. Я, честно говоря, никогда не слышала про Ассоциацию предпринимателей по развитию бизнес-патриотизма «Аванти». Но, во-первых, они есть. Внезапно. А во-вторых, они почему-то и зачем-то предложили запретить Юлии Навальной участвовать в выборах. Это ужас уже дошел до каких-то пределов и потолков? Что происходит?
Е. Ройзман
―
Они попытались запретить не Юле Навальной, они вышли с инициативой. Помнишь, раньше была такая категория – ЧСИР (член семьи изменника Родины. Были жены изменников Родины. Был даже Акмолинский лагерь жен изменников Родины (АЛЖИР назывался). И вдруг решили эту практику возродить. Но здесь ошиблись. Они имели ввиду Юлю Навальную запретить, женам, родственникам иностранных агентов баллотироваться. Но Навальный никогда не признавался иностранным агентом. Они все перепутали.
И. Воробьева
―
Пока что.
Е. Ройзман
―
Да.
И. Воробьева
―
Может быть, они просто что-то знают.
Е. Ройзман
―
И они, конечно, боятся этой истории с Тихановской, когда случайная домохозяйка вынесла 26-летнего президента. И это наблюдал весь мир. Случайная домохозяйка выиграла выборы у действующего президента. Для них это просто кошмар.
И. Воробьева
―
Я прошу прощения, что перебиваю. У меня продолжает дергаться глаз, когда Тихановскую домохозяйкой называют.
Е. Ройзман
―
Она домохозяйка была. Она преподаватель там.
И. Воробьева
―
Но стала она политиком. Вынужденно, но стала.
Е. Ройзман
―
Я про выборы говорю. И они просто боятся этого сценария. Но Юля Навальная никуда не собирается. Ни о каких выборах речь не идет. Поэтому я думаю, что это фальстарт. Но лицо свое показали. Про ассоциацию такую я тоже не слышал. Ну и, конечно, громкое название. Как ты сказала?
И. Воробьева
―
«Аванти».
Е. Ройзман
―
Нет, не «Аванти».
Е.Ройзман: Появился термин «судья по вызову», он, конечно, совершенно оправданный
И. Воробьева
―
Ассоциация предпринимателей по развитию бизнес-патриотизма.
Е. Ройзман
―
О как. Не забыть бы.
И. Воробьева
―
Бизнес-патриоты. Честно слово, не знала до сегодняшнего дня про их существование. Впрочем, не знала я и про существование некоторых людей, честно признаться, из творческой вот этой среды. Там писатели сегодня еще обратились. Там много достаточно народу. В общем, они призывают Дзержинского на площадь Дзержинского, то есть на Лубянку.
Е. Ройзман
―
Ирин, я думаю, что это задумка «Russia Today», это такое отвлечение внимания. Я так думаю. Потому что это слишком нелепо, это не будет поддержано. Это очень жидкий такой список, откровенно жидкий, неавторитетный совершенно ни в интеллигентской среде, нигде. Поэтому даже обсуждать не стоит.
И. Воробьева
―
Ну почему? Я сегодня много читала реакции разных людей. Мне нравится такая реакция, что, типа, давайте не будем им мешать, потому что, множество стран Восточной Европы, в смысле так или иначе все, они прошли через так называемый «красный реванш». И мы должны были через него пройти, но в 1996 году не прошли, потому что выборы, как известно, прошли не так, как должны были, и все-таки так или иначе у людей это в головах осталось – они там, пожалуйста, «Stalin Doner» открывают, требуют Дзержинского вернуть. То есть это такое естественное что-то, пусть будет.
Е. Ройзман
―
Ирин, негоже ставить памятники палачам.
И. Воробьева
―
Возвращать.
Е. Ройзман
―
Да. Дзержинский – откровенный палач. Никуда ты от этого не уйдешь. Ну мало кто больше русских погубил, чем Дзержинский. Это нехорошая история. Обрати внимание, вот русские цари. Что бы там про них ни говорили, но они все очень стеснялись Ивана Грозного. Ну просто стеснялись, потому что Иван Грозный – откровенный упырь. И они все это прекрасно понимали. Поэтому даже на памятнике «Тысячелетие России» Ивана Грозного нету.И здесь такая же история. Ну откровенный недоучка-студент, кокаинист. Ну просто маньяк, который погубил огромное количество народу. А зачем памятник-то? Ну давай вещи своими именами называть. Ну если ставить ему памятник, то надо, чтобы с револьвером, с топором, с удавкой, чтобы все по-настоящему.
И. Воробьева
―
Это, кстати, будет как-то более честно, наверное.
Е. Ройзман
―
Конечно.
И. Воробьева
―
Я обещала перейти к историям с приема, о которых мы говорили.
Е. Ройзман
―
Одна очень важная история, потому что мне звонят и пишут люди из Клинцов Брянской области. Это знаменитая история. У них была корабельная роща такая мощная. И когда там немцы пришли, немцы хотели срубить, потому что чистый сосновый лес. Хотели срубить, вывезти. Стволы пометили. Но их вышибли из Клинцов, и они не успели этот лес вывезти.Но 30 декабря нашлись местные. Это территория стадиона «Труд». Местные нашлись, которые начали вырубать эту сосновую рощу. Там полгорода собралось, говорят: «Вы что творите?» Они говорят: «Мы тут будем строить спортивный комплекс Центр бокса Николая Валуева. Им люди говорят: «Зачем? Вон в городе там территория, там, там. Зачем вы сосновую рощу, единственный лес в Клинцах?»
Ну и начался скандал. Они написали в администрацию. В администрации говорят: «Лес старый, негодный». Но люди одновременно написали в Минприроды. Минприроды говорят: «Лес замечательный. Трогать нельзя». И написали люди письмо тогда в прокуратуру. Они хотели собирать митинги, выходить к администрации. Но у них разумные люди. Они говорят: «Давайте напишем в прокуратуру». Ну, следят, чтобы лес там не тронули. Из прокуратуры ответа нет. Из Минприроды ответ, что лес трогать нельзя.
Они вышли на Валуева и говорят: «Николай, как же так? Вот вы депутат. Вашим именем лес рубят». Валуев говорит: «Вот когда придет ответ из прокуратуры, я вам отвечу». Но ответа нет. Какой-то Центр бокса. Непонятная совершенно история. Места полно. Для чего рубить лес в центре города? И они готовы выходить, собирать митинги, с напряжением ждут.
Обрати внимание, мы уже несколько раз об этом говорили. Когда нарушают окружающую среду, когда рубят лес, еще что-то – людей это возмущает больше всего. Пример – Шиес, пример – Екатеринбург, пример – Куштау и теперь еще Клинцы, еще одна точка появляется. Я надеюсь, что все-таки будет какое-то разумное решение, и никто не будет трогать лес. Будем следить.
И. Воробьева
―
Да. Нам тут напоминают, что эта история уже была в наших эфирах. Это действительно правда. Но там есть развитие. Каждый раз, когда мы возвращаемся к этой истории, мы просто напоминаем о том, что за этой историей все следят, и никто не забыл. И, в общем, с людьми на связи. Но реакция Валуева меня потрясла: давайте сначала прокуратура, а потом я вам что-нибудь отвечу. Потрясающе вообще.
Е. Ройзман
―
Давай хорошую, красивую историю расскажу. Меня нашел мужик. Он живет в Америке. Он говорит: «Женя, я попал в очень сложную ситуацию жизненную много лет назад. Я хотел издать учебное пособие, учебник. Я считал, что это коммерческий проект. Занял деньги в банке, а гарантом был мой товарищ.А потом что-то проект не пошел, ударил кризис. Ну не пошло, не сумело продаться это учебное пособие. А в банк надо деньги возвращать. И я чтобы друга не подставлять, я ему ничего не сказал. Я назанимал денег кучу, и я в банке кредит закрыл. Но остался должен людям. А в те годы деньги давали под 10%, под 20% в месяц. И я потихонечку начал всем выплачивать. У меня список – 87 кредиторов. Я потихонечку всем платил. А потом мне пришлось уехать в Америку. И вот я 20 с лишним лет плачу эти долги. И у меня из 87 осталось 7 человек. И я им потихоньку закрываю, высылаю деньги.
Но у меня есть история, когда по моей просьбе заняли у одной девчонки – а она взяла у родителей – 3 тысячи долларов. И я не могу ее найти». Мужик пожилой уже. Живет в Америке. Очень переживает. «И мне, - говорит, - надо вернуть ей деньги, а найти ее я не могу. Ее зовут Крысова Ольга Николаевна. Она 1976 года 26 апреля. Она жила в Питере, студентка в те годы. Ей было тогда лет 20». Крысова Ольга Николаевна, 1976 год рождения, 26 апреля родилась. Если кто-то знает Крысову Ольгу Николаевну, студентку из Питера в те годы, 1976 года рождения 26 апреля, откликнитесь, пожалуйста. Я вас состыкую напрямую. Потому что человек очень переживает, что не может отдать долг.
Это красивая история, очень честная. И пусть она вся получится, чтобы он до конца успел со всеми рассчитаться.
И. Воробьева
―
Да, это правда красивая история. Не ожидала, что как-то она вот так закончится, честно говоря. Думала, сейчас какой-нибудь ужас рассказан будет здесь.
Е. Ройзман
―
Нет, нет.
И. Воробьева
―
«Ирина, передайте Евгению, что очень жаль, что в Москве нет своего Евгения Ройзмана», - пишет нам Елена. Ей не хватает Евгения Ройзмана.
Е. Ройзман
―
У вас свои депутаты есть там. Вон Янкаускас сидит. Дали сутки, сейчас уголовное дело возбудили. Вон Илья Яшин, который работает и умеет работать. Тоже сутки дали, тоже сидит. У вас Люба Соболь есть, у вас Навальный там все-таки есть, правда он в «Матросской тишине».
И. Воробьева
―
То есть все, кто сейчас был перечислен, в принципе, под арестом.
Е. Ройзман
―
Да.
И. Воробьева
―
Но есть депутаты Мосгордумы, которые еще не под арестом, это правда.
Е. Ройзман
―
Пока, да. Я надеюсь, что этого не произойдет. Ирин, давай мы в передаче своей всем политическим заключенным, всем, кто сидит не за что, несправедливо, вот просто считайте, что у вас есть наша поддержка. Всегда обращайтесь, говорите. Мы хотя бы расскажем всегда. То есть мы, как все нормальные люди, на вашей стороне.
И. Воробьева
―
Я тут читала где-то (по-моему, у Смирнова в Телеграм-канале), что им там «Эхо Москвы» разрешают слушать. Я не знаю, или, может быть, их заставлять слушать «Эхо Москвы».
Е. Ройзман
―
Да, да, да, Смирнов.
И. Воробьева
―
«Слушаем в камере “Эхо”», - написал Смирнов. Давайте еще раз передадим Сергею Смирнову, всем камерам в Сахарово, где есть «Эхо Москвы», мы передаем привет. Ане Велликок – отдельный. Я обещала конкретно ей в Твиттере, что если у них есть возможность слушать «Эхо Москвы», мы будем передавать Ане привет из эфира. И мне кажется это очень важным – просто говорить, что их никто не забыл. И то, что сегодня Мосгорсуд оставил Анну Велликок под арестом… Мы знаем, что у нее ничего не поменялось. И она, как суд говорит, якобы организовала несогласованное шествие и митинг путем ретвита поста Георгия Албурова. И с Аней прекратила контракт Высшая школа экономики.В общем, мне кажется, надо всем, всем, всем, кто там находится, передать привет, а также всем тем людям, которые сейчас обеспечивают арестованным хоть какие-то условия, то есть люди, которые огромное количество времени тратят на то, чтобы сделать передачки – и Муратов, и Литвинович, и все люди, которые так или иначе в том числе с Сахарово взаимодействовали.
Е. Ройзман
―
Ирин, и обязательно надо поблагодарить «ОВД-Инфо», «Протестный МГУ», всех, кто сорганизовался и сейчас обеспечивает этих людей. Это очень хорошая форма проявления гражданского общества. Ну и конечно же, знаешь, надо сказать, что для наших друзей просим передать стихотворение Пушкина «Во глубине сибирских руд храните гордое терпенье. Не пропадет ваш скорбный труд и дум высокое стремленье». Ну а дальше по тексту знаете. Ладно.
И. Воробьева
―
Да. Я вот хотела как раз спросить, раз уж мы про административно задержанных. И там еще через запятую, конечно, «Апология протеста» и, разумеется, Нестерова Лиза, которая занимается передачками. Вот «Апология протеста» опубликовала статистику, что в Москве прекратили ноль административных дел, в Питере – 11. То есть вообще такое ощущение, что была ковровая просто команда никого не выпускать, всех сажать, всех арестовывать, всех штрафовать, никого не прощать.
Е. Ройзман
―
Ирин, во-первых, явно была команда. То есть суды себе не принадлежат вообще. То есть появился термин этот «судья по вызову». Это, конечно, совершенно оправданный термин. Но вот эта история, которая произошла на «Бауманской», где вообще не было протестов, где к выходу из метро подогнали автозак и начали его забивать случайными людьми. И я уже говорил об этом.Я в свое время занимался репрессиями времен «большого террора». Я читал очень много воспоминаний. И я видел, в воспоминаниях люди пишут, что машина ехала, и из машины просто выскакивали, хватали людей и затаскивали в машину. И потом они исчезали – там 10 лет без права переписки, расстреливали. Я думаю: «Ну не может же такого быть». И вдруг я в XXI веке в своей стране вижу своими глазами. Ладно, давай о чем-нибудь хорошем.
И. Воробьева
―
Да. Я просто, честно говоря, пошла смотреть про события на «Бауманской». Я не помню такого, о чем ты говоришь.
Е. Ройзман
―
Я скину. В Ютубе есть.
И. Воробьева
―
Я знаю, что там на входе в метро были задержания тех, кого камеры как-то определили. Но так, чтобы так, как сейчас прозвучало, честно говоря, я не видела. Но окей.
Е. Ройзман
―
Просто случайных людей. Но это видео есть.
И. Воробьева
―
Вообще-то, по Москве, будем честны, огромное количество задержанных именно что случайных людей, которые вообще ни в чем не участвовали, которые вышли с работы, из дома, из кафе, из ресторана, праздновали день рождения, да все что угодно, господи. Огромное количество людей, которые были задержаны просто так, вообще никакого отношения к протестам не имеющие. И сейчас они тоже отбывают арест. Ну что тут сказать в этом смысле?
Е. Ройзман
―
Давай к приему чуть-чуть.
И. Воробьева
―
Да.
Е.Ройзман: У людей в Шиесе появился вкус к сопротивлению, появилось внутреннее достоинство, пропадает страх
Е. Ройзман
―
Слушайте, у нас история была. У женщины трое детей. Она одна, трое детей. И она получает сертификат на 800 тысяч. Но за эти 800 тысяч она должна купить новое жилье. Она начинает искать новое жилье. Нашла в Дегтярске. Дегтярск – это 40 км от Екатеринбурга. И вот она в это Дегтярске находит дом. И говорят: «Вот здесь можно купить». Риелтор привозит. Сдан один подъезд, два подъезда не сданы вообще. Она заходит в тот подъезд, который сдан, и вдруг обнаруживает, что нет полов, нет ванной, туалета, света, ничего нет. Она говорит: «Да как же так?» А риелтор говорит: «Дак все, дом уже сдан. И сейчас застройщик в течение 3 месяцев закончит». Деться ей некуда. Она покупает эту квартиру. Ждет, пока закончит.А застройщик уходит, ничего не закончив, потому что дом уже сдан. Что он будет заканчивать? Ликвидирует фирму и исчезает. А дом принимала администрация Дегтярска, а мэр Дегтярска подписывал. И она остается на улице с тремя детьми. Жить негде. Она обращается к губернатору, она обращается в правительство. Она говорит: «Да как же так?» Ей говорят: «Ну ты же смотрела, что покупала». Она говорит: «Дак дом-то уже сдан был. Я надеялась, что достроят». 4 года.
Включился наш юрист Саша Шумилов. Квартиру мы ей вернуть не можем. Возбудили уголовное дело на мэра Дегтярска. Возбудили уголовное дело за то, что принял дом, который непригодный для жилья. Будем дальше стараться. Я думаю, доведем до конца эту ситуацию.
И. Воробьева
―
А что значит до конца, прошу прощения?
Е. Ройзман
―
Мы попробуем отсудиться, чтобы ей вернули деньги. Будем искать возможности самые разные. У нас команда юристов работает. Посмотрим, что получится. Постараемся.Слушай еще историю. Она Миши Бахтина касается. Парень написал: «Представляешь, перед Новым годом еду в машине. А у меня там болтается на заднем сиденье дочка маленькая, 2 годика. И вдруг увидели большой плакат с Мишей Бахтиным. И она пальцем показывает и кричит: “Ляля, ляля!” Смотрю, а это плакат с Мишей Бахтиным. И что-то меня так задело. Я домой прихожу и жене говорю: “Слушай, а ты хотела мне какой-то подарок сделать на Новый год?” Она говорит: “Ну да”. Я говорю: “Не надо. Деньги перекинь Мише”».
А она ему хотела купить кресло компьютерное за 15 тысяч. Он говорит: «Слушай, я на старом посижу. Оно мне нормально. Перекинь деньги». Она перекинула деньги на счет Миши Бахтина. А потом ему говорит: «Но ты же тоже хотел подарок сделать». Он говорит: «Но я уже купил». Она говорит: «Слушай, ну не надо. Давай перекинь деньги тоже». И он говорит: «Я ей подарок отдал и еще деньги закинул на счет». Мне очень приятно, что то, что у нас с Мишей получилось – это тысячи и тысячи людей участвовали. И даст бог, все будет хорошо. 19-го все об этом узнаем. Вот такая вот история.
И. Воробьева
―
Кстати, про хорошие истории. Наверное, все видели, фотограф Дмитрий Марков, которого задержали 2-го числа около Мосгорсуда, какую он сделал потрясающую фотографию, видимо, из отделения полиции, где сидит сотрудник силового ведомства под портретом Путина. И Дмитрий Марков решил продать на аукционе эту фотографию со своей подписью. Естественно, аукцион был в пользу «ОВД-Инфо» и «Апологии протеста» благотворительный. И в результате он фотографию продал за 2 млн рублей. То есть 1 млн рублей ушел в «Апологию протеста», 1 млн рублей – в «ОВД-Инфо». Мне кажется, это какая-то потрясающая история совершенно.
Е. Ройзман
―
Хорошая история.
И. Воробьева
―
В этом смысле правы были те, кто сказали, что задерживать Маркова – это, конечно, выстрел в ногу.
Е. Ройзман
―
Слушай, ну и фотография хорошая, конечно.
И. Воробьева
―
Да, это крутая работа была.
Е. Ройзман
―
Слушай еще историю. Кто с Фондом Ройзмана контактирует, кто знает… Ну, в любом поисковике найдете. У нас открывается снова хоспис. И у нас всю жизнь было нашей задачей – это в свое время мне подсказала Лиза Глинка, а потом Нюта Федермессер – что хосписным больным, то есть людям, которым предстоит уйти из жизни, хотя бы обеспечить небольничное питание.И мы этим занимаемся много лет. Там до 400 тысяч иногда доходит ежемесячно. Но это очень важно, потому что, по нормативам, хосписного больного кормят на 67 рублей в день. Ну, сама понимаешь. И главное – обеспечить небольничное питание. Но мы заодно кормим еще медперсонал, потому что люди работают, у них не бог весть какие деньги. Это просто по-человечески нормально, когда горожане скидываются и поддерживают своих. Поэтому кому будет интересно, зайдите на сайт Фонда посмотрите.
А я хотел рассказать про хоспис одну волшебную историю. Это, правда, было не здесь, а в Москве. Есть такой замечательный поэт Александр Еременко. Действительно, он один из лучших поэтов. Его многие знают. Ему сейчас уже, наверное, под 70. В Литинституте учился. Все, может, помнят времен перестройки четверостишие его.
Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая,
Дайте родину мою».
Если крикнет голос свыше:
«Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо, Миша,
Дайте родину мою».
Ну это такой был Саша Еременко. У него замечательные стихи. Ну и вот он заболел сильно – у него рак горла. Причем хуже, хуже, хуже. И он попадает в хоспис. И понятно, что жить ему остается всего ничего. Я рядом с ним вдруг попадает в хоспис какой-то священник. Они начинают друг с другом разговаривать. Ну последние дни доживают. И этому священнику кто-то притащил в хоспис портвейн. И они с Сашей там надубасились вдвоем. И их из хосписа выгнали?
И. Воробьева
―
Выгнали?! Боже мой.
Е. Ройзман
―
Да. Чтобы человека выгнали из хосписа – это все равно что из тюрьмы выгнать. Дальше уже вообще невозможно. Ну и вот выгнали из хосписа. И Саша приехал домой и лег умирать, потому что оставалось совсем немножко. А у Саши рак горла. Ну все уже там. И вдруг к нему пришел его кот и лег на него. И постоянно лежал у него подмышкой, ложился на грудь. И вдруг Саша начал потихонечку вставать, начал ходить. И как-то встал на ноги, а кот умер от рака горла.
И. Воробьева
―
Да ладно! Ну я не верю в такие истории.
Е. Ройзман
―
Ирин, ну представляешь, я тебе сейчас рассказываю, а у меня вот так вот мурашки.
И. Воробьева
―
Не верю.
Е. Ройзман
―
Послушай, Еременко жив.
И. Воробьева
―
Нет, то, что он жив – это прекрасно. Но нет, я в такие истории не верю.
Е. Ройзман
―
И кот умер именно от этого. Ирин, это же я рассказываю. Я же понимаю, почему я рассказываю. Поэтому в жизни бывают всякие чудеса. И когда, казалось бы, что уже это… Вот так вот бывает.
И. Воробьева
―
Ну да. «Достучаться до небес» практически. У нас остается еще несколько минут. Еще тут просили узнать мнение – может быть, по ощущениям просто – по поводу того, что в Шиесе все-таки лагеря больше нет. Шиес – все.
Е. Ройзман
―
А что-то я смотрел, там в Шиесе снова, похоже, собираются люди. Там народ-то такой. То есть если они какой-то подвох почувствуют, там соберутся все моментально. Вообще, кстати, что Шиес, что последние вот эти протесты – у людей появился вкус к сопротивлению, у людей появилось какое-то внутреннее достоинство, пропадает страх. Это очень сильный такой толчок был.И то, что сейчас приостановили – я, на самом деле, понимаю почему. Во-первых, решили поберечь людей, – раз. А второе – бывают ситуации, когда для того, чтобы подумать, надо остановиться. И я считаю, что совершенно разумный ход был – перегруппироваться, посмотреть. Сдаваться никто не собирается, потому что принципиальная ситуация. И никто не хочет, чтобы твоя страна превратилась в фашистское государство – то, что мы видим сейчас. Поэтому люди готовы сопротивляться. Все только начинается.
И. Воробьева
―
Я очень надеюсь, что с Шиесом все-таки как-то история более-менее должна закончиться. Это как с шиханом Куштау.
Е. Ройзман
―
Я свяжусь сегодня. Все должно быть нормально там. Люди этот подвох терпеть не станут, если вдруг будет какой-то подвох. Потому что им пообещали, что там ничего не будет.
И. Воробьева
―
Еще тут спрашивали так в целом про международные отношения, про высылку дипломатов, про вот эти неудачные визиты и так далее.
Е. Ройзман
―
Ирин, я считаю так. Кто бы ни стал следующим президентом в России, первая задача – наладить отношения со всеми соседями. Это будет первая задача следующего президента и следующего правительства – наладить добрые отношения со всеми соседями. Это обязательно. В сегодняшнем мире невозможно жить за железным занавесом. А мы потихонечку идем к этому.
Е.Ройзман: Кто бы ни стал следующим президентом в России, первая задача — наладить отношения со всеми соседями
И. Воробьева
―
Сразу тут найдутся люди, которые ответят, что прежде чем налаживать отношения с соседями, неплохо было бы наладить жизнь людей внутри страны хотя бы немножечко.
Е. Ройзман
―
А для этого тоже имеет смысл наладить отношения с соседями.
И. Воробьева
―
С ближайшими, видимо.
Е. Ройзман
―
Вообще в принципе.
И. Воробьева
―
Да. Хорошо. У нас есть еще 2 минуты. Есть еще с приема что-нибудь или какие-то просьбы к слушателям?
Е. Ройзман
―
У меня к слушателям одна просьба. Зайдите на сайт Фонда Ройзмана, посмотрите, где хотите с нами поучаствовать. Буду очень признателен. Все, работа серьезная начинается. Поэтому помощь потребуется. Про «ОВД-Инфо» не забывайте они несут огромную нагрузку сейчас, через них идет вся координация по политзаключенным. Про своих политзаключенных, конечно, нельзя забывать.
И. Воробьева
―
Да. Поскольку есть время, я еще спрошу. У главного редактора «Эха Москвы» Алексея Венедиктов в субботу спрашивали… Вообще в принципе об этом сейчас спрашивают. Но февраль месяц. В феврале всегда об этом спрашивают. Про Марш Немцова. Должен ли он состояться в Москве? И почему это важно? Или неважно?
Е. Ройзман
―
Надо помнить. Человека просто убили. Человека убили за его гражданскую позицию. Убили достойного, сильного человека. Поэтому я думаю, что он состоится. Я надеюсь, что он состоится.
И. Воробьева
―
Ну да. Те, кому интересно, тоже обратитесь к программе, по-моему, «Будем наблюдать», – в субботу это было, – где в том числе Алексей Венедиктов говорил, что это, конечно, Марш, который должен состояться. Все. Полминутки на «все будет хорошо».
Е. Ройзман
―
Я хочу сказать всем политзаключенным, хочу сказать Алексею Навальному, Юле Навальной, родителям Алексея, всем людям, кто сейчас сидит не за что – просто перечислять долго – хочу сказать, что наша поддержка с вами. Мы понимаем, что вы сидите не за что, что вы сидите за свою гражданскую позицию. Сохраняйте стойкость и мужество. Мы за вас. Ну и хочу сказать, что все равно в конце концов все будет хорошо.