Личный приём - 2021-09-20
И. Воробьева
―
21:05 в Москве, 23:05 в Екатеринбурге. Это программа «Личный прием» с Евгением Ройзманом. Как всегда, идет из двух городов, из двух студий. Здесь в студии «Эха Москвы» – я, Ирина Воробьева, ну а в Екатеринбурге – Евгений Ройзман. Евгений, добрый вечер.
Е. Ройзман
―
Всем привет.
И. Воробьева
―
Добрый ли вечер, хочется спросить?
Е. Ройзман
―
Слушай, нормально. Никто же не говорил, что будет легко.
И. Воробьева
―
А как ожидалось? То есть насколько ожидания и реальность не сошлись в цифрах, которые мы сейчас видим по итогам 3-дневного голосования?
Е. Ройзман
―
Слушай, Москва-то вся не сошлась. И по России не сошлось. Мы же все понимали. Ирин, давай я просто очень коротко скажу. Первое, что надо понимать. Ни одни выборы в России никогда не проходили по одним и тем же правилам ни разу. Каждый раз власть приспосабливается и меняет правила на ходу, чтобы в следующие выборы учесть то-то, то-то и то-то. Основа фальсификаций – это, конечно, 3-дневное голосование. Это сделано ровно для этого. Это первое. Второе. Надомное голосование – одна из самых слабых позиций. Досрочно голосование придумано именно для фальсификаций. То есть это специальное изобретение, чтобы можно было фальсифицировать выборы.История с ДНР и ЛНР – сотни автобусов наших вдруг граждан, которые приехали голосовать, – тоже совершенно понятная история. Понятно же. Все по-конски. И в случае чего, когда ты начинаешь возмущаться, тебе говорят: «Слушай, ты в гостях играешь». И, конечно же, история с электронным голосованием. Я думаю, она настолько наглядна. Это история этих фальсификаций и история, которая сейчас закладывается, будущих фальсификаций. Я считаю, электронное голосование – абсолютное зло. И, конечно, его надо отменять на этих выборах и от него уходить. Но это моя такая позиция. Я ее буду все равно везде озвучивать.
Но я хочу сказать про «Умное голосование» несколько слов. Многие не поняли, что произошло. Многие не оценили. Давай я просто как человек, который много раз сам принимал участие в выборах и знает эту ситуацию изнутри. «Умное голосование» – это всего несколько человек, которые его придумали и продвигали. Эти несколько человек все находятся в эмиграции. У них куча уголовных дел, куча исков. Они все молодые. Там взрослых нет среди них. Там самый взрослый – Володя Милов. Взрослых среди них нет.
И. Воробьева
―
Ну ладно, взрослых нет. Не дети же.
Е. Ройзман
―
Слушай, это тебе не дети, а по моим понятиям – дети. И вот эта горстка людей с уголовными делами, с разгромленными штабами, с сидящим своим старшим товарищем и лидером Навальным организуют «Умное голосование» так, что просто тряхануло власть. Уже вызывали посла Соединенных Штатов, умудрились войти в конфликт с Гуглом и Ютубом, просто чтобы хоть как-то остановить «Умное голосование». И тряхануло действительно всех. Мало того, эта ситуация стала известна на весь мир. И вдруг увидели, что горстка молодых противостоит гигантской машине насилия, лжи и пропаганды.Во-первых, еще раз, «Умное голосование» – это просто очень красивая история и остроумная. Второй момент. Когда говорят: «Ну вот ничего не получилось». Минуточку, 343 мандата было у «Единой России» в прошлой Думе, в этот раз будет 310. Вышибли 30 человек единороссов, не имея ни малейшего ресурса. Ничего себе. Не потратив ни одной копейки бюджетных денег. То есть вот сейчас это так выглядит. Но они могут чуть-чуть там еще по сотым долям процента до 313 мандатов натянуть. Но было-то 343. Это первый момент.
Второй момент. То, что я наблюдаю в регионах. Вот Свердловская область. В прошлые выборы 41% «Единая Россия», а эти выборы – 34% «Единая Россия». Это точно «Умное голосование». Другое дело, что технология блестящая. Сложно было убедить людей, сложно было объяснить. И, конечно же, «Умное голосование» сработало, просто умных не хватило.
И. Воробьева
―
Умных не хватило? То есть все, кто голосовал не так, как им написали, они тупые что ли? Ну, извините. Я просто не могу.
Е.Ройзман: Я не считаю эту Думу легитимной, потому что слишком много было подлостей, лжи, нарушений. Это нечестно
Е. Ройзман
―
Ирина, подожди, подожди, подожди. Это вот мое мнение. Не хватило умных. Не хватило людей, которые бы сумели это понять, перешагнуть через себя. Но кто-то вообще не понял. Кто-то с самого начала начал голосить. А когда человек голосит, он же не слышит.Но я хочу тебе сказать еще одну очень интересную вещь. Вот я смотрю по Свердловской области. У нас явка была там чуть больше 30%. И у «Единой России» – 34%. То есть явка была – каждый третий, и из каждого третьего за «Единую Россию» проголосовал каждый третий. То есть это реально где-то 15% избирателей. Ну вот по ситуации. Тоже имеет смысл это держать в голове. По стране получилось где-то около 25% избирателей со всеми вбросами и так далее, потому что явка в районе 50%. И за «Единую Россию» из 50% тоже порядка 50%, то есть это 25% в целом по стране, несмотря на все эти гигантские вбросы, приписки и так далее.
Поэтому я ситуацию вижу так. Я, конечно, с большим уважением отношусь. И вот эта горстка людей, которые убеждали, стояли до конца, боролись до конца… Еще ведь есть места, где не закончилось, и наблюдатели сидят. Отдельное спасибо наблюдателям, особенно по таким тяжелым позициям, как Санкт-Петербург, где-то Москва, где-то регионы (Кубань, Ростовская область, Краснодарский край). Это же очень тяжело. Тем не менее есть куча народу, которых есть за что уважать. И я хочу выразить именно вот свое такое уважение, дружеское рукопожатие. Стояли до конца. Молодцы. Что могли сделали. Ну, минус 30 единороссов в Думе – это же сумели сделать.
И. Воробьева
―
Я бы хотела спросить про голосование в Хабаровске. Как так вышло, что избрали Дегтярева, несмотря на то что в прошлом году были такие массовые протесты? Глеб Павловский, с которым мы разговаривали совсем недавно, говорит, что, по сути, это в том числе говорит о том, сколько стоит этот протест, то есть что вышли и все.
Е. Ройзман
―
Ирина, послушай, у меня нет понимания. Да, они протащили Дегтярева. Теперь им надо убедить всю страну, чтоб вся страна поверила, что они его действительно протащили и что действительно он получил такой процент. Для меня это загадка природы. Я не понимаю, как это могло произойти. Ну просто не понимаю технически.Когда они начали выдавать результаты, когда они говорят: «Обработано 20% бюллетеней – 57%, обработано 30% – 57%, 80% – 57% и так далее», – это было видно, что это заготовка. Есть же примитивная совершенно технология: до выборов какой-нибудь ВЦИОМ объявляет опросы свои, что будет 60%, что 60% «за». И они начинают под эту цифру подгонять. Другое дело, что не всегда получается. Ну вот в Хабаровске они сумели подогнать.
Что меня касается, с позиции своего опыта, я в это не верю. То есть этого не могло произойти. Но посмотрим, что скажут Хабаровчане, как они к этому отнесутся.
И. Воробьева
―
Еще из нового. Видимо, я так понимаю, новая партия в Госдуме – это «Новые люди». Что про них?
Е. Ройзман
―
Ирина, очень интересная ситуация для меня. Вот я сейчас пытаюсь понять. Я их кампании не видел. Ну просто я их кампании не видел. Я знаю, у нас один человек, которого многие в городе знают, парняга хороший, предприниматель – Ваня Зайченко. Многие за него проголосовали, потому что он нормальный парень. Но кампании я не видел. И когда партия не ведет кампании и вдруг у нее появляется результат – конечно, это для меня куча вопросов.Но здесь есть один очень интересный момент. Смотри, практически везде провалилась ЛДПР. Раньше ЛДПР служила такой канализацией, куда все сливали голоса, когда не за кого голосовать. В этот раз «Умное голосование» сработало, и ЛДПР остались в стороне. То есть они потеряли практически везде. Но вполне возможно, что эту нишу где-то заняли «Новые люди». Я не знаю. Знаешь, это Венедиктову хорошо – он знает все. А я-то всего не знаю, поэтому я честно говорю, я не знаю.
И. Воробьева
―
Еще хотела спросить про партию «Яблоко», у которой просто потрясающе низкие результаты, неожиданно низкие.
Е. Ройзман
―
Я хочу сказать, что они для этого сделали все. И куча народу, которые были на них сориентированы, которые их рассматривали как последнюю демократическую партию, были очень разочарованы этой предвыборной риторикой, ситуацией с Навальным, заявлениями Явлинского про Навального, потому что это потрясло людей. И я думаю, что это сработало. Ну и тоже подустали.
И. Воробьева
―
А как насчет стратегии, я так понимаю, «Умного голосования» по голосованию именно за партии, что голосуйте за любую парламентскую партию, то есть фактически коммунистов, ЛДПР или «Справедливую Россию»?
Е. Ройзман
―
Слушай, это был совершенно понятный ход для меня, потому что любая партия, которая не проходит… На «Новых людей» никто не ставил. Для меня это тоже загадка, как они прошли и почему, потому что у меня свои вопросы, свои предположения есть. И понятно, почему «Умное голосование» не ставило на непарламентские партии – потому что шансов ни у кого нет. Предполагали, что будет ровно то же самое. Но они в случае с «Яблоком» оказались правы, потому что, действительно, «Яблоко» еле процент наскребли. Ну смешно же. И, естественно, все эти голоса распределились, и большую часть получила «Единая Россия».
И. Воробьева
―
В общем, не очень для меня какая-то понятная история. Тут много разных сообщений приходит. Разумеется, очень много негатива несется в адрес электронного голосования. Знаете, я вам скажу так, что вы, конечно, имеете право думать и чувствовать все, что вы сейчас хотите. Но если вы начнете в чате опять что-нибудь хамское писать, я просто начну вас банить, потому что, честно скажу вам, немножечко задолбали, потому что нельзя же так переносить все на все. Вы еще на Ройзмана перенесите.Я вот хотела спросить еще, Евгений Вадимович, а когда выборы в Свердловской области губернатора?
Е.Ройзман: Здесь всегда, не только в нашу эпоху, но и раньше, жизнь человеческая не стоила ничего
Е. Ройзман: В 2022
―
м.
И. Воробьева
―
А я вот помню, что, по-моему, Явлинский говорил, что вроде как они очень были готовы вроде как, возможно, поддержать кандидатуру Евгения Ройзмана на губернаторских выборах в Свердловской области. Согласны с этим?
Е. Ройзман
―
Ирин, я был к этому не готов. И это заявление прозвучало для меня совершенно неожиданно. Я даже толком это не мог прокомментировать. На самом деле, я, конечно, на «Яблоко» в этой ситуации не рассчитывал. Но мне рассчитывать особо не на кого. В общем, мне пока нечего сказать. И, на мой взгляд, это заявление прозвучало в момент, когда нужно было от чего-то отвлечь внимание, потому что за него ухватились журналисты, ну и так далее. И у меня нет ответов тоже на этот вопрос. И я буду думать.У меня есть потенциал выигрывать выборы в Свердловской области любые. То есть я понимаю, что если будут честные выборы мэра... Мне эта работа понятна, знакома. При возвращении хоть каких-то полномочий, я, конечно, это сделаю.
Я способен выиграть выборы губернатора в Свердловской области. Я занимался экономикой Свердловской области, я специально пытался понять, что происходит. Область я знаю Свердловскую всю, как мало кто. И у меня есть сторонники во всех городах. Я не собираюсь отсюда уезжать. В принципе, я могу выиграть губернаторские выборы. Но, представь себе, я сегодня выиграл губернаторские выборы, а меня завтра вызывают в администрацию президента и говорят: «Тут будут выборы президента в 2024-м. Ты должен дать 70%». И что? И мои действия? Поэтому тоже мне есть о чем подумать. Может, и хорошо, что я в этих выборах не участвовал и был от них отсечен.
И. Воробьева
―
То есть пока нет решения, но в целом было бы интересно?
Е. Ройзман
―
Нет решения. Я думаю, что при этой политической ситуации какие-то политические ходы для меня закрыты. Но, с другой стороны, мне никто не мешает оставаться самим собой. Я ж никуда не делся.
И. Воробьева
―
Это правда. Вы слушаете и смотрите программу «Личный прием» с Евгением Ройзманом. Вы можете смотреть нас в Яндекс.Дзене и в Ютубе на канале «Эхо Москвы» и писать нам сообщения: +7 985 970 45 45.Тогда к личному приему. О событиях еще попозже.
Е. Ройзман
―
Я хотел сказать, у меня ситуация интересная. У меня день рождения же был. И я, как обычно, в день рождения… Но меня еще в Фейсбуке забанили, то есть основной инструмент, на месяц. Но я написал в Твиттере и с тобой в передаче тогда сказал про парня Серегу Фетисова. Там серьезный сбор – 14 млн надо собрать, – потому что американский кардиолог дает гарантии, поставят на ноги парня, все будет нормально.Я в понедельник объявил, во вторник выставил везде этот сбор. К вечеру мама позвонила и говорит: «Ну все, нам закрыли полностью, перевели все деньги до копейки. Все, мы едем в Штаты. Там только по визам, может, и все». Игорь Алтушкин взял и просто в одно касание закрыл. То есть Игорь, добрый человек, увидел. Я это расцениваю как подарок на день рождения.
Но у нас за это время успели собраться какие-то деньги, и мы закрыли очень серьезный сбор парню по Кургану. Там надо было собрать родителям порядка 6 млн и оставалось порядка 1 млн. И мы этот сбор закрыли. И там тоже все будет хорошо. Очень удачно все получилось. И всех хотел поблагодарить, кто нам помогал. Вот.
И. Воробьева
―
Да, спасибо большое. Это было действительно круто. Я прямо помню, после этого эфира на следующий день ранним вечером по Москве я спрашивала, как там дела, может быть, написать, призвать людей собирать, но мне сразу написал Евгений Вадимович, что все в порядке, уже все собрали. Это было круто.
Е. Ройзман
―
Ирин, еще одна приятная вещь. Миша Бахтин из Москвы вернулся в Екатеринбург. Я тебе фотку перекинул. Все, он уже сидит, он держит голову. Замечательный мальчик получился, все нормально у него, развивается. И вот все, кто нас сейчас слушает, все, кто участвовал, вот если бы не вы, этого мальчика сейчас бы уже не было. Поэтому огромное всем еще раз спасибо.
И. Воробьева
―
Да, и от меня тоже еще раз огромное спасибо. Есть еще события, о которых, конечно же, нужно говорить. Наверное, об этом нужно говорить впереди выборов, потому что это трагедия, очередная трагедия со стрельбой, которая сегодня произошла в Перми. И как-то опять возникают все эти вопросы: что же с этим делать и можно ли вообще с этим что-то сделать? Потому что после предыдущей казанской трагедии приняли закон об ужесточении и так далее. Но это не сработало, потому что вот этот конкретный все приобрел заранее.
Е. Ройзман
―
Ирин, давай я объясню. Есть страны, которые с этим справились, просто там не этого вообще. Это Израиль. В свое время, когда был депутатом Государственной думы, с коллегами был огромный саммит, туда приехали европейские министры внутренних дел: Германии, Франции, Соединенных Штатов. И Израиль показывал, вообще что это такое, что такое борьба с терроризмом. В частности, мы выезжали на место, и они нам показали этот знаменитый забор – просто забор, колючая проволока хорошо сделанная, высокая. Территория огороженная. А в Израиле тогда прошла волна терактов, и израильтяне не слушали никого и поставили этот забор.
Е.Ройзман: Я способен выиграть выборы губернатора в Свердловской области
И такой серьезный профессионал, первый замминистра внутренних дел задает вопрос израильтянам: «Что вам дает этот забор?» Они говорят: «Нам этот забор дает 7 минут». То есть нет никакого способа преодолеть этот забор, эти заграждения быстрее, чем за 7 минут. Он говорит: «Что вам это дает?» Они говорят: «За 7 минут успеет сработать все, успеет подъехать джип с солдатами, мы успеем перекрыть. Нам 7 минут достаточно, чтобы полностью блокировать все». И он так посмотрел на меня и говорит: «Слушай, у нас бы, конечно, тоже можно было такое сделать, но у нас обязательно найдется какой-нибудь сержант, который за 500 рублей проведет в обход забора или дырочку покажет».
Но потом мы были в школах. И они показали, как устроена охрана в школах. Все школы за забором. В каждой школе есть охрана. Очень интересная ситуация. Если школьник не пришел в школу – это ЧП. Его начинают искать. Мало того, если школьник зашел в школу, нет таких обстоятельств, при которых он бы вышел раньше окончания уроков из школы. То есть с уроков сбежать невозможно и пропустить невозможно. Продумана до мелочей вот эта школьная охрана. За забор не пройти. То есть это первый рубеж. И у них с 1974 года ни одной ситуации в школах не возникало. Они говорят: «У нас нет нефти, у нас нет газа, у нас нет алмазов. Но у нас есть наши дети. И мы будем делать все, чтобы они жили в безопасности».
И у меня товарищ в Израиле служил в спецназе, понимает все про это. Я ему сегодня говорю: «Напиши тред в Твиттере, как израильтяне с этим борются». И он подробно расписал по пунктам. Я выставил у себя и в Телеграм еще у себя перепостил. Посмотрите, кому интересно, у меня в Твиттере или в Телеграме. Просто спокойно человек, который имел с этим дело, расписал.
Но самое простое: вокруг учебных заведений забор, чтобы просто так туда никто не мог зайти. И все. Если вы ставите рамки, эти рамки должны быть рабочие. Посмотрите, как в Казани шел этот человек с оружием, и никто его не остановил. А здесь-то он просто в открытую с оружием расчехленным шел, и его никто не остановил. Просто был бы забор – и уже бы не прошел. Можно это сделать. Ирина, вопросы приоритетов.
Еще один момент очень важный – подача. Журналистам в прошлый раз сказали. По Казани, по этой истории они начали писать «казанский стрелок», сейчас пишут «пермский стрелок». Ну пишите в заголовках «грязный убийца», пишите в заголовках «подонок». Ну вот понимаешь, это настолько просто. Это просто надо понимать и думать. У тебя же тоже дети.
И. Воробьева
―
То есть, условно говоря, слово «стрелок» не имеет такой нужно коннотации.
Е. Ройзман
―
Конечно, коннотация иная. Скрытый момент героизации. Назовите «подонком», назовите «грязным убийцей». Вы имеете на это право. И тем более это правда.
И. Воробьева
―
Да, по поводу вопроса приоритетов в целом спорить не с чем. Я к тому просто, что каждый раз после какой-то трагедии подобного характера, даже не только со стрельбой, каждый раз все начинают… Это как вот после торгового центра «Зимняя вишня» тогда везде все проверили, выходы пожарные все были открыты во всех торговых центрах; прошло несколько месяцев – все обратно вернулось на круги своя. Ничего с этим, наверное, сделать нельзя, пока люди сами не станут заботиться о своей безопасности в первую очередь.
Е. Ройзман
―
Ирин, огромная проблема – это очень российская проблема – здесь всегда, не только в нашу эпоху, но и раньше, жизнь человеческая не стоила ничего. И надо понимать, что, кто бы ни был во власти, к жизни человеческой относятся как к расходному материалу. Поэтому спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Давить на местные власти, давить на федеральные власти, предлагать, навязывать, заставлять, через депутатов. Сама тоже глянь вот этот тред, который у меня, ладно?
И. Воробьева
―
Да-да, конечно, я посмотрю.
Е. Ройзман
―
В принципе, очень просто. Вот просто депутаты собираются, Комитет по безопасности, смотрят. Есть страны, где эти вопросы решены. Не надо изобретать велосипед. Можно взять уже чужой опыт, потому что это тоже на крови уже, на ошибках.
И. Воробьева
―
Тут немножко возвращаемся к первой теме – к теме выборов. Накидали вопросов как раз по ней. Спрашивают: «Как вы думаете, почему вот эти все истории произошли именно с Google, Apple и Telegram? Как так вышло? Неужели можно действительно им так выкрутить руки?»
Е. Ройзман
―
Я считаю, что Google поторопился. На Google завязано сейчас в мире столько, что когда им предложили убрать ссылку, они могли выдвинуть в ответ свои требования, они могли сказать: «Нет проблем, уберем ссылку, но уберем это, это и это». И им бы сказали: «Все, окей. Извиняемся. Мы погорячились». Но они этого не сделали.Мы понимаем, что Россия – это что-то важное. Это наша страна. Нам больно. А представляешь, люди как на другой планете живут. Для них ну что Россия, 140 млн? У них Юго-Восточная Азия – там битком набито. Китай – 1,5 млрд, Индия – 1,4 млрд. Это такой рынок, на самом деле, крошечный и ситуация крошечная. Они могут себе позволить все что угодно. Как они прогнулись, я не понимаю. Как это произошло, для меня непонятно. Ну смотри, Твиттер не прогнулся, все работало.
Но эти-то молодые, кто «Умное голосование» продвигал, они через VPN, по-другому. У них всегда все работало, они всегда находили. И когда люди говорили: «Здесь закрыли», – они кидали ссылки; они говорили: «Здесь закрыли», – вот вам в напечатанном виде. Я еще раз говорю, вот эта работа – это невероятная работа. Ее проделали всего несколько человек. И конечно мое к ним большое уважение. Но, Ирин, они ведь не сдаются. Их совсем немного, но они не сдаются.
И. Воробьева
―
Кто «они»?
Е. Ройзман
―
Ну давай я скажу. ФБК. Несмотря на то что разгромлены штабы, что Навальный сидит, они ведь не сдаются.
И. Воробьева
―
Мне придется сразу сказать, ФБК признан экстремисткой организацией, иностранным агентом и запрещен в России. В одном предложении нельзя говорить слово «штабы» и слово «Навального», потому что это все тоже признано иностранным агентом, экстремистами и так далее. Приходится это все говорить.
Е. Ройзман
―
Ирин, а можно вопрос?
И. Воробьева
―
Да.
Е.Ройзман: На «Новых людей» никто не ставил. Для меня загадка, как они прошли и почему
Е. Ройзман
―
А представь себе, я вот сейчас три раза вот так скажу, три раза это слово произнесу, и тебе четыре ремарки надо будет делать, да?
И. Воробьева
―
Нет, я думаю, что мне одной достаточно. Но, может быть, все-таки не будем меня так мучить?
Е. Ройзман
―
А можно это делать один раз в конце передачи?
И. Воробьева
―
Можно в начале и в конце сразу говорить, что все организации, упомянутые в этом эфире, или будут признаны, или были признаны Минюстом, которые государство считает теми или теми. Я понимаю, это очень бесит.
Е. Ройзман
―
Знаешь, как в том анекдоте про Рабиновича: «Все, что я сейчас скажу, я с этим категорически несогласен».
И. Воробьева
―
Да, да, да. Мы сейчас прервемся буквально на несколько минут. В эфире «Эха Москвы» будут краткие новости и небольшая реклама. Потом мы продолжим программу «Личный прием» с Евгением Ройзманом. И можно нас смотреть в Ютубе на канале «Эхо Москвы» и писать нам сообщения по номеру +7 985 970 45 45. Никуда не уходите. Ваши вопросы Евгению Ройзману тоже буду задавать.НОВОСТИ
И. Воробьева
―
21 час 34 минуты в Москве, 23:34 в Екатеринбурге. Это программа «Личный прием» с Евгением Ройзманом. Мы продолжаем. Можно также нас смотреть в Ютубе на канале «Эхо Москвы» и писать нам сообщения по номеру +7 985 970 45 45.Мы возвращаемся к теме со стрельбой, потому что тут тоже вопросы есть. Я периодически буду возвращаться к разным темам. Вот Сергей пишет: «Вы приводили в пример в том числе опыт Израиля. Но там в Израиле охранники имеют огнестрельное оружие, а у нас у охранников что, тревожная кнопка?»
Е. Ройзман
―
Мало того, что охранники имеют огнестрельное оружие, там школьные учителя, у кого есть личное оружие, имеют оружие и с ним находятся на уроках. Но там в Израиле вообще много оружия. В конце концов, что-то будет все равно меняться.
И. Воробьева
―
Это же всегда большой вопрос. Каждый раз, когда возникает вопрос о защите, появляются люди, которые, например, говорят: «Ну что вы, надо разрешить ношение оружия гражданам». И сразу возникает вопрос, соответственно, поможет ли это или сделает только хуже, и у нас будет кровищи на улицах еще больше. Тяжелый вопрос, да? Не для будущей Думы, я поняла.
Е. Ройзман
―
Ирина, для меня это очень сложный вопрос. Вообще, здесь я полностью согласен с Веллером, что свободного от раба отличает наличие оружия. При этом я очень хорошо знаю свой народ. Но опять же раньше было много оружия. И в деревнях было оружие, и на стенах висело. Ну, было. И ситуация хуже не была. Вот думаю сам.
И. Воробьева
―
Ну вот еще про ту Думу, которая сейчас у нас скоро будет. Я все понимаю, но тем не менее есть же законы, которые нам бы хотелось, чтобы они приняли. Например, Закон о профилактике домашнего насилия. А что еще вот такое можно сказать: «Может быть, все-таки примите?»
Е. Ройзман
―
Ирин, давай так. Смотри, мне будет 60 лет через год. Я много видел в этой жизни. Я могу себе позволить не ездить на заднице, а говорить то, что думаю. Я не считаю эту Думу легитимной, потому что слишком много было подлостей, лжи, нарушений. Это нечестно. Я не могу считать ее легитимной. Я в душе ее легитимной считать не буду. Мне проще так жить. Я буду считать, что ее нету.Ну да, может, там приличные люди найдутся, какие-то законы внесут. Но я знаю людей, которые туда прошли. Если завтра выдернут там какого-нибудь условного и скажут: «Надо принять закон, что завтра всех обязательно палками бить», и он пойдет этот закон вносить. У меня нет ни малейших вообще иллюзий. Он не бросит свой мандат на стол и не скажет: «Забейте его в задницы. Я никогда этого делать не буду», он пойдет и внесет этот закон. У меня нет никаких иллюзий. Мне легче считать этих людей и этот институт вне закона. Его нет.
И. Воробьева
―
Ну вот интересно. Окей, сейчас, например, коммунисты крайне много протестуют. Сегодня, я так понимаю, было и в Москве какое-то уличное мероприятие с участием коммунистов. Вот они бойкотируют результаты электронного голосования и так далее. Они тоже же могут что-то с этим сделать, раз они прошли в Госдуму. Там же у них, извините, столько депутатов теперь.
Е. Ройзман
―
Ирин, они могут стоять на своем. Они могут не принимать бюджет, просто разносить его по полочкам. Они могут инициировать импичмент, снятие председателя правительства, заставлять министров ходить на отчеты. У них достаточно инструментов. Но у них нет конституционного большинства.Один из моментов, который для многих старых демократов такое препятствие, что за коммунистов ни при каких обстоятельствах и так далее. Я хочу сказать, что это не эти коммунисты. Вот те коммунисты, которые настоящие коммунисты, они сейчас в Кремле. Вот это коммунисты. Это вот выходцы из Коммунистической партии, которые всю эту идеологию привнесли в Кремль и пытаются сейчас развернуть ситуацию. А эти то-что? Это вчерашние неудачники, которые в отцепленный вагон на подножку запрыгнули. Поэтому, знаешь, настоящие коммунисты в Кремле и поэтому выборы совершенно понятен.
Если они не будут признавать результаты выборов, если они будут требовать отмены, они сейчас будут сопротивляться, они наберут очень много, потому что я вижу, что люди уже за ЛДПР голоса отдавать не будут, люди сейчас будут отдавать голоса тем, кто готов сопротивляться и на конфликте которые пойдут. Ну, посмотрим за ситуацией. Зюганов же тоже попал в очень непростую историю сейчас. Если в какой-то момент ему могли позвонить и сказать: «Гена, скажи то-то, то-то, успокой и так далее», он сейчас скажет: «А я как успокою? Люди злые. Надо что-то решать. Мое решение может не пройти. Меня самого снимут». То есть у него ж тоже ситуация непростая. Посмотрим.
Е.Ройзман: Да, они протащили Дегтярева. Теперь им надо убедить всю страну
И. Воробьева
―
Ну да. Кстати, очень интересно, как будет, если будет вообще, меняться партия после этих выборов. Я не знаю, видели ли вы выступление Зюганова ночью, когда было понятно, что КПРФ набирает довольно прилично (в Якутии, например, вообще выиграли они), там Зюганов так выступил, что, собственно, стало понятно, что это партия, которую мы знаем уже много лет, ничего нового в ней нет. Ну, посмотрим, что называется.
Е. Ройзман
―
Но Рашкин себя ведет совершенно правильно, то есть по горячим следам выводит людей, как и принято. Я думаю, что официальные итоги до пятницы затянули перед выходными – просто скатить. Потому что сейчас же новости очень быстро мелькают. Просто скатить вот так вот, подождать, пока успокоится само. Ну, в России так бывает.
И. Воробьева
―
Еще, кстати, интересная история в Петербурге, который вообще славится довольно большим количеством нарушений таких адских совершенно. Туда еще ЦИК все время выезжает. И ЦИК еще как-то, мне кажется, в ужасе.И вот сейчас там за голоса свои бьется Борис Вишневский, который настоящий Борис Вишневский. Вот он был не так давно у меня в эфире в «Новой газете» и рассказывал, что они там – вот ночью это было – удаляли с участков членов избирательных комиссий с правом совещательного или решающего голоса, просто отвозили их в ОВД. То есть там не надо было ничего делать. Просто берешь наблюдателя, удаляешь его с участка, вбрасываешь. Я не говорю, что так и было. Но тем не менее схема же работает.
Е. Ройзман
―
Ирин, так вбрасывали и при наблюдателях. Вбрасывали, вообще не стесняясь ничего. В случае чего вызывали полицию. Очень по-скотски, конечно, в Питере вот то, что я видел, что я наблюдал. Но я тебе скажу, что с того момента, как убрали видеонаблюдение и трансляцию прямую, было же понятно, для чего убирают. Добрые дела в темноте-то не делаются. Если уже начинают что-то таить, значит уже происходит что-то плохое.Если результаты не объявляют, я как человек, много раз участвовавший в выборах, только появляется малейшая задержка – все, ты можешь не сомневаться, придумывают что-то. Вот только не объявляют результаты, можно про любых роботов рассказывать – значит мухлюют. И в этом наши люди не ошибаются. Только задержка появилась – все, значит готовится какой-то обман.
И. Воробьева
―
То есть любая задержка с результатам голосования – это признак фальсификации, я правильно поняла сейчас?
Е. Ройзман
―
Конечно. Однозначно совершенно. Слушай, я попадал в такую ситуацию.
И. Воробьева
―
Тут сразу нам написали СМСку: «Ага, как только начали говорить про фальсификации – тут же связь и оборвалась». Ничего подобного.
Е. Ройзман
―
У меня была ситуация. Очень жесткие, очень сложные выборы. И я выигрываю у кандидата от власти. В это время приходит губернатор в горизбирком. Это мне рассказывал председатель горизбиркома. Приходит губернатор, и он говорит: «Все, Ройзман выигрывает. Надо заводить в ГАС “Выборы”». Он говорит: «Нет, не заводи». Он говорит: «Как я могу не заводить?» Он говорит: «Ну что-нибудь придумай». Представляешь, это он мне лично рассказывал. Вот была такая ситуация.И если возникает пауза, в ГАС «Выборы» не заводят – все, значит уже что-то мутное. Но мне тогда повезло, что человек не сломался и не побоялся. Готовили такую прямую совершенно историю. Но там бы полгорода на улицы вышло. То есть они все-таки возможность выхода людей на улицу расценивают очень серьезно.
И. Воробьева
―
Может быть, есть что-то еще с приема? А то мы к приему только один раз обращались.
Е. Ройзман
―
Конечно есть с приема. Пришли люди, соседи, и говорят: «У нас парень Юра в подъезде живет и вдруг куда-то исчез. А он не очень в порядке. Он тихий, но время от времени в дурдоме лежал, еще что-то. И вдруг он раз и исчез. А в его квартире четверо каких-то нерусских прописано». Ну и все. И понятно, что мы сейчас будем Юру искать изо всей силы. Нам удавалось когда-то находить. Потому что бывают соседи добрые, искренние и честные люди. Удавалось находить людей и удавалось спасать людей в таких ситуациях.Но у меня была интересная ситуация, когда я был главой города. Женщина пришла и говорит: «Странно. У нас умерла женщина. Мы похоронили. А в квартире сейчас кто-то живет. И какая-то очень странная ситуация». Ну и все. Начали разбираться, смотреть. А квартира городская, муниципальная». Нашли. Справились с ситуацией.
И параллельно происходила еще одна, когда точно так же умер человек, а квартира была приватизированная. И на нее уже там столько народу. Уже начали ремонт делать. Начали разбираться. Наследников нет никого. И в таком случае квартира переходит городу. У города вот этот фонд маневренный из таких состоит. Квартира переходит городу, ну и конечно, сразу же кто по очереди из сирот, из малоимущих. То есть очень быстро оформляется. И вот такая была тоже ситуация. Поэтому я за ними смотрю, потому что мало ли, чтобы не проходило мимо города, и что никто этим не воспользовался.
Е.Ройзман: «Умное голосование» – это просто очень красивая история и остроумная
Но у нас была еще одна интересная история, которую я очень хочу рассказать. Мне ее приятно рассказать и интересно. У нас Люба Шальнева работает – девочка, которая сидит дежурит, звонки принимает. Ну, взрослая, думающая такая, доброжелательная. Вот очень важно: человек, который на этой работе сидит, он обязательно должен быть доброжелательным, потому что люди всякие бывают, сейчас еще и осень, и вообще. Она такая добрая, жизнь видела.
И вот они с дочкой 15-летней идут в пятницу и вдруг смотрят – лежит кошелек. Они поднимают кошелек. Дочка говорит: «Мама, надо все равно взять, потому что мало ли что». Поднимают кошелек. В кошельке 17 тысяч рублей, две карточки (Альфа и Сбер) и паспорт. Приходят домой. Начинают смотреть все что можно. Находят какой-то квиток с работы. Звонят туда на работу. Они говорят: «А он уволился. Он у нас не работает». Звонят в Альфу и говорят: «Мы нашли. Вот карточка такая-то. Дайте нам контакт. Мы позвоним». Они говорят: «Мы не можем дать контакт». Никто не дает контакт.
Приходит понедельник. А она человек такой добросовестный. Начинает долбить всех, звонит снова на работу: «Ну неужели никаких контактов?» Они говорят: «Ну, сейчас поищем». Находят телефон. Она звонит по телефону. На той стороне берет трубку парень и начинает рыдать, просто плакать. Она говорит: «Что с вами?» Он говорит: «Вы не представляете».
А он из Волгограда. У него билет на сегодня на 20 часов в Волгоград. У него девушка здесь. Он приехал из Волгограда. Он здесь работал. И ему улетать домой. Он пошел к девушке прощаться. Уходит и теряет кошелек. А у него квартира до воскресенья. Он обязан в пятницу вечером рассчитаться, потому что ему в понедельник улетать. Он идет к хозяйке и говорит: «Я потерял паспорт, я потерял кошелек. У меня ничего нет». Она говорит: «Ну, извини. Вещи забери». И он забирает вещи. И ему некуда вообще идти. Он звонит на работу. Они говорят: «Слушай, ты уже уволился. Давай, до свидания». Он говорит: «Я паспорт потерял, кошелек потерял». Они говорят: «Извини, это твои проблемы».
И вот парень из Волгограда ночует ночь в подъезде. Ну просто переночевал в подъезде. Это же, представляешь, ни туалета, ни зубы почистить, ни умыться, ничего. Следующий день. Ни одной копейки денег вообще. Он еще и голодный. Нашел человека, с которым работал. Тот его на ночь приютил. Ну а утром он выходит. У него в 20 часов самолет. Паспорта нету, ни копейки денег, ничего нет вообще. В чужом городе.
И вдруг – Люба-то нашла его телефон – она ему звонит. И он начинает плакать. Она говорит: «Слушай, все же нормально, все получилось. Ты даже на самолет успеваешь. Почему ты плачешь?» Он плачет и говорит: «Представляешь, мне никто не поверил. Мне не поверила хозяйка, что я потерял паспорт. Мне не поверили на работе. Я нормальный человек, а мне никто не поверил». И я представляю, какая обида и досада может быть.
Но, слава богу, эта история нормально закончилась. И я очень рад, что со нами Люба Шальнева работает такая замечательная, что не поленилась. Дочка ее еще настояла, помогала. То есть и дочка в такой ситуации была и увидела, что от ее действий что-то зависит. То есть тоже такой воспитательный момент.
Кстати, к этой истории добавлю. В последнее время начал общаться. У нас парень есть Виктор Норкин, историю преподает. Он учился в университете. И он у одного моего старшего товарища сейчас пишет диссертацию. Он преподает в школе. Он собирает детей, возит их в окрестности, рассказывает: «Вот здесь – такие скалы. Здесь была стоянка древнего человека».
И одновременно они убирают достаточно большую территорию. При этом связываются с благоустройством. Где-то им мешки, где-то машину пришлют за мусором. И сочетает приятное с полезным. И через него уже много детей проходит. Он такой убежденный. И все дети, которые сами своими руками убирали мусор, они будут ценить всегда эту землю, которую они сами почистили, и они уже никогда мусорить не будут. Понимаешь, здесь такой воспитательный момент. И мне в удовольствие, мне очень приятно, что этот парень университетский, что он историк, что такой подход у него. Тоже буду смотреть, где можно помогать и поддерживать.
И. Воробьева
―
Я напомню, что это «Личный прием» с Евгением Ройзманом. Можете смотреть нас в Ютубе на канале «Эхо Москвы» и писать нам сообщения по номеру +7 985 970 45 45. Еще раз призываю вас, чисто просто чтобы разнообразить сегодняшний чат, присылать вопросы для Евгения Ройзмана.Тут, кстати, кто-то писал в чате, что тоже нашел кошелек со всеми карточками и деньгами и отнес в ОВД. Вот интересно, а что делать, правда, если нашел чей-то кошелек, хочешь вернуть? Видимо, надо звонить в банки, да, если карточка?
Е. Ройзман
―
Ирин, я думаю, надо человека разыскивать.
И. Воробьева
―
Ну да.
Е. Ройзман
―
Слушай еще. Одна неприятная такая история, которая меня снова задела, – президент продлил контрсанкции еще на год. Но я хочу сказать, контрсанкции – это неправильно. Это, на самом деле, прямое, такое линейное продуктовое эмбарго, наложенное на самих себя. В мире вообще этому прецедентов мало. Чтобы самих себя взять вот так и об стену шмякнуть – это еще надо догадаться. И вот эти ограничения по поставкам продуктов – это ведет к снижению конкуренции. Снижение конкуренции всегда ведет к снижению качества и к повышению цен. По-другому в природе не бывает.И, конечно же, это очень сильно деморализующее значение, особенно в таких местах, как Питер, где люди пережили блокаду, где тракторами начинают гусей давить, яблоки давить и так далее. Это очень плохая история с этими контрсанкциями. Я понимаю, что какие-то дружественные структуры поддерживают. Мы, вполне возможно, про эти структуры не знаем. Какая-то личная у кого-то есть заинтересованность (может, «Мираторг», может еще кого-то).
Тем не менее это очень плохая история, которая в первую очередь бьет по потребителям. И все эти контрсанкции – это продуктовое эмбарго, наложенное на сами себя. И поэтому мне эта история не нравится. Потому что мы свободные люди в свободной стране и имеем право потреблять продукты те, которые хотим.
И. Воробьева
―
Тут про гречку спрашивали весь эфир.
Е.Ройзман: И вдруг увидели, что горстка молодых противостоит гигантской машине насилия, лжи и пропаганды
Е. Ройзман
―
Слушай, я не понимаю. Ну да, цена скакнула. Но то, что цена скакнула на гречку – это фигня. У нас перестали покупать облигации государственного займа – отреагировали так на выборы. Рубль пошел вниз и так далее. То есть мир реагирует. Мир же сейчас прозрачный.Но я не об этом хотел сказать. Из красивых вещей что бы я отметил. Дмитрий Глуховский, писатель, получил премию GQ.
И. Воробьева
―
Да, это было прекрасно.
Е. Ройзман
―
Да. И, воспользовавшись микрофоном, сказал несколько простых и понятных слов. И я бы, конечно, хотел его поддержать. Он, конечно, молодец. Он правильно это сделал. У него вообще есть своя позиция.И я хочу продолжить. Я пытался какой-то маломальский Кодекс русского интеллигента сформулировать в сложные времена. Я полагаю, что в несколько слов это должно выглядеть так, что если человек гоним за правду, за свою позицию, не участвуй в этой травле, не беги со всеми, не улюлюкай. Ну, на худой конец, вообще без тебя справятся. Не участвуй вместе со всеми в этом. Это же достаточно просто. Не можешь человеку помочь – просто не участвуй. Можешь помочь – помоги. Не можешь помочь и не боишься стоять в стороне – ну хотя бы задекларируй свою позицию. Это хоть как-то остановит. Ну есть же такие очень простые вещи.
И я рад, что Глуховский это сделал, потому что чем больше молчания, каждый голос имеет все более высокую цену. И молодец он.
И. Воробьева
―
Да, Глуховский отлично сказал. Кроме всего прочего, он на вручении этой премии сказал, что… Ему вручали просто премию в номинации «Автор года». Он сказал, что с 2014 года, в принципе, автор год – это Джордж Оруэлл, автор книги «1984». А также он всем рекомендует перечитать Джанни Родари «Джельсомино в Стране лжецов». А в конце он сказал: «Свободу политзаключенным».Там еще просто видео, которое было опубликовано в Инстаграме. Сейчас тут многие пишут, что тоже зарепостили это видео. Там было смешно, потому что сначала показывали Глуховского, а потом в какой-то момент показывали Урганта, который вел эту премию, его лицо, когда Глуховский говорил все дальше, дальше, дальше, ну и так далее. Да, конечно, каждое такое выступление очень ценно, тут я согласна. Кто не видел, обязательно посмотрите. Это правда очень хорошее выступление Дмитрия Глуховского, который часто бывает гостем радиостанции «Эхо Москвы».
Е. Ройзман
―
Ирин, и еще один момент. На самом деле, русские писатели – это один из таких русских брендов мирового значения. Это достаточно большая ниша вообще в мировой культуре. И, конечно, если какая-то консолидированная позиция русских писателей – это будет услышано всем миром всегда.
И. Воробьева
―
Мне казалось, что когда какая-то творческая интеллигенция – так принято говорить? – что-то подписывает или что-то такое говорит массовое, то, наоборот, это как-то не воспринимается. Вот какая-то одна такая речь, как речь Глуховского, она имеет очень большой успех, когда вот эти коллективные письма и так далее, то, в общем, нет.
Е. Ройзман
―
Слушай, когда коллективные открытые письма и когда по делу, когда есть, что сказать… Достаточно имен мирового значения в русской культуре. И эти письма работают.
И. Воробьева
―
Тут нам отвечают на вопрос: что делать, если нашел кошелек? Тут есть несколько очень остроумных вариантов. Вариант отправить денег немного на эту карту, которую нашли, и там в сообщении написать, что «нашел вашу карту, вот мой телефон». Это если человеку приходит уведомление на телефон, что ему прислали денег.
Е. Ройзман
―
Ирин, это хороший ход. И у нас Люба его просчитала, что просто рубль отправить и написать сообщение. Но сжалились и ей дали на работе телефон. И парняга-то уже, наверное, в 20 прилетел в Волгоград. Село Михайловка там под Волгоградом. Я надеюсь, что у него все нормально.
И. Воробьева
―
Еще, кстати, я бы хотела обратить внимание наших слушателей и зрителей, что Фонд Евгения Ройзмана выложил тут отчет за август месяц. И я его, конечно, тоже посмотрела, как и многие, кто читает Телеграм-канал Евгения Ройзмана, и обратила внимание, что у вас там есть такая картиночка: «Вместе с ресторанами Екатеринбурга собрали для подопечных Фонда больше 100 тысяч рублей». А что это за история? Что за рестораны? В смысле что это за схема такая?
Е. Ройзман
―
Ирин, слушай, они все время смотрят. У них есть какие-то акции, какое-то движение, какая-то активность. Я же тяжеловес, я уже совсем другим занимаюсь, когда надо в других масштабах что-то делать. Поэтому я и к этим отчетам с улыбкой отношусь, потому что основная работа проходит в прямых контактах за кадром.Но еще раз скажу, мы попали в очень сложную ситуацию, когда перестали вести личный прием вот такой очный, потому что на удаленке просто завалено у всех все личными сообщениями. И огромное количество сообщений. И я иногда уже просто захлебываюсь. Знаешь, с одной стороны, надо штат расширять, тогда уже просто подменять собой какие-то государственные структуры, соцслужбы. Я не готов к этому. Мне неохота этим заниматься. Но обращениями мы завалены.
И. Воробьева
―
Пара минут до конца. Тут у нас спрашивают: «История была из Челябинской области, которую вы рассказывали, про каких-то классных ребят, которым предложили идти на выборы, а потом сказали: все, давайте, до свидания. Как у них сложилось?»
Е. Ройзман
―
Они шли до конца впритирку, и в конце концов их передавили. И прошел вот этот единоросс, у которого миллиардные долги и так далее. Но они не сдавались, они не снялись. И я думаю, что они о себе заявили. Они молодые все. Жизнь не заканчивается.
И. Воробьева
―
Но надо посмотреть на результаты, конечно.
Е. Ройзман
―
Да. Я спишусь сейчас с ними. Они держали меня в курсе. Там вообще чуть-чуть, немножко проиграли.
Е.Ройзман: Каждый раз власть меняет правила на ходу, чтобы в следующие выборы учесть то-то, то-то и то-то
И. Воробьева
―
Я приятно удивлена тем, что ряд наших историй, которые звучат в эфире, люди запоминают и потом к ним предлагают вернуться в постоянном режиме, чтобы мы их, не дай бог, не замылили. Ну, хорошо. Все. У нас остается буквально минуточка до конца.В прошлый раз, я помню, вот неделю назад перед тем, как наступил день рождения Евгения Ройзмана – спокойно, это было неделю назад, сейчас уже поздно поздравлять – Евгений Ройзман забыл, не успел, не хватило эфирного времени, чтобы сказать свою коронную фразу. Поэтому сегодня я оставляю…
Е. Ройзман
―
Я с нее начну.
И. Воробьева
―
Да, с нее можно начать. Но я еще и больше времени сегодня оставила на концовочку.
Е. Ройзман
―
Смотри, на самом деле, вот эта история с выборами показала, что можно консолидироваться, можно бороться, не сдаваться, потому что, еще раз вспоминаем, все «Умное голосование» продвигали всего несколько человек и стояли до конца. Посмотри, как наблюдатели работали по-честному. И есть люди, которые до сих пор на участках и не сдаются, не отдают эти бюллетени. Наша страна такая – есть кого уважать. И молодцы те, кто не сдаются. Да, мы видим, что происходит. Но это же не значит, что мы сложим руки и так далее. Бывает, что непонятно, что делать. Сегодня непонятно, а завтра понятно. Главное – не сдаваться.Я желаю свободы Алексею Навальному, я желаю свободы Пивоварову, Резнику, всем, кто сейчас сидит, Боровикову, еще. Всем, кто сидит ни за что, я желаю свободы. И я знаю, что темные времена не навсегда и в конце концов все будет хорошо.
И. Воробьева
―
Это была программа «Личный прием» с Евгением Ройзманом. Спасибо большое. До встречи ровно через неделю. Пока.