Тот, кто умел говорить правильным тоном - Реплика Ганапольского - 2015-06-29
Бывший премьер-министр России Евгений Примаков похоронен на Новодевичьем кладбище.
Если прочитать отчёт о похоронах, то там отметились все: Путин и Медведев, спикеры Думы и Совета Федерации, Наина Ельцина, Михаил Горбачёв.
Проводили Евгения Максимовича аплодисментами, как в театре, а Путин сказал про него, как о великом гражданине страны. А еще нынешний президент сказал, что усопший «всегда думал о судьбе России, работал и жил ради ее развития, ради ее процветания».
В коротком комментарии нет возможности описать биографию Примакова, но моё мнение – он действительно думал о России, и о её процветании. И если бы у него был выбор, то он бы променял весь этот синклит, который прибежал на его похороны, на реальное процветание своей страны.
Да, Примаков был человек системы. Его, если захочется, можно назвать и коммунистом, и советским. Так почему же на его похороны пришли все – и правые, и левые; и либерал Горбачёв, и автор нынешнего авторитарного курса Владимир Путин. Да всё просто – хоронили некий идеал государственного управления, который мирил всех. То, что не удалось никому из тех, кто пришёл.
В чём же феномен Примакова. Что не смогли уловить и освоить все, кто был рядом. Ответ прост – они не смоги освоить его тон. Другими словами, его манеру ведения постановки вопроса, ведения дискуссии и поиска ответов.
Точнее всего этот феномен, в своё время, описал философ Григорий Померанц. Он написал так: «Как может быть тон важнее предмета? Зачем тогда вообще дискуссия?.. С тех пор, как я это понял, считаю, что стиль полемики важнее предмета полемики».
Знаете, на похороны, если человек не твой родственник, ходишь по двум причинам – либо у усопшего было что-то, что есть и у тебя, и это тебя с ним роднит. Либо, если у него было что-то, чего в тебе нет, и не придвидиться. И ты этому завидуешь.
Так вот, в Приимкове не было злобы. Может, была, но я её никогда не ощущал. В нём не было патологической зависти. Я никогда не слышал, чтобы он назначал врагов государства. Может кого-то он и считал врагом, но он понимал важность «тона дискуссии» - того, о чём написал Померанц. Во многом, именно поэтому, он стал политическим тяжеловесом, таким как Бжезинский или Киссинджер. С такими людьми можно спорить, но к ним нужно обязательно прислушиваться. Но те, кто прочитает последние выступления Примакова и сравнят с тем, что происходит, обратят внимание, что его мнение никак не учитывалось.
Он был важным экспертом для России. Экспертом, которого не слушали.
И если бы мне поручили написать эпитафию на его памятнике, то я написал бы так: «Евгений Максимович, фактически, в день вашей смерти, в Омске выпустили туалетную бумагу с текстом Западных санкций против России. А на обложке туалетного рулона, напечатали фото первых лиц Европейских государств. Евгений Максимович, я точно знаю – если бы вы были президентом, этого никогда бы не произошло».