Время идет. О нас забывают. Магнитогорск через пять месяцев после взрывов - Иван Жилин - Рикошет - 2019-05-31
И. Воробьева
―
18 часов 34 минуты в столице. Это программа «Рикошет». Меня зовут Ирина Воробьева. И сегодня мы поговорим со специальным корреспондентом «Новой газеты» Иваном Жилиным. Он у нас на связи по телефону. Иван, добрый вечер!
И. Жилин
―
Добрый!
И. Воробьева
―
Поговорим о публикации в «Новой газете», которая называется «Время идет. О нас забывают». Речь идет о Магнитогорске: как живет сейчас город спустя 5 месяцев после взрывов и о чем говорят жители того самого дома. Иван, если я правильно понимаю, вы съездили в Магнитогорск и поговорили с теми, кто продолжает жить в доме на улице Карла Маркса.
И. Жилин
―
Да, совершенно верно. Всю прошедшую неделю до вчерашнего дня я провел в Магнитогорске и общался в том числе с людьми, живущими в этом доме до сих пор, которые хотят уехать, но не могут.
И. Воробьева
―
А почему не могут уехать? Если я правильно помню, там были выделены и собраны какие-то космические деньги. Нет?
И.Жилин: Правительство России выделило полмиллиарда рублей на расселение этого дома
И. Жилин
―
Совершенно верно. Но вопрос в их распределении. Как мне сказал глава города Сергей Бердников… Ну, выделена определенная сумма. Будем говорить про правительственные деньги, про 500 млн рублей, потому что там «ММК», возможно, выделял на какие-то конкретные семьи, может быть, на 7-й, 8-й подъезды. Судьба вот этих денег, которые выделял «Магнитогорский металлургический комбинат» мне неизвестна.А Правительство России выделило полмиллиарда рублей на расселение этого дома. Но мэр Магнитогорска говорит: «Мы пока не знаем, сколько у нас семей захочет переехать. Мы до октября месяца даем им всем возможность определиться: уезжать или оставаться».
И. Воробьева
―
А они до сих пор не определились или меняют мнение?
И. Жилин
―
Скажем так, люди склонны менять мнение в пользу того, чтобы остаться в доме этом, потому что та компенсация, которую им предлагают, предполагает, что люди из центра города уедут на окраины, скажем так. И с этим многие не согласны мириться: с потерей привычной инфраструктуры, с потерей доступности любой точки города. Из центра действительно очень комфортно ехать. Карла Маркса, 164 – очень логистически удобно. И люди не хотят это терять и поэтому соглашаются. Возможности остаться, к сожалению, в этом районе практически нет.
И. Воробьева
―
Ну и власти, в общем, тоже не виноваты же в том, что они не могут расселить их в том же районе.
И. Жилин
―
Безусловно жильцы не виноваты. И вопрос в размере компенсации. Размер определен следующим образом. То есть есть конкретная сумма – 31 725 рублей за квадратный метр. Это те деньги, которые должен получить любой желающий, который планирует уехать. А как определялся этот размер неизвестно. Мне мэр города сказал: «Размер этой компенсации определен на федеральном уровне».Насколько я понял, это средняя цена по городу. То есть, как сказал мэр и, в принципе, как говорят люди, что где-то 30-33 тысячи рублей – средняя цена квадратного метра в Магнитогорске. От 30 до 33. Ну вот 31 725 – это где-то посередине, получается. Но при этом, на самом деле, в том районе, в котором находится этот дом, жилье стоит дороже, чем 31 725 рублей за квадратный метр.
И.Жилин: Люди склонны менять мнение в пользу того, чтобы остаться в доме этом
И. Воробьева
―
Если я правильно понимаю, еще есть проблемы у тех, у кого квартира в этом доме в ипотеку.
И. Жилин
―
Да, совершенно верно. Мне довелось общаться с двумя такими семьями, которые не могут переехать из этого дома, потому что у них не решен в настоящий момент вопрос с ипотекой. То есть банки говорят им, что нужно брать новый кредит: «Если вы хотите переехать в другую квартиру, то берите ипотеку на нее». А просто переносить ипотеку с квартиры на Карла Маркса на квартиру в другом районе банки не согласны. Опять же почему-то градоначальник сказал мне, что, вероятно, жители что-то недоговаривают. Тут я не могу прокомментировать его слова никак.Дело в том, что я уверен, что у людей, будь минимальная возможность уехать на более-менее справедливых условиях, они бы уехали. То есть по людям видно, что у них нет никакого желания жить в этом доме. И говорить о том, что они по какой-то причине врут мне и хотят для себя что-то выбить… Ну это не так. Они согласны платить кредиты, но только на другую квартиру.
И. Воробьева
―
Если я правильно поняла, глава города проводит постоянные приемы жителей.
И. Жилин
―
Ну, судя по всему, это так.
И. Воробьева
―
Еще вопрос. Вот про эти 500 млн, которые выделяло Правительство, понятно. А почему нельзя оплатить что-то из средств, которые были собраны людьми? Там, по-моему, 60 млн рублей было собрано.
И.Жилин: Есть конкретная сумма – 31 725 рублей за квадратный метр
И. Жилин
―
61 млн рублей. Вот почему-то глава города опять же считает, что это деньги, которые были собраны для пострадавших. Он подчеркивает вот это «для пострадавших» и говорит, что пострадавшие у нас – это в первую очередь (и я так понял, что для него – в единственную очередь) жители 7-го и 8-го подъездов и их родственники, которые потеряли там близких и которые непосредственно потеряли там все свое имущество и своих родных. Он говорит, что вот именно жители 7-го подъезда, который взорвался собственно, что именно они должны определить судьбу этих денег. Я так понимаю, что по крайней мере по мнению градоначальника не являются пострадавшими жильцы других подъездов этого дома.
И. Воробьева
―
Иван, скажите, а как сейчас выглядит дом №164 на Карла Маркса, где все произошло?
И. Жилин
―
Ну, можно сказать, что дом сейчас представляет из себя два здания раздельных. До сих пор продолжается ремонт наружных стен. То есть сейчас там что-то красят. Я не вдавался в специфику этих работ, но вижу, что закрашивают наружные стены. Там же ведется сейчас ремонт, я так понимаю, коммуникаций во дворе и планируется разбить сквер с детской площадкой огромной. Но пока все как строительные работы выглядит.
И. Воробьева
―
Еще, если я правильно понимаю, вы поговорили с людьми и стали выяснять, в общем, ответ на вопрос, который так нам и не дали особо прямо вот точно и четко, что же стало причиной взрыва в доме, и поговорили с теми, к кому приходили с обысками в первые дни после того, как все произошло.
И. Жилин
―
Ну, скажем так, я поговорил с их соседями и с их родственниками, потому что самих вот эти вот троих мужчин – Махмуда Джумаева, Альмира Абитова и Алишера Каимова – их никто, судя по всему, с того дня, с первого января, и не видел.
И. Воробьева
―
А что говорят их соседи и родственники?
И. Жилин
―
Ну, во-первых, они подтверждают, что действительно после взрыва в маршрутке начались обыски по их адресам. Кроме Альмира Абитова, мне известно, что к Алишеру Каимову домой приезжали. Люди не знают, какое ведомство приезжало. Я предполагаю, что это было ФСБ. Но лишь предполагаю. Приезжали, спиливали дверь, проводили обыск, соседа привлекали в качестве понятого. К Махмуду Джумаеву тоже приезжали, спиливали дверь. К сожалению, там чуть-чуть менее разговорчивые соседи. Я так понимаю, что, на самом деле, со всех соседей были взяты подписки и просто они говорят ровно то, что не боятся, за что их не привлекут.
И.Жилин: Можно сказать, что дом сейчас представляет из себя два здания раздельных
А что касается третьего человека – Альмира Абитова, просто я пообщался с его братом, хотя он тоже очень-очень коротко комментирует. Но он говорит, что он не видел Альмира с того самого дня и что у них брали пробы ДНК. Но пробы ДНК, по его словам, никаких результатов не дали. По крайней мере, как он говорит, пока. Но я так понимаю, что пробы были взяты в январе, и, судя по всему, уже никаких результатов они не дадут.
И. Воробьева
―
Я напомню нашим слушателям, что это Иван Жилин, специальный корреспондент «Новой газеты». А вот вы пишите в своей публикации: «Что вот совершенно точно изменилось в Магнитогорске спустя 5 месяцев после этой трагедии, так это отношение к мигрантам». А в чем выражается это изменение?
И. Жилин
―
Я и в статье указываю, и здесь готов сказать, что это отношение не со стороны обычных людей, а со стороны именно представителей силовых структур. Сразу же после взрывов в последующие дни в Магнитогорске была проведена целая серия рейдов по рынкам, по автотранспортным предприятиям, тормозили маршрутные «ГАЗели», проверяли документы у водителей. То есть вот эта работы была явно усилена. И сами мигранты, собственно говоря, об этом говорят, что никогда не было настолько пристального внимания со стороны силовиков. И причем эта работа, я так понимаю, продолжалась как минимум до марта в очень плотном режиме.Что еще характерно. Скажем так, никого не обвиняю, но почему-то начали пропадать эти самые мигранты. То есть мне известно уже как минимум три случая, когда людей задерживали, и после этого они какое-то время не объявлялись. И, например, один из них – Фарход Ахмедов, тоже водитель маршрутки, причем работавший на том же 31-м маршруте, что Махмуд Джумаев, он исчез и до сих пор не появился.
И. Воробьева
―
То есть неизвестно, уехали они или пропали. Непонятно.
И. Жилин
―
Нет, совершенно непонятно, куда мог исчезнуть тот самый Фарход Ахмедов. Потому что его семья живет в Магнитогорске, они его ищут. Но они не знают, где он. И можно было бы сказать, что он… Я не знаю, бывает, человек упал в коллектор, то есть грубо очень.
И. Воробьева
―
Ну, способов пропасть и причин того, что люди пропадают, их очень много действительно.
И. Жилин
―
Да, пропасть можно разным способом. Но если бы в этот же день не пропал еще один водитель маршрутки (ровно в тот же день, когда пропал Фарход Ахмедов), было бы все менее запутанно в этой истории. Ну, правда, второй водитель нашелся на следующий день. Сказал, что ему подбросили наркотики. Сейчас это дело расследуется. Но то, что два водителя маршрутки пропадают в один и тот же вечер, даже по времени примерно в одно время – между 21-м и 22-мя часами. Это, мне кажется, о чем-то может говорить теоретически как минимум.
И. Воробьева
―
Иван, спасибо вам большое! К сожалению, заканчивается время. Я нашим слушателям напомню, что это был Иван Жилин, специальный корреспондент «Новой газеты». Ну а довольно обширную публикацию я вам рекомендую посмотреть на сайте «Новой газеты», называется: «Время идет. О нас забывают. Магнитогорск через 5 месяцев после взрывов».